Ты думай все-таки! Какой такой мистический летательный аппарат может оторвать от земли этакую махину?
Мой друг произносит наконец вполне уместную реплику:
- Знаешь, ребята, способные воспроизвести конец света, найдут такие средства, что ты даже не можешь себе представить, Сан-А.
Мое замешательство продолжается лишь тысячную долю секунды.
- Понятно, но сам подумай: им нужно было что? Алмаз! А старый грузовик, как ты понимаешь, им не нужен... От него надо было избавиться. Они просто утащили все вместе, поскольку у них не было свободы маневра для разгрузки и погрузки такой глыбы на узком пространстве дамбы. И грузовик теперь наверняка где-то недалеко отсюда на твердой земле... Пустой, естественно.
- Тогда зачем им нужно было разыгрывать весь этот кошмарный спектакль, ждать ночи, пока вы тут появитесь на дамбе? Глыба-то находилась на твердой земле, пока вы не поехали...
- Мне кажется, я понял.
- Месье повезло.
- Они, понятное дело, хотели захватить камень, когда тот еще лежал на своем месте. Но чтобы провести удачную на все сто процентов операцию, им нужно было действовать ночью, внезапно. Не забудь, что у нас были пулеметы. А среди дня это еще большой вопрос, кто кого, так как мы бы реагировали по-другому.
- Так, хорошо, допустим. Ну а дальше?
- Я смотрю на это дело следующим образом, - начинаю я.
Фраза заставляет меня заледенеть. Надо обязательно исправлять свою лексику. Отбросить все эти "я вижу", "на первый взгляд", "я смотрю правде в глаза" и прочее. Кошмар, ужас!
Я хочу, чтобы меня кто-нибудь пожалел.
С другой стороны, действительно так: "я вижу", как происходили события.
Организованная банда узнает о существовании этого сказочного алмаза. Бандиты получают подтверждение, пытая тех, кто его обнаружил. Но когда они об этом узнают, уже слишком поздно, чтобы банально выкрасть камень. Минерал охраняется небольшой хорошо вооруженной армией наемников.
Банда решает отступить и изыскивает другие средства: нужно организоваться, провести разведку. На все это требуется время. И когда они прибывают на место ночью, то видят, что приехал я и мы свертываем лагерь. Попробуем восстановить события, как они происходили на самом деле... Страшные раскаты грома вдалеке, с которых все началось... Дорогие мои, я могу поспорить на деревянную башку вашего старшего сына против деревянной ноги моего воевавшего дедушки, что это было началом нападения на лагерь в Фиглиманджаре, поскольку бандиты думали, что мы все еще там. Включив адские прожекторы, они убеждаются, что нас уже нет. Бросаются в погоню, следуя над дамбой, и настигают нас.
Изложенная даже такому человеку, как Берюрье с его очень слабым воображением, моя гипотеза, по крайней мере, как мне сейчас кажется, вполне логична.
И он с ней соглашается.
- Признаю, ты, похоже, попал прямо в точку, - снисходительно оценивает мои усилия незаменимый компаньон. - Наверное, так оно и было.
И, сделав это признание, он снова принимается грызть свои орехи.
Глава (предположительно) шестая
Что сказала бы ваша теща, готовя во фритюрнице картошечку фри? Она сказала бы, что удельный вес масла меньше удельного веса воды, благодаря чему масло остается на поверхности. И это очень удобно, например, чтобы засечь место, где французские подводные лодки отважились пойти на погружение, а также где плавает косяк сардин рыбоконсервной компании "Амье".
В нашем случае этот метод также безошибочен. Во всяком случае, для такого морского волка, как Берюрье, лихим маневром плюхнувшего нашу амфибию в грязную воду болота, это детская забава, и он ведет непотопляемую посудину одним пальцем левой ноги. Наш корабль шныряет от одного пятна к другому, как утка на пруду. Его нос с шумным бульканьем прокладывает себе путь в густых зарослях болотных кувшинок. На воде, испускающей умопомрачительное зловоние, солнце жжет еще более немилосердно, чем на суше. Огромные комары с голодным брюхом осаждают нас, как мухи - помойное ведро. Прошу к столу, кушать подано! Мы для них что манна небесная!
- Ты все еще видишь пятна? - спрашиваю я занудным голосом.
Толстяк отвечает невнятно, но утвердительно.
Время от времени я слышу, как он лупит себя по морде, чтобы прихлопнуть очередного кровососа.
