Войдя к себе, я не стал зажигать света — обычай, введенный в поместье сэром Лайонелом в целях маскировки. Вместо этого, подойдя на ощупь к окну, поднял штору, открыл его и с наслаждением вдохнул аромат влажной земли и мокрых листьев. Справа был виден угол террасы; внизу, прямо под балконом, начинался крутой склон, спускающийся к деревьям, обрамляющим бывший ров с водой.За ним снова начинался подъем, уже более пологий, занятый старым парком. А еще дальше, милях в двух от поместья, над деревьями возвышалась полуразрушенная башня — местная достопримечательность, память о норманнском владычестве.Сначала взгляд мой скользил по ландшафту довольно рассеянно: окно я открыл больше для того, чтобы, размышляя о Райме, насладиться ночной прохладой. Но внезапно старая башня, призраком возвышающаяся на горизонте, приковала мое внимание. Ясно видимый на фоне грозовых облаков, на ее вершине зажегся слабый свет и тут же исчез, будто мигнувший глаз.Стиснув зубы, я присмотрелся внимательнее. Из башни с приличной скоростью шпарили морзянкой! Я попытался что-нибудь разобрать, но вскоре с досадой обнаружил, что азбуку Морзе позабыл начисто. Потом меня озарило: раз сообщение передают, стало быть, кто-то в поместье должен его и принимать! Успев достаточно хорошо изучить окрестности, я знал, что ниоткуда, кроме Холдского аббатства, световых сигналов с башни видно быть не могло.Сделав такое умозаключение, я немедленно принялся действовать. Не обращая внимания на мокрые от дождя листья, перемахнул через парапет балкона и по обвившему колонны галереи плющу начал спускаться вниз. И хотя где-то в середине сорвался, но удачно приземлился в растущие внизу кусты, отделавшись насквозь промокшим вечерним костюмом. Затем, скрываясь в тени дома, начал продвигаться к бывшему рву. Добравшись до него, обернулся и убедился, что весь дом погружен во тьму.Преодолев впадину, оставшуюся ото рва, и оказавшись на насыпи — бывшем оборонительном валу, я вновь посмотрел на показавшуюся над деревьями верхушку башни. Передача продолжалась!Я сделал неловкий шаг и, невольно охнув, покатился обратно во впадину: кожаные подметки вечерних туфель скользнули по мокрому дерну. Проклиная все и вся, на четвереньках выполз на насыпь, однако в темноте забрал гораздо севернее и, поднявшись наверх, ясно увидел, в какую именно часть поместья адресуется сообщение. Свет, судя по всему, от электрического фонарика, вспыхивал и гас в виде точек и тире в открытом окне кабинета шефа!Под прикрытием разросшихся кустов рододендронов я подполз так близко, что смог увидеть того, кто держал фонарик, подавая сигналы. И… не поверил собственным глазам. Меня охватил ужас, замешанный и на легенде Холдского аббатства, и на страхах Раймы, и на моих собственных жутких воспоминаниях… Ибо человек, подававший сигналы в далекую башню, был одет во что-то весьма напоминающее сутану; голову его целиком скрывал огромный капюшон, так что в слабом свете фонарика разобрать черты лица было решительно невозможно.— Боже мой! — пробормотал я. — Это еще кто такой?По-прежнему прикрываясь кустами, я прополз два десятка шагов, отделявших меня от террасы, нащупал ветку плюща потолще, ведущую прямо к моему окну, и принялся карабкаться вверх. Сердце мое колотилось, мысли беспорядочно мельтешили в голове.Перевалившись через балюстраду, я одним прыжком перемахнул балкон и вломился в комнату.В свете луны шевельнулась чья-то фигура.Это был Найланд Смит!— Тс-с! Говорите тише, Гревилль!Я изумленно уставился на него, застыв возле открытого окна и тяжело дыша.— Почему? — прошептал я, слегка придя в себя. — Что случилось?— Закройте окно, — приказал Смит.Я повиновался.— Видели, как я карабкался? — повернувшись, спросил я.— Нет. Слышал. Высовываться не рискнул — честно говоря, я ожидал кого-нибудь другого. Однако вас буквально распирает от новостей. Выкладывайте.