Я знала, что вы едете сюда, на Пятую авеню. Я...Кэролайн как-то растерянно указала рукой на покупки. Потом робко, как-то по-детски сбросила шубу, которую Герни взял у нее, попросила налить ей виски. Она боялась заговорить о том, ради чего Герни вошел в ее жизнь. Надо потянуть еще минуту-другую, по крайней мере выпить немного.Взяв у Герни стакан с виски, она, прежде чем сделать глоток, сказала:– Часа полтора назад один из них позвонил. Сказал, что позвонит позднее – может быть, ночью или утром, в общем, скоро. Спросил о вас и был очень раздражен.– Это все?– Да, все.– Никаких указаний, никаких угроз?– Разговор продолжался всего... двадцать-тридцать секунд.– Что именно он спросил обо мне?Кэролайн прижала стакан к щеке, будто хотела ее остудить. Герни заметил, что выглядит она еще хуже: этот новый контакт с похитителями тяжело дался ей.– Он спросил: «Кто такой этот Герни? Что он здесь делает?» Что-то в этом роде.– А вы что ответили?Кэролайн прикусила губу. Телефонный звонок так много для нее значил, что от волнения она упустила из сказанного больше половины. Но надежды ее не сбылись – не было ни обещаний, ни обсуждения цены, никаких указаний. Целыми днями она металась по своему номеру, двигаясь в сложном рисунке, похожем на пентаграмму, между теми точками в комнатах, где стояли телефонные аппараты. Телефон постоянно был в поле зрения. Звонки портье, горничной и даже Чезаре вызывали у нее головокружение.Она ждала только один звонок. Она так его желала, что, когда, наконец, это случилось, силы почти оставили ее, а сам разговор привел ее в еще большее отчаяние. Он был беспощадно кратким и ничего не решил. Ее чувства, до крайности обостренные, заслонили все остальное.– Сейчас вспомню. Кажется, я сказала ему: «Это мой друг». Да, как будто бы так. Тогда он ответил: «Берегитесь» – и назвал меня по фамилии мужа. «Берегитесь, ложь дорого вам обойдется». И положил трубку. Кажется, это все.Кэролайн в сомнении покачала головой и отвернулась к окну, пытаясь подавить слезы.– Ну что ж, подождем, – сказал Герни. – Я останусь здесь вместе с вами.Она кивнула и улыбнулась, обрадованная его решением.– Извините, хотите выпить?Он попросил виски с содовой. Кэролайн метнулась к подносу, принесла ему стакан, после чего снова занялась своими покупками, тщательно укладывая их в сумку. Ее лихорадочные движения выдавали сильное напряжение. Наконец она все упаковала и отнесла сумку в спальню. Потом вернулась, взяла стакан с виски, включила телевизор и села на диван, но не рядом с Герни, а на противоположном конце.Сидя в разных углах, они смотрели какое-то рождественское шоу. Пять женщин и один мужчина, видимо «звезда», такими приторными голосами распевали рождественские гимны, что они звучали почти кощунственно. В красных мини-платьях с капюшонами, отороченными мехом, длинноногие женщины улыбались и пританцовывали, стоя за спиной солиста, проникновенно исполнявшего «Ночь молчит...», словно это была какая-то народная баллада. Воздев руки к небесам и закатив глаза, он выводил свои бархатные трели. Белая крахмальная манишка резко контрастировала со смуглой кожей его лица, казалось насквозь пропитанной загаром.Герни заметил, что Кэролайн хотела создать в своем номере домашний уют, но эти попытки ничего, кроме грусти, в ней не вызывали. Сбросив туфли и поджав под себя ноги, она бросила острый взгляд на Герни. На протяжении часа, пока они сидели у телевизора, она то и дело принималась тихонько плакать, опустив голову и прикрыв лицо рукой.Когда Герни звонил ей, чтобы сообщить о своем прилете в Америку, он попросил приготовить для него фотографии Дэвида. Они и сейчас были при ней, но расставаться с ними ей не хотелось, они были для нее своего рода талисманом, и она всегда носила их при себе. И сейчас, достав их из сумки вместе с пачкой сигарет, Кэролайн просматривала их, но говорить о сыне все еще не была готова, хотя у Герни не было необходимости расспрашивать о нем.Ранним рождественским утром, примерно в семь тридцать, раздался звонок.Герни велел Кэролайн, находившейся в спальне, снять трубку, и она, как и договорились, подняла ее после третьего звонка. Он слушал разговор из гостиной.