..— Да ладно, выше нос! Слушайте, а как там ваша магия поживает? Парочка добрых заклинаний порой куда полезней, чем куча всего этого металлолома.Чалмерс расцвел.— Ну, теперь... кхе-гм... по-моему, я могу с уверенностью заявить, что достиг некоторого прогресса. Взять хотя бы тот эксперимент с кошкой, которая улетела. Я выяснил, что вполне могу поднимать в воздух объекты небольшого размера, и достиг уже значительных успехов в вызывании мышей посредством колдовства. Должен признаться, что в замке Сатирана я их развел целую ораву.Правда, я не поленился создать и соответственное количество кошек, так что дела там не должны быть особо плохи.— Все это замечательно, но как же насчет основополагающих принципов?— Ну, здесь в первую очередь приходится говорить о законах подобия и распространения. Похоже, что в области магии они обладают той же фундаментальностью, что у нас закон Ньютона. Совершенно очевидный очередной шаг — это раскрыть математическую систему, вытекающую из этих основ. Боюсь, что придется мне разрабатывать свою собственную, подобно тому, как Эйнштейн был вынужден приспосабливать тензорное исчисление для уравнений, иллюстрирующих теорию относительности. Правда, я подозреваю, что такая система уже имеется в готовом виде, а именно в исчислении множеств, кое представляет собой часть формальной логики. Сейчас попробую это продемонстрировать.Чалмерс пошарил в складках своего балахона в поисках чего-нибудь пишущего.— Как вам должно быть известно, одним из основополагающих уравнений исчисления множеств — которое, по мнению одного моего наивного коллеги, имеет какое-то отношение к марксизму — является вот такое: ? ? : а ? а = I
Означает это следующее: множество, или класс «альфа» плюс множество «не-альфа», равняется вселенной. Но в области магии, очевидно, соответствующее уравнение должно выглядеть так: ? ? 1 : I С а ? а
То есть множество «альфа» плюс множество «не-альфа» включает в себя вселенную. И при этом они могут быть, а могут и не быть ограничены. Причина тут, насколько мне представляется, в том, что в области магии приходится иметь дело с неким множеством вселенных или миров. Магия, таким образом, нисколько не отвергает закона сохранения энергии. Действует она вдоль межмировых векторов, в известном смысле, перпендикулярно измерениям пространства и времени. В результате энергию для своих спецэффектов она способна черпать в каких-то других мирах.Это мнимое различие никоим образом не отражает соответствующей разницы фундаментальных законов, управляющих той или иной магией.— Вполне очевидно, — продолжал Чалмерс, — что исследователь вполне может столкнуться со случаем, когда двое волшебников, каждый из которых пользуется энергией одной и той же вселенной, применяют ее в совершенно противоположных целях. Таким образом, вам должно быть понятно, каким образом очаровательная леди Дуэсса — боюсь, что при этом еще и порядочная стерва пыталась создать какие-то собственные чары, дабы пересилить те, что уже лежали на поясе. То, что это у нее не вышло...— Дичь готова, джентльмены, — объявила Бельфеба.— Хочешь, разделаю? — предложил Ши.— Конечно, разделай, если желаешь, мастер Гарольд!Ши сорвал с дерева, похожего на катальпу* Катальпа — южное дерево с очень крупными листьями.
