Мужчина что-то сказал, а затем, размахнувшись, залепил женщине пощечину. Удар отбросил ее на кровать. Верхняя губа вспухла, по подбородку потекла тонкая струйка крови. Мужчина подскочил к лежащей женщине и ударил еще раз – кулаком в грудь. При виде этой безобразной сцены Седого охватило дурное предчувствие.
– Черт побери, что там происходит? – прошептал, вытирая ладонью выступившую на лбу испарину.
Он лишь на миг оторвался от прицела, а когда прильнул вновь, увидел, что мужчина уже сидит верхом на женщине, а его руки сжимают ее горло. Глаза несчастной вылезли из орбит, лицо посинело. Она попыталась вырваться, но силы были неравны – мужчина навалился на нее всем телом. Седой почувствовал, как у него участилось дыхание. На его глазах убивали женщину, и он ничем не мог помочь. От бессилия он сжал кулаки. Но что он мог сделать? Разве что…
Привычным движением он передернул затвор, но в этот момент его внутренности обожгла острая боль. Седой застонал и схватился за живот, винтовка с грохотом упала на пол. С каждым мгновением боль нарастала и в конце концов стала невыносимой. Перед глазами образовался плотный туман, в ушах зазвенело. Седой попытался вытащить из кармана таблетки, но не успел – какая-то неведомая сила стремительно уносила его в бездонный круговорот…
* * *
– Прошу вас, Людмила Марковна! – Охранник, разбитной двадцатичетырехлетний парень с едва заметным шрамом над верхней губой, услужливо открыл дверцу и отступил на шаг в сторону.
Людмила царственным жестом поправила волосы, сунула под мышку сумочку и… в этот момент, как назло, зазвонил ее сотовый. Она терпеть не могла разговаривать на ходу, поэтому, сделав охраннику знак, дескать, подожди минуту, ответила на звонок:
– Слушаю!
– Люда, ты? – Сдавленный голос, доносившийся из трубки, она узнала не сразу. Лишь через пару секунд поняла, что звонит муж. Вопреки обыкновению, Дима говорил торопливо, проглатывая слова: – Ты где?.. В офисе? Немедленно приезжай домой, слышишь?
– А что, собственно, произошло? – уточнила невозмутимо. – У меня, между прочим, совещание.
– К черту совещание. Ты мне нужна. У нас проблемы.
Людмила озадаченно нахмурилась: неужели сорванная по ее вине пресс-конференция уже пошла в эфир? Но разве стоило из-за этого устраивать такую панику?
– Если ты по поводу пресс-конференции…
– При чем тут конференция?.. У нас проблемы! Проб-ле-мы! – Голос сорвался, и Дима тяжело задышал.
Стараясь не выдать своего волнения, Людмила украдкой посмотрела на охранника. Тот торопливо отвел глаза и сделал вид, что осматривает близлежащую территорию. Наверняка подслушивал, гад.
– Буду через пятнадцать минут! – Людмила прервала связь, сунула сотовый в сумочку и властно приказала охраннику: – Едем домой.
Тот, ни говоря ни слова, сел в машину и завел мотор. «Мерседес» плавно двинулся с места, и Людмила, достав из сумочки пачку сигарет, закурила. Ее мозг напряженно работал, пытаясь найти ответ на вопрос: что произошло с Димой? Когда они виделись в последний раз – за завтраком, муж был весел и безмятежен. Шутил, много смеялся. Затем уехал на работу, пообещав вернуться пораньше. Вернулся – и вот такое у него настроение, словно похоронил лучшего друга. Может, пока она прохлаждалась на конференции, на Диму было совершено покушение? В таком случае, почему он не сказал об этом по телефону?
«Хватит строить догадки. Приедешь и все узнаешь», – оборвала она себя и посмотрела в окно. «Мерседес» как раз въезжал в арку, граничащую с их домом. Охранник плавно притормозил у подъезда, заглушил мотор и, вытащив ключи, взялся за ручку дверцы.
– Я поднимусь одна, – предупредила Людмила. – Ты подождешь в машине.
– Я должен довести вас до квартиры, – заупрямился тот.
– Я сказала: подождешь здесь. Иначе – уволю.
На столь веский аргумент охранник не нашелся, что сказать. Молча пожал плечами, дескать, воля ваша. Людмила выскользнула из салона и огляделась, отыскивая взглядом Димин «Мерседес». Странно, но на обычном месте машины не было.
