..(увидев приближающегося Фраерзона) Слава Богу, хоть вы, Борис Наумович, составите мне компанию. Вы весь красный, словно из парилки...
Борис Наумович. Жарко, в электричке духотища да еще пришлось стоять всю дорогу рядом с пышной блондинкой...
Светлана. Это же замечательно!
Борис Наумович. (Вытирает платком лоб, шею) Если бы не одно но... Все стояли перпендикулярно кроме одной моей... вещи, которая, как назло, норовила занять горизонтальную позицию. Меня просто раздирало либидо, блондинке, видно, тоже не терпелось и в какой-то момент я почувствовал ее руку в своем кармане...
Светлана. Дело, конечно, кончилось банальной поллюцией и вы вполне удовлетворенный сошли на своем полустанке...
Борис Наумович. (Бросает портфель в гамак и сам садится в него). Представляешь, пришлось ехать без билета, но хорошо, что не было контроля...А где наша Люся, я ей принес немного пенензов, одолжил у своего подзащитного уголовничка (расстегивает портфель и достает бутылку вина). Не мог удержаться, купил крымский портвейн, сто лет не пил...Хочешь?
Светлана. Надо подождать Романа Ивановича и Люду, они пошли сдавать стеклотару...У нас сегодня удачный день...Вы ничего не замечаете?
Борис Наумович. Как же, вон вижу полковую радиостанцию и радиста...Надеюсь, этот мальчик еще не оприходован?
Светлана. Пощадим юность. На сей раз все получено за бартер: один мой знакомый журналист сделает "Латтелекому" шикарную рекламу...
Борис Наумович. А что получит журналист?
Светлана. Он уже свое получил. А вот и наши идут...
Появляются Роман Иванович и Людмила, в руках сумки с продуктами. Из одной из них выглядывают хвосты редиски и лука...
Людмила. Надо позвать Софью Петровну, я для нее купила пирожных...(К Фраерзону) А вам, Борис Наумович, придется станцевать гопак или танго (машет конвертом), весточка из Штатов, из города Баффало...
Борис Наумович. Это, наверное, от моего клиента (перехватывает письмо и торопливо разрывает конверт) О-го-го, да тут доллары, значит, не все в этом мире потеряло цену...(вчитывается в письмо)...Ха, ты только, Люся, послушай, что этот парень пишет..."Борис, у нас все отлично, вот только за бомбежку Югославии простите. Я до сих пор не гражданин, поэтому сложно одернуть Клинтона. Открытка, которую ты держишь в руках, коллекционная. Дорогушка. Посылаю 20 долларов, надеюсь, пройдет номер...Покушай вкусно и будь человеком! У меня сейчас огромный подъем, видно, за мои Голгофы пошел приход добра...Ни слова по-английски, работаю только с нашими...Твой Сеня..." (вертит открытку, рассматривает купюру)...
Людмила. Не жирно одаривает Америка...
Игрунов. Да-аа, ленд-лиз, прямо скажем, слабоватый, однако, с плохой овцы хоть клок шерсти...
Борис Наумович. (Растерянно, но бодрясь) Для начала и это неплохо...(протягивает деньги Людмиле) Люся, поменяй на латы и купи, пожалуйста, к ужину много фруктов, порадуем Софью Петровну... Я сейчас за ними схожу. (Подходит к столу и ставит на него бутылку вина, направляется в сторону палаток). Вот Василий Савельевич обрадуется, он обожает крымское вино...
Игрунов. Это очень даже кстати, я тоже забыл как пахнет настоящий портвейн...Эх, черт возьми, не все, оказывается, еще потеряно! Верно, Светик?
Людмила. Сегодня сюда приходил пожарник...
Игрунов. И такое нес... Демонстрировал нам с Люсей какой-то будильник, с помощью которого якобы кто-то из нас сделал, как он выразился, электрическую кровать... Подумать только! Ты, Света, случайно, не знаешь у кого был оранжевый будильник в металлическом корпусе?
Светлана. Этот корпус что-нибудь меняет?
Игрунов. Ну, пока я не знаю, об этом надо спрашивать у пожарника...Но дело в том, что будто бы из-за этой самой электрокровати у нас в доме и произошло замыкание, приведшее затем к пожару.
Светлана. Вот это новости для прессы! Может, нужно спросить у Бориса Наумовича...Он ведь бывший милиционер, у него должно быть хорошая зрительная память...
Людмила. Это правильно, он очень внимательный и все всегда замечает. Но мне кажется, такой будильник я видела у Василия Савельевича и даже сдуру об этом сказала пожарнику.
Игрунов. Но потом ты ловко поправилась и, я думаю, он не заметил твоей оплошности...Тсс, сюда направляется Василий Савельевич с Софьей Петровной. Они сегодня на славу поработали и мы не будем их утомлять расспросами...