В нескольких словах я рассказал ему о свете на вершине башни и о странной фигуре в сутане в окне кабинета.— Наверное, выслеживать его уже поздно, мистер Смит, — закончил я, но все же направился к двери.— Да нет, отчего же? — усмехнулся Смит, поймав меня за руку. — Он здесь.— Где? — удивился я, быстрым взглядом обежав комнату и ничего не заметив.— А вон там.И Найланд Смит указал на мою кровать.Совершенно обалдевший, я посмотрел туда и… увидел знакомое одеяние из верблюжьей шерсти. Придвинулся поближе, потрогал… нет сомнения, то самое.— Это ведь одежда ламы!— Она, она, — мрачно кивнул Смит. — А рядом, обратите внимание, тоже известный вам мешочек с песком. Со времен того полного событий собрания Совета Семи в Эль-Кхарге эти два предмета непременно входят в состав моего багажа.— Но…— Вы хотите спросить, с чего это вдруг мне взбрело в голову изображать привидение? Очень просто. Я с самого начала заподозрил, что кто-то из домашних вошел в контакт с нашим противником. Потом, правда, убедился, что ошибся. Однако точно знал: куда бы ни завело меня расследование, никому и на ум не придет заподозрить «монаха из Холдского аббатства»!— Это точно, — согласился я. — Стало быть, из кабинета сигналили тоже вы?— Да! — резко ответил Найланд Смит. — Таким образом я поддерживаю связь с суперинтендантом Веймаутом. В башне был он.— Веймаут?— Именно. Так он передает мне информацию, а я, в свою очередь, сообщаю ему очередные инструкции.— А шеф знает, что Веймаут здесь? — спросил я, посмотрев ему прямо в лицо.— Ни в коем случае! И поумерьте свой гнев, Гревилль. — Смит улыбнулся, и я почувствовал, что злость моя действительно бесследно исчезла. — Я, видите ли, с некоторых пор не совсем доверяю сэру Бартону, — добавил он.— Что-о?!— Да вы не волнуйтесь. Вам я не доверяю тоже. Вы ведь оба находились под влиянием Фа Ло Ше. Кстати, сегодня ночью я не доверяю еще и Райме.Я резко вскочил с кровати, на которую успел было усесться. Во внезапной тишине, будто рев разгневанного животного, откуда-то издалека донесся раскат грома.— Какого черта, что вы имеете в виду?— Тс-с, — укоризненно прошептал Смит, невозмутимо глядя на меня. — Помните, я сегодня вечером рассказывал, как встретился с привидением?— Ну?— Так это была чистая правда. Увы, ему удалось от меня ускользнуть. И знаете, кто был «привидением»? Фа Ло Ше! Тише! Не повышайте голоса. У меня есть все основания так считать. Это, кстати, произошло после того, как вы покинули кабинет Бартона, но до того, как попрощались с Раймой.Я ошеломленно смотрел на него, не в силах ничего сказать.— Не будем забывать: вы ее признанный возлюбленный, — добавил он. — А она, между прочим, совершенно очаровательна. Примите мои поздравления… а заодно добрый совет: при встрече с нею не увлекайтесь поцелуями…
— Райма была просто одержима мыслью, что кто-то прятался в том большом китайском шкафу, — вспомнил я. — Но она так и не смогла себя заставить это проверить.— Вполне в ее характере, — прокомментировал Найланд Смит. — Вы, наверное, помните, что я покинул кабинет Бартона раньше вас?— Да, конечно.— Тот шкаф, о котором идет речь, стоит рядом с колонной винтовой лестницы. Поэтому, хотя библиотека была ярко освещена, он оставался в глубокой тени. Это очень старая вещь, Гревилль, я давно с ней знаком и знаю, что она обладает кое-какими секретами. Кроме лакированных дверец с фасада, сзади там есть еще одна — более скромная и весьма неплохо замаскированная.— Вы имеете в виду…— Именно. Выйдя из кабинета, я заметил странную пассивность в поведении Раймы, и это меня заинтересовало. Она не читала, хотя книга лежала у нее на коленях, а напряженно всматривалась в окно.— Стало быть…— Стало быть, возникшее у нее позже подозрение было основано на вполне реальном факте. В шкафу прятался я.