В гостиной он сорвал со стены пистолет пулемет, собрал разбросанные по ковру обоймы и забился в маленькую комнатушку при кухне, где и просидел три часа, наставив дуло на входную дверь, белый от ужаса и готовый встретить очередью любого, кто переступит порог дома.
Но дверь так и не распахнулась.
Животный страх, объявший Магомеда в начале боя, постепенно отступил, сменившись любопытством. И хотя стрельба не угасала, Бачараев захотел узнать, что происходит, и выбрался из своего убежища.
Нога наткнулась на что то твердое. Чеченец напряг зрение и рассмотрел несколько ящиков, стоявших под подоконником. Это было кстати. Магомед подхватил один ящик, выставил его на широкий карниз, рядом разместил второй. Теперь он был прикрыт от шальной пули и мог безбоязненно выглядывать во двор.

* * *

Чубаров краем глаза заметил, как в оконном проеме появились чьи то руки, взгромоздившие на подоконник какую то коробку.
Михаил быстро направил ствол «Грозы» на темный прямоугольник окна.
Неизвестный, спрятавшийся за ящиками, представлял серьезную опасность для казаков, расположившихся в самом центре огорода среди грядок с кинзой и эстрагоном. Пучки травы, как известно, летящий свинец не останавливают.
Чубаров навел ОЦ 14 точно в щель между ящиками, затем сдвинул цилиндр глушителя на сантиметр вбок, так, чтобы выстрел пришелся немного правее, и веером послал три пули.
Результат оказался несколько неожиданным.
Глухо звякнуло что то стеклянное, и из дома донесся пронзительный крик, быстро перешедший в тонкий визг, словно кого то кастрировали без наркоза. Одна из коробок пошатнулась и упала наружу, добавив к визгу звон разбивающихся бутылок.
Слева от Михаила на мгновение поднялся Никита, взмахнул рукой и снова залег.
Дом изнутри осветился вспышкой разрыва гранаты. Полетели стекла, куски рам, осколки кирпича. В нескольких метрах позади Чубарова на землю с шорохом свалилась срезанная осколком Ф 1 ветка сливы.
— Ты что? — рыкнул обалдевший Миша. — Крыша поехала? «Эфкой» прямо перед носом! Камикадзе, блин!
Растерянный Филонов похлопал себя по подсумку.
— Вот черт! Я ж думал — «эргэдэха»!24
— В следующий раз проверяй, метатель!
— Извини...
— Ладно, — Чубаров вскочил на ноги. — Нет худа без добра. Теперь дом можно не проверять. Там даже тараканов живых не осталось... Но ты все таки поосторожнее.
— Да понятно, — отмахнулся Никита.

* * *

Магомед оставил между деревянными стенками промежуток сантиметра в три и попытался просунуть в него ствол пистолета пулемета, когда посланные Чубаровым пули угодили в заполнявшие ящики доверху и проложенные соломой бутылки с уксусной эссенцией.
В лицо Бачараеву ударила струя кислоты вперемешку с мелкими зазубренными осколками. Свинец прошел мимо, но чеченцу это было уже безразлично: оба его глаза пропороли плоские стеклянные чешуйки, язык и небо ожгло уксусным концентратом, первый же инстинктивный вдох наполнил легкие ядовитыми парами и принес с собой такую боль, о существовании которой Магомед никогда не подозревал. Внутри грудной клетки будто вспыхнула термитная шашка, поджаривающая нежные альвеолы и превращающая в пепел нервные окончания.
Двадцатисемилетний боевик раскинул руки, упал на колени и заорал, подняв лицо к потолку.
Жуткий вопль искалеченного человека был слышен даже на окраине аула, заставив обороняющихся похолодеть и открыть ураганный огонь во все стороны.
Злоключения Бачараева на этом не закончились.
Брошенная Филоновым граната попала точнехонько в широко раскрытый рот, выбила передние зубы и завернула язык Магомеда вовнутрь горла. Вайнах захрипел, свалился навзничь, треснулся затылком о доски, и в это мгновение ребристый кожух лимонки разорвало на десятки стальных ромбов...

* * *

Спустя два часа после начала встречи с родственниками моряков, погребенных на стометровой глубине Баренцева моря, Президент почувствовал, как садится его голос.
А люди так и не успокаивались.
