Ни одного
проблеска света не было видно на этом корабле, кроме единственного
мертвенно-белого луча, падавшего откуда-то с кормы.
Клочья ядовитого тумана, дремавшего в пропастях вокруг скал,
протянулись к твари, похитившей талисман, но крылатый убийца легко уходил
от них, словно штормовой ветер не был ему помехой. Вдобавок, белый луч с
корабля скользил по жадным языкам тумана и обращал их в ничто. А потом
тварь уже поднялась слишком высоко, чтобы быть уязвимой для магии, все еще
защищавшей башню с юга, запада и востока.
Белый луч внезапно погас и Люгер ясно увидел немыслимый корабль,
плывущий на фоне облаков, посеребренных ночным светилом. Чудовищные
крылья, как два черных дьявольских плаща, бесшумно двигались во тьме, а
верхушки накренившихся мачт терялись в облаках...
Крылатая тварь, наконец, достигла корабля и слилась с его черной
тенью. На мачтах вздулись темные пузыри парусов и, подгоняемый попутным
ветром, посланец неведомых сил устремился на юго-запад. Вскоре черный
корабль исчез за стеной башни и Люгер остался наедине с изувеченным трупом
Алфиоса. Следуя вполне определенным и логичным соображениям, Слот сбросил
с себя одежду и стал произносить слова заклинания. В любом случае, в
монастыре его не ждало ничего, кроме более или менее мучительной смерти.
Неотвратимо должна была последовать месть ордена, но эта неприятность
казалась гораздо более отдаленной...
Из облака черного дыма, окутавшего карниз, упал к пенящимся волнам
огромный белый стервятник и, едва не разбившись о стену башни, расправил
широкие крылья. Воспользовавшись тем, что северные врата все еще были
открыты, он взмывал все выше и выше, уходя от тянувшихся за ним языков
ядовитого тумана, и поднимался над острыми пиками скал. Жестокий ветер
играл с ним, как с сорванным листом, и все же неминуемо сносил на юг,
вслед за растворившимся в ночи черным кораблем.
Побег Люгера из монастырской башни оказался успешным, но он не видел
и не мог видеть того, что из открытого окна дома аббата за ним весьма
заинтересованно наблюдает жирный человек в расшитой золотом рясе. С
довольной улыбкой на белом припудренном лице Кравиус следил за летающим
кораблем и крылатой тенью, унесенной ветром. Потом он закрыл окно,
опустился в глубокое кресло и погрузился в безмятежный сон. Если бы не два
мертвых зрачка, черневших на внешней стороне его век, настоятель
Тегинского монастыря выглядел бы вполне умиротворенным.

Неравная борьба с ветром отбирала все силы и, тем не менее,
Стервятник не раз слышал позади себя резкие ястребиные крики. Две
серебристые острокрылые птицы пытались преследовать его над океаном, но
ветер неумолимо сносил их более легкие тела к Горам Изгнания и вскоре они
окончательно потеряли друг друга в хаосе ночной бури.
Люгеру повезло больше - через некоторое время он увидел гигантскую
тень корабля, летевшего ниже облаков. Но самому Стервятнику полет уже
давался с трудом - ветер немилосердно трепал его и подталкивал в сторону
континента. Далеко внизу Люгер едва различал черный изломанный край суши.
Вскоре силы его были на исходе, а мощные крылья корабля по-прежнему
рассекали воздух с механической размеренностью и неутомимостью. Слот
слишком поздно понял, что дальнейшее преследование бессмысленно и,
отказавшись от самоубийственной погони, стал снижаться к земле.
Как оказалось, борьба со стихией совершенно истощила его, - он с
величайшим трудом долетел до берега и почти упал на камни в двадцати шагах
от линии прибоя. Инстинкт самосохранения заставил его превратиться в
голого замерзающего человека и отползти подальше от накатывающихся на
берег волн. В тот момент, когда Люгер осознал, что спасся, его приняла в
свои объятия неотвратимая и уютная чернота.

20. БЕЗУМНАЯ ВДОВА
Он очнулся в полутемной комнате с высоким потолком и шпалерами, на
которых застыли неразличимые фигуры и запыленные лица. Еле слышно
потрескивал огонь в камине, издалека доносился шум прибоя и тоскливые
крики чаек, оплакивавших всех, кто когда-либо находил в океане смерть...