Светлана. Коляска совсем развихлялась, того и смотри развалится по частям...
Людмила. Ее подарила одна моя знакомая, муж которой три года ездил на этой коляске... Замечательный был человек... Новая коляска дорого стоит.
Софья Петровна. Здравствуйте, кого не видели...
Боголь. Приветствуем, вас друзья, сегодня хоть и жарко, но дышится легко.
Людмила. Это от трудов праведных. Когда работаешь на воздухе, всегда хорошо на душе...
Игрунов. Тем более, если есть предпосылки к тому (смотрит на Светлану), что скоро мы покинем эти обетованные места...Говорят, дом наш уже под крышей -- не так ли Светик?
Светлана. Подтверждаю. Действительно, есть повод поднять бокал крымского портвейна за наше общее дело...
Все идут к столу, на котором Людмила раскладывает тарелки.
Боголь. Как в старые добрые времена...Помнишь, Сонечка, как мы собирались у нас в саду...в Яундубулты? Там еще стояла такая деревянная будка, а рядом с ней -- собачья. В ней жил наш пес Карай... А ты только-только приехала из Москвы... буквально визжала от восторга. Кругом вишни, яблони, свой лучок, редиска и двенадцать грядок клубники...Красота, особенно в такой вот солнечный день... Да и в дождь там было хорошо, уютно...
Софья Петровна. После Москвы тот сад мне казался Эдемом...Если бы я могла снова вернуться под сень его яблонь, я бы сразу стала здоровой... Ах, какое противное время, бежит так быстро, а куда, спрашивается?
Светлана. И что же стало с вашим садом ?
Боголь. После смерти моих родителей, мы туда приезжали редко, сад зарос, Карай от старости издох, а потом там построили водонапорную башню, которая с годами превратилась в Пизанскую... Того и смотри упадет... впрочем, и мы сами, не хуже той башни...Эх, господа-товарищи, пролетели мои самолеты, просвистели мои поезда (берет в руки рюмку с вином).
Борис Наумович. (Подняв рюмку) Не сыскать ни одной жизни, без печали прошедшей. Так давайте выпьем за опровержение этой истины...
Людмила. (Бросив взгляд на Бориса Наумовича) А кто-то обещал больше не пить... Очень свежие овощи... Василий Савельевич, вы сегодня утром мало поели, а так много ходили, работали... Налегайте на рыбку, правда, я ее слегка пересушила... Софочка, что тебе дать? Может, сначала съешь салатика...
Борис Наумович. Не скромничай, Люся, кроме тебя на всем свете никто лучше рыбу не готовит...Сочная и вместе с тем поджаристая, словом, то, что надо...
Людмила. Спасибо, Борис Наумович, за комплимент...Это такая редкость...
Борис Наумович. Это, Люсечка, исключительно твоя заслуга, а не моя, я лишь озвучил общее мнение...А насчет завязки... Могу и не пить (ставит рюмку на стол). Только ради тебя, Люся...
Светлана. Может, для приличия нам пригласить телефониста? Жалко бедного парня, целый день сидит на солнце в такой скрюченной позе...
Справа появляется велосипедист, с большой сумкой на багажнике. Почтальон. Спешивается и достает из сумки продолговатый конверт. Читает, вслух произносит: "Кто тут из вас Рубин Борис Наумович?"
Борис Наумович. (Приподнимается с лавки) Ну, предположим, это мы... Откуда послание?
Почтальон. Надо расписаться...Письмо заказное с уведомлением и потому требуется ваш автограф...
Светлана. Сегодня просто засыпали письмами Бориса Наумовича... К чему бы это?
Борис Наумович. Люся, ты там ближе, возьми квитанцию и черкани за меня...
Софья Петровна. Надо же, людям еще кто-то шлет письма.
Боголь. Да, а полковнику никто не пишет...Хоть бы один сукин сын вспомнил...
Светлана. Вот когда станете нобелевским лауреатом, тогда и будете мешками получать письма и телеграммы... Поклонники и поклонницы штабелями будет лежать у ваших ног...
Софья Петровна. Ага, ждите, кроме меня и, возможно, вас никто доброго слова не скажет. Зависть снедает людей...
Борис Наумович. (Не торопится вскрывать конверт. Вертит в руках, вслух читает обратный адрес) Фельдман Юлия, Иерусалим, Израиль, улица Иосифа Бродского...(Зачем-то нюхает конверт) Ох как здорово пахнет Средиземным морем и лавандой! Юленька, наконец-то, решила порадовать отца...
Рубин выходит из-за стола и отходит в сторонку. Читает письмо.
Людмила. Я бы разрыдалась, если бы получила письмо от дочери...
