— Ну, со знакомством, — провозгласила Сонька, поднимая стакан.Все дружно выпили. Дамы стали ухаживать за Камбузом, пододвигая ему закуски, кружку со свежим пивом. Он не мог отвести глаз от задорных грудей Нюськи.Сонька, держа сигарету в зубах, осведомилась:— Браток, так чего получилось? Тебе Вадик на хвост, что ли, наступил?Почувствовал Камбуз себя почти счастливым. Только что он торчал в гробу автомобиля под давящей темнотой, в которой плевками зияли уличные фонари. А здесь светила огромная хрустальная люстра, и перед ним чистым весом восседали телки — о каких он мог только мечтать.Он сказал:— Не знаю, что и думать. Наш бригадир Гриня Дух пропал, а сегодня кореша моего завалили. Хотел я, чтобы Вадик мне то объяснил.— Да почему же Вадик-то?! — спросила Сонька, взявшая разговор на себя, видя, что студент Вах опять облажался и своими речами может лишь завести Камбуза.— Вадик знает, это его дела, — злобно произнес Камбуз. — Вы ему передайте, что он, сука, от меня не уйдет. Он тоже не вечный, — добавил присловье, которое сам выдумал для изображения своей крутости.В этом великолепном окружении Камбуз ощущал себя героем как никогда. А что?! Он сумел ворваться на блатхату, чуть не застрелил ее пахана и снизошел до выпивона на откуп только потому, что прекрасные телки его упросили. Умопомрачительная Нюська с обожанием смотрела на него, покачивая розовыми козьими сосками на матовых глобусах.— Сделаем, Камбуз, если Вадик нарисуется, — заверила его Сонька. — От такого, как ты, не соскочишь, — поддакнула она его настроению, которое масляным блином пылало на разгоряченной Камбузовой физиономии.— Ну, девчата, пора мне. Извините, что побеспокоил, — деловито сказал Камбуз.— А то ночуй, — братски предложила Сонька. — Куда ты на ночь глядя? Вон с Нюськой ляжешь.У Камбуза сладко замерло сердце и полетело к пульсирующей точке между ног. Но страх был сильнее. Уже здесь-то Вадик мог убить его, как мышонка в мышеловке, раз с Веревкой прямо на дому расправился. Камбуз покосился на рожу Вахтанга и еще подумал, что этот, пожалуй, за обиды и сам может к утру Вадика вызвать.Он небрежно бросил:— Да не, канать надо, но выпью на дорожку.
* * * Топков в машине с подслушкой, поняв, что других важных новостей не предвидится, быстро набрал по дефицитному сотовику, выданному ему Кострецовым, номер его домашнего телефона:— Сергей! Сейчас у Вахтанга Камбуз сидит, собирается уходить. Пытался разузнать о Вадике. Явно, что Вадик и в исчезновении Грини замешан, и в убийстве Веревки. Может, взять мне Камбуза на выходе? Он поподробнее нам о заварухе поведает.Кострецов энергично ответил:— А что он еще может рассказать, кроме того, что у Вахтанга сказал? Не надо Камбуза брать. Раз Вадик замешан и Веревка — его работа, он и за Камбузом может охотиться. Перехватим Камбуза — спугнем его. Камбуз — это теперь ниточка к Вадику. Причем после появления Камбуза в притоне тот мордоворотом вплотную заинтересуется, если до этого еще раздумывал. Отпусти Камбуза и бери его под наблюдение. Сразу мне отзвони, как Камбуз от Вахтанга уедет.Топков отключил связь и снова вник в прощальные разговоры на блатхате, где на посошок пили подряд полными стаканами.Вскоре на улице появился покачивающийся Камбуз. Он пьяно плюхнулся в машину и тронул ее, действуя, как в тумане: перед глазами маячила голая Нюська.Лейтенант Гена доложил об этом Кострецову и устремился за Камбузом.
