Но что с ними сталось потом? Не испарились же они, в конце концов?Внимательно обследовав колодец, я обнаружил в одной его стене неправильной формы отверстие. На ощупь я прополз сквозь него и оказался в уходящем вниз тоннеле, видимо, параллельном последнему колену шахты Лафлера, но прорубленном в твердой скале, причем, судя по всему, совсем недавно.Где-то далеко внизу мелькнул слабый отблеск. Я опять замер. Голоса… потом дикий грохот.Крадучись передвигаясь по тоннелю, я неожиданно уперся еще в одну лестницу и, посмотрев вверх, увидел звезды. Это были раскопки Бартона! До меня кое-что начало доходить. Ползком я добрался до последнего поворота и, почти не дыша, осторожно выглянул.Там горело несколько фонарей. И в их свете я увидел, как целая группа каких-то полуголых людей лихорадочно пробивает стену. Но еще больше меня поразило то, что командовала ими женщина! Я услышал ее голос — незабываемый, похожий на звон колокольчика…— Мадам Ингомар! — вскричал я, не в силах больше сдерживаться.— Да, Фа Ло Ше. Она задавала вопросы Бартону — он лежал в проходе… и Бартон отвечал ей!
Без сомнения, за эти несколько часов они успели сделать то, что собирались. И Бартон — пусть не по своей воле — помог им в этом. Отверстие было пробито, и дакойты — присмотревшись, я убедился, что их всего четверо, — проникли в него вслед за Фа Ло Ше. Сэр Лайонел остался лежать там, где был.Я понял, что пора ретироваться, и с прежними предосторожностями двинулся обратно. Добрался до раскопок Бартона и на ощупь вскарабкался на первую площадку. Там я затаился и приготовился ждать.Вскоре мимо меня проследовали три фонаря. Те, кто их нес, направлялись к шахте Лафлера. Пауза — и еще несколько минут спустя я увидел свет четвертого.Женщина в арабском платье задержалась у пролома и бросила пристальный взгляд наверх — туда, где на площадке скорчился ваш покорный слуга. Потом пошла дальше. Я слышал, как стихают ее осторожные шаги. Наступила тишина…Итак, трое мужчин и одна женщина. Где же четвертый? И где, черт возьми, сэр Лайонел?Впрочем, ответ был очевиден. Бартон выполнил свою роль в игре Фа Ло Ше и стал бесполезен. Что бы она ни искала — она это нашла. Я понял, что мой долг — немедленно помочь сэру Лайонелу. Снова, ступенька за ступенькой, сполз я вниз и поспешил к отверстию, ведущему в погребальную камеру, дрожа от мысли, что могу опоздать. Нетрудно было сообразить, что теперь, когда живой Бартон перестал быть нужен, самое логичное вернуть его в хижину, только на сей раз, безусловно, мертвым. Для того и был оставлен с ним дакойт — причем тот самый, который притащил его в шахту.Я выглянул из-за угла. Дакойта видно не было, лишь свет его фонаря бросал отблеск сквозь решетку отверстия, ведущего в погребальную камеру. Я подполз и затаился так близко от тела сэра Лайонела, что при желании мог бы коснуться его.Вскоре вернулся и дакойт. Его легко можно было устранить, но я не решился использовать оружие. Прежде чем он успел заподозрить о моем присутствии, мой кулак обрушился на его голову, а колено — в пах. Сейчас меня даже слегка мучает совесть, но откуда мне было знать о том, что у него такой странный организм? У парня были стальные мускулы, сила, как у тигра, и слоновья выносливость. Тем не менее, наклонившись к нему, чтобы связать, я обнаружил, что он… мертв!Потрясение, надо сказать, было не из слабых. Пот заливал мне глаза, у ног валялся выпавший из рук дакойта фонарь, а я стоял, тупо глядя на обоих: на того, который был, что называется, мертвее мертвого, и того, который — я знал это точно, — несмотря на застывшее серо-белое лицо, еще жив. Я слышал его голос совсем недавно…Подняв фонарь, я пролез в пробитое отверстие и оказался в могильной камере «Гробницы Лафлера». Полагаю, нет необходимости описывать ее вам. Саркофаг был открыт, деревянная крышка сдвинута, футляр — пуст.Обнаружив в углу еще один проход, я обследовал и его. Там оказалась передняя комната с низким потолком. Я втащил туда дакойта, уложив так, чтобы его не было видно из склепа. Потом принялся размышлять, куда девать Бартона.