Игрунов. Мужские слезы -- это их немая речь... они невидимы миру.
Светлана. А я и не знала, что дочь Бориса Наумовича живет в Израиле.
Софья Петровна. У него и сын где-то в Америке. Большой человек, а самому не повезло, жена умерла... тоже долго болела...
Людмила. Бедные людьки. Ох, бедные людьки...
Борис Наумович. (Возвращается) Послезавтра Юлечка прилетает в Ригу, надо будет встретить, а у меня костюм в ломбарде...(растерянно) Да и сорочка с бахромой на воротнике и манжетах...
Людмила. Нашли о чем печалиться!
Игрунов. У нас, наверное, с вами одинаковый размер ... 42-й, мне на день рождения подарили сразу две рубашки и я ни разу их не надевал. Лежат в целлофане запакованные ...
Софья Петровна. А мне завтра должны принести пенсию, как-нибудь выкроим вам на галстук и на джинсы...
Борис Наумович. Позор! Отец, вместо того, чтобы помочь ребенку, находится в нищете. Позор и стыд!
Светлана. Это все дикие условности, дорогой Борис Наумович. Мы вас любим, так неужели родная дочь в этом может нам уступать? Ни за что не поверю! И в эмиграции сейчас не она, а мы... Она живет на обетованной родине, а вот мы изгои, ни то, ни се, почти пустое место...О чем тут говорить, всем и так ясно...Встретим мы вашу Юлечку как полагается и, я уверена, ей у нас понравится...
Борис Наумович. Спасибо, Света, спасибо, дорогие мои погорельцы, за поддержку... спасибо, Люся, за прекрасный обед...Мне надо подготовиться к встрече, извините, я не в себе (уходит).
Боголь. Я его понимаю...Ох, как я его понимаю!
Игрунов. Только не надо здесь заупокойных псалмов, хорошо? Давайте будем держать марку и перестанем рассупониваться...
Софья Петровна. Я полностью солидарна с Романом Ивановичем, ничего сверхординарного не произошло -- жизнь есть жизнь и мы в ней такие, какие есть...
Боголь. (Недовольно) Какие вы все тут умные собрались. (Передразнивает) Какие есть...А может, мы должны быть немного другими? Более счастливыми, чтобы не было стыдно перед теми, кто идет нам на смену?
Светлана. (Иронично) Вот что значит, писатель, думает не о себе, а о целом поколении...
Людмила. Кто-то не доел салат, а я так старалась... Софочка, я тебе купила пирожное... Светлана, передай, пожалуйста, тарелочку...
Действие четвертое.
Меняется декорация: Роман Борисович, Боголь и Рубин пытаются поставить на "попа" огромный щит, на котором крупно по-русски написано: "База отдыха" и изображено стилизованное, в лучах, солнце...Это работа Романа Ивановича, предназначенная для сокрытия неприглядного ландшафта, оставшегося после пожара. Готовятся к встрече дочери Фраерзона, которая через два дня должна прилететь из Израиля.
Игрунов. Когда-то, в недалеком прошлом, я вот такими щитами обставил почти все Нечерноземье... А как тогда щедро платили за наглядную агитацию! Соцсоревнование размером полтора метра на два стоило колхозу 250 рублей, изображение Ильича -- триста, рабочего и крестьянки... в зависимости от размера рамы, от 800 до 1000 рублей... Причем без налогов, чистоганом... Сколько я за свою жизнь намалевал сосисок, окороков, тучных стад, заводов, тракторов и комбайнов -- ей-богу, не сосчитать...
Боголь. Ну да, а в это время поголовно вся деревня и в глаза не видела ни сосисок, ни окороков...В сельмагах одна кормовая соль да хомуты... Я сам от Союза писателей бывал в наших колхозах и знаю, как и чем там жили...Мне кажется, мы немного перестарались и ваше творение, Роман Иванович, наклонилось влево...
Борис Наумович. Действительно, художникам при советской власти жилось недурно... А все хаяли, ныли... Да и писатели такие же, хотя не все, например, Искандер...
Игрунов. (к Боголю) Попридержите немного шестом правую сторону , а я подложу под угол камень...
Появляется Светлана с Людмилой. У них в руках большие баулы, из которых они начинают вытаскивать буквально ворохи одежды, которую они купили в секэнд хэнде...
Светлана. Мальчики, идите сюда, будем делать примерку!
Пауза.
Возможно, эти брюки когда-то носил Алан Делон, а этот красавец пуловер с плеч самого Клинтона...
Игрунов. И еще хранит следы слез Моники...
Людмила. Мы со Светланой купили почти пуд одежды и всего лишь за полтора лата, а все говорим, что плохо живется...
