— Я вернулся, — сказал он. Открыв один глаз, она кивнула и снова закрыла его.— Этот твой коротышка жутко смешной.— Идеи у него тоже смешные.— Только не рассказывай, — попросила она, слегка напрягаясь, но не пошелохнувшись.— А я и не собираюсь, — ответил Паркер. Клер участвовала в одном деле, и это оказалось для нее настолько тяжелым испытанием, что они договорились: она никогда не будет расспрашивать о его делах, а он никогда не будет о них ей рассказывать. Договор устраивал обоих.Спустя минуту она спросила:— Ты уедешь?— Пока еще сам не знаю. — Он бросил полотенце на шезлонг. — Пойду освежусь.— Я недавно купалась. Полежу еще. По отлогому горячему песку Паркер пошел к воде. Две загорелые женщины в белых купальниках бежали на берег, сняли купальные шапочки и, встряхивая своими белокурыми волосами, бросали из-под мокрых ресниц заигрывающие взгляды на Паркера, стараясь привлечь к себе его внимание, но он остался безучастным. Было время, когда женщины хотя бы на время отвлекали его от рабочей горячки, но теперь у него была Клер, и он больше не нуждался в случайных связях. Равнодушно разминувшись с ними, он зашел в воду и прыгнул в волны.Время от времени он поглядывал на берег, чтобы не терять ориентации. Океан полон неожиданностей, и всегда следует знать, где земля. Только вчера одной молодой паре, попавшей в зону отлива, долго не удавалось выбраться, на берег; несмотря на все усилия, волны относили их назад, так что им пришлось позвать на помощь, и тогда кто-то подплыл к ним и подтащил к месту, где можно было встать на ноги. Паркер относился к океану с уважением, как к сильному противнику, и не торопился бросать ему вызов.Итак, стоит ли принять предложение Фуско и бросить вызов военно-воздушному флоту Соединенных Штатов? На первый взгляд затея кажется неразумной, но ведь каждое дело представляется невыполнимым до тех пор, пока его не сделать. Операция предложена как-никак профессионалом, которого он знает многие годы, и поэтому, несмотря на то, что этот профессионал совсем недавно вышел из тюрьмы, надо серьезно обдумать его предложение, а не отвергать его с ходу.Возможно, что это вполне реальное предложение. Фуско, что бы там ни было, профессионал; наметанного глаза и способности трезво оценить ситуацию у него не отнимешь. Кто знает, может быть, его, Паркера, на самом деле ждет хорошая работа?Если все сделать путем — раздобыть необходимые сведения, учесть все обстоятельства, составить хороший план, в котором предусмотреть возможные осложнения, ничто не помешает пробраться на базу и благополучно унести ноги с деньгами. Словом, может получиться славная работенка!Во всяком случае, почему бы не посмотреть все на месте. Отказаться никогда не поздно. Клер пока побудет здесь; если он поймет, что дело пустое, вернется, будет продолжать отдыхать и спокойно ждать лучшего предложения.Решено. Покачавшись на волнах, он медленно и лениво поплыл к берегу. Подошел к Клер; она лежала на животе и, опершись на локти, читала книжку.Паркер сел рядом, надел защитные очки, откинулся на спинку шезлонга, подставляя лицо солнцу, и сказал:— Я уеду ненадолго.Не поднимая глаз от книги, она ответила:— Знаю.— Может, на один-два дня. Если не вернусь через два дня, значит, жди не раньше чем через две недели.— Или никогда.Паркер взглянул на нее, но она продолжала смотреть в книгу.— Я не собираюсь бросать тебя.— Я не говорю, что ты сделаешь это намеренно, — сказала Клер. — Просто я и раньше имела дело с мужчинами, похожими на тебя.