В данный момент ничего. Просто хочется прогуляться. Только…
– Да, да? Только – что?
– Я обещал Рейчу не ходить по Трентору без телохранителя.
– Рейча здесь нет.
– Знаю, что нет, – пробурчал Селдон. – Зато обещание есть.
– Но он же не сказал, кто должен быть твоим телохранителем, верно? Давай прогуляемся, и твоим телохранителем буду я.
– Ты? – усмехнулся Селдон.
– Да, я. Предлагаю, так сказать, услуги. Собирайся и пойдем гулять.
Селдон подумал было, не отправиться ли на прогулку без палки, ведь нога у него в последнее время действительно не болела, но, с другой стороны, теперь у него была новая палка, в рукоятку которой был вмонтирован свинец. Она была тяжелее и крепче старой палки, и он решил, что, не имея лучшего телохранителя, чем Ванда, правильнее будет взять с собой эту новую палку.
Прогулка оказалась удивительно приятной, и Селдон от души радовался, что не устоял перед искушением… пока они не дошли до определенного места.
Гневно подняв палку, Селдон воскликнул:
– Да ты посмотри только!
Ванда посмотрела вверх. Купол, как всегда по вечерам, светился, создавая иллюзию наступающих сумерек. С наступлением ночи огни на куполе гасли совсем.
Но там, куда указывал Селдон, по всей внутренней поверхности купола тянулась темная полоса. Целая секция ламп, следовательно, не горела.
Селдон сердито проговорил:
– Когда я впервые попал на Трентор, о таком никто и помыслить не мог! За освещением все время следили. Город работал , а теперь все разваливается из-за таких вот мелочей, а что меня больше всего возмущает, так это то, что никому нет никакого дела до неисправностей. Почему никто не отправляет жалоб во дворец? Почему нет демонстраций протеста? Такое ощущение, будто население Трентора сидит и ждет, когда город рассыплется на куски, и злится на меня за то, что я именно это самое предсказал.
– Дедушка, – негромко проговорила Ванда. – Позади нас – двое мужчин.
К этому времени дед и внучка как раз вошли в тень, возникшую из-за дефекта освещения, и Селдон спросил:
– Просто гуляют?
– Нет, – не оборачиваясь ответила Ванда. Ей не было нужды оборачиваться. – Они идут за тобой.
– Можешь их остановить? Толкнуть, как ты говоришь?
– Я пытаюсь, но их двое, и на уме у них нехорошее. Они что-то задумали, и крепко задумали. Я словно в стену бьюсь.
– Далеко они от нас?
– Близко. Метра три.
– Догоняют?
– Да.
– Как будут в метре от нас, скажи.
Рука Селдона скользнула вниз, он перехватил палку и перевернул ее набалдашником вниз.
– Вот они, дед, – прошептала Ванда.
Селдон резко обернулся, замахнувшись палкой, которая без промаха опустилась на плечо одного из преследователей. Тот вскрикнул и осел на тротуар.
– А второй где? – удивился Селдон.
– Убежал, – ответила Ванда.
Селдон, разглядывая лежавшего, наступил ему на грудь.
– Обыщи карманы, Ванда. Ему кто-то заплатил, и мне хотелось бы найти его кредитный файл – может быть, сумеем узнать, откуда деньги. Вообще-то я хотел попасть по голове…
– Ты мог убить его, дед!
Селдон кивнул.
– Я этого хотел. Ужасно стыдно. Мне повезло, что я промахнулся.
– Что тут происходит? – спросил грубоватый голос. К месту происшествия, тяжело дыша спешил мужчина в форме офицера службы безопасности. – Эй ты, отдай сюда свою палку!
– Офицер… – вежливо начал Селдон.
– Потом расскажешь, потом. Сейчас надо вызвать скорую помощь для этого бедняги.
– Бедняги! – гневно воскликнул Селдон. – Он хотел наброситься на меня. Я защищался.
– Я видел, как все было, – мотнул головой офицер. – Этот парень тебя и пальцем не тронул. Ты обернулся и ударил его просто так, без всякой причины. Какая тут самозащита? Нападение и избиение.
– Послушайте, офицер, я вам говорю, что…
– Не надо мне ничего говорить. Ты… гм-м-м… в суде расскажете.
– Офицер, – обратилась к нему Ванда вкрадчивым, нежным голоском, – вы бы нас хотя бы выслушали.
– Шли бы вы домой, дамочка, – посоветовал ей офицер.
