Оба впечатления оказались совершенно обманчивыми.
Хейек был примерно моего возраста и внешне чем-то походил на меня – темноволосый, лысеющий, с округлым животиком, орлиным носом и полным, решительным ртом. Однако на этом сходство кончалось. У меня волосы каштановые с проседью, у него – черные как смоль; мои движения неторопливы и хорошо скоординированы, его – быстры и порывисты; у меня голос образованного англичанина, у него – грубый и гортанный, на каком бы языке он ни говорил. И еще он носил драгоценности: золотой браслет, пару перстней и золотую цепочку с медальоном на шее. На кармане его рубашки и носках черных домашних туфель были вышиты золотом его инициалы. Во рту сверкали два золотых зуба.
Когда меня ему представили, он выпрямился, но не встал и не протянул руки. Он кивнул в сторону девицы:
– Мой ассистент и технический советник, мадемуазель Кауфман.
Я поклонился ей. Она разглядывала меня поверх стакана. Хейек жестом пригласил нас сесть. Матрос в белом кителе подал напитки.
– Мне говорили, мсье Симпсон, что ваша жена – известная исполнительница танца живота, – сказал Хейек.
– Исполнительница экзотических танцев, шеф, – сказал Гутар. – У него пунктик на этот счет.
– Рад слышать, – сказал Хейек. Его золотые зубы сверкнули. – В развлекательном бизнесе деликатность и хороший вкус имеют первостепенное значение. Я надеюсь иметь удовольствие познакомиться с вашей женой.
– В настоящее время она на зарубежных гастролях.
– Какая жалость. Но вы, насколько я понимаю, имеете опыт работы с киносъемочными группами.
– Да, мсье Хейек. – Он сказал уже достаточно, чтобы я мог распознать его происхождение. Может быть, он и живет в Швейцарии, но его французский акцент сирийского или ливанского происхождения. Удивительно, что Геннадиу этого не заметил.
– Какого рода у вас опыт?
Говорить ему правду не было никакого толка. Впрочем, в этом и не было нужды: пока я возил ту самую съемочную группу, мне удалось порядочно нахвататься всякой всячины, слушая их разговоры.
– Главным образом, работа на натуре, – сказал я. – Помощь на месте съемок руководителям группы, связь с местными властями, организация массовок, переводчик при директоре – в случае необходимости. В общем, мастер на все руки.
– Кого вам приходилось набирать для массовок?
– Местную публику, рыбаков, деревенских жителей. На самом деле статистов подыскивал один грек, и мне еще тогда пришло в голову, что я и сам вполне справился бы с этой работой, может, даже лучше.
– Нас не интересуют рыбаки или деревенские жители, – сказал Хейек. – Это будет фильм о путешествиях. Но, – он поднял руку, подчеркивая этим значение своих слов, – это будет фильм нового типа. Мы покажем прошлое в настоящем и настоящее в прошлом.
Я ничего не понял и стал ждать продолжения, напустив на себя вид почтительного и сообразительного слушателя. Он пропустил приличный глоток виски.
– Слава Греции вновь оживет, – продолжал он. – Я воссоздам ее. И не только на ее руинах, но во плоти и крови.
Казалось, он ожидал от меня какого-то отклика.
– Звучит очень интересно, мсье Хейек, – сказал я. Потом меня осенила идея. – Вы будете работать по сценарию?
Он улыбнулся, нагнулся и поднял с палубы лежавший рядом с его креслом толстый том в кожаном переплете.
– Вот единственный сценарий, который мне нужен. Это и мое воображение. Остальное – в руках природы.
– И плоти с кровью, – заметила со странной улыбкой мадемуазель Кауфман. Это были первые слова, которые она произнесла с момента нашего прибытия.
Хейек игриво похлопал ее по бедру.
– Вначале было слово, – сказал он. – Я думаю, вы говорите по-английски, мсье Симпсон.
– Да, я получил образование в Англии.
– Тогда вы должны знать труд Ламприера «Bibliotheca Classica». «Классическая библиотека» (лат.).
– Что-то не припомню. – Я был в замешательстве.
– Ну вы, наверное, слышали об оргиях Дионисия?
– Да, конечно. – Наиболее лихие туристы всегда интересуются оргиями. Обычно гиды только и делают, что пичкают туристов археологией. Но я-то знал, как зарабатывать монету. Некоторые из храмовых обрядов были, прямо сказать, те еще штучки!