- Если вдуматься хорошенько, - бормочет он недовольным голосом после некоторого периода напряженного молчания, - плавание в таком дерьме ни к чему нас толком не приведет. Ведь мы уже согласились, что эти сукины дети использовали какой-то летательный аппарат. С тех пор прошло два дня, а мы идем по их следу со скоростью десять километров в час, рискуя захлебнуться в этом болоте. Если кому рассказать, что мы делаем, нас точно засмеют.
В его размышлениях есть доля истины.
Как всегда, впрочем.
Александр-Бенуа Берюрье преломляет истину, как зеркало - солнечные лучи.
- Чем больше я над этим думаю, - говорю я, чтобы отвлечь его от нарастающих сомнений, - тем больше убеждаюсь, что они использовали транспортный самолет вертикального взлета.
Толстяк вздыхает.
- Знаешь, мне абсолютно наплевать, как они свистнули у вас из-под носа этот драгоценный камень: в руках унесли, на лошадях или на воздушном змее.
- Э-э, господин старший инспектор, волевые качества подводят? - хмыкаю я. - Мечтаем сбросить с себя начальственное бремя?
- В такой дыре, ты считаешь, можно долго протянуть, да? Ох, как умно, что мы дали независимость народу Дуркина-Лазо. Но черт возьми, какому правителю взбрела в голову идиотская мысль завоевать такую кошмарную страну? На что они рассчитывали? Выращивать кровососущих паразитов?
- Аппетиты территориальных завоеваний нацелены не на качество завоеванной земли, Берю, а на ее количество. В течение долгих веков человек думал, что пространство означает мощь, в то время как на самом деле это источник слабости. Счастливые народы не имеют истории колонизаторских войн, но зато у них есть хорошо набитые сейфы.
- Земля! - вскрикивает голосом потерпевшего кораблекрушение несчастный Берю, который, я думаю, не успел в полной мере прочувствовать всю глубину (неоспоримую) текста предыдущего абзаца.
- Что - земля?
- Прямо по курсу вижу остров, если ориентироваться по носу посудины, хотя, если честно, не пойму, где здесь нос, а где корма, но, наверное, корма там, где рули. Так вот, значит, получается, что остров перед нами справа. Но еще далеко. На нем деревья. Может, и невысокие, но тем не менее они отбрасывают тень... Как мы сами до сих пор копыта не отбросили?.. По мне сейчас лучше тень от дерева, чем плоды с него...
- А что с масляными пятнами?
- Их все меньше. Наверное, масло в картере заканчивается. Ну, так что делаем... а?
- Курс на остров, малыш!
- Есть -держать курс на остров! - кричит капитан. - Небольшая сиеста, когда можно вздремнуть, а то и задрыхнуть, мне бы как раз не помешала. Вперед, в живительную тень! Знаешь, когда я вернусь в Париж, я все выходные дни проведу у себя в подвале, чтобы охладить внутренности. У меня там прохладно и такая библиотека, - первый сорт! Книги, брат, - все в коже, есть все, что пожелаешь: некоторые взяты из библиотек Шато-Шалона, потом несколько томов из разных городов на Роне, ну и кое-что еще. Однажды я уже отлеживался там: после сильного гриппа доктор мне прописал покой и тишину, а Берта уехала со своим Альфредом. Тогда я прогоняю все дурные мысли и хоп! Что ты думаешь, я делаю? Беру раскладушку - ив погреб. Ставлю жаровню, чтобы жарить сосиски, и три дня дрыхну в полное свое удовольствие... Твою мать, держись, сейчас врежемся!
И действительно, наша посудина врезается в глинистую отмель, как термометр промеж толстых ягодиц. Александр-Бенуа переключает трансмиссию, но колеса буксуют. Корабль мягко погружается. Берю дает полный газ, и я получаю несколько порций вонючей жижи прямо в физиономию. Толстяк крестит все на свете, что твой кафедральный собор в Реймсе.
- Мы в дерьме по самые уши! - удовлетворенно комментирует он. - Слава Богу, к нам идет народ.
- Что за народ?
- Местные! Наверное, туземцы. Ладно, не дергайся, сейчас попросим у них помощи! Э! Банания! - разносится колоритный бас моего друга. - На английском парле?
- Нет, но мы говорим по-французски, - отвечает такой же низкий голос.
- Не беда. Как-нибудь договоримся! - заявляет Берю. - Хватай веревку, ребята, и тяни что есть силы...
Сказано - сделано.
И вот мы на твердой земле, еще более скользкой, мерзкой и вонючей, чем под ногами ассенизатора, залезшего в выгребную яму, чтобы достать упавший туда бутерброд.
