— Всем сойти с дороги! — но эта команда Ротанова оказалась излишней. Все и так уже стояли на обочине.
Диаметр грязевой воронки, возникшей посреди твердого дорожного покрытия, не превышал одного метра. Ротанов убедился в этом, использовав в качестве щупа раздвижной алюминиевый штырь антенны мощной переносной рации. Границы воронки четко выделялись на остальном фоне дорожного покрытия небольшими кольцеобразными волнами, казавшимися совершенно неподвижными.
Осторожно прикоснувшись к ним концом своего шеста, Ротанов убедился в том, что поверхность воронки, только что проглотившей десантника, вновь затвердела…
Арома забрала свою первую жертву и сама позаботилась о ее могиле. Все, что они смогли теперь сделать, — это бросить в центр каменного круга несколько огромных, величиной с блюдце, фиолетовых цветов, повсюду росших на обочине этой странной дороги, и, обнажив головы, постоять вокруг, в традиционной минуте молчания.
— Почему именно он? Почему Асланов?
— Может быть, это не было случайностью. Возможно, это ответ на его выстрел, — проронил Ротанов.
— От твоих предположений становится жутковато. Не ступать на полотно дороги, пойдем лесом! — Выкрикнув эту команду, Зарудный ушел к голове колонны, а Ротанов почувствовал, как узкая, влажная от волнения женская ладонь сжала его руку.
— Не слишком любезно встречает нас твоя планета!
— Это не моя планета.
Солнце стремительно закатывалось за горизонт, и Ротанову не хотелось входить в замерший город, на улицах которого по-прежнему не обнаруживалось никакого движения в ночное время. Особенно после всего происшедшего. И тем не менее он решил потратить еще несколько драгоценных минут на то, чтобы взять образец литрона с поверхности застывшей воронки.
— Что ты собираешься делать с этими камнями? — спросила Линда, воспринявшая все происшедшее намного спокойней, чем можно было ожидать. У Ротанова сложилось впечатление, что она все время ждет от окружавшего их мира чего-то недоброго. И одна человеческая жизнь не показалась ей слишком большой ценой…
— В Александрите должен быть свой исследовательский центр и неплохие лаборатории.
— Это ничего не даст. Сейчас здесь обычный литрон, не отличающийся от остальной дороги.
— Откуда ты это знаешь?
Линда зябко повела плечом и, понизив голос так, чтобы ее ответ был слышен ему одному, произнесла:
— Колдовство не оставляет после себя никаких следов в структуре материалов, измененных под его воздействием.
— Слишком просто для колдовства. Если этим процессом кто-то управлял, он мог бы придумать что-нибудь получше.
— Зачем? Им была нужна одна конкретная жертва, и они ее получили наиболее эффективным способом.
— Ты считаешь это местью за его выстрел?
— Другой причины не существует.
— Я хочу понять, как это было сделано. Даже несколько сотен градусов не могут расплавить литрон. А его поверхность сейчас совершенно холодная.
— Знаешь, почему люди потерпели поражение на Ароме?
— Ты в этом уверена?
— Посмотри на ожидающий нас мертвый город, и тебе это тоже станет ясно.
— Так почему же?
— Прежде всего из-за своего излишне рационалистического подхода, из-за попыток везде и подо все подводить научную базу. Наука бессильна перед колдовством, так же, как ваше оружие.
— И каким способом ты предлагаешь нам с ним бороться?
— Колдовство можно победить только с помощью другого, более сильного колдовства.
— Но, к сожалению, в нашем отряде нет ни одного колдуна.
Линда как-то загадочно усмехнулась и, уже отходя от него, закончила разговор непонятным Ротано-ву намеком:
— Колдовству можно научиться. Особенно на этой планете.
ГЛАВА 12
Через полчаса они вошли в пригород Александрита. Солнце успело скрыться за горизонтом, и его лучи, отраженные от высоких облаков, окутали маленькие коттеджи предместья мрачными красноватыми сумерками.
Город застыл перед ними в немом молчании. Не лаяли собаки, ничто не нарушало мертвую тишину. Поравнявшись с воротами первого же коттеджа, Ротанов долго давил на кнопку входного звонка и, потеряв надежду на ответ, ударом ноги распахнул калитку. Результат его непрошеного вторжения был несколько неожиданным. На пороге дома появился старик с допотопным дробовиком в руках.
