Испытание не удалось. Из-за неожиданной индукции, причина которой так и не была найдена, точка, сигнализированная передающим аппаратом, превратилась на другом конце в длиннейшую черту.
Поездка Эдисона не принесла реальных результатов, хотя впоследствии автоматический телеграф широко распространился в Англии. Эдисон же не получил никакого вознаграждения. Уже тогда он понял, как трудно изобретателю-одиночке противостоять организационным трудностям и предпринимательской жадности.
После краткого пребывания в Англии Эдисон возвращается в Америку, где со свойственным ему упорством начинает работать над дуплексной и квадруплексной телеграфией, которой он занимался и раньше.
С перерывами он работает над этой проблемой четыре-пять лет.
Мы уже выше говорили, что быстрое и широкое развитие телеграфной связи выдвинуло проблему использования проволочной линии путем одновременного многократного телеграфирования.
Дуплекс — это такая система телеграфирования, когда одновременно передаются на одном проводе две депеши, идущие в противоположных направлениях. Эдисон предложил сначала систему дуплекс — когда две депеши передаются сразу по одному направлению, а затем — квадруплекс — когда возможно одновременно на одном проводе передавать две депеши в одном направлении и две — в другом. Принцип квадруплекса (иначе — двойного дуплекса) был известен раньше, но практически задача была разрешена Эдисоном в 1874 году и является величайшим его изобретением. Система это получила значительное распространение в США, а также в Англии, главным образом в применении к аппаратам Морзе на сравнительно небольшие расстояния, до 400 километров на железных проводах.
Однако добиться внедрения этого изобретения было нелегко. Эдисон предложил его компании «Вестерн Юнион». Директор компании, неосведомленный о попытках уплотнения телеграфных линий, не знавший молодого Эдисона, холодно принял его и отверг все предложения. Через некоторое время Эдисон вновь обратился к нему, пытаясь объяснить суть и целесообразность изобретения. Как раз в это время неожиданно прервалась связь на линии Нью-Йорк — Олбани.
— Молодой человек, если вы такой специалист, не сможете ли вы определить, почему прервалась связь?
— Я попробую это сделать, если вы обещаете в случае успеха испытать мое изобретение на этой линии.
Получив согласие, Эдисон ринулся в операторскую. Там у него было много друзей еще со времени службы телеграфистом. Быстро связавшись с Питсбургом, находившимся в стороне от поврежденной линии, он попросил телеграфиста запросить Олбани, до какого наиболее удаленного пункта у них действует связь по линии Олбани — Нью-Йорк. Такой же вопрос был задан и телеграфисту в Нью-Йорке. Через час пришел ответ из Питсбурга: «Олбани сообщает, что связь действует до телеграфного пункта Поукипси». В этом же районе обрывалась связь из Нью-Йорка. Согласно указаниям Тома в Поукипси были отправлены рабочие, которые обнаружили там разрыв провода и быстро его исправили.
Эдисону была предоставлена возможность испытать свою систему. Дело пошло на лад, и компания «Вестерн Юнион» приняла его изобретение, правда так и не выплатив ему всей причитавшейся суммы.
Железнодорожный король Джей Гульд, которого мы уже знаем по «золотому заговору», обратился к Эдисону с просьбой установить квадруплексную систему на линиях компании. Эдисон согласился, много поработал над установлением квадруплексной системы на многих телеграфных линиях, изготовлял аппараты в своих мастерских.
В результате Гульд присвоил себе патент Эдисона, не заплатив ему ни цента.
Сам изобретатель по этому поводу говорил: «Я потерял три года упорного труда. Тридцать лет тянулась тяжба по судам, и в конце концов результаты были незначительны».
Между тем изобретение Эдисона сыграло важную роль в развитии телеграфного дела. До 1910 года путем применения квадруплексной системы в одной Америке удалось сэкономить около 20 миллионов долларов.
О судьбе изобретателя Эдисон высказывался и позже. В 1914 году он писал: «Общество никогда не готово принять какие-либо изобретения. Каждая новая вещь встречает сопротивление, и изобретатель тратит годы на то, чтобы заставить себя слушать, и еще годы, чтобы внедрять изобретение; а когда это сделано, наши прекрасные законы и судебная процедура используются грабительским торгашеством, чтобы разорить изобретателя. Они не оставляют ему даже средств, достаточных, чтобы начать новые изобретения».
