Натаниэль кивнул. Слова южанина пробудили давно похороненные воспоминания. В 1793-м или около того американский конгресс принял закон о беглых, по которому рабовладельцам разрешено было преследовать и возвращать рабов из других штатов.
Натаниэль в последний раз оглянулся на черных и поспешил на конюшню за лошадьми. Ему хотелось одного: поскорее оказаться как можно дальше от четверых закованных в цепи несчастных. До этого момента Натаниэль никогда всерьез не размышлял о том, что такое рабство. Остаток дня он уже не мог думать ни о чем другом.
Третий памятный случай произошел в Иллинойсе, поблизости от границы с Индианой. Натаниэль остановился в гостинице, расположенной слегка на отшибе (в двух других, стоявших ближе к дороге, свободных комнат уже не осталось). Он отвел лошадей в конюшню, снял комнату, помылся и поужинал вкусной олениной с картофелем. Заканчивая есть, Натаниэль невзначай бросил взгляд в глубь обеденного зала и заметил в противоположном углу помещения открытую дверь. За ней, в ярко освещенной комнате, за круглым столом играли в карты пятеро мужчин. Натаниэлю стало любопытно, он заплатил за ужин и пошел посмотреть на игру. Стоило молодому человеку шагнуть в комнату, как собравшиеся мигом опустили карты и уставились на него. Натаниэль в смущении замер у порога.
— Что ты тут забыл, молокосос? — осведомился мужчина в плаще с воротником из бобрового меха.
— Я просто хотел посмотреть, — сказал Натаниэль, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее.
— Малыш, это тебе не воскресное чаепитие, хочешь поглазеть — иди полюбуйся на птичек, — рявкнул мужчина.
Один из картежников засмеялся. Тут вмешался третий игрок. Твердо и холодно он сказал:
— Оставь его в покое, Клэнси!
Мужчина был одет в безупречного покроя черный костюм и белую рубашку с воротником жабо. У него было худое, резко очерченное лицо, холодные серо-голубые глаза. Карты он держал в левой руке, приблизив их к груди. Локоть правой лежал на столе; кисть, небрежно свешиваясь вниз, была спрятана от глаз остальных игроков.
— Этот сопляк, он что, твой друг, Тайлер? — недовольно осведомился Клэнси.
— Не имею чести быть знакомым с этим джентльменом, — ответил Тайлер, с любезной улыбкой кивая Натаниэлю.
— Тогда какая тебе разница, уберется мальчишка или нет? — спросил Клэнси.
— Он имеет право стоять здесь сколько его душе угодно, — отчеканил Тайлер, смерив здоровяка холодным взглядом.
Остальные игроки заметно напряглись и опустили карты. Тайлер и Клэнси не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Мужчина в черном был невозмутим; здоровяк Клэнси, напротив, выглядел так, будто вот-вот потеряет контроль над собой и бросится на противника с кулаками. Глаза его полыхали злобой. Роднило противников одно: оба не желали уступать. Натаниэль сказал:
— Если я вам мешаю, то лучше пойду.
Сам того не желая, своей репликой он прервал безмолвное противостояние двух мужчин.
— Мне плевать, уйдешь ты или нет, — грубо бросил Клэнси и отвел взгляд от Тайлера.
— Тогда продолжим, — предложил один из собравшихся, — ваши пререкания портят всю игру.
Встав у стены, Натаниэль наблюдал за ходом игры. Он не был заядлым картежником, но достаточно разбирался в картах, чтобы понять, что мужчины играют в покер. Натаниэль смотрел, как тасуют и раздают карты, слушан, как объявляют ставки и звякают монеты, и поражался азарту игроков. Они дрожали от напряжения; когда не везло, с их губ срывались ругательства; пытаясь скрыть бурную радость при виде удачного прикупа, игроки еще скорее выдавали себя внезапным молчанием и неестественным выражением лица. Один лишь Тайлер был невозмутим. Игра продолжалась больше часа. Тайлер через раз выигрывал. Кучка золота и серебра по левую руку от него быстро росла, пачка выигранных купюр становилась все толще и толще. Изящные руки мужчины грациозно держали колоду, пальцы порхали в воздухе, как крылья бабочки. Он тасовал карты с невероятной быстротой и аккуратностью. Клэнси проигрывал, с каждой минутой становясь все мрачнее. Как все неумелые игроки, он снова и снова пытался отыграться. Каждая новая неудача действовала на здоровяка как удар хлыстом, от необходимости расставаться с деньгами лицо покрывалось красными пятнами; он глядел на везучего Тайлера с нескрываемой ненавистью. Хотя в комнате было тепло, Клэнси оставался в верхней одежде. Косясь на Тайлера, он теребил полу плаща, то закрывая ею колено, то нервно откидывая в сторону.