Должно быть, она говорила о своем муже — летчике, который разбился где-то в горах. Паркеру эта аналогия пришлась не по вкусу.— Ты не имела дела ни с кем, похожим на меня, — сказал он. — Я хожу только по твердому льду.— Но по льду! Это я и хотела сказать.— Разве для тебя это неожиданность? Ты это давно знаешь.— Знаю.— Так в чем проблема?Повернув голову, она посмотрела на него сквозь зеленые стекла защитных очков. Потом покачала головой и снова отвернулась к книге.— Не знаю. Ни в чем, наверное.— Ладно. — Посмотрев на отель, он сказал: — Номер я оплачу на месяц вперед. Если через месяц не вернусь, возьми пакет в сейфе отеля; его содержимого тебе хватит на какое-то время.— Если через месяц не вернешься, мне тебя больше не ждать, я правильно поняла?— Да.— Ты как-нибудь будешь давать о себе знать?— Скорее всего, нет. Во всяком случае без веской причины. Звонить только для того, чтобы сказать, какая у нас там погода, не буду.— Знаю.Паркер встал.— Не оставайся слишком долго на солнце.— Я буду осторожна.Паркер, прихватив полотенце, пошел к отелю. Подойдя к двери, он оглянулся. Клер не смотрела ему вслед. Она положила голову на книгу, уткнув лицо в ладони. Глава 3 — Стен, — сказал Фуско, — это тот человек, о котором я тебе говорил. Паркер, Стен Деверс.Был вечер. В Нью-Йорке моросил дождь, в аэропорту было холодно и сыро. Миллион миль отделяли город от пуэрто-риканской жары. Люди с озабоченным видом торопливо проталкивались через толпу, везли на тележках багаж. В середине ярко освещенного зала Паркер, Фуско и Деверс образовали круг, потокам пассажиров каким-то образом удавалось, даже не глядя, аккуратно огибать их.Деверс протянул руку.— Я много слышал о вас, мистер Паркер. Деверс оказался симпатичным пляжным мальчиком, мускулистым, улыбающимся, самоуверенным, с хорошо вылепленным подбородком и светлыми вьющимися волосами. Пожатие было неловким, но крепким. На нем была штатская одежда, сшитая из ткани, несколько дороговатой для человека, живущего на одну армейскую зарплату. Он напоминал Паркеру страхового агента, предлагающего свои полисы на площадке для игры в гольф, только он был еще слишком молод для этого.— Я на машине, — сказал Деверс. Фуско объяснил Паркеру, что из Нью-Йорка до Монеквуа лучше всего добираться на машине. Местная воздушная линия слишком ненадежна. Поэтому он позвонил Деверсу и попросил встретить их в аэропорту Кеннеди.Они стали пробираться к выходу; Деверс, пробиваясь сквозь толпу, шел впереди. Обернувшись, он сказал:— Дорога займет около пяти часов, поэтому, если вам что-либо нужно, можно сделать это сейчас.— Остановимся по дороге, — ответил Паркер.— Хорошо.Перед ними раскрылись двери, и они вышли на холодный влажный воздух. Даже под навесом было противно и сыро. Один за другим приходили автобусы; у стоянки такси медленно продвигались машины, привозившие и увозившие пассажиров.Деверс в нарушение правил припарковал свою машину — новенький темно-бордовый «понтиак» — в погрузочной зоне справа от выхода. Открыв багажник, он уложил вещи. Фуско собрался было занять место рядом с ним, но Паркер сказал:— Сядьте назад. Я хочу потолковать с вашим парнем.— Ради Бога.На лице Деверса мелькнуло удивление, когда рядом с собой он увидел Паркера, но сказал он другое:— Не так-то быстро удастся выбраться из этого проклятого города. — Он завел двигатель, подсек какое-то такси, и по пандусу они выкатили под дождь.