Он пытался понять, что от него ожидать.— Ох, Шамиль Идрисович, — покачал головой генерал Шаповаленко, когда игра в вопросы и ответы приблизилась к финалу. — Вот смотрю я на вас и удивляюсь.— Чему? — прищурился Шамиль.— Вечно собираетесь жить?— Сколько отпущено. Не больше. Но и не меньше.— Судили мы, рядили. По табачным убийствам примерялись. И все ниточки знаете куда сходятся?— И куда?— В «Золотой шельф».— Ну да? — деланно удивился Шамиль.— Да, — кивнул начальник УВД. — Опасный вы, оказывается, человек.— Да нет, — возразил Шамиль. — Какой опасный!.. Просто свое не привык отдавать— А чужое брать? — встрял Ушаков.— У вас конкретные обвинения?— Так у нас и разговор не конкретный, — сказал генерал. — Так. О погоде.— О молодежной моде, — усмехнулся Шамиль, вспомнив навязшую в свое время у всех на зубах знаменитую рекламу «МММ».— Смотри, Шамиль. — Ушаков встал, остановился напротив Шамиля, глядя на него сверху вниз. — Ты же сам понимаешь, что по лезвию бритвы ходишь. Думаешь, поможет тебе бронированный «Мерседес»? Не поможет.— Хоть на перекрестках себя спокойно чувствую, — ответил Шамиль.— Этого мало… Ты далеко зашел. Слишком много нажил врагов. И продолжаешь наживать.— Враги приходят и уходят, — рассудительно произнес Шамиль.— А Шамиль остается, — кивнул генерал.— Трудно зарекаться. — Вдруг какие-то горькие нотки проскользнули в голосе Шамиля, и Ушаков понял, что все, о чем тут сейчас идет речь, не раз приходило в голову и табачному воротиле. Он не дурак и очень хорошо понимает, что и впрямь зашел слишком далеко. Но остановиться не мог. Слишком уж большой разбег взял.— Настало время вас к порядку призывать, — сказал Ушаков.— К порядку, да? Хотите откровенно? Не для записи на магнитофон. — Шамиль обвел вокруг себя рукой.— Нет тут микрофонов, — успокоил начальник уголовного розыска.— А хотя б и были… Ничего у вас не получится. Мы же не просто предприимчивые ребята из Полесска, которые вдруг порешили жить богато. За нами там стоят, — Шамиль поднял палец. — От нас в столицу, на большие верха всегда денежки летели. Исправно. В срок. С каждой сделки.— Верим… А ты не думаешь, что вольница ваша кончается? — сказал Ушаков. — Времена меняются. Власть сменилась, Президент новый. И пришло время ваш пыл немножко охлаждать.Начальник уголовного розыска недаром ввинтил упоминание насчет Президента. Три года назад друг и учитель по бизнесу Шамиля, известный торгово-воровской авторитет, ныне живущий в Израиле Мося Зитман умудрился отстегнуть хорошие деньги в администрацию Президента России. А в результате во время официального визита в Полесск тот остановился в отеле «Континенталь», которым владели на пару Зитман с Шамилем. Тогда и появилось трогательное фото — Президент России с двумя воровскими полесскими авторитетами и охранники из СБП за их спинами. До сих пор Шамиль демонстрировал всем эту фотографию, намекая на большую волосатую лапу в столице. В то время Ушаков своим ушам не поверил, узнав, что Президент великой страны решил приземлиться в бандитском логове. Но потом рассудил спокойно, что, собственно говоря, это символ исторического момента, а против истории не попрешь.— Новый Президент, конечно, мужик крутой, — сказал Шамиль, поморщившись. — Но только один он ничего не может. А вокруг кто? Вокруг друзья таких, как мы… Так что, господа, пора учиться жить с крупным бизнесом мирно. Сосуществовать.— Крупный бизнес, — хмыкнул Ушаков.— Конечно, не «ЛогоВАЗ» или НТВ, — произнес Шамиль. — Но деньги немалые крутятся… Поймите, мы давно не бандиты. Мы бизнесмены.— А почему тогда методы у вас бандитские? — спросил Ушаков зло. — Почему людей убивают?— Я убиваю людей? — удивился Шамиль…— Не будем вдаваться в тонкости уголовного права, чем заказчик отличается от исполнителя, — махнул рукой Ушаков.— Вообще, мне кажется, у нас не правильные взаимоотношения, — произнес спокойно Шамиль. — Я тоже живу в этом городе. И мои родные живут здесь. Я заинтересован, как и вы, чтобы на улицах был порядок. А сколько у милиции нерешенных проблем — мне известно. Лимиты на бензин. Старый автотранспорт. Спецтехника — вчерашний день. Вон жилой дом УВД уже семь лет не можете сдать, а сотрудники по пятнадцать лет квартиры ждут.