* * * Кострецов, выслушав доклад Топкова, решил, что с пылу, с жару сейчас можно снять с Соньки информацию о Вадике. Он закурил, подождал немного и набрал телефон павильона. Трубку взяла Нюська.— Соню покличь, — развязно произнес опер.Сонька подошла и спросила:— Алло? Кто это?— Да Серега. Не спишь? Я тоже, только пришел со своих клубных дел.— Ой, я сейчас на другой аппарат перейду, — быстро проговорила она. — А то здесь шумно.Кострецов порадовался находчивости Соньки, решившей говорить без свидетелей.Вскоре раздался ее голос с другого аппарата:— Ну вот. Я в другую комнату ушла и дверь закрыла.В трубке щелкнуло. Сонька объяснила:— Это Нюська трубку в гостиной положила, чтобы Вахтанг не подслушал. О-ох, Сереня! Тут у нас такое было… Мудак этот Вах с одним блатным такое завернул, что нас всех чуть не перешмаляли. Вот мудила! У меня уж сердца не хватает, чтобы в рожу лоху не плюнуть. Даже нажралась на нервной почве.— Да ты успокойся, — ласково проинес Кострецов. — А чего ж у вас клиенты так распоясываются?— Не клиент то был. Залетный какой-то духарь. Такого же мудака, как Вах, искал. Ходит тот к нам. Еще отвратительнее Вахтанга Вадик этот.— Ну, Сонь, ты ни о ком хорошего слова не скажешь.— Да какие, Сереж, могут быть слова?! Вадик тот такая вонючая сопля, ну, в женском деле. И приходится его терпеть, потому как за ним большой человек. Вот жистянка паскудная! Потому и хочу по-своему дело ставить. А без Вахтанга я уж со слизняками возиться не стану. Буду только девочками заведовать. Ты-то как? Решил?— За тем и звоню. Обмозговал я твою идею. Считаю, что может у нас фартово получиться.— Хоть ты порадовал. Ой, а я совсем бухая.Кострецов вернул ее к интересующему его вопросу:— Но надо, чтоб было без таких эксцессов, как сегодня у вас. Это не дело. Клиенты ли, залетные ли, а права качать не должны. Почему вы такое допускаете?— Да тут, Сереж, и Вахтанг не виноватый. У того залетного просто шило в жопе. Кричал, что Вадик слюнявый полбригады его кентов уложил.— А Вадик на такое не способен?— Как тебе сказать? Я, вообще-то, мужиков чую. Любого, в принципе, могу рассечь. Вадик этот очень странный. На вид — хиляк, но когда прихватывает, ну, в постели, грабли у него железные. И что-то сидит у него внтури, будто в глухом заныре.— Ну, Сонь, ты прямо секретного звездохвата рисуешь.Сонька помолчала и сказала:— А что ты думаешь? Я вот сейчас трекнулась и аж мурашки по коже. Вадик-то, пожалуй, и звездохват, хоть на вид смурной и почти не стоит у него на баб. У него глаза пустые-пустые. Словно б уходят куда-то… Я-то не зря, наверно, всегда стараюсь в них не смотреть. Он, пожалуй, и мать родную зарежет.— Тогда прав тот блатарь, что с разбором к вам пришел. Вадик и завалил полвагона его братанов. — Знаешь, Сереж, теперь и я думаю, что залетный-то прав. Крутая рыба этот Вадик. И на горе в меня втюрился.Капитан раздумчиво произнес:— Ну и гоните его в шею. Что он, всю погоду вам делает?— Никак нельзя. Его пахан нам же с тобой может очень пригодится. Я тебе потом подробнее это обскажу, а то нажралась я, отдыхать надо.— Лады, Сонь. Ты запиши на всякий случай телефон, по которому я сейчас кантую. Будем иметь нормальную связь, чтобы Вахтанг не мешал.Он продиктовал ей свой домашний номер.— Это гостиница? — спросила Сонька.— Нет, квартиру снимаю. Бывай здорова.Кострецов положил трубку и задумался. Он всегда верил в женскую интуицию, за что особенно уважал слабый пол. Безыскусная аттестация Сонькой Вадика лучше любого анализа убеждала, что Вадик, скорее всего, киллер. Капитан сначала не очень прислушивался к версии Топкова, пытавшегося отследить направление Вадика. Но теперь…Поняв, что эти мысли ему теперь едва ль не до утра додумывать, Кость снова закурил.Он лежал в не очень свежей постели своей квартирки, которую давно собирался пропылесосить. Смотрел на круги от плафонов маленькой люстры на высоком потолке, по-старинному отделанному лепниной, и совершенно не чувствовал себя одиноким. Как только капитан уходил в дело, личные проблемы переставали для него существовать.Это по золотой женской интуиции уловила в нем Катя, измочившая подушку слезами в бессонные ночи, прежде чем решилась отказать Сергею и, чтобы не отступить, отважилась на отъезд.Так и идут по законам жизни совсем от разного бессонные мужские и женские ночи. Глава 4 Камбуз бесцельно ехал по ночному городу, пока его не сморило от выпитой у Вахтанга водки. Тогда он нашел двор поукромнее, зарулил туда. Прилег на заднее сиденье и заснул.