Ванда выпрямилась и объявила:
– Ну уж нет! Куда дед, туда и я.
Глаза ее полыхнули огнем. Офицер пробормотал:
– Ладно, пошли.
18
Селдон был вне себя от возмущения.
– Я никогда не был под арестом, никогда в жизни! Пару месяцев назад на меня напали восемь бандитов. Тогда мне помог сын справиться с ними, но когда шла драка, хоть один офицер службы безопасности появился? Хоть кто-нибудь из прохожих остановился, чтобы выручить меня? Нет. На сей раз я был лучше подготовлен к нападению и ударил человека, который собирался напасть на меня. Появился на этот раз офицер? А как же! И тут же напялил на меня наручники. На этот раз были и зеваки, и с любопытством глазели, как уводят старика, обвиняемого в хулиганстве. Послушайте, в каком мире мы живем?!
Сив Новкер, адвокат Селдона, вздохнул и сказал:
– В преступном мире. Но ты не волнуйся. Ничего страшного с тобой не произойдет. Я устрою так, что тебя выпустят под залог, а потом ты предстанешь перед судом, и самое большее, что тебя ожидает – это несколько грубых слов. Твой возраст и репутация…
– Забудь о моей репутации! – сердито рявкнул Селдон. – Я психоисторик, а это сейчас самое грубое слово, самое страшное ругательство. Они будут страшно рады засадить меня за решетку.
– Не засадят, – покачал головой Новкер. – Конечно, охотники найдутся, но я постараюсь, чтобы они не попали в число присяжных.
– Послушайте, – обратилась к адвокату Ванда, – неужели нельзя вообще это дело до суда не доводить? Дедушка – старый человек. Может быть, можно обратиться к судье с просьбой такого рода?
Адвокат обернулся и изумленно посмотрел на нее.
– Ни в коем случае! Это чистое безумие. Судьи – одуревшие от власти люди. Они с большей суетой засадят человека в тюрьму, чем согласятся выслушать его. С судьями никто не связывается.
– Думаю, нам придется… – сказала Ванда.
– Послушай, Ванда, – перебил ее Селдон, – давай лучше послушаемся Сива…
Произнося эти слова, он почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой. Ванда «толкнула» его.
– Ну ладно, – пробормотал Селдон, – если ты так настаиваешь…
– Не будет она настаивать, – заупрямился адвокат. – Я не позволю.
– Мой дедушка – ваш клиент, – заявила Банда. – Если он хочет, чтобы вы сделали то-то и то-то, вы должны сделать так, как он хочет.
– Я могу отказаться защищать его.
– Ради бога!.. Вы свободны, – отрезала Ванда. – Мы сами обратимся к судье.
Новкер немного подумал и сказал:
– Ну вот и отличненько. Давайте, если вы такие упрямые. Я был адвокатом Гэри много лет, и теперь его не брошу. Но предупреждаю вас обоих: шансы получить обвинительный приговор очень велики, и мне придется трудиться в поте лица, чтобы этого не случилось.
– Я не боюсь, – заявила Ванда.
Селдон прикусил губу. Адвокат повернулся к нему.
– А ты-то что скажешь, Гэри? Ты что, и вправду хочешь, чтобы твоя внучка подлила масла в огонь?
Селдон ненадолго задумался и к полному изумлению старика-адвоката, кивнул:
– Да! Да, хочу.
19
Судья с кислой физиономией выслушивал рассказ Селдона.
– А с чего вы, собственно, взяли, – спросил он, – что человек, которого вы ударили, намеревался напасть на вас? У вас были веские причины опасаться этого?
– Моя внучка заметила, как он приблизился. Она была совершенно уверена, что он собирается напасть на меня.
– Но, сэр, этого недостаточно. Что еще вы можете мне сообщить, прежде чем я сформулирую обвинение?
– Погодите, погодите, – нетерпеливо проговорил Селдон. – Не торопитесь делать выводы. Несколько недель назад на меня напала шайка бандитов – восемь человек – и я дрался вместе с моим сыном. Как видите, у меня была самая веская причина опасаться, что на меня снова нападут.
Судья заглянул в стопку бумаг, лежавшую на его столе.
– На вас напали восемь человек? Вы заявляли об этом?
– Некому было заявить. Поблизости не оказалось ни одного офицера службы безопасности.
– Это к делу не относится. Вы заявляли о случившемся или нет?
– Нет, сэр.
– Почему?