— А вы поможете? — заинтересовался генерал.— Деловые люди всегда милиции помогут.— Щедрый ты человек, Шамиль Идрисович, — с иронией произнес Ушаков. — Сразу уж через газету объявим: в УВД открылся общак, деньги переводить на расчетный счет.— Шутите.— Да какие с тобой шутки, Шамиль.— Это верно, — вдруг с проступившей угрозой произнес табачный воротила.— Все понятно, — хлопнул ладонью по столу генерал. — Спасибо за потраченное на нас ваше драгоценное время, Шамиль Идрисович. Думаю, это у нас не последняя встреча…— Зовите. Приду.— Обязательно позовем, — пообещал Ушаков… ЧАСТЬ IV КИЛЛЕРЫ И ПОСРЕДНИКИ Глава 1НАНЯТЬ ДУШЕГУБА
— Шамиль. Нет, ну какая живучая скотина! — воскликнул Ломоносов, «заместитель Корейца по границе».— Везунчик, — кивнул Кореец.Они вдвоем коротали вечер на съемной хате в Локтионово — городишке близ Полесска. Хата была надежная, непаленая, о ней почти никто не знал, и Кореец чувствовал себя в ней достаточно спокойно.Настроение у обоих было мрачное. Радио непрерывно жужжало о неудачном покушении на Шамиля — это была сенсация дня.— Ничего, мы его достанем, — заверил Кореец. — И его бронированная железяка на колесах не поможет. И два джипа охраны не помогут.— Пока помогали, — кисло произнес Ломоносов. Кореец легко поднялся с кресла, сделал несколько резких движений — молниеносная связка руками и ногами, так что по комнате пошел ветер. В движении на него нисходило спокойствие. Он был настоящий, без дураков, мастер таэквандо. До сих пор, в свои сорок лет, он не меньше часа в день тратил на тренировки. И мог срубить без проблем любого — невысокий, крепкий, он весь состоял из сухожилий и был будто сделан из железа.Восточные виды единоборств созданы для восточных людей. Русскому медведю никогда не научиться так работать в технике таэквандо, как азиату. Но мода на восточные единоборства не угасает в России уже два десятка лет, подогреваемая корейскими и американскими боевиками. Первый клуб таэквандо в Полесске, называвшийся незатейливо «Дракон», Кореец создал в 1989 году. Это его детище подарило стране пару чемпионов России, а заодно стало ядром боевой организации, которой удалось взять под контроль значительную часть незаконных операций на границе.В Азии к корейцам отношение примерно такое же, как в Европе к евреям — их считают людьми хитрыми, деловыми, имеющими способности к коммерции, склонными к финансовым авантюрам. Они умудряются во всем мире чувствовать себя как дома. Их работоспособность стала притчей во языцех. Японцев, пашущих, как автоматы, весь рабочий день, они считают лентяями. Во многом за счет нечеловеческой работоспособности и целеустремленности состоялось «корейское чудо», когда разрушенная войной Южная Корея за несколько лет восстала из пепла и взлетела в небеса. Даже длительное соседское житие отдельных представителей этого народа бок о бок с русскими не смогло изжить этой страсти к работе от рассвета до заката.Александр ан был одним из типичных представителей своего племени. Изворотливый, волевой, обладающий завидной пробивной силой, он самозабвенно вкалывал, упрочивая свое благосостояние, отвоевывая все новые территории в бизнесе, который по большей части был преступным.Когда процветал автомобильный бизнес, под бригадой Корейца работало немало фирм, гонявших иномарки. Деньги тогда шли просто шальные. Кореец не дремал, он знал, куда их вложить и как, и деньги начинали приносить деньги.Брат Корейца дослужился до должности начальника одного из городских райотделов милиции Полесска, но Александр не видел в этом ничего зазорного. Каждый делает свое дело. Нужно просто делать его добросовестно. Правда, способность брата жить на нищенскую милицейскую зарплату удивляла его, да и вообще отношения у них складывались далеко не теплые, но это семейные проблемы, которые неприлично выносить на всеобщее обозрение.