- Хорошо, для тебя сделаю. Но в знак благодарности ты должен мне поведать что-нибудь захватывающее для новостей.
- Есть у меня одна потрясающая новость, которую я услышал от Берюрье, специалиста по тонкому юмору. Сейчас, дай вспомнить... А, вот! Он увидел на заборе одно словцо и решил проверить, соответствует ли надпись реалии. Но у него ничего не вышло. Теперь он твердо убежден, что нельзя верить ничему написанному. Ну как, пойдет?
Она фыркает и, по-мужски обложив меня непечатными словами, вешает трубку.
- Матиас, - говорю я, - поезжай на улицу Баллю к господину Аква. Можешь ему впаривать все, что угодно, но доставь его сюда. Не вздумай только упоминать о расследовании, понял? Для верности возьми с собой еще кого-нибудь. Отведешь его потом в маленький кабинет на нашем этаже.
- Хорошо, господин ко...
Он вовремя вспоминает мой приказ и осекается.
- Перед уходом притащи сюда вольтеровское кресло из соседнего бюро. Постараюсь немного отдохнуть. Если сейчас хоть чуть-чуть не посплю, это расследование будет моим последним...
Добряк Матиас устраивает меня по-королевски: ноги накрывает старым пальто из своего кабинета, а под голову подсовывает подушку из комнаты дежурного.
- Хотите, я прикрою ставни, а то солнце бьет по шарам...
- Спасибо, брат. Ты не пропадешь в жизни. Если выкинут из Конторы, ты всегда сможешь устроиться в больницу для дистрофиков - у тебя есть способности!
* * *
Все-таки как мы, люди, слабы. Вот ты - такой красивый, молодой, мощный, как Аполлон. Одной рукой рвешь колоду карт из пятидесяти двух листов, кладешь на обе лопатки парня с черным поясом дзюдоиста раньше, чем тот скажет "ой!", но стоит температуре твоего тела подняться лишь на два градуса, и ты становишься тряпкой, старой развалиной, сортирной бумагой!
Я тону в лихорадке. Но тишина, приглушенный свет, горизонтальное положение приносят желаемый результат - мне все-таки лучше. Я не сплю, но будто плыву в глубоком отупении, слыша, как булькает кровь в моих тяжелых висках.
Не прошло и четверти часа, как я улегся, и раздается резкий звонок телефона. Какое это все-таки чудовищное изобретение! Могу поспорить на ваши старые башмаки против ночи с Бриджит Бардо, что именно телефон является причиной смерти в девяноста случаях из ста.
Не беру трубку в надежде, что он сообразит заткнуться, но телефон продолжает неистово дребезжать, и я тяну к нему свою ослабевшую руку.
Моя ненаглядная Айлюли, черт бы ее побрал!
- Эй, Сан-А, я не смогла найти фотографии в архивах Кийе. Кроме того, нет возможности позвонить ему домой и узнать, куда он их дел. Роже переехал в новую квартиру на окраине, и им еще не установили телефон...
- Вот счастливчик! Когда он будет в редакции?
- Сегодня не придет, в отгуле, поскольку дежурил в воскресенье.
- Тогда давай адрес...
- Улица Дантона, дом тридцать четыре...
- Аминь! - прощаюсь я.
Вновь обретя свое временное уединение, я раздумываю, стоят ли фотографии того, чтобы переться за ними через весь город. Поковыряв вилкой то там, то сям в своем котелке, прихожу к мысли, что надо ехать. Со вздохом достаю вторую таблетку Тео... Как было уютно в вольтеровском кресле! Можно, конечно, послать кого-нибудь вместо себя, но Кийе такой трус! Испугается полиции, поднимет шум - нет, лучше ехать самому. Когда еще Матиас захомутает Акву!
Чувствуя, что чувствую себя все хуже и хуже (как вам мой полубредовый оборотец?), и обнаружив, что свободных шоферов нет (обеденный перерыв), вызываю такси. Пусть народ предается чревоугодию. Я за мирное сосуществование. В конце концов, глупо обижаться на людей за то, что они не теряют аппетит из-за моей ангины.
Хоть в чем-то мне везет - Кийе дома. Он совсем недавно поселился в новом блочном чудовище. Его квартира смахивает на строительную площадку. Понятно, что парень вложил все свои сбережения в первый взнос и теперь у него нет ни гроша, чтобы хоть как-то обставить свою бетонную клетку. Маляры начали было красить кухню, но оборвали песнь на полуслове. Прибывшие с визитом вежливости тараканы, убедившись в убогом состоянии его припасов, ретировались в ранее обжитые квартиры. В прихожей и комнатах под ногами хрустит строительный мусор.
