Если б не иммунитет, полировать бы Стародурцеву нары и спать у параши, как проворовавшемуся чинуше. Бюрократов в камере не любят.
Прудков нарисовал на листке цветок.
По советам куратора сайентолога, которому он ежемесячно отстегивал десять пятнадцать тысяч долларов за консультации, рисование должно было помочь ему расслабиться. Но мэр рисовал плохо и гармонии со своим внутренним миром не находил. Вот и теперь, изобразив орхидею, Прудков понял, что сие экзотическое растение в его исполнении более всего напоминает кучку собачьего кала. Или злой шарж на председателя Совета Федерации.
Михаил Юрьевич смял листок и бросил комок бумаги себе под ноги.
В последние месяцы градоначальник пребывал в перманентно плохом настроении. Его «мочили» с телеэкранов, пинали в газетах, на каждой пресс конференции задавали неприятные вопросы по поводу бизнеса мэрской супруги. И все из за того, что Прудков заявил себя кандидатом на президентский пост и организовал политическую партию. Не лез бы на выборы — все было бы тихо мирно. А он не сдержался. Московского кресла показалось мало, захотелось в царские палаты. Вот и получил...
С финансовыми потоками тоже происходили какие то странные пертурбации. Подельники, почувствовав слабину Михаила Юрьевича, стали более независимыми и начали сокращать отчисления в столичный «общак». Кое кто уже открыто говорил, что ему надоело платить ни за что и поэтому он подыскивает себе иных покровителей, посговорчивее и повлиятельнее, чем теряющий хватку Прудков.
Единственная надежда оставалась на связи бывшего премьер министра, которого мэр заманил к себе в партию. Экс разведчик Максимыч обязан был придумать нестандартный ход, который оставил бы с носом всех недругов градоначальника.
Хорошо еще, что Страус сбегать не собирается. Худо бедно решает наболевшие вопросы, заставляет бизнесменов отчислять денежки в специальные фонды, недавно договорился насчет устранения непокорного Офтальмолога.
Но и на Павлиныча опасно полностью полагаться. Может в любой момент ударить в спину, если мэр ослабит вожжи.
Прудков стиснул зубы.
Никому верить нельзя.
Ни ко му!
Даже жене. Она на тридцать лет его моложе, лучше приспосабливается к жизни, сама уже играет во взрослые игры со ставками в десятки миллионов. Никто не может дать гарантии, что ей не надоест жить с пожилым резонерствующим недомерком и она не решит — подыскать себе партию получше. Деньги у нее есть, о делишках Прудкова она знает больше, чем нужно. Возможно, что и папочка с компроматом где то надежно спрятана...
— Слово предоставляется Генеральному прокурору! — по залу разнесся гундосый голос Строечкина. — Юрий Ильич, по регламенту у вас десять минут.
Московский мэр заметил направленный на него объектив телекамеры и изобразил на лице заинтересованность.
Когда телекамера отвернулась на другую половину зала, Прудков опустил голову и опять погрузился в свои невеселые мысли.
* * *
Владислав прокрался вдоль стены до угла дома и одним глазком выглянул из за несущей балки.
В трехстах метрах от него колыхалась полускрытая деревьями толпа. Слов выступающих было не разобрать, но демонстранты раз в минуту разражались одобрительным гулом, — по всей видимости, после удачных, с точки зрения оппозиции, пассажей против действующего Президента.
Электрики перекурили, поболтали о каких то своих делах и вновь неторопливо занялись рутинной работой.
Лысоватый протянул из кузова микроавтобуса толстый провод и спустил его в колодец.
Рокотов вернулся на исходную позицию.
