Мастер Синанджу оставил его внизу, на лестничной площадке, в назидание остальным представителям белого племени. Пусть знают, что вошедшего в подвал крепости Фолкрофт ждет смерть.Чиун надеялся, что не успеет перебить всех до единого, прежде чем они поймут значение этого акта. Трупы белых на четвертый день начинают смердеть, а мастер Синанджу не хотел, чтобы золото пропиталось этим запахом. * * * — Ты убил агента ФНУ! — взорвался Римо, едва не споткнувшись о тело, лежавшее у ступенек. — Ради Бога, объясни мне, зачем?— Он меня оскорбил, — отвернувшись, проговорил Чиун.— Нельзя убивать правительственного агента только потому, что он тебя оскорбил.— Я не убивал этого мерзавца! — фыркнул кореец. — Он сам себя убил, пытаясь осквернить мастера Синанджу прикосновением своих грязных рук. Если бы он был образованным человеком, то понимал бы, что это равнозначно самоубийству. Виновато ваше школьное образование, где обучают только таким банальностям, как геометрия и французский язык.— Значит, ты намерен оставить все как есть?Чиун презрительно отмахнулся рукавом своего кимоно.— Конечно. В назидание остальным.— В назидание?! Это же ФНУ. От них так просто не отмахнуться. Они будут приходить снова и снова — как пчелы-убийцы.— Что мне их укусы! Я не гражданин Америки и потому не обязан платить их обременительные налоги.— Неужели? Ну, если они отнимут это золото, то не станут брать никаких налогов. Они без слов все конфискуют.Чиун с непреклонным видом отозвался:— Как бы не так! Это мое золото.— Часть принадлежит Смиту, помнишь? Он тоже вправе претендовать на золото Друга. А еще там есть и мое золото.Чиун поджал губы.— Твоя часть самая маленькая.— Благодаря тому, что ты меня обманул.— Тот, кто живет прошлым, не имеет будущего, — философски отозвался мастер Синанджу.Римо сунул ему в лицо листок бумаги.— Вот, посмотри на это!— Где ты взял этот рисунок?— У полицейского художника. Это моя мать.Чиун оторвал взгляд от рисунка.— Она очень красивая, Римо.Римо смягчился.— Я тоже так думаю.— Следовательно, она не может быть твоей матерью, — заключил Чиун, отбрасывая рисунок в сторону.— Эй! — крикнул Римо, осторожно подхватывая лист бумаги. — Что ты сделал с моей матерью?! Это ее единственный портрет.— Это не твоя мать.— Посмотри, посмотри еще раз! У нее глаза Фрейи. Или у Фрейи ее глаза.Чиун внимательно взглянул на рисунок, который Римо теперь держал на почтительном расстоянии от его острых ногтей.— Ха! — усмехнулся Чиун. — Простое совпадение. Кроме того, ты описал ему те глаза, какие хотел видеть. Это лишь фрагмент твоего воображения.— Фрагмент?! А сегодня утром ты не сомневался в том, что я видел дух своей матери.— Сегодня утром я был не в себе, потому что переволновался из-за золота. Теперь же успокоился, поскольку знаю, что его защищает от конфискаторов величайший на земле убийца со времен Великого Ванга.— Я хочу показать это Смиту.— Зачем?— А вдруг он поможет мне узнать, чье это лицо.— Если она мертва, какая разница?— Не знаю. Я знаю только, что Смит у меня в долгу и должен рассчитаться со мной.— Прекрасно. Мне он тоже нужен.— Ты еще не убрал его отсюда?— Нет.— Почему?— Потому что знаю, что он сделает, если я верну ему такую возможность.— Ладно. Надо попытаться вернуть Смита за компьютерный терминал и не дать ему погубить себя.— Нелегкая задача, — проскрипел Чиун, заложив руки за спину и двинувшись вверх по ступенькам. Глава 10 Харолд В. Смит лежал на больничной койке, проклиная обступившую его темноту. В Фолкрофте все стихло. Мимо палаты Смита по окрашенным в зеленый цвет коридорам, словно зомби, скользнула ночная смена. Сквозь дверь не проникали лучи света, поэтому директор лечебницы лежал не только без движения, но и в полной темноте.Он все еще не мог пошевелиться, разве что открывал и закрывал глаза. Болел желудок. В результате нервных стрессов прошлой недели вновь открылись старые язвы, мучившие Смита вот уже много лет.Смит не сомневался, что с КЮРЕ покончено. И надо же такому случиться! Всего неделю назад он сумел, используя свои ресурсы и интеллектуальное превосходство, переиграть одного из самых сильных врагов КЮРЕ. Замысел Друга, грозивший организации полным уничтожением, чуть было не удался. Однако Смит сумел-таки разгадать его, а затем вернуть контроль над ситуацией.