Члены его команды ненамного отстали от командира, уходя в клубящиеся облака с интервалом в несколько футов и десятую долю секунды. Примерно с той же быстротой, за которой скрывались сотни прыжков и годы тренировок, покинули борт Джейкобс и «котики». Следом, без перерыва, – Гарнет и его морские пехотинцы. Как только последний морпех соскользнул в бездну, Клири прыгнул за ним и моментально скрылся с глаз.
Хендрикс и Хоакин несколько долгих мгновений вглядывались в белесую муть под крылом, как будто не веря до конца тому, что только что произошло на их глазах. Двигаясь замедленно и неуклюже, как в трансе или под гипнозом, Хендрикс отошел наконец от люка и севшим голосом прохрипел в микрофон кислородной маски:
– Сержант Хендрикс, сэр. Докладываю: борт очищен.
Брэннон немедленно подал дроссели вперед, и уже через несколько секунд приборы показали двести узлов – половину крейсерской скорости «С-17». Грузовой пандус встал на прежнее место, и давление в отсеке восстановилось. Придерживаясь следующего пункта плана, Стаффорд переключился на секретную частоту и сообщил в штаб Южно-Атлантической группы Сухопутных сил Соединенных Штатов, что выброска завершена согласно графику. Закончив доклад, он повернулся к Брэннону:
– Надеюсь, они выживут.
– Если и выживут, то лишь по той причине, что вы нарушили приказ и сбросили их на скорости меньше нашей крейсерской на добрых двести пятьдесят миль в час.
– И еще надеюсь, что не подставил ребят своим мягкосердечием, – добавил капитан, не испытывая, впрочем, ни малейших угрызений совести. – С другой стороны, прыгать при встречном ветре на полном ходу – это верная смерть, а так у них все-таки есть шанс выкарабкаться.
– Уж кто-кто, а я спорить не стану, – хмуро согласился Брэннон.
Стаффорд тяжело вздохнул и снова включил автопилот.
– Ладно, лейтенант, проехали, дальше уже не наше дело Мы их выбросили точно на пятачок. – Он помолчал, обратив невидящий взгляд на белые облака, бестолково тычущиеся в стекло фонаря кабины и закрывающие визуальный обзор. – Нам остается только молить Господа, чтобы все они приземлились благополучно.
Брэннон бросил на него подозрительный взгляд:
– Что-то я прежде не замечал за вами склонности к молитвам.
– Да, я редко обращаюсь к Богу – только в самых тяжелых случаях, – смущенно признал Стаффорд. – Но это вовсе не означает, что я не верю в Его существование!
– Спуститься-то они спустятся, – снова заговорил Брэннон после неловкой паузы. – Боюсь, правда, что после приземления у них как раз и начнется главное веселье. Заварушка будет серьезная.
Капитан покачал головой:
– Это вряд ли. Лично я не хотел бы оказаться на стороне тех, кому придется иметь дело с парнями, которых мы только что выкинули за борт. Держу пари, что наземная операция и правда пройдет для них как увеселительная прогулка.
Стаффорд понятия не имел, как сильно он ошибается.
* * *
Оператор радара в здании службы безопасности рядом с центром управления поднял трубку, с тревогой всматриваясь в светящееся пятнышко на экране монитора.
– Герр Вольф, можно вас на минутку? Через несколько минут Гуго Вольф быстрым шагом вошел в затемненную аппаратную:
– В чем дело?
– Прошу прощения за беспокойство, герр Вольф, но американский транспортный самолет внезапно снизил скорость более чем вдвое.
– Да, я уже знаю. Мы перехватили переговоры пилота со станцией. Он сообщил, что у них двигатель забарахлил.
– Может быть, это уловка?
– Самолет отклонился от обычного маршрута? – спросил Гуго.
Оператор покачал головой:
– Никак нет, герр Вольф. Идет строго по трассе в десяти милях от нашего периметра.
– Вы заметили еще что-нибудь подозрительное?
– Только обычные атмосферные помехи, которые всегда возникают во время снежной бури и сразу по ее окончании.