Эдисон все больше убеждался, что изобретателя-одиночку должно сменить изобретательское предприятие.
Однажды в период работы в мастерских Ньюарка, которых у Эдисона стало уже пять, ему принесли модель пишущей машинки системы Шольза. Последний обратился к Эдисону с просьбой заняться изготовлением пишущих машинок для продажи.
Однако машинка Шольза не годилась еще для коммерческой эксплуатации: буквы при печатании не становились стройными рядами в строчки, а прыгали, вылезали одна над другой. Эдисон начал работать над усовершенствованием машинки и добился конструкции, которая мало чем отличалась от современной нам. В 1873 году братья Ремингтон — ружейные мастера в Илионе (штат Нью-Йорк) — купили эту модель и впоследствии под маркой «Ремингтон» стали широко выпускать пишущие машинки для продажи.
В этих работах Эдисона мы видим зародыши той будущей органической связи, которая установилась впоследствии между телеграфом и пишущей машинкой.
Большая и многообразная работа в мастерских в Ньюарке поглощала большую часть дня Эдисона, а нередко и ночи. Однако он находил еще много времени для новых опытов и изобретений.
За три года (1873—1876) он сорок пять раз являлся за новыми патентами, так что директор Бюро изобретений по этому поводу выразился так: «Дорога ко мне не успевает остыть от шагов молодого Эдисона».
Его гений начинает проявляться в самых разнообразных областях, как крупных, так и мелких. Мало кто предполагает, что, например, предложение о применении парафинированной бумаги для обертки шоколада, конфет и т. п. принадлежит Эдисону.
В Ньюарке Эдисону приходилось нередко размножать в нескольких экземплярах письма, бумаги. Он изобретает прибор, который впоследствии получил широкое распространение. Это хорошо известный нам мимеограф .
Сначала Эдисон изобрел электрическое перо, острие которого совершало мелкие возвратно-поступательные движения по типу иглы в швейной машине. Нужный текст или чертеж накалывался этим пером на восковку. Полученный трафарет накладывался на бумагу, и по нему прокатывали валик, намазанный краской.
С появлением пишущей машинки трафарет стал изготовляться на ней, и электрическое перо вышло из употребления. Парафинированная бумага и пишущая машинка, созданные Эдисоном, легли в основу мимеографа и распространившихся вслед за ним других множительных аппаратов.
Эдисон часто писал отцу и звал его к себе. Однажды на набережной Нью-Йорка появился высокий, могучего сложения старик лет семидесяти. В руках у него был объемистый чемодан. Паром, перевозивший людей в Джерси-сити, только что отошел. Не задумываясь, незнакомец разбежался и огромным прыжком очутился на палубе парома. Случившийся здесь репортер сразу выяснил, что это Самуэль Эдисон, направляющийся к своему сыну в Нью-Йорк. Назавтра ньюйоркцы развлекались заметкой в газете об атлетическом прыжке дедушки из Мичигана, приехавшего к уже известному изобретателю.
Эдисон предлагал отцу совсем переселиться к нему. В одном из писем говорилось:
«Мне бы хотелось, чтобы вы приехали сюда помогать мне в лаборатории. Я плачу сейчас 12 долларов в неделю только за содержание в порядке и чистоте аппаратуры. Вы бы могли жить со мной или где пожелаете, и я буду платить вам 20 долларов в неделю».
Вскоре Самуэль Эдисон, распростившись со старшим сыном Вильямом и многочисленной родней, покинул Порт-Гурон и обосновался у Тома.
В коллекциях Форда хранятся записные книжки, которые вел старик. Первая открывается записью:
«Ньюарк, иоябрь, 1, 1875
Начал работать и переехал к Т. А. Эдисону,
Касса Тома 10.
13-го в кассу 100».
Деятельный старик, по-видимому, взял на себя роль хозяйственного помощника своему сыну.
