Но Степан должен был ошеломить его, сунуть его психику под пресс кошмара. Должен был сломать ему хребет, чтобы узнать правду о наркотиках. А делать это он умел. Он мог бы оформить его в камеру. Продержать в ней дня три. Началась бы ломка, от боли парень полез бы на потолок. Степан предложил бы ему дозу в обмен на правду… Но ведь это еще более жестоко. Можно было бы воздействовать на него через подругу. Пообещать ей горькую долю. И выполнить свое обещание, если не будет признания… Но это не только жестоко, но и подло…
– Не убивал? – переспросил Степан.
– Нет, – обреченно покачал головой парень.
– А ты знаешь, я ведь тоже так думаю. Антонина Дмитриевна что-то напутала… Только, увы, она свидетель происшествия. И если она показала на тебя, значит, на тебя все шишки. Так что ларек и два трупа повисли на тебе железно… Ты только вдумайся, два трупа! Пожизненный срок тебе светит, дружок…
Парень вжал голову в плечи. Он даже не пытался разложить по полочкам улики, свидетельствующие против него. Вывернутая наизнанку психика была сжата до предела. Голова заморочена до ступора в мозгах. В таком состоянии он просто не мог логически мыслить.
– Но я могу тебе помочь, – великодушно улыбнулся Степан. – Баш на баш, ты мне, я тебе… Ты мне сдаешь человека, у которого берешь наркотики. Я закрываю уголовное дело по факту ограбления и убийства. Даю две секунды на размышление. Время пошло, раз, два… Ну!
– Петровская улица, дом восемь, квартира девяносто четыре, – выпалил Иван.
– Зовут тетя Гера…
– Тетя Гера с «дядей Герасимом», отличное сочетание, – хмыкнул Степан. – Не врешь?
– Да нет.
– Другие адреса знаешь?
– Честное слово, нет.
– Наркоманское честное слово ничего не стоит.
– Да правда, не знаю я. Только одну тетю Геру знаю. Меня к ней привели.
– Кто?
– Друзья.
– С друзьями разберемся.
– А вы правда дело закроете?
– Какое дело? – словно бы удивился Степан.
– Ну это, что ларек ограбил. Два трупа там…
– А ты что, кого-то в самом деле убил?
– Нет…
– И ларек не грабил?
– Нет…
– Ну вот видишь, на нет и суда нет… Но смотри у меня, если наврал, всю жизнь жалеть будешь.
– Да нет, не наврал я. Все правда…
Степан в этом и не сомневался.
Глава вторая
– Тань, ну ты чего? Думаешь, я не отдам?… Да отдам, честное слово!… Вот через неделю зарплата будет, все до копейки отдам.
В ответ Таня жалостливо вздохнула.
– Какая зарплата, Кирилл? Какая зарплата? Ты ж нигде не работаешь…
– Не работаю, да?… Ну так устроюсь. Аванс получу и отдам…
Кирилл видел, что одноклассница вот-вот полезет в сумочку, чтобы достать заветные две сотни. Он чуял запах добычи. И чтобы урвать свой"куш, готов был на любое вранье.
Татьяна девчонка не бедная. Машина у нее своя. «Ниссан Премьера». Подарок богатого мужа. Двести рублей – от нее не убудет. А еще она красивая. Шесть лет назад, в одиннадцатом классе, у нее с Кириллом роман был. До постели дело доходило. Она даже из армии собиралась его ждать. Да только как-то все несерьезно с самого начала казалось. Через полгода после того, как он принял присягу, она вышла замуж за одного богатенького буратино. Кстати, из-за нее Кирилл тогда первый раз и вмазался.
Первый раз ширнуться все равно что невинность потерять. Жуть как хочется узнать, что это такое, страшно интересно. Ну а потом уже все равно – девственность не вернешь. Опием тогда он кольнулся. Друг предложил. Ничего особенного. Едва ощутимое головокружение, непонятная легкая приятность во всем теле – такая слабая, что впору разочароваться. Эдакий жиденький кайф, слегка напоминающий состояние после хорошей пропарки в бане.
«И это все?» – подумал тогда Кирилл. Что же в этом опасного? Что изменилось после того, как он «лишился невинности»?… Вроде бы ничего не изменилось., Но тогда так только казалось…
– Эх, Кирилл, Кирилл, – опечаленно покачала головой Татьяна. – Как же ты до такой жизни докатился?…
А ему сейчас все равно, что она о нем думает. Главное, сорвать «хрусты» на дозу. И Татьяна дает их. Сто рублей, двести… Даже триста…
– Спасибо тебе, родная! Вовек не забуду!