Топков, стерегущий его на уличном выезде, тоже задремал.Утром Камбуз, проснувшись от оживления во дворе, помял опухшее лицо, закурил и стал размышлять. Вскоре он пришел к мысли, что без милиции ему теперь не обойтись. Появившись у Вахтанга, он наделал страшных глупостей. До этого неизвестно еще было, займется ли им Вадик. Но после его заявок перед бабами Камбуз уверился: Вадик обязательно пришьет.Камбуз собрался не вообще в милицию, а именно к Кострецову, который был более-менее похож на правильного мента. На Камбузе после истории с «плимутом» не было никакой уголовщины, он мог без проблем обратиться в органы, тем более что однажды с ними сотрудничал.Спрятал Камбуз пистолет в бардачок, завел машину и отправился в ОВД.Проследовавший за ним Топков удивился, когда бандит тормознул у здания, куда лейтенанту и нужно было на работу. Еще более впечатлило Гену, как Камбуз гордо вылез из машины, выпрямился и почти по-строевому зашагал внутрь.Топков выбрался на улицу и побежал за Камбузом в ОВД, чтобы того не перехватил кто-нибудь посторонний. В коридоре он окликнул его:— Вы к кому?Камбуз вздрогнул и обернулся, забегав глазами на небритой физиономии.— Да я тут к одному… Костенцов, вроде, ему фамилия.— Кострецов?! Пойдем, провожу.Следующим удивился капитан, увидев, что в комнату заходят Камбуз и Топков. Гена предупредительно сказал:— Этот товарищ хотел вас видеть. Я его в коридоре встретил.Кострецов понимающе кивнул. Гена вышел, плотно закрыв дверь.— Садись, Андрей, — пригласил Камбуза капитан, — закуривай, рассказывай, какая нужда привела.— Вот именно, что нужда, — проговорил Камбуз, он же Андрей Тухачев, и взял сигарету из пачки на столе. — Гриню Духа и кореша моего Веревку завалили.— О Веревке знаю, а насчет Грини откуда у тебя уверенность?Камбуз махнул рукой.— Да я сам эти дела раскрутил не хуже ментов. Улыбнулся капитан.— Даже — лучше нас, о Грине-то мы ничего толком не знаем.Камбуз зажег сигарету, бросил спичку в пепельницу, подымил, собираясь с мыслями, и начал излагать результаты своего розыска.Закончил сообщением:— О завале Веревки я сам вам и звонил.Капитан поинтересовался:— Красный «пежо» у Вахтанга от вашей бригады?— Ага. Мы его с Веревкой посреднику отогнали, а потом он через кого-то Вахтангу достался.Резюмировал Кострецов:— Все складно, но о том, что именно Вадик убил Гриню и Веревку, точных сведений у тебя все же нет.— А какие ж вам еще надо?! За «ниссаном» Вадик вместе с Гриней ездил — Дух пропадает. А через день заваливают Веревку, который о той поездке знает и после нее Вадика пас. Теперь я на очереди.— Это тебя больше всего и волнует.— Конечно. За тем и пришел. Братва меня прикрывать не будет.— А мы-то, Андрей, что можем сделать? Местопребывание Вадика нам тоже неизвестно. Не охрану же тебе выделять. Мы ею и свидетелей, настоящих очевидцев преступлений, не в состоянии обеспечить.Камбуз просительно перекосил физиономию.— А спрячьте меня.— Куда?— Да хоть в камеру, пока Вадика не отловите. Только — в одиночную.Кострецову надо было, чтобы Камбуз на воле живцом крутился для приманки Вадика, и он ответил:— На каком основании я тебе камеру предоставлю? Да еще одиночку? У нас все забито… Ты, Андрей, не тушуйся. Как тебя Вадик может достать, если еще не достал? В крайнем случае уезжай из Москвы. Отсидишься где-нибудь, пока мы Вадика заловим. Доказательства по убийству им Грини и Веревки у тебя, правда, косвенные, но достаточные, чтобы его задержать и допросить.Камбуз зло сплюнул на пол.— Чуял же я, что ментовка меня кинет! Не ходил я сюда, и ноги моей тут больше не будет.— Не зарекайся, — внушительно произнес Кость. — Сюда могут и привести.Вскочил Камбуз, вышел, хлопнув дверью.В комнату сразу же заглянул Топков. — Гена, — скомандовал капитан, — мотай за Камбузом. Веди его дальше и докладывай. С обеда я тебя кем-нибудь сменю.Гена кивнул и припустился по коридору.Камбуз, выйдя на улицу, поглядел на еще ласковое осеннее солнышко и решил: прежде чем бежать из Москвы, надо ж и похмелиться после вчерашнего перебора у Вахтанга.Он двинул в пивную на Банковском. Там он взял стакан водки, два пива и основательно закусить. Выпил, стал с удовольствием есть, прихлебывая пивцо, и снова вспоминать сладко оживший образ синеглазой Нюськи с торчащими сосками.
