— Разумеется. Полагаются комиссионные. Процент от сделки указан прямо на дверях кабинета. Это, знаете ли, очень удобно для посетителей. Не приходится ломать голову над суммой, новшество нашего мира.
— Но у меня нет денег…
— Деньги? При чем тут деньги?!
— Но тогда что же?
Поманив Перлис пальцем и для чего-то оглянувшись, хотя в комнате, да и, пожалуй, во всей этой пространственно-временной фазе, кроме них, никого не было, чиновник нагнулся и прошептал ей в самое ухо:
— Вы хотите выбраться из лабиринта?
— Разумеется, хочу!
— Тогда придется заплатить гаввах…
— Гав… что?
— Это так называется. Совершенно безобидная процедура. Не остается даже следов. Вы не успеете оглянуться, как очутитесь на свободе. Пройдите сюда, в это кресло.
Перлис и оглянуться не успела, как, не сделав ни одного движения, очутилась в хирургическом кресле. Металлические захваты с коротким пружинным лязгом мгновенно защелкнулись на ее руках и лодыжках.
— Выпустите меня!
— Вы подписали заявление? Тогда доверьтесь мне. Процедура займет всего несколько минут.
Чиновник неторопливо стал раскладывать на столике свой универсальный набор инструментов. Теряя последнюю надежду, Перлис вдруг поняла, что зеленая мушка в ее глазу погасла, едва она переступила порог этой последней преисподней.
ГЛАВА 29
Впервые со времени посадки на Таиру ее серое небо окрасилось в зловещий темно-багровый свет. Возможно, так здесь выглядели ранние проблески солнечных лучей, искаженные толстым слоем облаков. Но Логинову казалось, что по небу разлита чья-то кровь.
Постепенно заря набирала силу. В полумраке они уже легко различали лица друг друга, но багровый отсвет все еще ложился на окрестные скалы. Наконец Абасов опустил бинокль и, указав каждому из них намеченные цели, проговорил:
— На башнях у ворот и на самой стене только арктуриане. Если это вся их охрана — они нас не удержат.
Он отдал команду, и четверка короткими перебежками, то и дело останавливаясь и затаиваясь в высоких безжизненных кустах, двинулась к огромным воротам.
Им оставалось метров сто до этих ворот, когда Бекетов приглушенно вскрикнул. И они все на несколько секунд замерли, как завороженные, всматриваясь в крохотный экран портативного приборчика. Мигающая красная стрелка, указывающая прямо на эти ворота, означала, что заработал маяк наручного идентификатора Перлис!
Логинов от волнения на какое-то время потерял контроль над собой. Но сейчас как никогда ему нужны были холодная голова и точные безошибочные действия. С трудом ему удалось взять себя в руки.
Вскоре они подобрались вплотную к изгороди. Толстенные дубовые доски ворот, окованные медью, вряд ли годились для обыкновенного склада… Логинов думал о предупреждении Мартисона о том, что глупо врываться в логово ракшаса с оружием, не способным причинить ему серьезного вреда. Мысли мелькали и исчезали, не оставив после себя ни малейшего следа, разве что незаметные для его спутников дрожь и холод в руках… Артем знал, что все это пройдет, едва начнется атака.
Послышалась очередная команда Абасова, и почти сразу же удар взрывной волны принес летящие в воздухе обломки досок. Ворот уже не было. На их месте в изгороди зиял широкий пролом. Вправо и влево одновременно ахнули бластеры, веерами огня снимая часовых на башнях.
Четверо нападавших бежали через пустой двор, каждую секунду ожидая ответного удара — вот из-за этого угла, из этой двери; но двор молчал, и они, наконец, остановились, осмотрелись. Сопротивление охраны, казалось, полностью сломила их неожиданная атака. Они сумели на ходу поразить все намеченные цели. Но у ворот стояли гуманоиды — существа близкие и понятные им. Здесь, внутри двора, притаилась опасность гораздо более страшная.
Помещения, напоминавшие заводские корпуса, остались позади. Логинов и его команда миновали еще одну изгородь и находились теперь во внутреннем дворе, где стояла хижина, сложенная из плохо обработанных глыб. Вблизи она оказалась неожиданно огромной…
Стрелка «РЕМа» закачалась, направление луча от маяка Перлис здесь изменилось. Теперь луч шел откуда-то снизу. В той стороне виднелся только замшелый сруб колодца, но Абасов, не раздумывая ни секунды, повел всю группу вниз. Его наметанный глаз сразу же приметил свежие царапины на бревнах.
