Безоблачное лицо Джимми мгновенно помрачнело. Он яростно запыхтел трубкой, отгораживаясь от сестры дымовой завесой. И прежде чем он успел открыть рот, Джулии стало ясно, что Лоис ее опередила.
— Этого нельзя допустить, Джулия! Ты понимаешь, о чем я. Ронни не может здесь жить, ни в коем случае. Понятно, что Элли этого очень хочется, да и я сам, в принципе, ничего против него не имею. В другой ситуации принял бы бедного парня с великой радостью. Но Лоис права: ухаживая за ним, Элли себя в могилу сведет. Ты только погляди на нее — разве ей с этим справиться? Надо смотреть правде в глаза: Ронни — беспомощный калека, и Элли просто не хватит сил о нем заботиться. Честно говоря, меня уже сейчас беспокоит ее состояние. Живет в родном доме, окруженная любовью и лаской — Лоис так о ней заботится. И что же? Бродит, как тень, бледная, усталая. А ты предлагаешь еще и навесить на нее такую обузу, как Ронни?! И думать не смей!
Словно сигнальные флажки, на щеках Джулии вспыхнули красные пятна. Она уже и не помнила, когда еще ее охватывала подобная ярость. Однако здравый смысл подсказывал ей, что, если она хочет помочь Элли, ей нужно сдерживать свои чувства. Усилием воли она взяла себя в руки. Играй она сама за себя, то, не раздумывая, выложила бы все карты, хотя бы из удовольствия высказать все, что думает о Лоис. Но сейчас она играла за Элли.
Джулия молчала. С чувством некоторой неловкости взглянув в ее горящие гневом глаза, Джимми в очередной раз подивился сходству Джулии с Марсией. А Марсию он не только нежно любил, но и привык считаться с ее мнением.
При воспоминании о Марсии уверенность его в его собственной правоте вдруг стала таять. Джулия между чем не спешила вступать в перепалку. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал совсем тихо:
— Ты хоть помнишь, Джимми, сколько у нас здесь до войны было прислуги?
— С тех пор много воды утекло. Теперь все иначе, — отозвался он.
— Знаю. И все-таки вспомни. Кроме миссис Мэнипл, на кухне под ее руководством постоянно работала еще одна девушка, а после двенадцати, как правило, приходила третья. Это только в пределах кухни. Помимо этого, в доме были и еще дворецкий, горничная, убиравшая спальни, служанка для работ по дому, еще одна приходящая горничная, работавшая до полудня. А для особых случаев — таких, как весенняя уборка или приезд гостей, всегда приглашали еще и миссис Хаггинс.
Джимми сердито затянулся и выпустил густой клуб дыма:
— Какой смысл теперь об этом вспоминать? Времена изменились, всем приходится экономить.
— Естественно. И все-таки, Джимми, подумай немного — и ты сразу поймешь, отчего Элли выглядит такой измученной. Вдвоем с Минни они сейчас выполняют всю ту работу, которую прежде делали один дворецкий и целых три горничных.
— Ты не учла, что есть еще и Леттер-Энд, ее я не посчитала, — ответила Джулия, решительно взглянув ему в глаза.
Джимми отошел к письменному столу и, повернувшись к ней спиной, принялся бесцельно перебирать предметы, кучей сваленные на подносе для письменных принадлежностей. Один за другим он брал их, нервно вертел в руках и резко кидал обратно на поднос. Когда он снова повернулся к Джулии, лицо его было багровым.
— Что, собственно, ты хочешь этим сказать? — гневно бросил он.
Правая рука Джулии, лежащая на коленях, сжалась в кулак так крепко, что ногти впились в ладонь. Нельзя допустить, чтобы Джимми заметил ее ярость. Таким путем от него ничего не добиться. Покойная мама, разговаривая с ним — да и со всеми прочими, — никогда не повышала голоса. Очевидно, поэтому все и прислушивались к ее словам. Но как не повысить голос, когда внутри у тебя все так и кипит?!
Элли. Нужно думать только об Элли…
Когда Джулия наконец заговорила снова, то сама поразилась, насколько убедительно звучат ее слова:
— Послушай, Джимми, я здесь не для того, чтобы выяснять отношения. Мне просто хотелось серьезно поговорить с тобой. Прошу тебя, выслушай меня до конца. Единственная работа по дому, которой занимается Лоис, — составление букетов. Пожалуйста, не сердись — ведь это правда. Это ее дом, и она вправе делать только то, что хочет. В поместье ей раньше жить не приходилось. Большую часть жизни она провела в отелях, так что, вероятно, ей просто невдомек, сколько здесь всякой работы.