Гуго положил руку оператору на плечо:
– Спокойствие, мой друг, вы излишне подозрительны. Проследите за ним на всякий случай – вдруг развернется и ляжет на обратный курс, – но не забывайте, что ваша главная задача – неотступно наблюдать за морем и воздушным пространством над ним, чтобы вовремя предупредить о возможной попытке вторжения.
– Слушаюсь, герр Вольф! Заднюю полусферу по-прежнему не сканировать?
– Как вы считаете, – улыбнулся Гуго, – кто-нибудь способен перевалить через горы или пересечь ледник в разгар снежной бури?
Оператор пожал плечами:
– Никто. Это превыше человеческих сил.
– Вот именно, – снова улыбнулся Гуго.
* * *
Генерал ВВС Джеффри Коберн положил трубку и поднял глаза на мужчину, напряженно смотрящего на него с экрана большого монитора над противоположным торцом длинного стола в Оперативном зале Пентагона.
– Господин президент, майор Клири и его сводная группа покинули самолет.
Начальники штабов и их помощники разместились в соседней секции зала, где на многофутовой толщины стенах из усиленного железобетона висели мониторы и экраны, показывающие военные базы, корабли и аэродромы Вооруженных сил США по всему миру. Постоянно отслеживались положение и курс кораблей в море и самолетов в воздухе, в первую очередь крупных транспортных, задействованных в доставке спешно сформированных подразделений спецназа из Соединенных Штатов в Южное полушарие.
Большой экран на дальней стене демонстрировал развернутую панораму обогатительного комплекса «Дестини Энтерпрайзес» в заливе Окума. Разумеется, это был искусный фотомонтаж, составленный на основе фрагментов фотоснимков, сделанных с борта самолетов, совершающих регулярные рейсы и пролетающих в нескольких милях от базы Вольфов. Дальнейшая обработка с помощью компьютерного моделирования позволила создать довольно-таки достоверную, хотя и не совсем полную картину. Чтобы скорректировать ее в сторону уточнения, не хватало спутниковых фотографий, которых, увы, не имелось в распоряжении ни Пентагона, ни ЦРУ, поскольку не существовало спутников-шпионов, пролетающих над Южным полюсом. Единственным средством радиоконтакта с группой Клири служил гражданский спутник связи, который использовали научные станции Соединенных Штатов на леднике Росса.
Другой экран, еще больших размеров, давал изображение президента США Дина Купера Уоллеса, шести членов его кабинета и команды ближайших советников. Они сидели вокруг большого овального стола в защищенной от прослушивания комнате на одном из нижних уровней Белого дома. Там же, на прямой связи с Оперативным залом, находились директора ЦРУ и ФБР, Рон Литтл и Кен Хелм, а также член Конгресса Лорен Смит, чья осведомленность о деятельности «Дестини Энтерпрайзес» намного превосходила скудные познания большинства присутствующих. В операции, получившей кодовое название «Апокалипсис», Лорен, Рон и Кен исполняли обязанности референтов президента Уоллеса, равно как и адмирал Сэндекер, который находился сейчас в Пентагоне в качестве консультанта и посредника.
– Сколько еще у нас времени, генерал? – спросил президент.
– Час и сорок две минуты, сэр, – ответил генерал Эймос Сауз, председатель Объединенного комитета начальников штабов. – Именно на этот момент, по утверждениям наших ученых-экспертов, приходится наиболее благоприятное сочетание берегового бриза, отливной волны и прибрежных течений, которые совместными усилиями унесут отделившийся ледник в море.
– Насколько точны эти данные?
– Можно сказать, получены из первых рук, – подключилась к ответу Лорен. – Срок был назван самим Карлом Вольфом и подтвержден лучшими гляциологами страны, а также экспертами по нанотехнологии.
– С тех пор как люди адмирала Сэндекера проникли в организацию Вольфа, – пояснил Рон Литтл из ЦРУ, – мы накопили массу разведданных о так называемом проекте «Валгалла». С них станется сделать именно то, чем они грозятся, – оторвать ледник Росса от материка и нарушить баланс вращения Земли.
– Иначе говоря, намеренно и необратимо инициировать катаклизм, который приведет к невообразимым разрушениям и уничтожит почти все живое на Земле, – добавила Лорен.