Эдисон все более убеждался, что согласовать работу изобретателя с непосредственной деятельностью предпринимателя — исключительно трудная задача, фактически невыполнимая даже при огромном трудолюбии и сверхчеловеческой выносливости. Личное управление требовало почти постоянного пребывания на фабрике, где его то и дело отрывали от работы многочисленные посетители.
Для чисто изобретательской деятельности нужна была большая, хорошо оборудованная лаборатория, и Ньюаркские мастерские удовлетворить этому не могли. И вот старик Самуэль запрягает в фургон лошадь и объезжает окрестности с целью найти подходящее место. Через две недели отец и сын отправляются осмотреть прелестное местечко, найденное среди холмистых лугов в 25 милях от Нью-Йорка, неподалеку от станции железной дороги. Здесь, в Менло-Парке, и решено было обосноваться.
В январе 1876 года началось строительство лаборатории. Наблюдал за постройкой старый Самуэль. В его записной книжке имеется следующая запись:
«Янв. 3, 1876
Лаборатория
за 5 фунт, сахара 50
2 фунт, овсянки 14
за работу Карману 15.75
м-ру Андрюсу 4.50».
В марте постройка подошла к концу и началась ее покраска. Об этом свидетельствует следующая запись:
«Март, 20 Для покраски лаборатории 12.00 Дж. В. Эйерсу за 35 дней покраски 70.00»,
Вскоре Эдисон переселяется в Менло-Парк.
В Менло-Парке, окруженный заботами жены, свободный, наконец, от повседневных докучливых забот, от своей фабрики в Ньюарке, Эдисон всецело отдается своим творческим замыслам. Из лаборатории в Менло-Парке вскоре начинают появляться одно за другим все новые и новые изобретения.
Генератор Эдисона с нижним расположением якоря.
Биржевой тиккер Эдисона.
Эдисон за своим первым фонографом.
Автограф письма Эдисона,
Доступ в лабораторию был закрыт для широкой публики и газетных репортеров. Готовящиеся изобретения были окружены заманчивой таинственностью. Вокруг них заранее ходили слухи, разжигавшие общее любопытство.
Вскоре имя тридцатилетнего Эдисона получает широкую известность. Его начинают называть «чародеем» Менло-Парка.
Первые годы в Менло-Парке — наиболее плодотворный период жизни Эдисона-изобретателя,
МЕНЛО-ПАРК
Менло-Парк — небольшая деревушка, куда в 1876 году переселился Эдисон, — в течение ближайшего десятилетия приобрел мировую известность. Этот маленький уголок США вскоре стал центром притяжения ученых, артистов, художников и практических деятелей всего мира. Сюда приезжали сотни и тысячи людей, чтобы посмотреть на «чудеса» техники.
Здесь родились телефонный микрофон, фонограф, электрическая лампочка накаливания, новая система освещения, новая система производства и распределения электрической энергии, годная для эксплуатации динамо-машина. Здесь впервые в мире маленькая центральная станция залила электрическим светом целый поселок. Здесь, вокруг Менло-Парка, двигался первый электровоз Эдисона.
После лабораторий в подвале отцовского дома в Порт-Гуроне, затем в багажном вагоне поезда, после экспериментов в ювелирной мастерской, в темных углах телеграфных контор, после изобретательской работы в неприспособленных помещениях в Ньюарке Эдисон получает, наконец, возможность работать в настоящей, оборудованной лаборатории. Изобретательство становится его основной профессией.
Благодаря Генри Форду мы имеем возможность в точности воспроизвести обстановку жизни и творчества Эдисона в Менло-Парке. Будущий автомобильный король Форд встретился впервые с Эдисоном в 1896 году. Они стали друзьями. К восьмидесятилетнему юбилею Эдисона в 1927 году и к «золотому юбилею» электрической лампочки в 1929 году Форд перевез к себе в Дирборн и восстановил почти все здания и обстановку Менло-Парка периода 1876—1886 годов.