Джулия была очень довольна тем, как ей удалось построить свою речь. Она говорила мягко, не нападая. И это ей-то не хватает деликатности?! Как бы не так!
— У меня есть очень удачное, на мой взгляд, предложение, — продолжала она, все более воодушевляясь. — Больших расходов не потребуется, вот увидишь! Если бы ты попросил миссис Хаггинс приходить не раз в неделю, а ежедневно, то вес сразу стало бы намного лучше. Ты же сам знаешь — Элли и Минни не принадлежат к разряду выносливых женщин. Тяжелая физическая работа им не по плечу, и они страшно устают. Миссис Хаггинс сильная, как ломовая лошадь, она всю домашнюю работу в два счета переделает. А Элли с Минни займутся тем, что не требует большой физической нагрузки.
Джимми перестал кипеть. Ярость на его лице сменилась недоумением.
— Но миссис Хаггинс ведь и так приходит. Я ее видел, — несколько неуверенно произнес он.
— Она бывает только по субботам — для того, чтобы вымыть полы в кухне, и все.
— Да? А я полагал… Но ведь есть еще эта, как ее… Жена Джо Марша. Я ее тут встречал.
— Она обслуживает только Леттер-Энд уверена, что она не помогает по дому?
— Абсолютно, — ответила Джулия и умолкла, чтобы дать Джимми время осмыслить ситуацию.
— А теперь послушай, какая у меня идея насчет Ронни, — вновь заговорила она. — Я не требую от тебя что-либо предпринимать, прошу только меня выслушать. Если Элли перестанет заниматься тяжелой домашней работой и совершать эти велосипедные поездки в Крэмптон, которые ее так изматывают, то, я полагаю, у нее хватит сил справиться с Ронни. Быть рядом с ним для нее — настоящее счастье, а у счастливого человека вырастают крылья. Нет, не перебивай, дай мне договорить. Ронни уже научился пользоваться костылем, а если ты отдашь им нашу старую классную комнату, ему вообще не нужно будет взбираться по ступенькам. Кровати можно взять из комнаты, что раньше была детской. И туалет тут как раз напротив. Ведь все это так несложно, а ты только представь, как счастлива будет Элли! Ну, пожалуйста, Джимми, — ведь ты всегда был к нам так добр!
Гнев Джулии совсем прошел. В эти минуты на ум ей пришло несколько случаев, подтверждающих ее слова о доброте Джимми. На самом деле, их было так много, что все она не смогла бы и припомнить… На сердце у нее стало теплее от этих воспоминаний. Джулия одарила брата нежным, полным любви взглядом.
Джимми подошел и приобнял ее за плечи.
— Хорошо, хорошо, дорогая моя, я подумаю, — примирительно сказал он. — Твое предложение мне нравится. И нравится, что ты снова здесь. Мне очень тебя не хватало. В последние два года ты ни разу не дала мне возможности хоть что-нибудь для тебя сделать — ведь так? А насчет Элли мы обязательно что-нибудь придумаем. Она сильно огорчена, да?
— Она в полном отчаянии.
— Ну, это никуда не годится. Посмотрю, чем ей можно помочь.
Глава 8
— Джимми, дорогой, ну право же!
Джимми взъерошил свои льняные кудри.
— А что? Неплохой план, — отозвался он. — Джулия говорит…
Лоис подошла к нему и со смехом приложила ладонь к его губам.
— Ну да, милый, в этом вся Джулия! Знаешь, мне кажется, это уже переходит все границы! Впервые за два года появляется в доме и тут же начинает переворачивать все вверх дном. Прости, пожалуйста, но это все-таки наш с тобой дом, а не ее.
— Конечно, дорогая, кто же спорит…
— Слава богу, что хоть с этим ты согласен! — продолжала Лоис с легким смехом. — Хотя, если ты разрешишь Джулии здесь командовать, он определенно перестанет быть нашим. Она из тех эгоистических натур, которые так любят совать нос в чужие дела, причиняя окружающим одно беспокойство. А я полагаю, что нам как раз необходим покой.
— Она говорит, что Элли в полном отчаянии, — озабоченно произнес Джимми. Лоис испустила тяжкий вздох.
— Элли волнуется из-за мужа, это естественно, но я, право, не знаю, чем мы можем тут помочь. Ей следует взять себя в руки, вместо того чтобы устраивать истерику.
Джимми, однако, продолжал хмуриться.
— Ее нельзя перегружать тяжелой работой, Лоис, — сказал он. — Джулия сказала, что миссис Хаггинс приходит к нам всего раз в неделю. Неужели нельзя устроить так, чтобы она работала ежедневно?