– Во-первых, я боялся, что начнется долгое и нудное разбирательство. Поскольку мы с сыном справились с ними и остались живы, я решил, что заявлять никуда не стоит.
– Но как же вам удалось справиться с восемью бандитами – вам и вашему сыну?
Селдон растерялся.
– Мой сын сейчас на Сантаннии, стало быть, для властей Трентора недосягаем. Поэтому я вам скажу правду: у него было два далийских ножа, а он с ними обращаться умеет. Одного из бандитов он убил и двоих сильно поранил. Остальные подхватили убитого и раненых и убежали.
– И вы не сообщили об убийстве и ранениях?
– Нет, сэр. По той же самой причине. И дрались мы защищаясь. Однако, если вы покопаетесь в своих бумагах и найдете тех, кого мы поранили, вы убедитесь, что на нас действительно нападали.
– Покопаться в бумагах?! – воскликнул судья. – Найти одного убитого и двоих раненых – без имен, фамилий, примет? Да знаете ли вы, что на Тренторе каждый день находят по две тысячи мертвых – это только с ножевыми ранами! Если нам о таком сразу не сообщают, мы бессильны. Ваш рассказ о том, что на вас уже нападали – это так, водичка жиденькая. Никто не поверит. Забудьте об этом. Разбираться будем с тем, что случилось сегодня. Этот случай зарегистрированный, и ему был свидетелем офицер службы безопасности. Ну так вот… Рассмотрим этот случай. С чего вы взяли, что этот человек хотел напасть на вас? Только потому, что шел за вами следом? Только потому, что вы беззащитный старик? Или потому, что вы похожи на человека, у которого при себе уйма кредиток? Что скажете?
– Я думаю, господин судья, все произошло из-за того, что я – это я.
Судья просмотрел бумаги.
– Вы Гэри Селдон, профессор, ученый. С какой стати кому-то на вас нападать?
– Из-за моих взглядов.
– Из-за ваших взглядов. Чудненько… – Судья более внимательно просмотрел бумаги. Вдруг его словно осенило. Он оторвал взгляд от бумаг и изумленно посмотрел на Селдона. – Погодите-погодите… Гэри Селдон… – Физиономия судьи просияла. – Так вы же этот самый… вещий психоисторик, точно?
– Да, господин судья.
– Простите. Я толком ничего не знаю про ваши занятия. Только знаю, что вы вроде бы предсказываете конец Империи или что-то в этом духе.
– Не совсем так, господин судья. Но мои воззрения стали непопулярны именно из-за того, что мои предсказания сбываются. И я думаю, именно из-за этого появились люди, которые хотят убить меня, а что еще более вероятно – люди, которым за это платят.
Судья некоторое время смотрел на Селдона в упор, затем обратился к офицеру, арестовавшему профессора.
– Ты проверил того человека, пострадавшего? Числится за ним что-нибудь?
Офицер прокашлялся и сообщил:
– Да, сэр. Его несколько раз арестовывали. Хулиганство, вымогательство.
– Ага, значит, он не невинная овечка? А за профессором что-нибудь числится?
– Нет, сэр.
– Стало быть, что мы имеем: беззащитный старик стукнул известного хулигана, а ты арестовал этого беззащитного старика, так выходит?
Офицер молчал.
– Вы свободны, профессор, – сказал судья.
– Благодарю вас, сэр. Могу я забрать свою палку?
Судья дал знак офицеру, и тот с готовностью протянул Селдону палку.
– Одно-единственное, профессор. Если вы еще когда-нибудь воспользуетесь своей палкой, вы должны быть на все сто уверены, что это самозащита, – посоветовал судья. – Иначе…
– Да, сэр, – кивнул Селдон и вышел из кабинета судьи, тяжело опираясь на палку, но с гордо поднятой головой.
20
Ванда горько плакала. Лицо ее было мокрым от слез, глаза покраснели, щеки распухли.
Селдон наклонился над внучкой, поглаживая ее по спине, не зная, как ее успокоить.
– Дедушка… – рыдала Ванда. – Я такая несчастная… Я-то думала, что умею «толкать»… умею влиять на людей… и это у меня получалось… но только тогда, когда они не были особенно против… как папа и мама… да и то у меня это столько времени отнимало… Знаешь, я даже придумала что-то вроде шкалы… такой десятибалльной шкалы… и оценивала по ней силу «толчков». Только я… слишком много о себе воображала. Я-то думала, что могу выбить десять… ну, девять. А теперь я понимаю… больше семи мне не выбить… – Ванда перестала рыдать, и только время от времени всхлипывала. Селдон погладил ее по голове. – Обычно… обычно… все легко получается. Если я напрягусь как следует, я слышу мысли людей и когда захочу, я делаю «толчок». Но эти гады… Я же их отлично слышала, но прогнать, оттолкнуть не могла!