Она озадаченно нахмурилась и решительно зашагала к подъезду. Набрав код, потянула дверь на себя и переступила порог. В подъезде было прохладно и пахло сыростью. Запах, знакомый с детства. Как, впрочем, и каждая ступенька, каждая трещинка в отполированных перилах. Девчонкой она любила съезжать по ним. Однажды, зацепившись за какой-то гвоздь, разодрала новое платье, за что, конечно же, получила нагоняй от бабушки…
Людмила медленно поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью собственной четырехкомнатной квартиры. Когда-то здесь жили ее бабушка и дедушка, и на двери висела табличка – «Профессор медицины Малахов В. М.». Теперь таблички не было – ни Дима, ни она сама к медицине не имели никакого отношения. Да и дверь была совсем другая – металлическая, обитая кожей, с оптическим «глазком». Сигнализация – отключена. Значит, муж и вправду дома. Людмила достала из сумочки ключи, но не успела воспользоваться ими, как дверь распахнулась. На пороге стоял Дима – бледный как полотно. Он схватил ее за рукав и почти силой затащил в прихожую. Затем выглянул на площадку, воровато осмотрелся. Убедившись, что там пусто, захлопнул дверь и трясущимися руками принялся закрывать многочисленные замки.
– Что случилось?
Дима медленно повернулся к ней. Его лицо свела судорога страха. Он попытался что-то сказать, но с его губ сорвались лишь булькающие звуки.
– Ты можешь толком объяснить, в чем дело? – Людмила чуть повысила голос. – На тебя покушались?
– Нет…
– Тогда что?
– Сама посмотри… В спальне… – прохрипел Дима и стремглав бросился на кухню. Хлопнула дверь, задребезжало стекло, и наступила мертвая тишина.
Недоуменно пожав плечами, Людмила направилась к спальне. Распахнула дверь и… охнула от изумления. На кровати (их кровати!), широко раскинув руки, лежала Анечка – их домработница. Людмила узнала ее по собственному ярко-красному платью, которое подарила ей на прошлой неделе. В остальном же Анечка ничем не напоминала саму себя – юную и жизнерадостную хохотушку. Может, оттого, что ее глаза – обычно бойкие и выразительные – неподвижно смотрели в одну точку. Да и цвет лица был уж слишком неестественным – багрово-лиловым. На длинной обнаженной шее темнели синяки и ссадины.
Несколько минут Людмила не могла заставить себя уйти – бездыханное тело домработницы притягивало ее, как магнит. Хотелось подойти к Анечке, пощупать пульс – а вдруг (чем черт не шутит!) она еще жива? Людмиле даже показалось, что Анечка дышит. Но это был обман зрения, не более. Пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы стряхнуть с себя это наваждение. И сразу в голове сложилась наиболее правдоподобная версия случившегося:
«Похоже, нас обокрали… Бедная Анечка оказалась дома, и ее убили как нежелательного свидетеля… Господи, куда катится этот мир?» Людмила повернулась к двери, и тут ее взгляд уцепился за что-то яркое и блестящее, лежащее на комоде. Она не поверила своим глазам – бриллиантовое колье (Димин свадебный подарок), опрометчиво оставленное ею на самом виду, оказалось нетронутым.
«Неужели грабители его не заметили?» – растерянно подумала Людмила и огляделась. Только сейчас она обнаружила, что в спальне почти идеальный порядок: шкаф закрыт, ящики комода не выдвинуты, на ковре никаких грязных следов. Только покрывало измято да подушки чуть взбиты.
Людмила подошла к шкафу и открыла его. Норковое манто и лисья шуба – самые ценные вещи из ее гардероба – висели на месте. Нетронутым оказался и встроенный в стену сейф, в котором Людмила держала свои драгоценности, а Дима – наличные.
«Либо грабителей кто-то вспугнул, либо никакого ограбления не было!»
– Дима! – позвала она громко и тут же поняла, что муж вряд ли решится войти в спальню. Наверняка он уже побывал здесь и скорее всего пришел к таким же выводам. Но если ограбления не было, кто убил Аню? И почему?
Людмила выскочила из спальни и, плотно прикрыв за собой дверь, привалилась к косяку. У нее дрожали ноги. Голова пухла от бредовых домыслов. Она не могла понять, почему муж, обнаружив труп, вместо того чтобы вызвать милицию, позвонил ей и попросил немедленно приехать. Растерялся? Похоже на то. И прежде, чем предпринимать конкретные шаги, решил с ней посоветоваться. Но какие, к черту, советы, когда Аня умерла и искать ее убийц надо по горячим следам?