— Ну, раз Джулия так решила, то, вероятно, никуда не денешься. Какие еще у нее предложения? Разумеется, мы все изменим по первому ее слову, как же иначе?!
— Зря ты это так воспринимаешь, — отрывисто проговорил Джимми. — У Джулии самые благие намерения.
— Да неужели?! — коротко рассмеявшись, проронила Лоис. — Позволь мне в этом усомниться.
Закинув руки на плечи Джимми, она чмокнула его в подбородок.
— А теперь послушай меня, дорогой. Джулия пробыла здесь всего день и уже пытается все переделать по-своему. Это же просто нелепо! Если бы не мой мягкий характер, я могла бы и рассердиться, в конце концов. Я верю, что намерения у нее и вправду самые благородные, и допускаю, что поведение ее объясняется излишней импульсивностью. Конечно она очень любит Элли. Но при этом слишком любит, чтобы все плясали под ее дудку. И я, милый, не позволю так бесцеремонно вмешиваться в нашу жизнь. Это уже не смешно.
— Послушан, Лоис, — сказал он, прижимая ее к себе. — Нельзя ли все же сделать так, чтобы Ронни хотя бы некоторое время пожил здесь?
Лоис высвободилась из его объятий. Улыбка ее погасла.
— Конечно можно, если ты не боишься, что Элли надорвется. Джулия, вероятно, считает, что она справится. У меня же другое мнение. Я как раз собиралась поделиться с тобой своими планами дальнейшего устройства нашей жизни. Видишь ли, мы не можем и дальше так бес порядочно вести хозяйство. Окончательной договоренности пока нет, но мне тут рекомендовали прекрасного дворецкого и двух горничных. Разумеется, это будет стоить бешеных денег, зато мы наконец-то заживем, как все цивилизованные люди. Элли, разумеется, может остаться здесь, если захочет, но, по-моему, ей нужно сменить обстановку. Ронни можно будет устроить в реабилитационный центр, а она будет снимать комнату где-нибудь поблизости от него. Мне бы не хотелось, чтобы к тому моменту, когда прибудет новая прислуга, в доме оставались лишние люди. Да, кстати, я слышала о хорошем месте для Минни Мерсер. Тетке Бренды Грей нужна компаньонка, а Минни просто рождена для этой роли, правда?
Джимми резко отпрянул от нее.
— Подожди-ка минутку, Лоис! Что это еще за новости? Я имею в виду, насчет Минни. Почему она должна нас покинуть? Для этого нет никаких оснований.
Лоис улыбалась.
— Боюсь, все наоборот, милый. У нее нет оснований оставаться. Не думаешь же ты, в самом деле, что она согласится подчиняться указаниям дворецкого?
— Подчиняться дворецкому? О чем ты говоришь? Это же Минни! Она прожила с нами двадцать пять лет! Она подруга Марсии. С какой стати ей от нас уезжать?!
Лоис грациозно пожала плечами:
— Откуда мне знать? Но я думаю, это весьма мудро с ее стороны. Таким образом она избавляет меня от неприятной необходимости извещать ее, что в ее услугах больше не нуждаются.
— Извещать ее?.. — Джимми смотрел на жену в полном недоумении.
— Если честно, милый, то при новом укладе Минни будет лишней. И слава богу, что у нее хватает ума это осознать. Это избавляет нас от лишних хлопот.
Лоис снова улыбнулась, послала мужу воздушный поцелуй и прощебетала:
— Наберись терпения, дорогой! Ты и представить себе не можешь, как здесь станет славно, когда дом наконец-то будет содержаться должным образом!
Супруги разговаривали в малой гостиной, выходившей в сад. В течение ста лет эта комната считалась обителью старшей дамы в семействе. Когда-то принадлежала она матери Джимми, скончавшейся при родах; от нее перешла к Марсии, а теперь — к Лоис. Перемены пока не коснулись этой комнаты. По-прежнему висели здесь светлые, украшенные кистями портьеры, много лет назад купленные Марсией, и все тот же поблекший, истертый девичьими ножками ковер покрывал пол, однако большая часть мебели датировалась куда более давними годами. Лоис намеревалась подвергнуть комнату радикальному обновлению. И даже сейчас, нежно щебеча и посылая Джимми воздушный поцелуй, она не переставала размышлять о том, как заменит козетку времен Империи пружинным диваном и отправит все акварели на чердак. Джимми питал к ним слабость, потому что их рисовала его мать. Когда в комнате будут полностью менять обстановку, их, само собой, придется сиять. И уж она-то позаботится, чтобы они остались на чердаке навсегда.