Когда она ответила, мужской голос после паузы сказал:– У нас мало времени, так что постарайтесь не перебивать меня. Я звоню, чтобы сообщить о Дэвиде. С ним все в порядке.Кэролайн стала что-то лепетать, но мужчина ее оборвал:– Слушайте внимательно. В Штатах его больше нет, мы его перевезли.– Что вы хотите этим сказать... нет в Штатах? Что вы имеете в виду?На этот раз у него хватило терпения ее выслушать. В ее словах звучала паника, сдерживаемая лишь необходимостью знать все подробности.– Так безопаснее для всех, и для Дэвида тоже.– С ним все в порядке? – Голос ее стал пронзительным, а под конец она уже визжала.– Да, – ответил мужчина. – У нас нет времени. Мы хотим знать о Герни.Кэролайн ответила так, как велел ей Герни.– Он мой друг, я же вам говорила. Это правда. Он мне помогает. Одна я не справлюсь. Просто не могу, – произнесла она сквозь рыдания.Несколько секунд на другом конце провода молчали, но не из жалости к ней, – видимо, обдумывали ее слова.– О'кей, – последовал ответ.Но она не слушала его и продолжала говорить, потом наступило неловкое молчание – слегка комичное, когда сначала вместе говорят, а потом также дружно вместе умолкают.– Алло? Вы слушаете? – Она была напугана тишиной, решив, что на него подействовали слова о Герни и что он сейчас повесит трубку. – Вы слушаете? – спросила она. – О Боже! О Господи!Мужчина наконец ответил:– О'кей, вы хотите, чтобы он был вашим представителем, не так ли? Она ответила утвердительно.– О'кей, если он нас не подслушивает, передайте ему, что мы позвоним и скажем, что ему делать. Мы знаем, что в полицию вы пока не сообщали и вообще никому ничего не говорили. Пусть Герни тоже молчит. Мы не хотим неприятностей. С Дэвидом все в порядке, но мы не любим осложнений, понимаете?Она закивала головой, словно он мог ее видеть. Впрочем, в ее ответе он не нуждался.– Теперь по поводу денег и их передачи. Мы позвоним сегодня или завтра. Потом отправим к вам Дэвида, договорились?Она ответила, что согласна. То ли не услышав ее, то ли желая более веского подтверждения, он, повысив голос, повторил вопрос:– Договорились, миссис Паскини?– Да, – тихо сказала она, – пожалуйста. – И села, не отнимая трубки от уха и слушая гудки, пока не подошел Герни и не положил трубку на рычаг.Он подумал, что слово «представитель» слишком официально и несколько странно. Неудивительно, что они о нем знают, вот только откуда им известно его имя? Сквозь промежуток в задернутых шторах спальни он посмотрел на улицу. На Пятой авеню машин почти не было: такси огибали парк, куда через каждые полминуты вбегали люди в спортивных костюмах, двое нищих застолбили свои места у подъездов к отелю. В общем, ничего необычного он не заметил. Несколько праздношатающихся, ребятишки, вечно куда-то спешащие ньюйоркцы. Он еще немного понаблюдал за улицей, но не заметил ничего подозрительного.Во время телефонного разговора Кэролайн отбросила простыни и села на край кровати. И так до сих пор и сидела, не меняя позы. Поэтому Герни, хоть и перестал смотреть на улицу, все еще стоял к ней спиной. Она спросила, что он думает о звонке.– Кажется, они намерены как-то продвинуть дело. – Он не был в этом уверен, но именно такого ответа она от него ждала. – Думаю, они позвонят сегодня, а не завтра.– По-моему, они успокоились, когда я им сказала о вас.– Как будто бы да.– Надо позвонить Чезаре.– Пожалуй, – ответил он, – позвоните. Скажите, что я свяжусь с ним, как только узнаю, как передать деньги.– Почему Дэвида увезли? – Это обстоятельство ее волновало больше всего.– Каждый похититель действует по-своему, – ответил он. – Общего правила для всех нет. Иногда это происходит стихийно, в зависимости от обстоятельств. Впрочем, переезд, я полагаю, был запланирован, они готовили его заранее.– Могут возникнуть осложнения? – спросила Кэролайн. – Я хочу сказать: это опасно для Дэвида?Он пожал плечами:– Да нет, не думаю. Почему?На сей раз он сказал правду, хотя многому, о чем говорил ей, сам не верил. Странно, что похитители тянут время и пока ничего не сказали о выкупе. Возможно, они уже убили парня. Но зачем? Ведь от них потребуют доказательств, что он жив. Мужчина, звонивший по телефону, говорил спокойно. Чувствовалось, что он не глуп и уверен в себе.