В последнее время бизнес шел неважно. Настолько неважно, что Кореец уже стал подумывать передать его кому-нибудь из своих пацанов и уехать из Полесска на Запад. Денег ему хватит. Где-нибудь в Германии он свободно закрепится в легальном бизнесе и станет жить спокойно, не ожидая пули в спину, не ломая голову над тем, кто из людей, кому ты жмешь руку сегодня, завтра продаст тебя с потрохами. На него все чаще тяжелой волной накатывала моральная усталость. И тогда он ощущал, насколько ему все надоело. Все эти бесконечные конфликты, все разборы последнего времени портили ему весь вкус жизни. И у главной его неприятности было имя. Имя это — Шамиль Зайнутдинов!Кореец подпрыгнул на мягком ковре и с сокрушительной силой выбросил ногу вперед. Ох, хорошо бы сейчас в этой комнате был Шамиль. Удар ногой разбил бы ему кадык, из горла хлынула бы кровь. После таких ударов люди не живут…Резко вдохнув воздух ртом. Кореец с напряжением выдохнул его через нос, изгоняя вместе с ним из себя злость.Ох, Шамиль… Сам Кореец не был изнурен страстями, которые жгли других. Свою деятельность он воспринимал просто как ремесло, которое необходимо делать как можно лучше, чтобы быть конкурентоспособным. Интересовали его только деньги. И вся эта кутерьма с матросами, с контрабандистами, с гонщиками машин нужна была для одного — чтобы набухали счета в немецких банках и на Кипре. Но он видел, что многие его соратники и конкуренты вкладывают в дела слишком много лишних эмоций. Они на седьмом небе от осознания своей исключительности, от того, что имеют возможность давить, унижать, уничтожать людей. Наслаждаясь ощущением, что их по большей части никчемные личности выше других, они сами не понимают, что попадают в злой круг. В нем самая жалкая шестерка упивается тем, что давит лоха. Валет рад возможности давить и лоха, и шестерку. Пахан давит всех, перед ним ползают на брюхе, и он упивается властью и силой. Людям слишком нравится карать и миловать и не нравится, когда карают и милуют их. Они сидят на этих эмоциях, как на наркотиках, и не понимают, что круг заколдован, всегда найдется тот, кто рано или поздно отнесется к тебе так, как ты относился к другим. И тогда заставят жрать землю уже тебя. Кореец с его восточным отношением к жизни отлично ощущал это и не множил зло без необходимости. В отличие от Шамиля — наиболее яркого представителя этого алчущего племени.Шамиль умел неистово ненавидеть. И Кореец, кляня себя за это, научился у него тому же. Сегодня он ненавидел Шамиля люто. И готов был даже жертвовать большими деньгами, лишь бы полюбоваться на его холодный труп. И историю с обратным рейсом самолета затеял больше не из-за того, что она сулила большие деньги — доходы едва покрыли расходы. Вся радость была в том, что он представил, как вытянется у Шамиля морда. И как тот будет метаться по кабинету, мечтая о том, чтобы зубами порвать Корейца, и понимая, что из этого ни шиша не получится, поскольку Кореец лег на глубину и где он — не знает никто. А потом выстрел гранатомета разнесет кабинет сигаретного воротилы, осколки пробьют его сонную артерию, войдут глубоко в тело, взрывная волна придавит, выбивая жизнь…Получилось не так, как рассчитывали. Шамиль почти не пострадал. Он счастливчик. Ему слишком долго везло.— Акцию провели дерьмово. Вся беда, что команду мы создавали, когда вопросы выяснялись с помощью кулаков. — Кореец уселся в кресло.— Хорошее было время, — улыбнулся Ломоносов, взор затуманился воспоминаниями.Десять лет назад они громили кооперативные забегаловки вдоль приграничной трассы, били стекла перегонщикам машин и ходили на них врукопашную, ставили на уши магазины, разносили на дрова в кафе-неплательщиках мебель.Золотое время. Они, новоявленные Робин Гуды, борцы с кооперативной заразой, упивались новым ощущением безнаказанности и свободы, как у собак, которые всю жизнь сидели на поводке и имели право только лаять на прохожих, но вдруг с них сняли ошейники и разрешили вцепляться зубами в кого угодно. Они и вцеплялись. Сначала бестолково, постоянно схлестываясь с такими же спущенными с ошейника конкурентами. После жестоких разборок многие отправлялись по больницам, гораздо реже по моргам. Они наглядно учили всех воспринимать команду Корейца как силу, неизбежную и непреодолимую, подобно ураганному ветру с Балтийского моря. Они внушали, что можно разделаться с одним членом команды, можно посадить еще парочку, но организация останется. И она будет мстить. Они учились понимать — группировка взрастает, как на дрожжах, на мифах вокруг себя и на страхе.