, несколько крупных листьев, устлал ими землю, положил посередине попугая и вонзил в птицу нож. Пока он с хрустом разламывал скелет, его все больше и больше терзали сомнения относительно рациональности такого способа питания, как попугаефагия.Бельфебе он вручил большую часть грудки. Им с Чалмерсом досталось по ножке.Бельфеба сказала:— Насколько расслышала я, беседовали вы о магии и чародействах. Уж не живете ли вы ремеслом этим?Чалмерс отозвался:— Ну... гм... я не стал бы выражаться столь сильно, но...— Да так — знаем парочку фокусов, — перебил Ши.— Белых или черных? — резко спросила Бельфеба.— Белых, как первый снег, — заверил ее Ши.Бельфеба обвела обоих довольно жестким взглядом. Откусив порядочный кус от своей порции попугая, она без труда с ним управилась. Ши же нашел, что его кусок по консистенции скорее напоминает набор пружин от матраса.— Лишь немногие белою магией занимаются в Царстве Фей, — заметила Бельфеба, — и все они наперечет. Возникни прибавленье в их рядах, лорд Артегаль обязательно известил бы меня об этом при нашей последней встрече.— О господи, — выдохнул Ши с екнувшим сердцем, — ты что, тоже из полиции?— Из... чего?— Ну из этих, из кавалеров.— Нет, никакого не имею я к ним отношенья. Странствую я, где только душа моя пожелает. Единственные повелители мои — честность моя собственная, целомудрие и сила. Я... Но постой, не ответил ты на вопрос мой даже наполовину.— Какой вопрос? — не понял Чалмерс.— Как получилось, что неизвестны вы мне, хоть уверяете, что владеете магией белой?— О, — скромно отозвался Ши, — по-моему, не такие уж мы мастера, чтоб о нас повсюду гремела слава.— Возможно, — согласилась Бельфеба. — И сама владею я тем, что окрестил ты «парочкой фокусов», хоть и нескромным было бы с моей стороны с той же Камбиной себя равнять.— Как бы там ни было, милая моя юная леди, — заметил Чалмерс, — но я уже убедился, на основе своих собственных изучений данного предмета, что различие между черной и белой магиями существует исключительно на словах.— Добрый паломник! — вскричала Бельфеба. — Да что же молвишь ты нет разницы между «черной» и «белой»! Большей ереси...— Абсолютно никакой, — подтвердил Чалмерс, не замечая, что Ши пытается остановить его громким «тс-с!». — Жители данной страны просто договорились считать магию белой, когда ее применяют облеченные доверием представители власти для каких-то законных целей, и черной, если используется она всякими проходимцами для решения криминальных задач. Причем никак не скажешь, что сами принципы данной науки — или искусства — в том и другом случае не являются абсолютно одинаковыми. Вам следует применять термины «черная» и «белая» исключительно по отношению к субъектам и объектам магии, но никак не к самой науке как таковой, которая, подобно любой отрасли знания, с точки зрения морали совершенно нейтральна...— Но, — возразила Бельфеба, — разве заклинание, которое читают, скажем, чтобы похитить некоего благородного и зажиточного обывателя, не отличается от того, какое помогает изловить негодяя?— Вербально, но никак не структурально! — стоял на своем Чалмерс.После нескольких минут оживленного спора Чалмерс воздел вверх обглоданную попугайную кость.— По-моему, я вполне в состоянии, к примеру, располагая лишь одной вот этой костью, воссоздать живого попугая — или, по крайней мере, жареного вместо того, которого мы съели. Вы не станете возражать, юная леди, что это было бы достаточно безобидной демонстрацией данного искусства?— Нет, но только в этом случае, — согласилась она. — Знаю я вас, ученых мудрецов — стоит только согласиться с вами, как сразу в ловушку угодишь!— Следовательно, это можно было бы отнести к так называемой «белой» магии. Но предположим, что попугай мне потребовался для каких-то... гм... низменных целей...— Для какого, к примеру, злодеянья, добрый сэр? — уточнила Бельфеба.— Я... гм... в настоящий момент просто не в состоянии выдумать. Предположим, это мне удалось. Так вот: чары и в том, и в другом случае будут совершенно одними и теми же...