— Но когда…— Когда я ушел? Не краснейте. В тот момент, когда в библиотеке появились вы, я незаметно ускользнул через дверь, ведущую в комнаты слуг; она находится как раз за лестницей. Потом через восточное крыло вернулся обратно в кабинет и стал ждать сигнала Веймаута. В моем расследовании я наткнулся еще на одну маленькую проблему, потому и решил воспользоваться обличьем привидения.— Что за маленькая проблема?— Гепард.— Гепард?— Прирученный гепард. Гревилль, куда более чувствителен к присутствию в доме чужих, чем любое домашнее животное. К нынешним гостям Бартона он уже успел привыкнуть, но если бы в доме появился новый человек, эта милая киска подняла бы своим воем все поместье. Я подозреваю, что ее одурманили.— Боже мой! Вы правы!— Знаю, что прав! Я, понимаете ли, брожу вокруг в своем монашеском одеянии, а он храпит, как слон! Впрочем, продолжайте, пожалуйста.По мере способностей я описал пассивный страх, овладевший Раймой, как я пытался ее успокоить, и уверен, что она пришла в норму.— Что-то тут не так! — нетерпеливо прервал меня Найланд Смит. — Перед самым вашим появлением она выходила из библиотеки. Я готов поклясться: для того, чтобы что-то вынести. А после открыла окно. И снова закрыла.— Простите! — воскликнул я.— Тс-с!— Уверяю вас: мистер Смит, все это — полная ерунда. Я просто забыл вам рассказать. Она заходила в свою комнату за дезодорантом. Знаете, такой, во флаконе с пульверизатором?Смит, по старой привычке круживший по комнате, резко остановился.— Ерунда, говорите? Это не ерунда, Гревилль! Это именно то, чего мне не хватало. Наконец-то я понял, откуда взялся этот парфюмерный запах, такой сильный, что я почувствовал его даже на террасе. Быстрее! Вам это легче сделать, чем мне… Проскользните в комнату Раймы. Да снимите вы ваши туфли!.. Идите через балкон. Окно у нее наверняка открыто. Если она проснется — хотя вряд ли, — попросите у нее дезодорант. Объясняйте, как хотите. Если она спит, найдите его сами и принесите мне. Возьмите фонарик…
Странную кражу мне удалось осуществить без малейших затруднений. Райма крепко спала. Хотя ее туалетный столик был в беспорядке заставлен множеством флаконов, я легко нашел нужный, поскольку он единственный был с пульверизатором. Сунув его в карман, я поспешил обратно.Найланд Смит так осторожно принял у меня флакон, будто это была бомба. Потом вышел, и я услышал, как он включил свет в ванной комнате. Вскоре он, впрочем, вернулся с флаконом в руках, и я увидел, что он все так же заполнен наполовину.— Верните обратно, — велел он.Я выполнил это, по-прежнему не встретив никаких препятствий.— Хорошо, — похвалил меня Смит. — Но учтите: теперь мы вступаем в область догадок.И снова в глубоком раздумье принялся расхаживать по коврику.— Какой же я болван! — внезапно выпалил он и, не давая себе труда объяснить, что имел в виду, сразу продолжил: — Спрячьтесь в южном углу балкона. Плющ там хорошо разросся, вы без труда замаскируетесь. Туфли снова придется снять. Нам нельзя шуметь.Листва еще не высохла, и я живо представил себе, какая жалкая перспектива ожидает мой вечерний костюм, и без того пострадавший, не говоря уж обо мне самом.— Если увидите, что кто-то движется в комнате Раймы, не шевелитесь, — быстро продолжал Смит, не слушая моих робких возражений. — Если кто-нибудь выйдет на балкон, помните: ваше дело — только наблюдать. Кто бы это ни оказался, вы не имеете права ничего ни делать, ни говорить. Просто смотрите. Если потребуется — следуйте за ним, но ни в коем случае себя не обнаруживайте. Идите, Гревилль.Я уже двинулся к двери, когда он добавил:— Учтите, это может оказаться для вас довольно тяжелым испытанием. Но я на вас рассчитываю.Выйдя на балкон, я миновал открытое окно комнаты Смита, потом закрытое — свободной, опустившись на четвереньки, прополз мимо комнаты Раймы и, наконец, устроился в уголке, образованном балюстрадой, замаскировав себя мокрыми ветвями плюща.