— Да, хорошее, — согласился Кореец. — Но оно прошло. А мы все выясняем отношения, бодаясь крепкими лбами. Махая бейсбольными битами.— Почему? — обиделся Ломоносов. — Мы и стрелять можем.— Можем… Но вся стрельба из той же оперы, как и драка с колами деревня на деревню. Один хороший киллер стоит сотни тупых «быков».— Количество тоже много значит.— Ты Шамиля пойдешь штурмом брать? Как Измаил — со штурмовыми лестницами, артподготовкой?— Не так, конечно.— Нужен хороший киллер. Ане пацаны, палящие, зажмурившись, куда ни попадя.— Пацанов-то у нас мало, — возразил Ломоносов.— Профи у нас мало, — отмахнулся Кореец. — Морду разбить — всегда пожалуйста. А завалить втихаря, красиво, чтобы душа радовалась, — нет. По Шамилю нужно работать профессионально.— Он-то по нашим следам всю свою свору пустит.— Пустит.— Может, со стороны спеца пригласить? — спросил Ломоносов. — У москвичей позаимствовать?— И показать себя лохами? — усмехнулся Кореец. — Спрашивается, что за такая шайка-лейка, где спеца по мокрым делам приличного нет?Раньше было принято приглашать для ведения боевых действий наемников со стороны, которые за деньги без задней мысли будут крушить, кого закажут. Оно выгодно — приехали парни из тмутаракани, грохнули, кого их просили, по списку, получили деньги по прейскуранту и улетучились, как дым. Особенно прославились рязанские разборочные команды, парни там все сплошь из десантуры, знающие толк в войне. И накрошили они по заказам человек двести по России, целые группировки выводили под корень, когда шли большие дележи самых лакомых кусочков — нефтеперегонных заводов, импортно-экспортных операций с автомобилями в Тольятти. Но сегодня признано хорошим тоном решать свои проблемы самим.— Так-то оно так, — кивнул Ломоносов. — Но…— Что «но»?— Со своими киллерами обязательно возникают проблемы.Он был прав. Высококвалифицированные киллеры в бригадах со временем начинают ощущать свою исключительность и становятся опасными. Часто от них приходится избавляться, если только они не успевают раньше избавиться и от пахана, и от своих недоброжелателей, взяв верх в бригаде. Обычно они относятся к той категории людей, которые привыкли пробивать любые стены, и не терпят над собой никого.— Пробитый, отморозок, как тебя не хватает! — Кореец сделал круговое движение шеей.— Так гаденыш и не нарисовался, — сказал Ломоносов.— Ушел в глухую оборону.— Может, нет его в области.— Есть, — уверил Кореец. — Я наводил справки.— От этого урода нам одни неприятности. Мало нам с шамилевцами мороки. Нас еще менты давят из-за него. Не к месту… Все не к месту.— Хорош ныть. — Кореец хлопнул его по плечу так, что Ломоносов, несмотря на свои сто кило, присел. — Нам нужен Пробитый. Он с Шамилем вопрос решит. Он сможет. Это как раз для такого психа работа.— Где его найти-то?— Я найду. Я знаю, через кого на контакт выйти…Но в тот же вечер Пробитый вышел на контакт сам. Позвонил по сотовому телефону.— Привет, заблудившийся, — сказал ан.— Здоров, Кореец. Слышал, у тебя нескладухи.— Ныне у всех нескладухи.— И что, помочь порешать?— Есть что обсудить.— Только я в бегах, — посетовал Пробитый. — И жизнь у меня тяжелая. Так что цены растут.— Обговорим. Надо встретиться.— Это не так просто… За меня ведь ментам по медальке алюминиевой обещали.— Предлагай.— Давай на хавире, — прикинув варианты, предложил Пробитый. — Только полк охранников с собой не тащи. Не хочу, чтобы меня видели. Неизвестно, кто на ментов барабанит.— Типун тебе на язык, Пробитый!— Давай завтра часиков в девять вечера… Глава 2МОСКВИЧИ