Здание лаборатории, которое теперь стоит в Дирборне, имеет два с половиной этажа. В нижнем этаже помещается небольшая контора, от которой перегородкой отделена библиотека. Далее идет большая комната, где расставлены под стеклянными колпаками модели различных изобретений Эдисона. Здесь помещался испытательный стол, укрепленный на двух кирпичных колонках, зарытых глубоко в землю, чтобы избавить от вибраций установленные чувствительные приборы. Здесь находился зеркальный гальванометр Томсена, электрометр, а рядом— стандартные элементы, при помощи которых регулировались и калибрировались гальванометры. От испытательного стола провода шли в верхний этаж, в лабораторию, а также в мастерскую, так что измерения могли производиться на расстоянии. Несколько в стороне от этого стола за перегородкою помещалась химическая лаборатория с ее печами и вытяжными шкафами. Позднее против этого стола были установлены фотометрические приборы для определения вольтажа и силы света электрических лампочек.
Весь второй этаж занимает одна большая светлая комната-лаборатория, размерами в 30х7,5 метра, освещенная окнами с каждой стороны. Френсис Джел, который в то время работал с Эдисоном и являлся одним из его помощников в период изобретения лампочки накаливания, помогал Форду восстанавливать внутреннюю обстановку здания. По его словам, наиболее важные эксперименты производились именно в этой лаборатории. У стен лаборатории были установлены полки, заполненные бутылками, колбами и другими сосудами, содержащими всевозможные химикалии и другие материалы. В этом вале расположено несколько длинных столов, на которых помещаются различные инструменты, электрические и химические аппараты и приборы того времени. Тут же лежали книги. На столах — микроскопы, телефоны, спектроскопы и т. п. На одном из столов стоял фонограф, а рядом с ним лежала книжка поэм Эдгара По. В конце зала — прекрасный по тому времени орган. Сзади него большой стеклянный ящик, содержавший драгоценные металлы в листах и проволоке. В нем находились очень редкие и ценные химикалии.
Через два года после постройки лаборатории Эдисону понадобилась мастерская для конструирования его динамо— и других машин, необходимых для введения новой системы освещения. Он построил одноэтажное кирпичное здание, а позднее сделал к нему пристройку для силовой станции. В этом здании была изготовлена первая эдисоновская динамо-машина (под руководством Джона Крузи), а в пристройке были установлены восемь таких динамо и возбудитель. Это была, в сущности, первая в мире эдисоновская центральная станция, которая освещала небольшой городок.
Форд нашел большую часть мастерской сохранившейся в Менло-Парке, а также добыл большинство из тех кирпичей, которые были унесены. Таким образом, новая мастерская в отношении стен и фундамента является восстановлением первоначальной. Форд должен был поставить только новую крышу. Он не мог найти всего старого оборудования, за исключением котла. Паровая машина, динамо и все остальные машины пропали, но по заказу Форда были вновь изготовлены по старым чертежам, сохранившимся у Эдисона.
Существовало еще одно важное каменное здание, которое было воздвигнуто Эдисоном в 1878 году, но не сохранилось. Форд восстановил его из точно такого же кирпича, который был применен в оригинальном здании. Это здание служило для выставочных целей, сюда также несколько позднее были перемещены контора и библиотека. В это выставочное помещение приглашались предприниматели, и здесь им демонстрировали новые изобретения.
Между мастерской и лабораторией помещалось еще небольшое деревянное здание, которое использовалось под столярную мастерскую. Вблизи находилась газолиновая установка. До того, как вошла в жизнь лампа накаливания, освещение было газовое. Позднее газ применялся в маленькой стеклодувной мастерской для изготовления стеклянных колб. Столярная мастерская и газовое помещение не сохранились, но Форд их полностью восстановил и оборудовал.
Восстановил Форд и стеклодувную мастерскую — маленькое одноэтажное здание, размерами 3х9 метров. Вначале Эдисон построил это здание в качестве фотографической студии. Когда же встретились большие затруднения в выдувании стеклянных колб для первых электрических ламп, он приспособил это здание для стеклодувной мастерской.
За территорией лаборатории начиналась опушка леса.
