Вот я и есть такой клон, а выгляжу маленьким, потому что еще не вырос – мне надо было еще месяц-два полежать в специальной ванне, тогда бы я стал большим, но у нас не было времени. Потому что на задании я узнал кое-что важное, очень-очень важное. Но что именно – я не знаю, ведь тот я, который знал, – погиб, его застрелили эти проклятые «морские котики». Я знаю только, что это связано с заговором. Подозреваю, что наш президент на самом деле вовсе не наш президент, вот! Но большего я пока не могу сказать, мне нужно самому убедиться. По городу есть несколько тайников… ну на самом деле чуть больше, чем несколько, – около трехсот, и в одном из них я, тот я, которого застрелили, оставил все, что выяснил про этот жуткий заговор. И сейчас мне надо забрать эти документы. Мне ты… вы сразу понравились, вы, наверное, служили?
– Четвертый специальный батальон войск связи, – с гордостью отозвался водитель. – Ефрейтор запаса Агранов!
– Вольно, ефрейтор. – В голосе Витьки звучали настоящие командирские нотки. – Родине снова нужна ваша помощь. Нам нужно забрать документы из тайника.
– Служу России, товарищ майор! А вы знаете, где этот тайник?
– Не разочаровывайте меня, ефрейтор. Я же сказал, что знаю только то, что знал я, когда сдавал материал для того, чтобы из него сделали клона. В какой именно тайник я положил документы, я не знаю. Но это и неважно, я знаю наизусть адреса всех трехсот тайников, разбуди меня ночью, спроси: «Где находится тайник номер сто тридцать семь?», я тут же без запинки отвечу, нас так тренировали. Мы проедем по всем ним и найдем документы. Задача ясна, боец?
– Так точно, товарищ майор! – Водитель покосился назад. – А это кто с вами? Человек надежный, не сдаст?
– Это один из наших, боец. Можете в нем не сомневаться, он всей душой с нами. Он один остался из нашей ячейки, когда заговорщики громили наш штаб. Я взял его, потому что… Ну вы же сами видите, я выгляжу как ребенок и мне нужна помощь человека, который выглядит старше меня. Хотя на самом деле… ну вы понимаете.
Водитель истово закивал:
– Разумеется. Я в вашем распоряжении, товарищ майор. Задание без изменений? Благоева, э-э… одиннадцать?
– Да.
– Ты уверен, что эта история была необходима? – вдруг поинтересовался с заднего сиденья Рорик. – Кстати, я нахожу ее совершенно неправдоподобной.
Витька бросил испуганный взгляд на водителя, скрестил пальцы, обернулся назад и зашипел:
– Для тебя, между прочим, старался. Не порти мне легенду.
– Он нас не слышит, – отозвался Рорик, – но я не уверен, что подобное использование Знака Истиныоправдано. Обращаю твое внимание на тот факт, что водитель считает твое повествование правдивым от начала до конца. Это может повлиять на его действия и повредить нашему поиску.
– Не уверен он, ага. Если не уверен, так на фига тебе проводник понадобился? Сам бы и искал свои тайники, если сам все знаешь. И ничё не повредит, думаешь, я не подумал, что ли? Тебе что, хотелось бы, чтобы я сказал, что ты инопланетянин и ищешь потерявшегося друга? С чего бы он тебе тогда помогать стал? Не, он бы нас точно в милицию отвез или даже в ФСБ. А так он молчать будет в тряпочку и делать все, что я ему скажу, потому что понимает, что такое приказ. – Витька перевел дух и продолжил успокаивающим тоном: – Не бойся, все будет тип-топ. Я знаю, что делаю.
– Достаточно сложно в это поверить. Особенно после такого количества неправды.
– Я ничего не соврал, между прочим, я просто нафантазировал. Вот если бы я сказал что-то такое, от чего мне польза была бы, а кому-то вред, это было бы – наврал. А так – ничего подобного. Я ему потом тыщ сорок оставлю, так он ваще счастлив будет.
Рорик вздохнул:
– И тем не менее прошу тебя не пользоваться Знаком Истиныбез крайней необходимости.
– Ладно, – буркнул Витька. Демонстративно отвернулся и стал смотреть вперед. Но долго дуться не получилось.
– Приехали, товарищ майор, – сказал водитель, притормаживая у длинной девятиэтажки, – Благоева, 11.
– Хорошо, – сказал Витька мрачно, – ждите меня здесь, я скоро, – и выскочил на улицу.