Дверь кухни резко распахнулась. В проеме стоял Дима и хлестал дорогой марочный коньяк прямо из горла. Людмила по привычке поморщилась – она терпеть не могла, когда муж напивался раньше шести вечера. Тем более таким варварским способом. Однако устраивать разборки было глупо – причина, чтобы напиться до чертиков, на этот раз была убедительной.
– Ну как, впечатляет? – спросил Дима, вытирая мокрые губы. Спиртное, похоже, пошло ему на пользу – лицо порозовело, в глазах появился живой блеск. – Хорошенький подарочек к выборам, а?
Людмиле вдруг стало неприятно: пару минут назад трясся как осиновый лист, а теперь отпускает неуместные шуточки.
– Когда ты вернулся домой?
– Полчаса назад. Заглянул в спальню, а она лежит на нашей кровати… Вначале думал – уснула, подошел поближе и… – Оборвав фразу на полуслове, Дима сделал глоток.
– Значит, ты вернулся домой, заглянул в спальню и увидел на кровати труп собственной домработницы?.. – Людмила посмотрела на дверь, за которой лежала Аня. И неожиданно для самой себя спросила: – Почему ты вернулся домой так рано?
– Что?.. Ах, да! Устал как собака. Решил немного отдохнуть.
– А где твоя машина? Я не видела ее у подъезда.
– Машину я отпустил! – Дима нервно облизнул губы.
– Сигнализация была включена?
– Что?
– Когда ты открывал дверь, то отключал сигнализацию? – терпеливо повторила Людмила.
– Конечно, отключал.
– Похоже, грабители ничего не взяли. Сейф закрыт, мои вещи на месте… – Людмила открыла сумочку и достала сотовый.
На Димином лице, расслабленном алкоголем, вновь появилось напряжение.
– Ты куда собираешься звонить?
– В милицию.
– С ума сошла! – Он силой вырвал из рук Людмилы телефон и зашипел ей прямо в лицо: – Если ты вызовешь милицию, через полчаса здесь будет не продохнуть от журналистов. Мои конкуренты только и ждут, когда я споткнусь. Ты представляешь, как это скажется на моем рейтинге? А выборы, между прочим, через неделю!
Несмотря на весь ужас происходящего, Людмила с трудом удержалась от саркастической усмешки.
– И что ты предлагаешь? Оставить ее здесь до выборов?
– Пока не знаю… Но звонить в милицию нельзя!
– Почему?
Дима многозначительно усмехнулся.
– Если даже ты догадалась, что Аню убили не из-за пары побрякушек, то менты это просекут сразу. И сразу возникнет вопрос: где искать главного подозреваемого? А искать его и не надо. Эта вакансия как раз для меня.
– Что ты несешь? При чем здесь ты?
– А при том, что мой главный конкурент на выборах – генерал Юмашев – свояк нашего мэра. А мэру, да будет тебе известно, подчиняются все городские власти. В том числе и менты. Я знаю, они давно пытаются найти на меня компромат. Сделать это трудно, вот они и решили меня подставить…
Людмила молча пожала плечами. Крыть было нечем: во время выборов вовсю процветали грязные технологии. К тому же Дима никогда не ошибался в своих прогнозах. В большей или меньшей степени, но его предположения сбывались. Что ему помогало – звериная интуиция или холодный расчет? А может, и то и другое?.. Однако тот факт, что к тридцати шести годам он сумел стать одним из самых богатых людей страны, говорил сам за себя. И если Дима утверждает, что смерть домработницы может сказаться на результатах выборов, значит, так оно и будет…
– И что нам делать? – спросила она растерянно.
– Единственный выход – позвонить Стасу. Он поможет.
Стаса Большакова, бывшего Диминого однокурсника, а теперь руководителя одного из секретных отделов ФСБ, Людмила недолюбливала. Они встречались всего дважды, и во время этих коротких встреч перекинулись разве что парой фраз. Стас держался непринужденно, как и подобает старому другу, – шутил, смеялся, но при этом его светло-серые глаза оставались бесстрастными. Людмила чувствовала: этот человек опасен. Но скажи она об этом Диме, тот поднял бы ее на смех. Он никогда не доверял женской интуиции и в своих действиях чаще всего руководствовался правилом: «Выслушай женщину и сделай все наоборот».