— О, да неужели! — вскричала Бельфеба. — Тогда, покажи, как создашь ты этих попугаев — одного для честных целей, а другого для нечестных, и тогда и впрямь соглашусь я с тобой.Чалмерс нахмурился.— Гарольд, какая может быть вполне законная цель для производства попугая посредством колдовства?Ши пожал плечами.— Если вам действительно нужен ответ, то отсутствие цели ничуть не противозаконней всего остального, если нет каких-то особых правил игры. По мне так более дурацкого аргумента...— Попугай без цели — это годится, — пробормотал Чалмерс.Собрав в кучку исходные материалы — объедки, несколько лап папоротника, ножницы из своего набора и одну из стрел Бельфебы — он раздул огонь, подбросил в него травы, чтобы образовалось побольше дыма, и принялся косолапо расхаживать взад и вперед, раскинув руки и декламируя: О птица, что знает Слова человечьи, Хитро передразнит Все мудрые речи... Тресь! Из леса вырвалось какое-то чудище, которое оказалось перед ними прежде, чем они успели вскочить на ноги. Издав ужасающий рык, одной из чешуйчатых передних лап оно прихлопнуло Чалмерса. Ши поднялся было на колени и до половины уже выдернул шпагу из ножен, когда лапа пришлепнула и его тоже...Нажим на спину Ши ослаб. Он перевернулся и сел. Чалмерс с Бельфебой сделали то же самое. Оказались они перед самой грудью чудовища. Окружавшие их передние лапы монстра возвышались стеной. Тот восседал, придерживая свою добычу лапами, словно огромный кот. Ши уставился в его гигантские глазищи со зрачками-щелками. Существо лебедем выгнуло шею, дабы получше их рассмотреть.— Зверь-Крикун! — вскричала Бельфеба. — Теперь мы и впрямь пропали!— Это ты о чем? — прорычало чудовище. — Звали вы меня, аль нет? Тогда чего вы так обалдели, когда удостоил я жалких смертных своим ответом!— На самом-то деле... — нечленораздельно пролепетал Чалмерс. — У меня и мысли не было... По-моему, я вызывал птицу...— И что? — взревел монстр.— Н-но вы же рептилия...— А что такое птица, как не рептилия в перьях? Эй ты, сопляк бесчешуйный, оставь-ка в покое свой задрипанный меч! — рявкнул он на Ши. — Смерти захотелось? Гляди!Чудовище откашлялось, втянуло в себя воздух... Птьфу! Зеленая слюна забрызгала окружающую листву, которая тут же съежилась и почернела.— Вот так-то, ежли не дадите за себя выкупа, разделаюсь я с вами прежде, чем вы «Мамочка!» успеете сказать!— Что за выкуп желаешь ты, почтенный монстр? — спросила Бельфеба, белая, как простыня.— Конечно, слова! Единственная ценность, которую способны произвести задохлики вроде вас!Бельфеба повернулась к своим спутникам.— Знайте же, добрые сэры, что монстр сей гордится своим даром слова и коллекционирует все виды литературного выражения — как в прозе, так и в стихах. Боюсь, что, если не удовлетворим мы его желанья, он и впрямь нас погубит.Ши нерешительно начал:— Вообще-то я знаю парочку неплохих анекдотов про Гитлера...— Нет! — взревело чудовище. — Все эти шуточки — сплошное дерьмо. Желаю эпическую поэму.— Э... эпическую поэму? — дрожащим голосом переспросил Чалмерс.— Точно, — подтвердил Зверь-Крикун. — Понимаешь, чего-нибудь вроде этого: Внимайте скорее мне, добрые люди,* Внимайте скорее мне, добрые люди... — начало староанглийской (первоначально французской) эпической поэмы про Хавелока-Голландца.
И дамы, и девы, и все, кто ни будет! Хавелока повесть хочу вам поведать — Занятнее повести нету на свете. Сложил ее сам я когда-то, итак, Герой был наш беден, несчастен и наг. — Ну как, сможете, доктор? — спросил Ши у Чалмерса. — Как насчет «Беовульфа»?— Господь с вами, — отозвался Чалмерс. — Я наверняка не сумею воспроизвести ее по памяти.— Это вам все равно не поможет, — гадко усмехнулся монстр. — Я ее знаю: Истинно! Исстари Слово мы слышим О доблести данов, О конунгах датских, Чья слава в битвах Была добыта! Это не пойдет. Давайте чего-нибудь другое. А ну-ка по-быстрому: эпос, или трепещите, несчастные!Ши прошептал:— Почитайте ему что-нибудь из ваших Джильберта с Сулливаном* Джильберт и Сулливан — авторы многочисленных мюзиклов и оперетт, популярных в США в конце XIX — начала XX в.