Забежал во двор и не поверил своему счастью: возле скамейки у первого подъезда кучковалась опасного вида компания подростков, в которой ярким огоньком выделялась шевелюра Коляна. В другое время Витька напрягся бы и постарался обойти их стороной, но только не сегодня – он мечтал об этой встрече с того момента, как он увидел, что Рориково заклинание работает. Настал час отмщения. Витька вихляющей походкой подошел к подъезду и развязным тоном произнес:
– Колян, слышь, дело есть.
Колян смерил его взглядом, что-то негромко сказал, что вся компания сопроводила громким ржанием. Но со скамейки поднялся и подошел к Витьке:
– Ну чё тебе? Чё за дело-то?
– Отойдем, разговор не для лишних ушей.
Колян хмыкнул, но возражать не стал, крикнул своим:
– Посидите тут, я щас.
Отошли шагов на двадцать.
– Давай говори, чё за дело-то?…
– Я сегодня узнал страшную тайну, – сказал Витька, внутренне торжествуя. – Если во время большой перемены зайти в раздевалку, раздеться там догола, потом медленным шагом подняться в кабинет к директору и во все горло крикнуть заклинание «Трам-тарарарам, шурум-бурум, оп хоп и тру-ля-ля» три раза подряд, тогда будет вот что. Во-первых, все тут же забудут все, что видели, а во-вторых, тот, кто это сделал, сможет становиться невидимым, когда захочет. Вот!
Витька замолчал и вдруг испугался: а вдруг Рорик обиделся и снял с него это заклинание? Или что-нибудь еще выйдет не так? Тогда Колян сейчас его так отделает, что мало не покажется. Но кажется, прокатило, потому что тот присвистнул и сказал вполне серьезно:
– Круто. А если у директора закрыто будет?
Витька перевел дух и с трудом сдержал широкую улыбку:
– Тогда к завучу. Но главное, никому об этом нельзя рассказывать, иначе не сработает.
– Ты же мне рассказал, – нахмурился Колян.
– Поэтому я сам это сделать уже не смогу, – моментально нашелся Витька. – Это может сделать только тот, кому последнему рассказали.
Колян прищурился:
– Круто! Спасибо, братан. Я думал, ты лох лохом, а ты ничё, свой чувак. Колян своих не забывает. Дай пять. – Колян протянул руку. Витьке на мгновение даже стало его жалко, но он вспомнил все свои обиды и протянул руку в ответ:
– Для хорошего человека – не жалко.
– А то. – Колян широко ухмыльнулся. – Если что, обращайся. Помогу… может быть. – И он кивнул на прощание и направился к своей компании. Витька проводил его прищуренным недобрым взглядом, полный мстительного удовлетворения. Потом встряхнулся и побежал к своему подъезду.
Поднялся на свой этаж, открыл ключом дверь. К счастью, папа был уже дома.
– Привет, па, – сказал Витька, проходя в квартиру. – Держи свою пластинку.
Полез во внутренний карман, совсем забыв, что тот забит тысячными купюрами. Поморщился, попытался достать со дна эту чертову стекляшку, но неудачно – купюры посыпались из кармана. Витька дернул руками, пытаясь их придержать, но не получилось, и деньги попадали на пол. Папа вытаращил глаза:
– Что это? Откуда столько денег?
Присел на пол возле кучи тысячерублевок, подобрал пару, пристально разглядел со всех сторон. Перевел донельзя удивленный взгляд на Витьку:
– Ну-ка рассказывай.
Витька набрал полную грудь воздуха.
– Ну… это долгая история. Ты же знаешь, что я хожу в кружок рисования?
Папа машинально кивнул, Витька с воодушевлением продолжал:
– Ну вот, у нас недавно конкурс был, то есть не у нас, а вообще всероссийский, «Юное дарование» назывался. Рисунки в Москву отправляли, ну и мои отправили. А сегодня пришел на занятие кружка, а там… там… столько народу, там никогда столько не было – шумят, галдят, бумажки какие-то друг другу передают. Я раздеваюсь, а они меня заметили и кричат: «Вот он! Вот он!» Я даже испугался, представляешь. Чуть обратно не выскочил, но не стал – холодно же, а одежду я уже снял. Я говорю: «Чё я?» А меня окружили всякие тетки и дяди, смотрят восхищенно, кричат: «Гениально, гениально», – а сами, смотрю, мои рисунки держат. Самый главный ихний дядька вышел и говорит, что я на конкурсе победил, и не просто победил, говорит, а вообще уверен, что я новое направление в живописи открыл. Немедленно, говорит, на вручение премии в Москву поехали. Короче, Евгений Витольдович уже собрался, он со мной едет, вроде как мой наставник, ну и я тоже поеду, билет на самолет уже есть, самолет через два часа уже. Я возмутился, как же так, говорю, я же собраться не успею, а мне говорят, что мне все там на месте дадут. Во как, так что я попрощаться забежал, хотя меня даже пускать не хотели, на самолет, говорят, опоздаем.