За то время, что Глава Государства пробыл в актовом зале здания местной администрации, он успел раз десять пожалеть, что менее года назад принял предложение стареющего «царя Бориса» и согласился баллотироваться на высший пост в стране.
Управление российским государственным аппаратом представляло из себя искусство постоянного компромисса между понятиями «честь» и «совесть» и тем беспределом, что творили сотни тысяч чиновников рангом пониже Президента — начиная с Главы его Администрации и заканчивая обычным патрульным милиционером где нибудь на тихой улочке уездного городка. Излишне говорить, что в подавляющем большинстве о совести приходилось забывать.
Иначе и быть не могло.
Все началось с финансирования избирательной кампании. Один раз закрыв глаза на происхождение денег и людей, что вкладывали миллионы долларов в «будущее России», потенциальный Президент уже не смог остановиться. На то и был расчет его окружения: единожды изменивший своим принципам человек легко соглашается на повтор. А потом уже и сам считать перестает, ибо в компромиссе главное — первый шажок. Все дальнейшее логически проистекает именно с того момента, как персона, скрепя сердце, соглашается на «ма а аленькое» отступление от норм порядочности. Естественно, во благо страны и общества...
Катастрофа с атомным ракетоносцем наглядно продемонстрировала Верховному Главнокомандующему, насколько прогнила вся система управления. И одновременно с этим он понял, что никаких кардинальных изменений он внести не в состоянии.
Придется удовлетворяться тем, что есть.
Его первым порывом, оставшимся еще с тех времен, когда он не был Президентом, стало желание сорвать погоны с Главкома ВМФ и алкоголика, командующего Северным флотом. Но, предугадывая желание Первого Лица, к нему явились Председатель правительства и Глава Администрации, которые быстро объяснили, что расправа с адмиралами способна лишь осложнить обстановку в армии и пошатнуть сложившееся равновесие между ветвями власти.
Президент стиснул зубы и вынужден был согласиться с тем, что никого наказывать до прояснения всех обстоятельств дела он не будет. Тем самым он обрек и себя, и всю страну на ожидание результатов работы государственной комиссии, чего и добивались чиновники парламентеры. У Главы Государства было подозрение, что с «Мценском» произошло нечто иное, чем столкновение с миной или иностранной субмариной, но после бесед с генеральным конструктором «Аквамарина» и вице премьером Ильей Кацнельсоном тревожные мысли отступили на второй план.
Однако, столкнувшись лицом к лицу с пятью сотнями измученных матерей, жен, отцов и братьев подводников, Президент отчетливо понял, что его обвели вокруг пальца. За всю ту ложь, что выливалась с телеэкранов в течение последних десяти дней, отвечать приходилось именно руководителю страны...
— Почему в седьмом и восьмом отсеках прекращены работы?! — выкрикнула женщина в синей кофте. — Ведь открыли же девятый отсек! Там вода. Может, в седьмом или восьмом отсеке нет воды! Почему туда никто не пошел?!
— Вы же знаете, — Президент старался держать себя в руках, — я... м м м... так же, как и вы, задаю этот вопрос специалистам. Каждые три четыре часа я звоню им и спрашиваю... Хотел бы каждые пятнадцать минут, но мне просто неудобно их все время дергать. Просто... м м м... я считаю, что если буду трезвонить без перерыва, то только отвлеку их от работы, которая нужна была для того, чтобы спасти ваших ребят. А что не пошли... Значит, это их мнение. Это не мое мнение. — Глава Государства злился сам на себя за то, что не может четко ответить на вопросы собравшихся и дать хоть какую то надежду.
За полчаса до начала встречи ему вкратце изложили последние новости с места аварии: все моряки погибли в течение нескольких минут.
Точка.
То же самое вроде бы говорят и норвежцы, осмотревшие переходной люк девятого отсека лодки. Изначально спасательная операция была обречена на провал.
Но как объяснить это близким погибших?
А никак...
Родственники, которым лгали целую неделю, не воспримут логического объяснения и не поверят, что им не говорили всей правды только потому, что командование флота билось до конца и не хотело терять даже малейшего шанса на успех. По правде говоря, Президент и сам в это почти не верил. Но у него, как и у всех остальных, не было доказательств обратного.
— Но почему не пошли?! — выкрикнули из зала.
— Я тоже многократно задавал этот вопрос: уверены ли вы в том, что все закончено? Вы можете мне четко сказать, что все прекращено? И наши, и иностранные специалисты утверждают, что это так...