Ни Лоне, ни сам Джимми не слышали, как но время их беседы чья-то рука приотворила дверь. Когда Лоис выходила из комнаты, дверь еще оставалась полуоткрытой.
Глава 9
Энтони столкнулся с Минни Мерсер в коридоре возле своей комнаты. Точнее говоря, Минни с размаху налетела на Энтони. И не успей он сделать спасительный шаг в сторону, им бы не удалось избежать весьма болезненного удара. Все разрешилось благополучно — Минни лишь наткнулась на его руку, и Энтони пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. Как раз в этот момент луч света из дверей его комнаты упал на ее лицо, окаменевшее, белое как полотно. Широко распахнутые, застывшие глаза, казалось, потеряли весь свой цвет.
За пять лет войны Энтони не единожды приходилось видеть людей в состояния шока. Поэтому ему нетрудно было догадаться, что перед ним именно такой случай. Продолжая придерживать Минни за талию, он провел ее к себе в комнату, притворил дверь и бережно усадил женщину в кресло. Казалось, Минни даже не сознает, что происходит. Но когда Энтони спросил, что случилось, у нее затряслись руки. Минни с трудом распрямила спину и изо всех сил стиснула руки на коленях. Но дрожь не проходила.
— Мне придется… придется уехать отсюда, — произнесла она, глядя в пространство.
— Ну что вы, Минни!
— Она хочет, чтобы я уехала.
— О чем вы говорите, дорогая?
— Я прожила здесь двадцать пять лет, — медленно выговорила Минни. — Но, раз она хочет меня выгнать, это не в счет.
Энтони начал догадываться, о чем и о ком идет речь.
— Минни, вы себя измучили. Ваши нервы совершенно расшатаны, — сказал он, касаясь ее плеча. — Постарайтесь расслабиться — вот так, откиньтесь на спинку… Я вам сейчас чего-нибудь принесу. А обо всем, что случилось, вы мне потом расскажете, если захотите.
Глаза Минни наполнились слезами, и две крупные капли медленно поползли по щекам к подбородку.
— Вы ничего не сможете сделать, — проговорила она. — И никто не сможет. Если уж она решила, что я здесь лишняя, то придется уехать.
Энтони придвинул стул и сел подле нее.
— Откуда вам стало известно, что от вас хотят избавиться? — спросил он.
Более не сдерживаемые, горькие слезы обиды хлынули по лицу Минни. Не шевельнувшись, даже не повернув головы в его сторону, ровным, лишенным выражения голосом она произнесла:
— Я шла в малую гостиную. Мне нужно было о чем-то ее спросить — уже и не помню, что это было. Я начала открывать дверь, когда вдруг в комнате прозвучало мое имя. «Я тут узнала о хорошем месте для Минни Мерсер. Тетке Бренды Грей нужна компаньонка, а Минни просто рождена для этой роли».
На лице Энтони появилось выражение сдерживаемой ярости.
— Кому она это говорила?
— Джимми, — отозвалась Минни, и впервые у нее дрогнул голос.
— И что он ответил?
— Кажется, он не понял, о чем речь. Видимо, она сказала ему, что я уезжаю от них, а он спросил почему. Она дала ему понять, что это мое собственное желание. И добавила, что все это к лучшему, ведь это избавляет ее от необходимости извещать меня, что в моих услугах отныне не нуждаются. Она собирается нанять дворецкого, так что для меня дела не остается. И еще будут две горничные…
— Минни, ты спокойно жила с нами в те годы, когда дом был полон прислуги.
— Да. Двадцать пять лет — это долгий срок. Я, как могла, помогала Марсии, а когда ее не стало, заботилась о девочках. А теперь я здесь лишняя.
— Джимми этого не допустит, — проговорил Энтони, горячо надеясь, вопреки всему, что так оно и будет.
Минни взглянула на него. Слезы все еще бежали по щекам, но взгляд стал более осмысленным. Он был полон доброты и глубокой печали, как и ее голос, когда она сказала:
— Нам не следует впутывать его в это, милый. Нельзя сеять раздор между мужем и женой. Это дурно, и ни к чему хорошему не приведет. Она хочет от меня избавиться — что ж ничего не поделаешь, значит, я уеду.