Старший группы ГУБОПа — заместитель начальника одного из отделов этой организации, быстрый и энергичный, в дорогом костюме, с сотовым телефоном, небрежно положенным под руку на столе, дежурно холодно улыбающийся, строго глядящий в глаза и будто в чем-то постоянно подозревающий окружающих — был типичным представителем новой популяции бойцов с оргпреступностью, эдаким гибридом чекиста и мента. Притом еще отягощенный вращением в высоких властных сферах, в которых людям часто не хватает кислорода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Шамиль. Нет, ну какая живучая скотина! — воскликнул Ломоносов, «заместитель Корейца по границе».— Везунчик, — кивнул Кореец.Они вдвоем коротали вечер на съемной хате в Локтионово — городишке близ Полесска. Хата была надежная, непаленая, о ней почти никто не знал, и Кореец чувствовал себя в ней достаточно спокойно.Настроение у обоих было мрачное. Радио непрерывно жужжало о неудачном покушении на Шамиля — это была сенсация дня.— Ничего, мы его достанем, — заверил Кореец. — И его бронированная железяка на колесах не поможет. И два джипа охраны не помогут.— Пока помогали, — кисло произнес Ломоносов. Кореец легко поднялся с кресла, сделал несколько резких движений — молниеносная связка руками и ногами, так что по комнате пошел ветер. В движении на него нисходило спокойствие. Он был настоящий, без дураков, мастер таэквандо. До сих пор, в свои сорок лет, он не меньше часа в день тратил на тренировки. И мог срубить без проблем любого — невысокий, крепкий, он весь состоял из сухожилий и был будто сделан из железа.Восточные виды единоборств созданы для восточных людей. Русскому медведю никогда не научиться так работать в технике таэквандо, как азиату. Но мода на восточные единоборства не угасает в России уже два десятка лет, подогреваемая корейскими и американскими боевиками. Первый клуб таэквандо в Полесске, называвшийся незатейливо «Дракон», Кореец создал в 1989 году. Это его детище подарило стране пару чемпионов России, а заодно стало ядром боевой организации, которой удалось взять под контроль значительную часть незаконных операций на границе.В Азии к корейцам отношение примерно такое же, как в Европе к евреям — их считают людьми хитрыми, деловыми, имеющими способности к коммерции, склонными к финансовым авантюрам. Они умудряются во всем мире чувствовать себя как дома. Их работоспособность стала притчей во языцех. Японцев, пашущих, как автоматы, весь рабочий день, они считают лентяями. Во многом за счет нечеловеческой работоспособности и целеустремленности состоялось «корейское чудо», когда разрушенная войной Южная Корея за несколько лет восстала из пепла и взлетела в небеса. Даже длительное соседское житие отдельных представителей этого народа бок о бок с русскими не смогло изжить этой страсти к работе от рассвета до заката.Александр ан был одним из типичных представителей своего племени. Изворотливый, волевой, обладающий завидной пробивной силой, он самозабвенно вкалывал, упрочивая свое благосостояние, отвоевывая все новые территории в бизнесе, который по большей части был преступным.Когда процветал автомобильный бизнес, под бригадой Корейца работало немало фирм, гонявших иномарки. Деньги тогда шли просто шальные. Кореец не дремал, он знал, куда их вложить и как, и деньги начинали приносить деньги.Брат Корейца дослужился до должности начальника одного из городских райотделов милиции Полесска, но Александр не видел в этом ничего зазорного. Каждый делает свое дело. Нужно просто делать его добросовестно. Правда, способность брата жить на нищенскую милицейскую зарплату удивляла его, да и вообще отношения у них складывались далеко не теплые, но это семейные проблемы, которые неприлично выносить на всеобщее обозрение.В последнее время бизнес шел неважно. Настолько неважно, что Кореец уже стал подумывать передать его кому-нибудь из своих пацанов и уехать из Полесска на Запад. Денег ему хватит. Где-нибудь в Германии он свободно закрепится в легальном бизнесе и станет жить спокойно, не ожидая пули в спину, не ломая голову над тем, кто из людей, кому ты жмешь руку сегодня, завтра продаст тебя с потрохами. На него все чаще тяжелой волной накатывала моральная усталость. И тогда он ощущал, насколько ему все надоело. Все эти бесконечные конфликты, все разборы последнего времени портили ему весь вкус жизни. И у главной его неприятности было имя. Имя это — Шамиль Зайнутдинов!