— Прочь, канальи! У меня еще осталось пять патронов! Вот они, смотрите! Он протянул к ним руку, в которой сжимал пять блестящих латунных гильз. Убирайтесь прочь, или я выстрелю!
— Послушайте, сударь, не надо так нервничать, мы лишь хотели узнать, что тут у вас произошло! Опустите ружье!
— Я сказал, убирайтесь! Считаю до трех!
Ротанов терпеть не мог, когда ему в лицо направляли оружие, но и устраивать разборки с этим, судя по всему, смертельно напуганным стариком не имело никакого смысла. Медленно, показывая свои пустые руки, он отступил на улицу. Один из десантников, приподняв ствол бластера так, что прицел оказался значительно выше головы старика, спросил:
— Пугнуть его?
— Он и так напуган. У него мы ничего не добьемся. Давайте поищем кого-нибудь более разговорчивого.
В мрачном молчании они миновали околицу, никого больше не встретив. Стало уже почти темно, но в окнах домов так и не засветилось ни одно окно.
— Не слишком-то этот город похож на курорт, — проворчал Зарудный.
Вскоре им встретился стоящий посреди улицы кар. Ротанов распахнул незапертую дверцу и обследовал машину. Зажигание было включено, но в аккумуляторах не осталось ни капли энергии. На заднем сиденье валялась чья-то сумка с документами и деньгами. Казалось, хозяин на минуту вышел по своим делам, но приборный щиток покрывал толстый слой пыли.
Кар был почти новым, одна из последних моделей фирмы «Каролла». Неплохо было бы выяснить, куда подевался хозяин.
С сожалением оставив брошенную с пустыми баками машину, они двинулись дальше, ни на секунду не опуская оружия. Стволы бластеров прочерчивали невидимые линии по мертвым окнам зданий.
Метров через двести им встретился еще один кар, а за поворотом, на центральной улице, обнаружилась целая вереница машин, прочно забившая всю проезжую часть. Ни одного водителя по-прежнему не было видно. Машины несли на себе следы странного избирательного вандализма. Кто-то срезал весь материал с их сидений, выкрутил лампочки и снял аккумуляторы. И ни в одном баке не оказалось ни капли топлива.
Дальнейшее движение в темноте в этом мертвом городе всем действовало на нервы. Решили переночевать в ближайшем доме.
Стандартная многоэтажка встретила их распахнутыми дверьми подъезда и заунывным скрипом оторванного листа железа на крыше. Лифт, разумеется, не работал, и, подчинившись никем не высказанному желанию уйти подальше от застывшей в темноте улицы, таившей в себе непонятную угрозу, они поднялись по лестнице до восьмого этажа.
Тащиться дальше с тяжелым снаряжением никто не захотел, они попытались дозвониться до хозяев ближайшей квартиры. Никто не ответил, и тогда Саврасов, самый здоровенный из десантников, надавив плечом, вырвал замок из косяка и распахнул перед ними дверь.
— Прошу. Курортные апартаменты ждут вас, господа.
Никто не откликнулся на его мрачную шутку. В квартире стоял нежилой запах давнего запустения. Десантники зажгли свои нашлемные фонари и с их помощью попытались привести в действие местное освещение, но энергии не было, и, в конце концов, они развесили свои фонари под потолком кухни и трех стандартных комнат, одинаковых во всех домах этой серии, создав некое подобие жилого помещения.
Линда, обосновавшись на кухне, сразу же принялась за приготовление ужина. После долгого перехода все чувствовали зверский голод. В холодильнике обнаружились остатки давно сгнившей и высохшей пищи, судя по этому, хозяева покинули свое жилище, по крайней мере, несколько месяцев назад.
Но на нижних полках холодильника сохранились банки с консервами, использовав которые Линде удалось несколько разнообразить их стол, состоявший до сих пор из опостылевших всем корабельных концентратов.
Саврасов, которого на этот день лейтенант назначил дневальным, принялся за детальное обследование квартиры, не видя для себя другого занятия, и вскоре вернулся с двумя бутылками местного вина, все тут же высказали желание снять с него пробу, но, к общему разочарованию, вино оказалось прокисшим.
Через полчаса нехитрый ужин был готов, и все девять человек с трудом разместились на небольшой кухне, используя для этого диван, принесенный из другой комнаты.