– Вот это да, – сказал из-за спины мамин голос. – Я так за тебя рада, но почему же нас не предупредили?
– Привет, ма, а я и не заметил, как ты подошла, – сказал Витька, оборачиваясь и облегченно вздыхая. Если бы мамы не было дома, папиному рассказу она бы ни за что не поверила и были бы проблемы. А так все выходило нормально.
– Оказывается, Евгений Витольдович журнал наш в автобусе забыл, ну в котором наши адреса и телефоны написаны. Поэтому они ждали меня в кружке и сильно беспокоились, а вдруг я вообще не приду. А так бы они, конечно, домой пришли, все, как положено. Очень огорчались, что не знали, как вас зовут и сможете ли вы поехать в Москву, а то бы и вам билеты были. Ну вот.
– А что же они сейчас не зашли? Скажи, пусть поднимаются.
– А их и нету, они меня на такси посадили и отправили домой, сказав, чтобы я побыстрее, а сами в аэропорт поехали, а то вдруг самолет задерживать придется.
– Ничего себе, – папа покачал головой, – а деньги-то откуда, ты так и не сказал.
– А! – Витька хлопнул себя по лбу. – Забыл! Этот ихний главный мне, значит, и говорит: «Виктор Владимирович, – говорит, – продайте мне, – говорит, – ваш рисунок». Выгреб из кармана – не, – не из кармана, а из бумажника кожаного – все деньги, что там были, мне отдает и говорит: «Может, сейчас он столько и не стоит, но я уверен, что у вас громадное будущее, и со временем я продам этот рисунок за куда большую сумму». Ну я и подумал – а чего бы не продать? У меня таких рисунков все равно полон дом, а если что, я еще нарисую. Ну и отдал, а деньги взял. Вот – Витька перевел дух. – Я тороплюсь, там же самолет ждет.
Мама с папой ошеломленно молчали.
– Ну хорошо, – сказала, наконец, мама. – Но ты уверен, что они нормальные люди? А вдруг они преступники какие и просто обманули тебя и этого вашего Евгения Витольдовича?
– Ну, во-первых, Евгения Витольдовича так просто не обманешь, вы же его знаете? – Папа с мамой синхронно кивнули, хотя никогда Витькиного руководителя кружка и в глаза не видели. – А во-вторых, я этого ихнего знаю – это главный российский художник, я его по телевизору как-то видел. Да и Евгений Витольдович его тоже знает. Они когда-то рисованию учились вместе.
– Какой главный художник? – нахмурился папа.
– Ну… какой-то там начальник совета художников как будто… забыл, как точно называется.
– Союза художников России, что ли? – спросила мама, и на лице ее было написано такое восхищение что у Витьки в груди екнуло и стало очень стыдно.
– Ну да… вроде, – сказал он, краснея. – Ну мне уже бежать надо, а то самолет, он долго ждать не будет.
– Ты бы хоть покушал, – ласково сказала мама, но Витька уже обувался.
– Некогда, мам, некогда. Вы за меня не беспокойтесь, там есть кому обо мне позаботиться, да я и сам не маленький. Я вам звонить буду, часто. И в школу позвоните, пусть не дергаются. Пока! – Витька выскочил за дверь, облегченно выдохнул и вытер вспотевший лоб. Вроде прокатило. Еще раз вздохнул и вызвал лифт.
Обошел дом, беззаботной походкой подошел к «тойоте». Открыл правую переднюю дверь, обернулся к своим окнам – вдруг смотрят – и сел на сиденье.
– Поехали, – сказал со вздохом.
– А куда, товарищ майор? – спросил водитель, заводя машину.
– Э… – Витька запнулся. Достал карту и обернулся к Рорику: – Товарищ лейтенант, ваши соображения.
«Товарищ лейтенант» выразительно вздохнул, но карту взял.
– Здесь, поблизости, две точки, – сказал он, указывая их пальцем, – думаю, будет разумным проверить их, раз уж мы здесь.
– Отлично, – Витька повеселел, – поехали до Красина, товарищ Агранов, там разберемся.
– Слушаюсь.