– В ФБР пришли к тому же заключению, – сказал Хелм, подтверждая слова Литтла. – Мы попросили специалистов по нанотехнологии изучить собранный материал, и они согласились, что у Вольфов имеется достаточный научный и инженерный потенциал для претворения в жизнь этого дьявольского, бесчеловечного замысла.
Президент с монитора посмотрел на генерала Сауза:
– И все же я считаю, что надо послать туда ракету с ядерной боеголовкой и прекратить это безумие раз и навсегда.
– Мы не отбрасываем и такой вариант – соответствующая подготовка уже ведется, – но только как самое крайнее средство, господин президент. Весь Комитет начальников штабов считает, что риск слишком велик.
В дискуссию вмешался командующий флотом адмирал Мортон Эддридж.
– На место прибыл наш самолет, оборудованный системой обнаружения радарных установок. Его экипаж сообщает, что на базе Вольфов установлена суперсовременная и очень мощная радарная аппаратура – по всей видимости, их собственная разработка, потому что у нас таких пока нет, – позволяющая засечь ракету, запущенную с самолета или субмарины, за три минуты до подлета. Этого более чем достаточно, чтобы они запаниковали и включили механизм отделения ледника преждевременно. В такой ситуации у них не будет стопроцентной уверенности в том, что ледник оторвется, но наши шансы в этой игре еще меньше.
– Как же так? – удивился Уоллес. – Вы говорите, что у них имеется прямо-таки волшебная система слежения, а ваш самолет-разведчик их почему-то не насторожил?
Адмирал Элдридж и генерал Коберн тайком обменялись ироническими взглядами. Ответ взял на себя Элдридж:
– Эта информация строжайше засекречена, и лишь очень немногие знают, что наши новые системы радарного предупреждения практически необнаружимы. Наш самолет перехватывает импульсы радарных сигналов, находясь за линией горизонта и принимая их посредством изогнутого луча, при этом операторы противника остаются в полном неведении, что за ними вообще кто-то охотится.
– Возвращаясь к затронутой вами теме, господин президент, – снова взял слово Эймос Сауз, – хочу сообщить, что мы уже приняли все необходимые меры. Если наши десантные группы не сумеют пробиться сквозь охрану Вольфов, мы уничтожим их осиное гнездо ракетой, пущенной с такого близкого расстояния, что никакой радар засечь не успеет. Минуту назад мне доложили, что на атомной подводной лодке «Таксон» приведены в полную боевую готовность три тактические ракеты с ядерными боеголовками.
– Наша атомная субмарина уже на позиции в Антарктике? – недоверчиво переспросил Уолллес.
– Так точно, сэр! – бодро отрапортовал Элдридж. – Крайне удачное для нас совпадение. Она занималась сбором данных о состоянии льда и подоспела как раз вовремя, чтобы потопить принадлежащую Вольфам подводную лодку класса "U", обстрелявшую исследовательское судно «Полярная буря». Адмирал Сэндекер сразу известил меня о новой угрозе, и мы успели снова отправить ее в залив Окума до начала обратного отсчета.
– А как обстоят дела с воздушным вариантом атаки?
– Два бомбардировщика «стелс» подняты в воздух и через час десять минут будут в девяноста милях от комплекса Вольфов, – ответил Коберн.
– Итак, мы прикрыты и с моря, и с воздуха, – подытожил Уоллес. – Остается суша.
– Совершенно верно, сэр, – подтвердил генерал Сауз.
– Когда должны начать штурм базы майор Клири и его люди?
Сауз взглянул на цифровое табло таймера на стене:
– Точно сказать трудно. Тут многое зависит от ветра и облачности. По нашим расчетам, сейчас они как раз планируют к цели и с минуты на минуту должны приземлиться.
– Надеюсь, у нас будет возможность получать подробную информацию о ходе наземной операции, генерал?
– У нас есть прямая связь с рацией майора Клири через спутник, который обслуживает наши станции на полюсе и у пролива Мак-Мердо. Хотелось бы только напомнить, что майор и его люди в ближайшие часы будут, скорее всего, находиться под огнем и вести бой с превосходящими силами противника. Вряд ли целесообразно, господин президент, отвлекать в такой момент командира десантной группы от более насущных проблем.
– Ну что ж, – несколько разочарованно вздохнул Уоллес, – в таком случае нам остается только сидеть, ждать и надеяться на лучшее.