– А я думаю, у тебя все очень хорошо получилось, Ванда.
– Нет… Нет! Я все при… придумала. Я думала… за тобой погонятся, и я одним могучим «толчком» обращу их в бегство. Вот таким мне хотелось быть телохранителем. Вот почему я предложила себя в тело… телохранители. Только ничего у меня не вышло. Эти двое гадов догнали нас, а я ничего… ничегошеньки не сумела сделать…
– Ну почему же? Первого ты заставила растеряться. Это дало мне время обернуться и стукнуть его.
– Нет, нет… Я тут ни при чем. Я только предупредила тебя, а остальное ты все сделал сам.
– Но второй же убежал.
– Это потому, что ты так здорово стукнул первого. А я тут ни при чем… – и Ванда снова разрыдалась. – А судья? Это же я настояла, чтобы ты пошел к судье. Думала, как «толкну» его, и он тебя сразу отпустит…
– Он меня и отпустил… почти что сразу.
– Нет. Он тебя допрашивал, и что-то понял только тогда, когда наконец узнал тебя. Я ни при чем, ни при чем… Я кругом промахнулась. Я могла тебе столько бед наделать…
– Нет, Ванда, не думай так. Если твои «толчки» не получились такими, на какие ты рассчитывала, то это только потому, что ты пыталась действовать в экстренной ситуации. Что ты могла поделать? Но послушай, Ванда. У меня есть идея.
Уловив в голосе деда волнение. Ванда оторвала лицо от подушки.
– Что за идея, дедушка?
– Вот что, Ванда… Ты, конечно, знаешь, что мне нужны деньги. Психоистория без них просто не выживет, а мне нестерпима мысль о том, что после стольких лет работы все зашло в тупик.
– Мне тоже нестерпима. Но где же нам раздобыть денег?
– А вот где. Я хочу попросить аудиенции у Императора. Я уже виделся с ним. Он человек неплохой, и мне понравился. Но денег и у него мало. Но если ты пойдешь со мной и «толкнешь» его – не очень сильно, осторожненько так, может быть, он все-таки найдет источник денег, какой-нибудь да найдет, и это поможет мне просуществовать какое-то время, пока я еще чего-нибудь не придумаю.
– Думаешь получится, дедушка?
– Без тебя – вряд ли. А с тобой – может быть. Ну разве не стоит попытаться?
Ванда улыбнулась сквозь слезы.
– Ты знаешь, я все сделаю, что ты скажешь, дед. И потом, это наша единственная надежда.
21
Договориться о встрече с Императором оказалось совсем несложно. Глаза Агиса загорелись, когда он увидел Гэри Селдона.
– Здравствуйте, дружище, – сказал Император, улыбаясь. – Явились, чтобы сообщить мне какую-нибудь гадость?
– Надеюсь, нет, – улыбнулся Селдон.
Агис расстегнул заколку, стягивающую у шеи его тяжелую мантию, и с отвращением швырнул ее в угол.
– Полежи-ка там, – проворчал он и, обернувшись к Селдону, признался:
– Ненавижу ее. Тяжеленная, как не знаю что, и жарко в ней ужасно. А ведь мне приходится напяливать ее всякий раз, когда нужно стоять перед всеми, произносить бессмысленные слова. Я тогда чувствую себя чем-то вроде статуи. Нет, это просто жуть какая-то. Клеон – он, наверное, родился в мантии, и умел ее носить. А я не в ней родился и носить ее терпения не хватает. Это несчастье всей моей жизни, что мне выпала «честь» доводиться ему троюродным братом по материнской линии, и потому меня сочли подходящей кандидатурой на пост Императора. Я бы уступил это место любому по сходной цене. Вы бы не хотели стать Императором, Гэри?
– Нет-нет, что вы, у меня и в мыслях этого нет, так что не надейтесь, сир! – смеясь, воскликнул Селдон.
– Ну а кто же эта ослепительная красавица с вами? – лукаво спросил Император. Ванда покраснела, а Император ласково проговорил: – Не обижайтесь на меня, милочка. Одним из немногих преимуществ Императора является то, что он имеет право говорить все, что ему вздумается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Да, да? Только – что?