Поистине одна из величайших побед — если учитывать, сколь близка была тогда сверхсекретная организация к своему краху.Теперь же победа обернулась лишь временным успехом, а враг из могилы все-таки завершил свой коварный план.ФНУ, должно быть, уже перевернула Фолкрофт кверху дном в слепой решимости докопаться до его якобы незаконной деятельности. В общем-то, и копать особенно нечего. Ну, секретный терминал в столе Смита. Ну, навсегда замолчавшие компьютеры. И только. Смит управлял организацией без всякой документации. Подлинные секреты КЮРЕ хранились исключительно в голове у шефа.Но сейчас в подвале лежало золото. Даже если Римо и Чиун сумели забрать свою долю, то должна еще остаться доля Смита. Золота в слитках там на несколько миллионов долларов! Итак, в подвале тихой частной лечебницы лежат золотые слитки, в то время как американским гражданам подобное запрещено законом.Совершенно невозможно объяснить, что это за золото и откуда оно взялось.Поэтому Смит, лежа здесь, в темноте, хотел — очень хотел, — чтобы сердце его навек успокоилось. И вдруг, ни с того ни с сего, тьма начала сгущаться. Сначала Смит решил, что ему это просто кажется. Для теней все-таки слишком темно.Тем не менее, тьма сгустилась, хотя Смит и не мог разглядеть никаких очертаний по обе стороны больничной койки. Пенсне лежало на прикроватном столике, а без него весь мир представлялся шефу КЮРЕ одним расплывчатым пятном.Внезапно ослепительно ярко вспыхнул свет. И тотчас послышался голос:— Привет, Смит.Римо!— Приветствую тебя, Харолд Неустрашимый.И мастер Чиун.— Если мы позволим вам сесть, — поинтересовался Римо, — обещаете, что не будете суетиться? Если да — моргните два раза.Смит все еще пытался совладать со своими глазами, которые неудержимо моргали, раздраженные ярким светом. Наконец смежил веки и попытался расслабить лицевые мышцы.— Это что, значит, «нет»? — спросил Римо у Чиуна.— Не знаю. Давай все-таки выведем его из этого достойного сожаления состояния, ибо не сомневаюсь, сердце Смита переполнено словами, предназначенными лишь для наших ушей.Римо тотчас легонько хлопнул шефа по лбу, мгновенно вернув ему двигательные функции.Застонав, Смит сел и водрузил пенсне на свой патрицианский нос.— Вы подвели КЮРЕ, — с горечью выдавил он.— Стоит ли сейчас говорить об этом?— И вы подвели свою страну, Римо. А вы, мастер Чиун, подвели своего императора. Вы оба прекрасно знали, что если КЮРЕ окажется скомпрометированным, то определенные инструкции следует выполнить любой ценой.Чиун замер.— Умереть никогда не поздно, Смит, — ледяным тоном произнес он. — Если таково твое желание, оно будет исполнено.— Это мой приказ.— Не спешите, — вмешался Римо. — Вы никуда не уйдете, пока не выплатите долг.— Долг?— Вы обещали помочь найти моих родителей.Смит нахмурился.— Смерть аннулирует этот долг.— Тогда не умирайте.— Римо прав, император. У вас есть долг перед моим приемным сыном, который необходимо выполнить прежде, чем вы удалитесь в страну забвения.— Безопасность КЮРЕ превыше всего, — огрызнулся Смит.Римо покачал головой.— Только не для меня. Я посвятил организации двадцать лет своей жизни. Она отняла у меня прошлое и будущее, и теперь должна ответить мне на некоторые вопросы.Устало прикрыв глаза, Смит вновь откинулся на подушку.— Прошу прощения, Римо, но я не в силах помочь вам в ваших поисках.— Но почему?— В тот момент, когда сюда ворвались ФНУ и УБН, я уничтожил все базы данных. Без них я бессилен.— Мы купим вам новый компьютер, — сказал Римо.— Конечно, за счет его золота, — поспешно добавил Чиун.— Интересно, откуда взялось УБН? — спросил Римо.— Очевидно, Друг, незадолго до своей «смерти», успел на нас донести. Помните, чтобы уничтожить нашу организацию, он нанес тройной удар. Я еще пребывал в полном недоумении в связи с потерей подлодки с золотом, одновременно с отказом фолкрофтских компьютеров и страданиями Римо, уничтожившего не ту цель, и мне даже в голову не пришло, что внезапный интерес ФНУ к Фолкрофту далеко не случаен. Несомненно, и УБН уже вело расследование, не вызывая подозрений с моей стороны. Коварный искусственный интеллект не оставил нам никаких шансов, обложив нас со всех сторон.