— Завтра найдем помещение попросторней, — пообещал Ротанов.
Никто ему не ответил, все слишком проголодались, и запах разогретой консервированной колбасы, похоже, изготовленной из натурального мяса, а не из пищевых заменителей, которые давно использовались для этого на Земле, не располагал к разговорам.
Линда, проведя ревизию кухонных шкафов, обнаружила там немало полезного, прежде всего — натуральные специи. Ароматы, от которых люди отвыкли, наполнили помещение. Лавровый лист, настоящий чеснок, сушеный лук, пучки местных ароматных трав — все это пошло в дело, и похлебка из смеси всех найденных продуктов удалась на славу.
Когда первый приступ голода был утолен, а фонарь над их головами потускнел, свидетельствуя о том, что аккумулятор требует подзарядки, сделать которую в местных условиях, похоже, придется не скоро, разговор сам собой перешел на демонов.
Начал его Акропян, самый худой из всех десантников и всегда самый голодный. Если бы не многочисленные медицинские тесты, которым подвергали людей этой специальности, Ротанов мог бы подумать, что этого человека сжирает изнутри солитер. Глаза его лихорадочно горели, и он почти всегда был излишне возбужден. Ротанов не понимал, как человек с такой нервной системой способен вести себя в экстремальной ситуации вполне нормально, в чем у него была возможность убедиться, когда трясина посреди дороги поглотила одного из десантников.
— Я знаю о демонах все! — самоуверенно заявил Акропян, подливая в свой котелок остатки похлебки, от которой все уже отказались. — Мой дядя встречался с ними на Редане, когда там производили зачистку после нападения Сворлов. Демона невозможно увидеть, пока он сам того не пожелает, он может подкрасться к тебе вплотную, и ты об этом не узнаешь, пока под ногами у тебя не разверзнется трясина, не прольется огненный дождь над тобой или в тебя не ударит молния. Вообще-то они предпочитают огонь.
— И что, за все эти годы не могли придумать никакого действенного средства их обнаружения и обезвреживания? — с некоторой иронией поинтересовался Зарудный, стараясь увести разговор в более безопасное русло, но это ему не удалось.
— Возможно, такие средства существуют. Возможно. На вооружении спецотрядов есть десятки секретных штучек, о которых знают только наши командиры, — Акропян бросил многозначительный взгляд в сторону Зарудного, но тот поморщился и недовольно спросил:
— Может, хватит трепаться? У нас что, нет серьезных тем? Скажите лучше, куда подевались из города все его жители.
— Надо было спросить у того старика, которого мы встретили в самом начале.
— Завтра мы его навестим.
— Завтра его может там не оказаться.
— Куда же он денется?
— Демоны! Они всегда появляются неожиданно! — как ни в чем не бывало продолжил Акропян. — И вот что я вам скажу — демоны обладают магией, недоступной нашей науке.
— А почему вообще они нападают на людей? — поинтересовался самый молодой участник этой милой застольной беседы, десантник Оглан, всего год как попавший в элитные войска. — Им что, нужна наша кровь?
— Хуже, малыш, гораздо хуже, им нужна наша душа и наш смертный ужас, им нужна наша боль! Они слетаются на чужие страдания, как мухи на мед, и делают все, чтобы их продлить!
— Что-то я этого не заметил, когда над головой Асланова захлопнулась трясина. Никто не старался продлевать его мучения, — проворчал Ротанов, поднимаясь из-за стола. — Пойду пройдусь.
Все с недоумением уставились на него.
— Вы собираетесь выйти на улицу сейчас, ночью? — поинтересовался Зарудный.
— Вот именно. У меня иногда возникает потребность пообщаться с демонами. У них можно узнать много интересного, — не скрывая иронии, произнес Ротанов, решительно направляясь к дверям.
— Зря ты так! — попыталась остановить его Линда. — Ко всему этому надо относиться серьезно. Я чувствую, в этом городе притаилось зло!
Ротанова уже начала раздражать ее вера в потусторонние силы, колдовство и тому подобную чепуху, поэтому, ничего не ответив, он вышел.
На небосклоне не наблюдалась ни одна из трех лун Аромы, но и без них было достаточно светло.
Планета располагалась намного ближе к центру Галактики, и здесь постоянно царили местные белые ночи, вызванные миллиардами крупных звезд, усеявших небосклон так часто, что местами они сливались в сверкающие яркие пятна.