К тому времени я уже изрядно устал, и голова работала с трудом. Тем не менее представить, что произойдет, когда в назначенное время дакойт не появится с отчетом, было нетрудно. Я не сомневался, что моя догадка верна: ему приказали отнести Бартона обратно в хижину, запереть дверь и вернуться к Фа Ло Ше.Поскольку вернуться он заведомо не сможет, было вполне вероятно, что кто-нибудь из наших врагов придет взглянуть, что случилось. Следовательно, оставить Бартона здесь было невозможно.Поначалу я решил перетащить его в прихожую и уложить рядом с мертвым дакойтом, но тут же понял, что этого делать тоже нельзя. Следующая мысль показалась мне настолько дикой, что я тут же ее отбросил. Однако она возвращалась снова и снова, и наконец я уверился, что ничего лучшего в моем положении придумать невозможно. Вряд ли кому-нибудь из них придет в голову искать его в саркофаге!Сделать это было труднее, чем придумать, но я справился. И даже взгромоздил на место крышку, подложив несколько клиньев, чтобы не перекрывать полностью доступ воздуха.Выбираясь из шахты Лафлера, я услышал звук приземляющегося самолета. Поначалу я не поверил своим ушам, но вскоре понял: к бедняге Бартону наконец пришла помощь… если только не слишком поздно.Вслед за тем до меня донесся еще один звук — сигнал Саида. Понимая, как ему пришлось понервничать — меня ведь не было несколько часов, — я торопливо обогнул лагерь и присоединился к своему помощнику. Он, конечно, тоже слышал самолет, но в тот момент его куда больше занимала компания из трех мужчин и одной женщины, только что проследовавших мимо него на верблюдах по направлению к Курне, причем один из верблюдов, как ему показалось, нес какой-то тяжелый груз!Я прикинул шансы, оставил Саида наблюдать дальше и бросился в том же направлении. Примерно на полпути к Курне меня должен был ожидать Флетчер.Фа Ло Ше мне догнать не удалось. Флетчер, естественно, засек таинственный караван, но задержать его не пытался, поскольку не имел на сей счет никаких инструкций. Я вернулся и дал знать Саиду о своем возвращении…— И взбудоражили при этом весь лагерь! — перебил я его. — Мы к тому времени уже научились распознавать этот фальшивый собачий вой!— Что верно, то верно, — добродушно рассмеялся Найланд Смит. — Саид мне сообщил, что Райма Бартон вернулась из Луксора вместе с Али Махмудом и что они с Форестером чем-то заняты в большой хижине. Хотя я потерпел поражение, одно дело еще следовало довести до конца: помочь вам найти Бартона. Поверьте: менее всего я собирался устраивать нынешней ночью драматические эффекты, включая и мое собственное появление. Но Саид, посланный мною в разведку, вскоре вернулся и сообщил, что вы, Веймаут и Форестер, прихватив Али Махмуда, отправились к месту раскопок. Я приказал ему спуститься в шахту Лафлера и ждать, но он снова примчался обратно, не пробыв там и семи минут по моим часам! До шахты он даже не добрался, потому что встретил женщину, шедшую по направлению к долине. Саид был уверен, что его она не заметила.Забыв про усталость, я бросился напрямик…— Райма вас заметила, — ввернул я.— Вполне вероятно. Я обратил внимание, что дверь хижины была открыта. Фантастическая погоня! Однако мадам снова исчезла. Я сообразил, что она, с ее восточным фатализмом, рождающим пренебрежение к опасности, вернулась узнать, что случилось с ее пропавшим слугой. Потом до меня дошла весть, что Бартон ожил, и тут я почувствовал, что устал как собака. Я был полностью истощен. Саид тоже. И, временно махнув рукой на все, мы с ним буквально вырубились…— Мне с самого начала не нравилось, что наши силы разделены, но в то время ничего лучшего придумать было нельзя, — продолжил свой рассказ Найланд Смит. — Я как раз собирался написать вам записку, Петри, но вы меня опередили. Честно говоря, — он кинул взгляд на стол, — ее-то я как раз и писал, когда позвонил управляющий. Я больше не в силах играть свою партию в одиночку.