– Идиот, тупица! – орал Мартинек Дювалю. – Кретин, балда! Почему не подаете сигнал остановки?
Дюваль был ошеломлен этим внезапным взрывом обвинений. Шерли Хатчинсон раскрыла рот от неожиданности. Дверца с ее стороны открылась, и Плимпертон поглядел на нее снизу вверх, стоя на корточках.
– Меня прислал Зик, – шепнул он и быстро показал удостоверение. Все это время Мартинек кричал на Дюваля. За ними выстроилась вереница гудящих машин. Подъехал регулировщик на мотоцикле. Плимпертон тихо произнес:
– Теряйте сознание! Падайте, и я вас заберу отсюда. Разыграйте обморок! Немедленно! Прямо сейчас!
По другую сторону машины Мартинек громким голосом выражал свое негодование:

– Откуда только берутся такие недоделанные! Думают, что они на улице одни!
Дюваль попытался остановить этот словесный поток:
– Мой дорогой, не стоит заводиться! Наш спор решат страховые компании.
Глотнув воздух, Шерли Хатчинсон боком повалилась на сиденье. Верхняя часть тела вывалилась из машины прямо в руки Плимпертона.
– Эй, кто-нибудь! Вызовите «скорую»! – крикнул он. «Скорую» вызвал по рации мотоциклист. Появился еще один регулировщик, который встал позади и начал «расшивать» пробку.
– Молодец! – шепнул Плимпертон, пытаясь крепко обхватить Шерли. Она была тяжелее, чем казалась на вид. Боже мой, не уронить бы! Он едва-едва успел встать и прочно опереться на ноги, после чего прошептал:
– Не приходите в себя, пока вас не погрузят в «скорую»!
– Мисс Хатчинсон! – воскликнул Дюваль. Мартинек схватил его за грудки и повернул к себе.
– Господин полицейский, – возмутился Дюваль, – будьте любезны, уберите от меня этого маньяка!
Мартинек с криком обратился к собравшимся.
– Вы все свидетели. Он не желает сообщить фамилию и адрес. – Он опять повернулся к Дювалю. – Закон требует, чтобы вы сообщили мне фамилию и адрес.
– Спокойно, – произнес офицер-мотоциклист, – я сам запишу эти сведения.
Подвывая сиреной, «скорая помощь» пробивалась сквозь плотный поток машин и, подъехав, встала рядом. Появился еще один полицейский, чтобы отодвинуть зевак в сторону.
– Осторожно! – воскликнул Плимпертон так, чтобы услышал Дюваль, – у нее может быть сломана шея.
– Куда вы ее увозите? – спросил Дюваль.
– В больницу «Скорой помощи» «Сан-Фернандо Вэлли», – сказал один из санитаров.
Офицер-мотоциклист с огромным трудом удерживал Мартинека от грубых выходок, а тот требовал, чтобы Дюваль предъявил права. Дюваль отдал права регулировщику.
– Тоже мне ущерб: оцарапан бампер, – произнес Дюваль. – Этот человек сумасшедший, настоящий сумасшедший.
Санитары подняли носилки. Шерли Хатчинсон лежала неподвижно, точно мертвая. Носилки аккуратно вдвинули в машину. Туда же сел Плимпертон, и машина рванула с места, оглушительно воя.
– О'кей, – сказал мотоциклист, – а теперь отъезжайте. Оба. Давай, давай освобождай дорогу.

В машине Шерли Хатчинсон стала разглядывать Плимпертона. А он подумал: «Какие у нее прелестные губы! Уголки смотрят чуть-чуть наверх». Он терпеть не мог женщин с опущенными губами.
– Думала, что мне конец, – промурлыкала она тоном, специально предназначенным для извлечения максимального сочувствия со стороны мужчин. – Но я была уверена, что Зик что-нибудь придумает. – Тут она красиво пожала плечиками. – А вот «скорой помощи» я не ожидала!
Плимпертон поглядел на нее с восхищением. Его всегда забавляло наблюдать за тем, как женщина разыгрывает спектакль.
– Понимаю. У него оригинальный склад мыслей. Не такой, как у прочих. Даже не представляю, как это терпит его жена.
Она чуть не сорвалась с носилок, а он вынужден был поддержать ее, чтоб не упала.
– Жена?!
Плимпертон кивнул.
– Пошел по третьему кругу. А с теми двумя дело обстоит так: одна в психбольнице, а что с другой – никому не известно.
29
Оперативка началась в конференц-зале в семь часов вечера. В маленькое помещение набились четырнадцать агентов, большинство старше тридцати лет. Совещание вел Зик.