Последняя фраза была встречена гробовым молчанием. Никто не осмелился подать голос. И только сам президент, помолчав, добавил вполголоса:
– Господи, и как только нас угораздило вляпаться в такое дерьмо?!
40
Уносясь вниз с высоты тридцать пять тысяч футов со скоростью более ста двадцати миль в час, Клири раскинул руки, повернувшись лицом в ту сторону, где предположительно находилась земля – предположительно, потому что облака закрывали видимость до самого горизонта. Волевым усилием заставив мозг игнорировать тугой встречный поток обжигающе морозного воздуха, словно обволакивающего все его существо ледяным коконом, Клири сосредоточился на том, чтобы не кувыркаться и удерживать тело в стабильном положении. Он мысленно напомнил себе при случае сказать спасибо Стаффорду, который, вопреки приказу, придержал самолет, обеспечив тем самым десантной группе почти идеальные условия для компактной выброски и позволив практически сразу после прыжка начать контролировать свободное падение, а не лететь кубарем на протяжении нескольких тысяч футов. Окажись капитан педантом, людей, скорее всего, раскидало бы по округе в радиусе пяти-шести миль, и тогда на атаке спаянной и целостной боевой единицей можно было бы ставить крест.
Майор поднес запястье левой руки к защищенным очками глазам и взглянул на альтиметр. Не прошло и двадцати секунд, а отметка тридцать три тысячи футов уже пройдена. Учитывая разреженность воздуха на этой высоте, следует, видимо, ожидать дальнейшего ускорения.
Определившись с высотой, он сосредоточился на направлении своего парения, которое необходимо было сохранить перпендикулярным курсу «С-17» в момент выброски. Затем стал осматриваться вокруг – нет ли поблизости других десантников из его команды. Пронизывая толстый слой перенасыщенных влагой облаков, Клири ощущал удары дробинок града по груди, животу, маске, очкам. Футах в сорока по правую руку он заметил наконец едва различимые в мутной взвеси проблески двух или трех сигнальных маячков. Такие маячки крепились на шлеме каждого бойца для того, чтобы никто не свалился прямо на голову товарища в момент раскрытия парашютов.
Мелькнула в голове предательская мысль: вдруг Стаффорд допустил промах, и выброска прошла по неправильной сетке, но майор тут же от нее отмахнулся. Сейчас это уже не имело никакого значения. Покинув борт, они подписали себе приговор. Либо они с наветренной стороны от намеченной зоны посадки, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. И только твердая вера в мастерство Стаффорда внушала Клири оптимизм и надежду на благополучный исход. Он напряженно всматривался вниз, но никого больше не увидел. Альтиметр показывал двадцать восемь тысяч футов.
Планом предусматривалось свободное падение до двадцати пяти тысяч футов, где предполагалось раскрыть парашюты, разобраться в воздухе по командам и планировать до зоны приземления. На ближних подступах каждый десантник обязан произвести индивидуальную предварительную процедуру: сначала осмотреться и убедиться, что поблизости никого нет; затем вытянуться и выгнуться назад до предела – насколько позволит гибкость позвоночного столба; найти взглядом и не выпускать из виду репшнур основного парашюта справа от крепления лямки парашютного ранца. И только тогда взяться за шнур и потянуть, глядя при этом через правое плечо и визуально контролируя равномерность развертывания купола. Чтобы полностью раскрыть парашют строго на высоте двадцать пять тысяч футов, необходимо произвести все эти действия примерно за тысячу футов до первой контрольной отметки.
Майор уже зафиксировал близ себя около дюжины тускло мерцающих светлячков-мигалок – по мере уменьшения высоты облака редели и видимость улучшалась. Двадцать шесть тысяч футов. Логическое мышление уступило место технике и годами отработанным рефлексам. Мысленно отдавая команды, Клири выполнял их четко и без колебаний: осмотреться... прогнуться... зафиксировать репшнур... взяться... оглянуться через плечо... потянуть... проверить... еще раз проверить... и еще разок.