«Либо изменено время покушения, либо я что то недоглядел... Кроме строителей, электриков, ментов и митингующих, здесь больше никого нет. Себя не считаем. Работяги заняты делом, им не до акции протеста. К тому же они скучковались на той стороне здания... Ремонтники копаются в люке и не имеют физической возможности причинить кому бы то ни было вред. Хотя их микроавтобус вроде подходит по цвету и марке. Курбалевич говорил о „Газели“ серого или грязно белого цвета. Но таких машин в Минске тысячи. Не будем забывать и о возможности перекраски. Да и нет смысла ставить мощную радиостанцию или „глушилку“ на самой площади. Автомобиль может располагаться и в километре отсюда... Менты отпадают, это я уже просчитывал. Остаются демонстранты. Однако сей способ уж больно туп. Для подобного теракта не надо было нанимать Кролля и компанию. Ни один уважающий себя профессионал не станет подвергать себя опасности быть блокированным в толпе. Это азы. Профи постарается держаться как можно дальше от места события... Итак, какие еще предположения? В принципе можно навести на трибуну лазерный маркер и шарахнуть управляемой ракетой. Технически сие осуществимо, но практически... Для подобного требуется самолет, который не пропустит местная ПВО. Радиоаппаратурой с земли локаторы из строя не вывести. Наземная установка? Бессмыслица... Если б у Кролля был ракетный комплекс, то ему совершенно не нужно было бы городить весь этот огород со стоматологом и набором группы. Достаточно двух человек. Оператор и наблюдатель, сообщающий о приезде цели. Ракету можно пустить из пригорода, мощности заряда хватит, чтобы смести всех. Но ракета является крупногабаритным объектом, который сечет та же ПВО. И о движении ракеты в направлении центра столицы обязательно сообщат службе охраны. Даже если подлетное время две три минуты, Батьку успеют увести в бункер. Или просто в здание, что лишает террористов уверенности в успехе покушения... Да уж, дурацкая ситуация. Что ни возьми, все слишком зыбко. И тем не менее у Кролля есть способ решения задачи. Только вот я его не знаю...»
Владислав выбрался из за кучи стекловаты и продвинулся к сложенному в углу штабелю досок.
* * *
Старший личной охраны захлопнул за Президентом дверцу ЗИЛа и уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Лимузин мягко тронулся с места, выехал за ворота резиденции и в сопровождении трех черных «волг» помчался в сторону проспекта Машерова.
Лукашенко взял листочки с подготовленными тезисами речи и принялся их просматривать. Во время выступления такой возможности у него не будет. Придется говорить без бумажки. В противном случае его обвинят в неуважении к митингующим, стремлении «заболтать проблему», плохой памяти и еще в десятке грехов.
Оппозиции только повод дай.
Любое действие Батьки обязательно представляется с негативной стороны. Не так посмотрел на кого то — значит, «готовит расправу», оговорился или употребил в прямой речи не тот падеж — объявляют «малограмотным», изгнал из правительства неумеху — «свел личные счеты», посадил ворюгу — «реализует диктаторские замашки», отказался общаться с каким нибудь журналистом — «зажимает свободу слова». Реальное положение дел никого не интересует.
Вроде бы и привыкнуть Президент за столько лет должен был, ан нет, не смог. Все равно переживает, старается успокоить общественное мнение, вызвать на нормальный диалог. И каждый раз получает оплеуху.
Батька понимал, что оппозиционеры несамостоятельны, пляшут под дудку тех, кто оплачивает их деятельность, и если Худыко, Вячорка, Серевич, Богданкович и прочие попробуют сделать хоть шаг в сторону от намеченной линии, то их просто лишат источников дохода. Но Президента не покидала все же надежда найти консенсус с наиболее неангажированной частью оппозиции. Ведь многие люди пошли в «Народный фронт» и в «Хартию 98» не потому, что не любили Лукашенко, а по причине извечного недоверия к власти. Батька хотел объяснить им, что государство не имеет цели подавления народа и у каждого есть возможность реализоваться. Нужно лишь соблюдать разумные правила и не мешать жить другим.
Однако все слова Президента тонули в болтологии лидеров оппозиции и сочувствующих им журналистов. Крайне редко кто то из «акул пера и объектива» подходил к событиям в Беларуси непредвзято. В основном все сводилось к воплям о «карателях из КГБ», «реставрации социализма» и прочих малоприятных вещах. Российские коммунистические газеты со своими «акциями в поддержку» только вредили. Ибо «верные ленинским принципам» издания были примитивны, косноязычны и вызывали у нормального читателя лишь раздражение.
А еще их втайне финансировали некоторые западные спецслужбы. Расчет у разведчиков из славянских центров был прост: подпитка прокоммунистических СМИ позволяла дискредитировать любую патриотическую или национальную идею. Коммунисты всегда яростно бросались на амбразуру, когда речь заходила о чем то значимом, и, соответственно, отпугивали от реализации полезных идей девяносто процентов населения, которым не хотелось выступать единым фронтом с придурками из КПРФ, РКРП и прочих красно розовых организаций.