Натаниэлю в конце концов надоело наблюдать за игрой; он уже шагнул в дверной проем, когда Клэнси с сердитым видом швырнул карты на стол.
— Ты меня обчистил, Тайлер, — сказал он.
— Ты плохо играешь, — ответил Тайлер. Выигранные деньги он подгреб к себе левой рукой, правая кисть по-прежнему пряталась под столом.
— Зато ты играешь хорошо, — процедил, Клэнси, наклоняясь к нему, — очень хорошо. Возможно, даже слишком.
Остальные игроки быстро отодвинулись. Клэнси и Тайлер остались за столом одни.
— Следи за словами.
— Не грози мне, ты, пижон, — выплюнул Клэнси. — Я сказал, ты играешь слишком хорошо!
В комнате повисло напряжение, как перед грозой. Картежники застыли в креслах, едва дыша, напоминая людей, которые, увидев молнию, ждут раската грома.
И гром грянул. Тайлер неторопливо опустил левую руку на стол. Правая по-прежнему была под столом. Тайлер помолчал, затем низким, твердым голосом произнес:
— Говори прямо.
— Ты шулер.
Картежники приросли к креслам. Они не мигая следили за разворачивающейся перед ними драмой.
— Вы запятнали мою честь, я смою оскорбление кровью, — ответил Тайлер. — Требую сатисфакции.
— Ну, конечно, кто бы сомневался, — издевательски захохотал Клэнси.
Натаниэля от волнения бросило в жар. Тайлер хочет драться на дуэли! Страх смешивался с неодолимым любопытством. Натаниэль много читал о дуэлях, этом последнем средстве, к которому может прибегнуть джентльмен, чтобы спасти свои честь и достоинство. Если на дуэли дрались известные люди, статьи об этом появлялись на первых полосах ведущих газет. Так было, к примеру, с сенаторами Рэндольфом и Клэем. Государственный министр Клэй вызвал на дуэль сенатора Рэндольфа после того, как тот оскорбил его в сенате. Их дуэль стала поводом для множества язвительных замечаний и грубых шуток, потому что в перестрелке оба не получили ни царапины. Клэй прострелил пальто Рэндольфа, тогда сенатор поднял пистолет и сделал выстрел в воздух.
Натаниэлю еще никогда не доводилось лично присутствовать при поединке. Затаив дыхание, он ждал продолжения.
— Назовите время и место, — процедил Тайлер.
— Здесь и сейчас, — прорычал Клэнси, вставая в полный рост.
— Как пострадавшая сторона, оружие выбираю я, — сказал Тайлер.
— Выбирай что хочешь. Я буду на улице, — заявил Клэнси. Он рванул прочь из комнаты, как разъяренный медведь гризли из берлоги.
— Не доверяй ему, Адам, — посоветовал один из игроков.
— Во-во, — вступил второй, — Клэнси коварен, как змея.
Тайлер нахмурился:
— Рэнфри, ты согласишься быть моим секундантом?
— С радостью, Адам, — ответил седой мужчина, облаченный в коричневый костюм.
— Мои дуэльные пистолеты в комнате, — сказал Тайлер, — можешь их принести?
— Конечно. — Рэнфри поспешно удалился.
Натаниэль как зачарованный смотрел на Тайлера, поражаясь его выдержке. Тайлер вздохнул, расправил плечи и вышел из комнаты. Следом за ним с угрюмым видом потянулись остальные игроки. Взбудораженный, Натаниэль пошел за ними.
Хозяин гостиницы долго упрашивал Тайлера отказаться от дуэли, но тот остался глух ко всем увещеваниям. Новость о предстоящей дуэли разлетелась по гостинице с невероятной быстротой; постояльцы вышли на улицу и столпились во дворе. Выйдя из полутемного холла, Натаниэль даже зажмурился — настолько ярко светило солнце.
Клэнси ждал во дворе, он стоял посреди аккуратно подстриженной лужайки. Когда верзила снял плащ, всем бросился в глаза огромный нож на его левом бедре.
Тайлер ждал; когда подоспел Рэнфри, неся черный ящик с дуэльными пистолетами, оба направились к Клэнси.
Натаниэль локтями проложил себе дорогу в первые ряды зрителей, чтобы ничего не пропустить. Тайлер и Клэнси о чем-то говорили. Натаниэль терялся в догадках: может, Тайлер предлагает Клэнси взять секунданта? Как бы то ни было, Клэнси сделал презрительный жест, явно означавший отказ. Махнув на ящик с пистолетами, он сказал Тайлеру что-то такое, отчего мужчина в черном непроизвольно сжал кулаки. Противникам раздали пистолеты. Они встали спиной к спине.