Я заявляюсь к Кийе в тот самый момент, когда он пытается сотворить большую яичницу из двух яиц, максимально размазывая их по сковороде. Он небрит, и на нем дырявый халат.
- Пойдемте лучше в кухню. Это пока единственное место, где можно поговорить, - произносит он с грустью в голосе. - Моя мебель еще на складе. Я сплю на матрасе прямо на полу... Неуютно, правда? Но все впереди. Моя жена уехала к своей матери и не вернется, пока я здесь все не устрою.
Вспомнив слова Айлюли по поводу супружеских неудач Кийе, стараюсь его ободрить. Про себя же думаю, что маман, к которой отбыла его жена, наверняка носит двубортный костюм, галстук, ботинки сорок второго размера и бреется каждое утро.
- Вам что-то нужно? - спрашивает он с опаской, заглядывая мне в глаза.
- Да. Прошу прощения за вторжение к вам в выходной день, но мне необходимы фотографии дома в Маньи.
- Какие фотографии?
- Те, которые вам предоставил ваш Бормотун, а вы уже из них выбирали лучшие для газеты.
- Ах! Да...
- Я попросил Айлюли поискать их в редакции, но она не нашла.
- Конечно, - отвечает новосел-рогоносец, - ведь Бормодур их забрал...
- Может быть, вы помните, как выглядел сад перед домом?
- Очень смутно...
- Но, послушайте, Кийе, у журналистов обычно хорошая зрительная память.
Он почесывает указательными пальцами брови, пытаясь возбудить известный лишь ему одному потайной механизм визуального архива. Яйца на сковородке потихоньку превращаются в резиновый блин. Одинокий мужчина грустное зрелище. Клянусь, если бы у меня не было Фелиции, я бы даже взял себе жену в дом, хотя бы просто для того, чтобы она лечила меня от ангины.
- Мне кажется, там белели кочаны капусты и еще рос перец... вспоминает он.
Но опять же повторяю, я ни в чем не уверен. Может быть, вам лучше поехать к самому Бормодуру, если это так важно?
- Да, пожалуй... Благодарю за информацию, дорогой Кийе. Простите, что из-за меня вам придется есть холодную яичницу...
- Хотите выпить? У меня есть виски.
- В другой раз.
Когда его гостиная будет готова для приема гостей. Виски на раковине в полупокрашенной кухне не создаст необходимого интима.
Мой таксист развалился на сиденье и взахлеб читает роман с картинками об особенностях сексуальной жизни на Британских островах. Особая прелесть этой занимательной прозы состоит в том, что она изложена переводчиком, явно склонным к натурализму.
- Куда? - спрашивает он, выходя из эротического опьянения.
Нет, к черту! Я достаточно наездился, и мне не хватит мужества снова переться к пройдохе Бомбодуру за фотографиями. Может, они мне и вовсе не нужны?
- Поехали обратно в наш крольчатник!
Он стартует. Погода чудесная. Проезжая мимо Булонского леса, я думаю, что в идеале было бы замечательно вот в такой денек, прихватив с собой корзинку со жратвой и хорошей бутылочкой вина, устроить с милым длинноногим созданием завтрак на траве.
Увы, это волнующее событие откладывается на неопределенный срок. Черт, если бы еще так не знобило!
Сладкие мечты согревают мне душу, и под мерное покачивание тачки я проваливаюсь в сон настолько глубоко, что бывшему великому русскому князю приходится прилично потрясти меня, дабы я вернулся к действительности. Щедро отблагодарив его за труды и выйдя из машины, я вижу припаркованный у входа "рено" Матиаса. Стало быть, он привез клиента.
С грехом пополам заползаю в кабинет и плюхаюсь в кресло.
Звонок телефона! Опять!
- Звонит ваша мать и просит соединить с вами, комиссар!
Я беру себя в руки.
- Алло! Антуан, сынок, как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, мам, - отвечаю я. - Ты прости, у меня были причины не послушаться тебя!
- Я хотела узнать, приедешь ли ты обедать?
- Обязательно! Обещаю! Пока...
Поскольку трубка у меня в руках, тут же соединяюсь с Матиасом. Он в прекрасном расположении духа, как на чужой свадьбе.
- Аква здесь, патрон!
- Не оказал сопротивления?
- Никакого.
- Что ты ему наплел?
- Отвел его в сторонку и тихо сказал, чтобы он проехал со мной в полицию, поскольку надо выяснить некоторые моменты в наследстве его жены.
- И у него не возникло вопросов?
- Нет.
- Его не удивила такая дичь?
- Не знаю, но он поехал со мной...