— Надо бы сходить в то здание в Гарлеме и перебрать все микросхемы, чтобы найти этого маленького мерзавца. Я сотру его в порошок! — воскликнул Римо, демонстрируя на спинке кровати, как он это проделает. Сталь словно плавилась под его руками. Раздался металлический скрежет, и, когда парен убрал руки, два участка спинки, каждый размером с кулак, оказались сплющенными, как проволока.— Друг нам больше не страшен, — сказал Смит. — Главная проблема сейчас — ФНУ. Они уже нашли золото?— Еще нет.— Это только вопрос времени, — мрачно заключил шеф.— Смит, что нужно сделать, чтобы ФНУ отвязалось и все встало на свои места?— Вы не понимаете, Римо. ФНУ не знает пощады. Очевидно, Друг перевел операционный фонд КЮРЕ с Каймановых островов на банковский счет Фолкрофта. Я и не подозревал об этом. Когда под угрозой уничтожения Друг восстановил банковскую систему Америки, он специально оставил эти фонды там, где, по его расчетам, на них обязательно наткнется аудитор ФНУ. Это был очень умный ход — все равно что подготовить Судный день. Он знал, что мне никогда не удастся объяснить появление такой большой суммы на счету, тем более что она пришла из оффшорного банка с весьма сомнительной репутацией.— Я не понимаю эту тарабарщину, — язвительно заметил Чиун.— Тебе и не надо, — тотчас среагировал Римо. — Веселее, Смит, — добавил он, обращаясь к Смиту. — Бывали переделки и похуже.— Никогда! ФНУ — эффективная, неумолимая, безжалостная служба, и сама себе закон. Даже если ты ни в чем не виноват, они способны разрушить твое дело. В отличие от юридической системы, здесь не обвинитель должен доказывать вину обвиняемого, а обвиняемый — свою невиновность. С точки зрения ФНУ двенадцать миллионов долларов на счету и золото в подвале представляют собой непродекларированный доход, происхождение которого объяснить невозможно. Фолкрофт скомпрометирован, с кюре покончено, как и со всей моей жизнью и карьерой. Я отнюдь не рвусь провести остаток своих дней в федеральной тюрьме.Шеф еле шевелил губами, и его голос наводил на мысли о последнем вздохе мертвеца. В облике Смита уже не осталось ничего живого.— Можно устроиться где-нибудь еще, — предложил Римо.— Где? У нас нет средств.— А как же наши кредитные карточки? Мы пока в состоянии держаться на плаву.— Как вы не понимаете, Римо! Белый дом, должно быть, сбросил нас со счетов. Насколько я понимаю, даже если Президент узнает о наших проблемах, он просто умоет руки.— Может, стоит с ним связаться?— Нет! — отрезал Смит, широко открыв свои серые глаза. — Вовсе и не предполагалось, что КЮРЕ будет функционировать вечно. Жаль только, что мы еще многого не успели.Римо скрестил на груди свои худые руки.— Вот что я вам скажу. Сейчас даже ребенка нельзя отправить в школу без риска обнаружить его где-нибудь в морге. Везде оружие, везде наркотики, а полиция отнюдь не всемогуща. Ситуация напоминает Рим времен падения империи.— Проблемы этого округа столь велики, столь глубоко вплетены в ткань американского общества, что КЮРЕ просто не в состоянии их решить, — сказал Смит.— Хорошо, пусть так. Но наши-то проблемы так или иначе разрешимы.— Римо прав, о император! — сказал Чиун. — Мы не сломлены. Очевидно, можно одолеть этих налоговых террористов.Смит снова закрыл глаза и так долго пребывал в раздумье, что Чиун с Римо уже забеспокоились, не заснул ли он.— Я не знаю, как, — наконец отозвался шеф. Голос его звучал устало и нерешительно. — Впрочем, наши потери можно свести к минимуму.— Отлично!— Во-первых, надо перевезти золото в безопасное место.— Будет сделано.— Во-вторых, следует замести следы.— Какие следы?— Денег КЮРЕ.— Скажите только, каким образом, — воскликнул Римо.— У ФНУ нет никаких документов, подтверждающих поступление денег на банковский счет Фолкрофта. Это значит, что в моем банке, «Липпинкот сэйвингз бэнк», или проявили небрежность, или не знали о переводе. Если президент банка согласится дать показания, что деньги были переведены законно или без моего ведома, то, возможно, нам и удастся избежать санкций со стороны ФНУ.— Считайте, что он уже согласился, — жестко произнес Римо.