— Это ужасно, — возмутилась женщина, стоявшая рядом с Натаниэлем. — Их надо остановить!
— Не нравится — не смотри, — огрызнулся мужчина, одетый в белую рубашку и бриджи.
Натаниэль присмотрелся к Клэнси. На первый взгляд здоровяк показался ему неотесанной деревенщиной, но сейчас Натаниэль уже не был уверен в своем первом впечатлении. Одежда Клэнси, хоть и не такая изысканная, как у Тайлера, была опрятна и хорошего качества, черные ботинки — начищены до блеска.
Рэнфри унес с лужайки черный ящик. Повернувшись к дуэлянтам, он выкрикнул:
— На счете «три» вы отмерите десять шагов. Потом поворачивайтесь и стреляйте!
Тайлер и Клэнси стояли неподвижно, как статуи, держа пистолеты прижатыми к плечу, дулом кверху.
— Один!
Шепот пробежал по рядам постояльцев, замерших в волнующем ожидании кровавого зрелища.
— Два!
В кроне дуба испуганно затрещала белка.
— Три! — выкрикнул Рэнфри.
Не в силах отвести глаз, Натаниэль следил за тем, как дуэлянты отсчитывают шаги. Тайлер шагал размеренно и четко; его противник, напротив, чуть не бежал. Человек в черном успел отмерить всего восемь шагов, когда Клэнси развернулся, вскинул пистолет и всадил пулю ему в спину.
Все вокруг заволокло пороховым дымом; Тайлер споткнулся, как от удара невидимого кулака. Пошатываясь, он с трудом удержал равновесие, выпрямился и повернулся к Клэнси.
Посмотрев Тайлеру в глаза, Клэнси увидел в них свою смерть. Он бросил пистолет на землю, обнажил нож и кинулся на противника. При этом Клэнси издавал громкие, пронзительные вопли, будто надеясь криком достичь того, чего не добился выстрелом.
Тайлер не торопился. Он медленно поднял пистолет, аккуратно прицелился, а когда Клэнси, потрясавший охотничьим ножом, подбежал на расстояние пяти ярдов, — спокойно нажал на курок.
Пуля вошла Клэнси в лоб и вышла через затылок; брызнула кровь; верзила качнулся на каблуках и рухнул навзничь с таким недоуменным выражением на лице, будто собственная смерть для него неразрешимая загадка.
Труп Клэнси еще не успел коснуться травы, а Рэнфри и остальные уже спешили к Тайлеру. Человек в черном зашатался и согнулся пополам от боли, он упал бы, если бы секундант вовремя его не подхватил.
— Омерзительно, — пробормотала женщина, та самая, которая говорила, что дуэль необходимо прекратить. Натаниэль был немало удивлен, увидев ее рядом. Дама некоторое время разглядывала труп Клэнси, затем скривилась и поспешила в гостиницу.
Рэнфри и еще четверо несли Тайлера в гостиницу. На рубашке Тайлера проступило ярко-алое пятно. Оно быстро расплывалось. Натаниэль с волнением глядел на шулера. Тайлер был бледен, но в сознании; на какое-то мгновение он встретился взглядом с Натаниэлем, и его губы исказило подобие улыбки. Казалось, он пытается подбодрить Натаниэля. Тайлера внесли в гостиницу.
— Вот и пришел конец Ною Клэнси, — заметил стоявший рядом с Натаниэлем пожилой мужчина в одежде фермера.
— Этот негодяй вечно напрашивался на неприятности, — смачно плюнув, сказал второй.
— Кто его похоронит? — равнодушно осведомился третий.
— Так и быть, я, — вздохнул пожилой фермер. — Не дай бог, детишки его увидят, такого вот, с мозгами наружу.
Натаниэль задержался в гостинице еще на пару часов, ожидая доктора, которого спешно вызвали из ближайшего маленького городка. Молодой человек сидел в углу обеденного зала и потягивал пиво, слушая, как постояльцы обсуждают дуэль. Они с нескрываемым удовольствием смаковали кровавые подробности, и им было ровным счетом наплевать на Тайлера, который лежал раненый на втором этаже. Натаниэль решил, что еще не встречал таких бездушных личностей, как эти любители дуэлей.