Итак, Флетчер по-прежнему будет сидеть здесь, на страже. Нельзя оставлять сэра Лайонела без защиты. Райма тоже, конечно, должна остаться. Вам, Гревилль, придется быть нашим проводником. Учтите, экспедиция предстоит отчаянная. Зато есть шанс, что удастся задушить этот кошмар в самом зародыше.— Минутку, мистер Смит, — прервал его Веймаут. — Скажите хотя бы, куда мы собираемся?— Рад, что вы остаетесь со мной, — повернулся к нему Смит, — даже если ваш служебный долг этого не требует.— Благодарю, — сухо поклонился суперинтендант. Смит пристально посмотрел на доктора Петри.— А вы, помнится, в ближайший вторник собирались уехать? Могу себе представить, как вам не терпится снова увидеть Лондон…Возникла короткая пауза.— Это все, что вы можете мне сказать? — осведомился затем доктор.Найланд Смит неопределенно пожал плечами.— Когда-то, в прежние времена, мы с вами были довольно близки. Но теперь я не смею вас просить…— Вам и не придется! — агрессивно отпарировал Петри. — Я еду с вами!— Но все-таки, куда именно? — уточнил я.— Мы собираемся нанести визит в дом, который в настоящее время занимает Фа Ло Ше.— Что?! — воскликнул Петри. — Вы знаете, где он?— Естественно, — невозмутимо кивнул Смит. — Это ведь Веймаут считает, что его невозможно обнаружить. А он стоит себе спокойненько неподалеку от оазиса Кхарга.— Это же добрых полторы сотни миль!— Там есть что-то вроде железной дороги, — припомнил я. — Поезд отходит из какой-то дыры чуть пониже Фаршута. Только очень редко, едва ли не пару раз в год.— Этот маршрут не для нас, — покачал головой Смит. — Мы поедем из Эсны.— Но там просто караванная тропа, к тому же на редкость дрянная, — запротестовал я. — Мы с шефом как-то по ней проехались — у него возникла идея поработать там в храме Ибиса. Не скоро я забуду ту поездочку! Сэр Лайонел, видите ли, обожает верблюдов — ну, мы на них и поехали. До Кхарги тащились целых три дня и столько же обратно!— Именно об этом я и хотел вас спросить. Мы поедем на машине.— Черт! Не так-то это просто.— Охотно верю. Но если это удается Фа Ло Ше, то у нас тем более получится. К сожалению, единственный автомобиль, который мне удалось достать, — основательно побитый «бьюик», выпущенный шесть лет назад. Он спрятан в укромном местечке. Сегодня утром я закончил все приготовления. Вот, взгляните-ка сюда.И он вытащил из ящика стола крупномасштабную карту.— Бога ради! — воскликнул Веймаут. — Но для чего нам туда тащиться?— Шпионить! Мне почему-то кажется, что сегодня вечером в Эль-Кхарге соберутся все силы ада!Я тихо приоткрыл дверь и заглянул в комнату, отведенную шефу. С тех пор, как я в последний раз навещал его, поза его не изменилась. Вид у него был изможденный, и даже загар не мог скрыть проступившую бледность. Однако выражение лица оставалось спокойным.Райма что-то читала, присев у открытого окна. Когда я вошел, она подняла глаза, покачала головой и печально улыбнулась. Я подошел к ней.— Ничего нового, дорогая?— Абсолютно. Но у тебя взволнованный вид, Шан. Что-нибудь случилось? Или этот Найланд рассказал вам нечто совершенно необыкновенное?— Именно так, дорогая. Он объяснил все, чего мы не могли понять. Через час мы уезжаем.Пальчики Раймы сжали мою руку; глаза ее широко раскрылись, и я увидел, как в них нарастает тревожное выражение.— Ты имеешь в виду… ее? — прошептала она.Я кивнул.— Вы едете туда, где она?— Да.— О, эта женщина меня пугает! Я не хочу, чтобы ты уезжал.Я обнял ее за плечи.— У тебя ведь больше не осталось прежних подозрений, правда, дорогая?Она покачала головой. Потом прижалась ко мне.— Просто я ее боюсь. Отчаянно боюсь. Она злая, очень злая. Где это место?— Оазис Кхарга.— Что? Это же мили и мили по пустыне! Как вы собираетесь туда добраться?Я коротко объяснил план Найланда Смита. Поняв, что со мной едут и он, и Веймаут, и Петри, Райма, кажется, слегка успокоилась. Тем не менее я видел, что она очень встревожена. Позже я частенько думал, что, видимо, сердце-вещун подсказывало ей, какая ужасная опасность ждала меня в оазисе Кхарга…«Сегодня вечером там соберутся все силы ада…»Странные слова Найланда Смита не выходили у меня из головы.