Корень всего зла на свъте – металлъ. Я не только о желъзныхъ мечахъ говорю, и не только о золотыхъ червонцахъ: я говорю и о мирной производительной машинъ. Опасно для человъка такъ всецъло, такъ самодержавно властвовать надъ природой. Это противуестественно, и это отметится. Онъ рожденъ быть сыномъ, не господиномъ природы. Сынъ можетъ питаться отъ тъла матери, можетъ просить ея защиты и заботы: но если онъ дълаетъ изъ матери рабу, онъ кончитъ вырождениемъ духа и тъла. Это не риторика, это правда; это – то, что давно чувствовалъ каждый мыслитель, тамъ за морями – въ Аддио. Потому, что нътъ у насъ металла, мы одни на всемъ свътъ въчно останемся бедными тружениками, чье золото – потъ, чьи сны никогда не осквернятся грезой о богатствъ. Я, и все со мною рожденные въ миръ желъза, мы скоро умремъ; и поколъния, зачатыя на этомъ островъ, никогда не узнаютъ болъзненной похоти ощупывать все новыя вещи, отравившей тотъ миръ. Вотъ почему жизнь ихъ будетъ жизнью стойкаго равновесия; имъ не понадобится власть, какъ не нужна она деревьямъ въ лъсу. Этой большой правде научилъ насъ Ландру. Шарль Ландру стоитъ теперь передъ своимъ Создателемъ, великой грешникъ въ одномъ существовании, великой учитель въ другомъ. Я върю, что Создатель скажетъ ему «Чаланъ» – слово приветствия, которымъ у насъ поселенецъ встръчаетъ друга, и значитъ оно «миръ».
Третья причина превосходства наниего есть одиночество, – благословенное понятие итальянскаго мыслителя, который нагими послалъ насъ на этотъ островъ и переръзалъ трубу между нами и ядовитымъ воздухомъ стараго мира., Въ памяти нъкоторыхъ, въ крови у всъхъ изъ насъ сохранились съмена его достижений; еще не скоро, только въ дътяхъ нашихъ дадутъ ростокъ эти съмена; но то будутъ чистые колосья безъ сорной травинки, алмазы безъ примъси песку. Тогда, нищие, полудикари, мы вознесемся къ могучимъ высотамъ духа. Ибо поле духа есть единственное, гдъ справедливо человъку завоевывать, переступать ограду за оградой; духъ – его царство, духъ, а не природа. Какъ бы высоко ни воспарилъ онъ въ эмпиреи духа, за это дерзание не ждетъ его кара; лишь бы не пытался онъ превратить мысль въ вещество, въ десятины земли, въ бубенчики власти. Предъ внуками нашими не будетъ приманокъ, чтобъ ради нихъ чеканить поддъльныя мысли: мыслить они будутъ только по велънию пробудившагося духа. Это будутъ люди немногихъ думъ, и думы ихъ будутъ серьезны, глубоки и прекрасны.
Мы не боимся тъхъ гостей, которыхъ, съ мъшкомъ и деревянной лопатой, все ръже и ръже, ночью высаживаетъ на нашемъ берегу подводная каторжная лодка: они – наши, они съ нами сольются. Я и о вашемъ посъщении не жалъю, мистеръ Флетчеръ: намъ нечего скрывать. Но передайте вашему свъту нашу страстную просьбу: не снимайте замка и печати съ нашихъ воротъ, оставьте насъ отверженными".

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16