Батька дочитал тезисы, сложил листки в аккуратную стопку и прикрыл глаза. Перед выступлением ему надо было немного расслабиться.
* * *
Влад перевалился через подоконник, присел на корточки, поправил плоский рюкзачок, в котором находились моток прочного троса, шило и другие полезные мелочи, и гусиным шагом преодолел несколько метров по лесам, прячась от посторонних глаз за ограждением из досок.
Лег на живот и посмотрел сквозь щель вниз.
На огороженной забором площадке не было никого, кроме ленивого полусонного пса.
Ответственный за приготовление пищи торчал в бытовке, прораб полчаса назад уехал на грузовике в трест, остальные работяги скребли и стучали по противоположной стене дома.
Для крановщика Рокотов находился в «мертвой» зоне.
Биолог повертел головой, еще раз убедился, что никто за ним не наблюдает, и спустился по металлическому каркасу лесов на нижний этаж. Ему очень хотелось рассмотреть поближе, что за кабель электрики затащили в колодец.
* * *
Майор Бобровский открыл огромный справочник по американской ракетной технике и стал сверять с ним данные компьютерной распечатки. Капитан Сухомлинов хмыкнул себе под нос, посмотрел на свет полупрозрачный фотоснимок и отправился варить очередную порцию кофе.
Работа в аналитическом отделе ГРУ шла по накатанной колее.
Бобровский наконец отложил тысячестраничный талмуд, потянулся, отъехал на кресле от стола и воззрился на коллегу.
— Сережа, тебе никогда не приходило в голову, что американский ВПК — это сборище кретинов вперемешку с аферистами?
— Приходило, — спокойно ответил Сухомлинов, меняя фильтр на кофеварке. — Что на этот раз?
— Противоракетная оборона...
— Ну, это старо. В начале восьмидесятых еще было понятно, что у янкесов ничего не выйдет. Доклад Рыбакова почитай, там все сказано. В секции «вэ», красная папка, — капитан кивнул на стеллаж.
— Читал уже. И, судя по всему, америкосы тоже ознакомились.
— Не мудрено. Наши же идиоты им половину материалов передали...
— Теперь они якобы учли прошлые ошибки планирования.
— Это вряд ли, — скептически заявил Сухомлинов. — Непробиваемая ПРО — миф. Наши ракеты она вообще не берет. А террористы, о которых верещат Клинтон и компания, реактивными снарядами пулять не будут. Доставят заряд на территорию Штатов и подорвут. Тот же Том Клэнси во «Всех страхах мира» это уже описал.
— Сейчас речь о лазерах. — Капитан, имеющий степень кандидата наук по ядерной физике, страдальчески скривился.
— Еще один бред.
— Обоснуй.
— Ты мне сначала скажи, что написано в распечатке.
— Размещение лазеров космического базирования, — на память воспроизвел Бобровский. — Ядерная накачка энергией. Предполагается сбивать ракеты на разгонном участке траектории. Там есть еще один способ, но о нем позже.
— Хорошо, — Сухомлинов уселся верхом на стул. — Начнем с элементарных вещей. Что такое лазер? Это концентрированный пучок света. Ничего другого в нем нет. Соответственно, мощность луча падает пропорционально кубу расстояния. Рассеивание в атмосфере огромно. Пока еще не создан источник энергии, способный питать подобную технологическую схему. Плюс к этому любое явление типа облаков или тумана является для лазера непреодолимым препятствием. Все понятно?
— Ага, — улыбнулся майор. — Вот поэтому янкесы решили питать лазер с помощью небольшого ядерного взрыва.
— Щас! Ядерный взрыв вызывает электромагнитный импульс, вырубающий всю электронику в радиусе десятков километров. У них сдохнут все системы наведения еще до того момента, как энергия поступит на концентрирующее зеркало. И любой спутник превратится в кучу оплавленного мертвого железа. Защиты от электромагнитного импульса подобной мощности нет. А поле, как известно, распространяется со скоростью света. Вот тебе и вся программа лазерной ПРО. Давай следующий способ.