Именно поэтому Людмила не стала уговаривать мужа не втягивать в это дело Стаса. Лишь спросила:
– Но почему Большаков?
– Он – мой должник и сделает все, чтобы помочь избавиться от трупа.
Сердце забилось с пугающей быстротой – словно у нее в груди была маленькая мина.
– От трупа?
– Да. Стас – дока в этом вопросе. Чего проще – вывезти ее отсюда и закопать где-нибудь в лесу. Аня, кажется, сирота. Родители давно умерли, сестра живет за границей. Уверен, ее никто не хватится… Представляешь, как растеряется Юмашев, если все пойдет не по его сценарию?
Людмила смотрела на мужа расширенными от ужаса глазами. Неужели это он, ее Дима, человек, с которым она прожила восемь лет, мог додуматься до такого чудовищного плана! Неужели он хочет похоронить Аню в лесу? И сделать все, чтобы это преступление никогда не было раскрыто? И все ради победы на выборах?!
«О господи… Что на него нашло? Похоже, это шок. Самый настоящий шок. Он не ведает, что творит». Людмила схватила мужа за руки и, заглядывая в глаза, прошептала:
– Милый, не надо этого делать, не надо… Ты же всю жизнь будешь себя корить. Разве место губернатора того стоит?
Но Дима уже принял решение, и уговоры Людмилы вызвали у него лишь досаду. Он не любил, когда ему перечили.
– Ни слова больше! – заявил он категоричным тоном. – Займись лучше делом – отпусти своего охранника. Стас сейчас приедет, и я не хочу, чтобы он его видел. И не забудь позвонить в офис, отменить совещание. – Он сунул ей в руки сотовый и решительным шагом двинулся в гостиную.
Людмиле показалось, что сейчас она упадет в обморок. Свалится прямо здесь, в прихожей, на начищенный до блеска паркет. Однако муж говорил разумные вещи – от любопытного охранника в самом деле надо было избавиться. И, желательно, навсегда.
Она набрала номер мобильного телефона охранника и, когда тот ответил на звонок, сухо приказала:
– На сегодня ты свободен. – И отключила связь. Вдаваться в долгие объяснения у нее не было времени. Да и желания. Тут бы самой во всем разобраться.
«Дима что-то от меня скрывает, – эта фраза жужжала в голове, как назойливая муха. – Если бы я знала его чуть поменьше, то решила бы, что это он убил Анечку… Но зачем ему ее убивать? Да еще таким варварским способом. Она проработала у нас всего три месяца. Рекомендации у нее были отличные… Возможно, ее подослали к нам конкуренты, а Дима узнал об этом и… Нет, он не мог. Будь я на его месте, я бы наняла человека со стороны. Или постаралась бы перекупить Аню… – Людмила горько усмехнулась. – Господи, какая же я стерва, если думаю об этом! Выходит, я ничем не лучше Димы. Вспомнить хотя бы Олега Морозова. Я поступила с ним как законченная дрянь… Сломала человеку жизнь и после этого целых восемь лет о нем не вспоминала…»
* * *
Седой открыл глаза. Первое, что он увидел, – ряд давно не крашенных батарей. Судорожно облизал пересохшие губы, вслушиваясь в себя. Живот тупо ныл, сердце билось неровными толчками.
«Черт побери, как я здесь оказался?» – подумал он и осторожно повернул голову. Его взгляд уперся в снайперскую винтовку, лежащую рядом с батареей. И вот тут Седой все вспомнил. И женщину в красном, которую убили на его глазах, и мужчину в халате, неуловимо похожего на Заславского, и адскую боль, помешавшую ему исполнить приговор.
Упершись локтями в пол, попытался сесть. Это удалось ему с трудом. Затем, взявшись за подоконник, встал. Вытащил из кармана таблетки, сунул в рот сразу две и принялся перемалывать их зубами.
«Сейчас должно полегчать, – мысленно успокаивал он себя. – И тогда я решу, что делать дальше». Но прошла минута, другая, а боль никак не хотела отступать. И Седой понял, что случилось то, что рано или поздно должно было случиться: ему нужно сделать укол морфия.
Увы, ни ампулы, ни шприца у него не было. А достать это лекарство можно было либо по рецепту врача, либо купить на Тверской – у драгдилеров. И тот, и другой вариант в данный момент отпадали. Оставалось одно – сжать зубы и терпеть.