Игрунов. Да меня от этого утиля тошнит. Не исключено ведь, что в этой рубашке ходил какой-нибудь английский Чикотило, а этот шикарный пиджак носил киллер...Брр--рр! Все связано с чуждой энергетикой, а мне, художнику, чужая энергетика категорически противопоказана...
Людмила. На вас, Роман Иванович, никогда не угодишь. Вы сами иногда выглядите, как шмаровоз, а еще художник...В человеке должно быть все прекрасно...(держит в руках какую-то вещь) Света, я вам нашла шикарную юбку с двумя молниями...
Боголь. Ха, и тут зи...зи...зипун...А вот этот пиджачок, по-моему, мне в самую пору (надевает на себя твидовый пиджак цвета морской волны). В таком идиотском костюме мог щеголять разве что только голубой или трансвистит...
Светлана. Надо бы эти шмотки пригладить...
Людмила. Нет утюга, а так бы погладили...
Софья Петровна. Девочки, если найдете приличный лифчик, я не откажусь...И трусики...
Людмила. Могу предложить купальник типа бикини... Посмотрим, где он сделан (ищет торговую маркировку)...Фу ты, опять Урюпинск...
Игрунов. А во сколько прилетает самолет из Израиля?
Борис Наумович. Без четверти десять...Но я поеду в аэропорт за два часа, чтобы успеть...В воскресенье трамваи ходят реже...
Светлана. Никуда вы, Борис Наумович, без меня не поедите...
Борис Наумович. В принципе, я не против, только, чтобы Юлечка чего не подумала...
Софья Петровна. А что она может подумать? Небось, она-то свою личную жизнь устроила...
Борис Наумович. Просто она знает, как я относился к ее матери...
Людмила. Лучше я с вами поеду, про меня никто ничего не подумает...
Светлана. А давайте поедем в аэропорт все вместе!
Боголь. Боюсь, совсем обанкротимся, на одни трамвайные билеты уйдет уйма денег...
Светлана. (Доставая из кармана джинсов мобильный телефон). Все молчим, буду говорить с начальником госполиции... (Отходит к кустам, разговора не слышно... возвращается). С транспортом нет проблем, господа погорельцы! Сейчас дело только за утюгом... Люся, солнышко, сбегай в магазин... я тебе напишу записку, обратишься с ней к заведующему секции хозтоваров...
Борис Наумович. Может, я сбегаю? Люся сегодня и так как следует потрудилась...
Светлана. Пусть тогда протрясется Василий Савельевич, а вы, Борис Наумович, нам нужны, будем вас одевать... Вы у нас сегодня главное действующее лицо...Можно сказать, премьер...
Людмила. Все, все, я побежала... только записку...
Светлана пишет записку.
Боголь. Люся, подожди, я иду с тобой. Мне надоел этот комдив по имени Светлана...Я, наверное, скоро запишусь в монархомахи...(к Софье Петровне) Сонечка, не скучай, заодно я посмотрю в магазине рулончик туалетной бумаги...(уходят с Людмилой)...
Начинается примерка одежды, с шумом, репликами Софьи Петровны, веселыми приказами Светланы...
Картина вторая
На сцене Софья Петровна (в коляске), она прибрана, на ней шелковая кофточка с рукавами фонариком и темным большим бантом. Она тщательно причесана, преображенная, не узнать... В гамаке -- Боголь, он тоже приодет в кремового цвета пуловер, белую рубашку с яркой расцветки галстуком. На ногах коричневые сандалии. В руках открытая книжка, читает вслух: "Подтянув съехавшие штанишки и поправив на плече шлею, он побежал за угол сарая, где стоял верстак и где дед каждое утро что-то на нем мастерил. Но и за сараем, в молочном сумраке, никого не было. Тогда он метнулся к хате, и, обегая ее угол, вдруг замер: на завалинке, лицом вниз, лежал человек, в котором он без труда признал Гришку. Рядом валялись расстрелянные, отдающие пороховой гарью и теплом гильзы. Пересилив страх, Ромка подошел к Гришке и пальцем дотронулся до его плеча. И послышался в этом прикосновении неистовый звон, и Волчонок, зажав уши и зажмурив глаза, устремился прочь от завалены..." (к Софье Петровне) Читать дальше или ты уже спишь?
Софья Петровна. Читай...Может, и наша жизнь с тобой сложилась бы по-другому, будь у нас свой Ромка...(всхлипывая) Антошку жалко, если бы я могла ходить, я бы его вытащила из подвала...В каких страшных мучениях он погиб...
Боголь. Пожалуйста, перестань нагонять на себя эти грустные мысли. Может, его там не было, кошки иногда пропадают по несколько месяцев, а потом неожиданно возвращаются. Помнишь, я тебе рассказывал случай, когда кошка вернулась домой, пройдя 600 километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Борис Наумович. Жарко, в электричке духотища да еще пришлось стоять всю дорогу рядом с пышной блондинкой...