Все еще дрожа, Минни решительно встала:
— Спасибо тебе за твою доброту, Энтони. Извини, что я не сумела сдержаться. Просто все случилось так неожиданно. Я была в таком шоке, а тут еще наткнулась на тебя а ты… проявил столько понимания…
С этими словами она вышла. Энтони же еще долго не мог прийти в себя от возмущения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Этого нельзя допустить, Джулия! Ты понимаешь, о чем я. Ронни не может здесь жить, ни в коем случае. Понятно, что Элли этого очень хочется, да и я сам, в принципе, ничего против него не имею. В другой ситуации принял бы бедного парня с великой радостью. Но Лоис права: ухаживая за ним, Элли себя в могилу сведет. Ты только погляди на нее — разве ей с этим справиться? Надо смотреть правде в глаза: Ронни — беспомощный калека, и Элли просто не хватит сил о нем заботиться. Честно говоря, меня уже сейчас беспокоит ее состояние. Живет в родном доме, окруженная любовью и лаской — Лоис так о ней заботится. И что же? Бродит, как тень, бледная, усталая. А ты предлагаешь еще и навесить на нее такую обузу, как Ронни?! И думать не смей!
Словно сигнальные флажки, на щеках Джулии вспыхнули красные пятна. Она уже и не помнила, когда еще ее охватывала подобная ярость. Однако здравый смысл подсказывал ей, что, если она хочет помочь Элли, ей нужно сдерживать свои чувства. Усилием воли она взяла себя в руки. Играй она сама за себя, то, не раздумывая, выложила бы все карты, хотя бы из удовольствия высказать все, что думает о Лоис. Но сейчас она играла за Элли.
Джулия молчала. С чувством некоторой неловкости взглянув в ее горящие гневом глаза, Джимми в очередной раз подивился сходству Джулии с Марсией. А Марсию он не только нежно любил, но и привык считаться с ее мнением.
При воспоминании о Марсии уверенность его в его собственной правоте вдруг стала таять. Джулия между чем не спешила вступать в перепалку. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал совсем тихо:
— Ты хоть помнишь, Джимми, сколько у нас здесь до войны было прислуги?
— С тех пор много воды утекло. Теперь все иначе, — отозвался он.
— Знаю. И все-таки вспомни. Кроме миссис Мэнипл, на кухне под ее руководством постоянно работала еще одна девушка, а после двенадцати, как правило, приходила третья. Это только в пределах кухни. Помимо этого, в доме были и еще дворецкий, горничная, убиравшая спальни, служанка для работ по дому, еще одна приходящая горничная, работавшая до полудня. А для особых случаев — таких, как весенняя уборка или приезд гостей, всегда приглашали еще и миссис Хаггинс.
Джимми сердито затянулся и выпустил густой клуб дыма:
— Какой смысл теперь об этом вспоминать? Времена изменились, всем приходится экономить.
— Естественно. И все-таки, Джимми, подумай немного — и ты сразу поймешь, отчего Элли выглядит такой измученной. Вдвоем с Минни они сейчас выполняют всю ту работу, которую прежде делали один дворецкий и целых три горничных.
— Ты не учла, что есть еще и Леттер-Энд, ее я не посчитала, — ответила Джулия, решительно взглянув ему в глаза.
Джимми отошел к письменному столу и, повернувшись к ней спиной, принялся бесцельно перебирать предметы, кучей сваленные на подносе для письменных принадлежностей. Один за другим он брал их, нервно вертел в руках и резко кидал обратно на поднос. Когда он снова повернулся к Джулии, лицо его было багровым.
— Что, собственно, ты хочешь этим сказать? — гневно бросил он.
Правая рука Джулии, лежащая на коленях, сжалась в кулак так крепко, что ногти впились в ладонь. Нельзя допустить, чтобы Джимми заметил ее ярость. Таким путем от него ничего не добиться. Покойная мама, разговаривая с ним — да и со всеми прочими, — никогда не повышала голоса. Очевидно, поэтому все и прислушивались к ее словам. Но как не повысить голос, когда внутри у тебя все так и кипит?!
Элли. Нужно думать только об Элли…
Когда Джулия наконец заговорила снова, то сама поразилась, насколько убедительно звучат ее слова:
— Послушай, Джимми, я здесь не для того, чтобы выяснять отношения. Мне просто хотелось серьезно поговорить с тобой. Прошу тебя, выслушай меня до конца. Единственная работа по дому, которой занимается Лоис, — составление букетов. Пожалуйста, не сердись — ведь это правда. Это ее дом, и она вправе делать только то, что хочет. В поместье ей раньше жить не приходилось. Большую часть жизни она провела в отелях, так что, вероятно, ей просто невдомек, сколько здесь всякой работы.