Седой рухнул в кресло и, пододвинув его к самому подоконнику, потянулся за винтовкой. И хотя больше всего на свете ему хотелось прилечь, он понимал, что не имеет права расслабляться. Чувство долга победило и на этот раз…
Пальцы дрожали, на лбу выступила испарина.
1 2 3 4 5 6
– Черт побери, что там происходит? – прошептал, вытирая ладонью выступившую на лбу испарину.
Он лишь на миг оторвался от прицела, а когда прильнул вновь, увидел, что мужчина уже сидит верхом на женщине, а его руки сжимают ее горло. Глаза несчастной вылезли из орбит, лицо посинело. Она попыталась вырваться, но силы были неравны – мужчина навалился на нее всем телом. Седой почувствовал, как у него участилось дыхание. На его глазах убивали женщину, и он ничем не мог помочь. От бессилия он сжал кулаки. Но что он мог сделать? Разве что…
Привычным движением он передернул затвор, но в этот момент его внутренности обожгла острая боль. Седой застонал и схватился за живот, винтовка с грохотом упала на пол. С каждым мгновением боль нарастала и в конце концов стала невыносимой. Перед глазами образовался плотный туман, в ушах зазвенело. Седой попытался вытащить из кармана таблетки, но не успел – какая-то неведомая сила стремительно уносила его в бездонный круговорот…
* * *
– Прошу вас, Людмила Марковна! – Охранник, разбитной двадцатичетырехлетний парень с едва заметным шрамом над верхней губой, услужливо открыл дверцу и отступил на шаг в сторону.
Людмила царственным жестом поправила волосы, сунула под мышку сумочку и… в этот момент, как назло, зазвонил ее сотовый. Она терпеть не могла разговаривать на ходу, поэтому, сделав охраннику знак, дескать, подожди минуту, ответила на звонок:
– Слушаю!
– Люда, ты? – Сдавленный голос, доносившийся из трубки, она узнала не сразу. Лишь через пару секунд поняла, что звонит муж. Вопреки обыкновению, Дима говорил торопливо, проглатывая слова: – Ты где?.. В офисе? Немедленно приезжай домой, слышишь?
– А что, собственно, произошло? – уточнила невозмутимо. – У меня, между прочим, совещание.
– К черту совещание. Ты мне нужна. У нас проблемы.
Людмила озадаченно нахмурилась: неужели сорванная по ее вине пресс-конференция уже пошла в эфир? Но разве стоило из-за этого устраивать такую панику?
– Если ты по поводу пресс-конференции…
– При чем тут конференция?.. У нас проблемы! Проб-ле-мы! – Голос сорвался, и Дима тяжело задышал.
Стараясь не выдать своего волнения, Людмила украдкой посмотрела на охранника. Тот торопливо отвел глаза и сделал вид, что осматривает близлежащую территорию. Наверняка подслушивал, гад.
– Буду через пятнадцать минут! – Людмила прервала связь, сунула сотовый в сумочку и властно приказала охраннику: – Едем домой.
Тот, ни говоря ни слова, сел в машину и завел мотор. «Мерседес» плавно двинулся с места, и Людмила, достав из сумочки пачку сигарет, закурила. Ее мозг напряженно работал, пытаясь найти ответ на вопрос: что произошло с Димой? Когда они виделись в последний раз – за завтраком, муж был весел и безмятежен. Шутил, много смеялся. Затем уехал на работу, пообещав вернуться пораньше. Вернулся – и вот такое у него настроение, словно похоронил лучшего друга. Может, пока она прохлаждалась на конференции, на Диму было совершено покушение? В таком случае, почему он не сказал об этом по телефону?
«Хватит строить догадки. Приедешь и все узнаешь», – оборвала она себя и посмотрела в окно. «Мерседес» как раз въезжал в арку, граничащую с их домом. Охранник плавно притормозил у подъезда, заглушил мотор и, вытащив ключи, взялся за ручку дверцы.
– Я поднимусь одна, – предупредила Людмила. – Ты подождешь в машине.
– Я должен довести вас до квартиры, – заупрямился тот.
– Я сказала: подождешь здесь. Иначе – уволю.
На столь веский аргумент охранник не нашелся, что сказать. Молча пожал плечами, дескать, воля ваша. Людмила выскользнула из салона и огляделась, отыскивая взглядом Димин «Мерседес». Странно, но на обычном месте машины не было.