– Я обещал Рейчу не ходить по Трентору без телохранителя.
– Рейча здесь нет.
– Знаю, что нет, – пробурчал Селдон. – Зато обещание есть.
– Но он же не сказал, кто должен быть твоим телохранителем, верно? Давай прогуляемся, и твоим телохранителем буду я.
– Ты? – усмехнулся Селдон.
– Да, я. Предлагаю, так сказать, услуги. Собирайся и пойдем гулять.
Селдон подумал было, не отправиться ли на прогулку без палки, ведь нога у него в последнее время действительно не болела, но, с другой стороны, теперь у него была новая палка, в рукоятку которой был вмонтирован свинец. Она была тяжелее и крепче старой палки, и он решил, что, не имея лучшего телохранителя, чем Ванда, правильнее будет взять с собой эту новую палку.
Прогулка оказалась удивительно приятной, и Селдон от души радовался, что не устоял перед искушением… пока они не дошли до определенного места.
Гневно подняв палку, Селдон воскликнул:
– Да ты посмотри только!
Ванда посмотрела вверх. Купол, как всегда по вечерам, светился, создавая иллюзию наступающих сумерек. С наступлением ночи огни на куполе гасли совсем.
Но там, куда указывал Селдон, по всей внутренней поверхности купола тянулась темная полоса. Целая секция ламп, следовательно, не горела.
Селдон сердито проговорил:
– Когда я впервые попал на Трентор, о таком никто и помыслить не мог! За освещением все время следили. Город работал , а теперь все разваливается из-за таких вот мелочей, а что меня больше всего возмущает, так это то, что никому нет никакого дела до неисправностей. Почему никто не отправляет жалоб во дворец? Почему нет демонстраций протеста? Такое ощущение, будто население Трентора сидит и ждет, когда город рассыплется на куски, и злится на меня за то, что я именно это самое предсказал.
– Дедушка, – негромко проговорила Ванда. – Позади нас – двое мужчин.
К этому времени дед и внучка как раз вошли в тень, возникшую из-за дефекта освещения, и Селдон спросил:
– Просто гуляют?
– Нет, – не оборачиваясь ответила Ванда. Ей не было нужды оборачиваться. – Они идут за тобой.
– Можешь их остановить? Толкнуть, как ты говоришь?
– Я пытаюсь, но их двое, и на уме у них нехорошее. Они что-то задумали, и крепко задумали. Я словно в стену бьюсь.
– Далеко они от нас?
– Близко. Метра три.
– Догоняют?
– Да.
– Как будут в метре от нас, скажи.
Рука Селдона скользнула вниз, он перехватил палку и перевернул ее набалдашником вниз.
– Вот они, дед, – прошептала Ванда.
Селдон резко обернулся, замахнувшись палкой, которая без промаха опустилась на плечо одного из преследователей. Тот вскрикнул и осел на тротуар.
– А второй где? – удивился Селдон.
– Убежал, – ответила Ванда.
Селдон, разглядывая лежавшего, наступил ему на грудь.
– Обыщи карманы, Ванда. Ему кто-то заплатил, и мне хотелось бы найти его кредитный файл – может быть, сумеем узнать, откуда деньги. Вообще-то я хотел попасть по голове…
– Ты мог убить его, дед!
Селдон кивнул.
– Я этого хотел. Ужасно стыдно. Мне повезло, что я промахнулся.
– Что тут происходит? – спросил грубоватый голос. К месту происшествия, тяжело дыша спешил мужчина в форме офицера службы безопасности. – Эй ты, отдай сюда свою палку!
– Офицер… – вежливо начал Селдон.
– Потом расскажешь, потом. Сейчас надо вызвать скорую помощь для этого бедняги.
– Бедняги! – гневно воскликнул Селдон. – Он хотел наброситься на меня. Я защищался.
– Я видел, как все было, – мотнул головой офицер. – Этот парень тебя и пальцем не тронул. Ты обернулся и ударил его просто так, без всякой причины. Какая тут самозащита? Нападение и избиение.
– Послушайте, офицер, я вам говорю, что…
– Не надо мне ничего говорить. Ты… гм-м-м… в суде расскажете.
– Офицер, – обратилась к нему Ванда вкрадчивым, нежным голоском, – вы бы нас хотя бы выслушали.
– Шли бы вы домой, дамочка, – посоветовал ей офицер.