Скрип шагов по гравию, донесшийся снизу, из сада, вернул меня к реальности. Я вышел на балкон и посмотрел вниз. Одного взгляда было достаточно, чтобы перестать тревожиться. Конечно же, мне сразу следовало догадаться. Флегматично попыхивая трубкой, по дорожке неторопливо прогуливался Флетчер — самый надежный страж, какого только можно было себе представить.— Он все время там гуляет, — объяснила Райма. — Только когда я закрываю окна, поднимается наверх и усаживается в коридоре.Я склонился над шефом, раздумывая о том, какие тайны скрывает его могучий мозг. Что же все-таки случилось там, внизу, в «Могиле Черной Обезьяны»? Что знал он об исчезнувшем содержимом саркофага?Райма подошла и встала рядом.— Ты, наверно, очень устала, дорогая? — спросил я.— Нет, я выспалась. Ты ведь знаешь, меня время от времени сменяет медсестра.Она посмотрела снизу вверх тем серьезным, доверчивым взглядом, который мне всегда так нравился, и потянулась к моим губам. Я обнял ее…К сожалению, у меня почти уже не оставалось времени на то, чтобы собраться. А может быть, оно было и к лучшему. Райма прижималась ко мне с таким отчаянием… да, думаю, и любящее сердце, и многие поколения кельтских предков предупреждали ее об опасности…Когда я спустился в вестибюль, Петри уже ожидал там. Найланда Смита не было.— Он присоединится к нам в Эсме, — объяснил доктор. — Кстати, ему с чего-то взбрело на ум, что мы должны переодеться арабами. Мне кажется, это совершенно излишне!— Арабами?!— Можете себе представить. В его номере для каждого из нас приготовлен целый гардероб. Веймаут уже там. До места встречи нас проводит Саид.Мы серьезно посмотрели друг другу в глаза. Обоим было не до шуток.— Ну, дай Бог всем нам вернуться живыми и здоровыми, — будничным тоном промолвил Петри, высказав мысль, втайне мучающую и его, и меня. ГЛАВА VIСОВЕТ СЕМИ Во многих отношениях это путешествие через пустыню было странным — в конечном итоге куда более странным и жутким, чем я мог предвидеть. Тем не менее что-то во мне все настойчивее предупреждало об опасности, какое-то шестое чувство — возможно, то самое, которое в каирском поезде подсказало, что за мной следят. А может быть, у меня установился какой-то странный внутренний контакт с этими фанатиками, возглавляемыми невероятной женщиной, именующей себя мадам Ингомар, и, насколько я знал, при свершении своих страшных преступлений претендующими на прямой контакт с высшими силами. Во всяком случае, как вскоре выяснилось, я, кажется, действительно развил в себе непонятную способность каким-то образом ощущать их присутствие.Веймаут, Петри и Найланд Смит расположились на заднем сиденье машины. Я сидел впереди, рядом с Саидом. Место нашего старта в Эсме было выбрано с умом, и мы имели все основания полагать, что наша поездка не привлекла ничьего внимания.К тому же и маскировка была отменно хороша. И Веймаут, и Петри успели настолько загореть, что кожа их по цвету практически не отличалась от кожи арабов; обо мне же после участия в раскопках и упоминать не приходилось. Одеяние доктора завершалось феской, и мы единогласно решили впредь именовать его беем. Веймауту достался небольшой белый тюрбан, какие обычно носят деревенские шейхи. Ну, а мне в любом обществе не составило бы труда изобразить араба-слугу. Найланд Смит облачился в тот наряд, который был на нем при нашей первой встрече.Миновав возделанные, но безлюдные поля, лежащие вдоль берега Нила, мы вступили на древний путь, столетиями не знавший событий более бурных, нежели неторопливая поступь верблюдов и ленивое позвякивание колокольчиков на их шеях.Последующие тридцать миль нам не встретилось ни одной живой души.Час за часом мы ехали по безлюдной, суровой, безграничной пустыне. Солнце, хотя и клонилось к закату, яростно пекло и немилосердно слепило глаза. Наконец я увидел впереди гряду скал, к которой вел длинный, пологий подъем.Я тщательно обозрел окрестности с биноклем Найланда Смита. Вокруг по-прежнему было безлюдно. Земля высохла, превратившись в камень. Однако впереди, на дне маленькой долинки, виднелась группа пальм, и я понял, что там должна быть вода.Высоко над головой одиноко парил страж-стервятник.