– Ламприер описывает их подробно, – сказал Хейек. – И не только оргии Дионисия или вакханалии. Похоже, что оргии очаровали его. Конечно, он писал о них в негодующем, осуждающем тоне, но он приводит детали. А чего у него нет, мы дополним воображением. Я уверен, мы не столкнемся с трудностями в воссоздании различных и совершенно правдивых сцен на фоне естественного окружения. Вы следуете за моей мыслью?
– Да. – Говоря по правде, я его уже давно обскакал.
– Главное, – продолжал он значительно, – собрать подходящую труппу – и танцоров, и всех остальных. Я настаиваю на полной достоверности с частым использованием крупных планов. Значит, предстоит преодолеть определенные технические трудности. Когда мужчина и женщина, говоря словами Ламприера, «совершают акт невероятной распущенности», вряд ли удастся сделать два или три дубля. Нужно снимать с первого раза. Мы будем пользоваться несколькими камерами, чтобы все вышло объемно. Но успех во многом зависит от молодой, но опытной и сговорчивой труппы. Вот тут вы и вступаете в игру.
– Понятно.
– Вы представляете себе, что необходимо?
– Думаю, что да.
– Вы можете это обеспечить?
– Мне нужно знать немножко побольше. Задача не из легких.
– Если бы все было легко, – грубо прервал Гутар, – мсье Хейек не стал бы вам платить.
Хейек не обратил внимания на реплику. Он внимательно смотрел на меня.
– Мне нужно точно знать, чего вы хотите, – сказал я. – Например, сколько нужно танцоров и других лиц, на какое время? Где будут проходить съемки? Ну и, наконец, вопрос об оплате.
Он отмахнулся от вопросов небрежным жестом, сверкнув золотом браслета.
– Детали можно обсудить позже. Главное, чтобы вы прониклись пониманием важности качества исполнения. Нам нужно создать волнующее зрелище, а не какое-нибудь убожество. Ваша задача – найти привлекательные пары. Конечно, они должны быть талантливы и иметь опыт, но в то же время главное – молодость и свежесть. Никакого старья из подворотен. Понятно?
– Да. – Все было ясней ясного. Они снимали порнофильм.
Глава V
Тем же вечером я отправился к мадам Ирме. У нее очень приятный дом с участком неподалеку от дороги на Кифиссию. Обычно она держит не больше шести-семи девочек и меняет их через несколько месяцев. Цены у нее немалые, зато все организовано на высшем уровне. Клиенты приходят и уходят через разные двери, чтобы избежать непредвиденных встреч. Клиент имеет дело только с самой мадам Ирмой, старой Кирой, отвечающей за финансовую часть, и, конечно, с выбранной дамой. Если Хейек заботится о «качестве», думал я, Ирма могла бы мне помочь.
Ирма, бывало, платила мне комиссионные, когда я доставлял ей клиентов, так что в общем мы были на дружеской ноге. Естественно, я не собирался сразу же выкладывать ей все начистоту. Но я прикинул: если начать издалека и сделать вид, что проговорился, она может подумать, что во всем этом деле для нее барыша больше, чем для меня, и тогда дело могло бы пойти на лад. Ну и конечно, для нее барыша, несомненно, будет больше.
Она не молода, но довольно привлекательна, если пухленькие в вашем вкусе. Я даже слышал, что кое-кто из ее регулярных клиентов обычно проводит время с ней самой, вспоминая старые времена. Может быть, и так; но когда к часу ночи все затихает, она, обычно одетая в элегантный домашний халатик, попивает чай в своей гостиной да раскладывает пасьянс.
Она не очень-то мне обрадовалась, когда я появился без клиента на буксире. Но я сказал, что пришел к ней за советом, и она несколько оттаяла, предложив мне чаю.
Мне больше подошла бы рюмка бренди, но пришлось ограничиться чаем.
– Вы знаете, мадам, что прибыла новая киносъемочная группа?
– А, киношников в наши дни здесь полным-полно. – Было, однако, заметно, что она заинтригована. – Американцы?
– Итальянцы.
– Есть звезды? – Она читает все американские киножурналы и в курсе всех сплетен:
– Звезд в обычном смысле слова нет. Это фильм о путешествиях, но весьма своеобразный, по-своему художественный. Актеры и актрисы исполняют роли храмовых танцоров, нимф, фавнов, древних богов и богинь.
Она пожала плечами, сразу потеряв интерес.