Животная радость толкала его целовать ей ноги. Но Кирилл сдержался. Жадно вырвал три заветные бумажки, повернулся к Татьяне спиной, и ходу, ходу.
Плевать, что было между ними раньше. Совсем не важно, что могло быть сейчас – если бы, конечно, он не стал тем, кем стал. Главное, быстрей добраться до тети Геры, отовариться.
Кирилл служил в спецназе МВД. Достаточно серьезные войска. Физическая и моральная нагрузка – только держись. Так загоняют за день, что лишь о том и думаешь, как бы поскорей добраться до койки. О первой дозе он забыл на следующий день. И за все время службы ни разу не возвращался к тому событию даже мысленно. А ведь у него была командировка в Чечню. В экстремальных ситуациях побывал. И наркотики там можно было достать. Но нет, не тянуло его к шприцу или хотя бы к «косячку».
До армии Кирилл всерьез занимался спортом. Был серебряным призером России по кикбоксингу. И после армии вернулся на ту же стезю. Продолжал делать успехи. Со временем перешел на профессиональный уровень. В полутяжелом весе бился, в достаточно высокой квалификации. Еще бы немного, и в спор за пояс чемпиона мира вступил. Но не сложилось. Из– за серьезной травмы ноги в больницу угодил. Обезболивающим его пару дней кололи. А это хоть и легкий, но наркотик. Появилась потребность.
Зависимость ломалась легко – незначительным усилием воли. Но дело в том, что Кирилл не смог его приложить. Его тянуло к наркотическому кайфу. Он уже знал, что в этом нет ничего страшного. Ведь был же армейский опыт. Сколько времени прошло с тех пор, а ему ни разу не захотелось уколоться…
После выписки из больницы он продолжал оставаться в режиме покоя – всяческие тренировки на какое-то время были запрещены. Со скуки стал подумывать о наркотиках. Мол, хорошо бы расслабиться. Но самому искать зелье не хотелось.
Может, все бы и обошлось. Со временем он бы втянулся в спортивный режим, забыл бы об этих глупостях. Но, на беду, к нему случайно заглянул его армейский дружок. Тот самый… Как будто сатана его подослал. Он принес опийный раствор. Предложил. А у Кирилла уже никаких тормозов… В общем, он согласился.
Кроме противного головокружения, Кирилл тогда ничего не ощутил. «Дерьмо!» – заявил он. Друг обиделся и ушел. А он лег спать. И тут его понесло. Бешеная волна необъяснимой пронзающей сладости разлилась по телу. Это было что-то невообразимое под сумасшедшим соусом. Такого кайфа Кирилл не знал никогда.
Друг пришел на следующий день. Опять принес раствор. Кирилл и не думал отказываться. Опять вмазался. Снова поймал приход… И понеслась звезда по кочкам. Да еще и по наклонной плоскости.
Нога зажила. Кирилл продолжал тренироваться. А по вечерам кололся. Не жизнь, а полная идиллия. Только удача на спортивной арене стала отворачиваться от него. Он проигрывал бой за боем. Пока наконец тренер не понял, в чем дело. Кириллу предложили пройти курс лечения. Но он послал всех на три буквы. И забросил спорт.
А на фига ему все это нужно?… Зачем долбить себя и других до седьмого пота и до боли в мозгах, зачем к чему-то стремиться, если у него все есть и без того.
Каждая победа на ринге приносила ему лишь малую толику того, что он мог ощутить после одной дозы. Шприц с опийным раствором заменял ему весь мир. Нет смысла бороться за какие-то блага, добывать их потом и кровью, если их можно найти на кончике иглы. И напрягаться не надо…
Кирилл забросил спорт. Закрылся в квартире, которую снимал. Деньги у него были, и немало. Проблемы с дозой, казалось, решены на долгие годы вперед. Он жил вроде бы нормальной жизнью. Ходил в магазины, время от времени ездил в метро, поддерживал спортивную форму. Но на самом деле он жил в некой параллельной реальности. Он не был задействован в нормальном мире, он жил по законам, установленным опиумом.
От Кирилла постепенно отворачивались старые друзья-приятели. А ведь он продолжал производить на людей приятное впечатление, мог поддержать любой разговор. Но он и сам не замечал антижизненной, даже смертельной энергии, излучаемой существом, в которое он превратился. На место старых друзей приходили новые, связанные с ним единственным интересом. Он знался и с бомжами, и с высокоинтеллектуальными, или делающими такой вид, субъектами. Опиум уравнивал всех.