, док.— По-моему... гм... по-моему, вряд ли он...— Читайте же!Чалмерс откашлялся и дрожащим голосом затянул: О! Звать меня Джон Уэллингтон Уэллс, Большой в колдовстве я и магии спец, В духах, бесах и чертях, Самобранках-скатертях, Самобранках-скатертях, Самобранках... Дальше никак! Ни строчки не припомнить! А не могли бы вы что-нибудь почитать, Гарольд?— Я вообще ничего не знаю.— А следовало бы! Как насчет «Барбары Фретчи»?— Такую не знаю.— Или «Лепанто» Честертона?— Да я не... Стойте, а я ведь и вправду знаю одну длинную поэму. Только вот...— Так читайте же ее! — взвизгнул Чалмерс.Ши глянул на Бельфебу.— Дело в том, что она не совсем подходит для смешанной компании. Слушай, монстр, если ты позволишь даме отойти в сторонку...— Еще чего! — взревел Зверь-Крикун. — Стихи давай, мелочь пузатая!Ши с убитым видом повернулся к Чалмерсу.— Это «Баллада про Эскимоску Нэль». Что делать будем?— Читать, что же еще делать!— О господи!Чалмерс был, конечно, совершенно прав. Но при всем этом Ши начинал уже испытывать к рыжеволосой охотнице нечто большее, чем просто дружеские чувства. Он сделал глубокий вдох и приступил: Когда Дик Мертвый Глаз и Мексиканец Пит Развлечься решили слегка, То был Дик Мертвый Глаз, кто... Он очень надеялся, что сумеет припомнить несколько адаптированный вариант, поскольку пытаться менять текст на ходу попросту не осмеливался. Прошвырнувшись по бережку Рио-Гранде В отраженьях безумных лун, Чтобы жажду залить и девиц подцепить, Зашли они в Майка салун. Он продолжал, все больше и больше краснея: А Дик Мертвый Глаз засопел тотчас Сладострастно пыхтя и кряхтя... Уголком глаза он увидел лицо Бельфебы, которое выражало неподдельное изумление. И вдруг завалилась в ту обитель греха, Где вертелась из шлюх карусель, Девица-гигант, сам черт ей не брат, По прозванью Эскимоска Нэль. Ши бубнил все быстрее и быстрее, желая поскорей разделаться с ужасным эпосом. Наконец, он закончил, испустив вздох облегчения, и поднял взгляд на Зверя-Крикуна, дабы посмотреть, как он его воспринял.Чудище медленно поднялось на ноги. Не вымолвив ни слова и даже не посмотрев на своих пленников, оно с треском углубилось в лес, покачивая рептильей башкой.Ши тут же перевел взгляд на Бельфебу. Она произнесла:— Ну что ж, услуга за услугу! С этого момента должны мы стать настоящими друзьями, и случилось бы это намного раньше, оцени я вовремя ваше магическое искусство. Не станешь отрицать ты, что магию, коя способна управляться с таким монстром, лишь белою считать можно. А поэма твоя...Половину слов не уразумела я, хоть и поняла, что повествовалось в ней о битве между воительницей отважной и рыцарем трусливым.— Гм! Можно, наверно, трактовать и так, — согласился Ши.— Растолкуй мне некоторые слова, сквайр Гарольд. Вот, скажем...— Как-нибудь в следующий раз, мисс Бельфеба, если не возражаешь, поспешно перебил ее Ши. — Сейчас нам в первую очередь надо сориентироваться. Это случайно не тот самый лес, про который говорят «где обитают лозели»?— Этот. Говорят еще, будто бы колдуны нарочно вывели сию отвратительную породу себе на службу — вроде скота.— Тут и самих колдунов, небось, что грязи? — невинно поинтересовался Ши.— Ой, просто кишмя кишат! Смотрите не провалитесь в какую-нибудь их западню.К разговору присоединился Чалмерс:— Кхе-гм... А не расскажете ли вы нам, где конкретно можно тут отыскать каких-нибудь... гм... магов и чародеев?Ши бросил на своего напарника сердитый взгляд. Выражение лица Бельфебы заметно переменилось.— К чему бы это вам такие подробности?— Дело в том, что мы хотим выручить из беды одного человека, который, по нашему разумению, попал к ним, и считаем, что если бы нам удалось... гм... втереться в доверие к кому-нибудь из...— Представляется мне замысел сей странным и не слишком-то хорошо продуманным, — холодно заметила девушка. — И все же, коли таково желание ваше, идите прямо, и могу вас заверить, что повстречаете вы предостаточно отвратительных сих негодяев.Она махнула рукой.— А теперь, добрые господа, ежели не возражаете вы, должна я отсечь уши подстреленному мною лозелю...