– О чем же вы хотите со мной посоветоваться?
– Меня попросили подобрать подходящих молодых танцоров и танцовщиц да еще кое-кого для съемок. Я надеялся, что вы сможете мне помочь.
– Спросите свою жену. Она-то должна знать.
– Она на зарубежных гастролях.
– Но есть менеджер клуба, где она выступает. К тому же он театральный агент. Как же зовут эту свинью? Да, Аргирис.
– С Аргирисом очень трудно иметь дело, вы это знаете, мадам. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы он знал актеров, нужных для этих конкретных съемок.
Я выбирал выражения очень осторожно. Она пристально взглянула на меня.
– А какой именно тип актеров нужен?
Опять я проявил осторожность в выражениях.
– Их игра должна отличаться полным реализмом, мадам.
– В одежде или без? – Она начинала соображать.
– И так и этак.
– В естественных ситуациях?
– По большей части.
– Фу, какая гадость!
Негодование было автоматической реакцией. У мадам Ирмы устраивались частные «представления», и ей хорошо было известно, что я о них знаю.
– Как я понимаю, все будет сделано с большим вкусом.
– Но только не с моими девочками.
Я не стал обращать ее внимание на лицемерность этого заявления.
– Нет так нет, мадам.
Но теперь она уже задумалась.
– Почему вы пришли за советом ко мне? – спросила она. – Почему вы не отправились к Прачке?
Так она окрестила свою главную конкурентку, а с ней я в настоящий момент находился в конфликте по поводу комиссионных, которые она мне задолжала.
– Все очень просто, мадам, – ответил я. – Эта кинокомпания – весьма компетентная организация, с высокими требованиями к качеству исполнения и располагающая хорошими деньгами, которые она готова заплатить. Им нужны только талантливые исполнители. Вот поэтому я и пришел к вам за советом.
Она еще подумала и принялась раскладывать карты на кофейном столике.
– Вы говорите, они располагают хорошими деньгами. Что вы имеете в виду?
– Три тысячи драхм каждой актрисе высшей категории. Их потребуется шесть на разный срок, в среднем на пять дней каждая.
– Это гроши. Я должна думать о своих девочках. Они все копят деньги на приданое. Минимум пять тысяч. Хотя я даже и не думаю всерьез об этом гнусном предложении.
– Об условиях всегда можно договориться. Она разложила еще несколько карт кружком.
– Вы говорите, они будут работать днем. А ночью?
– Нет, только днем.
– В студии?
– Нет, на площадках. В древних храмах. Я же сказал, все будет на высшем уровне.
– На открытом воздухе! – Да.
– Это настоящее злодейство. – Казалось, предложение произвело на нее впечатление. Еще карты, еще размышления. – А что будет с фильмом?
– Его размножат за рубежом для распространения в других странах.
– Не здесь? У меня, как вы понимаете, хорошие отношения с полицией, но…
– Нет, не здесь. Компания ни в коей мере не хочет никаких осложнений с полицией. Они очень осторожны и осмотрительны.
– Без этого нельзя. – Она протянула мне веер из карт. – Вытяните карту.
Я вытянул, и она положила ее не глядя в центр круга лицом вниз.
– Нужно подумать и об актерах-мужчинах, – заметила она.
– Я как раз собирался посоветоваться по этому поводу с вами, мадам. Предполагается, они будут блондины.
– Но есть и очень неплохие брюнеты.
– Может быть, им надеть парики? – Я сказал глупость, но день выдался трудный, и я устал.
Она нахмурилась и посмотрела на меня неодобрительно.
– Либо вы шутите, а я не люблю шуток в таких делах, либо у вас нет воображения.
– Простите, мадам, я не подумал.
– А я не люблю иметь дело с людьми, которые не думают.
Я решил, что лучше промолчать. Она ловкими движениями начала раскладывать второй круг карт. Наконец она открыла карту, которую я вытащил. Она постучала по ней с важным видом.
На карте был изображен человек, подвешенный за лодыжку.
– Висельник, – сказала она. – Если у вас на уме предательство, поберегитесь. Я говорю вам это для вашего же блага. Я не выбираю карты, у них свой путь к тайнам человеческого сердца.
Я кивнул. До меня дошел смысл тирады. Мои симпатии были на стороне человека, висевшего вниз головой. Я прекрасно понимал, что он испытывал.