Парашют майора открылся точно на заданной высоте и направлении с погрешностью не более нескольких футов. Купол развернулся так мягко и плавно, что он практически не ощутил неизбежного рывка при резком падении скорости от ста пятидесяти миль в час почти до нуля. Теперь Клири висел под крылом упруго надутого параплана, лениво дрейфуя в воздушном океане, как сорванный с ветки сухой кленовый лист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Хендрикс и Хоакин несколько долгих мгновений вглядывались в белесую муть под крылом, как будто не веря до конца тому, что только что произошло на их глазах. Двигаясь замедленно и неуклюже, как в трансе или под гипнозом, Хендрикс отошел наконец от люка и севшим голосом прохрипел в микрофон кислородной маски:
– Сержант Хендрикс, сэр. Докладываю: борт очищен.
Брэннон немедленно подал дроссели вперед, и уже через несколько секунд приборы показали двести узлов – половину крейсерской скорости «С-17». Грузовой пандус встал на прежнее место, и давление в отсеке восстановилось. Придерживаясь следующего пункта плана, Стаффорд переключился на секретную частоту и сообщил в штаб Южно-Атлантической группы Сухопутных сил Соединенных Штатов, что выброска завершена согласно графику. Закончив доклад, он повернулся к Брэннону:
– Надеюсь, они выживут.
– Если и выживут, то лишь по той причине, что вы нарушили приказ и сбросили их на скорости меньше нашей крейсерской на добрых двести пятьдесят миль в час.
– И еще надеюсь, что не подставил ребят своим мягкосердечием, – добавил капитан, не испытывая, впрочем, ни малейших угрызений совести. – С другой стороны, прыгать при встречном ветре на полном ходу – это верная смерть, а так у них все-таки есть шанс выкарабкаться.
– Уж кто-кто, а я спорить не стану, – хмуро согласился Брэннон.
Стаффорд тяжело вздохнул и снова включил автопилот.
– Ладно, лейтенант, проехали, дальше уже не наше дело Мы их выбросили точно на пятачок. – Он помолчал, обратив невидящий взгляд на белые облака, бестолково тычущиеся в стекло фонаря кабины и закрывающие визуальный обзор. – Нам остается только молить Господа, чтобы все они приземлились благополучно.
Брэннон бросил на него подозрительный взгляд:
– Что-то я прежде не замечал за вами склонности к молитвам.
– Да, я редко обращаюсь к Богу – только в самых тяжелых случаях, – смущенно признал Стаффорд. – Но это вовсе не означает, что я не верю в Его существование!
– Спуститься-то они спустятся, – снова заговорил Брэннон после неловкой паузы. – Боюсь, правда, что после приземления у них как раз и начнется главное веселье. Заварушка будет серьезная.
Капитан покачал головой:
– Это вряд ли. Лично я не хотел бы оказаться на стороне тех, кому придется иметь дело с парнями, которых мы только что выкинули за борт. Держу пари, что наземная операция и правда пройдет для них как увеселительная прогулка.
Стаффорд понятия не имел, как сильно он ошибается.
* * *
Оператор радара в здании службы безопасности рядом с центром управления поднял трубку, с тревогой всматриваясь в светящееся пятнышко на экране монитора.
– Герр Вольф, можно вас на минутку? Через несколько минут Гуго Вольф быстрым шагом вошел в затемненную аппаратную:
– В чем дело?
– Прошу прощения за беспокойство, герр Вольф, но американский транспортный самолет внезапно снизил скорость более чем вдвое.
– Да, я уже знаю. Мы перехватили переговоры пилота со станцией. Он сообщил, что у них двигатель забарахлил.
– Может быть, это уловка?
– Самолет отклонился от обычного маршрута? – спросил Гуго.
Оператор покачал головой:
– Никак нет, герр Вольф. Идет строго по трассе в десяти милях от нашего периметра.
– Вы заметили еще что-нибудь подозрительное?
– Только обычные атмосферные помехи, которые всегда возникают во время снежной бури и сразу по ее окончании.
Гуго положил руку оператору на плечо:
– Спокойствие, мой друг, вы излишне подозрительны. Проследите за ним на всякий случай – вдруг развернется и ляжет на обратный курс, – но не забывайте, что ваша главная задача – неотступно наблюдать за морем и воздушным пространством над ним, чтобы вовремя предупредить о возможной попытке вторжения.