- Отлично. Пусть помучается в кабинете в одиночку. Как раз дойдет до готовности к тому времени, когда я за него возьмусь. Теперь вот что: поезжай на Насосную улицу к Бормодуру и попроси фотографии дома в Маньи, хранящиеся у него в конкурсном досье.
- Уже еду...
- И еще скажи телефонистке, чтобы не соединяли меня ни с кем. Хочу часик поспать, иначе, чувствую, загнусь! Я что-то сегодня совсем слетел с катушек!
Глава шестая
В которой я узнаю о том, о чем даже не подозревал
- Входите, господин Аква!
Несчастный вдовец постарел со вчерашнего дня лет на десять и вконец разбит, бедняга! Он с ходу узнает меня, выпучивает глаза и дергает шеей. Видно, подружке армейской юности Берю хватило сил удержать язык за зубами.
- Вы вчерашний фотограф! Так вы полицейский?
- Верно! Комиссар Сан-Антонио...
Мой надтреснутый голос звучит не приятнее скрипа ржавых петель. Я хотел отдохнуть часок, но лихорадка так и не дала мне заснуть.
- Тогда я не понимаю вашей хитрости, комиссар.
- Я тоже не врубаюсь в некоторые вещи, господин Аква. Садитесь! Объединив наши знания, нам, возможно, удастся заполнить бреши в наших незнаниях.
Здорово закручено, а? Надо будет поучаствовать в следующем конкурсе "Утки". Но только уж если выиграю главный приз, прикажу сразу перекопать весь участок.
- Прошу объяснить мне причины моего ареста, господин комиссар!
- Пока еще вы не арестованы. Старикашка, естественно, замечает мое ударение на "пока еще" и бледнеет чуть больше.
- Мне нужно задать вам несколько вопросов, господин Аква!
- А если я откажусь на них отвечать?
- Тогда я подниму трубку и попрошу прокурора быстренько выдать мне ордер на ваш арест.
- Но в чем меня обвиняют?
- Вы не догадываетесь?
- Нет!
Его колючие глаза выдерживают мой взгляд. А он с характером, мой старичок Аквамарин! Чтобы вытрясти из него показания, придется изрядно попотеть! Если в еще тыква не раскалывалась!
- Вам знаком Анж Равиоли? Он удивлен, будто совсем не ждал такого вопроса.
- Естественно, поскольку этот господин снимал у нас дом...
- Вы часто с ним виделись? Он отвечает не задумываясь:
- Дважды!
- Зачем?
- Ну как - зачем? Первый раз, когда он перебирался в Маньи, мне пришлось приехать, чтобы вывезти оттуда мебель.
- А второй раз?
- Он сам приезжал ко мне через некоторое время.
- Зачем?
- Хотел купить дом.
- Ах вот как?
- Да.
Если он мне не морочит голову, то это становится интересным. Хозяин стрип-кафе замочил Келлера и закопал в саду. Чтобы кто-нибудь сдуру не начал копать там землю и не наткнулся на останки немца, он решил купить дом... Весьма логично. У меня в голове версии составляются, как в детском конструкторе: множество всяких фигур из одних и тех же деталей.
- И почему вас это не устроило?
- Потому что этот человек мне не нравился, я вообще пожалел, что связался с ним. С первого взгляда было видно: он сомнительный тип!
- Значит, вы отказали?
- Да. И воспользовался его визитом, чтобы расторгнуть с ним отношения. Я объяснил отказ инвалидностью моей падчерицы: ей, мол, необходимо быть на свежем воздухе...
- И как он к этому отнесся?
- Начал протестовать. Но у него не было никаких прав: он просто снимал дом. Временная аренда. Поэтому мне легко было его выпроводить.
- А через некоторое время вы выставили дом на продажу. Равиоли не обиделся, узнав об этом?
- Он мог и не знать. А может, потерял интерес.
Я поражен спокойствием Сержа Аквы. Он отвечает быстро, точно, не задумываясь.
В дверь стучат. Матиас протискивается в кабинет, в руках - желтый конверт, привезенный от Бормодура. Он бросает подозрительный взгляд на Акву, потом с легкой улыбкой смотрит на меня, ожидая, видимо, приглашения принять участие в общем торжестве, но это не входит в мои намерения. Я болен и буду первой жертвой, если начну мучить старика перекрестным допросом с пристрастием.
- Спасибо, брат! Можешь идти.
Открываю конверт и выкладываю перед собой три фотографии с изображением дома - детальное изучение их еще предстоит.
- Итак, вы уверяете, что после того визита Равиоли никогда больше не виделись с ним?
- Никогда.
- Господин Аква, но вы ведь ему звонили вчера поздно вечером.