Глава VI
Но не я предал мадам Ирму, а она меня! Хорошо, постараюсь быть объективным. Я не могу полностью обвинять старую стерву, что получилась такая история. Виноват Хейек. Ему ни в коем случае не нужно было нанимать такого опасного субъекта, как Гутар.
Гутар ни черта не понимал в киносъемках, это было ежу понятно. На самом деле он служил Хейеку телохранителем, подручным и спецом по грязным делишкам. Такому человеку, как Хейек, конечно, нужен громила вроде Гутара, но почему он остановился именно на Гутаре, я понять не могу. Наверное, то, что Гутар когда-то служил парашютистом во французской армии, производило впечатление на таких, как Хейек. А может быть, он повстречал Гутара, болтавшегося без дела где-нибудь в Дамаске или Бейруте, и нанял его по дешевке.
Конечно, я понял с самого начала, что все разговоры Хейека о съемках развалин – сплошное очковтирательство. Он получил официальное разрешение снимать обычные виды вроде Акрополя или храма Зевса, но это было для прикрытия. Даже если бы министерство общественных работ позволило ему использовать их драгоценные археологические памятники как декорации для того, что было у него на уме, вся затея не имела смысла. Нельзя же снимать совокупляющихся нимф и фавнов на глазах у разинувших рот туристов! Для этого нужна атмосфера интимности.
План работы Хейека был прост. Три дня он для отвода глаз снимал обычные достопримечательности, но без пленки в камерах. После этого мы отправились вместе с труппой на яхте в прелестную бухточку, к которой нельзя было добраться по дороге.
Декорации, если их так можно назвать, состояли в основном из трех «сломанных» колонн, которые сделали по заказу Геннадиу в Афинах из дранки и гипса. Высотой они были всего в несколько футов и весили немного, но когда их установили на скалистом уступе над берегом моря, создавалось впечатление настоящего старинного храма. В добавление к этим декорациям была еще пара урн из папье-маше.
Впрочем, когда нимфы и фавны принимались за дело, вряд ли требовались какие-либо декорации.
Вот тут-то вступила в свою роль мадемуазель Кауфман. Хейек тогда сказал, что она его технический советник. В тот момент я не принял это всерьез, пока они не начали снимать сцены оргий. Здесь Кауфман с видом полной невинности стала предлагать девицам разные варианты того, что бы они могли проделать. Должен сказать, что от некоторых предложений даже меня бросало в краску. Похоже, ее не интересовало, что делают мужчины. Это было прерогативой Хейека.
Что касается меня лично, мне все это вскоре надоело. В том смысле, что хорошего понемногу.
Меня там не было, когда разразился скандал.
После того как я набрал актерскую труппу и убедился, что финансовая часть соглашения выполняется, мне там торчать целыми днями было явно ни к чему. Геннадиу не появлялся на горизонте с самого начала съемок, и я решил заняться своим обычным делом с автомобилем. В конце концов, нужно же было на что-то жить, тем более что Ники возвращалась с гастролей не раньше чем через месяц. К тому же у меня были обязательства перед мадам Карадонтис.
Говоря откровенно, я не думаю, что была бы какая-нибудь разница, если бы я и знал, какие там творятся дела. Гутара я бы остановить не смог. Скорее всего, мне не пришло бы в голову даже пытаться.
В тот вечер, которому суждено было стать моим последним в Афинах, я отвозил компанию американцев на Парнас. Они проторчали там с час, распивая коктейли в гостиничном баре, и уже стемнело, когда я распрощался с ними у отеля «Гран-Бретань». Я поразмыслил немного, стоит ли подождать пассажиров, направляющихся в аэропорт, и решил, что не стоит. Я взял курс к дому, но, на свое счастье, по дороге принял решение остановиться по пути в таверне, чтобы пропустить стаканчик.
Там меня ждало послание Геннадиу: «Позвони немедленно, авария» – и был приложен номер телефона его конторы.
Он ответил после первого же гудка и не стал тратить время на приветствия.
– Ты где, в таверне? – Да.
– Выходи и дуй прямо в мою контору.
– Да я…
– Не до споров. Времени в обрез. Немедленно в контору. Машину оставь у клуба. Ее не должны видеть у конторы. Усек?
– Но…
– Пулей, слышишь меня? Несись, ради самого себя. Он повесил трубку.