– Слушаюсь, герр Вольф! Заднюю полусферу по-прежнему не сканировать?
– Как вы считаете, – улыбнулся Гуго, – кто-нибудь способен перевалить через горы или пересечь ледник в разгар снежной бури?
Оператор пожал плечами:
– Никто. Это превыше человеческих сил.
– Вот именно, – снова улыбнулся Гуго.
* * *
Генерал ВВС Джеффри Коберн положил трубку и поднял глаза на мужчину, напряженно смотрящего на него с экрана большого монитора над противоположным торцом длинного стола в Оперативном зале Пентагона.
– Господин президент, майор Клири и его сводная группа покинули самолет.
Начальники штабов и их помощники разместились в соседней секции зала, где на многофутовой толщины стенах из усиленного железобетона висели мониторы и экраны, показывающие военные базы, корабли и аэродромы Вооруженных сил США по всему миру. Постоянно отслеживались положение и курс кораблей в море и самолетов в воздухе, в первую очередь крупных транспортных, задействованных в доставке спешно сформированных подразделений спецназа из Соединенных Штатов в Южное полушарие.
Большой экран на дальней стене демонстрировал развернутую панораму обогатительного комплекса «Дестини Энтерпрайзес» в заливе Окума. Разумеется, это был искусный фотомонтаж, составленный на основе фрагментов фотоснимков, сделанных с борта самолетов, совершающих регулярные рейсы и пролетающих в нескольких милях от базы Вольфов. Дальнейшая обработка с помощью компьютерного моделирования позволила создать довольно-таки достоверную, хотя и не совсем полную картину. Чтобы скорректировать ее в сторону уточнения, не хватало спутниковых фотографий, которых, увы, не имелось в распоряжении ни Пентагона, ни ЦРУ, поскольку не существовало спутников-шпионов, пролетающих над Южным полюсом. Единственным средством радиоконтакта с группой Клири служил гражданский спутник связи, который использовали научные станции Соединенных Штатов на леднике Росса.
Другой экран, еще больших размеров, давал изображение президента США Дина Купера Уоллеса, шести членов его кабинета и команды ближайших советников. Они сидели вокруг большого овального стола в защищенной от прослушивания комнате на одном из нижних уровней Белого дома. Там же, на прямой связи с Оперативным залом, находились директора ЦРУ и ФБР, Рон Литтл и Кен Хелм, а также член Конгресса Лорен Смит, чья осведомленность о деятельности «Дестини Энтерпрайзес» намного превосходила скудные познания большинства присутствующих. В операции, получившей кодовое название «Апокалипсис», Лорен, Рон и Кен исполняли обязанности референтов президента Уоллеса, равно как и адмирал Сэндекер, который находился сейчас в Пентагоне в качестве консультанта и посредника.
– Сколько еще у нас времени, генерал? – спросил президент.
– Час и сорок две минуты, сэр, – ответил генерал Эймос Сауз, председатель Объединенного комитета начальников штабов. – Именно на этот момент, по утверждениям наших ученых-экспертов, приходится наиболее благоприятное сочетание берегового бриза, отливной волны и прибрежных течений, которые совместными усилиями унесут отделившийся ледник в море.
– Насколько точны эти данные?
– Можно сказать, получены из первых рук, – подключилась к ответу Лорен. – Срок был назван самим Карлом Вольфом и подтвержден лучшими гляциологами страны, а также экспертами по нанотехнологии.
– С тех пор как люди адмирала Сэндекера проникли в организацию Вольфа, – пояснил Рон Литтл из ЦРУ, – мы накопили массу разведданных о так называемом проекте «Валгалла». С них станется сделать именно то, чем они грозятся, – оторвать ледник Росса от материка и нарушить баланс вращения Земли.
– Иначе говоря, намеренно и необратимо инициировать катаклизм, который приведет к невообразимым разрушениям и уничтожит почти все живое на Земле, – добавила Лорен.
– В ФБР пришли к тому же заключению, – сказал Хелм, подтверждая слова Литтла. – Мы попросили специалистов по нанотехнологии изучить собранный материал, и они согласились, что у Вольфов имеется достаточный научный и инженерный потенциал для претворения в жизнь этого дьявольского, бесчеловечного замысла.
