Собачонка яростно залаяла на Кёрни, но он успел схватить дверь прежде, чем сработала пневматическая защелка. Детектив с приветливой улыбкой сказал: «Добрый вечер», на что человек с кислым лицом ответил: «С ума можно сойти! Каждую ночь в полночь! Каждую ночь!»
Кёрни, продолжая улыбаться, кивнул и поднялся по лестнице на верхний этаж, а затем прошел налево к седьмой квартире. Он вытащил из кармана гаечный ключ, который предназначался для того, чтобы проникать в дом третьим способом — через разбитое окно, и принялся стучать по полой внутри березовой двери. Он продолжал стучать — ни тихо ни громко, ни быстро ни медленно, пока изнутри не послышался сердитый сдавленный голос.
Через несколько секунд дверь открылась и наружу выглянул Одум. Он был без очков, в наспех надетых шортах, не скрывавших его сплошь волосатого тела.
— Дать бы тебе в нос, приятель, за то, что ты заявился так поздно, — сказал он. — Я...
— Я должен был задать вам два вопроса, — произнес Кёрни твердым голосом, с решительностью, которой немногие могли противостоять. Одум, во всяком случае, не мог. Он — слабак, неудачник, и можно было не сомневаться, что еще до окончания года вновь окажется за решеткой. С той же неизбежностью, с какой мотылек летит на огонь, он всегда принимает неверные решения.
Близорукие глаза узнали наконец Кёрни.
— Вы? — воскликнул он. — Я думал... Какие же это вопросы?
— Вопрос первый: как выглядел Гриффин? Вопрос второй: сообщили ли вы его описание черному детективу Хеслипу во вторник?
Одум ответил на оба вопроса.
Через десять минут Кёрни был в «тандерберде». У него уже не оставалось времени, чтобы отвезти машину Гриффина в Конкорд и пересесть на свой автомобиль. Разумеется, если кто-нибудь захочет вызвать его по радиотелефону, то не сможет, но кому он может понадобиться среди ночи.
Нет, надо доехать до города, найти где-нибудь телефонный справочник и узнать адрес. Если адреса там нет, придется заехать в контору ДКК и посмотреть городской адресный справочник. Потому что ответы Одума подтвердили его подозрения.
Убийца отнюдь не был дураком, он просто не понимал всей сложности человеческих судеб. И не знал, что человека, вызванного в суд, а затем отпущенного под залог в шестьсот долларов и исчезнувшего, будут неизбежно разыскивать адвокат, страховой агент и детективное агентство. И если уж говорить о глупости, то почему он, Кёрни, не осознал уже давно, что для покупки в рассрочку «тандерберда» Гриффин использовал адрес дома в Кастро-Вэлли, откуда выехал за месяц до этого. Это, вероятно, все еще был его официальный адрес, ибо после утверждения завещания дом должен был принадлежать ему. И как избиратель, он, вероятно, был зарегистрирован по этому адресу.
Какой ляп, какой жуткий ляп!
Хорошо еще, Барт не умер. Пока, во всяком случае. Покончив с этим делом, надо будет позвонить в больницу, может быть, заехать. Нет даже необходимости спрашивать Барта, чем он занимался во вторник, после того как уехал от Одума. Кёрни уже знал. Остается только надеяться, что найти тело окажется не так уж трудно. Он догадывался, где оно должно быть. Вот настоящая причина распродажи мебели. Следует учесть также, что убийца действовал во взвинченном состоянии: сперва нанеси удар, а о последствиях задумывайся позже. Так он поступил в случае с Бартом.
Глава 22
Когда Баллард припарковал свою машину на Буш-стрит и направился к больнице Тринити, все кругом обволакивал тяжелый промозглый туман. Пятидесяти шагов оказалось достаточно, чтобы и одежда и волосы отсырели. Вызывая лифт, он вытер лицо носовым платком. Лифт спускался так медленно, что он успел купить в торговом автомате пару конфет, съел одну и принялся за другую, пока наконец дождался его прибытия.
В холле на третьем этаже было тепло и спокойно, здесь царила полутьма, лишь в дальнем конце, на столе у дежурной сестры, ярко горела белая лампа. Из-за стола поднялась полная фигура в белом халате; он узнал сестру с острым, как бурав, взглядом, которая утром в ту самую среду была шокирована грубостью доктора Уитейкера. Неужели это было в среду? С тех пор, казалось, прошли не дни, а недели. Помимо своей воли он широко зевнул.
— Мистер Баллард? — спросила сестра приглушенным сердитым голосом.
— Он самый.
— Доктор сказал, чтобы я пропустила вас, — проворчала она. — Но часы для посещения давным-давно кончились.