- И много их здесь? - тихо спрашиваю я у Толстяка.
- Хватает.
- Совершенно примитивное племя, я полагаю?
- Ты так думаешь? На них шмотки, что на каком лорде. Фланелевые брюки и рубашки с коротким рукавом и со значком крокодила. Но интересно другое: у каждого на спине написано его имя.
- Что, кроме шуток?
- Да я тебе сейчас прочту: Чучельник! Рационализатор! Дубильщик! Орлом! Почему орлом? На толчке, что ли?
- Да, действительно интересно... Весьма благодарны, господа, за ваши усилия, - говорю я, водя головой по кругу.
Веселое бормотание несется мне навстречу.
- Вы, очевидно, студенты университета из Кельбошибра на каникулах? спрашиваю я, мило улыбаясь.
Аборигены начинают хихикать.
- Да нет, совсем нет, - отвечает тот же низкий голос. - Мы пастухи.
- А?
(Кстати, вы не представляете, как помогают романисту междометия типа "А!". Это дает возможность избежать повторов и максимально упрощает вопросы и всякие выкрики. Надо признать также, что "Нет?" и "Что?" тоже совершенно необходимый инструмент писателя.)
- Вы на острове, - отвечает все тот же голос, - где находится крокодилья ферма.
Кожевенный профсоюз Франции взял ее в аренду у Дуркина-Лазо для разведения этих животных, обеспечивающих кожей французскую промышленность.
- А, я понял! - ликует Берю. - Так вот почему столько одноногих в деревне!
- Да-да, так оно и есть, месье: это профессиональные калеки. Но спешу заметить, что согласно новому коллективному договору каждый из нас имеет право на получение искусственной ноги.
- А если вам откусят обе? - тревожится Берю.
- Случается и такое. Ну вот возьмите старика, который первым вас заметил. Он в рюкзаке за спиной своей жены. С ним, к сожалению, случилось такое несчастье. Если вам по недосмотру откусывают обе ноги, то вторую ногу приходится покупать за свой счет. Что вы хотите, с тех пор как мы получили независимость, требовать больше не с кого... Не желаете ли посетить нашу ферму?
- При условии, что вы будете нам еще и рассказывать, - вздыхаю я, так как я слепой.
Парень с низким голосом, видимо, очень добрый человек, поскольку тут же берет меня под руку.
- Не беспокойтесь, я вас проведу, - обещает он.
И буквально через десять шагов принимается за работу.
- Сейчас мы находимся рядом со стадом дамских сумочек, - говорит он. Очень красивые животные, прекрасно откормленные.
- Сумка сумке рознь! - произносит другой голос, в котором слышится снобизм аристократических кварталов Парижа.
Мой гид с жаром отвечает:
- Удивляюсь, чего он своих не метит, этот малый!
- Кто это? - спрашиваю я.
- Пастух от фирмы "Гермес", страшный задавала! Так, а теперь мы перед стадом портфелей-дипломатов. Животные с более прочной кожей. Дальше стадо для обуви, некоторые их части более гибкие и с нежной кожей. А здесь стадо портфелей, которое сторожит бывший министр от радикал-социалистов того периода, когда мы еще имели представителей во французском парламенте.
- А что там за пруд? - любопытствует Берюрье.
Наш сопровождающий теряет теплоту в голосе.
- Ух, туда не стоит даже ходить, господа! Это стадо государственных универсальных магазинов. Вымирающая порода крокодилов с жабьей кожей. На них применяют метод подкожного впрыскивания расширяющегося полиэстера. Ну вот, господа, вы и познакомились с жизнью наших островов.
- Так их несколько? - живо интересуюсь я.
- Два. Сейчас вы на острове Атор. А в двух километрах отсюда в южном направлении расположен остров Алиг, где наши коллеги пигмеи разводят ящериц.
- Как вам тут живется? - рокочет Берю.
- Великолепно.
- И комары вас не жрут?
- Не очень. Ведь мы выписываем одежду в лучших фирменных магазинах... Ну хорошо, а теперь разрешите пригласить вас ко мне отведать крокодильи яйца вкрутую. Сейчас по телевидению начнется трансляция матча между гигантами-кузнечиками Дуркина-Лазо и Умонкю, и я не хотел бы его пропустить.
- Очень мило с вашей стороны, - благодарю я. - Мы из состава следственной комиссии, которой поручено расследовать события позапрошлой ночи. Вы, должно быть, в курсе дела?
Он, похоже, подпрыгивает.
- Как же я могу не знать о кошмаре той ночи, господа? Она меня чуть не разорила!