Светлана. Это же замечательно!
Борис Наумович. (Вытирает платком лоб, шею) Если бы не одно но... Все стояли перпендикулярно кроме одной моей... вещи, которая, как назло, норовила занять горизонтальную позицию. Меня просто раздирало либидо, блондинке, видно, тоже не терпелось и в какой-то момент я почувствовал ее руку в своем кармане...
Светлана. Дело, конечно, кончилось банальной поллюцией и вы вполне удовлетворенный сошли на своем полустанке...
Борис Наумович. (Бросает портфель в гамак и сам садится в него). Представляешь, пришлось ехать без билета, но хорошо, что не было контроля...А где наша Люся, я ей принес немного пенензов, одолжил у своего подзащитного уголовничка (расстегивает портфель и достает бутылку вина). Не мог удержаться, купил крымский портвейн, сто лет не пил...Хочешь?
Светлана. Надо подождать Романа Ивановича и Люду, они пошли сдавать стеклотару...У нас сегодня удачный день...Вы ничего не замечаете?
Борис Наумович. Как же, вон вижу полковую радиостанцию и радиста...Надеюсь, этот мальчик еще не оприходован?
Светлана. Пощадим юность. На сей раз все получено за бартер: один мой знакомый журналист сделает "Латтелекому" шикарную рекламу...
Борис Наумович. А что получит журналист?
Светлана. Он уже свое получил. А вот и наши идут...
Появляются Роман Иванович и Людмила, в руках сумки с продуктами. Из одной из них выглядывают хвосты редиски и лука...
Людмила. Надо позвать Софью Петровну, я для нее купила пирожных...(К Фраерзону) А вам, Борис Наумович, придется станцевать гопак или танго (машет конвертом), весточка из Штатов, из города Баффало...
Борис Наумович. Это, наверное, от моего клиента (перехватывает письмо и торопливо разрывает конверт) О-го-го, да тут доллары, значит, не все в этом мире потеряло цену...(вчитывается в письмо)...Ха, ты только, Люся, послушай, что этот парень пишет..."Борис, у нас все отлично, вот только за бомбежку Югославии простите. Я до сих пор не гражданин, поэтому сложно одернуть Клинтона. Открытка, которую ты держишь в руках, коллекционная. Дорогушка. Посылаю 20 долларов, надеюсь, пройдет номер...Покушай вкусно и будь человеком! У меня сейчас огромный подъем, видно, за мои Голгофы пошел приход добра...Ни слова по-английски, работаю только с нашими...Твой Сеня..." (вертит открытку, рассматривает купюру)...
Людмила. Не жирно одаривает Америка...
Игрунов. Да-аа, ленд-лиз, прямо скажем, слабоватый, однако, с плохой овцы хоть клок шерсти...
Борис Наумович. (Растерянно, но бодрясь) Для начала и это неплохо...(протягивает деньги Людмиле) Люся, поменяй на латы и купи, пожалуйста, к ужину много фруктов, порадуем Софью Петровну... Я сейчас за ними схожу. (Подходит к столу и ставит на него бутылку вина, направляется в сторону палаток). Вот Василий Савельевич обрадуется, он обожает крымское вино...
Игрунов. Это очень даже кстати, я тоже забыл как пахнет настоящий портвейн...Эх, черт возьми, не все, оказывается, еще потеряно! Верно, Светик?
Людмила. Сегодня сюда приходил пожарник...
Игрунов. И такое нес... Демонстрировал нам с Люсей какой-то будильник, с помощью которого якобы кто-то из нас сделал, как он выразился, электрическую кровать... Подумать только! Ты, Света, случайно, не знаешь у кого был оранжевый будильник в металлическом корпусе?
Светлана. Этот корпус что-нибудь меняет?
Игрунов. Ну, пока я не знаю, об этом надо спрашивать у пожарника...Но дело в том, что будто бы из-за этой самой электрокровати у нас в доме и произошло замыкание, приведшее затем к пожару.
Светлана. Вот это новости для прессы! Может, нужно спросить у Бориса Наумовича...Он ведь бывший милиционер, у него должно быть хорошая зрительная память...
Людмила. Это правильно, он очень внимательный и все всегда замечает. Но мне кажется, такой будильник я видела у Василия Савельевича и даже сдуру об этом сказала пожарнику.
Игрунов. Но потом ты ловко поправилась и, я думаю, он не заметил твоей оплошности...Тсс, сюда направляется Василий Савельевич с Софьей Петровной. Они сегодня на славу поработали и мы не будем их утомлять расспросами...