Дальняя часть балкона таинственно отсвечивала в серебряном лунном свете, но та половина, в которой скрывался я, по счастью, находилась в тени. Откуда-то издалека, возможно с моря, донесся глухой раскат грома. Вокруг меня шелестела мокрая листва, потихоньку освобождаясь от дождевых капель.Я увидел, как Найланд Смит вошел в свою комнату.В поместье царила мертвая тишина. Она была настолько совершенна, что даже еле слышное хлопанье крыльев над головой заставило сердце тревожно забиться. Старая сова слетела с карниза и исчезла в направлении большого поля. Из зарослей тростника над рекой донесся тревожный крик одинокого чибиса; откуда-то, уже совсем издалека, на него ответили, и снова воцарилась тишина.Мой пост, как я и ожидал, оказался неудобен и холоден. Это было так типично для Найланда Смита: не считаться с подобными мелочами в отношении как самого себя, так и всех прочих. Какие могут быть неудобства, если речь идет о работе?!Вскоре я услышал, как начали бить большие часы в библиотеке, и механически сосчитал удары. Полночь. В Лондоне люди сейчас как раз завершают ужин…И тут я увидел ее.Искренне надеюсь, что мне в жизни больше не доведется испытывать такого потрясения, какое сжало мое сердце в этот момент. Хотя Найланд Смит не удосужился раскрыть мне свой замысел, у меня почему-то сложилось впечатление, что основная цель засады — обеспечить безопасность Раймы. Теперь это впечатление поколебалось.Прелестная легкая фигурка моей любимой показалась на балконе. В свете луны я видел ее совершенно отчетливо. Она была босиком, в одной ночной рубашке. Без колебаний повернула направо, миновала закрытое окно и перешагнула подоконник комнаты Найланда Смита! Я не верил своим глазам. Мне с трудом удалось удержать ее имя, готовое сорваться с кончика моего языка.«…Вы должны хранить молчание. Это может оказаться довольно тяжелым испытанием, но я рассчитываю на вас…»Медленно поднявшись на ноги, я осторожно передвинулся вперед. Комнату Смита заливал лунный свет, но меня он освещал столь же ярко. Поэтому, приблизившись вдоль стены к его окну, я упал на колени и, вытянув шею и затаив дыхание, заглянул вовнутрь.Найланд Смит лежал в постели, укрывшись простыней до подбородка. Глаза его были закрыты. Райма стояла совсем рядом. В ее руке я заметил какой-то блестящий предмет и, вглядевшись, без труда узнал знакомый флакон с пульверизатором!В тот же момент девушка наклонилась и направила струю одеколона прямо в лицо спящего человека. Потом повернулась и двинулась обратно.Я отпрянул и поспешил снова занять свой затененный угол. Через несколько секунд на балконе в лунных лучах, появилась Райма. Я обратил внимание, что выглядела она неестественно бледной. Не глядя ни вправо, ни влево, девушка подошла к окну своей комнаты и влезла в него. Взгляд ее широко открытых глаз был неотрывно направлен в одну точку.И вновь — полная тишина.Однако на сей раз ждать мне пришлось недолго. На балконе появился Найланд Смит, полностью одетый, но, как и я, босиком. Знаком он велел мне подойти к окну Раймы. Как в тумане, раздираемый на части ужасом, изумлением, сомнением, я повиновался. И вновь, опустившись на колени, заглянул…Как раз в этот момент Райма выливала в зеленую мраморную раковину содержимое флакона. Смыв его струей горячей воды, она тщательно вымыла и сам флакон, закупорила его. Потом поставила на туалетный столик и… забралась в кровать!Смит кивнул мне. Я поднялся и на неверных ногах зашагал к его комнате.