На какой-то миг Баллард подумал, что сообщение по радиотелефону было жестоким розыгрышем. Хеслип лежал такой же безмолвный, как и прежде. Глаза закрыты, голова забинтована. Но выражение лица вскочившей при его появлении Коринны убедило его, что все в порядке.
— Ожидая, когда вы приедете, он заснул, — сказал Уитейкер. Пижонистый маленький доктор сидел на подлокотнике кресла, которое занимала Гизелла Марк; одна его рука лежала на спинке, обвивая таким образом ее плечи, другая как бы случайно касалась то одного, то другого голого предплечья. Его ухаживание, казалось, забавляло высокую блондинку, так, вероятно, чувствовала бы себя борзая, принимая заигрывания мопса.
— Ты получил мое радиосообщение? — По-видимому, Гизелла была в восторге от появления Балларда.
— От Данлопа Йенсена? Да. Я обещал поставить ему бутылочку.
Она поднялась быстрым гибким движением, оправила свою короткую клетчатую шерстяную юбочку:
— Ты хочешь, чтобы я при этом присутствовала?
— Я уже пообещал это от твоего имени.
Баллард, не без некоторых опасений, повернулся к Коринне. Поднявшись на цыпочках, она приложила кончики пальцев к его шее:
— Извини меня, Ларри. Гизелла рассказала мне...
Баллард обнял ее. Она крепко прижалась к нему. Уитейкер кашлянул, и в это время с кровати послышался слабый голос:
— Убери свои руки, нахал!
Не отпуская Коринну, Баллард устремил взгляд на Хеслипа. Он внимательно осмотрел прикрытое одеялом неподвижное тело от забинтованной головы до ступней. И, как бы не веря себе, покачал головой:
— От тебя одна тень осталась.
— Я слышал, ты работаешь над моими заданиями, пытаешься разобраться в моих делах.
— Ну, ты их оставил в таком беспорядке, что сам черт ногу сломит.
Освободив Коринну, Баллард подошел к изголовью кровати. Притронулся кулаком к скуле Хеслипа, подтянул к себе ближайший стул и сел.
— Дэн хотел привезти тебе дыню, как только ты очухаешься, — сказал он. — Но я отвез его в Ист-Бей и там потерял. В последний раз, когда я его видел, он сидел за рулем красного с белым верхом «тандерберда»...
— Ты хочешь сказать, в машине Гриффина?! — воскликнул Хеслип.
— Гриффина? — поразилась Гизелла. — Вы нашли Гриффина?
— Мы нашли его машину, — сказал Баллард. — Он повернулся к Хеслипу. — Помнишь ли ты о том, что случилось ночью во вторник? — Он покосился на Уитейкера: — Или я не должен ни о чем спрашивать?
— Спрашивайте, — разрешил Уитейкер и помахал хромированными часами. Баллард вдруг подумал: «Любопытно, затаскивала ли его жена в ванну?» — Подобного рода травмы и кома сопровождаются шоковым состоянием, потерей ориентации, которые могут оказаться пагубными для пациента, — тем временем продолжал доктор. — Чем скорее он сможет без всякого возбуждения ориентироваться во времени и событиях, тем лучше для спокойствия его души.
— О нет, — тихо простонала Коринна. — И вы тоже, доктор?! Только не сегодня.
Уитейкер с извиняющимся видом вздернул плечами. Хеслип нахмурил брови:
— После того как мне сказали, что случилось, я пытался вспомнить все по порядку. Конечно же, я не мог сидеть за рулем проклятого «ягуара»...
— А помнишь, как ты разговаривал со мной по радиотелефону?
— Я помню, как изъял машину Уиллетса, я помню... да, я помню, как рассказал тебе об этом. Я должен был встретиться с тобой в конторе, верно?
— Верно.
— Останови их, пожалуйста, Гизелла, — попросила Коринна, казалось, все в ней восставало против того, чтобы Хеслип разговаривал на эту тему.
Гизелла вопросительно поглядела на Уитейкера. Не дождавшись с его стороны никакой реакции, она с кислым видом пожала плечами:
— Я в таком же напряжении, как и они, Коринна. Я хочу знать все.
— Ты помнишь, что тебе удалось сделать во вторник по делу Гриффина? — спросил Баллард.
Хеслип помнил. Утром он видел Лео в гараже «Джей. Ар. Эс», получил в Конкорде адрес дома на Калифорния-стрит, однако для поездки туда, казалось, не было особых оснований. Обычно в таких случаях Хеслип передавал дело оклендскому офису, но в этом конкретном случае он опасался, что другой детектив может не проявить надлежащего рвения в расследовании столь безнадежного, казалось бы, дела, как дело Гриффина.