* * * Вадик этим утром охотился за Камбузом на Чистых прудах. При всем явном дилетантизме этих толстого и тонкого, он не мог представить, что вчера Камбуз снова заторчит в засаде, которая уже угробила его напарника. Так что к Вахтангу киллер и не подумал заглянуть.Он проехал на Чистяки и остановил «ниссан» неподалеку от Покровских ворот напротив Чистопрудного бульвара. Вадик хорошо ориентировался в этом районе и решил начать поиски Камбуза с пивной на Покровке, которая как бы увенчивала близлежащую «пьяную» территорию.Киллер был малоузнаваем: наклеил усы и бороду, надел парик, подгримировался, что состарило его лет на десять. В затрапезном виде Вадик вышел из машины, ссутулился и, поглубже сунув руки в карманы заношенной куртки, направился в пивную.Там Вадик взял кружку и встал ближе к углу, в котором кучковалась хмурая с похмелья золотая рота. Среди алкашей выделялся Кеша Черч, которого слабо взяла единственная кружка пива, на каковую едва наскреб. Черч нервничал: то что-то доказывал собеседникам, то цеплялся к их словам, ругаясь. Собеседнички — большинство из них еще и глотка не сделало — вяло реагировали. Вадик видел, что этот босяк тут влиятелен, и решил с ним подружиться.Приблизился Вадик к их столу, небрежно поставил наполовину отпитую кружку на край и актерски приветствовал шатию хриплым голосом:— Здорово, браты!Взгляды всех приковались к его кружке.Самым несчастным тут был Валя Пустяк, которого выгнала его последняя хозяйка Нинка. Он дошел до того, что дни напролет стоял по пивным, выпрашивая выпивку. Пустяк, носивший подлинную фамилию — Пустяков, как и Черч, был стукачом Кострецова, но о деятельности друг друга осведомители не подозревали. Валя не выдержал и ноюще воззвал к Вадику:— Братан, дай допить.Вадик пододвинул ему кружку. Пустяк схватил ее двумя грязными ладонями, запрокинул и судорожно выхлебал.— Пиво разве ж лечит?! — глубокомысленно сказал перевоплощенным глухим голосом Вадик. — Только водочка спасает.Братия уныло выслушала его замечание. Кеша бросил:— Поднеси, коль такой умный.— А чего?! — Вадик полез в карман. — Ставлю две бутылки.К нему сразу метнулось трое, протягивая руки:— Давай, брат, схожу… Браток, мне доверь…Достал Вадик деньги и поглядел на Кешу.— Может, ты сходишь?Тот озарился, дернув щекой.— Самый правильный выбор.Черч ловко подхватил деньги и стрелой вылетел на улицу. Вскоре он прибыл с бутылками за пазухой. На столе уже ждали сдвинутые кружки по числу питоков. Кеша оглядел посуду, грозно уточнил:— Помыты кружки?!— А как же?.. Лей… Как хрусталь…Водку Кеша «разверстал» молниеносно. Золоторотцы цапнули свои дозы трясущимися пальцами, не успела еще капнуть последняя капля. Валя Пустяк чуть не уронил тяжелую кружку из ходуном ходившей пятерни. Стремглав пили, глотали, давились.Лишь Черч соблюдал достоинство. Он поднял кружку, кивнув Вадику.— За все хорошее.Выпил и достал желтенький леденец с налипшими волосяными завитками, видимо, кошачьими, неизвестно когда залетевший в его карман. Обдул его, бросил в рот.Посасывая конфетку, как итальянский граф прожевывает листики базилика, завтракая в своем палаццо, Черч оглядел компанию обретшими былой стальной цвет глазами и обратился к Вадику, который с трудом осиливал порцию.— Плохо без закуски пошло? Ништяк, сейчас приживется.Вадик отошел, взял две кружки пива и пару бутербродов. Вернулся к столу, одну кружку поставил перед Черчем. Стал есть и кивнул Кеше.— Давай по пивку, чтоб совсем нормально стало.