Она озадаченно нахмурилась и решительно зашагала к подъезду. Набрав код, потянула дверь на себя и переступила порог. В подъезде было прохладно и пахло сыростью. Запах, знакомый с детства. Как, впрочем, и каждая ступенька, каждая трещинка в отполированных перилах. Девчонкой она любила съезжать по ним. Однажды, зацепившись за какой-то гвоздь, разодрала новое платье, за что, конечно же, получила нагоняй от бабушки…
Людмила медленно поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью собственной четырехкомнатной квартиры. Когда-то здесь жили ее бабушка и дедушка, и на двери висела табличка – «Профессор медицины Малахов В. М.». Теперь таблички не было – ни Дима, ни она сама к медицине не имели никакого отношения. Да и дверь была совсем другая – металлическая, обитая кожей, с оптическим «глазком». Сигнализация – отключена. Значит, муж и вправду дома. Людмила достала из сумочки ключи, но не успела воспользоваться ими, как дверь распахнулась. На пороге стоял Дима – бледный как полотно. Он схватил ее за рукав и почти силой затащил в прихожую. Затем выглянул на площадку, воровато осмотрелся. Убедившись, что там пусто, захлопнул дверь и трясущимися руками принялся закрывать многочисленные замки.
– Что случилось?
Дима медленно повернулся к ней. Его лицо свела судорога страха. Он попытался что-то сказать, но с его губ сорвались лишь булькающие звуки.
– Ты можешь толком объяснить, в чем дело? – Людмила чуть повысила голос. – На тебя покушались?
– Нет…
– Тогда что?
– Сама посмотри… В спальне… – прохрипел Дима и стремглав бросился на кухню. Хлопнула дверь, задребезжало стекло, и наступила мертвая тишина.
Недоуменно пожав плечами, Людмила направилась к спальне. Распахнула дверь и… охнула от изумления. На кровати (их кровати!), широко раскинув руки, лежала Анечка – их домработница. Людмила узнала ее по собственному ярко-красному платью, которое подарила ей на прошлой неделе. В остальном же Анечка ничем не напоминала саму себя – юную и жизнерадостную хохотушку. Может, оттого, что ее глаза – обычно бойкие и выразительные – неподвижно смотрели в одну точку. Да и цвет лица был уж слишком неестественным – багрово-лиловым. На длинной обнаженной шее темнели синяки и ссадины.
Несколько минут Людмила не могла заставить себя уйти – бездыханное тело домработницы притягивало ее, как магнит. Хотелось подойти к Анечке, пощупать пульс – а вдруг (чем черт не шутит!) она еще жива? Людмиле даже показалось, что Анечка дышит. Но это был обман зрения, не более. Пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы стряхнуть с себя это наваждение. И сразу в голове сложилась наиболее правдоподобная версия случившегося:
«Похоже, нас обокрали… Бедная Анечка оказалась дома, и ее убили как нежелательного свидетеля… Господи, куда катится этот мир?» Людмила повернулась к двери, и тут ее взгляд уцепился за что-то яркое и блестящее, лежащее на комоде. Она не поверила своим глазам – бриллиантовое колье (Димин свадебный подарок), опрометчиво оставленное ею на самом виду, оказалось нетронутым.
«Неужели грабители его не заметили?» – растерянно подумала Людмила и огляделась. Только сейчас она обнаружила, что в спальне почти идеальный порядок: шкаф закрыт, ящики комода не выдвинуты, на ковре никаких грязных следов. Только покрывало измято да подушки чуть взбиты.
Людмила подошла к шкафу и открыла его. Норковое манто и лисья шуба – самые ценные вещи из ее гардероба – висели на месте. Нетронутым оказался и встроенный в стену сейф, в котором Людмила держала свои драгоценности, а Дима – наличные.
«Либо грабителей кто-то вспугнул, либо никакого ограбления не было!»
– Дима! – позвала она громко и тут же поняла, что муж вряд ли решится войти в спальню. Наверняка он уже побывал здесь и скорее всего пришел к таким же выводам. Но если ограбления не было, кто убил Аню? И почему?
Людмила выскочила из спальни и, плотно прикрыв за собой дверь, привалилась к косяку. У нее дрожали ноги. Голова пухла от бредовых домыслов. Она не могла понять, почему муж, обнаружив труп, вместо того чтобы вызвать милицию, позвонил ей и попросил немедленно приехать. Растерялся? Похоже на то. И прежде, чем предпринимать конкретные шаги, решил с ней посоветоваться. Но какие, к черту, советы, когда Аня умерла и искать ее убийц надо по горячим следам?