Еще одно существенное здание, которое, правда, не принадлежало Эдисону, воспроизведено Генри Фордом. Это был пансион, где жили и спали помощники великого изобретателя, когда они могли уйти из лаборатории. Это был первый дом в мире, который был освещен лампами накаливания. Здание имеет тридцать комнат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Поездка Эдисона не принесла реальных результатов, хотя впоследствии автоматический телеграф широко распространился в Англии. Эдисон же не получил никакого вознаграждения. Уже тогда он понял, как трудно изобретателю-одиночке противостоять организационным трудностям и предпринимательской жадности.
После краткого пребывания в Англии Эдисон возвращается в Америку, где со свойственным ему упорством начинает работать над дуплексной и квадруплексной телеграфией, которой он занимался и раньше.
С перерывами он работает над этой проблемой четыре-пять лет.
Мы уже выше говорили, что быстрое и широкое развитие телеграфной связи выдвинуло проблему использования проволочной линии путем одновременного многократного телеграфирования.
Дуплекс — это такая система телеграфирования, когда одновременно передаются на одном проводе две депеши, идущие в противоположных направлениях. Эдисон предложил сначала систему дуплекс — когда две депеши передаются сразу по одному направлению, а затем — квадруплекс — когда возможно одновременно на одном проводе передавать две депеши в одном направлении и две — в другом. Принцип квадруплекса (иначе — двойного дуплекса) был известен раньше, но практически задача была разрешена Эдисоном в 1874 году и является величайшим его изобретением. Система это получила значительное распространение в США, а также в Англии, главным образом в применении к аппаратам Морзе на сравнительно небольшие расстояния, до 400 километров на железных проводах.
Однако добиться внедрения этого изобретения было нелегко. Эдисон предложил его компании «Вестерн Юнион». Директор компании, неосведомленный о попытках уплотнения телеграфных линий, не знавший молодого Эдисона, холодно принял его и отверг все предложения. Через некоторое время Эдисон вновь обратился к нему, пытаясь объяснить суть и целесообразность изобретения. Как раз в это время неожиданно прервалась связь на линии Нью-Йорк — Олбани.
— Молодой человек, если вы такой специалист, не сможете ли вы определить, почему прервалась связь?
— Я попробую это сделать, если вы обещаете в случае успеха испытать мое изобретение на этой линии.
Получив согласие, Эдисон ринулся в операторскую. Там у него было много друзей еще со времени службы телеграфистом. Быстро связавшись с Питсбургом, находившимся в стороне от поврежденной линии, он попросил телеграфиста запросить Олбани, до какого наиболее удаленного пункта у них действует связь по линии Олбани — Нью-Йорк. Такой же вопрос был задан и телеграфисту в Нью-Йорке. Через час пришел ответ из Питсбурга: «Олбани сообщает, что связь действует до телеграфного пункта Поукипси». В этом же районе обрывалась связь из Нью-Йорка. Согласно указаниям Тома в Поукипси были отправлены рабочие, которые обнаружили там разрыв провода и быстро его исправили.
Эдисону была предоставлена возможность испытать свою систему. Дело пошло на лад, и компания «Вестерн Юнион» приняла его изобретение, правда так и не выплатив ему всей причитавшейся суммы.
Железнодорожный король Джей Гульд, которого мы уже знаем по «золотому заговору», обратился к Эдисону с просьбой установить квадруплексную систему на линиях компании. Эдисон согласился, много поработал над установлением квадруплексной системы на многих телеграфных линиях, изготовлял аппараты в своих мастерских.
В результате Гульд присвоил себе патент Эдисона, не заплатив ему ни цента.
Сам изобретатель по этому поводу говорил: «Я потерял три года упорного труда. Тридцать лет тянулась тяжба по судам, и в конце концов результаты были незначительны».
Между тем изобретение Эдисона сыграло важную роль в развитии телеграфного дела. До 1910 года путем применения квадруплексной системы в одной Америке удалось сэкономить около 20 миллионов долларов.
О судьбе изобретателя Эдисон высказывался и позже. В 1914 году он писал: «Общество никогда не готово принять какие-либо изобретения. Каждая новая вещь встречает сопротивление, и изобретатель тратит годы на то, чтобы заставить себя слушать, и еще годы, чтобы внедрять изобретение; а когда это сделано, наши прекрасные законы и судебная процедура используются грабительским торгашеством, чтобы разорить изобретателя. Они не оставляют ему даже средств, достаточных, чтобы начать новые изобретения».