Светлана. Коляска совсем развихлялась, того и смотри развалится по частям...
Людмила. Ее подарила одна моя знакомая, муж которой три года ездил на этой коляске... Замечательный был человек... Новая коляска дорого стоит.
Софья Петровна. Здравствуйте, кого не видели...
Боголь. Приветствуем, вас друзья, сегодня хоть и жарко, но дышится легко.
Людмила. Это от трудов праведных. Когда работаешь на воздухе, всегда хорошо на душе...
Игрунов. Тем более, если есть предпосылки к тому (смотрит на Светлану), что скоро мы покинем эти обетованные места...Говорят, дом наш уже под крышей -- не так ли Светик?
Светлана. Подтверждаю. Действительно, есть повод поднять бокал крымского портвейна за наше общее дело...
Все идут к столу, на котором Людмила раскладывает тарелки.
Боголь. Как в старые добрые времена...Помнишь, Сонечка, как мы собирались у нас в саду...в Яундубулты? Там еще стояла такая деревянная будка, а рядом с ней -- собачья. В ней жил наш пес Карай... А ты только-только приехала из Москвы... буквально визжала от восторга. Кругом вишни, яблони, свой лучок, редиска и двенадцать грядок клубники...Красота, особенно в такой вот солнечный день... Да и в дождь там было хорошо, уютно...
Софья Петровна. После Москвы тот сад мне казался Эдемом...Если бы я могла снова вернуться под сень его яблонь, я бы сразу стала здоровой... Ах, какое противное время, бежит так быстро, а куда, спрашивается?
Светлана. И что же стало с вашим садом ?
Боголь. После смерти моих родителей, мы туда приезжали редко, сад зарос, Карай от старости издох, а потом там построили водонапорную башню, которая с годами превратилась в Пизанскую... Того и смотри упадет... впрочем, и мы сами, не хуже той башни...Эх, господа-товарищи, пролетели мои самолеты, просвистели мои поезда (берет в руки рюмку с вином).
Борис Наумович. (Подняв рюмку) Не сыскать ни одной жизни, без печали прошедшей. Так давайте выпьем за опровержение этой истины...
Людмила. (Бросив взгляд на Бориса Наумовича) А кто-то обещал больше не пить... Очень свежие овощи... Василий Савельевич, вы сегодня утром мало поели, а так много ходили, работали... Налегайте на рыбку, правда, я ее слегка пересушила... Софочка, что тебе дать? Может, сначала съешь салатика...
Борис Наумович. Не скромничай, Люся, кроме тебя на всем свете никто лучше рыбу не готовит...Сочная и вместе с тем поджаристая, словом, то, что надо...
Людмила. Спасибо, Борис Наумович, за комплимент...Это такая редкость...
Борис Наумович. Это, Люсечка, исключительно твоя заслуга, а не моя, я лишь озвучил общее мнение...А насчет завязки... Могу и не пить (ставит рюмку на стол). Только ради тебя, Люся...
Светлана. Может, для приличия нам пригласить телефониста? Жалко бедного парня, целый день сидит на солнце в такой скрюченной позе...
Справа появляется велосипедист, с большой сумкой на багажнике. Почтальон. Спешивается и достает из сумки продолговатый конверт. Читает, вслух произносит: "Кто тут из вас Рубин Борис Наумович?"
Борис Наумович. (Приподнимается с лавки) Ну, предположим, это мы... Откуда послание?
Почтальон. Надо расписаться...Письмо заказное с уведомлением и потому требуется ваш автограф...
Светлана. Сегодня просто засыпали письмами Бориса Наумовича... К чему бы это?
Борис Наумович. Люся, ты там ближе, возьми квитанцию и черкани за меня...
Софья Петровна. Надо же, людям еще кто-то шлет письма.
Боголь. Да, а полковнику никто не пишет...Хоть бы один сукин сын вспомнил...
Светлана. Вот когда станете нобелевским лауреатом, тогда и будете мешками получать письма и телеграммы... Поклонники и поклонницы штабелями будет лежать у ваших ног...
Софья Петровна. Ага, ждите, кроме меня и, возможно, вас никто доброго слова не скажет. Зависть снедает людей...
Борис Наумович. (Не торопится вскрывать конверт. Вертит в руках, вслух читает обратный адрес) Фельдман Юлия, Иерусалим, Израиль, улица Иосифа Бродского...(Зачем-то нюхает конверт) Ох как здорово пахнет Средиземным морем и лавандой! Юленька, наконец-то, решила порадовать отца...
Рубин выходит из-за стола и отходит в сторонку. Читает письмо.
Людмила. Я бы разрыдалась, если бы получила письмо от дочери...
Игрунов. Мужские слезы -- это их немая речь... они невидимы миру.