Дверь кухни резко распахнулась. В проеме стоял Дима и хлестал дорогой марочный коньяк прямо из горла. Людмила по привычке поморщилась – она терпеть не могла, когда муж напивался раньше шести вечера. Тем более таким варварским способом. Однако устраивать разборки было глупо – причина, чтобы напиться до чертиков, на этот раз была убедительной.
– Ну как, впечатляет? – спросил Дима, вытирая мокрые губы. Спиртное, похоже, пошло ему на пользу – лицо порозовело, в глазах появился живой блеск. – Хорошенький подарочек к выборам, а?
Людмиле вдруг стало неприятно: пару минут назад трясся как осиновый лист, а теперь отпускает неуместные шуточки.
– Когда ты вернулся домой?
– Полчаса назад. Заглянул в спальню, а она лежит на нашей кровати… Вначале думал – уснула, подошел поближе и… – Оборвав фразу на полуслове, Дима сделал глоток.
– Значит, ты вернулся домой, заглянул в спальню и увидел на кровати труп собственной домработницы?.. – Людмила посмотрела на дверь, за которой лежала Аня. И неожиданно для самой себя спросила: – Почему ты вернулся домой так рано?
– Что?.. Ах, да! Устал как собака. Решил немного отдохнуть.
– А где твоя машина? Я не видела ее у подъезда.
– Машину я отпустил! – Дима нервно облизнул губы.
– Сигнализация была включена?
– Что?
– Когда ты открывал дверь, то отключал сигнализацию? – терпеливо повторила Людмила.
– Конечно, отключал.
– Похоже, грабители ничего не взяли. Сейф закрыт, мои вещи на месте… – Людмила открыла сумочку и достала сотовый.
На Димином лице, расслабленном алкоголем, вновь появилось напряжение.
– Ты куда собираешься звонить?
– В милицию.
– С ума сошла! – Он силой вырвал из рук Людмилы телефон и зашипел ей прямо в лицо: – Если ты вызовешь милицию, через полчаса здесь будет не продохнуть от журналистов. Мои конкуренты только и ждут, когда я споткнусь. Ты представляешь, как это скажется на моем рейтинге? А выборы, между прочим, через неделю!
Несмотря на весь ужас происходящего, Людмила с трудом удержалась от саркастической усмешки.
– И что ты предлагаешь? Оставить ее здесь до выборов?
– Пока не знаю… Но звонить в милицию нельзя!
– Почему?
Дима многозначительно усмехнулся.
– Если даже ты догадалась, что Аню убили не из-за пары побрякушек, то менты это просекут сразу. И сразу возникнет вопрос: где искать главного подозреваемого? А искать его и не надо. Эта вакансия как раз для меня.
– Что ты несешь? При чем здесь ты?
– А при том, что мой главный конкурент на выборах – генерал Юмашев – свояк нашего мэра. А мэру, да будет тебе известно, подчиняются все городские власти. В том числе и менты. Я знаю, они давно пытаются найти на меня компромат. Сделать это трудно, вот они и решили меня подставить…
Людмила молча пожала плечами. Крыть было нечем: во время выборов вовсю процветали грязные технологии. К тому же Дима никогда не ошибался в своих прогнозах. В большей или меньшей степени, но его предположения сбывались. Что ему помогало – звериная интуиция или холодный расчет? А может, и то и другое?.. Однако тот факт, что к тридцати шести годам он сумел стать одним из самых богатых людей страны, говорил сам за себя. И если Дима утверждает, что смерть домработницы может сказаться на результатах выборов, значит, так оно и будет…
– И что нам делать? – спросила она растерянно.
– Единственный выход – позвонить Стасу. Он поможет.
Стаса Большакова, бывшего Диминого однокурсника, а теперь руководителя одного из секретных отделов ФСБ, Людмила недолюбливала. Они встречались всего дважды, и во время этих коротких встреч перекинулись разве что парой фраз. Стас держался непринужденно, как и подобает старому другу, – шутил, смеялся, но при этом его светло-серые глаза оставались бесстрастными. Людмила чувствовала: этот человек опасен. Но скажи она об этом Диме, тот поднял бы ее на смех. Он никогда не доверял женской интуиции и в своих действиях чаще всего руководствовался правилом: «Выслушай женщину и сделай все наоборот».
Именно поэтому Людмила не стала уговаривать мужа не втягивать в это дело Стаса. Лишь спросила:
– Но почему Большаков?
– Он – мой должник и сделает все, чтобы помочь избавиться от трупа.