В голосе его чувствовался испуг. Одно это нагнало на меня страху. Я проглотил свою выпивку и вышел, не возвращаясь к столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Хейек был примерно моего возраста и внешне чем-то походил на меня – темноволосый, лысеющий, с округлым животиком, орлиным носом и полным, решительным ртом. Однако на этом сходство кончалось. У меня волосы каштановые с проседью, у него – черные как смоль; мои движения неторопливы и хорошо скоординированы, его – быстры и порывисты; у меня голос образованного англичанина, у него – грубый и гортанный, на каком бы языке он ни говорил. И еще он носил драгоценности: золотой браслет, пару перстней и золотую цепочку с медальоном на шее. На кармане его рубашки и носках черных домашних туфель были вышиты золотом его инициалы. Во рту сверкали два золотых зуба.
Когда меня ему представили, он выпрямился, но не встал и не протянул руки. Он кивнул в сторону девицы:
– Мой ассистент и технический советник, мадемуазель Кауфман.
Я поклонился ей. Она разглядывала меня поверх стакана. Хейек жестом пригласил нас сесть. Матрос в белом кителе подал напитки.
– Мне говорили, мсье Симпсон, что ваша жена – известная исполнительница танца живота, – сказал Хейек.
– Исполнительница экзотических танцев, шеф, – сказал Гутар. – У него пунктик на этот счет.
– Рад слышать, – сказал Хейек. Его золотые зубы сверкнули. – В развлекательном бизнесе деликатность и хороший вкус имеют первостепенное значение. Я надеюсь иметь удовольствие познакомиться с вашей женой.
– В настоящее время она на зарубежных гастролях.
– Какая жалость. Но вы, насколько я понимаю, имеете опыт работы с киносъемочными группами.
– Да, мсье Хейек. – Он сказал уже достаточно, чтобы я мог распознать его происхождение. Может быть, он и живет в Швейцарии, но его французский акцент сирийского или ливанского происхождения. Удивительно, что Геннадиу этого не заметил.
– Какого рода у вас опыт?
Говорить ему правду не было никакого толка. Впрочем, в этом и не было нужды: пока я возил ту самую съемочную группу, мне удалось порядочно нахвататься всякой всячины, слушая их разговоры.
– Главным образом, работа на натуре, – сказал я. – Помощь на месте съемок руководителям группы, связь с местными властями, организация массовок, переводчик при директоре – в случае необходимости. В общем, мастер на все руки.
– Кого вам приходилось набирать для массовок?
– Местную публику, рыбаков, деревенских жителей. На самом деле статистов подыскивал один грек, и мне еще тогда пришло в голову, что я и сам вполне справился бы с этой работой, может, даже лучше.
– Нас не интересуют рыбаки или деревенские жители, – сказал Хейек. – Это будет фильм о путешествиях. Но, – он поднял руку, подчеркивая этим значение своих слов, – это будет фильм нового типа. Мы покажем прошлое в настоящем и настоящее в прошлом.
Я ничего не понял и стал ждать продолжения, напустив на себя вид почтительного и сообразительного слушателя. Он пропустил приличный глоток виски.
– Слава Греции вновь оживет, – продолжал он. – Я воссоздам ее. И не только на ее руинах, но во плоти и крови.
Казалось, он ожидал от меня какого-то отклика.
– Звучит очень интересно, мсье Хейек, – сказал я. Потом меня осенила идея. – Вы будете работать по сценарию?
Он улыбнулся, нагнулся и поднял с палубы лежавший рядом с его креслом толстый том в кожаном переплете.
– Вот единственный сценарий, который мне нужен. Это и мое воображение. Остальное – в руках природы.
– И плоти с кровью, – заметила со странной улыбкой мадемуазель Кауфман. Это были первые слова, которые она произнесла с момента нашего прибытия.
Хейек игриво похлопал ее по бедру.
– Вначале было слово, – сказал он. – Я думаю, вы говорите по-английски, мсье Симпсон.
– Да, я получил образование в Англии.
– Тогда вы должны знать труд Ламприера «Bibliotheca Classica». «Классическая библиотека» (лат.).
– Что-то не припомню. – Я был в замешательстве.
– Ну вы, наверное, слышали об оргиях Дионисия?
– Да, конечно. – Наиболее лихие туристы всегда интересуются оргиями. Обычно гиды только и делают, что пичкают туристов археологией. Но я-то знал, как зарабатывать монету. Некоторые из храмовых обрядов были, прямо сказать, те еще штучки!