— Чего-чего ты должна? — обалдело переспросил Ши.— Отсечь лозелю уши. На память. Есть у меня уже две сотни, да два десятка, да два. Всего доброго, господа. * * * — Вот это, я считаю, — сказал Ши, когда они тронулись в путь, — и есть настоящая девчонка! А вы влезли со своими чародеями и все испортили!— Девушка действительно славная, если исходить из того, что она и в вас не всадила стрелу, и не отрезала уши на память. Должен признаться, что лично я больше склоняюсь к более домовитым представительницам прекрасного пола. Сомневаюсь, что сумею выдержать еще какие-нибудь развлечения в этом духе.— Да уж представляю, каково вам, — отозвался Ши. — Путешествие по Царству Фей — это просто-таки череда всевозможных переделок одна поганей другой.— Что вполне логично, — задумчиво пробормотал Чалмерс. — Текст «Царицы Фей» свидетельствует, что бесконечная череда бессмысленных и бестолковых столкновений, сражений, переделок и передряг является здесь частью нормальной структуры развития событий... Боже всемилостивый, опять двадцать пять! Что это?«Это» оказалось крупным черным леопардом, который внезапно выпрыгнул на тропу прямо перед ними и со звуком рвущегося кровельного железа зарычал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Означает это следующее: множество, или класс «альфа» плюс множество «не-альфа», равняется вселенной. Но в области магии, очевидно, соответствующее уравнение должно выглядеть так: ? ? 1 : I С а ? а
То есть множество «альфа» плюс множество «не-альфа» включает в себя вселенную. И при этом они могут быть, а могут и не быть ограничены. Причина тут, насколько мне представляется, в том, что в области магии приходится иметь дело с неким множеством вселенных или миров. Магия, таким образом, нисколько не отвергает закона сохранения энергии. Действует она вдоль межмировых векторов, в известном смысле, перпендикулярно измерениям пространства и времени. В результате энергию для своих спецэффектов она способна черпать в каких-то других мирах.Это мнимое различие никоим образом не отражает соответствующей разницы фундаментальных законов, управляющих той или иной магией.— Вполне очевидно, — продолжал Чалмерс, — что исследователь вполне может столкнуться со случаем, когда двое волшебников, каждый из которых пользуется энергией одной и той же вселенной, применяют ее в совершенно противоположных целях. Таким образом, вам должно быть понятно, каким образом очаровательная леди Дуэсса — боюсь, что при этом еще и порядочная стерва пыталась создать какие-то собственные чары, дабы пересилить те, что уже лежали на поясе. То, что это у нее не вышло...— Дичь готова, джентльмены, — объявила Бельфеба.— Хочешь, разделаю? — предложил Ши.— Конечно, разделай, если желаешь, мастер Гарольд!Ши сорвал с дерева, похожего на катальпу* Катальпа — южное дерево с очень крупными листьями.
, несколько крупных листьев, устлал ими землю, положил посередине попугая и вонзил в птицу нож. Пока он с хрустом разламывал скелет, его все больше и больше терзали сомнения относительно рациональности такого способа питания, как попугаефагия.Бельфебе он вручил большую часть грудки. Им с Чалмерсом досталось по ножке.Бельфеба сказала:— Насколько расслышала я, беседовали вы о магии и чародействах. Уж не живете ли вы ремеслом этим?Чалмерс отозвался:— Ну... гм... я не стал бы выражаться столь сильно, но...— Да так — знаем парочку фокусов, — перебил Ши.— Белых или черных? — резко спросила Бельфеба.— Белых, как первый снег, — заверил ее Ши.Бельфеба обвела обоих довольно жестким взглядом. Откусив порядочный кус от своей порции попугая, она без труда с ним управилась. Ши же нашел, что его кусок по консистенции скорее напоминает набор пружин от матраса.— Лишь немногие белою магией занимаются в Царстве Фей, — заметила Бельфеба, — и все они наперечет. Возникни прибавленье в их рядах, лорд Артегаль обязательно известил бы меня об этом при нашей последней встрече.— О господи, — выдохнул Ши с екнувшим сердцем, — ты что, тоже из полиции?— Из... чего?— Ну из этих, из кавалеров.