Ротанов тоже чувствовал угрозу, которой была пропитана ночь и весь этот мертвый город. Но стены здания не могли защитить от опасностей, притаившихся в этой ночи.
Окинув взглядом замершую во мраке улицу, он понял, что внимание любого враждебного существа прежде всего привлечет единственное во всем квартале светлое окно.
Идти он никуда не собирался. Хотелось постоять у подъезда, послушать аромскую ночь и лишний раз спокойно пропустить через себя полученную за этот нелегкий день информацию.
Вначале ночь показалась ему лишенной любых звуков, но потом налетел порыв ветра, и сразу же во всем квартале началась перекличка незакрепленных оконных рам, гремящих по асфальту пустых банок и шуршание беспорядочно разбросанных по литрону пакетов с брошенными вещами.
Куда подевались люди? Это необходимо было выяснить в первую очередь. Едва они вошли в пригород, стало ясно, что жители в спешке покинули город. Но почему? Здесь не было никаких следов сражения. Обычно люди не оставляют свои дома, не попытавшись их защитить.
Ему нужен был хотя бы один живой свидетель, способный рассказать о том, что здесь произошло… И такой человек был, тот старикан, что встретился им на окраине и не пожелал с ними разговаривать. Тогда они не стали настаивать, прошли мимо, надеясь на более гостеприимную встречу в самом городе. Но она не состоялась — и, возможно, уже не состоится. Что, если завтра они и в самом деле не найдут здесь ни одного человека? Что, если и этот единственный свидетель бесследно исчезнет этой ночью? Что, если прав Акропян? Не демоны, разумеется, просто необъяснимое исчезновение единственного уцелевшего жителя…
Этого он не сможет себе простить. Ошибки нужно исправлять вовремя… Ротанов проверил заряд бластера, висевшего на поясе, включил и выключил фонарь и совсем было собрался двинуться к кварталам пригорода, благо расстояние в этом городишке от центра до окраин не превышало пары километров, когда дверь подъезда за его спиной тихо скрипнула.
Он обернулся и вначале увидел лишь красноватый огонек сигареты, но затем вспышка от очередной затяжки осветила лицо лейтенанта.
— Собираетесь прогуляться? — Ротанов молча кивнул, забыв, что в полумраке человек, только что покинувший освещенное помещение, не сможет различить его жест. Но, похоже, лейтенант не нуждался в подтверждении или обладал уникальным ночным зрением. — Я пойду с вами.
— Зачем?
— Должен же кто-то прикрывать вашу задницу.
Ротанов хотел возразить, но в этот момент раскатистое эхо далекого выстрела разорвало ночную тишину.
— Дробовик, — коротко констатировал Зарудный, — возможно, мы уже опоздали.
Они побежали в ту сторону, откуда донесся выстрел. Какое-то время только их тяжелое дыхание нарушало тишину, но через несколько минут вновь, теперь уже значительно ближе, прогрохотали сразу два выстрела подряд.
— Дуплет. А у него всего пять патронов. Похоже, старику приходится несладко.
Ротанов не ответил, только стиснул зубы и ускорил свой размашистый бег. Он чувствовал, как сердце отчаянно колотится в груди, пытаясь подобраться к самому горлу. Давно уже он так не бегал. Сказывалось отсутствие регулярных тренировок и возраст.
Наконец из-за торца последней многоэтажки показался ветхий забор знакомого коттеджа. В доме так же, как во всем городе, не горел свет, но это еще ни о чем не говорило. Ротанову показалось, что он видит на крыльце какую-то шевелящуюся светлую массу, более светлую, чем ночные тени.
Он включил фонарь, и сразу же рядом вспыхнул фонарь Зарудного. Оба луча скрестились на крыльце, на том месте, где вечером в последний раз они видели старика. Как только свет коснулся шевелящейся белой массы, она мгновенно распалась на два клубка, сразу же вытянувшихся и превратившихся в два неясных, полупрозрачных силуэта.
Контуры тел этих существ, их пропорции и размеры напоминали человеческие, но уже через секунду Ротанов понял, что это не люди, поскольку у них не было лиц, а на том месте, где они должны были быть, находилась гладкая, слегка светящаяся поверхность, совершенно ровная поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43