— Что вы говорите?! — тихо удивился Вадик.— За день до того, как сам успокоился, нарисовался Камбуз у Вахтанга. Там и Сонька с Нюськой были. Искал Камбуз тебя, заявил, что ты убрал Гриню и Веревку. А Вахтанг стукнул о том Нодару. Думаю, Нодар сейчас кинет эту наколку Грининым парням.— То есть, происходит именно то, что вы при неудаче прогнозировали.— К сожалению, сынок. Вплоть до того, что и грузинские воры готовы на меня окрыситься. Но бригада Духа пойдет на нас первым эшелоном, и прежде всего надо гасить это направление.— Воевать с бригадой? — вежливо уточнил готовый на любое супер-Вадик.— Это рано. Пока лишь Вахтанга надо срочно убрать. Он слышал базар Камбуза. Нодар наведет Грининых, они обратятся за подтверждением к Вахтангу.— А Соня и Нюся?— Эти под мою мазу полностью встали. Мадера только что с Сонькой говорил, наказал ей, чтобы они с Нюськой о заяве Камбуза наглухо зарыли… А ты-то Соньку и раненый не забывал.— Вы о моем ей звонке? — виновато проговорил Вадик. — Я не видел в нем ничего опасного.— Так бы и было, если б Камбуз не влез. А после твоего звонка, о котором Нодар узнал, пиковый рассек, что я сейчас без твоего прикрытия.— Извините меня, пожалуйста.— Ништяк, сынок. Легло-то складно. Пусть Нодар так и думает. Оприходуешь Вахтанга — на тебя сразу и не подумают, а значит, и на меня.— Как лучше последствия этой операции обеспечить?— То есть ховать ли Вахтанга, как Духа? Не надо. Он на бойком месте вкалывает. На хату, вроде Камбуза, любой духарь может завалиться — да и кончить грузина. Делай прямо на месте со всеми блатными красотами: нож, глумление над трупом, — коси под какого-нибудь шизанутого клиента. А Сонька с Нюськой о неизвестном залетном подтвердят, когда менты и блатные за них потом возьмутся. Ты их проинструктируй.— Хорошо. Впервые мне придется с кем-то вместе операцию обеспечивать, тем более с сообщницами, — проникновенно сказал Вадик.— Не расхолаживайся, сынок. Горячие дела лишь начинаются. Вахтанга не будет, но для бригады Духа ты останешься главным объектом, чтобы пропажу Грини и завал Веревки и Камбуза раскрутить.Маэстро нажимал на то, что у Вадика ответственнейшая роль, хотя знал, что тот в любом случае воевал бы за него с полной самоотдачей. Смущала пахана Вадикова влюбленность в Соню. По своему тяжелому опыту, битому зонами, ножами, пулями, он убедился, что и виртуозно задуманное, отлично проведенное дело сплошь и рядом рассыпается в прах, если в нем замешана «трещина».Презирая женщин и не считая их за полноценных людей, даже если они были верными подстилками, Маэстро допускал их в свою жизнь только для отправления половых надобностей. К нему регулярно доставляли на несколько часов каждый раз новую девицу, чтобы ни он, ни она не запомнили друг друга. При сексе Маэстро не разговаривал и запрещал «трещинам» издавать какие-то звуки, за исключением надлежащих стонов и вскриков. Поработив Вадика, остро чувствуя его болезненную зависимость от себя, Маэстро быстро разобрался и в привязанности «сынка» к Соньке. Он видел, что единственно она может выбить робота Вадика из продуманной схемы. Поэтому посылал киллера на секс-хату скрепя сердце.— Пожестче проинструктируй Соньку с Нюськой после исполнения Вахтанга, — продолжил Маэстро. — А делай грузина при них, чтобы в соучастие бикс подвязать. Тогда будут всегда петь, как надо, при нашем дальнейшем сотрудничестве.