Логинов, замыкавший четверку, немного замешкался, рассматривая эти царапины. Он представил себе Перлис, спускавшуюся в этот бездонный, темный колодец. Должно было произойти что-то по-настоящему страшное, если такой человек, как Перлис, вынужден был укрываться в колодце…
Пока Логинов раздумывал над этим, неожиданно налетел порыв ветра и завернул вокруг него тугую, плотную пелену смерча… Никто из спускавшихся не увидел того, что произошло. Когда смерч рассеялся, никого уже не было во дворе. Логинов бесследно исчез…
Перлис очнулась в сырой маленькой камере. Она лежала на охапке гнилой соломы. Тусклый свет лился в зарешеченное окно высоко над ее головой. Пить хотелось еще сильнее. Теперь она знала, что жажда — лишь малая часть тех мук, которые определили ей ее палачи. Психологический прессинг — так это называлось в той далекой жизни, которая когда-то имела к Пер отношение. Они могут сконструировать специально ДЛя нее любую реальность по своему выбору. Их возможности неисчерпаемы. Она вспомнила свой побег и его окончание… С каким злорадством, должно быть, Амутал наблюдал за ее беспомощным блужданием внутри лабиринта. Дать надежду, чтобы потом отнять и снова поманить жертву…
Стальная цепь, обхватившая металлическим кольцом талию Перлис, толстой змеей уходила в стену. Малейшее движение причиняло невыносимую боль. Недалеко от ее лица, может быть, всего в нескольких десятках сантиметров, стоял жбан с прохладной и чистой водой… Она видела эту воду сквозь закрытые веки, ощущала ее вкус на засохших губах. Длина цепи не позволяла дотянуться до жбана… Чтобы не видеть воды, девушка с трудом повернулась к стене и сдавленно вскрикнула. В метре над ней, распятый на стене, висел человеческий скелет.
Амутал предусмотрел все. Каждое ее движение. Каждую мысль. Перлис словно увидела потемневшее от времени зеркало в стене и гнусную ухмылку своего главного мучителя, так и не показавшегося с момента ее бегства. Зачем? Он наблюдает за ней, оставаясь невидимым, впитывает каждый гран ее мук. Чего он добивается? К сожалению, она знала ответ слишком хорошо… У нее не осталось ничего, кроме гордости, и за это последнее свое достояние она решила бороться до самого конца.
А ведь стоит произнести вслух всего несколько слов: «Прости меня, великий господин, прими лоно мое и душу мою…» Так звучала ритуальная фраза рабыни, которой научили Пер в камере пыток. Им не удалось сломить ее волю. Пока не удалось… Но она знала, что передышка будет недолгой, а сил оставалось совсем немного…
Шорох за спиной заставил ее содрогнуться и сжаться в комок, подтянув ноги под самый подбородок. Крысы… Наверное, это именно крысы… Амутал знает, чего она боится больше всего. Пер представила его наглую ухмылку, его скользкие, нечеловеческие руки, все, что будет потом… И лишь сильнее стиснула зубы.
Шорох за ее спиной повторился… Отчетливые маленькие шажки и шепот, едва различимый шепот, с трудом складывающийся в слова:
— Ты еще живая? Скажи! Не мог оставаться один, я принес, но это не то. Я думал, он носит ключи… Раньше не мог прийти. Ответь! Не надо молчать!
Рывком, не обращая внимания на боль, Перлис села. Напротив нее — серенький комочек меха, большие, круглые, зеленые, вечно голодные глаза, голые длинные уши…
— Ярута! Как ты попал сюда?!
— Я долго шел! Хозяин велел пригнать крыс, но мы с Прикованным к очагу подмешали сонной травы, и Хозяин заснул. Мы хотим, чтобы ты жила… Я думал, Хозяин носит на шее ключ от цепи, но нашел только это…
Домовой протянул Перлис круглый золотой амулет, тяжелую странную вещь, испещренную неведомыми письменами. Цепь легла ей на руки неожиданным грузом, и странное мертвое тепло потекло от пальцев по всему телу. От этого тепла исчезли боль, воспоминания и желания. Все то, за что Пер боролась с таким отчаянием, вдруг стало незначительней, второстепенней. Гораздо важнее показалось мертвое золото амулета; его цепь змеей, словно сама собой, скользнула с рук на шею.