Проехали эти две точки, потом поехали в Киселево, проверять еще три. Пока проверяли первые две, третья снялась с места и рванула куда-то в Затверечье. Почему-то Витька совершенно уверился, что на этот раз они нашли то, что искали. Но когда «тойота» поравнялась со стареньким, чадящим черным дымом выхлопа «москвичом», Рорик негромким голосом произнес уже набившее оскомину: «Неудачная попытка».
Витька расстроился:
– А с чего ты взял, что неудачная? Чё-то ты темнишь, по-моему. Ну сам посуди, чего эта твоя точка рванула куда-то как раз, когда мы поехали ее проверять?
– Он тебя слышит, – сказал Рорик равнодушно.
– Кто слышит? А… Блин! – Витька обернулся к водителю: – Не обращайте внимания, товарищ ефрейтор, у нас внутренние разногласия. Остановитесь пока.
Машина послушно вильнула к обочине. Витька скрестил пальцы и обернулся к Рорику:
– А как ты узнаешь, та это точка или не та? А сразу ты не можешь узнать, чтобы нам лишний раз не мотаться?
– На небольшом расстоянии я могу определить, является ли очередной субъект нашего поиска моим соотечественником. Но на значительном удалении – нет, не могу. У меня есть след души…некий набор признаков, однозначно характеризующий субъекта. К сожалению, этот набор довольно сильно меняется с возрастом, изменением условий и места жизни, даже настроением субъекта, поэтому для поиска я использую только самые константные элементы следа. Приходится мириться с тем, что остающийся набор уже не уникален – ему будут соответствовать все субъекты, имевшие личный контакт с искомым в течение некоторого времени. Поисковое заклинание дает мне направление на субъект, обладающий указанными элементами следа, и расстояние до него. Повторюсь, определить точно, является ли этот субъект тем, кого я ищу, я могу только вблизи, на расстоянии порядка десяти метров.
– Блин, у меня башка щас от твоих объяснений заболит. Нет бы просто сказать. Ладно еще, тебе не дурак какой попался, а я – все же чего-то да понял. Слушай! Придумал, – Витька залез с ногами на кресло и развернулся назад, положив локти на спинку сиденья. – Я понял, это вроде как в Интернете искать чего-то. Ну, например, если мне надо найти решение задачки про бассейны. Если я напишу все условие задачи целиком, оно мне ничего не найдет, а если я напишу просто «задача про бассейн», оно мне столько всякой фигни найдет, что закачаешься ее всю смотреть. Я тогда начинаю дописывать потихоньку всякие подробности, в конце концов, находится совсем немного, и среди этого обычно есть то, что мне надо. А если бы я сразу начал просматривать всю эту тыщу сайтов, которые мне Яндекс нашел, я бы и за неделю не управился. Так, может, и ты так сделаешь? Ну… не знаю, как объяснить лучше, ну ты же понял?
– Я понял. Ты предлагаешь расширить набор элементов. Хорошее предложение, я сейчас как раз думаю над этим. Но во-первых, новый поиск тоже займет некоторое время, которое можно потратить на проверку уже найденного. Но это не главное. Я допускаю, что ар-Лорин – моя соотечественница – закрыта от сканирования и я вообще не смогу найти ее таким образом. Тогда единственная возможность завершения моего поиска – найти того, кто с ней контактирует, и выяснить, где она находится. Те люди, которые встречались с ар-Лорин ранее и которых мы проверили сегодня, не имели контакта с ней долгое время и не знают, где она находится сейчас.
Витька задумался. Вздохнул.
– Ну, типа понимаю. Сложно все, блин. А кстати, – Витька оживился, – так это – она?А она не это… не твоя… э-э-э… возлюбленная?
– Нет, – спокойно ответил Рорик, – я с ней никогда не встречался.
– А, – разочарованно откликнулся Витька, – жаль. Вот если бы она была твоей любимой, тогда бы ты ее точно нашел. Это во всех фильмах так. Ну да ладно, может, ты ее найдешь и полюбишь, так что еще не все потеряно. Давай поехали дальше искать. Ну ты все-таки подумай, как сократить, угу? Куда дальше поедем? – Витька протянул карту.
– Сюда, – ответил Рорик, вглядываясь, – в Киселево, – и, запнувшись, добавил вопросительным тоном: – На Литейный переулок?
Витька присмотрелся, кивнул:
– Угу.
Слез с кресла, расцепил пальцы.
– Едем в Киселево товарищ Агранов, Литейный переулок, 1.