— Я понимаю: вы думаете, будто бы мое отношение к Соне может помешать делу, — ответил проницательный Вадик. — Действительно, я часто бывал у Вахтанга из-за Сони. Но в этом направлении выполнение задания не должно вас беспокоить. Я вам больше скажу: очень счастлив был его получить. Плохо я переношу поведение Вахтанга.Он имел в виду стальной холод, что всякий раз сжимал его сердце при мысли: этот Вах может распоряжаться Сонькой круглосуточно со всем изуверством и сладострастием.Маэстро укрепил киллера и на этом пути, заметив:— Вахтанг совсем оборзел. Недавно Соню так отбоскал, что кровью мочилась.— Да?! — воскликнул Вадик.— Сбесился. Такой же больной, как его пахан Нодарик. Тот же с Соньки начинал. Она совсем зеленой была, когда Нодар за нее взялся. Немало ее бил. У Соньки еще с тех пор почки опущены, — разжигал Маэстро, концентрируя внимание Вадика и на Нодаре, которого, если тот поднимет грузинских воров, тоже придется убирать.— У вас есть еще какие-то указания по операции? — сбивчиво спросил Вадик, которому разговор стал невмоготу.— Нет. Действуй, сынок. Глава 3 Поздним вечером Вадик подъехал к павильону, поднялся на нужный этаж и позвонил.Вахтанг гостеприимно распахнул перед ним дверь.— Соня дома? — вежливо поинтересовался Вадик, будто б явился на чаепитие.— А как же?! — широко улыбался Вахтанг, особенно стелясь перед подручным Маэстро после интриг с Нодаром. — Вся семья дома, Нюська тоже.Вадика полоснуло наглое упоминание о семье. Он уточнил:— А свежих девочек нет?— Пока перебой, поэтому и гостей нету. Но тебе-то и среди основных кадров неплохо.Подчеркивание Вахтангом Вадикова пристрастия к Соньке того тоже задело. Как и предчувствовал Маэстро, киллер пришел на дело в состоянии крайнего эмоционального возбуждения, воспламеняла которое в нем на этом свете лишь рыжая Сонька.Они прошли в гостиную. Вахтанг, зная, что Вадим практически не пьет, поставил на стол легкие напитки и крикнул в комнаты:— Соня, Нюся! У нас почетный гость.Дамочки вскоре появились в лихих секс-нарядах. Нюська в черных чулках с резинками и кружевных узких темных трусах, из распаха прозрачного короткого платья показывались голые груди. На Соньке синий пояс-чулки, с короткой юбочкой открывающей ягодицы и промежность, литой бюст выступал пулями сосков из декольтированной до пупка блузки.Увидев, что почетный гость — Вадик, они вяло прошествовали к столу.Вахтанг разлил вино, поднял тост. Выпил и сказал Вадику:— Давненько ты не заходил.Вадик отставил рюмку, поглядел на него дырами глаз, сгустившимися от зазиявшей в них черноты, и произнес чуть повышенным голосом:— Вынужден был появиться, чтобы вас, Вахтанг, наказать.Вахтанг немного опешил, но быстро взял себя в руки и бросил с кривой улыбочкой.— Последнее время сплошняком мне грозят. То какой-то Камбуз, то ты.— Я не грожу, — сухо сказал Вадик, аккуратно откусывая от дольки дыни.Уже с откровенной усмешкой поглядел на него Вах.— Чем же я перед тобой или Маэстро провинился?— Больше передо мной, — ответил Вадик. — Вы Соню, к которой я хорошо отношусь, избили так, что почки кровоточили.Вахтанг мрачно зыркнул на Соньку, потом — на этого червячного Вадика.— Охерел совсем? Ты с кем говоришь? Ты какие права имеешь на такой базар с хозяином хаты?!Сонька уже поняла, что Вадик пришел сегодня больше не из-за ее прелестей, на что и намекал Мадера. Она сообразила, что пустоглазый Вадик сейчас совершит что-то жуткое. Сонька вспотела и боялась даже пошевелиться. Нюська, не прислушиваясь к разговору, тянула шампанское.Вадик закончил есть дыню, вытер руки салфеткой и посмотрел на Ваха строгим учительским взглядом.— Вы здесь больше не хозяин.— Что-о?!