Джулия была очень довольна тем, как ей удалось построить свою речь. Она говорила мягко, не нападая. И это ей-то не хватает деликатности?! Как бы не так!
— У меня есть очень удачное, на мой взгляд, предложение, — продолжала она, все более воодушевляясь. — Больших расходов не потребуется, вот увидишь! Если бы ты попросил миссис Хаггинс приходить не раз в неделю, а ежедневно, то вес сразу стало бы намного лучше. Ты же сам знаешь — Элли и Минни не принадлежат к разряду выносливых женщин. Тяжелая физическая работа им не по плечу, и они страшно устают. Миссис Хаггинс сильная, как ломовая лошадь, она всю домашнюю работу в два счета переделает. А Элли с Минни займутся тем, что не требует большой физической нагрузки.
Джимми перестал кипеть. Ярость на его лице сменилась недоумением.
— Но миссис Хаггинс ведь и так приходит. Я ее видел, — несколько неуверенно произнес он.
— Она бывает только по субботам — для того, чтобы вымыть полы в кухне, и все.
— Да? А я полагал… Но ведь есть еще эта, как ее… Жена Джо Марша. Я ее тут встречал.
— Она обслуживает только Леттер-Энд уверена, что она не помогает по дому?
— Абсолютно, — ответила Джулия и умолкла, чтобы дать Джимми время осмыслить ситуацию.
— А теперь послушай, какая у меня идея насчет Ронни, — вновь заговорила она. — Я не требую от тебя что-либо предпринимать, прошу только меня выслушать. Если Элли перестанет заниматься тяжелой домашней работой и совершать эти велосипедные поездки в Крэмптон, которые ее так изматывают, то, я полагаю, у нее хватит сил справиться с Ронни. Быть рядом с ним для нее — настоящее счастье, а у счастливого человека вырастают крылья. Нет, не перебивай, дай мне договорить. Ронни уже научился пользоваться костылем, а если ты отдашь им нашу старую классную комнату, ему вообще не нужно будет взбираться по ступенькам. Кровати можно взять из комнаты, что раньше была детской. И туалет тут как раз напротив. Ведь все это так несложно, а ты только представь, как счастлива будет Элли! Ну, пожалуйста, Джимми, — ведь ты всегда был к нам так добр!
Гнев Джулии совсем прошел. В эти минуты на ум ей пришло несколько случаев, подтверждающих ее слова о доброте Джимми. На самом деле, их было так много, что все она не смогла бы и припомнить… На сердце у нее стало теплее от этих воспоминаний. Джулия одарила брата нежным, полным любви взглядом.
Джимми подошел и приобнял ее за плечи.
— Хорошо, хорошо, дорогая моя, я подумаю, — примирительно сказал он. — Твое предложение мне нравится. И нравится, что ты снова здесь. Мне очень тебя не хватало. В последние два года ты ни разу не дала мне возможности хоть что-нибудь для тебя сделать — ведь так? А насчет Элли мы обязательно что-нибудь придумаем. Она сильно огорчена, да?
— Она в полном отчаянии.
— Ну, это никуда не годится. Посмотрю, чем ей можно помочь.
Глава 8
— Джимми, дорогой, ну право же!
Джимми взъерошил свои льняные кудри.
— А что? Неплохой план, — отозвался он. — Джулия говорит…
Лоис подошла к нему и со смехом приложила ладонь к его губам.
— Ну да, милый, в этом вся Джулия! Знаешь, мне кажется, это уже переходит все границы! Впервые за два года появляется в доме и тут же начинает переворачивать все вверх дном. Прости, пожалуйста, но это все-таки наш с тобой дом, а не ее.
— Конечно, дорогая, кто же спорит…
— Слава богу, что хоть с этим ты согласен! — продолжала Лоис с легким смехом. — Хотя, если ты разрешишь Джулии здесь командовать, он определенно перестанет быть нашим. Она из тех эгоистических натур, которые так любят совать нос в чужие дела, причиняя окружающим одно беспокойство. А я полагаю, что нам как раз необходим покой.
— Она говорит, что Элли в полном отчаянии, — озабоченно произнес Джимми. Лоис испустила тяжкий вздох.
— Элли волнуется из-за мужа, это естественно, но я, право, не знаю, чем мы можем тут помочь. Ей следует взять себя в руки, вместо того чтобы устраивать истерику.
Джимми, однако, продолжал хмуриться.
— Ее нельзя перегружать тяжелой работой, Лоис, — сказал он. — Джулия сказала, что миссис Хаггинс приходит к нам всего раз в неделю. Неужели нельзя устроить так, чтобы она работала ежедневно?