- Чуть не разорила?
- У шести моих лучших крокодилов от страха образовалась гусиная кожа, и теперь я буду вынужден продавать ее как страусиную. Это было ужасно! Вы не можете себе представить!
- Не, - мычит Берю, - он может!
Но крокодилий плантатор, не обращая внимания, продолжает:
- Вначале мы подумали, что это буря, и очень удивились. Потрясающая буря... Слепящие вспышки разрывали небо. Из-за страшного грохота у нас из ушей пошла кровь. Безумие, господа! Апокалипсис!
Берю тихо шепчет мне на ухо, что господин перекрестился наоборот, поскольку, как вы прекрасно знаете, дуркинцы, как и все арабы, пишут справа налево.
- А кроме этих странных вещей, дорогой месье, - спрашиваю я, - вы не заметили ничего такого, что сопровождало этот феномен?
- Да, заметил, и все мои товарищи крокодильщики тоже...
- Что вы заметили?
- Снаряд огромных размеров в небе. Он не был похож на летающую тарелку, это была летающая сигара. Снизу он был освещен и передвигался бесшумно или почти бесшумно. Очень тихое, еле слышное тарахтенье, как сказал мой друг Канигу.
- Вы уверены, что это был не самолет?
- Абсолютно уверен. Это был внеземной аппарат.
Черт бы его побрал, похоже, этот парень сильно развит для крокодильего пастуха. Я делаю ему комплимент по поводу его эрудиции, и он от души смеется.
- Я самоучка, месье, - заявляет он. - Знаете, дни длинные, пока наши крокодильи стада пережидают сезон дождей. И я, чтобы как-то убить время, выписал себе всякие общественно-политические журналы и читаю их на досуге. Знаете, теперь до меня стало доходить, что в принципе хотят сказать некоторые авторы передовиц.
- Дорогой друг, - говорю я ему, - вы, я думаю, сильно заблуждаетесь относительно внеземного аппарата. Не могли бы вы нам сказать, в какую сторону направлялся этот летающий монстр?
- Он летел прямо к морю, - быстро отвечает наш любезный туземец. - Во всяком случае, в направлении нашего рыбного порта Мекуйанбар.
Я пытаюсь блеснуть своими географическими познаниями:
- Мекуйанбар - это новое название бывшего порта Фор-де-Кафе, так?
- Правильно.
- Этот город - самая засушливая точка на земле, если мне не изменяет память?
- Совершенно верно. Гидрометрические исследования показывают, что влажность в этом районе практически равна нулю, - докладывает наш ученый туземец. - Один миллиметр осадков каждые восемьсот пятьдесят три года согласно последним статистическим данным.
- А как туда попасть кратчайшим путем?
- По прямой! Повернете налево, пройдете холмы острова Алиг и увидите западную точку на горизонте в виде засечки топором. Это там!
- Сколько времени нужно, чтобы туда добраться?
- Пешком - три года, а на вашей машине - полдня.
Мы горячо благодарим этого обстоятельного человека, спрашиваем номер его почтового ящика и обещаем прислать почтовую открытку с видом Эйфелевой башни, как только приедем в Париж.
Он оказал нам совершенно неоценимую услугу.
Глава (теоретически) седьмая
Не знаю, доводилось ли вам когда-нибудь бывать в Мекуйанбаре.
Но скорее нет, поскольку ваши головы заняты другим. Все вы авантюристы Коста-Брава, Магелланы Лазурного берега! Первооткрыватели оборудованных туалетами пляжей и морских купален на Адриатике. Если у вас под боком не будет тенистых пальмовых аллей и ресторанов с разнообразной кухней и большим выбором напитков, вы не станете рисковать. Ваше воображение забито картинками Кодака, сограждане мои. На фотографиях, оставшихся от вашего отпуска, всегда есть ваше изображение на фоне памятника какому-нибудь мертвецу или просто скатерти в клеточку. Или вообще ничего. Я вспоминаю, как однажды, отдыхая в Санта-Крузе на Тенерифе, городе старинных построек в стиле барокко, я наблюдал за одной парой тевтонских туристов... Канарские острова, удивительное дело, - если когда-нибудь понадобится уничтожить половину населения Германии, достаточно бросить водородную бомбу на Канары в период между Рождеством и Новым годом. Короче, мои фрицы постоянно снимали друг друга фотоаппаратом. И знаете, что они выбрали в качестве фона? Белую стену! Вы слышите меня? Высокую ослепительную стену! Клянусь вам! Вот вам и фотографии на память!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23