Из окна падал свет, смягченный разноцветными стеклами витражей. Коллекция
оружия, собранного в комнате, была великолепна, а диван, на котором лежал
Люгер, чрезвычайно удобен для человека, пожелавшего отдохнуть в приятном
уединении и тишине.
Стервятник обнаружил, что облачен в тонкое нижнее белье, показавшееся
ему весьма легкомысленным, и укрыт каким-то тряпьем, сплетенным из
водорослей. Слот с отвращением отбросил его и попытался сесть. Тело болело
так, словно его долго и основательно обрабатывали мешочками с песком, не
оставляющими кровоподтеков. Впрочем, кровоподтеки на нем были тоже.
Он сделал несколько шагов к окну и посмотрел наружу сквозь оранжевое
стекло. Мир показался ему праздничным и залитым солнцем. Окно находилось,
примерно, на высоте третьего этажа и выходило на океанский берег. Сейчас
океан был ласковым и безопасным. У небольшого причала качались на волнах
несколько лодок, а на прибрежном песке были расстелены рыбацкие сети и
треугольные паруса.
Стена, протянувшаяся под окном, свидетельствовала о том, что Люгер
оказался в какой-то крепости или замке. Слот вспомнил свою отчаянную
борьбу с ветром, безудержное падение на камни и пришел к выводу, что его,
полумертвого, нашел на берегу и принес сюда таинственный спаситель.
По крайней мере, это на некоторое время избавляло его от забот об
одежде и хлебе насущном. Безопасность и покой уже казались благодатью. В
силу сложившихся обстоятельств Люгер был вынужден мудро довольствоваться
малым; поэтому он вернулся к дивану, укрылся теплым тряпьем, смежил веки и
стал терпеливо ждать возвращения хозяев.

Его разбудил звук открываемой двери. На пороге комнаты стояла высокая
женщина, которой он никогда до этого не видел, и смотрела на него с немым
обожанием. Только глаза и выделялись на ее поблекшем лице, когда-то
прекрасном, но давно утратившем все краски.
Несмотря на дневное время, женщина была полуодета и выглядела так,
словно готовилась отойти ко сну. Ее волосы были распущены, длинный халат
нескромно распахнут на груди, под полупрозрачным бельем угадывалось
стройное и гибкое тело. Единственная, но действительно драгоценная нить
розового жемчуга поблескивала на ее шее.
Увидев, что гость проснулся, женщина подошла к дивану и молча легла с
ним рядом. Нельзя сказать, что ее близость была неприятной, но Люгеру
стало немного не по себе. Взгляд женщины был слишком неподвижным и в нем
присутствовала тень некой маниакальной страсти.
- Кергат, - позвала она нежно и погладила его волосы. - Тебя не было
так долго... Расскажи мне, что ты делал там, где заходит солнце... Твои
волосы стали такими длинными с тех пор, как океан забрал тебя... Чернь
насмехалась надо мной, но Бог услышал мои молитвы и вернул мне мужа...
Люгер счел благоразумным не вступать с нею в спор. Он был не
настолько самонадеян, чтобы соперничать с демонами Гангары, приходящими с
Луны и лишающими людей разума, однако решил бежать из замка при первой же
возможности.
- Ты стал холоден, как вода океана, - с укоризной сказала женщина,
медленно снимая изящное кружевное белье. Потом она прижалась к его губам
своими бледными пухлыми губами. По мере того, как ее поцелуи становились
все более жадными, в Люгере просыпалось желание. Вскоре он почти поверил в
то, что ее супруг действительно давно исчез. Неожиданно для самого себя
Стервятник вдруг обнаружил, что вовсе не так разбит, как ему казалось...

Когда женщина, совершенно обессиленная, готова была уснуть на его
плече, до него вдруг дошло, что он располагает весьма ограниченным запасом
времени. Не приходилось сомневаться в том, что слуги ордена уже повсюду
разыскивают беглеца, предполагаемого убийцу генерала и похитителя древнего
талисмана.
- Пусть мне принесут одежду, - сказал он, пытаясь играть роль
хозяина, и почувствовал, как острые ногти вдовы впились в его кожу. На ее
бледном лице обозначился сильный и неподдельный испуг.