Черч красивыми большими глотками осушил полкружки и уже в полном удовлетворении закурил. Вадик придвинулся к нему и произнес вполголоса:— Кента с Чистяков ищу. Камбуз ему кликуха.Черч внутренне напрягся. О Камбузе он сам усиленно вынюхивал последнее время, но делал это умело, больше слушая разговоры. Лишь иногда, если говоривший был рассеян, задавал наводящие вопросы. Он старался отработать задание Кострецова, разозлившегося за его наводку на ограбление квартиры на Девяткином переулке.После убийства Веревки о Камбузе говорили вовсю, но никто его не искал хотя бы потому, что того разыскивала милиция. Кроме нее, интересоваться Камбузом могли с другой стороны — те, кто с Веревкой расправился. Бригадным же Духа о Камбузе у первого встречного расспрашивать было не с руки. Поэтому заявление бородача, ни с того ни с сего похмелившего рвань в углу, его крайне насторожило. Милицейским от него не пахло, а значит…Кеша внутренне собрался, ощутив себя подземным опером, и воодушевленно занялся бородачом.— Тебя как кличут? — спросил он Вадика.— Сом, — ответил тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
* * * Топков в машине с подслушкой, поняв, что других важных новостей не предвидится, быстро набрал по дефицитному сотовику, выданному ему Кострецовым, номер его домашнего телефона:— Сергей! Сейчас у Вахтанга Камбуз сидит, собирается уходить. Пытался разузнать о Вадике. Явно, что Вадик и в исчезновении Грини замешан, и в убийстве Веревки. Может, взять мне Камбуза на выходе? Он поподробнее нам о заварухе поведает.Кострецов энергично ответил:— А что он еще может рассказать, кроме того, что у Вахтанга сказал? Не надо Камбуза брать. Раз Вадик замешан и Веревка — его работа, он и за Камбузом может охотиться. Перехватим Камбуза — спугнем его. Камбуз — это теперь ниточка к Вадику. Причем после появления Камбуза в притоне тот мордоворотом вплотную заинтересуется, если до этого еще раздумывал. Отпусти Камбуза и бери его под наблюдение. Сразу мне отзвони, как Камбуз от Вахтанга уедет.Топков отключил связь и снова вник в прощальные разговоры на блатхате, где на посошок пили подряд полными стаканами.Вскоре на улице появился покачивающийся Камбуз. Он пьяно плюхнулся в машину и тронул ее, действуя, как в тумане: перед глазами маячила голая Нюська.Лейтенант Гена доложил об этом Кострецову и устремился за Камбузом.
* * * Кострецов, выслушав доклад Топкова, решил, что с пылу, с жару сейчас можно снять с Соньки информацию о Вадике. Он закурил, подождал немного и набрал телефон павильона. Трубку взяла Нюська.— Соню покличь, — развязно произнес опер.Сонька подошла и спросила:— Алло? Кто это?— Да Серега. Не спишь? Я тоже, только пришел со своих клубных дел.— Ой, я сейчас на другой аппарат перейду, — быстро проговорила она. — А то здесь шумно.Кострецов порадовался находчивости Соньки, решившей говорить без свидетелей.Вскоре раздался ее голос с другого аппарата:— Ну вот. Я в другую комнату ушла и дверь закрыла.В трубке щелкнуло. Сонька объяснила:— Это Нюська трубку в гостиной положила, чтобы Вахтанг не подслушал. О-ох, Сереня! Тут у нас такое было… Мудак этот Вах с одним блатным такое завернул, что нас всех чуть не перешмаляли. Вот мудила! У меня уж сердца не хватает, чтобы в рожу лоху не плюнуть. Даже нажралась на нервной почве.— Да ты успокойся, — ласково проинес Кострецов. — А чего ж у вас клиенты так распоясываются?— Не клиент то был. Залетный какой-то духарь. Такого же мудака, как Вах, искал. Ходит тот к нам. Еще отвратительнее Вахтанга Вадик этот.— Ну, Сонь, ты ни о ком хорошего слова не скажешь.— Да какие, Сереж, могут быть слова?! Вадик тот такая вонючая сопля, ну, в женском деле. И приходится его терпеть, потому как за ним большой человек. Вот жистянка паскудная! Потому и хочу по-своему дело ставить. А без Вахтанга я уж со слизняками возиться не стану. Буду только девочками заведовать. Ты-то как? Решил?— За тем и звоню. Обмозговал я твою идею. Считаю, что может у нас фартово получиться.