Деверс хорошо вел машину, хотя, пожалуй, чересчур самоуверенно и лихо. Огибая аэропорт Кеннеди, чтобы попасть на автостраду Ван-Уайк, он обогнал большую часть машин, следовавших по тому же маршруту, а по автостраде ехал со скоростью, на семь-восемь миль превышавшей установленный предел.Было уже за полночь; чем дальше они удалялись от аэропорта, тем меньше становился поток машин. Деверс выбирал все время кратчайший путь, и поэтому, несмотря на дождь, они вскоре оказались в получасе езды от начала Трувей, что на линии Нью-Йорк-Сити. Выехав на нее, машина взяла курс на север.Жалобно скрипели покрышки на мокром бетоне, мерно постукивали стеклоочистители. Паркер, до сих пор хранивший молчание, спросил:— Сколько вы выплачиваете за такую машину?Вопрос явно озадачил Деверса. Посмотрев на Паркера, он, видимо, собрался спросить, зачем ему это надо знать, но пожал плечами и, глядя на шоссе, ответил:— Я заплатил сразу, наличными. Паркер, кивнув, стал смотреть в окно. Минуту спустя Деверс спросил его, не возражает ли он против музыки, и, услышав в ответ, что не возражает, нашел волну, по которой передавали рок-н-ролл, уменьшил громкость и сместил тембр в сторону низких частот — получилось не так уж и плохо. Ритм музыки скрадывал мерное постукивание стеклоочистителей.Они остановились у станции обслуживания недалеко от Слотсберга и поужинали.Сидя за столиком кафе рядом со Стеном, Паркер заметил:— На вас хороший костюм. Он вам идет. Деверс расплылся в улыбке:— Нравится?— Где вы его купили? Наверняка не в Монеквуа.— Конечно нет. В Нью-Йорке, «Лорд энд Тейлор». — Деверс сказал это тоном человека, у которого есть все основания гордиться тем, что он является клиентом этого роскошного магазина.— Вы часто там делаете покупки? — поинтересовался Паркер.— У меня там открытый счет, — ответил Деверс. — И еще в «Меси», в этих двух магазинах я нахожу все, что мне нужно.— Не сомневаюсь, — сказал Паркер, вернувшись к еде.Когда они снова вышли к машине, дождь кончился. В свете ресторанных огней «понтиак» казался черным. Паркер предложил Фуско сесть рядом с Деверсом, а сам сел сзади. Деверс вывел машину на уже почти пустынную автостраду и поехал со скоростью свыше семидесяти миль. Он снова включил радио. Станция была другая, но музыка прежняя.Все молчали. На щитке управления горели зеленые лампочки, ночную темноту изредка прорезывал свет фар встречных машин. Паркер заметил, что время от времени Деверс поглядывает на него через зеркало заднего вида: мальчик изучал его — с любопытством, уважением и некоторым замешательством.Паркер закрыл глаза, и его окутала тишина ночи, нарушаемая лишь шуршанием покрышек. Глава 4 Паркер открыл дверь, и в комнату хлынул яркий солнечный свет. Он знаком пригласил Фуско войти.— Вы уже позавтракали? — спросил тот.— Да. — Паркер прикрыл дверь. — Садитесь.Они находились в мотеле Малона, расположенного примерно в пятнадцати-двадцати милях от Монеквуа. Это был типичный для маленьких городков мотель — со стенами из бетонных плит, выкрашенными в зеленый цвет, с современной мебелью, имитирующей датскую, с упругими бежевыми ковровыми дорожками, с вечной нехваткой полотенец. Паркер давно придерживался правила не останавливаться там, где собираешься работать, и рассчитывал жить здесь до тех пор, пока либо не закончит работу, либо не решит, что за нее не стоит браться. Фуско же после выхода из тюрьмы жил в Монеквуа уже несколько месяцев, и с этим придется смириться. Прошлой ночью, высадив Паркера, они с Деверсом поехали дальше, договорившись, что Фуско вернется за ним завтра утром на машине Деверса.