Амулет точно ждал этого жеста тысячи лет… Ахнул дьявольский хохот, завертелись стены темницы и исчезли, растворяясь в хороводе новых видений.
Логинов с удивлением осмотрелся. Колодец исчез. Он сидел внутри хижины за большим деревянным столом. Напротив него, чавкая и разбрызгивая по столу недоеденные остатки пищи, заканчивал свой ужин ракшас.
— Значит, есть к тебе разговор, козявка. Предложение, значит. Концессус. Понимаешь? — Амутал отправил в рот новую гигантскую порцию каши, и от вони Логинова замутило. — У меня украли одну вещь. Нужную вещь, дорогую. Теперь она у твоей женщины. Ты ее забирает, приносит мне. Я отпускаю обоих. Совсем отпускат. — Он чавкал, коверкая и без того невнятную речь. Вот он сглотнул, рыгнул, и два гигантских красных глаза, словно два раскаленных угля, уперлись в лицо Логинова, ожидая ответа.
— Какую вещь?
— Она тебе будет показать. Круглая, золото. Дорогая. Тебе не нужная. Отдаешь мне — получаешь награда — свобода. И золото — сколько весит, в десять раз больше. Есть концессус?
Несмотря на исковерканный интерлект ракшаса, Логинову совсем не хотелось смеяться. Он вдруг понял, что произошло нечто непредвиденное, нечто такое, что может изменить всю его дальнейшую судьбу.
— Почему бы тебе не забрать эту вещь самому, если ее у тебя украли?
— Забирать не можно. Невозможно забирать силой. Только отдавать добровольно и получать свободу. Тебе женщина будет отдавать добровольно, мне — нет. — Мысли проносились в голове Логинова стремительным хороводом. Что же тут произошло? Что с Перлис? Где она сейчас? И если этот предмет, о котором говорит ракшас, имеет для него такое большое значение, каким образом он мог оказаться у Пер? Вдруг Артем похолодел от поразившей его мысли. Что, если это Бладовар? Что, если он у Перлис?!
— Сначала я должен ее увидеть.
— Сначала концессус. Подписать соглашение — потом видеть.
— Сначала видеть — потом соглашение!
Ракшас зарычал. Похоже, ему еще не приходилось сталкиваться с подобным противодействием. И сейчас в нем откровенно боролись два противоположных желания: раздавить непокорную козявку, посмевшую ему противоречить, или попытаться ее уговорить, чтобы добиться чего-то гораздо более важного.
Неожиданно волосатое чудовище за столом стало уменьшаться, превращаясь в уже знакомого Логинову старика. Переговоры явно вступали в новую стадию.
Логинов и карлик шли по бесконечным коридорам лабиринта времени, и ракшас продолжал постепенно меняться. На нем появился желтый плащ, затем ботфорты. На боку образовалась старинная шпага. Лицо вытянулось, неузнаваемо изменилось. В нем пропали те самые характерные черты, которые делали его похожим на помесь демона с орангутангом. Сейчас это был всего лишь человек, лицо которого выглядело непривычно печальным, почти благородным, хотя сквозь новый облик время от времени как бы просвечивали недавние знакомые черты.
После очередной двери Амутал подвел Логинова к замаскированному в стенной панели зеркалу, и тот увидел, что его одежда десантника исчезла. Ее сменил длинный желтый плащ, в точности такой же, как у Амутала. Вместо бластера на поясе теперь болталась длинная шпага.
— К даме следует являться в подобающем виде, — проговорил Амутал в слегка напыщенном и торжественном тоне. От былого косноязычия не осталось даже следа.
Что-то неуловимо, едва заметно изменилось и в чертах лица Логинова, но что именно, он не успел понять. Его внимание отвлекла новая картина в зеркале. Там появился длинный туннель, освещенный призрачным светом. По нему, то и дело останавливаясь и настороженно осматриваясь, шли его трое товарищей.
— Как видишь, с ними ничего не случилось. Они ищут тебя и будут бродить по этим коридорам до тех пор, пока мы не закончим все наши дела.
Панель, закрывавшая зеркало, опустилась на место. За следующей дверью открылся дворцовый зал с роскошным столом, на нем сверкала старинная драгоценная посуда. Стояли всевозможные блюда, фрукты, кувшины с вином. Стол был накрыт на шесть персон, но в зале, кроме Логинова и ракшаса, никого не оказалось.
— Садитесь, ешьте. Пока мы одни, можно продолжить наш спор.
— Но вы обещали мне совсем другое!