— Противоракеты, размещенные опять же на орбите.
— Спутники убийцы? — уточнил капитан.
— Вроде того...
— Тоже мимо.
— Почему? — хитро спросил майор.
— Ну, во первых, таких спутников надо очень много. По десятку на каждую боеголовку. Если строить систему против нас, то америкосам требуется забросить в космос не меньше пятидесяти тысяч объектов. А сие нереально. Во вторых, отличить нашу боеголовку от ложной цели они не смогут. Все дело в том, Гриша, что наши боевые части практически не имеют электронных систем управления. Сплошная механика. Соответственно, заряд ничем не отличается от болванки — ни радиоизлучением, ни температурой, ни иными характеристиками. В третьих, существуют методы защиты, сводящие с ума любое пеленгующее устройство. К примеру, разброс по маршруту движения боеголовки и отвлекающих болванок струи перемолотой фольги. На локаторе возникает засечка объекта в несколько километров диаметром. А где в этом облаке идет заряд — неизвестно. В четвертых, мы можем рвануть в стратосфере бомбу в сто килотонн и обеспечить отключение всей американской группировки. Тем самым электромагнитным импульсом, о котором я уже говорил. На наши ракеты электронные помехи не влияют.
— Слушай, а какая скорость у баллистической ракеты?
— Около первой космической. Километров семь в секунду.
— Интересно получается, — Бобровский взял распечатку. — А янкесы планируют скорость противоракет в тридцать тысяч километров в час...
— Меньше кэ мэ в секунду? — удивился Сухомлинов. — А ну, дай сюда... Та ак... Двести восемьдесят километров? Вот это да! Такой чуши я давно не видел! Смотри, Гриша, что они пишут. Их противоракета должна разогнаться до тридцати тысяч километров в час и на высоте двести шестьдесят — двести восемьдесят километров над Землей встретить боеголовку врага. Бред сивой кобылы! Для начала их спутник убийца на такую высоту не поднимется, ибо не достигает первой космической скорости. А без ее достижения выход в околоземное пространство невозможен в принципе. Затем... Наши ракеты на таких высотах не ходят. И что они будут тогда ловить? Станцию «Мир»? Сложновато для тарана одной станции. Ее можно любым уже имеющимся спутником долбануть...
— Смысл программы?
— Черт его знает. По крайней мере, с научной точки зрения это бред. Она по определению не работает. Закона всемирного тяготения еще никто не отменял, — капитан нацедил в кружку свежесваренный кофе. — Будешь?
— Давай... И все таки, Сережа, твое мнение?
— Держи чашку, — Сухомлинов помешал сахар. — Ответа у меня нет. Разумного, я имею в виду... Технологически предложенное неосуществимо, практической пользы не имеет. Остается вариант поддержания роста производства в самих Штатах за счет перекачки денег туда сюда, оборонных заказов и прочего. Дилетантов в правительстве и генштабе много, впарить им дезу — проще простого.
— А в результате?
— Одна администрация уйдет, другая придет. Всегда можно списать огрехи на предшественников. Вон, тот же Рейган еще со «звездными войнами» носился как с писаной торбой. Миллиардов тридцать тогда вбили. На выходе ноль. И ничего, никто не пострадал...
Бобровский в задумчивости покачался вместе с креслом.
— Осторожно, «спецназовец», — ехидно предупредил капитан, наслышанный о приключениях толстого майора в Питере месяц назад, — грохнешься...
— Не грохнусь, — буркнул коллега, но качаться перестал. — Если все это не работает, то зачем штатникам выходить из договора по ПРО?
— Они думают, что работает.
— А почему?
— Спроси чего полегче. Вообще, в современной науке масса аналогичных направлений. ПРО — не исключение.
— Уверен?
— Более чем...
— Еще пример привести можешь? Аналогичный по затратам?
— Легко, — пожал плечами Сухомлинов. — Кваркглюонная плазма.
— Ты мне тут терминами не сыпь, — заявил Бобровский. — Попроще объясняй.
— Хорошо. Теорию «Большого взрыва» знаешь?
— Образование Вселенной, если мне память не изменяет...
— Не изменяет. Так вот, кучка маразматиков из Стэнфордского института пытается сейчас воссоздать в лабораторных условиях нечто подобное, но в меньшем объеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32