– Ламприер описывает их подробно, – сказал Хейек. – И не только оргии Дионисия или вакханалии. Похоже, что оргии очаровали его. Конечно, он писал о них в негодующем, осуждающем тоне, но он приводит детали. А чего у него нет, мы дополним воображением. Я уверен, мы не столкнемся с трудностями в воссоздании различных и совершенно правдивых сцен на фоне естественного окружения. Вы следуете за моей мыслью?
– Да. – Говоря по правде, я его уже давно обскакал.
– Главное, – продолжал он значительно, – собрать подходящую труппу – и танцоров, и всех остальных. Я настаиваю на полной достоверности с частым использованием крупных планов. Значит, предстоит преодолеть определенные технические трудности. Когда мужчина и женщина, говоря словами Ламприера, «совершают акт невероятной распущенности», вряд ли удастся сделать два или три дубля. Нужно снимать с первого раза. Мы будем пользоваться несколькими камерами, чтобы все вышло объемно. Но успех во многом зависит от молодой, но опытной и сговорчивой труппы. Вот тут вы и вступаете в игру.
– Понятно.
– Вы представляете себе, что необходимо?
– Думаю, что да.
– Вы можете это обеспечить?
– Мне нужно знать немножко побольше. Задача не из легких.
– Если бы все было легко, – грубо прервал Гутар, – мсье Хейек не стал бы вам платить.
Хейек не обратил внимания на реплику. Он внимательно смотрел на меня.
– Мне нужно точно знать, чего вы хотите, – сказал я. – Например, сколько нужно танцоров и других лиц, на какое время? Где будут проходить съемки? Ну и, наконец, вопрос об оплате.
Он отмахнулся от вопросов небрежным жестом, сверкнув золотом браслета.
– Детали можно обсудить позже. Главное, чтобы вы прониклись пониманием важности качества исполнения. Нам нужно создать волнующее зрелище, а не какое-нибудь убожество. Ваша задача – найти привлекательные пары. Конечно, они должны быть талантливы и иметь опыт, но в то же время главное – молодость и свежесть. Никакого старья из подворотен. Понятно?
– Да. – Все было ясней ясного. Они снимали порнофильм.
Глава V
Тем же вечером я отправился к мадам Ирме. У нее очень приятный дом с участком неподалеку от дороги на Кифиссию. Обычно она держит не больше шести-семи девочек и меняет их через несколько месяцев. Цены у нее немалые, зато все организовано на высшем уровне. Клиенты приходят и уходят через разные двери, чтобы избежать непредвиденных встреч. Клиент имеет дело только с самой мадам Ирмой, старой Кирой, отвечающей за финансовую часть, и, конечно, с выбранной дамой. Если Хейек заботится о «качестве», думал я, Ирма могла бы мне помочь.
Ирма, бывало, платила мне комиссионные, когда я доставлял ей клиентов, так что в общем мы были на дружеской ноге. Естественно, я не собирался сразу же выкладывать ей все начистоту. Но я прикинул: если начать издалека и сделать вид, что проговорился, она может подумать, что во всем этом деле для нее барыша больше, чем для меня, и тогда дело могло бы пойти на лад. Ну и конечно, для нее барыша, несомненно, будет больше.
Она не молода, но довольно привлекательна, если пухленькие в вашем вкусе. Я даже слышал, что кое-кто из ее регулярных клиентов обычно проводит время с ней самой, вспоминая старые времена. Может быть, и так; но когда к часу ночи все затихает, она, обычно одетая в элегантный домашний халатик, попивает чай в своей гостиной да раскладывает пасьянс.
Она не очень-то мне обрадовалась, когда я появился без клиента на буксире. Но я сказал, что пришел к ней за советом, и она несколько оттаяла, предложив мне чаю.
Мне больше подошла бы рюмка бренди, но пришлось ограничиться чаем.
– Вы знаете, мадам, что прибыла новая киносъемочная группа?
– А, киношников в наши дни здесь полным-полно. – Было, однако, заметно, что она заинтригована. – Американцы?
– Итальянцы.
– Есть звезды? – Она читает все американские киножурналы и в курсе всех сплетен:
– Звезд в обычном смысле слова нет. Это фильм о путешествиях, но весьма своеобразный, по-своему художественный. Актеры и актрисы исполняют роли храмовых танцоров, нимф, фавнов, древних богов и богинь.
Она пожала плечами, сразу потеряв интерес.