Светлана. А я и не знала, что дочь Бориса Наумовича живет в Израиле.
Софья Петровна. У него и сын где-то в Америке. Большой человек, а самому не повезло, жена умерла... тоже долго болела...
Людмила. Бедные людьки. Ох, бедные людьки...
Борис Наумович. (Возвращается) Послезавтра Юлечка прилетает в Ригу, надо будет встретить, а у меня костюм в ломбарде...(растерянно) Да и сорочка с бахромой на воротнике и манжетах...
Людмила. Нашли о чем печалиться!
Игрунов. У нас, наверное, с вами одинаковый размер ... 42-й, мне на день рождения подарили сразу две рубашки и я ни разу их не надевал. Лежат в целлофане запакованные ...
Софья Петровна. А мне завтра должны принести пенсию, как-нибудь выкроим вам на галстук и на джинсы...
Борис Наумович. Позор! Отец, вместо того, чтобы помочь ребенку, находится в нищете. Позор и стыд!
Светлана. Это все дикие условности, дорогой Борис Наумович. Мы вас любим, так неужели родная дочь в этом может нам уступать? Ни за что не поверю! И в эмиграции сейчас не она, а мы... Она живет на обетованной родине, а вот мы изгои, ни то, ни се, почти пустое место...О чем тут говорить, всем и так ясно...Встретим мы вашу Юлечку как полагается и, я уверена, ей у нас понравится...
Борис Наумович. Спасибо, Света, спасибо, дорогие мои погорельцы, за поддержку... спасибо, Люся, за прекрасный обед...Мне надо подготовиться к встрече, извините, я не в себе (уходит).
Боголь. Я его понимаю...Ох, как я его понимаю!
Игрунов. Только не надо здесь заупокойных псалмов, хорошо? Давайте будем держать марку и перестанем рассупониваться...
Софья Петровна. Я полностью солидарна с Романом Ивановичем, ничего сверхординарного не произошло -- жизнь есть жизнь и мы в ней такие, какие есть...
Боголь. (Недовольно) Какие вы все тут умные собрались. (Передразнивает) Какие есть...А может, мы должны быть немного другими? Более счастливыми, чтобы не было стыдно перед теми, кто идет нам на смену?
Светлана. (Иронично) Вот что значит, писатель, думает не о себе, а о целом поколении...
Людмила. Кто-то не доел салат, а я так старалась... Софочка, я тебе купила пирожное... Светлана, передай, пожалуйста, тарелочку...
Действие четвертое.
Меняется декорация: Роман Борисович, Боголь и Рубин пытаются поставить на "попа" огромный щит, на котором крупно по-русски написано: "База отдыха" и изображено стилизованное, в лучах, солнце...Это работа Романа Ивановича, предназначенная для сокрытия неприглядного ландшафта, оставшегося после пожара. Готовятся к встрече дочери Фраерзона, которая через два дня должна прилететь из Израиля.
Игрунов. Когда-то, в недалеком прошлом, я вот такими щитами обставил почти все Нечерноземье... А как тогда щедро платили за наглядную агитацию! Соцсоревнование размером полтора метра на два стоило колхозу 250 рублей, изображение Ильича -- триста, рабочего и крестьянки... в зависимости от размера рамы, от 800 до 1000 рублей... Причем без налогов, чистоганом... Сколько я за свою жизнь намалевал сосисок, окороков, тучных стад, заводов, тракторов и комбайнов -- ей-богу, не сосчитать...
Боголь. Ну да, а в это время поголовно вся деревня и в глаза не видела ни сосисок, ни окороков...В сельмагах одна кормовая соль да хомуты... Я сам от Союза писателей бывал в наших колхозах и знаю, как и чем там жили...Мне кажется, мы немного перестарались и ваше творение, Роман Иванович, наклонилось влево...
Борис Наумович. Действительно, художникам при советской власти жилось недурно... А все хаяли, ныли... Да и писатели такие же, хотя не все, например, Искандер...
Игрунов. (к Боголю) Попридержите немного шестом правую сторону , а я подложу под угол камень...
Появляется Светлана с Людмилой. У них в руках большие баулы, из которых они начинают вытаскивать буквально ворохи одежды, которую они купили в секэнд хэнде...
Светлана. Мальчики, идите сюда, будем делать примерку!
Пауза.
Возможно, эти брюки когда-то носил Алан Делон, а этот красавец пуловер с плеч самого Клинтона...
Игрунов. И еще хранит следы слез Моники...
Людмила. Мы со Светланой купили почти пуд одежды и всего лишь за полтора лата, а все говорим, что плохо живется...