– Заправиться бы надо, товарищ майор, – просительным тоном сказал водитель, включая поворотник, – бензину километров на двадцать осталось, не больше.
– Нет проблем, – Витька проверил карман, в котором еще оставалось несколько тысячерублевок, – заезжай на любую заправку по дороге, зальем полный бак, нам, пожалуй, всю ночь колесить.
Рорик вдруг проявил интерес к происходящему.
– Бензин – это топливо для этой машины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Четвертый специальный батальон войск связи, – с гордостью отозвался водитель. – Ефрейтор запаса Агранов!
– Вольно, ефрейтор. – В голосе Витьки звучали настоящие командирские нотки. – Родине снова нужна ваша помощь. Нам нужно забрать документы из тайника.
– Служу России, товарищ майор! А вы знаете, где этот тайник?
– Не разочаровывайте меня, ефрейтор. Я же сказал, что знаю только то, что знал я, когда сдавал материал для того, чтобы из него сделали клона. В какой именно тайник я положил документы, я не знаю. Но это и неважно, я знаю наизусть адреса всех трехсот тайников, разбуди меня ночью, спроси: «Где находится тайник номер сто тридцать семь?», я тут же без запинки отвечу, нас так тренировали. Мы проедем по всем ним и найдем документы. Задача ясна, боец?
– Так точно, товарищ майор! – Водитель покосился назад. – А это кто с вами? Человек надежный, не сдаст?
– Это один из наших, боец. Можете в нем не сомневаться, он всей душой с нами. Он один остался из нашей ячейки, когда заговорщики громили наш штаб. Я взял его, потому что… Ну вы же сами видите, я выгляжу как ребенок и мне нужна помощь человека, который выглядит старше меня. Хотя на самом деле… ну вы понимаете.
Водитель истово закивал:
– Разумеется. Я в вашем распоряжении, товарищ майор. Задание без изменений? Благоева, э-э… одиннадцать?
– Да.
– Ты уверен, что эта история была необходима? – вдруг поинтересовался с заднего сиденья Рорик. – Кстати, я нахожу ее совершенно неправдоподобной.
Витька бросил испуганный взгляд на водителя, скрестил пальцы, обернулся назад и зашипел:
– Для тебя, между прочим, старался. Не порти мне легенду.
– Он нас не слышит, – отозвался Рорик, – но я не уверен, что подобное использование Знака Истиныоправдано. Обращаю твое внимание на тот факт, что водитель считает твое повествование правдивым от начала до конца. Это может повлиять на его действия и повредить нашему поиску.
– Не уверен он, ага. Если не уверен, так на фига тебе проводник понадобился? Сам бы и искал свои тайники, если сам все знаешь. И ничё не повредит, думаешь, я не подумал, что ли? Тебе что, хотелось бы, чтобы я сказал, что ты инопланетянин и ищешь потерявшегося друга? С чего бы он тебе тогда помогать стал? Не, он бы нас точно в милицию отвез или даже в ФСБ. А так он молчать будет в тряпочку и делать все, что я ему скажу, потому что понимает, что такое приказ. – Витька перевел дух и продолжил успокаивающим тоном: – Не бойся, все будет тип-топ. Я знаю, что делаю.
– Достаточно сложно в это поверить. Особенно после такого количества неправды.
– Я ничего не соврал, между прочим, я просто нафантазировал. Вот если бы я сказал что-то такое, от чего мне польза была бы, а кому-то вред, это было бы – наврал. А так – ничего подобного. Я ему потом тыщ сорок оставлю, так он ваще счастлив будет.
Рорик вздохнул:
– И тем не менее прошу тебя не пользоваться Знаком Истиныбез крайней необходимости.
– Ладно, – буркнул Витька. Демонстративно отвернулся и стал смотреть вперед. Но долго дуться не получилось.
– Приехали, товарищ майор, – сказал водитель, притормаживая у длинной девятиэтажки, – Благоева, 11.
– Хорошо, – сказал Витька мрачно, – ждите меня здесь, я скоро, – и выскочил на улицу.
Забежал во двор и не поверил своему счастью: возле скамейки у первого подъезда кучковалась опасного вида компания подростков, в которой ярким огоньком выделялась шевелюра Коляна. В другое время Витька напрягся бы и постарался обойти их стороной, но только не сегодня – он мечтал об этой встрече с того момента, как он увидел, что Рориково заклинание работает. Настал час отмщения. Витька вихляющей походкой подошел к подъезду и развязным тоном произнес:
– Колян, слышь, дело есть.