— Нет, никакого не имею я к ним отношенья. Странствую я, где только душа моя пожелает. Единственные повелители мои — честность моя собственная, целомудрие и сила. Я... Но постой, не ответил ты на вопрос мой даже наполовину.— Какой вопрос? — не понял Чалмерс.— Как получилось, что неизвестны вы мне, хоть уверяете, что владеете магией белой?— О, — скромно отозвался Ши, — по-моему, не такие уж мы мастера, чтоб о нас повсюду гремела слава.— Возможно, — согласилась Бельфеба. — И сама владею я тем, что окрестил ты «парочкой фокусов», хоть и нескромным было бы с моей стороны с той же Камбиной себя равнять.— Как бы там ни было, милая моя юная леди, — заметил Чалмерс, — но я уже убедился, на основе своих собственных изучений данного предмета, что различие между черной и белой магиями существует исключительно на словах.— Добрый паломник! — вскричала Бельфеба. — Да что же молвишь ты нет разницы между «черной» и «белой»! Большей ереси...— Абсолютно никакой, — подтвердил Чалмерс, не замечая, что Ши пытается остановить его громким «тс-с!». — Жители данной страны просто договорились считать магию белой, когда ее применяют облеченные доверием представители власти для каких-то законных целей, и черной, если используется она всякими проходимцами для решения криминальных задач. Причем никак не скажешь, что сами принципы данной науки — или искусства — в том и другом случае не являются абсолютно одинаковыми. Вам следует применять термины «черная» и «белая» исключительно по отношению к субъектам и объектам магии, но никак не к самой науке как таковой, которая, подобно любой отрасли знания, с точки зрения морали совершенно нейтральна...— Но, — возразила Бельфеба, — разве заклинание, которое читают, скажем, чтобы похитить некоего благородного и зажиточного обывателя, не отличается от того, какое помогает изловить негодяя?— Вербально, но никак не структурально! — стоял на своем Чалмерс.После нескольких минут оживленного спора Чалмерс воздел вверх обглоданную попугайную кость.— По-моему, я вполне в состоянии, к примеру, располагая лишь одной вот этой костью, воссоздать живого попугая — или, по крайней мере, жареного вместо того, которого мы съели. Вы не станете возражать, юная леди, что это было бы достаточно безобидной демонстрацией данного искусства?— Нет, но только в этом случае, — согласилась она. — Знаю я вас, ученых мудрецов — стоит только согласиться с вами, как сразу в ловушку угодишь!— Следовательно, это можно было бы отнести к так называемой «белой» магии. Но предположим, что попугай мне потребовался для каких-то... гм... низменных целей...— Для какого, к примеру, злодеянья, добрый сэр? — уточнила Бельфеба.— Я... гм... в настоящий момент просто не в состоянии выдумать. Предположим, это мне удалось. Так вот: чары и в том, и в другом случае будут совершенно одними и теми же...— О, да неужели! — вскричала Бельфеба. — Тогда, покажи, как создашь ты этих попугаев — одного для честных целей, а другого для нечестных, и тогда и впрямь соглашусь я с тобой.Чалмерс нахмурился.— Гарольд, какая может быть вполне законная цель для производства попугая посредством колдовства?Ши пожал плечами.— Если вам действительно нужен ответ, то отсутствие цели ничуть не противозаконней всего остального, если нет каких-то особых правил игры. По мне так более дурацкого аргумента...— Попугай без цели — это годится, — пробормотал Чалмерс.Собрав в кучку исходные материалы — объедки, несколько лап папоротника, ножницы из своего набора и одну из стрел Бельфебы — он раздул огонь, подбросил в него травы, чтобы образовалось побольше дыма, и принялся косолапо расхаживать взад и вперед, раскинув руки и декламируя: О птица, что знает Слова человечьи, Хитро передразнит Все мудрые речи... Тресь! Из леса вырвалось какое-то чудище, которое оказалось перед ними прежде, чем они успели вскочить на ноги. Издав ужасающий рык, одной из чешуйчатых передних лап оно прихлопнуло Чалмерса. Ши поднялся было на колени и до половины уже выдернул шпагу из ножен, когда лапа пришлепнула и его тоже...