– О чем же вы хотите со мной посоветоваться?
– Меня попросили подобрать подходящих молодых танцоров и танцовщиц да еще кое-кого для съемок. Я надеялся, что вы сможете мне помочь.
– Спросите свою жену. Она-то должна знать.
– Она на зарубежных гастролях.
– Но есть менеджер клуба, где она выступает. К тому же он театральный агент. Как же зовут эту свинью? Да, Аргирис.
– С Аргирисом очень трудно иметь дело, вы это знаете, мадам. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы он знал актеров, нужных для этих конкретных съемок.
Я выбирал выражения очень осторожно. Она пристально взглянула на меня.
– А какой именно тип актеров нужен?
Опять я проявил осторожность в выражениях.
– Их игра должна отличаться полным реализмом, мадам.
– В одежде или без? – Она начинала соображать.
– И так и этак.
– В естественных ситуациях?
– По большей части.
– Фу, какая гадость!
Негодование было автоматической реакцией. У мадам Ирмы устраивались частные «представления», и ей хорошо было известно, что я о них знаю.
– Как я понимаю, все будет сделано с большим вкусом.
– Но только не с моими девочками.
Я не стал обращать ее внимание на лицемерность этого заявления.
– Нет так нет, мадам.
Но теперь она уже задумалась.
– Почему вы пришли за советом ко мне? – спросила она. – Почему вы не отправились к Прачке?
Так она окрестила свою главную конкурентку, а с ней я в настоящий момент находился в конфликте по поводу комиссионных, которые она мне задолжала.
– Все очень просто, мадам, – ответил я. – Эта кинокомпания – весьма компетентная организация, с высокими требованиями к качеству исполнения и располагающая хорошими деньгами, которые она готова заплатить. Им нужны только талантливые исполнители. Вот поэтому я и пришел к вам за советом.
Она еще подумала и принялась раскладывать карты на кофейном столике.
– Вы говорите, они располагают хорошими деньгами. Что вы имеете в виду?
– Три тысячи драхм каждой актрисе высшей категории. Их потребуется шесть на разный срок, в среднем на пять дней каждая.
– Это гроши. Я должна думать о своих девочках. Они все копят деньги на приданое. Минимум пять тысяч. Хотя я даже и не думаю всерьез об этом гнусном предложении.
– Об условиях всегда можно договориться. Она разложила еще несколько карт кружком.
– Вы говорите, они будут работать днем. А ночью?
– Нет, только днем.
– В студии?
– Нет, на площадках. В древних храмах. Я же сказал, все будет на высшем уровне.
– На открытом воздухе! – Да.
– Это настоящее злодейство. – Казалось, предложение произвело на нее впечатление. Еще карты, еще размышления. – А что будет с фильмом?
– Его размножат за рубежом для распространения в других странах.
– Не здесь? У меня, как вы понимаете, хорошие отношения с полицией, но…
– Нет, не здесь. Компания ни в коей мере не хочет никаких осложнений с полицией. Они очень осторожны и осмотрительны.
– Без этого нельзя. – Она протянула мне веер из карт. – Вытяните карту.
Я вытянул, и она положила ее не глядя в центр круга лицом вниз.
– Нужно подумать и об актерах-мужчинах, – заметила она.
– Я как раз собирался посоветоваться по этому поводу с вами, мадам. Предполагается, они будут блондины.
– Но есть и очень неплохие брюнеты.
– Может быть, им надеть парики? – Я сказал глупость, но день выдался трудный, и я устал.
Она нахмурилась и посмотрела на меня неодобрительно.
– Либо вы шутите, а я не люблю шуток в таких делах, либо у вас нет воображения.
– Простите, мадам, я не подумал.
– А я не люблю иметь дело с людьми, которые не думают.
Я решил, что лучше промолчать. Она ловкими движениями начала раскладывать второй круг карт. Наконец она открыла карту, которую я вытащил. Она постучала по ней с важным видом.
На карте был изображен человек, подвешенный за лодыжку.
– Висельник, – сказала она. – Если у вас на уме предательство, поберегитесь. Я говорю вам это для вашего же блага. Я не выбираю карты, у них свой путь к тайнам человеческого сердца.
Я кивнул. До меня дошел смысл тирады. Мои симпатии были на стороне человека, висевшего вниз головой. Я прекрасно понимал, что он испытывал.