Герни не мог понять, что все это значило и как следует ему действовать. У него было такое ощущение, как у альпиниста, который, взбираясь на знакомую скалу, вдруг обнаруживал на месте уступов гладкую поверхность. «Зачем они увезли парня из Америки? – недоумевал Герни. – Как им это удалось?»– Я приму душ, – сказала Кэролайн. Это значило, что на какое-то время она отойдет от телефона.– Хорошо.Он все еще стоял у окна. Неожиданно зазвонил телефон, и женщина выскочила из ванной, закутанная в полотенце. Но это была Рейчел. В отеле Герни по его просьбе ей дали этот номер телефона.– Привет, Саймон, счастливого Рождества! – весело сказала она. – Я подумала, что, может быть, тебе захочется со мной поболтать.Герни взглянул на Кэролайн и покачал головой.– Спасибо, Рейчел, – он нарочно произнес ее имя, чтобы Кэролайн поняла. – Что-нибудь есть для меня?– Кое-кому я тут звонила, но сейчас трудно что-нибудь сделать. Рождество, все разъехались. К тому же не каждому позвонишь, из-за излишнего любопытства, а объяснять все подробно не стоит. Можешь дать мне еще два дня?Он сказал, что да, может, и добавил, что позвонит сам, после чего поинтересовался, как долго еще она пробудет на Лонг-Айленде.– Какое-то время еще побуду. А где будешь ты? Что-нибудь случилось?Он сказал, что мальчика вывезли из страны.– Господи, – взволнованно произнесла Рейчел, – зачем им это понадобилось?– Даю тебе два дня. Не больше, – ответил Герни.– Да, конечно. Но должна сказать, Саймон, пока все выглядит вполне невинно. По крайней мере, то, что касается тайн Паскини. Он действительно сказочно богат, даже с точки зрения такого алчного человека, как я. Но грехов за ним никаких не водится. Так, по крайней мере, мне сказали те, с кем я говорила по телефону. Как ни старались его конкуренты хоть что-то выискать, сколько ни копались в его делах – ничего не нашли. Он собирает картины, но платит за них. Почему бы и нет? Он даже в состоянии купить половину Музея современного искусства. Один из парней, с которыми я разговаривала, был наблюдателем на Международной конференции по торговле и там познакомился с Паскини. Он рассказал, что тот любит секс, но не изощренный. – Она рассмеялась. – Возле него постоянно крутится пара каких-нибудь прихлебателей, которым он покровительствует и дает поручения. Ты, вероятно, знаешь, что он сделал себе состояние на рыбе?– Да, знаю.Рейчел опять рассмеялась.– Ну кому какое дело? Когда-то я знала человека, который сделал миллион на карточках соболезнования хозяевам издохших животных. Паскини не чуждо милосердие и все прочее, он занимается благотворительностью. Год или два назад подарил детям-калекам дом на юге Италии. Он не затворник, но и не слишком общителен. Пожалуй, это все, что мне удалось выудить.– Никаких семейных связей? – спросил Герни.– Не успела узнать, иначе не забыла бы тебе об этом сказать.– Да, разумеется, извини за дурацкий вопрос. Постарайся позвонить этим людям как можно скорее.– Хорошо, как можно скорее, – сказала она тоном, каким разговаривают с ребенком, обещая ему, что придет Санта-Клаус. – Позвони дня через два. Ну, а у тебя как дела?– Одолевают сомнения.Рейчел помолчала, сбитая с толку его кратким ответом, потом спросила:– А его мать здесь?– Вот именно.– Держится?Он не ответил.– Господи, в каком кошмаре она, должно быть, живет! – воскликнула Рейчел и, помолчав, добавила: – Саймон, через два дня, сделаю все, что смогу. Но хорошо бы нам снова встретиться прежде... чем ты уедешь.– Да, – сказал он. – Не знаю только, получится ли.– Послушай, если будешь звонить, лучше в полдень. По утрам я хожу на спортивные прогулки по берегу. Представляешь?– Представляю, – улыбнулся он. – Всего хорошего, Рейчел.Он положил трубку и повернулся к Кэролайн, все еще стоявшей в дверях ванной. Она имела привычку спать голой, и, когда Герни впервые вошел в ее комнату, чтобы положить на рычаг телефонную трубку, она также была без одежды. Но сейчас, не появись она обернутой в полотенце, никто из них не заметил бы этого. * * * Кэролайн ждала, а вместе с ней и Герни. Это было занятие не из легких. Как большинство целеустремленных или же загнанных в угол людей, Герни не находил себе места в ожидании каких-либо событий. Его раздражали любые разговоры, общение с кем бы то ни было, любые дела. Он предпочитал одиночество и спячку, не требовавших никакой активности.