Старик не содрогается, даже не напрягается, он просто устало пожимает плечами:
- Ничего подобного! - Затем добавляет: - Зачем мне ему звонить, если у нас с ним уже давно нет никаких дел?
Но меня на такие дешевые аргументы не купишь.
- Вы вышли вчера из дому около одиннадцати. Вы поехали в гараж и взяли свою машину. Потом позвонили Равиоли и попросили его приехать в Понтуаз, вернее, на шоссе рядом с Понтуазом... Равиоли приехал, вы сели в его машину и убили выстрелом из револьвера в затылок. Затем забрали деньги, которые были у него, и...
- Бог мой! Какая бессмыслица!
- Вы отвергаете это?
- Я отвергаю вашу глупую версию!
- И вы не согласны с тем, что ушли вчера около одиннадцати?
- Нет, почему? Я действительно поехал в гараж взять свой автомобиль. Но на этом заканчивается соответствие вашей вымышленной истории с действительностью!
- Равиоли был убит.
- Я знаю.
- А как вы узнали? Газеты не успели сообщить об убийстве!
- Газеты, может, и нет! Но "Европа-1" - да! Моя падчерица проводит время у телевизора и радиоприемника. Между нами говоря, когда заявился ваш коллега, чтобы под дурацким предлогом вытащить меня из дома, я подумал, что именно из-за убийства этого типа Равиоли меня вызывают для дачи показаний...
- Поскольку вам было что сказать?
- Все, что мог, я вам уже сказал.
- А я придерживаюсь мнения, что именно вы убили Равиоли, господин Аква!
Он и так был белее мела, а тут вдруг стал синеть, как дельфтский фарфор. Резко вскочив, старый гриб изрыгает на меня поток возмущения, с трудом удерживая во рту свою вставную челюсть:
- Господин комиссар, я больше не отвечу ни на один ваш вопрос! Вы можете арестовать меня, если вам нравится. Но я имею право по крайней мере на адвоката! И если...
Я смотрю на него и не слышу больше ни слова. Все мое внимание приковано к неожиданно сильному биению сердца в собственной груди. Бог мой, никогда его не чувствовал! Так вот как оно дает о себе знать! А тут еще в котелке будто взрывается огненный шар, ослепляя меня фонтаном искр. Очень красочно, но невыносимо больно. Отдается везде, в каждой клеточке моего некогда мощного организма.
- Сядьте, Аква!
- Нет!
- Садитесь, черт возьми, или я... Смирившись, он опускает свой скудный зад на облезлый стул.
- Теперь давайте сменим тему, поговорим о вашей падчерице!
Мои слова буквально подкашивают его.
Воистину, слово - золото! Иногда даже в буквальном смысле. Вспомните ситуацию, описанную несколько лет назад в газетах: известная драматическая актриса, прославившаяся декламацией стихов наших классиков, охренев от зубной боли, потребовала на этом основании повышения гонорара за свои выступления. Правда, потом стало известно, что у нее болел зуб мудрости.
Аква(ланг) ловит воздух широко открытым ртом. Примерно так ведет себя водолаз, когда понимает, что на его шланг наступил из самых добрых побуждений кто-то из обслуживающего персонала на палубе.
- О моей падчерице? - сипит он. Я издевательским тоном изрекаю:
- Вы же не будете утверждать, что девушка, которая живет с вами, ваша падчерица?
На этот раз его хрип напоминает предсмертный:
- Как вы об этом узнали?
Ага! Ну наконец-то он в моих руках! Но телефонная станция, черт бы ее побрал, опекает меня сегодня с усиленной любовью, аппарат опять начинает петь свои призывные песни. Снимаю трубку. На другом конце провода слышится голос Лавуана:
- А! Патрон... Я никак не мог соединиться с Парижем... Кошмар! Легче поговорить с Нью-Йорком, чем с Аньером!
- Ты прав, но мне некогда! - пресекаю я жалобы подчиненного.
- Я коротко. Значит, так. Я виделся с разными людьми. На фотографии действительно мадемуазель Планкебле!
С обалдевшей рожей я соображаю: может, у меня начались галлюцинации от температуры?! Нельзя болеть в ответственные моменты своей жизни! Как же так, черт возьми! Ведь только что сам Аква признал, что на фотографии, которую я ему сую под нос, изображена совсем не его падчерица! А этот умник свистит, что это как раз она!
- Ты свихнулся или как?
- Да нет, патрон. Все точно! Люди, которых я спрашивал, категоричны...
- Ладно, спасибо...
Болезненное отупение вновь овладевает мной. Я кладу трубку на рычаг с той же осторожностью, с какой скряга прячет в кованый сундук очередной золотой. К счастью, Аква пребывает в еще более поверженном состоянии, чем я, и не замечает моих мучений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14