Ванда выпрямилась и объявила:
– Ну уж нет! Куда дед, туда и я.
Глаза ее полыхнули огнем. Офицер пробормотал:
– Ладно, пошли.
18
Селдон был вне себя от возмущения.
– Я никогда не был под арестом, никогда в жизни! Пару месяцев назад на меня напали восемь бандитов. Тогда мне помог сын справиться с ними, но когда шла драка, хоть один офицер службы безопасности появился? Хоть кто-нибудь из прохожих остановился, чтобы выручить меня? Нет. На сей раз я был лучше подготовлен к нападению и ударил человека, который собирался напасть на меня. Появился на этот раз офицер? А как же! И тут же напялил на меня наручники. На этот раз были и зеваки, и с любопытством глазели, как уводят старика, обвиняемого в хулиганстве. Послушайте, в каком мире мы живем?!
Сив Новкер, адвокат Селдона, вздохнул и сказал:
– В преступном мире. Но ты не волнуйся. Ничего страшного с тобой не произойдет. Я устрою так, что тебя выпустят под залог, а потом ты предстанешь перед судом, и самое большее, что тебя ожидает – это несколько грубых слов. Твой возраст и репутация…
– Забудь о моей репутации! – сердито рявкнул Селдон. – Я психоисторик, а это сейчас самое грубое слово, самое страшное ругательство. Они будут страшно рады засадить меня за решетку.
– Не засадят, – покачал головой Новкер. – Конечно, охотники найдутся, но я постараюсь, чтобы они не попали в число присяжных.
– Послушайте, – обратилась к адвокату Ванда, – неужели нельзя вообще это дело до суда не доводить? Дедушка – старый человек. Может быть, можно обратиться к судье с просьбой такого рода?
Адвокат обернулся и изумленно посмотрел на нее.
– Ни в коем случае! Это чистое безумие. Судьи – одуревшие от власти люди. Они с большей суетой засадят человека в тюрьму, чем согласятся выслушать его. С судьями никто не связывается.
– Думаю, нам придется… – сказала Ванда.
– Послушай, Ванда, – перебил ее Селдон, – давай лучше послушаемся Сива…
Произнося эти слова, он почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой. Ванда «толкнула» его.
– Ну ладно, – пробормотал Селдон, – если ты так настаиваешь…
– Не будет она настаивать, – заупрямился адвокат. – Я не позволю.
– Мой дедушка – ваш клиент, – заявила Банда. – Если он хочет, чтобы вы сделали то-то и то-то, вы должны сделать так, как он хочет.
– Я могу отказаться защищать его.
– Ради бога!.. Вы свободны, – отрезала Ванда. – Мы сами обратимся к судье.
Новкер немного подумал и сказал:
– Ну вот и отличненько. Давайте, если вы такие упрямые. Я был адвокатом Гэри много лет, и теперь его не брошу. Но предупреждаю вас обоих: шансы получить обвинительный приговор очень велики, и мне придется трудиться в поте лица, чтобы этого не случилось.
– Я не боюсь, – заявила Ванда.
Селдон прикусил губу. Адвокат повернулся к нему.
– А ты-то что скажешь, Гэри? Ты что, и вправду хочешь, чтобы твоя внучка подлила масла в огонь?
Селдон ненадолго задумался и к полному изумлению старика-адвоката, кивнул:
– Да! Да, хочу.
19
Судья с кислой физиономией выслушивал рассказ Селдона.
– А с чего вы, собственно, взяли, – спросил он, – что человек, которого вы ударили, намеревался напасть на вас? У вас были веские причины опасаться этого?
– Моя внучка заметила, как он приблизился. Она была совершенно уверена, что он собирается напасть на меня.
– Но, сэр, этого недостаточно. Что еще вы можете мне сообщить, прежде чем я сформулирую обвинение?
– Погодите, погодите, – нетерпеливо проговорил Селдон. – Не торопитесь делать выводы. Несколько недель назад на меня напала шайка бандитов – восемь человек – и я дрался вместе с моим сыном. Как видите, у меня была самая веская причина опасаться, что на меня снова нападут.
Судья заглянул в стопку бумаг, лежавшую на его столе.
– На вас напали восемь человек? Вы заявляли об этом?
– Некому было заявить. Поблизости не оказалось ни одного офицера службы безопасности.
– Это к делу не относится. Вы заявляли о случившемся или нет?
– Нет, сэр.
– Почему?