Эдисон все больше убеждался, что изобретателя-одиночку должно сменить изобретательское предприятие.
Однажды в период работы в мастерских Ньюарка, которых у Эдисона стало уже пять, ему принесли модель пишущей машинки системы Шольза. Последний обратился к Эдисону с просьбой заняться изготовлением пишущих машинок для продажи.
Однако машинка Шольза не годилась еще для коммерческой эксплуатации: буквы при печатании не становились стройными рядами в строчки, а прыгали, вылезали одна над другой. Эдисон начал работать над усовершенствованием машинки и добился конструкции, которая мало чем отличалась от современной нам. В 1873 году братья Ремингтон — ружейные мастера в Илионе (штат Нью-Йорк) — купили эту модель и впоследствии под маркой «Ремингтон» стали широко выпускать пишущие машинки для продажи.
В этих работах Эдисона мы видим зародыши той будущей органической связи, которая установилась впоследствии между телеграфом и пишущей машинкой.
Большая и многообразная работа в мастерских в Ньюарке поглощала большую часть дня Эдисона, а нередко и ночи. Однако он находил еще много времени для новых опытов и изобретений.
За три года (1873—1876) он сорок пять раз являлся за новыми патентами, так что директор Бюро изобретений по этому поводу выразился так: «Дорога ко мне не успевает остыть от шагов молодого Эдисона».
Его гений начинает проявляться в самых разнообразных областях, как крупных, так и мелких. Мало кто предполагает, что, например, предложение о применении парафинированной бумаги для обертки шоколада, конфет и т. п. принадлежит Эдисону.
В Ньюарке Эдисону приходилось нередко размножать в нескольких экземплярах письма, бумаги. Он изобретает прибор, который впоследствии получил широкое распространение. Это хорошо известный нам мимеограф .
Сначала Эдисон изобрел электрическое перо, острие которого совершало мелкие возвратно-поступательные движения по типу иглы в швейной машине. Нужный текст или чертеж накалывался этим пером на восковку. Полученный трафарет накладывался на бумагу, и по нему прокатывали валик, намазанный краской.
С появлением пишущей машинки трафарет стал изготовляться на ней, и электрическое перо вышло из употребления. Парафинированная бумага и пишущая машинка, созданные Эдисоном, легли в основу мимеографа и распространившихся вслед за ним других множительных аппаратов.
Эдисон часто писал отцу и звал его к себе. Однажды на набережной Нью-Йорка появился высокий, могучего сложения старик лет семидесяти. В руках у него был объемистый чемодан. Паром, перевозивший людей в Джерси-сити, только что отошел. Не задумываясь, незнакомец разбежался и огромным прыжком очутился на палубе парома. Случившийся здесь репортер сразу выяснил, что это Самуэль Эдисон, направляющийся к своему сыну в Нью-Йорк. Назавтра ньюйоркцы развлекались заметкой в газете об атлетическом прыжке дедушки из Мичигана, приехавшего к уже известному изобретателю.
Эдисон предлагал отцу совсем переселиться к нему. В одном из писем говорилось:
«Мне бы хотелось, чтобы вы приехали сюда помогать мне в лаборатории. Я плачу сейчас 12 долларов в неделю только за содержание в порядке и чистоте аппаратуры. Вы бы могли жить со мной или где пожелаете, и я буду платить вам 20 долларов в неделю».
Вскоре Самуэль Эдисон, распростившись со старшим сыном Вильямом и многочисленной родней, покинул Порт-Гурон и обосновался у Тома.
В коллекциях Форда хранятся записные книжки, которые вел старик. Первая открывается записью:
«Ньюарк, иоябрь, 1, 1875
Начал работать и переехал к Т. А. Эдисону,
Касса Тома 10.
13-го в кассу 100».
Деятельный старик, по-видимому, взял на себя роль хозяйственного помощника своему сыну.