Игрунов. Да меня от этого утиля тошнит. Не исключено ведь, что в этой рубашке ходил какой-нибудь английский Чикотило, а этот шикарный пиджак носил киллер...Брр--рр! Все связано с чуждой энергетикой, а мне, художнику, чужая энергетика категорически противопоказана...
Людмила. На вас, Роман Иванович, никогда не угодишь. Вы сами иногда выглядите, как шмаровоз, а еще художник...В человеке должно быть все прекрасно...(держит в руках какую-то вещь) Света, я вам нашла шикарную юбку с двумя молниями...
Боголь. Ха, и тут зи...зи...зипун...А вот этот пиджачок, по-моему, мне в самую пору (надевает на себя твидовый пиджак цвета морской волны). В таком идиотском костюме мог щеголять разве что только голубой или трансвистит...
Светлана. Надо бы эти шмотки пригладить...
Людмила. Нет утюга, а так бы погладили...
Софья Петровна. Девочки, если найдете приличный лифчик, я не откажусь...И трусики...
Людмила. Могу предложить купальник типа бикини... Посмотрим, где он сделан (ищет торговую маркировку)...Фу ты, опять Урюпинск...
Игрунов. А во сколько прилетает самолет из Израиля?
Борис Наумович. Без четверти десять...Но я поеду в аэропорт за два часа, чтобы успеть...В воскресенье трамваи ходят реже...
Светлана. Никуда вы, Борис Наумович, без меня не поедите...
Борис Наумович. В принципе, я не против, только, чтобы Юлечка чего не подумала...
Софья Петровна. А что она может подумать? Небось, она-то свою личную жизнь устроила...
Борис Наумович. Просто она знает, как я относился к ее матери...
Людмила. Лучше я с вами поеду, про меня никто ничего не подумает...
Светлана. А давайте поедем в аэропорт все вместе!
Боголь. Боюсь, совсем обанкротимся, на одни трамвайные билеты уйдет уйма денег...
Светлана. (Доставая из кармана джинсов мобильный телефон). Все молчим, буду говорить с начальником госполиции... (Отходит к кустам, разговора не слышно... возвращается). С транспортом нет проблем, господа погорельцы! Сейчас дело только за утюгом... Люся, солнышко, сбегай в магазин... я тебе напишу записку, обратишься с ней к заведующему секции хозтоваров...
Борис Наумович. Может, я сбегаю? Люся сегодня и так как следует потрудилась...
Светлана. Пусть тогда протрясется Василий Савельевич, а вы, Борис Наумович, нам нужны, будем вас одевать... Вы у нас сегодня главное действующее лицо...Можно сказать, премьер...
Людмила. Все, все, я побежала... только записку...
Светлана пишет записку.
Боголь. Люся, подожди, я иду с тобой. Мне надоел этот комдив по имени Светлана...Я, наверное, скоро запишусь в монархомахи...(к Софье Петровне) Сонечка, не скучай, заодно я посмотрю в магазине рулончик туалетной бумаги...(уходят с Людмилой)...
Начинается примерка одежды, с шумом, репликами Софьи Петровны, веселыми приказами Светланы...
Картина вторая
На сцене Софья Петровна (в коляске), она прибрана, на ней шелковая кофточка с рукавами фонариком и темным большим бантом. Она тщательно причесана, преображенная, не узнать... В гамаке -- Боголь, он тоже приодет в кремового цвета пуловер, белую рубашку с яркой расцветки галстуком. На ногах коричневые сандалии. В руках открытая книжка, читает вслух: "Подтянув съехавшие штанишки и поправив на плече шлею, он побежал за угол сарая, где стоял верстак и где дед каждое утро что-то на нем мастерил. Но и за сараем, в молочном сумраке, никого не было. Тогда он метнулся к хате, и, обегая ее угол, вдруг замер: на завалинке, лицом вниз, лежал человек, в котором он без труда признал Гришку. Рядом валялись расстрелянные, отдающие пороховой гарью и теплом гильзы. Пересилив страх, Ромка подошел к Гришке и пальцем дотронулся до его плеча. И послышался в этом прикосновении неистовый звон, и Волчонок, зажав уши и зажмурив глаза, устремился прочь от завалены..." (к Софье Петровне) Читать дальше или ты уже спишь?
Софья Петровна. Читай...Может, и наша жизнь с тобой сложилась бы по-другому, будь у нас свой Ромка...(всхлипывая) Антошку жалко, если бы я могла ходить, я бы его вытащила из подвала...В каких страшных мучениях он погиб...
Боголь. Пожалуйста, перестань нагонять на себя эти грустные мысли. Может, его там не было, кошки иногда пропадают по несколько месяцев, а потом неожиданно возвращаются. Помнишь, я тебе рассказывал случай, когда кошка вернулась домой, пройдя 600 километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9