- Ты ведь не собираешься опять выйти в море? - прошептала она с
обезоруживающей наивностью умалишенного существа и Люгер понял, что такой
его поступок действительно причинил бы ей невыразимое страдание.
- Ни в коем случае, - заверил ее Слот поспешно и вполне искренне. -
Но я хотел бы увидеть, что изменилось здесь за время моего отсутствия...
Женщина долго смотрела на него опустевшими глазами. Люгер дорого дал
бы за то, чтобы разгадать ее игру, если это, конечно, была игра. На
мгновение ему показалось даже, что вдова сделает все, чтобы помешать ему
обрести свободу передвижения, но она покорно встала и набросила на себя
свой роскошный халат.
- Я пришлю Меска, - вполне обыденно бросила она, выходя из комнаты.
Стервятник устало откинулся на подушки дивана. В его голове
постепенно складывался план побега. В конце концов, в Валидии ему
приходилось бывать и в худших переделках. Но сейчас важно было сохранить
одежду, раздобыть оружие, а если возможно, - и коня...
Слуга оказался крепким на вид стариком среднего роста и лицом
человека, явно взявшего себе за правило ничему не удивляться. Он принес
костюм, который по части излишеств вполне мог соперничать с одеяниями
королевских вельмож.
- Так тебя зовут Меск? - спросил Люгер, облачаясь в потрясающие
воображение панталоны из голубого шелка.
- Да, мой господин, - невозмутимо отвечал слуга.
- А теперь скажи мне, Меск, где твой настоящий хозяин?
- Мой хозяин - вы, третий барон Галвик. Так, по крайней мере, мне
приказано думать, - сказал слуга, кланяясь так низко, что при этом было
невозможно увидеть его лицо.
А старик не так прост, как может показаться, - подумал Стервятник, не
забывая присматриваться между тем к мечам и кинжалам, прикрепленным к
стене на доступной высоте.
- Так что же случилось с третьим бароном Галвиком? - вкрадчиво
спросил Люгер. - Говори быстрее, старик, пока я не воспользовался своим
правом и не приказал тебя высечь!
Старый слуга равнодушно принял и такой оборот дела.
- Господин барон утонул три месяца назад, - вздохнув, начал он. - Его
тело так и не нашли. С тех пор госпожа Далия была несколько не в себе, да
простит меня баронесса за мой глупый язык. Горе совершенно разбило ее.
Последнее время она изводит себя молитвами, какими-то странными обрядами,
а тут еще появился этот черный лебедь...
- Что?! - подскочил на месте Люгер, чем удивил даже старика Меска.
Призрак Слепого Странника вновь замаячил перед ним бледным пятном. - О чем
это ты болтаешь?
- О птице, господин... Примерно с месяц назад в замок стал прилетать
по ночам черный лебедь. Это сущий дьявол, его крики насмерть пугали детей.
Те, кто его видел, говорят, что у него желтые глаза без зрачков, которые
светятся в темноте. Вначале слуги прогоняли его, но потом госпожа
запретила нам делать это. Она остается с ним на ночь в угловой башне и
последнее время он уже не кричит больше. Но что делает наша баронесса,
наше слабое и беззащитное дитя, возле этого чудовища?.. Мы все напуганы,
но изменить что-либо - не в нашей власти...
- Ты думаешь, баронесса действительно принимает меня за своего мужа?
- прервал Люгер его излияния, озабоченно поглаживая себя по подбородку,
заросшему недельной щетиной.
Старик выпрямился, словно был чем-то ощутимо уязвлен.
- Даже если это каприз госпожи, не мне судить об этом, - твердо
сказал Меск с каким-то извращенным чувством собственного достоинства.
- Прекрасно, Меск! - одобрил Люгер с иронией. - Если когда-нибудь мне
понадобится слуга, ты будешь первым, о ком я вспомню... А теперь расскажи
мне все, что должен знать, по-твоему, третий барон Галвик...
После этого он глубокомысленно уставился на плясавшие в камине языки
пламени, а Меск, служивший в замке уже добрых шестьдесят лет, поведал ему
о делах дней минувших и делах сегодняшних.