Эдисон все более убеждался, что согласовать работу изобретателя с непосредственной деятельностью предпринимателя — исключительно трудная задача, фактически невыполнимая даже при огромном трудолюбии и сверхчеловеческой выносливости. Личное управление требовало почти постоянного пребывания на фабрике, где его то и дело отрывали от работы многочисленные посетители.
Для чисто изобретательской деятельности нужна была большая, хорошо оборудованная лаборатория, и Ньюаркские мастерские удовлетворить этому не могли. И вот старик Самуэль запрягает в фургон лошадь и объезжает окрестности с целью найти подходящее место. Через две недели отец и сын отправляются осмотреть прелестное местечко, найденное среди холмистых лугов в 25 милях от Нью-Йорка, неподалеку от станции железной дороги. Здесь, в Менло-Парке, и решено было обосноваться.
В январе 1876 года началось строительство лаборатории. Наблюдал за постройкой старый Самуэль. В его записной книжке имеется следующая запись:
«Янв. 3, 1876
Лаборатория
за 5 фунт, сахара 50
2 фунт, овсянки 14
за работу Карману 15.75
м-ру Андрюсу 4.50».
В марте постройка подошла к концу и началась ее покраска. Об этом свидетельствует следующая запись:
«Март, 20 Для покраски лаборатории 12.00 Дж. В. Эйерсу за 35 дней покраски 70.00»,
Вскоре Эдисон переселяется в Менло-Парк.
В Менло-Парке, окруженный заботами жены, свободный, наконец, от повседневных докучливых забот, от своей фабрики в Ньюарке, Эдисон всецело отдается своим творческим замыслам. Из лаборатории в Менло-Парке вскоре начинают появляться одно за другим все новые и новые изобретения.
Генератор Эдисона с нижним расположением якоря.
Биржевой тиккер Эдисона.
Эдисон за своим первым фонографом.
Автограф письма Эдисона,
Доступ в лабораторию был закрыт для широкой публики и газетных репортеров. Готовящиеся изобретения были окружены заманчивой таинственностью. Вокруг них заранее ходили слухи, разжигавшие общее любопытство.
Вскоре имя тридцатилетнего Эдисона получает широкую известность. Его начинают называть «чародеем» Менло-Парка.
Первые годы в Менло-Парке — наиболее плодотворный период жизни Эдисона-изобретателя,
МЕНЛО-ПАРК
Менло-Парк — небольшая деревушка, куда в 1876 году переселился Эдисон, — в течение ближайшего десятилетия приобрел мировую известность. Этот маленький уголок США вскоре стал центром притяжения ученых, артистов, художников и практических деятелей всего мира. Сюда приезжали сотни и тысячи людей, чтобы посмотреть на «чудеса» техники.
Здесь родились телефонный микрофон, фонограф, электрическая лампочка накаливания, новая система освещения, новая система производства и распределения электрической энергии, годная для эксплуатации динамо-машина. Здесь впервые в мире маленькая центральная станция залила электрическим светом целый поселок. Здесь, вокруг Менло-Парка, двигался первый электровоз Эдисона.
После лабораторий в подвале отцовского дома в Порт-Гуроне, затем в багажном вагоне поезда, после экспериментов в ювелирной мастерской, в темных углах телеграфных контор, после изобретательской работы в неприспособленных помещениях в Ньюарке Эдисон получает, наконец, возможность работать в настоящей, оборудованной лаборатории. Изобретательство становится его основной профессией.
Благодаря Генри Форду мы имеем возможность в точности воспроизвести обстановку жизни и творчества Эдисона в Менло-Парке. Будущий автомобильный король Форд встретился впервые с Эдисоном в 1896 году. Они стали друзьями. К восьмидесятилетнему юбилею Эдисона в 1927 году и к «золотому юбилею» электрической лампочки в 1929 году Форд перевез к себе в Дирборн и восстановил почти все здания и обстановку Менло-Парка периода 1876—1886 годов.