— Я понимаю, что вам хотелось бы им быть, но нельзя, потому что вы отбываете, — приподнимаясь на стуле, проговорил Вадик.— Куда? — растерянно спросил Вахтанг. — Сейчас объясню, — сказал Вадик.Он быстро выпрямился, шагнул к Вахтангу с неприметно зажатым в руке ножом и молниеносно всадил его грузину в горло, вскрывая глотку.Кровь ударила на скатерть фонтаном. Вадик выдернул нож, отступил немного и нагнул голову Вахтанга, умирающего с хрипами и клокотаньем, к столу, чтобы не забрызгать себе ноги. Он проделал это ловко, как ветеринар над корчащимся в агонии животным.Сонька и Нюська окаменели.Вадик подождал, когда из мертвеца более-менее стечет кровь, и скинул тело со стула. Труп Вахтанга шмякнулся на ковер.— Спокойствие, девочки, — ровным голосом скомандовал Вадик.Нюську затошнило, она зажала рот ладонью.— Иди проблюйся, — бросил ей Вадик, снимая пиджак для свободы движений и склоняясь над трупом.Он присел на корточки и стал выкалывать Вахтангу глаза.— Вадя, — жалобно попросила Сонька, — можно и мне уйти?— Сиди, — трудясь, сказал Вадик. — Пересядь на диван, чтобы я тебя видел.Сонька встала, прошла к дивану, стоящему рядом с местом расправы над Вахом, и плюхнулась на него.Вадик косо взглянул на нее и приказал:— Сними юбку и блузку.Та суетливыми пальцами стащила с себя одежду, оставшись лишь в поясе-чулках.Лицо Вадика конвульсивно подергивалось, судороги бледного пятна лица под слипшимися волосами корежили его лоб, переносицу и подглазья в такт ударам, которые Вадик наносил ножом по лицу Вахтанга. От усилий у Вадика на спине открылась рана и расплылась кровавым пятном сзади на рубашке.— Иди ко мне, — пересохшими губами выдохнул он.— Как?! — не поняла его Сонька.Вадик расстегнул брюки, приспустил их вместе с трусами и встал на колени.— Бери у меня в рот.Он так же содрал брюки с мертвеца, обнажив его гениталии, и воткнул в них нож.Сонька подползла к Вадику на карачках, дрожа от ужаса и омерзения.— Бери! — крикнул Вадик.Член у него отлично, ломово стоял, чего Сонька никогда не видела. Она вобрала его в губы.Вадик начал безудержно втыкать Соньке в рот, она стала задыхаться. А рукой с ножом Вадик резал, кромсал половые органы Вахтанга. Это был апофеоз шизофренического безумия и страсти маньяка, возбужденного убийством, глумлением над трупом и одновременным диким желанием. Вадик потерял контроль над собой.Сонька видела, что у Вадика крыша съехала. Он безудержно садил ей в рот, доставая до горла, она уже слабела от удушья. Видя, как Вадик терзает труп, Сонька решила, что палач и ее затрахает в полном смысле этого слова.Мокрое от пота и экстаза лицо Вадика было обращено к расчленению ненавистных ему органов Вахтанга. Свободной рукой он держал за гриву Соньку, колошматя ей во рту членом, окрепшим едва ли не в такую же сталь, как нож, втыкающийся в кроваво обмякший клубок у мертвеца.Теряющая сознание Сонька стащила свой туфель и что было силы ударила им по лицу Вадика. Длинный тонкий каблук неожиданно легко вошел в левый глаз палача.Вадик взвыл от боли. Бросил нож, пытаясь выдрать вонзившийся каблук. Сонька отпрянула, схватила нож и молниеносно всадила его в мошонку Вадика, так же ненавистную ей, как тому плоть Вахтанга!Вадик ойкнул и лапнул Соньку железной рукой за горло. Она стала бить ножом ему в живот, как когда-то детдомовец Вадик — своей первой мальчишеской жертве. Киллер сомкнул у Соньки на шее две руки, но слабел от огненных ударов снизу.Сонька вырвалась, вскочила. Вадик лежал на полу, по-детски прижав коленки к располосованному животу. Он тихо умер.