Когда доктор сообщил, что раненый будет жить, Натаниэль упаковал вещи и пошел на конюшню за лошадьми. Через двадцать минут он уже был в дороге, размышляя о чести, справедливости и смерти. В таком философском настроении Натаниэль и прибыл в Сент-Луис.
ГЛАВА 4
Сент-Луис.
В 1764 году двое торговцев пушниной из Франции открыли факторию на западном берегу реки Миссисипи, к югу от ее слияния с другой могучей рекой, Миссури. Один из французов решил назвать факторию в честь Луи IX, французского короля, причисленного к лику святых. Так началась история Сент-Луиса.
Первоначально территория, на которой располагался Сент-Луис, принадлежала испанцам; когда они уступили этот регион французам, город официально отошел во владение Франции. Передача земель серьезно встревожила президента Томаса Джефферсона. Французы намеревались выслать отряды, чтобы захватить контроль над регионом, и президент боялся, что они откажутся соблюдать договор, который Соединенные Штаты в свое время заключили с Испанией. Американские фермеры и трапперы, живущие к западу от Аппалачей, направляли производимые ими продукты и товары вниз по реке в Новый Орлеан. Теперь этот город принадлежал французам. В случае если французы откажутся поддерживать соглашение, Америку ожидали громадные экономические потери. Президент Джефферсон отправил во Францию делегацию с предложением выгодной сделки: выкупить Новый Орлеан и полуостров Флорида. Члены делегации огласили предложение. Ответ поверг их в изумление. Французы согласились продать не только Флориду и Новый Орлеан, но и все остальные земли, которые им уступила Испания. Так, в 1803 году за сумму в пятнадцать миллионов долларов Соединенные Штаты увеличили свою территорию вдвое и получили во владение значительно разросшийся к тому времени Сент-Луис.
Вот что это был за город.
Несмотря на все статьи и рассказы о Диком Западе, Натаниэль был до глубины души поражен дикой, пестрой картиной, развернувшейся перед ним, когда утром 29 апреля он въехал в Сент-Луис. В первую очередь внимание привлекали баржи и пароходы, запрудившие Миссисипи. Их было не меньше, чем в гавани Нью-Йорка. Вдоль берега реки выстроились бары и винные лавки, где круглые сутки ошивались трапперы, рыбаки, возничие и прочий грубый люд. Подальше возвышались роскошные особняки, выстроенные в разных архитектурных стилях — американском, классическом испанском, французском, что придавало городу неповторимое обаяние. Обилие канадских лошадей, забавных маленьких экипажей и пышно украшенных домов говорило о том, что выходцев из Франции в Сент-Луисе и по сей день немало.
По дороге к центру Натаниэлю попался книжный магазин, и он пообещал себе, что в скором времени обязательно туда наведается. Оказалось, что в пограничном городе есть даже театры и выходит несколько ежедневных газет. В общем и целом Сент-Луис был совсем не таким, каким Натаниэль представлял его по рассказам. Предположения молодого человека подтвердились в одном: город поражал количеством оружия на улицах. Едва ли не каждый прохожий имел при себе карабин, пару пистолетов и нож. Похоже, для колониста выйти на улицу без карабина было все равно что джентльмену отправиться в гости без носового платка. Безоружными ходили только франты и знатные горожане (таких можно было пересчитать по пальцам). Чем дальше к западу, тем больше было ружей. А еще были индейцы. Натаниэль не ожидал, что встретит в черте города столько краснокожих. Только через три дня он узнал причины их пребывания в Сент-Луисе. Оказалось, генерал Уильям Кларк — тот самый Кларк, который вместе с Мериуэзером Льюисом дважды пересек континент, с Восточного побережья к Тихому океану и обратно, — теперь занимал в Сент-Луисе пост суперинтенданта по индейским делам, и на переговоры с ним каждый день прибывали делегации из разных племен. Натаниэль снял комнату в гостинице «Брэдли», отвел лошадей в конюшню, распаковал вещи и отправился гулять. Он до позднего вечера ходил по улицам, глазея на все подряд и впитывая голоса и звуки города с жадностью голодного, которому дали жирный бифштекс. Свежая, пьянящая атмосфера Сент-Луиса кружила Натаниэлю голову.
Вечером, лежа в постели и прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы через распахнутое окно, Натаниэль вспоминал Нью-Йорк, сравнивая два города между собой. Оба отличались суетой и многолюдьем. Но при этом Сент-Луис кипел и бурлил, а Нью-Йорк казался холодным и безжизненным. Возможно, подумал Натаниэль, в прежние времена Нью-Йорк тоже обладал грубым, диковатым обаянием пограничного поселения и его жители подкупали жаждой жизни и бьющей через край энергией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16