Нажим на спину Ши ослаб. Он перевернулся и сел. Чалмерс с Бельфебой сделали то же самое. Оказались они перед самой грудью чудовища. Окружавшие их передние лапы монстра возвышались стеной. Тот восседал, придерживая свою добычу лапами, словно огромный кот. Ши уставился в его гигантские глазищи со зрачками-щелками. Существо лебедем выгнуло шею, дабы получше их рассмотреть.— Зверь-Крикун! — вскричала Бельфеба. — Теперь мы и впрямь пропали!— Это ты о чем? — прорычало чудовище. — Звали вы меня, аль нет? Тогда чего вы так обалдели, когда удостоил я жалких смертных своим ответом!— На самом-то деле... — нечленораздельно пролепетал Чалмерс. — У меня и мысли не было... По-моему, я вызывал птицу...— И что? — взревел монстр.— Н-но вы же рептилия...— А что такое птица, как не рептилия в перьях? Эй ты, сопляк бесчешуйный, оставь-ка в покое свой задрипанный меч! — рявкнул он на Ши. — Смерти захотелось? Гляди!Чудовище откашлялось, втянуло в себя воздух... Птьфу! Зеленая слюна забрызгала окружающую листву, которая тут же съежилась и почернела.— Вот так-то, ежли не дадите за себя выкупа, разделаюсь я с вами прежде, чем вы «Мамочка!» успеете сказать!— Что за выкуп желаешь ты, почтенный монстр? — спросила Бельфеба, белая, как простыня.— Конечно, слова! Единственная ценность, которую способны произвести задохлики вроде вас!Бельфеба повернулась к своим спутникам.— Знайте же, добрые сэры, что монстр сей гордится своим даром слова и коллекционирует все виды литературного выражения — как в прозе, так и в стихах. Боюсь, что, если не удовлетворим мы его желанья, он и впрямь нас погубит.Ши нерешительно начал:— Вообще-то я знаю парочку неплохих анекдотов про Гитлера...— Нет! — взревело чудовище. — Все эти шуточки — сплошное дерьмо. Желаю эпическую поэму.— Э... эпическую поэму? — дрожащим голосом переспросил Чалмерс.— Точно, — подтвердил Зверь-Крикун. — Понимаешь, чего-нибудь вроде этого: Внимайте скорее мне, добрые люди,* Внимайте скорее мне, добрые люди... — начало староанглийской (первоначально французской) эпической поэмы про Хавелока-Голландца.
И дамы, и девы, и все, кто ни будет! Хавелока повесть хочу вам поведать — Занятнее повести нету на свете. Сложил ее сам я когда-то, итак, Герой был наш беден, несчастен и наг. — Ну как, сможете, доктор? — спросил Ши у Чалмерса. — Как насчет «Беовульфа»?— Господь с вами, — отозвался Чалмерс. — Я наверняка не сумею воспроизвести ее по памяти.— Это вам все равно не поможет, — гадко усмехнулся монстр. — Я ее знаю: Истинно! Исстари Слово мы слышим О доблести данов, О конунгах датских, Чья слава в битвах Была добыта! Это не пойдет. Давайте чего-нибудь другое. А ну-ка по-быстрому: эпос, или трепещите, несчастные!Ши прошептал:— Почитайте ему что-нибудь из ваших Джильберта с Сулливаном* Джильберт и Сулливан — авторы многочисленных мюзиклов и оперетт, популярных в США в конце XIX — начала XX в.
, док.— По-моему... гм... по-моему, вряд ли он...— Читайте же!Чалмерс откашлялся и дрожащим голосом затянул: О! Звать меня Джон Уэллингтон Уэллс, Большой в колдовстве я и магии спец, В духах, бесах и чертях, Самобранках-скатертях, Самобранках-скатертях, Самобранках... Дальше никак! Ни строчки не припомнить! А не могли бы вы что-нибудь почитать, Гарольд?— Я вообще ничего не знаю.— А следовало бы! Как насчет «Барбары Фретчи»?— Такую не знаю.— Или «Лепанто» Честертона?— Да я не... Стойте, а я ведь и вправду знаю одну длинную поэму. Только вот...— Так читайте же ее! — взвизгнул Чалмерс.Ши глянул на Бельфебу.— Дело в том, что она не совсем подходит для смешанной компании. Слушай, монстр, если ты позволишь даме отойти в сторонку...— Еще чего! — взревел Зверь-Крикун. — Стихи давай, мелочь пузатая!Ши с убитым видом повернулся к Чалмерсу.— Это «Баллада про Эскимоску Нэль». Что делать будем?— Читать, что же еще делать!— О господи!