— Ты говорил с девушкой по имени Шери? — спросил Баллард.
Хеслип не говорил. Он расспросил домохозяйку, узнал от нее о случившейся с «тандербердом» аварии, отправился к конкордским полицейским и выяснил у них, в какой гараж отбуксировали машину после аварии в канун Рождества. Баллард только покачал головой. Господи! Такого детектива, как Барт, поискать. Он сделал именно то, что от него требовалось.
— Остановите же их, доктор, — продолжала настаивать Коринна.
Взглянув на часы, Уитейкер задумчиво кивнул:
— Да, время позднее, и он нуждается в отдыхе.
— У этого типа в гараже был почтовый адрес Гриффина.
Этот адрес Балларду удалось выяснить лишь окольным путем, через страхового агента Харви И. Уаймана. У дома Биглера Хеслип увидел играющих ребят и поговорил с ними. Они хорошо знали о «тандерберде», знали, что водит его человек по имени Хоуи, бывший заключенный. Он дождался, когда Шарон вернулась из прачечной самообслуживания, и сказал ей, будто он — только что выпущенный из тюрьмы заключенный, и она дала ему адрес пансионата в Конкорде. Вот так просто. Как другу Хоуи...
— И ты даже поговорил с Одумом, — с чувством полного самоуничижения сказал Баллард. Это был даже не вопрос, а утверждение.
— Я думаю, достаточно, — сказал Уитейкер.
Хеслип и Баллард беспокойно пошевелились: оба они пребывали в том особом мире, куда закрыт доступ Коринне, потому что она не обладала тем охотничьим инстинктом, присущим обоим мужчинам, Гизелла и, конечно, в наиболее сконцентрированном виде, Кёрни.
— Я поговорил с ним, — быстро сказал Хеслип. — Мне не удалось выжать из него ничего; он сказал, что купил машину в апреле у какого-то парня, с которым познакомился в баре. По всей видимости, это был Гриффин. Вот только описание было какое-то странное... — Он запнулся, что-то напряженно припоминая.
Баллард с виноватым видом поднялся, не хватало, чтобы кома повторилась, да еще из-за него.
Хеслип снова нахмурился:
— Мне все-таки кажется, что на обратном пути я где-то останавливался.
— А теперь все проваливайте, — неожиданно серьезным тоном сказал Уитейкер. Он повернулся к Коринне, которая торжествующе просияла. — Даже ты, моя любовь, моя сладость. Кризис миновал. Кыш!
— Но он же нуждается во мне... он...
— Уходите все, все, все, пока сестра не обратилась с жалобой на меня в Американскую медицинскую ассоциацию.
— ... Еще помню, как я разговаривал с полицейским по поводу изъятия машины Уиллетса, — сонно продолжал Хеслип. — Я... я оставил эти проклятые бланки за козырьком «плимута».
— И ты пошел за ними, — подсказал Баллард. — Что дальше?
— А ничего, — огорченно произнес Хеслип. Его веки уже смыкались. — Я пошел за ними... повернулся... И очнулся уже в пятницу.
Баллард с покорным видом направился к двери, но Гизелла вдруг заупрямилась. Она принялась объяснять, что это их долг — выяснить все, что помнит Барт о случившемся во вторник, но Уитейкер лишь помотал головой:
— Он никогда этого не вспомнит, дорогая. Никогда. Я удивлен, что он вспомнил все, происшедшее с ним вплоть до последнего момента. Это бывает очень редко. Только поразительно ясный ум может столь успешно преодолеть защитную стену забвения, которую воздвигает сама природа.
Он замолчал, и на его лице появилось блаженно-лукавое выражение. Затем он в величественном классическом жесте простер вперед руку. Казалось, он показывает на обычный в таких сценах ослепляющий буран.
— Пусть никогда отныне не ляжет твоя тень на мой порог, — обратился он к Гизелле громовым викториански-торжественным голосом. — Я не отец твоих детей!
— Доктор! — выдохнула остроглазая сестра, куда-то направлявшаяся по своим делам.
Но Уитейкер плотно закрыл дверь за ними всеми.
— Он не понимает! — горестно воскликнула Коринна. — Барт нуждается во мне, он будет плохо спать, он...
— Он нуждается прежде всего в крепком сне, — сказала остроглазая сестра. — И с этого момента будьте любезны соблюдать, как и все другие, часы посещения.
Медсестра вдруг остановилась: она потеряла из виду Балларда. Перегнувшись через стойку, он что-то искал под ней, шаря своими длинными руками.