— Райма! — воскликнул я. — Райма! Боже мой, мистер Смит, что же это?!— Ничего, — невозмутимо отвечал он, сжав сильными пальцами мое плечо и глядя прямо мне в лицо своими спокойными, умными глазами.— Ничего?— Именно так. Я же предупреждал, что вас может ожидать потрясение. Сядьте. Думаю, по глотку виски нам обоим не помешает…Я молча уселся, тупо глядя, как Найланд Смит смешивает две порции виски с содовой. Одну он протянул мне.— Вот это вам может кое-что объяснить, — проговорил он, когда я сделал первый глоток, и протянул мне какую-то книгу. — Запах. Только смотрите: не больше одного вдоха!Это была та самая книга, которую Райма читала в библиотеке. Я открыл ее и почувствовал идущий от страниц тяжелый, сладкий аромат.— Знакомо?Я кивнул и, поднося ко рту стакан, обнаружил, что рука у меня дрожит. Можно было не сомневаться, что этот запах я не забуду до конца своих дней. Он немедленно напомнил мне Совет Семи в Эль-Кхарге и мое первое пробуждение в зелено-золотой комнате в Лаймхаузе.— Гашиш, — пояснил Смит, внимательно наблюдавший за моим лицом. — Или какой-то препарат на его основе. Потребовался для того, чтобы ввести Райму в соответствующее состояние. Наш друг Петри отлично знаком с этой практикой… потому, думаю, его и постарались задержать в пути. Так вот: Фа Ло Ше в совершенстве владеет искусством гипноза. Это мне тоже рассказал наш добрый доктор; ему как-то довелось с ней столкнуться и, между прочим, потерпеть поражение… Заметьте, что тогда она была еще подростком! Сейчас же, несомненно, ее мастерство гораздо выше. Сегодня, например, она действовала прямо с улицы, через закрытые окна библиотеки. В подходящий момент привлекла каким-то образом внимание Раймы и установила над ней психологический контроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Райма была просто одержима мыслью, что кто-то прятался в том большом китайском шкафу, — вспомнил я. — Но она так и не смогла себя заставить это проверить.— Вполне в ее характере, — прокомментировал Найланд Смит. — Вы, наверное, помните, что я покинул кабинет Бартона раньше вас?— Да, конечно.— Тот шкаф, о котором идет речь, стоит рядом с колонной винтовой лестницы. Поэтому, хотя библиотека была ярко освещена, он оставался в глубокой тени. Это очень старая вещь, Гревилль, я давно с ней знаком и знаю, что она обладает кое-какими секретами. Кроме лакированных дверец с фасада, сзади там есть еще одна — более скромная и весьма неплохо замаскированная.— Вы имеете в виду…— Именно. Выйдя из кабинета, я заметил странную пассивность в поведении Раймы, и это меня заинтересовало. Она не читала, хотя книга лежала у нее на коленях, а напряженно всматривалась в окно.— Стало быть…— Стало быть, возникшее у нее позже подозрение было основано на вполне реальном факте. В шкафу прятался я.— Но когда…— Когда я ушел? Не краснейте. В тот момент, когда в библиотеке появились вы, я незаметно ускользнул через дверь, ведущую в комнаты слуг; она находится как раз за лестницей. Потом через восточное крыло вернулся обратно в кабинет и стал ждать сигнала Веймаута. В моем расследовании я наткнулся еще на одну маленькую проблему, потому и решил воспользоваться обличьем привидения.— Что за маленькая проблема?— Гепард.— Гепард?— Прирученный гепард. Гревилль, куда более чувствителен к присутствию в доме чужих, чем любое домашнее животное. К нынешним гостям Бартона он уже успел привыкнуть, но если бы в доме появился новый человек, эта милая киска подняла бы своим воем все поместье. Я подозреваю, что ее одурманили.— Боже мой! Вы правы!— Знаю, что прав! Я, понимаете ли, брожу вокруг в своем монашеском одеянии, а он храпит, как слон! Впрочем, продолжайте, пожалуйста.По мере способностей я описал пассивный страх, овладевший Раймой, как я пытался ее успокоить, и уверен, что она пришла в норму.— Что-то тут не так! — нетерпеливо прервал меня Найланд Смит. — Перед самым вашим появлением она выходила из библиотеки. Я готов поклясться: для того, чтобы что-то вынести. А после открыла окно. И снова закрыла.— Простите! — воскликнул я.— Тс-с!— Уверяю вас: мистер Смит, все это — полная ерунда. Я просто забыл вам рассказать. Она заходила в свою комнату за дезодорантом. Знаете, такой, во флаконе с пульверизатором?Смит, по старой привычке круживший по комнате, резко остановился.— Ерунда, говорите? Это не ерунда, Гревилль! Это именно то, чего мне не хватало. Наконец-то я понял, откуда взялся этот парфюмерный запах, такой сильный, что я почувствовал его даже на террасе. Быстрее! Вам это легче сделать, чем мне… Проскользните в комнату Раймы. Да снимите вы ваши туфли!.. Идите через балкон. Окно у нее наверняка открыто. Если она проснется — хотя вряд ли, — попросите у нее дезодорант. Объясняйте, как хотите. Если она спит, найдите его сами и принесите мне. Возьмите фонарик…