Кореец подпрыгнул на мягком ковре и с сокрушительной силой выбросил ногу вперед. Ох, хорошо бы сейчас в этой комнате был Шамиль. Удар ногой разбил бы ему кадык, из горла хлынула бы кровь. После таких ударов люди не живут…Резко вдохнув воздух ртом. Кореец с напряжением выдохнул его через нос, изгоняя вместе с ним из себя злость.Ох, Шамиль… Сам Кореец не был изнурен страстями, которые жгли других. Свою деятельность он воспринимал просто как ремесло, которое необходимо делать как можно лучше, чтобы быть конкурентоспособным. Интересовали его только деньги. И вся эта кутерьма с матросами, с контрабандистами, с гонщиками машин нужна была для одного — чтобы набухали счета в немецких банках и на Кипре. Но он видел, что многие его соратники и конкуренты вкладывают в дела слишком много лишних эмоций. Они на седьмом небе от осознания своей исключительности, от того, что имеют возможность давить, унижать, уничтожать людей. Наслаждаясь ощущением, что их по большей части никчемные личности выше других, они сами не понимают, что попадают в злой круг. В нем самая жалкая шестерка упивается тем, что давит лоха. Валет рад возможности давить и лоха, и шестерку. Пахан давит всех, перед ним ползают на брюхе, и он упивается властью и силой. Людям слишком нравится карать и миловать и не нравится, когда карают и милуют их. Они сидят на этих эмоциях, как на наркотиках, и не понимают, что круг заколдован, всегда найдется тот, кто рано или поздно отнесется к тебе так, как ты относился к другим. И тогда заставят жрать землю уже тебя. Кореец с его восточным отношением к жизни отлично ощущал это и не множил зло без необходимости. В отличие от Шамиля — наиболее яркого представителя этого алчущего племени.Шамиль умел неистово ненавидеть. И Кореец, кляня себя за это, научился у него тому же. Сегодня он ненавидел Шамиля люто. И готов был даже жертвовать большими деньгами, лишь бы полюбоваться на его холодный труп. И историю с обратным рейсом самолета затеял больше не из-за того, что она сулила большие деньги — доходы едва покрыли расходы. Вся радость была в том, что он представил, как вытянется у Шамиля морда. И как тот будет метаться по кабинету, мечтая о том, чтобы зубами порвать Корейца, и понимая, что из этого ни шиша не получится, поскольку Кореец лег на глубину и где он — не знает никто. А потом выстрел гранатомета разнесет кабинет сигаретного воротилы, осколки пробьют его сонную артерию, войдут глубоко в тело, взрывная волна придавит, выбивая жизнь…Получилось не так, как рассчитывали. Шамиль почти не пострадал. Он счастливчик. Ему слишком долго везло.— Акцию провели дерьмово. Вся беда, что команду мы создавали, когда вопросы выяснялись с помощью кулаков. — Кореец уселся в кресло.— Хорошее было время, — улыбнулся Ломоносов, взор затуманился воспоминаниями.Десять лет назад они громили кооперативные забегаловки вдоль приграничной трассы, били стекла перегонщикам машин и ходили на них врукопашную, ставили на уши магазины, разносили на дрова в кафе-неплательщиках мебель.Золотое время. Они, новоявленные Робин Гуды, борцы с кооперативной заразой, упивались новым ощущением безнаказанности и свободы, как у собак, которые всю жизнь сидели на поводке и имели право только лаять на прохожих, но вдруг с них сняли ошейники и разрешили вцепляться зубами в кого угодно. Они и вцеплялись. Сначала бестолково, постоянно схлестываясь с такими же спущенными с ошейника конкурентами. После жестоких разборок многие отправлялись по больницам, гораздо реже по моргам. Они наглядно учили всех воспринимать команду Корейца как силу, неизбежную и непреодолимую, подобно ураганному ветру с Балтийского моря. Они внушали, что можно разделаться с одним членом команды, можно посадить еще парочку, но организация останется. И она будет мстить. Они учились понимать — группировка взрастает, как на дрожжах, на мифах вокруг себя и на страхе.