Колян смерил его взглядом, что-то негромко сказал, что вся компания сопроводила громким ржанием. Но со скамейки поднялся и подошел к Витьке:
– Ну чё тебе? Чё за дело-то?
– Отойдем, разговор не для лишних ушей.
Колян хмыкнул, но возражать не стал, крикнул своим:
– Посидите тут, я щас.
Отошли шагов на двадцать.
– Давай говори, чё за дело-то?…
– Я сегодня узнал страшную тайну, – сказал Витька, внутренне торжествуя. – Если во время большой перемены зайти в раздевалку, раздеться там догола, потом медленным шагом подняться в кабинет к директору и во все горло крикнуть заклинание «Трам-тарарарам, шурум-бурум, оп хоп и тру-ля-ля» три раза подряд, тогда будет вот что. Во-первых, все тут же забудут все, что видели, а во-вторых, тот, кто это сделал, сможет становиться невидимым, когда захочет. Вот!
Витька замолчал и вдруг испугался: а вдруг Рорик обиделся и снял с него это заклинание? Или что-нибудь еще выйдет не так? Тогда Колян сейчас его так отделает, что мало не покажется. Но кажется, прокатило, потому что тот присвистнул и сказал вполне серьезно:
– Круто. А если у директора закрыто будет?
Витька перевел дух и с трудом сдержал широкую улыбку:
– Тогда к завучу. Но главное, никому об этом нельзя рассказывать, иначе не сработает.
– Ты же мне рассказал, – нахмурился Колян.
– Поэтому я сам это сделать уже не смогу, – моментально нашелся Витька. – Это может сделать только тот, кому последнему рассказали.
Колян прищурился:
– Круто! Спасибо, братан. Я думал, ты лох лохом, а ты ничё, свой чувак. Колян своих не забывает. Дай пять. – Колян протянул руку. Витьке на мгновение даже стало его жалко, но он вспомнил все свои обиды и протянул руку в ответ:
– Для хорошего человека – не жалко.
– А то. – Колян широко ухмыльнулся. – Если что, обращайся. Помогу… может быть. – И он кивнул на прощание и направился к своей компании. Витька проводил его прищуренным недобрым взглядом, полный мстительного удовлетворения. Потом встряхнулся и побежал к своему подъезду.
Поднялся на свой этаж, открыл ключом дверь. К счастью, папа был уже дома.
– Привет, па, – сказал Витька, проходя в квартиру. – Держи свою пластинку.
Полез во внутренний карман, совсем забыв, что тот забит тысячными купюрами. Поморщился, попытался достать со дна эту чертову стекляшку, но неудачно – купюры посыпались из кармана. Витька дернул руками, пытаясь их придержать, но не получилось, и деньги попадали на пол. Папа вытаращил глаза:
– Что это? Откуда столько денег?
Присел на пол возле кучи тысячерублевок, подобрал пару, пристально разглядел со всех сторон. Перевел донельзя удивленный взгляд на Витьку:
– Ну-ка рассказывай.
Витька набрал полную грудь воздуха.
– Ну… это долгая история. Ты же знаешь, что я хожу в кружок рисования?
Папа машинально кивнул, Витька с воодушевлением продолжал:
– Ну вот, у нас недавно конкурс был, то есть не у нас, а вообще всероссийский, «Юное дарование» назывался. Рисунки в Москву отправляли, ну и мои отправили. А сегодня пришел на занятие кружка, а там… там… столько народу, там никогда столько не было – шумят, галдят, бумажки какие-то друг другу передают. Я раздеваюсь, а они меня заметили и кричат: «Вот он! Вот он!» Я даже испугался, представляешь. Чуть обратно не выскочил, но не стал – холодно же, а одежду я уже снял. Я говорю: «Чё я?» А меня окружили всякие тетки и дяди, смотрят восхищенно, кричат: «Гениально, гениально», – а сами, смотрю, мои рисунки держат. Самый главный ихний дядька вышел и говорит, что я на конкурсе победил, и не просто победил, говорит, а вообще уверен, что я новое направление в живописи открыл. Немедленно, говорит, на вручение премии в Москву поехали. Короче, Евгений Витольдович уже собрался, он со мной едет, вроде как мой наставник, ну и я тоже поеду, билет на самолет уже есть, самолет через два часа уже. Я возмутился, как же так, говорю, я же собраться не успею, а мне говорят, что мне все там на месте дадут. Во как, так что я попрощаться забежал, хотя меня даже пускать не хотели, на самолет, говорят, опоздаем.