Чалмерс был, конечно, совершенно прав. Но при всем этом Ши начинал уже испытывать к рыжеволосой охотнице нечто большее, чем просто дружеские чувства. Он сделал глубокий вдох и приступил: Когда Дик Мертвый Глаз и Мексиканец Пит Развлечься решили слегка, То был Дик Мертвый Глаз, кто... Он очень надеялся, что сумеет припомнить несколько адаптированный вариант, поскольку пытаться менять текст на ходу попросту не осмеливался. Прошвырнувшись по бережку Рио-Гранде В отраженьях безумных лун, Чтобы жажду залить и девиц подцепить, Зашли они в Майка салун. Он продолжал, все больше и больше краснея: А Дик Мертвый Глаз засопел тотчас Сладострастно пыхтя и кряхтя... Уголком глаза он увидел лицо Бельфебы, которое выражало неподдельное изумление. И вдруг завалилась в ту обитель греха, Где вертелась из шлюх карусель, Девица-гигант, сам черт ей не брат, По прозванью Эскимоска Нэль. Ши бубнил все быстрее и быстрее, желая поскорей разделаться с ужасным эпосом. Наконец, он закончил, испустив вздох облегчения, и поднял взгляд на Зверя-Крикуна, дабы посмотреть, как он его воспринял.Чудище медленно поднялось на ноги. Не вымолвив ни слова и даже не посмотрев на своих пленников, оно с треском углубилось в лес, покачивая рептильей башкой.Ши тут же перевел взгляд на Бельфебу. Она произнесла:— Ну что ж, услуга за услугу! С этого момента должны мы стать настоящими друзьями, и случилось бы это намного раньше, оцени я вовремя ваше магическое искусство. Не станешь отрицать ты, что магию, коя способна управляться с таким монстром, лишь белою считать можно. А поэма твоя...Половину слов не уразумела я, хоть и поняла, что повествовалось в ней о битве между воительницей отважной и рыцарем трусливым.— Гм! Можно, наверно, трактовать и так, — согласился Ши.— Растолкуй мне некоторые слова, сквайр Гарольд. Вот, скажем...— Как-нибудь в следующий раз, мисс Бельфеба, если не возражаешь, поспешно перебил ее Ши. — Сейчас нам в первую очередь надо сориентироваться. Это случайно не тот самый лес, про который говорят «где обитают лозели»?— Этот. Говорят еще, будто бы колдуны нарочно вывели сию отвратительную породу себе на службу — вроде скота.— Тут и самих колдунов, небось, что грязи? — невинно поинтересовался Ши.— Ой, просто кишмя кишат! Смотрите не провалитесь в какую-нибудь их западню.К разговору присоединился Чалмерс:— Кхе-гм... А не расскажете ли вы нам, где конкретно можно тут отыскать каких-нибудь... гм... магов и чародеев?Ши бросил на своего напарника сердитый взгляд. Выражение лица Бельфебы заметно переменилось.— К чему бы это вам такие подробности?— Дело в том, что мы хотим выручить из беды одного человека, который, по нашему разумению, попал к ним, и считаем, что если бы нам удалось... гм... втереться в доверие к кому-нибудь из...— Представляется мне замысел сей странным и не слишком-то хорошо продуманным, — холодно заметила девушка. — И все же, коли таково желание ваше, идите прямо, и могу вас заверить, что повстречаете вы предостаточно отвратительных сих негодяев.Она махнула рукой.— А теперь, добрые господа, ежели не возражаете вы, должна я отсечь уши подстреленному мною лозелю...— Чего-чего ты должна? — обалдело переспросил Ши.— Отсечь лозелю уши. На память. Есть у меня уже две сотни, да два десятка, да два. Всего доброго, господа. * * * — Вот это, я считаю, — сказал Ши, когда они тронулись в путь, — и есть настоящая девчонка! А вы влезли со своими чародеями и все испортили!— Девушка действительно славная, если исходить из того, что она и в вас не всадила стрелу, и не отрезала уши на память. Должен признаться, что лично я больше склоняюсь к более домовитым представительницам прекрасного пола. Сомневаюсь, что сумею выдержать еще какие-нибудь развлечения в этом духе.— Да уж представляю, каково вам, — отозвался Ши. — Путешествие по Царству Фей — это просто-таки череда всевозможных переделок одна поганей другой.— Что вполне логично, — задумчиво пробормотал Чалмерс. — Текст «Царицы Фей» свидетельствует, что бесконечная череда бессмысленных и бестолковых столкновений, сражений, переделок и передряг является здесь частью нормальной структуры развития событий... Боже всемилостивый, опять двадцать пять! Что это?«Это» оказалось крупным черным леопардом, который внезапно выпрыгнул на тропу прямо перед ними и со звуком рвущегося кровельного железа зарычал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17