Президент с монитора посмотрел на генерала Сауза:
– И все же я считаю, что надо послать туда ракету с ядерной боеголовкой и прекратить это безумие раз и навсегда.
– Мы не отбрасываем и такой вариант – соответствующая подготовка уже ведется, – но только как самое крайнее средство, господин президент. Весь Комитет начальников штабов считает, что риск слишком велик.
В дискуссию вмешался командующий флотом адмирал Мортон Эддридж.
– На место прибыл наш самолет, оборудованный системой обнаружения радарных установок. Его экипаж сообщает, что на базе Вольфов установлена суперсовременная и очень мощная радарная аппаратура – по всей видимости, их собственная разработка, потому что у нас таких пока нет, – позволяющая засечь ракету, запущенную с самолета или субмарины, за три минуты до подлета. Этого более чем достаточно, чтобы они запаниковали и включили механизм отделения ледника преждевременно. В такой ситуации у них не будет стопроцентной уверенности в том, что ледник оторвется, но наши шансы в этой игре еще меньше.
– Как же так? – удивился Уоллес. – Вы говорите, что у них имеется прямо-таки волшебная система слежения, а ваш самолет-разведчик их почему-то не насторожил?
Адмирал Элдридж и генерал Коберн тайком обменялись ироническими взглядами. Ответ взял на себя Элдридж:
– Эта информация строжайше засекречена, и лишь очень немногие знают, что наши новые системы радарного предупреждения практически необнаружимы. Наш самолет перехватывает импульсы радарных сигналов, находясь за линией горизонта и принимая их посредством изогнутого луча, при этом операторы противника остаются в полном неведении, что за ними вообще кто-то охотится.
– Возвращаясь к затронутой вами теме, господин президент, – снова взял слово Эймос Сауз, – хочу сообщить, что мы уже приняли все необходимые меры. Если наши десантные группы не сумеют пробиться сквозь охрану Вольфов, мы уничтожим их осиное гнездо ракетой, пущенной с такого близкого расстояния, что никакой радар засечь не успеет. Минуту назад мне доложили, что на атомной подводной лодке «Таксон» приведены в полную боевую готовность три тактические ракеты с ядерными боеголовками.
– Наша атомная субмарина уже на позиции в Антарктике? – недоверчиво переспросил Уолллес.
– Так точно, сэр! – бодро отрапортовал Элдридж. – Крайне удачное для нас совпадение. Она занималась сбором данных о состоянии льда и подоспела как раз вовремя, чтобы потопить принадлежащую Вольфам подводную лодку класса "U", обстрелявшую исследовательское судно «Полярная буря». Адмирал Сэндекер сразу известил меня о новой угрозе, и мы успели снова отправить ее в залив Окума до начала обратного отсчета.
– А как обстоят дела с воздушным вариантом атаки?
– Два бомбардировщика «стелс» подняты в воздух и через час десять минут будут в девяноста милях от комплекса Вольфов, – ответил Коберн.
– Итак, мы прикрыты и с моря, и с воздуха, – подытожил Уоллес. – Остается суша.
– Совершенно верно, сэр, – подтвердил генерал Сауз.
– Когда должны начать штурм базы майор Клири и его люди?
Сауз взглянул на цифровое табло таймера на стене:
– Точно сказать трудно. Тут многое зависит от ветра и облачности. По нашим расчетам, сейчас они как раз планируют к цели и с минуты на минуту должны приземлиться.
– Надеюсь, у нас будет возможность получать подробную информацию о ходе наземной операции, генерал?
– У нас есть прямая связь с рацией майора Клири через спутник, который обслуживает наши станции на полюсе и у пролива Мак-Мердо. Хотелось бы только напомнить, что майор и его люди в ближайшие часы будут, скорее всего, находиться под огнем и вести бой с превосходящими силами противника. Вряд ли целесообразно, господин президент, отвлекать в такой момент командира десантной группы от более насущных проблем.
– Ну что ж, – несколько разочарованно вздохнул Уоллес, – в таком случае нам остается только сидеть, ждать и надеяться на лучшее.
Последняя фраза была встречена гробовым молчанием. Никто не осмелился подать голос. И только сам президент, помолчав, добавил вполголоса:
– Господи, и как только нас угораздило вляпаться в такое дерьмо?!