– Вот это да, – сказал из-за спины мамин голос. – Я так за тебя рада, но почему же нас не предупредили?
– Привет, ма, а я и не заметил, как ты подошла, – сказал Витька, оборачиваясь и облегченно вздыхая. Если бы мамы не было дома, папиному рассказу она бы ни за что не поверила и были бы проблемы. А так все выходило нормально.
– Оказывается, Евгений Витольдович журнал наш в автобусе забыл, ну в котором наши адреса и телефоны написаны. Поэтому они ждали меня в кружке и сильно беспокоились, а вдруг я вообще не приду. А так бы они, конечно, домой пришли, все, как положено. Очень огорчались, что не знали, как вас зовут и сможете ли вы поехать в Москву, а то бы и вам билеты были. Ну вот.
– А что же они сейчас не зашли? Скажи, пусть поднимаются.
– А их и нету, они меня на такси посадили и отправили домой, сказав, чтобы я побыстрее, а сами в аэропорт поехали, а то вдруг самолет задерживать придется.
– Ничего себе, – папа покачал головой, – а деньги-то откуда, ты так и не сказал.
– А! – Витька хлопнул себя по лбу. – Забыл! Этот ихний главный мне, значит, и говорит: «Виктор Владимирович, – говорит, – продайте мне, – говорит, – ваш рисунок». Выгреб из кармана – не, – не из кармана, а из бумажника кожаного – все деньги, что там были, мне отдает и говорит: «Может, сейчас он столько и не стоит, но я уверен, что у вас громадное будущее, и со временем я продам этот рисунок за куда большую сумму». Ну я и подумал – а чего бы не продать? У меня таких рисунков все равно полон дом, а если что, я еще нарисую. Ну и отдал, а деньги взял. Вот – Витька перевел дух. – Я тороплюсь, там же самолет ждет.
Мама с папой ошеломленно молчали.
– Ну хорошо, – сказала, наконец, мама. – Но ты уверен, что они нормальные люди? А вдруг они преступники какие и просто обманули тебя и этого вашего Евгения Витольдовича?
– Ну, во-первых, Евгения Витольдовича так просто не обманешь, вы же его знаете? – Папа с мамой синхронно кивнули, хотя никогда Витькиного руководителя кружка и в глаза не видели. – А во-вторых, я этого ихнего знаю – это главный российский художник, я его по телевизору как-то видел. Да и Евгений Витольдович его тоже знает. Они когда-то рисованию учились вместе.
– Какой главный художник? – нахмурился папа.
– Ну… какой-то там начальник совета художников как будто… забыл, как точно называется.
– Союза художников России, что ли? – спросила мама, и на лице ее было написано такое восхищение что у Витьки в груди екнуло и стало очень стыдно.
– Ну да… вроде, – сказал он, краснея. – Ну мне уже бежать надо, а то самолет, он долго ждать не будет.
– Ты бы хоть покушал, – ласково сказала мама, но Витька уже обувался.
– Некогда, мам, некогда. Вы за меня не беспокойтесь, там есть кому обо мне позаботиться, да я и сам не маленький. Я вам звонить буду, часто. И в школу позвоните, пусть не дергаются. Пока! – Витька выскочил за дверь, облегченно выдохнул и вытер вспотевший лоб. Вроде прокатило. Еще раз вздохнул и вызвал лифт.
Обошел дом, беззаботной походкой подошел к «тойоте». Открыл правую переднюю дверь, обернулся к своим окнам – вдруг смотрят – и сел на сиденье.
– Поехали, – сказал со вздохом.
– А куда, товарищ майор? – спросил водитель, заводя машину.
– Э… – Витька запнулся. Достал карту и обернулся к Рорику: – Товарищ лейтенант, ваши соображения.
«Товарищ лейтенант» выразительно вздохнул, но карту взял.
– Здесь, поблизости, две точки, – сказал он, указывая их пальцем, – думаю, будет разумным проверить их, раз уж мы здесь.
– Отлично, – Витька повеселел, – поехали до Красина, товарищ Агранов, там разберемся.
– Слушаюсь.
Проехали эти две точки, потом поехали в Киселево, проверять еще три. Пока проверяли первые две, третья снялась с места и рванула куда-то в Затверечье. Почему-то Витька совершенно уверился, что на этот раз они нашли то, что искали. Но когда «тойота» поравнялась со стареньким, чадящим черным дымом выхлопа «москвичом», Рорик негромким голосом произнес уже набившее оскомину: «Неудачная попытка».