— Не беспокойтесь. Она скоро будет.
ГЛАВА 30
Стены камеры растворились в туманном вихре, едва амулет коснулся кожи Перлис. Она оказалась в старинном дворцовом зале. Гобелены, картины, предметы редкостной красоты окружали ее со всех сторон.
Она одна сидела за длинным столом, уставленным яствами и напитками. Исчезла стальная цепь, исчезло рваное грязное рубище, исчезли даже следы пыток на ее коже. Лишь медальон ледяной глыбой давил на грудь, замораживая дыхание. Сердце билось редко и медленно. Из всех прежних ощущений осталась разве что жажда.
Она протянула руку к золотому кувшину, и тотчас, сами собой, зажглись свечи в серебряных подсвечниках, едва слышно заиграла музыка.
Презрительно усмехнувшись на все это театральное великолепие, она залпом осушила бокал неведомого заморского вина, затем еще один и еще. Это была, конечно, не вода, но мучительную жажду вино все же утолило.
Голова слегка закружилась, и ей впервые за этот долгий день стало тепло.
Капли вина упали на роскошное древнее платье из голубого шелка и оставили на нем следы, похожие на кровь…
— Ярута! — требовательно позвала она.
И тоненький голосок ответил:
— Я слушаю тебя, моя госпожа! Госпожа? Странное обращение…
— Сядь со мной. Поешь.
— Мне запрещено, госпожа.
— Раньше ты звал меня Пер! Сядь, я сказала!
— Слушаю и повинуюсь.
Маленький домовой образовался наконец на стуле. Он выглядел испуганным, дрожащим и жалким.
— Ешь, дурачок!
— Мне страшно, Пер… Здесь плохое место…
— Я знаю. Другого у нас нет. Поэтому давай поедим хотя бы.
Дверь отворилась без скрипа и стука. В зал вошли два человека в длинных желтых плащах. Старинные ботфорты и шпаги обозначали их принадлежность к персонажам той театральной постановки, в которой она теперь вынуждена была участвовать. Лицо одного из визитеров показалось ей странно знакомым, даже сердце вздрогнуло и ударило чаще, но тут же успокоилось, перешло на прежний замедленный ритм, придавленное непомерной тяжестью медальона.
Оба сели в стороне от нее. Не обращая на Перлис ни малейшего внимания, гости говорили только друг с другом.
— Садитесь, ешьте. Пока мы одни, можно продолжить наш спор.
— Но вы обещали мне совсем другое!
— Не беспокойтесь. Она скоро будет. Итак, вы уверены в справедливости собственной мысли. В том, что человечество непременно должно победить в начавшейся космической войне. Почему?
— Потому что, появившись из небытия в этой вселенной, мы получили такие же права на существование, как и все прочие существа!
— Это верно. Но давайте вспомним, как вы распорядились этими правами. Вы затопили собственную планету океанами грязи, стараясь выжать из нее максимум для удовлетворения непомерных амбиций малой части вашего общества. Вы превратили собственный дом в огромный военный завод, хотя десятки лет у вас практически не было внешних врагов. Вы производили оружие смерти лишь для того, чтобы торговать им, обеспечивая роскошную жизнь кучке генералов, руководящих вашим так называемым «советом». И, наконец, вам показалось этого мало, и вы начали экспансию, постепенно захватывая все новые планеты, навязывая им свой образ жизни и совершенно не считаясь с массовым уничтожением местной биосферы. Для того чтобы остановить вас с минимальными потерями, пришлось разработать специальную стратегию захвата.
— Вот вы и признали, что захват — всего лишь замаскированная форма инопланетной агрессии.
— Разве я это отрицал? Посмотрите на себя. Посмотрите, во что вы превратили собственный народ. Вы стали слишком легкой добычей. Было бы просто глупо не воспользоваться сложившейся ситуацией. Для начала захвата оказалось достаточно всего лишь одного опломбированного вагона, затем нам оставалось лишь подбирать тела тех, чьи души уже принадлежали нам. Ну, а потом небольшая замена… Маленькая психологическая операция, и вот уже готова шестая колонна. Ряды наших адептов множатся, постепенно захватывая все жизненно важные центры вашего общества: СМИ, банки, властные структуры, армию.
Если бы не такие, как вы, единичные экземпляры, нам не о чем было бы разговаривать. Но, к сожалению, среди вас есть упрямые дураки. Они лезут в мой мир со своим нахальством, со своими претензиями и ничтожными надеждами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43