Скоро Кирилл полностью осознал, какой это чудовищно жестокий мир – наркомания. Он просыпался не раньше чем к обеду. И первый вопрос: есть или нет? Если есть чем вмазаться – ты счастливейший из смертных. Если нет – Кирилл боялся себе даже представить, что может тогда быть. У него всегда была доза. Потому что были деньги. До какого-то момента, когда его обокрали. В один прекрасный день он проснулся и обнаружил, что тайник в доме вскрыт и денежки тю-тю. Тогда-то он понял, что такое «нет». Это ломка – бесконечная боль и полуобморочные ознобы. А мир вокруг при этом ранит тебя своей немыслимой враждебностью, непереносимым присутствием. Нормальный человек живет равномерно – чуть хуже, чуть лучше. А жизнь наркомана сплошная крайность – рай-ад-рай. И так до бесконечности.
Тогда Кирилл нашел выход из положения. Он занялся торговлей. Продал телевизор, видик музыкальный центр, взялся за мебель. Когда распродал все, ухитрился сдать на год чужую квартиру чужим людям – поимел на этом какие-то деньги, которые ушли на героин. К тому времени он перешел на более крепкий наркотик.
Из Москвы он перебрался в Битово к родителям. Жил и кололся на их скромную зарплату. Когда чаша их терпения переполнилась, пошел по миру. Вспомнил о старых друзьях и знакомых.
Одноклассников не забыл. Ему везло. У одного он смог занять пятьсот баксов, у другого триста. Кто-то давал рублями. Никто не отказывал. А потом все дружно от него отвернулись и послали его куда подальше…
Татьяна для него была как подарок судьбы. От Кирилла не укрылось, как она смотрела на него. Презрение вперемешку с жалостью. Кем он был и кем стал. Был нормальным парнем, бойцом, преуспевающим спортсменом. А стал бомжевидным дегенератом. Но какая разница, осуждает она его или нет? Главное, дала денег, которых ему хватит на две дозы.
Кирилл со всех ног летел к тете Гере за «дядей Герасимом» и чувствовал себя счастливейшим из смертных…
Эта точка на Петровской улице появилась не так давно. Слишком уж строго было до этого в Битове с наркотой. Говорят, чересчур крутой мент правил бал на этом корабле. Волчара его кличка. Этот тип мертвой хваткой вгрызся в глотку местным мафиози, перекрыл им героиновые кингстоны. Говорят, героин и кокаин – притом безупречного качества – всегда можно было достать в дорогих ночных клубах. Но цены там запредельные, только богатеям под силу. Да и не пустили бы Кирилла в ночной клуб. Не в чем ему туда ходить. Были У него когда-то приличные костюмы, да все продал… Приходилось ездить в Москву, там он знал не одну наркоточку.
Но в последнее время наркотики для простого народа появились и в Битове. Ослабла ментовская хватка. Местные мафиози не замедлили этим воспользоваться. дна точка открылась, вторая… Может, их уже с десяток, но Кириллу хватает и одной-двух. Нет у него денег, чтобы скупить весь товар со всех наркопритонов. А хотелось бы. Пару мешков чистейшего героина подмышку и куда-нибудь на необитаемый остров. Не жизнь была бы, а рай. Женщины ему не нужны. Он давно в них не нуждается. Наркотик давал ему иллюзию подлинной любви без выражения в каком бы то ни было объекте. Наркотик делал его абсолютно самодостаточным…
Кирилл добрался до дома, зашел в подъезд, на лифте поднялся на восьмой этаж. Вот она – заветная дверь. Условный сигнал – два длинных, два коротких и еще два длинных звонка. Как будто за веревочку дернул. Дверь, как в той сказке, и открылась. И сама сказка показалась. В лице тети Геры. Она смерила его вопросительным взглядом. Вдруг он пришел к ней без денег? Вдруг начнет просить в долг? А в кредит тетя Гера товар не отпускает. Хозяйская установка.
– Все в порядке, – кивнул Кирилл. Тетя Гера сразу расслабилась. Морщины на лице разгладились. Она даже стала красивой.
– Заходи…
Она закрыла за ним дверь. В прихожей сгребла с его руки три сотки. Ушла в комнату, вернулась. С пакетиком из парафинированной бумаги. Судорожными движениями Кирилл спрятал порошок за подкладку куртки.
– Ну я пошел…
Ему не терпелось сделать раствор и уколоться. Давно пора вмазаться. И приход поймать, и ломки избежать.
– Иди, – пожала плечами тетя Гера.