— Почему сразу не позвали иностранцев? Почему?! — Женщина в первом ряду была близка к обмороку.
— Я отвечу... — Президента бросало то в жар, то в холод. Умом он понимал, что Федеральная Служба Охраны предотвратит любой инцидент, но чисто по человечески ему было бы легче получить по физиономии, чем выдерживать многочасовую пытку психологического давления сотен отчаявшихся людей. В атмосфере актового зала скопилось такое количество волн ненависти и ужаса, что казалось — скоро они расколят здание пополам, погребая под обломками всех собравшихся. — По поводу того, что знали, что у нас нет спасателей, водолазов и нужной техники... Лодка конструируется, и все эти средства спасения должны находиться в ней, — академик Слуцкий поклялся Верховному Главнокомандующему, что «Мценск» был оснащен по последнему слову техники. Оснований не верить генеральному конструктору у Президента не было. Он и не предполагал, что чиновник, давным давно забывший даже элементарные законы строительной механики корабля, просто спасает собственную шкуру. — И Северный флот этими средствами спасения располагал. Поэтому на мой первый вопрос, а Игорь Дмитриевич Сергиенко позвонил мне тринадцатого в семь утра...
— В субботу пропала лодка! — Главу Государства перебил пожилой мужчина в мундире капитана третьего ранга. — В субботу! А позвонили в воскресенье!!!
Президент беспомощно посмотрел на насупленных Самохвалова, Зотова и Яцыка, молча сидевших в за длинным, покрытым бардовым кумачом столом. На бульдожьем, испещренном морщинами лице командующего Северным флотом багровели свежие ссадины. Адмиралу не повезло — при входе в зал на него бросилась одна из матерей и успела от души вмазать Зотову по физиономии. Пока оттаскивали женщину, адмирал получил носком ботинка в пах от сына начальника БЧ 5 «Мценска» и пару минут сидел на корточках у стены, не в силах вымолвить ни слова.
Кацнельсону тоже досталось. Да так, что Илья Иосифович даже не явился на встречу с родственниками, а направился прямиком в медпункт, где ему приложили свинцовые примочки на распухшие скулу и глаз и оставили до утра в палате интенсивной терапии.
— Значит, я об этом тоже ничего не знал, — выкрутился Президент. — О том, что происходит... Мне министр обороны позвонил шестого августа в семь утра и сообщил... Вот мои вопросы: «Игорь Дмитриевич, что с реактором? И что мы можем сделать для спасения людей? Нужно ли что нибудь дополнительно?». Военные считали, что у них в руках есть все средства спасения, потому что эти лодки, повторяю... — В зале поднялся шум.
— Какие средства?!
— Как вам не стыдно!
— Это же подло!
— Да ведь все развалено!
— Вы соображаете, что говорите?!
— Убийцы!!!
— Подождите! — Президент привстал. — Я сейчас закончу ответ на этот вопрос... Потому что они полагали, что у них в руках есть все эти средства спасения...
Ситуация начала выходить из под контроля.
— У меня просьба от имени всех матерей! — В пятом ряду поднялась высокая женщина с отстраненным и каким то неживым выражением лица. — Ответьте только, когда будут вскрыты все отсеки и когда мы их получим — живых или мертвых! Ответьте как Президент!
Главком ВМФ бросил взгляд на стоящего в углу зала офицера в накинутом на плечи белом халате. Медик едва заметно наклонил голову. Самохвалов понимающе моргнул в ответ и отвернулся, подавив в себе желание облегченно вздохнуть.
— Э э... — застигнутый врасплох Глава Государства быстро взял себя в руки. — Ни одна страна мира такой техникой не располагает. В том числе и Россия... Чтобы вот так сейчас, завтра все это поднять, вскрыть... Я могу вам точно и определенно сказать — мы ее не бросим и мы будем работать...
— Через год? — выкрикнула другая женщина.
— Нет, не через год. Нет...
— Нас все обманывают! — звенящим от напряжения голосом заявил бородатый мужчина лет шестидесяти. — Обманут еще!
— Где мой сын? — забилась пожилая женщина, к которой с обеих сторон рванулись трое офицеров и врач. — Где же мой сын?!
— Сколько времени они будут поднимать? — зарыдала старушка во втором ряду. — Сколько нам ждать здесь? Сколько мне еще ждать сына?!
— Что касается... — У Президента перехватило горло. — Я вас понимаю и понимаю, что невозможно уехать и сидеть невозможно...