Витька расстроился:
– А с чего ты взял, что неудачная? Чё-то ты темнишь, по-моему. Ну сам посуди, чего эта твоя точка рванула куда-то как раз, когда мы поехали ее проверять?
– Он тебя слышит, – сказал Рорик равнодушно.
– Кто слышит? А… Блин! – Витька обернулся к водителю: – Не обращайте внимания, товарищ ефрейтор, у нас внутренние разногласия. Остановитесь пока.
Машина послушно вильнула к обочине. Витька скрестил пальцы и обернулся к Рорику:
– А как ты узнаешь, та это точка или не та? А сразу ты не можешь узнать, чтобы нам лишний раз не мотаться?
– На небольшом расстоянии я могу определить, является ли очередной субъект нашего поиска моим соотечественником. Но на значительном удалении – нет, не могу. У меня есть след души…некий набор признаков, однозначно характеризующий субъекта. К сожалению, этот набор довольно сильно меняется с возрастом, изменением условий и места жизни, даже настроением субъекта, поэтому для поиска я использую только самые константные элементы следа. Приходится мириться с тем, что остающийся набор уже не уникален – ему будут соответствовать все субъекты, имевшие личный контакт с искомым в течение некоторого времени. Поисковое заклинание дает мне направление на субъект, обладающий указанными элементами следа, и расстояние до него. Повторюсь, определить точно, является ли этот субъект тем, кого я ищу, я могу только вблизи, на расстоянии порядка десяти метров.
– Блин, у меня башка щас от твоих объяснений заболит. Нет бы просто сказать. Ладно еще, тебе не дурак какой попался, а я – все же чего-то да понял. Слушай! Придумал, – Витька залез с ногами на кресло и развернулся назад, положив локти на спинку сиденья. – Я понял, это вроде как в Интернете искать чего-то. Ну, например, если мне надо найти решение задачки про бассейны. Если я напишу все условие задачи целиком, оно мне ничего не найдет, а если я напишу просто «задача про бассейн», оно мне столько всякой фигни найдет, что закачаешься ее всю смотреть. Я тогда начинаю дописывать потихоньку всякие подробности, в конце концов, находится совсем немного, и среди этого обычно есть то, что мне надо. А если бы я сразу начал просматривать всю эту тыщу сайтов, которые мне Яндекс нашел, я бы и за неделю не управился. Так, может, и ты так сделаешь? Ну… не знаю, как объяснить лучше, ну ты же понял?
– Я понял. Ты предлагаешь расширить набор элементов. Хорошее предложение, я сейчас как раз думаю над этим. Но во-первых, новый поиск тоже займет некоторое время, которое можно потратить на проверку уже найденного. Но это не главное. Я допускаю, что ар-Лорин – моя соотечественница – закрыта от сканирования и я вообще не смогу найти ее таким образом. Тогда единственная возможность завершения моего поиска – найти того, кто с ней контактирует, и выяснить, где она находится. Те люди, которые встречались с ар-Лорин ранее и которых мы проверили сегодня, не имели контакта с ней долгое время и не знают, где она находится сейчас.
Витька задумался. Вздохнул.
– Ну, типа понимаю. Сложно все, блин. А кстати, – Витька оживился, – так это – она?А она не это… не твоя… э-э-э… возлюбленная?
– Нет, – спокойно ответил Рорик, – я с ней никогда не встречался.
– А, – разочарованно откликнулся Витька, – жаль. Вот если бы она была твоей любимой, тогда бы ты ее точно нашел. Это во всех фильмах так. Ну да ладно, может, ты ее найдешь и полюбишь, так что еще не все потеряно. Давай поехали дальше искать. Ну ты все-таки подумай, как сократить, угу? Куда дальше поедем? – Витька протянул карту.
– Сюда, – ответил Рорик, вглядываясь, – в Киселево, – и, запнувшись, добавил вопросительным тоном: – На Литейный переулок?
Витька присмотрелся, кивнул:
– Угу.
Слез с кресла, расцепил пальцы.
– Едем в Киселево товарищ Агранов, Литейный переулок, 1.
– Заправиться бы надо, товарищ майор, – просительным тоном сказал водитель, включая поворотник, – бензину километров на двадцать осталось, не больше.
– Нет проблем, – Витька проверил карман, в котором еще оставалось несколько тысячерублевок, – заезжай на любую заправку по дороге, зальем полный бак, нам, пожалуй, всю ночь колесить.
Рорик вдруг проявил интерес к происходящему.
– Бензин – это топливо для этой машины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37