Она открыла дверь, чтобы выпустить его. И тут же вместе с Кириллом втянулась в глубь квартиры под натиском крепких тел, закованных в кожу. Его пронесли через всю прихожую, с силой прижали к стене. Накачанный исполин в коже легко развернул его к себе спиной, заломил руки назад, защелкнул на запястьях браслеты наручников. Краем глаза Кирилл видел как то же самое проделывают и с тетей Герой. Могучие ребята. Жесткие волевые лица, короткие стрижки кожаные куртки. И даже как-то странно было услышать от них:
– Милиция, уголовный розыск…
Если бы не красные корочки, которые раскрылись перед глазами Кирилла, он бы ни за что в это не поверил. Уж больно эти исполины напоминали крутых братков-мордоворотов. А их главный еще тот типаж. Кирилл только глянул на него. И жутковато стало. Не хотел бы он попасть на ужин этому ментозавру.
А может, это и есть тот самый Волчара?… Если так, то ясно, почему наркопритоны в Битове – явление временное.
В квартиру вошли еще люди. Самые обыкновенные мужчина и женщина.
«Понятые», – решил Кирилл. И не ошибся. В квартире начался обыск. Крепкие парни в кожанках работали быстро, без лишних слов. Будто знали они, в каком месте тетя Гера хранит товар. Не прошло и пяти минут, как нашли наркотики. Начали составлять протокол. Все как положено.
О Кирилле словно бы забыли. Оставили его стоять у стены в наручниках. Ему очень хотелось, чтобы о нем забыли на самом деле. В подкладке куртки лежит наркота. А это статья…
Но нет, дошла очередь и до него. Его обыскали в присутствии понятых. Куртку тщательно проверили. Достали из-под подкладки пакетик.
– Ого, вещество, похожее на героин. Да там целый клад, – пробасил мент.
И продолжал потрошить куртку. Но больше ничего не нашел.
– А больше и не надо, – сказал мент. – На статью здесь хватит…
Душа у Кирилла ушла в пятки. Будто приговор ему зачитали. Порошок изъяли в присутствии понятых, оформили протокол. Дальше проведут экспертизу вещества, определят состав. И не отвертеться ему, бедному. На два-три года за решетку можно загреметь. Перспектива мрачная.
– Где взял? – показывая на изъятую наркоту, спросил у него старший ментовской команды.
– Да я даже не знаю, что это такое, – уныло ответил Кирилл. – Шел по улице, гляжу, лежит. Взял – думаю, дома посмотрю…
– И этот на улице нашел, – ухмыльнулся мент. – Может, кто-то с неба пакетиков насыпал?…
– Не знаю…
– А ты знаешь?
На этот раз крутой мент обратил свой взор на тетю Геру. У нее спрашивал.
– Твой груз на полкило тянет. Тоже на улице нашла?
– Ага, нашла, – враждебно отозвалась та. – Сами подбросили. А теперь дичь какую-то несете…
– Сами, значит, подбросили? – нехорошо усмехнулся мент.
– А что, нет?
– Суд разберется…
– До суда еще дожить надо…
– Вот и попробуй, доживи… Давайте в машину обоих…
В отдел милиции Кирилла и тетю Геру везли в разных машинах. Он понял, зачем. Чтобы не спелись по пути друг с другом. Чтобы не договорились, как вести себя в дальнейшем. Как ни крути, а они в одной связке. Сообщники в преступлении… Преступление. От этого слова на душе у Кирилла стало тоскливо.
Он преступник. Хотя его вина лишь в одном. В том, что он стал наркоманом…
***
Крутой мент сидел за столом. Не человек, а глыба, гранитный монолит. В армии у Кирилла был командир, полковник Батыров. Крутой мужик был, круче, казалось бы, и не бывает. В части его боялись все, от мала до велика. От одного его вида мурашки по спине бегали. Но по внешней крутизне армейский командир проигрывал этому менту. Хотя, если честно, Кириллу было все равно, как он выглядел. Ему было тошно, тело колотил озноб, жилы выворачивались наизнанку. Ширнуться хотелось, хоть в петлю головой.
– Подполковник Круча, – представился мент.
Так и есть. Тот самый Волчара. Хозяин Битова. Унтер Пришибеев…
Кирилл думал, что мент будет испепелять его взглядом, парить мозги, давить на психику. Но тот не хмурил брови, не метал молнии. Смотрел на него по-отцовски озабоченным взглядом.
– Как же вы, гражданин Коньков, до такой жизни докатились? – покачал он головой.
Тот же самый вопрос ему задавала и Татьяна. Вчера это было. Еще до того, как его загребли в кутузку. Остаток дня в ней прокантовался, всю ночь. И только сегодня утром – ближе к полудню – на допрос к самому подполковнику Круче.
– До какой такой?
1 2 3 4