— Да, хорошее, — согласился Кореец. — Но оно прошло. А мы все выясняем отношения, бодаясь крепкими лбами. Махая бейсбольными битами.— Почему? — обиделся Ломоносов. — Мы и стрелять можем.— Можем… Но вся стрельба из той же оперы, как и драка с колами деревня на деревню. Один хороший киллер стоит сотни тупых «быков».— Количество тоже много значит.— Ты Шамиля пойдешь штурмом брать? Как Измаил — со штурмовыми лестницами, артподготовкой?— Не так, конечно.— Нужен хороший киллер. Ане пацаны, палящие, зажмурившись, куда ни попадя.— Пацанов-то у нас мало, — возразил Ломоносов.— Профи у нас мало, — отмахнулся Кореец. — Морду разбить — всегда пожалуйста. А завалить втихаря, красиво, чтобы душа радовалась, — нет. По Шамилю нужно работать профессионально.— Он-то по нашим следам всю свою свору пустит.— Пустит.— Может, со стороны спеца пригласить? — спросил Ломоносов. — У москвичей позаимствовать?— И показать себя лохами? — усмехнулся Кореец. — Спрашивается, что за такая шайка-лейка, где спеца по мокрым делам приличного нет?Раньше было принято приглашать для ведения боевых действий наемников со стороны, которые за деньги без задней мысли будут крушить, кого закажут. Оно выгодно — приехали парни из тмутаракани, грохнули, кого их просили, по списку, получили деньги по прейскуранту и улетучились, как дым. Особенно прославились рязанские разборочные команды, парни там все сплошь из десантуры, знающие толк в войне. И накрошили они по заказам человек двести по России, целые группировки выводили под корень, когда шли большие дележи самых лакомых кусочков — нефтеперегонных заводов, импортно-экспортных операций с автомобилями в Тольятти. Но сегодня признано хорошим тоном решать свои проблемы самим.— Так-то оно так, — кивнул Ломоносов. — Но…— Что «но»?— Со своими киллерами обязательно возникают проблемы.Он был прав. Высококвалифицированные киллеры в бригадах со временем начинают ощущать свою исключительность и становятся опасными. Часто от них приходится избавляться, если только они не успевают раньше избавиться и от пахана, и от своих недоброжелателей, взяв верх в бригаде. Обычно они относятся к той категории людей, которые привыкли пробивать любые стены, и не терпят над собой никого.— Пробитый, отморозок, как тебя не хватает! — Кореец сделал круговое движение шеей.— Так гаденыш и не нарисовался, — сказал Ломоносов.— Ушел в глухую оборону.— Может, нет его в области.— Есть, — уверил Кореец. — Я наводил справки.— От этого урода нам одни неприятности. Мало нам с шамилевцами мороки. Нас еще менты давят из-за него. Не к месту… Все не к месту.— Хорош ныть. — Кореец хлопнул его по плечу так, что Ломоносов, несмотря на свои сто кило, присел. — Нам нужен Пробитый. Он с Шамилем вопрос решит. Он сможет. Это как раз для такого психа работа.— Где его найти-то?— Я найду. Я знаю, через кого на контакт выйти…Но в тот же вечер Пробитый вышел на контакт сам. Позвонил по сотовому телефону.— Привет, заблудившийся, — сказал ан.— Здоров, Кореец. Слышал, у тебя нескладухи.— Ныне у всех нескладухи.— И что, помочь порешать?— Есть что обсудить.— Только я в бегах, — посетовал Пробитый. — И жизнь у меня тяжелая. Так что цены растут.— Обговорим. Надо встретиться.— Это не так просто… За меня ведь ментам по медальке алюминиевой обещали.— Предлагай.— Давай на хавире, — прикинув варианты, предложил Пробитый. — Только полк охранников с собой не тащи. Не хочу, чтобы меня видели. Неизвестно, кто на ментов барабанит.— Типун тебе на язык, Пробитый!— Давай завтра часиков в девять вечера… Глава 2МОСКВИЧИ
Старший группы ГУБОПа — заместитель начальника одного из отделов этой организации, быстрый и энергичный, в дорогом костюме, с сотовым телефоном, небрежно положенным под руку на столе, дежурно холодно улыбающийся, строго глядящий в глаза и будто в чем-то постоянно подозревающий окружающих — был типичным представителем новой популяции бойцов с оргпреступностью, эдаким гибридом чекиста и мента. Притом еще отягощенный вращением в высоких властных сферах, в которых людям часто не хватает кислорода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38