– Прошу принять во внимание, что объект, Филипп Дюваль, на данный момент не совершил никакого преступления. Дюваль приобрел абсолютно законным путем коллекцию драгоценных камней на сумму триста тысяч долларов. Он станет правонарушителем в тот момент, когда уведомит полицию о том, что ее украли. Даже если поручит нашему информатору Кэлу Тэрмену поставить камни в новую оправу, чтобы их нельзя было идентифицировать, он опять-таки не будет нарушителем ни одной из правовых норм, ибо камни – его собственность, и он волен делать с ней все, что пожелает.
Один из агентов спросил:
– А он не опасается, что эта женщина по фамилии Хатчинсон что-нибудь расскажет?
Зик согласился.
– Да, поскольку эта женщина сейчас не с ним и теоретически может дать показания, что он так и не привез коллекцию в магазин «Пале-Рояль», он пока в полицию звонить не будет. С другой стороны, он может пойти ва-банк и заявить, что отвез коллекцию в салон уже после происшествия. Для вашего сведения сообщаю, – добавил он, – Шерли Хатчинсон находится в безопасном месте.
Экономя время, он решил не вдаваться в подробности и не сообщать, что в больницу ее доставил лично Плимпертон. Там ее положили на каталку и провезли по коридорам к служебному входу, где посадили в машину ФБР, которая отвезла ее в район Инглвуд на квартиру одной из секретарш Бюро. Там ее охраняют двое агентов.
– Мы полагаем, – продолжал Зик, – что Дюваль отдаст приказ Арти Ричфилду убить Меморандума, как только он завершит работу. Вот почему так важно запустить Х-14 на фабрику, иначе нет возможности узнать время окончания Меморандумом полученного от Дюваля задания. Кроме того, Х-14 передаст информацию, которая позволит начать осуществление плана, специально разработанного для того, чтобы спровоцировать Дюваля.
Пришла секретарша с запиской. Зик прочел ее с явным беспокойством и передал бумажку Ньютону. В записке говорилось: «Подозреваемый Артур Ричфилд покинул предприятие через семь минут после приезда Филиппа Дюваля. Наблюдение за Ричфилдом ведет Двадцатый».
Зик сказал:
– Это уже по существу. Имейте в виду, что операция начнется ровно в девять.
Вернувшись в кабинет, Зик углубился в изучение диаграммы, запоминая место, назначенное для каждого из агентов, и линии перемещения в зависимости от обстоятельств. Он проверял свой револьвер, когда вошел Плимпертон.
Закладывая патроны в барабан, Зик сказал:
– Нам надо как-то разбудить кота.
Плимпертон щелкнул пальцами.
– Знаю! Вы не поверите, но кот у нас живо очнется!
Тут зазвонил телефон, и Зик выслушал сообщение агентов, ведущих наблюдение за Арти Ричфилдом. Они доложили: только что в магазине «Пале-Рояль» совершен взлом и с помощью малого заряда направленного действия взорван сейф. Итак, почва для заявления Дюваля о краже коллекции подготовлена.
30
На скорости медленного патрулирования Зик и Плимпертон проезжали мимо шинной фабрики. На задней стене здания горел мощный прожектор, ярко освещая выжженное дочерна поле. Проехав еще два квартала, они поставили машину и пошли пешком. Ночь обволакивала окрестности. Легкий туман застилал звезды, а луна была лишь робкой тенью самой себя.
Они быстро проследовали в дальний конец дорожки, где в стареньком «форде» ожидала Ингрид. Когда они подошли поближе, то увидели спящего на заднем сиденье Д. К. с застывшей в воздухе лапой.
Ингрид отворила дверцу машины.
– Тут наверняка бродят привидения. – Она кивнула в сторону Д. К. – Как я сюда приехала, он все время спит. Но доктор совершенно уверен, что кот проснется самостоятельно.
Д. К. простонал, чуть-чуть приоткрыл глаза, а потом опять их закрыл. Он все еще никак не мог понять, что с ним произошло. К счастью, язык и некоторые другие части тела оказались на месте и функционировали нормально. Проверившись дома, он обнаружил лысинку на правой задней ноге и смутно припомнил, как этот мясник воткнул туда иглу. Куда хуже было то одеяние, которое напялил на него какой-то враг кошачьего рода. Он вцепился в него зубами и чуть не содрал. Наверное, оно как-то снимается. Если бы только можно было избавиться от этого противного привкуса во рту! Таким был вкус сигаретных окурков, которые он пробовал в бытность котенком.
Голоса. Разговор. Кто говорит, ему не видно, но тембр он узнал. Эти двое! Пусть только попробуют что-нибудь выкинуть!
Один уже попытался подлизаться к нему. Он перегнулся через переднее сиденье и подал пушистый шарик.