Странную кражу мне удалось осуществить без малейших затруднений. Райма крепко спала. Хотя ее туалетный столик был в беспорядке заставлен множеством флаконов, я легко нашел нужный, поскольку он единственный был с пульверизатором. Сунув его в карман, я поспешил обратно.Найланд Смит так осторожно принял у меня флакон, будто это была бомба. Потом вышел, и я услышал, как он включил свет в ванной комнате. Вскоре он, впрочем, вернулся с флаконом в руках, и я увидел, что он все так же заполнен наполовину.— Верните обратно, — велел он.Я выполнил это, по-прежнему не встретив никаких препятствий.— Хорошо, — похвалил меня Смит. — Но учтите: теперь мы вступаем в область догадок.И снова в глубоком раздумье принялся расхаживать по коврику.— Какой же я болван! — внезапно выпалил он и, не давая себе труда объяснить, что имел в виду, сразу продолжил: — Спрячьтесь в южном углу балкона. Плющ там хорошо разросся, вы без труда замаскируетесь. Туфли снова придется снять. Нам нельзя шуметь.Листва еще не высохла, и я живо представил себе, какая жалкая перспектива ожидает мой вечерний костюм, и без того пострадавший, не говоря уж обо мне самом.— Если увидите, что кто-то движется в комнате Раймы, не шевелитесь, — быстро продолжал Смит, не слушая моих робких возражений. — Если кто-нибудь выйдет на балкон, помните: ваше дело — только наблюдать. Кто бы это ни оказался, вы не имеете права ничего ни делать, ни говорить. Просто смотрите. Если потребуется — следуйте за ним, но ни в коем случае себя не обнаруживайте. Идите, Гревилль.Я уже двинулся к двери, когда он добавил:— Учтите, это может оказаться для вас довольно тяжелым испытанием. Но я на вас рассчитываю.Выйдя на балкон, я миновал открытое окно комнаты Смита, потом закрытое — свободной, опустившись на четвереньки, прополз мимо комнаты Раймы и, наконец, устроился в уголке, образованном балюстрадой, замаскировав себя мокрыми ветвями плюща.Дальняя часть балкона таинственно отсвечивала в серебряном лунном свете, но та половина, в которой скрывался я, по счастью, находилась в тени. Откуда-то издалека, возможно с моря, донесся глухой раскат грома. Вокруг меня шелестела мокрая листва, потихоньку освобождаясь от дождевых капель.Я увидел, как Найланд Смит вошел в свою комнату.В поместье царила мертвая тишина. Она была настолько совершенна, что даже еле слышное хлопанье крыльев над головой заставило сердце тревожно забиться. Старая сова слетела с карниза и исчезла в направлении большого поля. Из зарослей тростника над рекой донесся тревожный крик одинокого чибиса; откуда-то, уже совсем издалека, на него ответили, и снова воцарилась тишина.Мой пост, как я и ожидал, оказался неудобен и холоден. Это было так типично для Найланда Смита: не считаться с подобными мелочами в отношении как самого себя, так и всех прочих. Какие могут быть неудобства, если речь идет о работе?!Вскоре я услышал, как начали бить большие часы в библиотеке, и механически сосчитал удары. Полночь. В Лондоне люди сейчас как раз завершают ужин…И тут я увидел ее.Искренне надеюсь, что мне в жизни больше не доведется испытывать такого потрясения, какое сжало мое сердце в этот момент. Хотя Найланд Смит не удосужился раскрыть мне свой замысел, у меня почему-то сложилось впечатление, что основная цель засады — обеспечить безопасность Раймы. Теперь это впечатление поколебалось.