— Ну, раз Джулия так решила, то, вероятно, никуда не денешься. Какие еще у нее предложения? Разумеется, мы все изменим по первому ее слову, как же иначе?!
— Зря ты это так воспринимаешь, — отрывисто проговорил Джимми. — У Джулии самые благие намерения.
— Да неужели?! — коротко рассмеявшись, проронила Лоис. — Позволь мне в этом усомниться.
Закинув руки на плечи Джимми, она чмокнула его в подбородок.
— А теперь послушай меня, дорогой. Джулия пробыла здесь всего день и уже пытается все переделать по-своему. Это же просто нелепо! Если бы не мой мягкий характер, я могла бы и рассердиться, в конце концов. Я верю, что намерения у нее и вправду самые благородные, и допускаю, что поведение ее объясняется излишней импульсивностью. Конечно она очень любит Элли. Но при этом слишком любит, чтобы все плясали под ее дудку. И я, милый, не позволю так бесцеремонно вмешиваться в нашу жизнь. Это уже не смешно.
— Послушан, Лоис, — сказал он, прижимая ее к себе. — Нельзя ли все же сделать так, чтобы Ронни хотя бы некоторое время пожил здесь?
Лоис высвободилась из его объятий. Улыбка ее погасла.
— Конечно можно, если ты не боишься, что Элли надорвется. Джулия, вероятно, считает, что она справится. У меня же другое мнение. Я как раз собиралась поделиться с тобой своими планами дальнейшего устройства нашей жизни. Видишь ли, мы не можем и дальше так бес порядочно вести хозяйство. Окончательной договоренности пока нет, но мне тут рекомендовали прекрасного дворецкого и двух горничных. Разумеется, это будет стоить бешеных денег, зато мы наконец-то заживем, как все цивилизованные люди. Элли, разумеется, может остаться здесь, если захочет, но, по-моему, ей нужно сменить обстановку. Ронни можно будет устроить в реабилитационный центр, а она будет снимать комнату где-нибудь поблизости от него. Мне бы не хотелось, чтобы к тому моменту, когда прибудет новая прислуга, в доме оставались лишние люди. Да, кстати, я слышала о хорошем месте для Минни Мерсер. Тетке Бренды Грей нужна компаньонка, а Минни просто рождена для этой роли, правда?
Джимми резко отпрянул от нее.
— Подожди-ка минутку, Лоис! Что это еще за новости? Я имею в виду, насчет Минни. Почему она должна нас покинуть? Для этого нет никаких оснований.
Лоис улыбалась.
— Боюсь, все наоборот, милый. У нее нет оснований оставаться. Не думаешь же ты, в самом деле, что она согласится подчиняться указаниям дворецкого?
— Подчиняться дворецкому? О чем ты говоришь? Это же Минни! Она прожила с нами двадцать пять лет! Она подруга Марсии. С какой стати ей от нас уезжать?!
Лоис грациозно пожала плечами:
— Откуда мне знать? Но я думаю, это весьма мудро с ее стороны. Таким образом она избавляет меня от неприятной необходимости извещать ее, что в ее услугах больше не нуждаются.
— Извещать ее?.. — Джимми смотрел на жену в полном недоумении.
— Если честно, милый, то при новом укладе Минни будет лишней. И слава богу, что у нее хватает ума это осознать. Это избавляет нас от лишних хлопот.
Лоис снова улыбнулась, послала мужу воздушный поцелуй и прощебетала:
— Наберись терпения, дорогой! Ты и представить себе не можешь, как здесь станет славно, когда дом наконец-то будет содержаться должным образом!
Супруги разговаривали в малой гостиной, выходившей в сад. В течение ста лет эта комната считалась обителью старшей дамы в семействе. Когда-то принадлежала она матери Джимми, скончавшейся при родах; от нее перешла к Марсии, а теперь — к Лоис. Перемены пока не коснулись этой комнаты. По-прежнему висели здесь светлые, украшенные кистями портьеры, много лет назад купленные Марсией, и все тот же поблекший, истертый девичьими ножками ковер покрывал пол, однако большая часть мебели датировалась куда более давними годами. Лоис намеревалась подвергнуть комнату радикальному обновлению. И даже сейчас, нежно щебеча и посылая Джимми воздушный поцелуй, она не переставала размышлять о том, как заменит козетку времен Империи пружинным диваном и отправит все акварели на чердак. Джимми питал к ним слабость, потому что их рисовала его мать. Когда в комнате будут полностью менять обстановку, их, само собой, придется сиять. И уж она-то позаботится, чтобы они остались на чердаке навсегда.