— Хоть ты порадовал. Ой, а я совсем бухая.Кострецов вернул ее к интересующему его вопросу:— Но надо, чтоб было без таких эксцессов, как сегодня у вас. Это не дело. Клиенты ли, залетные ли, а права качать не должны. Почему вы такое допускаете?— Да тут, Сереж, и Вахтанг не виноватый. У того залетного просто шило в жопе. Кричал, что Вадик слюнявый полбригады его кентов уложил.— А Вадик на такое не способен?— Как тебе сказать? Я, вообще-то, мужиков чую. Любого, в принципе, могу рассечь. Вадик этот очень странный. На вид — хиляк, но когда прихватывает, ну, в постели, грабли у него железные. И что-то сидит у него внтури, будто в глухом заныре.— Ну, Сонь, ты прямо секретного звездохвата рисуешь.Сонька помолчала и сказала:— А что ты думаешь? Я вот сейчас трекнулась и аж мурашки по коже. Вадик-то, пожалуй, и звездохват, хоть на вид смурной и почти не стоит у него на баб. У него глаза пустые-пустые. Словно б уходят куда-то… Я-то не зря, наверно, всегда стараюсь в них не смотреть. Он, пожалуй, и мать родную зарежет.— Тогда прав тот блатарь, что с разбором к вам пришел. Вадик и завалил полвагона его братанов. — Знаешь, Сереж, теперь и я думаю, что залетный-то прав. Крутая рыба этот Вадик. И на горе в меня втюрился.Капитан раздумчиво произнес:— Ну и гоните его в шею. Что он, всю погоду вам делает?— Никак нельзя. Его пахан нам же с тобой может очень пригодится. Я тебе потом подробнее это обскажу, а то нажралась я, отдыхать надо.— Лады, Сонь. Ты запиши на всякий случай телефон, по которому я сейчас кантую. Будем иметь нормальную связь, чтобы Вахтанг не мешал.Он продиктовал ей свой домашний номер.— Это гостиница? — спросила Сонька.— Нет, квартиру снимаю. Бывай здорова.Кострецов положил трубку и задумался. Он всегда верил в женскую интуицию, за что особенно уважал слабый пол. Безыскусная аттестация Сонькой Вадика лучше любого анализа убеждала, что Вадик, скорее всего, киллер. Капитан сначала не очень прислушивался к версии Топкова, пытавшегося отследить направление Вадика. Но теперь…Поняв, что эти мысли ему теперь едва ль не до утра додумывать, Кость снова закурил.Он лежал в не очень свежей постели своей квартирки, которую давно собирался пропылесосить. Смотрел на круги от плафонов маленькой люстры на высоком потолке, по-старинному отделанному лепниной, и совершенно не чувствовал себя одиноким. Как только капитан уходил в дело, личные проблемы переставали для него существовать.Это по золотой женской интуиции уловила в нем Катя, измочившая подушку слезами в бессонные ночи, прежде чем решилась отказать Сергею и, чтобы не отступить, отважилась на отъезд.Так и идут по законам жизни совсем от разного бессонные мужские и женские ночи. Глава 4 Камбуз бесцельно ехал по ночному городу, пока его не сморило от выпитой у Вахтанга водки. Тогда он нашел двор поукромнее, зарулил туда. Прилег на заднее сиденье и заснул.Топков, стерегущий его на уличном выезде, тоже задремал.Утром Камбуз, проснувшись от оживления во дворе, помял опухшее лицо, закурил и стал размышлять. Вскоре он пришел к мысли, что без милиции ему теперь не обойтись. Появившись у Вахтанга, он наделал страшных глупостей. До этого неизвестно еще было, займется ли им Вадик. Но после его заявок перед бабами Камбуз уверился: Вадик обязательно пришьет.Камбуз собрался не вообще в милицию, а именно к Кострецову, который был более-менее похож на правильного мента. На Камбузе после истории с «плимутом» не было никакой уголовщины, он мог без проблем обратиться в органы, тем более что однажды с ними сотрудничал.Спрятал Камбуз пистолет в бардачок, завел машину и отправился в ОВД.Проследовавший за ним Топков удивился, когда бандит тормознул у здания, куда лейтенанту и нужно было на работу. Еще более впечатлило Гену, как Камбуз гордо вылез из машины, выпрямился и почти по-строевому зашагал внутрь.