Тропа, ничем не напоминавшая автомобильную дорогу, изобиловала рытвинами. Нас подбрасывало самым невероятным образом. Сверившись с картой, мы выяснили, что пора поворачивать к скалам.Саид вел машину в той небрежной манере, которой отличаются большинство местных водителей, привыкших, что шины — это такие штуки, которые в здешнем климате рано или поздно неизбежно взрываются, и искренне уверенных, что моторами управляют могущественные духи, спорить с которыми — дело безнадежное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Без сомнения, за эти несколько часов они успели сделать то, что собирались. И Бартон — пусть не по своей воле — помог им в этом. Отверстие было пробито, и дакойты — присмотревшись, я убедился, что их всего четверо, — проникли в него вслед за Фа Ло Ше. Сэр Лайонел остался лежать там, где был.Я понял, что пора ретироваться, и с прежними предосторожностями двинулся обратно. Добрался до раскопок Бартона и на ощупь вскарабкался на первую площадку. Там я затаился и приготовился ждать.Вскоре мимо меня проследовали три фонаря. Те, кто их нес, направлялись к шахте Лафлера. Пауза — и еще несколько минут спустя я увидел свет четвертого.Женщина в арабском платье задержалась у пролома и бросила пристальный взгляд наверх — туда, где на площадке скорчился ваш покорный слуга. Потом пошла дальше. Я слышал, как стихают ее осторожные шаги. Наступила тишина…Итак, трое мужчин и одна женщина. Где же четвертый? И где, черт возьми, сэр Лайонел?Впрочем, ответ был очевиден. Бартон выполнил свою роль в игре Фа Ло Ше и стал бесполезен. Что бы она ни искала — она это нашла. Я понял, что мой долг — немедленно помочь сэру Лайонелу. Снова, ступенька за ступенькой, сполз я вниз и поспешил к отверстию, ведущему в погребальную камеру, дрожа от мысли, что могу опоздать. Нетрудно было сообразить, что теперь, когда живой Бартон перестал быть нужен, самое логичное вернуть его в хижину, только на сей раз, безусловно, мертвым. Для того и был оставлен с ним дакойт — причем тот самый, который притащил его в шахту.Я выглянул из-за угла. Дакойта видно не было, лишь свет его фонаря бросал отблеск сквозь решетку отверстия, ведущего в погребальную камеру. Я подполз и затаился так близко от тела сэра Лайонела, что при желании мог бы коснуться его.Вскоре вернулся и дакойт. Его легко можно было устранить, но я не решился использовать оружие. Прежде чем он успел заподозрить о моем присутствии, мой кулак обрушился на его голову, а колено — в пах. Сейчас меня даже слегка мучает совесть, но откуда мне было знать о том, что у него такой странный организм? У парня были стальные мускулы, сила, как у тигра, и слоновья выносливость. Тем не менее, наклонившись к нему, чтобы связать, я обнаружил, что он… мертв!Потрясение, надо сказать, было не из слабых. Пот заливал мне глаза, у ног валялся выпавший из рук дакойта фонарь, а я стоял, тупо глядя на обоих: на того, который был, что называется, мертвее мертвого, и того, который — я знал это точно, — несмотря на застывшее серо-белое лицо, еще жив. Я слышал его голос совсем недавно…Подняв фонарь, я пролез в пробитое отверстие и оказался в могильной камере «Гробницы Лафлера». Полагаю, нет необходимости описывать ее вам. Саркофаг был открыт, деревянная крышка сдвинута, футляр — пуст.Обнаружив в углу еще один проход, я обследовал и его. Там оказалась передняя комната с низким потолком. Я втащил туда дакойта, уложив так, чтобы его не было видно из склепа. Потом принялся размышлять, куда девать Бартона.К тому времени я уже изрядно устал, и голова работала с трудом. Тем не менее представить, что произойдет, когда в назначенное время дакойт не появится с отчетом, было нетрудно. Я не сомневался, что моя догадка верна: ему приказали отнести Бартона обратно в хижину, запереть дверь и вернуться к Фа Ло Ше.Поскольку вернуться он заведомо не сможет, было вполне вероятно, что кто-нибудь из наших врагов придет взглянуть, что случилось. Следовательно, оставить Бартона здесь было невозможно.