– Во-первых, я боялся, что начнется долгое и нудное разбирательство. Поскольку мы с сыном справились с ними и остались живы, я решил, что заявлять никуда не стоит.
– Но как же вам удалось справиться с восемью бандитами – вам и вашему сыну?
Селдон растерялся.
– Мой сын сейчас на Сантаннии, стало быть, для властей Трентора недосягаем. Поэтому я вам скажу правду: у него было два далийских ножа, а он с ними обращаться умеет. Одного из бандитов он убил и двоих сильно поранил. Остальные подхватили убитого и раненых и убежали.
– И вы не сообщили об убийстве и ранениях?
– Нет, сэр. По той же самой причине. И дрались мы защищаясь. Однако, если вы покопаетесь в своих бумагах и найдете тех, кого мы поранили, вы убедитесь, что на нас действительно нападали.
– Покопаться в бумагах?! – воскликнул судья. – Найти одного убитого и двоих раненых – без имен, фамилий, примет? Да знаете ли вы, что на Тренторе каждый день находят по две тысячи мертвых – это только с ножевыми ранами! Если нам о таком сразу не сообщают, мы бессильны. Ваш рассказ о том, что на вас уже нападали – это так, водичка жиденькая. Никто не поверит. Забудьте об этом. Разбираться будем с тем, что случилось сегодня. Этот случай зарегистрированный, и ему был свидетелем офицер службы безопасности. Ну так вот… Рассмотрим этот случай. С чего вы взяли, что этот человек хотел напасть на вас? Только потому, что шел за вами следом? Только потому, что вы беззащитный старик? Или потому, что вы похожи на человека, у которого при себе уйма кредиток? Что скажете?
– Я думаю, господин судья, все произошло из-за того, что я – это я.
Судья просмотрел бумаги.
– Вы Гэри Селдон, профессор, ученый. С какой стати кому-то на вас нападать?
– Из-за моих взглядов.
– Из-за ваших взглядов. Чудненько… – Судья более внимательно просмотрел бумаги. Вдруг его словно осенило. Он оторвал взгляд от бумаг и изумленно посмотрел на Селдона. – Погодите-погодите… Гэри Селдон… – Физиономия судьи просияла. – Так вы же этот самый… вещий психоисторик, точно?
– Да, господин судья.
– Простите. Я толком ничего не знаю про ваши занятия. Только знаю, что вы вроде бы предсказываете конец Империи или что-то в этом духе.
– Не совсем так, господин судья. Но мои воззрения стали непопулярны именно из-за того, что мои предсказания сбываются. И я думаю, именно из-за этого появились люди, которые хотят убить меня, а что еще более вероятно – люди, которым за это платят.
Судья некоторое время смотрел на Селдона в упор, затем обратился к офицеру, арестовавшему профессора.
– Ты проверил того человека, пострадавшего? Числится за ним что-нибудь?
Офицер прокашлялся и сообщил:
– Да, сэр. Его несколько раз арестовывали. Хулиганство, вымогательство.
– Ага, значит, он не невинная овечка? А за профессором что-нибудь числится?
– Нет, сэр.
– Стало быть, что мы имеем: беззащитный старик стукнул известного хулигана, а ты арестовал этого беззащитного старика, так выходит?
Офицер молчал.
– Вы свободны, профессор, – сказал судья.
– Благодарю вас, сэр. Могу я забрать свою палку?
Судья дал знак офицеру, и тот с готовностью протянул Селдону палку.
– Одно-единственное, профессор. Если вы еще когда-нибудь воспользуетесь своей палкой, вы должны быть на все сто уверены, что это самозащита, – посоветовал судья. – Иначе…
– Да, сэр, – кивнул Селдон и вышел из кабинета судьи, тяжело опираясь на палку, но с гордо поднятой головой.
20
Ванда горько плакала. Лицо ее было мокрым от слез, глаза покраснели, щеки распухли.
Селдон наклонился над внучкой, поглаживая ее по спине, не зная, как ее успокоить.
– Дедушка… – рыдала Ванда. – Я такая несчастная… Я-то думала, что умею «толкать»… умею влиять на людей… и это у меня получалось… но только тогда, когда они не были особенно против… как папа и мама… да и то у меня это столько времени отнимало… Знаешь, я даже придумала что-то вроде шкалы… такой десятибалльной шкалы… и оценивала по ней силу «толчков». Только я… слишком много о себе воображала. Я-то думала, что могу выбить десять… ну, девять. А теперь я понимаю… больше семи мне не выбить… – Ванда перестала рыдать, и только время от времени всхлипывала. Селдон погладил ее по голове. – Обычно… обычно… все легко получается. Если я напрягусь как следует, я слышу мысли людей и когда захочу, я делаю «толчок». Но эти гады… Я же их отлично слышала, но прогнать, оттолкнуть не могла!