Топков выбрался на улицу и побежал за Камбузом в ОВД, чтобы того не перехватил кто-нибудь посторонний. В коридоре он окликнул его:— Вы к кому?Камбуз вздрогнул и обернулся, забегав глазами на небритой физиономии.— Да я тут к одному… Костенцов, вроде, ему фамилия.— Кострецов?! Пойдем, провожу.Следующим удивился капитан, увидев, что в комнату заходят Камбуз и Топков. Гена предупредительно сказал:— Этот товарищ хотел вас видеть. Я его в коридоре встретил.Кострецов понимающе кивнул. Гена вышел, плотно закрыв дверь.— Садись, Андрей, — пригласил Камбуза капитан, — закуривай, рассказывай, какая нужда привела.— Вот именно, что нужда, — проговорил Камбуз, он же Андрей Тухачев, и взял сигарету из пачки на столе. — Гриню Духа и кореша моего Веревку завалили.— О Веревке знаю, а насчет Грини откуда у тебя уверенность?Камбуз махнул рукой.— Да я сам эти дела раскрутил не хуже ментов. Улыбнулся капитан.— Даже — лучше нас, о Грине-то мы ничего толком не знаем.Камбуз зажег сигарету, бросил спичку в пепельницу, подымил, собираясь с мыслями, и начал излагать результаты своего розыска.Закончил сообщением:— О завале Веревки я сам вам и звонил.Капитан поинтересовался:— Красный «пежо» у Вахтанга от вашей бригады?— Ага. Мы его с Веревкой посреднику отогнали, а потом он через кого-то Вахтангу достался.Резюмировал Кострецов:— Все складно, но о том, что именно Вадик убил Гриню и Веревку, точных сведений у тебя все же нет.— А какие ж вам еще надо?! За «ниссаном» Вадик вместе с Гриней ездил — Дух пропадает. А через день заваливают Веревку, который о той поездке знает и после нее Вадика пас. Теперь я на очереди.— Это тебя больше всего и волнует.— Конечно. За тем и пришел. Братва меня прикрывать не будет.— А мы-то, Андрей, что можем сделать? Местопребывание Вадика нам тоже неизвестно. Не охрану же тебе выделять. Мы ею и свидетелей, настоящих очевидцев преступлений, не в состоянии обеспечить.Камбуз просительно перекосил физиономию.— А спрячьте меня.— Куда?— Да хоть в камеру, пока Вадика не отловите. Только — в одиночную.Кострецову надо было, чтобы Камбуз на воле живцом крутился для приманки Вадика, и он ответил:— На каком основании я тебе камеру предоставлю? Да еще одиночку? У нас все забито… Ты, Андрей, не тушуйся. Как тебя Вадик может достать, если еще не достал? В крайнем случае уезжай из Москвы. Отсидишься где-нибудь, пока мы Вадика заловим. Доказательства по убийству им Грини и Веревки у тебя, правда, косвенные, но достаточные, чтобы его задержать и допросить.Камбуз зло сплюнул на пол.— Чуял же я, что ментовка меня кинет! Не ходил я сюда, и ноги моей тут больше не будет.— Не зарекайся, — внушительно произнес Кость. — Сюда могут и привести.Вскочил Камбуз, вышел, хлопнув дверью.В комнату сразу же заглянул Топков. — Гена, — скомандовал капитан, — мотай за Камбузом. Веди его дальше и докладывай. С обеда я тебя кем-нибудь сменю.Гена кивнул и припустился по коридору.Камбуз, выйдя на улицу, поглядел на еще ласковое осеннее солнышко и решил: прежде чем бежать из Москвы, надо ж и похмелиться после вчерашнего перебора у Вахтанга.Он двинул в пивную на Банковском. Там он взял стакан водки, два пива и основательно закусить. Выпил, стал с удовольствием есть, прихлебывая пивцо, и снова вспоминать сладко оживший образ синеглазой Нюськи с торчащими сосками.
* * * Вадик этим утром охотился за Камбузом на Чистых прудах. При всем явном дилетантизме этих толстого и тонкого, он не мог представить, что вчера Камбуз снова заторчит в засаде, которая уже угробила его напарника. Так что к Вахтангу киллер и не подумал заглянуть.Он проехал на Чистяки и остановил «ниссан» неподалеку от Покровских ворот напротив Чистопрудного бульвара. Вадик хорошо ориентировался в этом районе и решил начать поиски Камбуза с пивной на Покровке, которая как бы увенчивала близлежащую «пьяную» территорию.Киллер был малоузнаваем: наклеил усы и бороду, надел парик, подгримировался, что состарило его лет на десять. В затрапезном виде Вадик вышел из машины, ссутулился и, поглубже сунув руки в карманы заношенной куртки, направился в пивную.