* * * Сидящий на улице с подслушкой оперативник набрал домашний номер Кострецова:— Сергей! У Вахтанга крутая расправа! По-моему, и грузина, и еще кого-то уделали.— Сейчас там что? — спросил Кострецов, одеваясь и натягивая на себя перевязь с кобурой.— Затихли, но, наверное, море крови.— Ничего не предпринимай, — распорядился капитан. — Выезжаю. Сам туда зайду.Он тут же набрал номер павильона. Трубку подняла мычащая Сонька.— Соня, — крикнул Кострецов, — ты чего? Что еще стряслось?— О-ох, Сере-ега… Вадик Ваха замочил, а я в крайняке — Вадика… Чего ж делать?! Мне теперь и от Нодарика, и от Маэстро кранты…— Жди меня. Я еду.Кострецов выскочил из квартиры и ринулся вниз, перепрыгивая через ступеньки.
* * * Около дома Вахтанга капитан приказал оперативнику вызвать опербригаду и ждать его указаний. Сам же взбежал на нужный этаж и зазвонил в дверь. Ему открыла зеленая от пережитых кошмаров Нюська и махнула рукой в сторону гостиной.На залитом кровью ковре рядом, по-братски валялись трупы «режиссера», не успевшего осознать свою гибель, и скрюченного киллера. Окровавленная Сонька голышом сидела за столом, лихорадочно глотая водку.Кострецов приземлился на диван, грустно усмехнулся:— Конец твоей карьере, Соня.Та закурила, дрожащими пальцами потрогала гири грудей в пятнах крови.— Ой, Сереня, хоть живой осталась.— С какой стати Вадик заявился? — спросил Кость.— Маэстро начал разбор с Нодаром по нашей хате. Я на днях с его человеком, Мадерой, стрелку имела. Объяснила политику Нодара и Вахтанга, встала под руку Маэстро. Мадера намекнул: жди дел. Вот и дождалась.— Что за Мадера? — уточнял капитан нового фигуранта.— Цепной Маэстро, в авторитете. По банкам за коммерсанта выступает, вид солидный, хотя канает как-то вприпрыжку. И лысый, уши торчат. Хороший вообще мужик.— Все мы хорошие пока зубами к стенке спим. А ты чего на Вадика напала?— Я-я?! Он, псих, такое начал чудить! Махнул пером глотку Ваху и давай над мертвяком измываться: глаза колоть, яйца резать. Меня заставил ему в этот момент сосать. Ой, Сереня, не дай Бог кому даже это увидеть… А я-то в самой кровище раком стою и чую: перекрывает бивень кислород, задыхаюсь. Вот-вот амба… Ну и рубанула его каблуком в спину, у него там, видать, рана кровянила. Он перо кинул, я за перо…— Самообороной это называется. Так что по убийству Вадика можешь оправдаться. Но на тебе и другие крутые дела.— Ты это, Сергей, к чему? Какие дела?!Кострецов достал свое удостоверение, показал издали Соньке. Та выронила из зубов сигарету.— О-о, легаш!Усмехнулся опер.— А ты говорила, что любого мужика можешь рассечь.— О-о, то-то ты меня барать не стал… Я ж из-за этого сразу тебя заподозрила, а потом, думаю, цену ты себе набиваешь… Все одно не верится. Ну ты и легавый, Сереня!— Прижми язык, сучка! На тебе соучастие в доведении до смерти Марины, квартиру для которой Вахтангу ты сняла. И здесь вы с Вахтангом девиц не щадили. Еще расскажешь, как убивали их.Сонька ошеломленно смотрела на Кострецова. Он сказал:— Одевайся, можешь помыться. Ты арестована.Нюська, прижавшаяся в углу, спросила:— Мне тоже с мамой?