Первый барон Галвик входил в число Одиннадцати Неприсоединившихся (в
чем провинились эти Неприсоединившиеся, осталось для Люгера загадкой), за
что был удален подальше от королевского дома Адолы и поселился здесь, на
неприветливом и суровом западном побережье страны, в старом замке Крелг,
выстроенном за два столетия до того захватчиками из Алькобы. Фамильных
драгоценностей и денег гордого семейства хватило на то, чтобы
отреставрировать замок и вести в нем с тех пор достаточно безбедную жизнь.
Возможно, третий барон Галвик имел шансы быть прощенным за давностью лет и
вновь приблизиться к венценосной особе, но взамен того выбрал
относительную независимость и уединенное существование, почти свободное от
всепроникающей и утомительной скверны интриг.
Барон получил неплохое образование и был, судя по всему, настоящим
эстетом. Для этого имелись все необходимые предпосылки: жизнь, не
отягощенная службой и физическим трудом, изысканная и тщательно
продуманная обстановка замка, прекрасные и суровые окрестные пейзажи,
богатые коллекции книг, скульптуры, картин и оружия, собранные
многочисленными предками, и, конечно же, сама баронесса Далия -
представительница семейства столь же благородного, сколь и прославившегося
красотой своих женщин. Люгер мог подтвердить, что в каждой черте ее лица,
каждой линии тела и каждом движении была видна порода без малейшего
изъяна, но, к сожалению, хрупкая чувствительность была хороша только для
спокойных времен...
Слабостью барона были морские путешествия, для чего у него имелось
даже собственное парусное судно с командой, набиравшейся из
немногочисленных друзей, местных рыбаков и слуг. Иногда он выходил в океан
даже на утлых рыбацких суденышках, не брезгуя обществом простолюдинов,
чтобы встретить в безбрежном просторе восход или проводить угасающее
светило. Может быть, именно в этих, сравнительно нечастых морских
авантюрах находили себе выход подавленные страсти наследника
воинственного, но утратившего былую славу рода. В остальном барон был
безупречен - изредка появлявшиеся в замке дамы явно проигрывали в
сравнении с его женой, к игре и иным порокам он был равнодушен, имея перед
собой примеры жалких и растраченных впустую жизней на фоне ужасающей
вечности мира.
Только одна необъяснимая, но вполне простительная привязанность
Галвика омрачала безоблачное существование баронессы, наполненное ароматом
спокойной и уверенной в себе любви, нежностью и красотой. Эта
привязанность и привела его к гибели в полном соответствии с
представлениями Люгера о фатальной роли знамений. Из рассказа Меска
следовало, что однажды парусник барона исчез вместе с хозяином и всей
командой. Причиной тому, скорее всего, послужил внезапно разыгравшийся
шторм, после которого в близлежащих деревнях появилось и несколько
рыбацких вдов.
Потом Стервятник ознакомился с расположением помещений в замке,
убедился в том, что другие слуги также имеют приказ считать его хозяином и
безропотно следуют этому приказу, и, вернувшись в комнату с витражами
(любимую комнату Галвика), получил от Меска некоторые сведения о том, как
сам оказался здесь.
В окрестностях замка находилось две деревни - Крелруг и Крелмаг, в
которых жили преимущественно семьи рыбаков, и именно обитатели Крелмага
нашли минувшим утром на океанском берегу обнаженного и почти замерзшего
человека с длинными пепельно-серыми волосами до лопаток, каких никогда не
носили в Тегине. Рыбаки принесли его в замок в расчете на то, что здесь
чужеземцу будет оказана помощь. По словам Меска, Люгера приняли за моряка
из южных королевств или с островов Шенда, лежащих в западном океане, -
единственного, уцелевшего после кораблекрушения, случившегося той бурной
ночью недалеко от берега. Никто не задумался над тем, почему на спасенном
человеке отсутствует одежда. Но на Далию его появление произвело
неожиданное для всех впечатление. Смертельно побледнев, она велела отнести
его в покои барона и после лично ухаживала за ним, отослав всех слуг.
Все это заставило Люгера надолго задуматься. К середине рассказа,
которым угостил его Меск, Слот проникся невольной симпатией к Галвику и
даже ощутил сожаление по поводу его безвременной гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46