Там Вадик взял кружку и встал ближе к углу, в котором кучковалась хмурая с похмелья золотая рота. Среди алкашей выделялся Кеша Черч, которого слабо взяла единственная кружка пива, на каковую едва наскреб. Черч нервничал: то что-то доказывал собеседникам, то цеплялся к их словам, ругаясь. Собеседнички — большинство из них еще и глотка не сделало — вяло реагировали. Вадик видел, что этот босяк тут влиятелен, и решил с ним подружиться.Приблизился Вадик к их столу, небрежно поставил наполовину отпитую кружку на край и актерски приветствовал шатию хриплым голосом:— Здорово, браты!Взгляды всех приковались к его кружке.Самым несчастным тут был Валя Пустяк, которого выгнала его последняя хозяйка Нинка. Он дошел до того, что дни напролет стоял по пивным, выпрашивая выпивку. Пустяк, носивший подлинную фамилию — Пустяков, как и Черч, был стукачом Кострецова, но о деятельности друг друга осведомители не подозревали. Валя не выдержал и ноюще воззвал к Вадику:— Братан, дай допить.Вадик пододвинул ему кружку. Пустяк схватил ее двумя грязными ладонями, запрокинул и судорожно выхлебал.— Пиво разве ж лечит?! — глубокомысленно сказал перевоплощенным глухим голосом Вадик. — Только водочка спасает.Братия уныло выслушала его замечание. Кеша бросил:— Поднеси, коль такой умный.— А чего?! — Вадик полез в карман. — Ставлю две бутылки.К нему сразу метнулось трое, протягивая руки:— Давай, брат, схожу… Браток, мне доверь…Достал Вадик деньги и поглядел на Кешу.— Может, ты сходишь?Тот озарился, дернув щекой.— Самый правильный выбор.Черч ловко подхватил деньги и стрелой вылетел на улицу. Вскоре он прибыл с бутылками за пазухой. На столе уже ждали сдвинутые кружки по числу питоков. Кеша оглядел посуду, грозно уточнил:— Помыты кружки?!— А как же?.. Лей… Как хрусталь…Водку Кеша «разверстал» молниеносно. Золоторотцы цапнули свои дозы трясущимися пальцами, не успела еще капнуть последняя капля. Валя Пустяк чуть не уронил тяжелую кружку из ходуном ходившей пятерни. Стремглав пили, глотали, давились.Лишь Черч соблюдал достоинство. Он поднял кружку, кивнув Вадику.— За все хорошее.Выпил и достал желтенький леденец с налипшими волосяными завитками, видимо, кошачьими, неизвестно когда залетевший в его карман. Обдул его, бросил в рот.Посасывая конфетку, как итальянский граф прожевывает листики базилика, завтракая в своем палаццо, Черч оглядел компанию обретшими былой стальной цвет глазами и обратился к Вадику, который с трудом осиливал порцию.— Плохо без закуски пошло? Ништяк, сейчас приживется.Вадик отошел, взял две кружки пива и пару бутербродов. Вернулся к столу, одну кружку поставил перед Черчем. Стал есть и кивнул Кеше.— Давай по пивку, чтоб совсем нормально стало.Черч красивыми большими глотками осушил полкружки и уже в полном удовлетворении закурил. Вадик придвинулся к нему и произнес вполголоса:— Кента с Чистяков ищу. Камбуз ему кликуха.Черч внутренне напрягся. О Камбузе он сам усиленно вынюхивал последнее время, но делал это умело, больше слушая разговоры. Лишь иногда, если говоривший был рассеян, задавал наводящие вопросы. Он старался отработать задание Кострецова, разозлившегося за его наводку на ограбление квартиры на Девяткином переулке.После убийства Веревки о Камбузе говорили вовсю, но никто его не искал хотя бы потому, что того разыскивала милиция. Кроме нее, интересоваться Камбузом могли с другой стороны — те, кто с Веревкой расправился. Бригадным же Духа о Камбузе у первого встречного расспрашивать было не с руки. Поэтому заявление бородача, ни с того ни с сего похмелившего рвань в углу, его крайне насторожило. Милицейским от него не пахло, а значит…Кеша внутренне собрался, ощутив себя подземным опером, и воодушевленно занялся бородачом.— Тебя как кличут? — спросил он Вадика.— Сом, — ответил тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28