И тут ударили колокола, вспыхнул фейерверк, засвистели свистки, старый Луи Армстронг энергично дунул в трубу, а где-то ударник стал выбивать бешеный ритм. Д. К. поднялся во весь рост, выпустил когти, вонзил их в шарик и потянул его к себе.
Кошачья мята! Впервые за столько лет! Проснулись гормоны. Д. К. запустил в нее лапы, оторвал кусочек, нюхнул и завертел головой.
Плимпертон был безмерно рад. Он обратился к Зику:
– Вот видите! Я же говорил! Это зелье и мертвого подымет! Для кошек это сразу и духи, и вкусная сигарета, и икра! Как в рекламе нефтяной фирмы: запускаете в бензобак тигра!
– Мне бы что-нибудь такое! – посетовал Зик.
Плимпертон отправился на пост. Зик влез в машину, сел рядом с Ингрид и закрыл дверцу. Он обратил внимание на то, что Ингрид оделась, как он сказал: сплошь в темное, от обуви до головного платка. На заднем сиденье Д. К. наслаждался эликсиром богов. Когда он почувствовал на себе взгляд Ингрид, то понял, что ведет себя не по возрасту.
Зик вернулся к обсуждению плана действий:
– В твоем распоряжении всего три минуты. Ты сумеешь покрыть за это время весь маршрут от командного пункта до зольного отверстия и обратно? Лимит жесткий.
– Уложусь.
Сверили часы.
– Осталось двадцать минут.
Он молча ждал. Время тянулось медленно-медленно. Он сжимал и разжимал кулаки, чтобы снять напряжение. Если с Д. К. или Ингрид что-нибудь случится, ему всю жизнь будут мерещиться кошмары.
Вдруг до него дошло, что Ингрид обращается к нему. Очень тихо, очень настойчиво:
– Помнишь, ты видел у меня Джимми? На дне рождения Пэтти.
Не дожидаясь ответа, она продолжала:
– Они ведут себя так, будто я собираюсь за него замуж, но это же обычное приглашение. На самое обычное свидание, но если их послушать, Пэтти и папу,– оба хороши…
– Давай сначала, – сказал Зик. – Я как-то отвлекся.
Ингрид стала рассказывать с самого начала и дошла до того, как они с Джимми собрались ехать с двумя другими парочками на пляж Ньюпорт-Бич, хотя весь класс собрался на ночь в Диснейленд.
– Папа всегда так все понимает, почему же не хочет понять сейчас? До него так и не дошло, как это для меня важно. Джимми и спортсмен, и музыкант, и журналист нашей школьной газеты. За всю свою жизнь я не встречала столь значительного человека, и он пригласил меня – меня – поехать с ним. И я поеду. Мне уже семнадцать, хотя и папа и сестра обращаются со мной, будто мне четырнадцать. Я взрослая. Я такая же взрослая, как Пэтти, если судить по ее поступкам. Все дело в том, что они мне не доверяют. Вот и все. А я думаю, что это ужасно, когда тебе не доверяют в собственной семье. Честное слово, Зик, ты тоже так думаешь?
– Все родители одинаковы, – вставил Зик реплику, как только у него появилась возможность. – Мои тоже были такими.
– Твои? – Ей как-то в голову не приходило, что у Зика тоже могут быть родители. Не верилось. Бывают на свете люди, которые сразу появляются на свет взрослыми.
– Вот именно. И пока ты рассказывала, я как раз вспоминал об этом.
Он был самим собой, и, подумала она, в этом-то и заключалось его обаяние, потому-то с ним так легко говорить обо всем, даже об острейших жизненно важных проблемах. А он продолжал:
– Помню, как однажды мне до смерти захотелось одну вещь, а родители были категорически против, я же тем не менее хотел настоять на своем. И как-то я ехал верхом по каньону вместе со старым ковбоем, и мы ловили беглецов из стада, так вот, я рассказал ему о своих бедах, как ты мне сейчас о своих.
Он замолчал, а она сидела так тихо, что было слышно ее дыхание.
– Помню, как он сказал: «Парень, твои могут быть совершенно не правы. Не правы в доску. Но ты-то какого черта выводишь их из себя? Почему бы не сделать им приятное, даже если они тебя не понимают? Ты же не сдохнешь, если в чем-то им уступишь и тем отблагодаришь их за то, что они уже сделали для тебя?»
Зик снова взглянул на часы.
– Нам пора двигаться. – Он бросил беглый взгляд на заднее сиденье, где Д. К., уткнувшись носом в растрепанный комок кошачьей мяты, испытывал небесное блаженство.
Ингрид отворила заднюю дверцу и просунула руки под кота. А он вытянул вперед голову, чтобы ее лизнуть.