– А я думаю, у тебя все очень хорошо получилось, Ванда.
– Нет… Нет! Я все при… придумала. Я думала… за тобой погонятся, и я одним могучим «толчком» обращу их в бегство. Вот таким мне хотелось быть телохранителем. Вот почему я предложила себя в тело… телохранители. Только ничего у меня не вышло. Эти двое гадов догнали нас, а я ничего… ничегошеньки не сумела сделать…
– Ну почему же? Первого ты заставила растеряться. Это дало мне время обернуться и стукнуть его.
– Нет, нет… Я тут ни при чем. Я только предупредила тебя, а остальное ты все сделал сам.
– Но второй же убежал.
– Это потому, что ты так здорово стукнул первого. А я тут ни при чем… – и Ванда снова разрыдалась. – А судья? Это же я настояла, чтобы ты пошел к судье. Думала, как «толкну» его, и он тебя сразу отпустит…
– Он меня и отпустил… почти что сразу.
– Нет. Он тебя допрашивал, и что-то понял только тогда, когда наконец узнал тебя. Я ни при чем, ни при чем… Я кругом промахнулась. Я могла тебе столько бед наделать…
– Нет, Ванда, не думай так. Если твои «толчки» не получились такими, на какие ты рассчитывала, то это только потому, что ты пыталась действовать в экстренной ситуации. Что ты могла поделать? Но послушай, Ванда. У меня есть идея.
Уловив в голосе деда волнение. Ванда оторвала лицо от подушки.
– Что за идея, дедушка?
– Вот что, Ванда… Ты, конечно, знаешь, что мне нужны деньги. Психоистория без них просто не выживет, а мне нестерпима мысль о том, что после стольких лет работы все зашло в тупик.
– Мне тоже нестерпима. Но где же нам раздобыть денег?
– А вот где. Я хочу попросить аудиенции у Императора. Я уже виделся с ним. Он человек неплохой, и мне понравился. Но денег и у него мало. Но если ты пойдешь со мной и «толкнешь» его – не очень сильно, осторожненько так, может быть, он все-таки найдет источник денег, какой-нибудь да найдет, и это поможет мне просуществовать какое-то время, пока я еще чего-нибудь не придумаю.
– Думаешь получится, дедушка?
– Без тебя – вряд ли. А с тобой – может быть. Ну разве не стоит попытаться?
Ванда улыбнулась сквозь слезы.
– Ты знаешь, я все сделаю, что ты скажешь, дед. И потом, это наша единственная надежда.
21
Договориться о встрече с Императором оказалось совсем несложно. Глаза Агиса загорелись, когда он увидел Гэри Селдона.
– Здравствуйте, дружище, – сказал Император, улыбаясь. – Явились, чтобы сообщить мне какую-нибудь гадость?
– Надеюсь, нет, – улыбнулся Селдон.
Агис расстегнул заколку, стягивающую у шеи его тяжелую мантию, и с отвращением швырнул ее в угол.
– Полежи-ка там, – проворчал он и, обернувшись к Селдону, признался:
– Ненавижу ее. Тяжеленная, как не знаю что, и жарко в ней ужасно. А ведь мне приходится напяливать ее всякий раз, когда нужно стоять перед всеми, произносить бессмысленные слова. Я тогда чувствую себя чем-то вроде статуи. Нет, это просто жуть какая-то. Клеон – он, наверное, родился в мантии, и умел ее носить. А я не в ней родился и носить ее терпения не хватает. Это несчастье всей моей жизни, что мне выпала «честь» доводиться ему троюродным братом по материнской линии, и потому меня сочли подходящей кандидатурой на пост Императора. Я бы уступил это место любому по сходной цене. Вы бы не хотели стать Императором, Гэри?
– Нет-нет, что вы, у меня и в мыслях этого нет, так что не надейтесь, сир! – смеясь, воскликнул Селдон.
– Ну а кто же эта ослепительная красавица с вами? – лукаво спросил Император. Ванда покраснела, а Император ласково проговорил: – Не обижайтесь на меня, милочка. Одним из немногих преимуществ Императора является то, что он имеет право говорить все, что ему вздумается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45