Ни Лоне, ни сам Джимми не слышали, как но время их беседы чья-то рука приотворила дверь. Когда Лоис выходила из комнаты, дверь еще оставалась полуоткрытой.
Глава 9
Энтони столкнулся с Минни Мерсер в коридоре возле своей комнаты. Точнее говоря, Минни с размаху налетела на Энтони. И не успей он сделать спасительный шаг в сторону, им бы не удалось избежать весьма болезненного удара. Все разрешилось благополучно — Минни лишь наткнулась на его руку, и Энтони пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. Как раз в этот момент луч света из дверей его комнаты упал на ее лицо, окаменевшее, белое как полотно. Широко распахнутые, застывшие глаза, казалось, потеряли весь свой цвет.
За пять лет войны Энтони не единожды приходилось видеть людей в состояния шока. Поэтому ему нетрудно было догадаться, что перед ним именно такой случай. Продолжая придерживать Минни за талию, он провел ее к себе в комнату, притворил дверь и бережно усадил женщину в кресло. Казалось, Минни даже не сознает, что происходит. Но когда Энтони спросил, что случилось, у нее затряслись руки. Минни с трудом распрямила спину и изо всех сил стиснула руки на коленях. Но дрожь не проходила.
— Мне придется… придется уехать отсюда, — произнесла она, глядя в пространство.
— Ну что вы, Минни!
— Она хочет, чтобы я уехала.
— О чем вы говорите, дорогая?
— Я прожила здесь двадцать пять лет, — медленно выговорила Минни. — Но, раз она хочет меня выгнать, это не в счет.
Энтони начал догадываться, о чем и о ком идет речь.
— Минни, вы себя измучили. Ваши нервы совершенно расшатаны, — сказал он, касаясь ее плеча. — Постарайтесь расслабиться — вот так, откиньтесь на спинку… Я вам сейчас чего-нибудь принесу. А обо всем, что случилось, вы мне потом расскажете, если захотите.
Глаза Минни наполнились слезами, и две крупные капли медленно поползли по щекам к подбородку.
— Вы ничего не сможете сделать, — проговорила она. — И никто не сможет. Если уж она решила, что я здесь лишняя, то придется уехать.
Энтони придвинул стул и сел подле нее.
— Откуда вам стало известно, что от вас хотят избавиться? — спросил он.
Более не сдерживаемые, горькие слезы обиды хлынули по лицу Минни. Не шевельнувшись, даже не повернув головы в его сторону, ровным, лишенным выражения голосом она произнесла:
— Я шла в малую гостиную. Мне нужно было о чем-то ее спросить — уже и не помню, что это было. Я начала открывать дверь, когда вдруг в комнате прозвучало мое имя. «Я тут узнала о хорошем месте для Минни Мерсер. Тетке Бренды Грей нужна компаньонка, а Минни просто рождена для этой роли».
На лице Энтони появилось выражение сдерживаемой ярости.
— Кому она это говорила?
— Джимми, — отозвалась Минни, и впервые у нее дрогнул голос.
— И что он ответил?
— Кажется, он не понял, о чем речь. Видимо, она сказала ему, что я уезжаю от них, а он спросил почему. Она дала ему понять, что это мое собственное желание. И добавила, что все это к лучшему, ведь это избавляет ее от необходимости извещать меня, что в моих услугах отныне не нуждаются. Она собирается нанять дворецкого, так что для меня дела не остается. И еще будут две горничные…
— Минни, ты спокойно жила с нами в те годы, когда дом был полон прислуги.
— Да. Двадцать пять лет — это долгий срок. Я, как могла, помогала Марсии, а когда ее не стало, заботилась о девочках. А теперь я здесь лишняя.
— Джимми этого не допустит, — проговорил Энтони, горячо надеясь, вопреки всему, что так оно и будет.
Минни взглянула на него. Слезы все еще бежали по щекам, но взгляд стал более осмысленным. Он был полон доброты и глубокой печали, как и ее голос, когда она сказала:
— Нам не следует впутывать его в это, милый. Нельзя сеять раздор между мужем и женой. Это дурно, и ни к чему хорошему не приведет. Она хочет от меня избавиться — что ж ничего не поделаешь, значит, я уеду.
Все еще дрожа, Минни решительно встала:
— Спасибо тебе за твою доброту, Энтони. Извини, что я не сумела сдержаться. Просто все случилось так неожиданно. Я была в таком шоке, а тут еще наткнулась на тебя а ты… проявил столько понимания…
С этими словами она вышла. Энтони же еще долго не мог прийти в себя от возмущения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28