Сердце забилось с пугающей быстротой – словно у нее в груди была маленькая мина.
– От трупа?
– Да. Стас – дока в этом вопросе. Чего проще – вывезти ее отсюда и закопать где-нибудь в лесу. Аня, кажется, сирота. Родители давно умерли, сестра живет за границей. Уверен, ее никто не хватится… Представляешь, как растеряется Юмашев, если все пойдет не по его сценарию?
Людмила смотрела на мужа расширенными от ужаса глазами. Неужели это он, ее Дима, человек, с которым она прожила восемь лет, мог додуматься до такого чудовищного плана! Неужели он хочет похоронить Аню в лесу? И сделать все, чтобы это преступление никогда не было раскрыто? И все ради победы на выборах?!
«О господи… Что на него нашло? Похоже, это шок. Самый настоящий шок. Он не ведает, что творит». Людмила схватила мужа за руки и, заглядывая в глаза, прошептала:
– Милый, не надо этого делать, не надо… Ты же всю жизнь будешь себя корить. Разве место губернатора того стоит?
Но Дима уже принял решение, и уговоры Людмилы вызвали у него лишь досаду. Он не любил, когда ему перечили.
– Ни слова больше! – заявил он категоричным тоном. – Займись лучше делом – отпусти своего охранника. Стас сейчас приедет, и я не хочу, чтобы он его видел. И не забудь позвонить в офис, отменить совещание. – Он сунул ей в руки сотовый и решительным шагом двинулся в гостиную.
Людмиле показалось, что сейчас она упадет в обморок. Свалится прямо здесь, в прихожей, на начищенный до блеска паркет. Однако муж говорил разумные вещи – от любопытного охранника в самом деле надо было избавиться. И, желательно, навсегда.
Она набрала номер мобильного телефона охранника и, когда тот ответил на звонок, сухо приказала:
– На сегодня ты свободен. – И отключила связь. Вдаваться в долгие объяснения у нее не было времени. Да и желания. Тут бы самой во всем разобраться.
«Дима что-то от меня скрывает, – эта фраза жужжала в голове, как назойливая муха. – Если бы я знала его чуть поменьше, то решила бы, что это он убил Анечку… Но зачем ему ее убивать? Да еще таким варварским способом. Она проработала у нас всего три месяца. Рекомендации у нее были отличные… Возможно, ее подослали к нам конкуренты, а Дима узнал об этом и… Нет, он не мог. Будь я на его месте, я бы наняла человека со стороны. Или постаралась бы перекупить Аню… – Людмила горько усмехнулась. – Господи, какая же я стерва, если думаю об этом! Выходит, я ничем не лучше Димы. Вспомнить хотя бы Олега Морозова. Я поступила с ним как законченная дрянь… Сломала человеку жизнь и после этого целых восемь лет о нем не вспоминала…»
* * *
Седой открыл глаза. Первое, что он увидел, – ряд давно не крашенных батарей. Судорожно облизал пересохшие губы, вслушиваясь в себя. Живот тупо ныл, сердце билось неровными толчками.
«Черт побери, как я здесь оказался?» – подумал он и осторожно повернул голову. Его взгляд уперся в снайперскую винтовку, лежащую рядом с батареей. И вот тут Седой все вспомнил. И женщину в красном, которую убили на его глазах, и мужчину в халате, неуловимо похожего на Заславского, и адскую боль, помешавшую ему исполнить приговор.
Упершись локтями в пол, попытался сесть. Это удалось ему с трудом. Затем, взявшись за подоконник, встал. Вытащил из кармана таблетки, сунул в рот сразу две и принялся перемалывать их зубами.
«Сейчас должно полегчать, – мысленно успокаивал он себя. – И тогда я решу, что делать дальше». Но прошла минута, другая, а боль никак не хотела отступать. И Седой понял, что случилось то, что рано или поздно должно было случиться: ему нужно сделать укол морфия.
Увы, ни ампулы, ни шприца у него не было. А достать это лекарство можно было либо по рецепту врача, либо купить на Тверской – у драгдилеров. И тот, и другой вариант в данный момент отпадали. Оставалось одно – сжать зубы и терпеть.
Седой рухнул в кресло и, пододвинув его к самому подоконнику, потянулся за винтовкой. И хотя больше всего на свете ему хотелось прилечь, он понимал, что не имеет права расслабляться. Чувство долга победило и на этот раз…
Пальцы дрожали, на лбу выступила испарина.
1 2 3 4 5 6