— Но если он даст такие показания, то сам может подвергнуться санкциям ФНУ.— И тем не менее он это сделает.— Средства КЮРЕ были переведены по системе электронных платежей из «Гранд Кайман траст». Я встречался с президентом банка, Бэзилом Хьюмом, во время банковского кризиса, который вызвал Друг. Хьюм знает меня в лицо и способен сделать соответствующие выводы, учитывая пропавшие двенадцать миллионов. Ему нельзя позволить этого сделать.— Буду рад свернуть шею этому паразиту.— Почему паразиту, Чиун?— Банки изобрели итальянцы, а это такая нация, которая может преуспевать только тогда, когда обложит других незаконными поборами. Напомни мне, чтобы я как-нибудь рассказал тебе об этом, Римо.— Я пас, — сказал тот.— Ты всегда пренебрегаешь мудростью.— Ладно, Смит, — произнес Римо. — Считайте, что мы снова в деле. Скоро вас навестим.Свет погас, и Харолд В. Смит на мгновение ощутил свободу. Однако чей-то палец — шеф не знал, чей именно, — слегка прикоснулся к самому центру его лба, и тело его тут же застыло в совершенно нелепой позе.Спустя несколько часов он, проклиная темноту, все еще лежал без сна. Но теперь к нему по крайней мере вернулась надежда. Глава 11 Серебристый «бентли» Джереми Липпинкота трижды объехал вокруг банка, прежде чем поступил сигнал, означавший, что все в порядке и президент «Липпинкот сэйвингз бэнк» может без риска для жизни въехать внутрь.— На стоянку, Уигглсуорт, — отрывисто скомандовал Джереми.— Да, мистер Липпинкот.Шофер заглушил двигатель. Джереми по-прежнему сидел на месте, дожидаясь, пока шофер в коричневой ливрее откроет ему дверь.На куртке Уигглсуорта банкир заметил висящую на нитке пуговицу.— Неужели у вас нет никакой гордости? — сквозь зубы процедил Джереми, наследник фамильного богатства Липпинкотов. — Вот эта пуговица у вас еле держится.Уигглсуорт посмотрел вниз. Его худое лицо стало пепельно-бледным.— Я не знал, мистер Липпинкот, — выдавил он из себя, прижимая пуговицу к своей похожей на бочку груди.— Надеюсь, вам известно железное правило насчет безукоризненного внешнего вида.Уигглсуорт в недоумении наморщил лоб.— Наверное, нет, сэр.— Безупречный внешний вид дает право на получение жалованья. Неопрятный внешний вид приводит к удержаниям из жалованья в день, когда нарушение замечено, и во все последующие дни до тех пор, пока оно не будет устранено.— Но, мистер Липпинкот, я~— Перестаньте брызгать слюной, наемный водитель, и дайте мне пройти!Уигглсуорт закрыл рот и проворно повернулся, чтобы забежать вперед и открыть хозяину дверь.— Пока все, Уигглсуорт.— Да, мистер Липпинкот.— Оставайтесь при машине на тот случай, если срочно понадобится куда-то выехать. Но не включайте обогреватель. Собственно, стойте-ка лучше у двери до получения дальнейших распоряжений.— Смею заметить, сэр, сегодня слегка морозит.— Если вы умрете, то болтающаяся пуговица станет вам достойной эпитафией, — протянул Джереми, входя в отделанный медью и мрамором вестибюль.У «Липпинкот сэйвингз бэнк» был вид классического старинного банка. Высоко на потрескавшихся и поблекших мраморных стенах здания висели написанные маслом картины. Полуоткрытый подвал с виду напоминал старинные карманные часы, которым прошедшие годы только придали великолепия. Все было выдержано в таких умеренных тонах, что даже красные в действительности бархатные ограждения казались серыми.Кругом полный порядок. Кассиры считают деньги, в отделе кредитов затишье, по всей видимости, временное. Слава Богу, никого пока не нужно увольнять. Как же трудно, оказывается, набирать персонал, а с этими новыми квотами тебе еще и указывают, какого цвета работника следует принять! Уж лучше лодырь, но хорошего происхождения, чем какой-нибудь умник-латиноамериканец.У дверей кабинета его встретил управляющий банком Роулингс.— В чем дело? — прошипел Джереми. — Мне пришлось трижды объехать здание.— Я ждал вас в десять тридцать, а не в одиннадцать, мистер Липпинкот, — извиняющимся тоном пробормотал Роулингс.— Я задержался за чаепитием с лепешками, — объяснил Джереми. — Такой интенсивный и тяжелый труд требует хорошего питания.— Да, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24