И вот они быстрым шагом двинулись вперед. Зик провел Ингрид с котом на руках поодаль от выгоревшего поля прямо на командный пункт. Здесь было довольно темно, а через раскидистое дерево свет вообще не мог пробиться. Даже луч прожектора сюда не доставал, хотя лежащее перед ними поле было ярко освещено.
Став на четвереньки перед рацией, Плимпертон поочередно связался со всеми постами и уточнил их местопребывание. Ингрид раздвинула кустарник и уселась вместе с устроившимся на коленях Д. К. Из темноты вдруг возник доктор Монтон и приложил к груди кота стетоскоп. Как ребенок, Д. К. подчинялся старшим.
– Пульс наполненный, – прошептал доктор Монтон, – состояние хорошее.
Не говоря ни слова, Зик вручил Ингрид ошейник с карманом, и после того как Д. К. его обнюхал, Ингрид надела на него этот вместо старого. Пристегнула поводок, хотя когда Д. К. был нездоров или напуган, он далеко не отходил. Кот знал, что Ингрид защитит его, а сегодня это ему будет особенно необходимо. Как наждаком, он вылизал ей руку, затем с любопытством поднял голову, вынюхивая, что вокруг. Он вспомнил этот пейзаж. Воспоминания о лучшем за всю жизнь жареном мясе возбудили его. Он решительно вздернул голову, вглядываясь в окрестности, в предвкушении очередных приключений.
– Все готово, – прошептал Плимпертон. Зик поглядел на часы. – Осталось четыре минуты.
Зик встал на колени рядом с Ингрид и предупредил шепотом:
– Иди быстро, но ни в коем случае не беги и смотри под ноги. Тут сусличьи норки.
Ей так хотелось заглянуть ему в глаза. У него такие добрые глаза!
– Порядок? – тихо спросил он.
– Полный. Все хорошо, только подкашиваются ноги.
Зик включил рацию. Послышались приглушенные голоса.
– Остается одна минута, – сообщил Зик.
Как по сигналу, Д. К. спрыгнул на землю. Отошел в сторону и начал рыться в песке.
– Только этого не хватало! – потрясенно прошептала Ингрид.
Зик перепугался:
– А что он делает?
– А вы не знаете? – спросил Плимпертон.
– Не может быть! Сейчас уже некогда. Остается сорок пять секунд.
– Это вы ему объясните! – произнесла Ингрид. Зик сходил с ума.
– Но почему… почему он ждал до сих пор?..
– Он забыл взять с собой часы, – вмешался Плимпертон.
– Остается тридцать секунд, – объявил Зик. – Надо его поторопить.
Ингрид потянула поводок и почувствовала сопротивление. Д. К. заурчал, выказывая явное недовольство. Чего это она вдруг? Что, она не знает, что его сейчас нельзя беспокоить?
– Умоляю! – произнес Зик. – Всего двадцать секунд… Д. К. встал, осмотрелся и начал закапывать. Действовал он методично, согласно ритуалу, разработанному множество веков назад, ритуалу освященному поколениями предков. Это был особый вид искусства действовать одними подушечками, будто рисуешь картину.
Ингрид подняла его с земли, стараясь не тянуть слишком сильно. Как договорились, она встала позади дерева. Чтобы кот не слишком волновался, Ингрид его погладила, но он все равно был расстроен. И негромко рычал. Когда она бесцеремонно подняла его, он еще не закончил ритуал закапывания. Он был не в себе. Нельзя бросать работу на полпути, особенно такую.
Мысленно Ингрид отсчитывала секунды. Десять, девять, восемь, семь, шесть…
Она оглядела поле и прикинула, как быстрее добраться до цели. Четыре, три, две, одна. И тут район погрузился во мрак, причем погас и прожектор. В управлении энергетики и водоснабжения выключили главный рубильник. Одновременно на случай, если на фабрике начнут выяснять, что к чему, Зик договорился с пожарными, и они с ревом прогнали по улице машину с сиреной и поставили ее вблизи здания фабрики.
Крепко держа кота, Ингрид двигалась перебежками, стараясь побыстрее добраться до фабричной стены. Из-под резиновых подошв выскакивали камушки, и она даже споткнулась. Пару раз ей показалось, что земля уходит из-под ног, но, собрав силы, она делала рывок вперед. Напуганный Д. К. рвался из рук и мяукал от страха. Резкие движения его пугали. А в звуках сирены чудилось что-то древнее, дикое, из эры джунглей.
Прежде чем кот был готов задействовать всю свою голосовую мощь, Ингрид успела добежать до зольного отверстия и залегла. Одной рукой она ласкала кота, другой лихорадочно искала защелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21