Поначалу я решил перетащить его в прихожую и уложить рядом с мертвым дакойтом, но тут же понял, что этого делать тоже нельзя. Следующая мысль показалась мне настолько дикой, что я тут же ее отбросил. Однако она возвращалась снова и снова, и наконец я уверился, что ничего лучшего в моем положении придумать невозможно. Вряд ли кому-нибудь из них придет в голову искать его в саркофаге!Сделать это было труднее, чем придумать, но я справился. И даже взгромоздил на место крышку, подложив несколько клиньев, чтобы не перекрывать полностью доступ воздуха.Выбираясь из шахты Лафлера, я услышал звук приземляющегося самолета. Поначалу я не поверил своим ушам, но вскоре понял: к бедняге Бартону наконец пришла помощь… если только не слишком поздно.Вслед за тем до меня донесся еще один звук — сигнал Саида. Понимая, как ему пришлось понервничать — меня ведь не было несколько часов, — я торопливо обогнул лагерь и присоединился к своему помощнику. Он, конечно, тоже слышал самолет, но в тот момент его куда больше занимала компания из трех мужчин и одной женщины, только что проследовавших мимо него на верблюдах по направлению к Курне, причем один из верблюдов, как ему показалось, нес какой-то тяжелый груз!Я прикинул шансы, оставил Саида наблюдать дальше и бросился в том же направлении. Примерно на полпути к Курне меня должен был ожидать Флетчер.Фа Ло Ше мне догнать не удалось. Флетчер, естественно, засек таинственный караван, но задержать его не пытался, поскольку не имел на сей счет никаких инструкций. Я вернулся и дал знать Саиду о своем возвращении…— И взбудоражили при этом весь лагерь! — перебил я его. — Мы к тому времени уже научились распознавать этот фальшивый собачий вой!— Что верно, то верно, — добродушно рассмеялся Найланд Смит. — Саид мне сообщил, что Райма Бартон вернулась из Луксора вместе с Али Махмудом и что они с Форестером чем-то заняты в большой хижине. Хотя я потерпел поражение, одно дело еще следовало довести до конца: помочь вам найти Бартона. Поверьте: менее всего я собирался устраивать нынешней ночью драматические эффекты, включая и мое собственное появление. Но Саид, посланный мною в разведку, вскоре вернулся и сообщил, что вы, Веймаут и Форестер, прихватив Али Махмуда, отправились к месту раскопок. Я приказал ему спуститься в шахту Лафлера и ждать, но он снова примчался обратно, не пробыв там и семи минут по моим часам! До шахты он даже не добрался, потому что встретил женщину, шедшую по направлению к долине. Саид был уверен, что его она не заметила.Забыв про усталость, я бросился напрямик…— Райма вас заметила, — ввернул я.— Вполне вероятно. Я обратил внимание, что дверь хижины была открыта. Фантастическая погоня! Однако мадам снова исчезла. Я сообразил, что она, с ее восточным фатализмом, рождающим пренебрежение к опасности, вернулась узнать, что случилось с ее пропавшим слугой. Потом до меня дошла весть, что Бартон ожил, и тут я почувствовал, что устал как собака. Я был полностью истощен. Саид тоже. И, временно махнув рукой на все, мы с ним буквально вырубились…— Мне с самого начала не нравилось, что наши силы разделены, но в то время ничего лучшего придумать было нельзя, — продолжил свой рассказ Найланд Смит. — Я как раз собирался написать вам записку, Петри, но вы меня опередили. Честно говоря, — он кинул взгляд на стол, — ее-то я как раз и писал, когда позвонил управляющий. Я больше не в силах играть свою партию в одиночку.Итак, Флетчер по-прежнему будет сидеть здесь, на страже. Нельзя оставлять сэра Лайонела без защиты. Райма тоже, конечно, должна остаться. Вам, Гревилль, придется быть нашим проводником. Учтите, экспедиция предстоит отчаянная. Зато есть шанс, что удастся задушить этот кошмар в самом зародыше.— Минутку, мистер Смит, — прервал его Веймаут. — Скажите хотя бы, куда мы собираемся?— Рад, что вы остаетесь со мной, — повернулся к нему Смит, — даже если ваш служебный долг этого не требует.— Благодарю, — сухо поклонился суперинтендант. Смит пристально посмотрел на доктора Петри.— А вы, помнится, в ближайший вторник собирались уехать? Могу себе представить, как вам не терпится снова увидеть Лондон…Возникла короткая пауза.