Он знал, что из следующего телефонного разговора станет ясно, заинтересованы ли похитители в выкупе и жив ли Дэвид. Нет причин тянуть с этим делом; с каждым днем растет вероятность того, что механизм сделки перегреется и взорвется. Он должен знать, кто похитил Дэвида, кем бы ни оказались похитители. Кроме того, Герни не мог уже отказаться от этого дела: ведь была еще Кэролайн Ранс со своими тревогами и волнениями, от которых не отмахнешься. Нельзя лишать ее последней надежды. Кто-то должен был рядом с ней находиться, поэтому они заказывали в номер еду, к которой не притрагивались, пытались смотреть телевизор... Даже принимая душ, он поддерживал с ней разговор через закрытую дверь. Она стала меньше пить. На улицу они не выходили, только передвигались из комнаты в комнату, пока горничная делала уборку. А главное, они постоянно обсуждали случившееся и то, что еще может произойти. * * * Когда Герни позвонил Паскини, Кэролайн вертелась около него. Разговаривать с бывшим мужем она не хотела, и Герни постарался быть кратким. Он рассказал Паскини, как развиваются события, и обещал позвонить, как только все прояснится с деньгами.Прежде чем повесить трубку, Паскини сказал:– Мне не нравится, что они знают о вас.– Я и сам от этого не в восторге, – ответил Герни.– Как это случилось?«Странный вопрос», – подумал Герни и ответил:– Не знаю. Хотелось бы выяснить. Раз они сами выбрали отель для вашей жены, значит, имеют возможность за ним наблюдать. – Он знал, что не следует произносить слово «жена», но другого не смог подобрать и продолжал: – Да, мне это очень не нравится, как и вам. Впрочем, ничего страшного нет. Они сказали, что переговоры будут вести со мной, так что моя маскировка – это отсутствие маскировки.– Не потребуют ли они, чтобы вы поехали к Дэвиду?– Не знаю, – раздраженно ответил Герни, – но не исключаю такого варианта.– Конечно, конечно. – Паскини не сразу положил трубку.«Уж не хочет ли он поговорить с Кэролайн?» – подумал Герни. Он подождал немного, сказал:– До свидания, синьор Паскини, – и нажал на рычаг.Кэролайн набросилась на него:– Почему он не приехал?Герни понял, что ей просто хотелось излить на кого-то свое горе.– В этом нет никакой надобности. Дэвида увезли, по крайней мере, так они говорят. А может, он в Италии?Эта перспектива, видимо, испугала Кэролайн, и она пристально посмотрела на Герни. В то же время ей было обидно, что он не осуждает Паскини и не поддерживает ее.– Если, конечно, – продолжал Герни, – вы не хотите, чтобы Паскини приехал сюда ради вас.– Не-ет! – произнесла она, растягивая слово и пристально глядя на Герни, оскорбленная подобным предположением. Потом взяла сигарету, зажгла и, покачав головой, повторила «нет», теперь уже резко.Поскольку ответ Герни спровоцировал, он приготовился услышать подробности, но она успокоилась, чему он был несказанно рад. Она принялась ходить по комнате, то и дело присаживаясь на стул или диван, постояла у окна. Время от времени она открывала бутылку и наливала себе виски. Наконец Кэролайн улеглась спать, в это время над городом стал подниматься туман. Спала она долго, пока где-то в половине одиннадцатого ее не разбудил телефон.Прежде чем поднять трубку, Герни дал ей время подойти к другому аппарату.– Вы Герни? – спросил мужской голос.– Да.«Человек деловой, – решил Герни, – твердый и практичный».– Буду краток, о'кей? Дэвид Паскини в Британии. С ним все в порядке, но он тоскует по дому. Вам надо поехать в Лондон, хотя Дэвид в другом месте. Поняли?– Понял.– Устройтесь в отеле «Коннот». Если у вас нет денег, пусть за номер заплатит Паскини. Зарегистрируйтесь под своим именем и ждите звонка. Мы хотим совершить сделку без неприятностей и как можно скорее. Уверен, вы хотите того же. Не стоит повторять, чтобы вы держали язык за зубами.– Само собой разумеется.– Ведь вы, Герни, кажется, только друг?– Да.– Впрочем, нас не волнует, кто вы такой, главное, чтобы вы не наследили и не запутали дело. Помните: в ваших руках жизнь мальчишки.– Не беспокойтесь.– Поезжайте в Лондон и ждите в «Конноте» нашего звонка.
1 2 3 4 5 6 7