Здание лаборатории, которое теперь стоит в Дирборне, имеет два с половиной этажа. В нижнем этаже помещается небольшая контора, от которой перегородкой отделена библиотека. Далее идет большая комната, где расставлены под стеклянными колпаками модели различных изобретений Эдисона. Здесь помещался испытательный стол, укрепленный на двух кирпичных колонках, зарытых глубоко в землю, чтобы избавить от вибраций установленные чувствительные приборы. Здесь находился зеркальный гальванометр Томсена, электрометр, а рядом— стандартные элементы, при помощи которых регулировались и калибрировались гальванометры. От испытательного стола провода шли в верхний этаж, в лабораторию, а также в мастерскую, так что измерения могли производиться на расстоянии. Несколько в стороне от этого стола за перегородкою помещалась химическая лаборатория с ее печами и вытяжными шкафами. Позднее против этого стола были установлены фотометрические приборы для определения вольтажа и силы света электрических лампочек.
Весь второй этаж занимает одна большая светлая комната-лаборатория, размерами в 30х7,5 метра, освещенная окнами с каждой стороны. Френсис Джел, который в то время работал с Эдисоном и являлся одним из его помощников в период изобретения лампочки накаливания, помогал Форду восстанавливать внутреннюю обстановку здания. По его словам, наиболее важные эксперименты производились именно в этой лаборатории. У стен лаборатории были установлены полки, заполненные бутылками, колбами и другими сосудами, содержащими всевозможные химикалии и другие материалы. В этом вале расположено несколько длинных столов, на которых помещаются различные инструменты, электрические и химические аппараты и приборы того времени. Тут же лежали книги. На столах — микроскопы, телефоны, спектроскопы и т. п. На одном из столов стоял фонограф, а рядом с ним лежала книжка поэм Эдгара По. В конце зала — прекрасный по тому времени орган. Сзади него большой стеклянный ящик, содержавший драгоценные металлы в листах и проволоке. В нем находились очень редкие и ценные химикалии.
Через два года после постройки лаборатории Эдисону понадобилась мастерская для конструирования его динамо— и других машин, необходимых для введения новой системы освещения. Он построил одноэтажное кирпичное здание, а позднее сделал к нему пристройку для силовой станции. В этом здании была изготовлена первая эдисоновская динамо-машина (под руководством Джона Крузи), а в пристройке были установлены восемь таких динамо и возбудитель. Это была, в сущности, первая в мире эдисоновская центральная станция, которая освещала небольшой городок.
Форд нашел большую часть мастерской сохранившейся в Менло-Парке, а также добыл большинство из тех кирпичей, которые были унесены. Таким образом, новая мастерская в отношении стен и фундамента является восстановлением первоначальной. Форд должен был поставить только новую крышу. Он не мог найти всего старого оборудования, за исключением котла. Паровая машина, динамо и все остальные машины пропали, но по заказу Форда были вновь изготовлены по старым чертежам, сохранившимся у Эдисона.
Существовало еще одно важное каменное здание, которое было воздвигнуто Эдисоном в 1878 году, но не сохранилось. Форд восстановил его из точно такого же кирпича, который был применен в оригинальном здании. Это здание служило для выставочных целей, сюда также несколько позднее были перемещены контора и библиотека. В это выставочное помещение приглашались предприниматели, и здесь им демонстрировали новые изобретения.
Между мастерской и лабораторией помещалось еще небольшое деревянное здание, которое использовалось под столярную мастерскую. Вблизи находилась газолиновая установка. До того, как вошла в жизнь лампа накаливания, освещение было газовое. Позднее газ применялся в маленькой стеклодувной мастерской для изготовления стеклянных колб. Столярная мастерская и газовое помещение не сохранились, но Форд их полностью восстановил и оборудовал.
Восстановил Форд и стеклодувную мастерскую — маленькое одноэтажное здание, размерами 3х9 метров. Вначале Эдисон построил это здание в качестве фотографической студии. Когда же встретились большие затруднения в выдувании стеклянных колб для первых электрических ламп, он приспособил это здание для стеклодувной мастерской.
За территорией лаборатории начиналась опушка леса.
Еще одно существенное здание, которое, правда, не принадлежало Эдисону, воспроизведено Генри Фордом. Это был пансион, где жили и спали помощники великого изобретателя, когда они могли уйти из лаборатории. Это был первый дом в мире, который был освещен лампами накаливания. Здание имеет тридцать комнат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27