Прелестная легкая фигурка моей любимой показалась на балконе. В свете луны я видел ее совершенно отчетливо. Она была босиком, в одной ночной рубашке. Без колебаний повернула направо, миновала закрытое окно и перешагнула подоконник комнаты Найланда Смита! Я не верил своим глазам. Мне с трудом удалось удержать ее имя, готовое сорваться с кончика моего языка.«…Вы должны хранить молчание. Это может оказаться довольно тяжелым испытанием, но я рассчитываю на вас…»Медленно поднявшись на ноги, я осторожно передвинулся вперед. Комнату Смита заливал лунный свет, но меня он освещал столь же ярко. Поэтому, приблизившись вдоль стены к его окну, я упал на колени и, вытянув шею и затаив дыхание, заглянул вовнутрь.Найланд Смит лежал в постели, укрывшись простыней до подбородка. Глаза его были закрыты. Райма стояла совсем рядом. В ее руке я заметил какой-то блестящий предмет и, вглядевшись, без труда узнал знакомый флакон с пульверизатором!В тот же момент девушка наклонилась и направила струю одеколона прямо в лицо спящего человека. Потом повернулась и двинулась обратно.Я отпрянул и поспешил снова занять свой затененный угол. Через несколько секунд на балконе в лунных лучах, появилась Райма. Я обратил внимание, что выглядела она неестественно бледной. Не глядя ни вправо, ни влево, девушка подошла к окну своей комнаты и влезла в него. Взгляд ее широко открытых глаз был неотрывно направлен в одну точку.И вновь — полная тишина.Однако на сей раз ждать мне пришлось недолго. На балконе появился Найланд Смит, полностью одетый, но, как и я, босиком. Знаком он велел мне подойти к окну Раймы. Как в тумане, раздираемый на части ужасом, изумлением, сомнением, я повиновался. И вновь, опустившись на колени, заглянул…Как раз в этот момент Райма выливала в зеленую мраморную раковину содержимое флакона. Смыв его струей горячей воды, она тщательно вымыла и сам флакон, закупорила его. Потом поставила на туалетный столик и… забралась в кровать!Смит кивнул мне. Я поднялся и на неверных ногах зашагал к его комнате.
— Райма! — воскликнул я. — Райма! Боже мой, мистер Смит, что же это?!— Ничего, — невозмутимо отвечал он, сжав сильными пальцами мое плечо и глядя прямо мне в лицо своими спокойными, умными глазами.— Ничего?— Именно так. Я же предупреждал, что вас может ожидать потрясение. Сядьте. Думаю, по глотку виски нам обоим не помешает…Я молча уселся, тупо глядя, как Найланд Смит смешивает две порции виски с содовой. Одну он протянул мне.— Вот это вам может кое-что объяснить, — проговорил он, когда я сделал первый глоток, и протянул мне какую-то книгу. — Запах. Только смотрите: не больше одного вдоха!Это была та самая книга, которую Райма читала в библиотеке. Я открыл ее и почувствовал идущий от страниц тяжелый, сладкий аромат.— Знакомо?Я кивнул и, поднося ко рту стакан, обнаружил, что рука у меня дрожит. Можно было не сомневаться, что этот запах я не забуду до конца своих дней. Он немедленно напомнил мне Совет Семи в Эль-Кхарге и мое первое пробуждение в зелено-золотой комнате в Лаймхаузе.— Гашиш, — пояснил Смит, внимательно наблюдавший за моим лицом. — Или какой-то препарат на его основе. Потребовался для того, чтобы ввести Райму в соответствующее состояние. Наш друг Петри отлично знаком с этой практикой… потому, думаю, его и постарались задержать в пути. Так вот: Фа Ло Ше в совершенстве владеет искусством гипноза. Это мне тоже рассказал наш добрый доктор; ему как-то довелось с ней столкнуться и, между прочим, потерпеть поражение… Заметьте, что тогда она была еще подростком! Сейчас же, несомненно, ее мастерство гораздо выше. Сегодня, например, она действовала прямо с улицы, через закрытые окна библиотеки. В подходящий момент привлекла каким-то образом внимание Раймы и установила над ней психологический контроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21