— Ты оставайся, — ответил Кострецов. — Будем вызывать на допросы. И постарайся вычеркнуть из сердца такую маму, она юность тебе изуродовала. Но молодость впереди.— Господи, спаси-и! — заголосила пьяная Сонька.— Бог, Соня, — внушительно произнес Кость, — дарует спасение только души.Сонька Медь встала, пошатываясь, из-за стола. Расставила точеные колонны ног, затянутые в синее, заляпанное разводами крови. Тряхнув побуревшими куполами бюста, погладила задорно торчащие рыжие кудри лобка и бойко сказала:— А в тюряге да на зонах не пропаду. Что, мужичков, вертухаев на такой товар не найдется?! Проживу и там как-нибудь.— Проживешь, — усмехнулся Сергей. — И можешь называть себя за сплошную толоконность Сонькой Медной Ручкой.Сонька, изогнувшись, показала ему голый зад и побрела в ванную.В углу плакала Нюся. Она сидела на полу, поджав ноги, почти так, как перед смертью Вадик. У нее тоже был располосован незримо живот. А то, что между ног у девиц иногда считается веселым местом, было для Нюськи кошмаром, никогда не чувствовала она ни возбуждения, ни наслаждения.Кострецов вызывал по переговорнику бригаду снизу и думал о нелегком деле милиционера, когда самым первым надо брать на себя грязь, кровь за все общество, так любящее отделять себя от «ментов». Обычные люди, налогоплательщики, обыватели чистенько держатся в стороне. А если случайно или по материальной заинтересованности мажутся в гной, пованивают, все равно живут в хате с краю.Сидел опер Кость над трупами, слушая Нюськины всхлипы, Сонькино удалое напевание в ванной, и ощущал, что среди людей «мент» особенно одинок.
* * * На следующий день первым из «опекунов» на секс-хату позвонил Мадера. Нюська, пришедшая в себя, подробно рассказала ему о случившемся.Больше всего заинтересовал Мадеру Кострецов:— Значит, подсадным был тот Серега? А много ль Сонька ему назвонила?— Не знаю. Она с ним втихую от Вахтанга встречалась, сговаривалась вместе хату вести. Серега должен был телок из своего ночного клуба поставлять.— Какой там клуб?! Кого поставлять?! Маханшу твою мент этот на кичу поставил. И ты, Нюся, ставь на мамке крест. Не скоро она волю увидит. Как этот Серега выглядит?Нюська подробно описала внешность Кострецова и спросила:— А мне чего дальше делать?— Пока жди. Сейчас высокие разборки пойдут, неизвестно чем кончатся. Сама шевели умишком. Менты будут пытать, лишнего не базарь, а то мамке своей довесишь. Толкуй лишь по завалу Вахтанга и Вадика. А так полную несознанку лепи: мол, все дела у Вахтанга и мамки были, от меня все скрывали. Тебе восемнадцать уже есть?— Еще не исполнилось.— Ну, Нюся, всухую отмажешься. Обрати внимание, что хату менты могут прослушивать. И по телефону, и так говори с понятием. Бывай здорова.
* * * Потом позвонили от Нодара.— Нюся, это от старого друга Сони беспокоят. Знаем про ваши дела. Приезжай в гостиницу «Кольцо» около Садового. Разговор будет.Нюська собралась, оделась в строгое темное платье, превратившись со своим бледным большеглазым лицом во взаправдашнюю гимназистку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28