— Деньги последние остались, — громко сказала молодая женщина.
Владимир Сергеевич Самохвалов озабоченно закивал и сделал пометку в блокноте.
Реплика о деньгах — это кстати. Страсти немного угасают, когда людям приходится решать мелкие бытовые вопросы. На обеспечение родственников погибших моряков правительство выделило фактически неограниченный кредит. Но суммы, выдаваемые на руки близким подводников, несколько отличались от цифр в ведомостях. Естественно, в меньшую сторону. Главком ВМФ и некоторые его подчиненные не смогли совладать с собой даже в этих трагических обстоятельствах и воровали примерно половину денег, проходящих по документам. Многие убитые горем люди не глядя ставили подписи на пустых ордерах, которые затем заполнялись уполномоченными правительства и Северного флота.
— Что касается денег... — начал Президент.
В зале опять поднялся гвалт.
— Не в деньгах дело!
— Когда отдадут наших детей?!
— Не надо про деньги!
— Кто принимал решение о прекращении работ?!
— Я вам говорю! — Президент чуть не сорвался на крик. — В восьмой отсек проникнуть сегодня невозможно. Ни нашим специалистам, ни иностранным... Вот и все. К сожалению. Ни наши, ни иностранные специалисты до восьмого отсека не доходят...
— Владимир Владимирович! — В последнем ряду встала полная брюнетка. — А вы знаете, сколько получает офицер подводник?
— Мой сын пятнадцать лет на Севере отработал! — поддержала ее соседка. — Не ел нормально, не пил, детям не мог ничего купить! И только ценой смерти заработал квартиру! Почему?! О живых заботиться надо! О живых!!!
— Есть один вопрос к вам! — выкрикнул мужчина от окна. — Не про деньги! Когда вы лодку поднимете?! Когда?!
Глава Государства открыл рот, но не успел произнести ни слова.
— Мне нужен мой брат! — сквозь слезы воскликнула молодая девушка в черном платке, сестра мичмана Савельева. — Я не верю, что он мертвый!
— Заберите свои деньги! — Мужчина у окна швырнул в проход пачку десятирублевок, которую ему выдали утром и из которой он не взял ни одной бумажки. Мятые серо зеленые прямоугольники разлетелись по полу. — Хочу труп свой иметь! Поднять лодку надо! А не деньги... — мужчина уткнулся лицом в плечо подскочившего капитана лейтенанта и затрясся.
— Я обещаю... — промямлил Президент, однако ему опять не дали договорить.
— Вы скажите нам честно! — У вскочившей в пятом ряду женщины глаза горели огнем ярости. — Ну нет у нас специалистов, что ли?! Мы такое горе переживаем! Люди навзрыд плачут!.. Скажите честно! Пускай снимают погоны! Ищите специалистов!.. Пусть достанут! Я не могу больше!.. Ищите, не бросайте! Ищите! Не нужны нам деньги! Они нам живые нужны! У нас бы все было! У детей — отцы, у жен — мужья! Они верили в государство, что их спасут! Как вы не понимаете, что они верили!..
— Мы пригласили специалистов, — тихо сказал Президент, — всех, которые...
— Хоть пять человек спасти! — донеслось откуда то из задних рядов. — Сволочи!
— Норвеги залезли за один час! — Юноша в голубом свитере крупной домашней вязки разрубил ладонью воздух. — Почему, блин, секретность у нас?! Вызывать — не вызывать?! Кто ответит?! Где эти уроды, что ребят угробили?! Отдайте их нам!
Зотов и Яцык похолодели.
На секунду им представилось, что Верховный Главнокомандующий махнет рукой и выложит собравшимся все, что знает. Как ему докладывал лично командующий флотом о «наличии штатных аварийных средств», как начальник штаба уговаривал «не беспокоиться», как отзывали телеграммы главам скандинавских стран, как семь часов мурыжили на дальнем рейде норвежское судно с водолазами, какие условия ставили иностранным спасателям, как внезапно не допустили глубоководников к повторному погружению, как отмахивались от сотен телефонных звонков специалистов, предлагавших реальные способы быстрого подъема кормы ракетоносца, как обнаружилось, что на Северном флоте нет ни одного исправного понтона и ни одной бухты специального стального троса, коим можно было зацепить «Мценск» за оконечности валов и оттащить на мелководье, откуда оставшиеся в живых члены экипажа всплыли бы без всяких помех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24