— Это все, что вы можете мне сказать? — осведомился затем доктор.Найланд Смит неопределенно пожал плечами.— Когда-то, в прежние времена, мы с вами были довольно близки. Но теперь я не смею вас просить…— Вам и не придется! — агрессивно отпарировал Петри. — Я еду с вами!— Но все-таки, куда именно? — уточнил я.— Мы собираемся нанести визит в дом, который в настоящее время занимает Фа Ло Ше.— Что?! — воскликнул Петри. — Вы знаете, где он?— Естественно, — невозмутимо кивнул Смит. — Это ведь Веймаут считает, что его невозможно обнаружить. А он стоит себе спокойненько неподалеку от оазиса Кхарга.— Это же добрых полторы сотни миль!— Там есть что-то вроде железной дороги, — припомнил я. — Поезд отходит из какой-то дыры чуть пониже Фаршута. Только очень редко, едва ли не пару раз в год.— Этот маршрут не для нас, — покачал головой Смит. — Мы поедем из Эсны.— Но там просто караванная тропа, к тому же на редкость дрянная, — запротестовал я. — Мы с шефом как-то по ней проехались — у него возникла идея поработать там в храме Ибиса. Не скоро я забуду ту поездочку! Сэр Лайонел, видите ли, обожает верблюдов — ну, мы на них и поехали. До Кхарги тащились целых три дня и столько же обратно!— Именно об этом я и хотел вас спросить. Мы поедем на машине.— Черт! Не так-то это просто.— Охотно верю. Но если это удается Фа Ло Ше, то у нас тем более получится. К сожалению, единственный автомобиль, который мне удалось достать, — основательно побитый «бьюик», выпущенный шесть лет назад. Он спрятан в укромном местечке. Сегодня утром я закончил все приготовления. Вот, взгляните-ка сюда.И он вытащил из ящика стола крупномасштабную карту.— Бога ради! — воскликнул Веймаут. — Но для чего нам туда тащиться?— Шпионить! Мне почему-то кажется, что сегодня вечером в Эль-Кхарге соберутся все силы ада!Я тихо приоткрыл дверь и заглянул в комнату, отведенную шефу. С тех пор, как я в последний раз навещал его, поза его не изменилась. Вид у него был изможденный, и даже загар не мог скрыть проступившую бледность. Однако выражение лица оставалось спокойным.Райма что-то читала, присев у открытого окна. Когда я вошел, она подняла глаза, покачала головой и печально улыбнулась. Я подошел к ней.— Ничего нового, дорогая?— Абсолютно. Но у тебя взволнованный вид, Шан. Что-нибудь случилось? Или этот Найланд рассказал вам нечто совершенно необыкновенное?— Именно так, дорогая. Он объяснил все, чего мы не могли понять. Через час мы уезжаем.Пальчики Раймы сжали мою руку; глаза ее широко раскрылись, и я увидел, как в них нарастает тревожное выражение.— Ты имеешь в виду… ее? — прошептала она.Я кивнул.— Вы едете туда, где она?— Да.— О, эта женщина меня пугает! Я не хочу, чтобы ты уезжал.Я обнял ее за плечи.— У тебя ведь больше не осталось прежних подозрений, правда, дорогая?Она покачала головой. Потом прижалась ко мне.— Просто я ее боюсь. Отчаянно боюсь. Она злая, очень злая. Где это место?— Оазис Кхарга.— Что? Это же мили и мили по пустыне! Как вы собираетесь туда добраться?Я коротко объяснил план Найланда Смита. Поняв, что со мной едут и он, и Веймаут, и Петри, Райма, кажется, слегка успокоилась. Тем не менее я видел, что она очень встревожена. Позже я частенько думал, что, видимо, сердце-вещун подсказывало ей, какая ужасная опасность ждала меня в оазисе Кхарга…«Сегодня вечером там соберутся все силы ада…»Странные слова Найланда Смита не выходили у меня из головы.Скрип шагов по гравию, донесшийся снизу, из сада, вернул меня к реальности. Я вышел на балкон и посмотрел вниз. Одного взгляда было достаточно, чтобы перестать тревожиться. Конечно же, мне сразу следовало догадаться. Флегматично попыхивая трубкой, по дорожке неторопливо прогуливался Флетчер — самый надежный страж, какого только можно было себе представить.— Он все время там гуляет, — объяснила Райма. — Только когда я закрываю окна, поднимается наверх и усаживается в коридоре.Я склонился над шефом, раздумывая о том, какие тайны скрывает его могучий мозг. Что же все-таки случилось там, внизу, в «Могиле Черной Обезьяны»? Что знал он об исчезнувшем содержимом саркофага?