40
Уносясь вниз с высоты тридцать пять тысяч футов со скоростью более ста двадцати миль в час, Клири раскинул руки, повернувшись лицом в ту сторону, где предположительно находилась земля – предположительно, потому что облака закрывали видимость до самого горизонта. Волевым усилием заставив мозг игнорировать тугой встречный поток обжигающе морозного воздуха, словно обволакивающего все его существо ледяным коконом, Клири сосредоточился на том, чтобы не кувыркаться и удерживать тело в стабильном положении. Он мысленно напомнил себе при случае сказать спасибо Стаффорду, который, вопреки приказу, придержал самолет, обеспечив тем самым десантной группе почти идеальные условия для компактной выброски и позволив практически сразу после прыжка начать контролировать свободное падение, а не лететь кубарем на протяжении нескольких тысяч футов. Окажись капитан педантом, людей, скорее всего, раскидало бы по округе в радиусе пяти-шести миль, и тогда на атаке спаянной и целостной боевой единицей можно было бы ставить крест.
Майор поднес запястье левой руки к защищенным очками глазам и взглянул на альтиметр. Не прошло и двадцати секунд, а отметка тридцать три тысячи футов уже пройдена. Учитывая разреженность воздуха на этой высоте, следует, видимо, ожидать дальнейшего ускорения.
Определившись с высотой, он сосредоточился на направлении своего парения, которое необходимо было сохранить перпендикулярным курсу «С-17» в момент выброски. Затем стал осматриваться вокруг – нет ли поблизости других десантников из его команды. Пронизывая толстый слой перенасыщенных влагой облаков, Клири ощущал удары дробинок града по груди, животу, маске, очкам. Футах в сорока по правую руку он заметил наконец едва различимые в мутной взвеси проблески двух или трех сигнальных маячков. Такие маячки крепились на шлеме каждого бойца для того, чтобы никто не свалился прямо на голову товарища в момент раскрытия парашютов.
Мелькнула в голове предательская мысль: вдруг Стаффорд допустил промах, и выброска прошла по неправильной сетке, но майор тут же от нее отмахнулся. Сейчас это уже не имело никакого значения. Покинув борт, они подписали себе приговор. Либо они с наветренной стороны от намеченной зоны посадки, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. И только твердая вера в мастерство Стаффорда внушала Клири оптимизм и надежду на благополучный исход. Он напряженно всматривался вниз, но никого больше не увидел. Альтиметр показывал двадцать восемь тысяч футов.
Планом предусматривалось свободное падение до двадцати пяти тысяч футов, где предполагалось раскрыть парашюты, разобраться в воздухе по командам и планировать до зоны приземления. На ближних подступах каждый десантник обязан произвести индивидуальную предварительную процедуру: сначала осмотреться и убедиться, что поблизости никого нет; затем вытянуться и выгнуться назад до предела – насколько позволит гибкость позвоночного столба; найти взглядом и не выпускать из виду репшнур основного парашюта справа от крепления лямки парашютного ранца. И только тогда взяться за шнур и потянуть, глядя при этом через правое плечо и визуально контролируя равномерность развертывания купола. Чтобы полностью раскрыть парашют строго на высоте двадцать пять тысяч футов, необходимо произвести все эти действия примерно за тысячу футов до первой контрольной отметки.
Майор уже зафиксировал близ себя около дюжины тускло мерцающих светлячков-мигалок – по мере уменьшения высоты облака редели и видимость улучшалась. Двадцать шесть тысяч футов. Логическое мышление уступило место технике и годами отработанным рефлексам. Мысленно отдавая команды, Клири выполнял их четко и без колебаний: осмотреться... прогнуться... зафиксировать репшнур... взяться... оглянуться через плечо... потянуть... проверить... еще раз проверить... и еще разок.
Парашют майора открылся точно на заданной высоте и направлении с погрешностью не более нескольких футов. Купол развернулся так мягко и плавно, что он практически не ощутил неизбежного рывка при резком падении скорости от ста пятидесяти миль в час почти до нуля. Теперь Клири висел под крылом упруго надутого параплана, лениво дрейфуя в воздушном океане, как сорванный с ветки сухой кленовый лист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68