Она бросилась к нему, колыхаясь всем своим полным телом. Глядя на нее, Коринна не могла удержаться от смеха.
— Что вы там делаете? — возопила сестра. — Отойдите от стойки.
— Телефонный справочник, — коротко произнес Баллард. Видя, что она не отвечает, он нетерпеливо прищелкнул пальцами прямо у нее под носом. — Где телефонный справочник? Дайте, дайте же мне телефонный справочник!
Она покорно протянула ему телефонный справочник. Кто знает, что он может учинить, если ему отказать. А жаловаться Уитейкеру совершенно бесполезно: он такой же чокнутый, как и они все.
Если адреса убийцы не окажется в телефонном справочнике, придется поехать в ДКК, вооружиться городским адресным справочником, надеясь, что...
Да нет, вот он, адрес: 27, Ява-стрит.
Что это еще за Ява-стрит? Баллард и понятия не имел, где она находится. И если до нее нельзя добраться пешком от Твин-Пикс, хотя бы минут за двадцать...
— Сэр, вы же не можете забрать с собой...
— Что? А, да. — Он захлопнул телефонную книгу, положил ее на стойку и, видя, что за ним внимательно наблюдают проницательные глаза Гизеллы, постарался придать своему лицу равнодушное выражение. — Да, конечно. Спасибо.
Теперь ему нужна была карта города. И такая карта лежала у него в машине.
— ...Нет, нет, не надо отвозить меня домой, я не хочу вас беспокоить, — говорила Гизелла Коринне.
— Никакого беспокойства, Гизелла. — Теперь, когда нервное напряжение спало, Коринна выглядела ужасно усталой, казалось, была в полном изнеможении.
— Меня отвезет Ларри. — Гизелла так и не научилась водить машину, ни у кого из детективов не хватило терпения довести ее обучение до конца. Слегка сузив свои светло-голубые глаза, она смотрела на Балларда, о чем-то упорно размышляя. — Ведь ты не возражаешь, Ларри?
— Возражаю? Против чего? — пробормотал детектив, пытаясь уклониться от прямого ответа.
— Против того, чтобы отвезти меня в Окленд.
— Я... я очень устал, Гизелла. — Он попробовал изобразить притворный зевок, но зевок получился такой неожиданно широкий, что едва не разодрал ему рот. Он и впрямь дьявольски устал, и все же, невзирая ни на что, хотел доехать до нужного ему места и поискать, нет ли там каких-нибудь доказательств смерти Гриффина. — Если у тебя нет денег на такси...
— Я не поеду на такси, Ларри Баллард, раз уж ты здесь на принадлежащем нашему агентству автомобиле, заправленном оплаченным нашим агентством бензином.
— Но ведь Коринна предлагает тебе...
— Я поеду с тобой, — решительно отрезала она. — А Коринна отправится к себе домой и ляжет спать. Она не спала много ночей.
Коринна поочередно смотрела на них обоих; на лице у нее застыло недоуменное выражение.
— Не понимаю вас всех, — тихо проговорила она. — Совсем не понимаю.
— Я сама нас не понимаю, — улыбнулась Гизелла.
Коринна просияла в ответ своей очаровательной улыбкой.
— И все же хорошо, что он отвезет вас домой. Я вдруг почувствовала, что просто валюсь с ног.
Деваться, черт возьми, некуда, придется задержаться на час, забросить Гизеллу домой, а потом поехать по своим делам. Ява-стрит наверняка находится достаточно близко от Твин-Пикс. Именно там должен жить убийца, нигде больше. Все сходится... А Хеслип все же успел оглянуться...
Он схватил Гизеллу за руку:
— Поехали. Ты так торопишься домой, поехали.
Гизелла покорно пошла вместе с ним. Такая покорность была ей несвойственна, и Балларду следовало бы насторожиться.
Глава 23
Они молча, оба занятые своими мыслями, спустились в лифте. Снаружи было сыро, дул пронизывающий ветер, и Гизелла, хотя и набросила лондонский непромокаемый плащ поверх шерстяной юбки и свитера с короткими рукавами, не могла сдержать дрожи. Они с Баллардом проводили Коринну к ее машине. Невдалеке в тумане мерцали огни светофора.
— "Когда при молниях, под гром..." — риторически вопросила Гизелла.
Коринна выглянула наружу из окна своего «триумфа»; еще шесть месяцев назад стекло в этом окне было выбито каким-то мерзавцем, который смог поживиться лишь парой пачек сигарет «Уинстон», лежавших у нее в «бардачке».
— "...Мы в дождь сойдемся все втроем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20