Райма подошла и встала рядом.— Ты, наверно, очень устала, дорогая? — спросил я.— Нет, я выспалась. Ты ведь знаешь, меня время от времени сменяет медсестра.Она посмотрела снизу вверх тем серьезным, доверчивым взглядом, который мне всегда так нравился, и потянулась к моим губам. Я обнял ее…К сожалению, у меня почти уже не оставалось времени на то, чтобы собраться. А может быть, оно было и к лучшему. Райма прижималась ко мне с таким отчаянием… да, думаю, и любящее сердце, и многие поколения кельтских предков предупреждали ее об опасности…Когда я спустился в вестибюль, Петри уже ожидал там. Найланда Смита не было.— Он присоединится к нам в Эсме, — объяснил доктор. — Кстати, ему с чего-то взбрело на ум, что мы должны переодеться арабами. Мне кажется, это совершенно излишне!— Арабами?!— Можете себе представить. В его номере для каждого из нас приготовлен целый гардероб. Веймаут уже там. До места встречи нас проводит Саид.Мы серьезно посмотрели друг другу в глаза. Обоим было не до шуток.— Ну, дай Бог всем нам вернуться живыми и здоровыми, — будничным тоном промолвил Петри, высказав мысль, втайне мучающую и его, и меня. ГЛАВА VIСОВЕТ СЕМИ Во многих отношениях это путешествие через пустыню было странным — в конечном итоге куда более странным и жутким, чем я мог предвидеть. Тем не менее что-то во мне все настойчивее предупреждало об опасности, какое-то шестое чувство — возможно, то самое, которое в каирском поезде подсказало, что за мной следят. А может быть, у меня установился какой-то странный внутренний контакт с этими фанатиками, возглавляемыми невероятной женщиной, именующей себя мадам Ингомар, и, насколько я знал, при свершении своих страшных преступлений претендующими на прямой контакт с высшими силами. Во всяком случае, как вскоре выяснилось, я, кажется, действительно развил в себе непонятную способность каким-то образом ощущать их присутствие.Веймаут, Петри и Найланд Смит расположились на заднем сиденье машины. Я сидел впереди, рядом с Саидом. Место нашего старта в Эсме было выбрано с умом, и мы имели все основания полагать, что наша поездка не привлекла ничьего внимания.К тому же и маскировка была отменно хороша. И Веймаут, и Петри успели настолько загореть, что кожа их по цвету практически не отличалась от кожи арабов; обо мне же после участия в раскопках и упоминать не приходилось. Одеяние доктора завершалось феской, и мы единогласно решили впредь именовать его беем. Веймауту достался небольшой белый тюрбан, какие обычно носят деревенские шейхи. Ну, а мне в любом обществе не составило бы труда изобразить араба-слугу. Найланд Смит облачился в тот наряд, который был на нем при нашей первой встрече.Миновав возделанные, но безлюдные поля, лежащие вдоль берега Нила, мы вступили на древний путь, столетиями не знавший событий более бурных, нежели неторопливая поступь верблюдов и ленивое позвякивание колокольчиков на их шеях.Последующие тридцать миль нам не встретилось ни одной живой души.Час за часом мы ехали по безлюдной, суровой, безграничной пустыне. Солнце, хотя и клонилось к закату, яростно пекло и немилосердно слепило глаза. Наконец я увидел впереди гряду скал, к которой вел длинный, пологий подъем.Я тщательно обозрел окрестности с биноклем Найланда Смита. Вокруг по-прежнему было безлюдно. Земля высохла, превратившись в камень. Однако впереди, на дне маленькой долинки, виднелась группа пальм, и я понял, что там должна быть вода.Высоко над головой одиноко парил страж-стервятник.Тропа, ничем не напоминавшая автомобильную дорогу, изобиловала рытвинами. Нас подбрасывало самым невероятным образом. Сверившись с картой, мы выяснили, что пора поворачивать к скалам.Саид вел машину в той небрежной манере, которой отличаются большинство местных водителей, привыкших, что шины — это такие штуки, которые в здешнем климате рано или поздно неизбежно взрываются, и искренне уверенных, что моторами управляют могущественные духи, спорить с которыми — дело безнадежное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21