Глава VI
Но не я предал мадам Ирму, а она меня! Хорошо, постараюсь быть объективным. Я не могу полностью обвинять старую стерву, что получилась такая история. Виноват Хейек. Ему ни в коем случае не нужно было нанимать такого опасного субъекта, как Гутар.
Гутар ни черта не понимал в киносъемках, это было ежу понятно. На самом деле он служил Хейеку телохранителем, подручным и спецом по грязным делишкам. Такому человеку, как Хейек, конечно, нужен громила вроде Гутара, но почему он остановился именно на Гутаре, я понять не могу. Наверное, то, что Гутар когда-то служил парашютистом во французской армии, производило впечатление на таких, как Хейек. А может быть, он повстречал Гутара, болтавшегося без дела где-нибудь в Дамаске или Бейруте, и нанял его по дешевке.
Конечно, я понял с самого начала, что все разговоры Хейека о съемках развалин – сплошное очковтирательство. Он получил официальное разрешение снимать обычные виды вроде Акрополя или храма Зевса, но это было для прикрытия. Даже если бы министерство общественных работ позволило ему использовать их драгоценные археологические памятники как декорации для того, что было у него на уме, вся затея не имела смысла. Нельзя же снимать совокупляющихся нимф и фавнов на глазах у разинувших рот туристов! Для этого нужна атмосфера интимности.
План работы Хейека был прост. Три дня он для отвода глаз снимал обычные достопримечательности, но без пленки в камерах. После этого мы отправились вместе с труппой на яхте в прелестную бухточку, к которой нельзя было добраться по дороге.
Декорации, если их так можно назвать, состояли в основном из трех «сломанных» колонн, которые сделали по заказу Геннадиу в Афинах из дранки и гипса. Высотой они были всего в несколько футов и весили немного, но когда их установили на скалистом уступе над берегом моря, создавалось впечатление настоящего старинного храма. В добавление к этим декорациям была еще пара урн из папье-маше.
Впрочем, когда нимфы и фавны принимались за дело, вряд ли требовались какие-либо декорации.
Вот тут-то вступила в свою роль мадемуазель Кауфман. Хейек тогда сказал, что она его технический советник. В тот момент я не принял это всерьез, пока они не начали снимать сцены оргий. Здесь Кауфман с видом полной невинности стала предлагать девицам разные варианты того, что бы они могли проделать. Должен сказать, что от некоторых предложений даже меня бросало в краску. Похоже, ее не интересовало, что делают мужчины. Это было прерогативой Хейека.
Что касается меня лично, мне все это вскоре надоело. В том смысле, что хорошего понемногу.
Меня там не было, когда разразился скандал.
После того как я набрал актерскую труппу и убедился, что финансовая часть соглашения выполняется, мне там торчать целыми днями было явно ни к чему. Геннадиу не появлялся на горизонте с самого начала съемок, и я решил заняться своим обычным делом с автомобилем. В конце концов, нужно же было на что-то жить, тем более что Ники возвращалась с гастролей не раньше чем через месяц. К тому же у меня были обязательства перед мадам Карадонтис.
Говоря откровенно, я не думаю, что была бы какая-нибудь разница, если бы я и знал, какие там творятся дела. Гутара я бы остановить не смог. Скорее всего, мне не пришло бы в голову даже пытаться.
В тот вечер, которому суждено было стать моим последним в Афинах, я отвозил компанию американцев на Парнас. Они проторчали там с час, распивая коктейли в гостиничном баре, и уже стемнело, когда я распрощался с ними у отеля «Гран-Бретань». Я поразмыслил немного, стоит ли подождать пассажиров, направляющихся в аэропорт, и решил, что не стоит. Я взял курс к дому, но, на свое счастье, по дороге принял решение остановиться по пути в таверне, чтобы пропустить стаканчик.
Там меня ждало послание Геннадиу: «Позвони немедленно, авария» – и был приложен номер телефона его конторы.
Он ответил после первого же гудка и не стал тратить время на приветствия.
– Ты где, в таверне? – Да.
– Выходи и дуй прямо в мою контору.
– Да я…
– Не до споров. Времени в обрез. Немедленно в контору. Машину оставь у клуба. Ее не должны видеть у конторы. Усек?
– Но…
– Пулей, слышишь меня? Несись, ради самого себя. Он повесил трубку.
В голосе его чувствовался испуг. Одно это нагнало на меня страху. Я проглотил свою выпивку и вышел, не возвращаясь к столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21