Сев на единственный стул, Фуско сказал:— Вы хотели поговорить о Стене.— Он или слишком хорош, или слишком плох, — ответил Паркер. — Я хочу знать, каков он на самом деле.— Он хорош, Паркер. Что заставляет вас думать иначе?— Как давно он ворует на своей службе?— Ворует? — удивился Фуско.— Да бросьте! Он явно нашел способ надувать свое начальство, и несколько сот в месяц, если не больше, навару у него есть.— Паркер, он никогда не говорил мне ни о чем подобном, клянусь.— Разве он обязан говорить вам это? Подумайте сами, он покупает костюм в фирменном магазине «Лорд энд Тейлор», где у него счет. Как по-вашему, сколько стоит такой костюм?Фуско развел руками.— Вот уж над чем не задумывался! Я никогда не думаю о человеке плохо, я привык верить на слово.— Вы приехали сюда на его машине? Фуско, нахмурившись, потер подбородок костяшками пальцев.— Машина у него замечательная, это верно. Мне и в голову такое не приходило. Так вы действительно думаете, что он ворует на службе?— Он ничего вам не говорил, — сказал Паркер. — Это хорошо. Покупать машину за наличные — большая глупость, но раз он об этом не болтал, то, может быть, он не так уж и плох. Какие у вас отношения с вашей бывшей женой, забыл, как ее зовут?— Элен. Она по-прежнему называет себя Элен Фуско.— Так вы с ней в хороших отношениях?— Конечно, в хороших.— Настолько хороших, чтобы расспросить ее о Деверсе?Фуско покачал головой.— Не знаю, Паркер, честное слово, не знаю. А что вас интересует?— Я хочу знать, говорил ли он ей об этих своих делах.— Вы хотите узнать, как он это делает?— Я хочу знать, насколько он откровенен с ней.— Ясно, — кивнул Фуско. — Я попытаюсь кое-что выяснить. Но не в лоб, вы понимаете, что я имею в виду?— Мне все равно, как вы это сделаете. — Паркер зажег сигарету и подошел к ночному столику, чтобы положить спичку в стоящую на нем пепельницу. Потом снова обратил взгляд на Фуско. — Помните, в Сан-Хуане я сказал, что можно обойтись и без Деверса, если он окажется ненадежным. Вам это не понравилось.— Потому что он надежен, я знаю.— А я не знаю, — сказал Паркер. — Выждав секунду, он спросил: — Насколько Деверс важен для вас?— Важен? — Фуско смутился. — Что вы имеете в виду?— Я хочу сказать: что, если Деверс явится препятствием? Если я решу, что работа хороша, а Деверс плох? Если я предложу после окончания работы убить его? Будем мы продолжать дело или забудем о нем?Фуско развел руками, лишившись дара речи. Затем сказал:— Паркер, этот вопрос не возникнет, я уверен.— Тем не менее, я ставлю его сейчас.Фуско покачал головой, снова развел руками, посмотрел на них и отвернулся к окну со спущенными жалюзи, в узкие щели которых пробивался солнечный свет. Наконец, не глядя на Паркера, сказал:— Я объясню вам, Паркер, в чем проблема. Проблема в Элен, я не хочу, чтобы она... чтобы она подумала, что это из-за нее. Что я все это придумал только для того, чтобы устранить Стена. А она наверняка так подумает.— Какая разница, что она подумает? Фуско пожал плечами, по-прежнему глядя в окно.— Она захочет со мной расквитаться и выдаст меня полиции.— Значит, по-вашему, они оба ненадежны. — Паркер стряхнул пепел в пепельницу. — Но мы можем поступить с ней так же, как с ним.Фуско обратил на Паркера глаза, полные ужаса.— Ради Бога, Паркер! Она мать моего ребенка, я же вам говорил! Вы... вы не должны даже думать...Паркер направился к двери.— Это я и хотел знать, — сказал он. — Знать границы.Фуско заговорил быстро и бессвязно:— Паркер, мы ведь не собираемся...— Конечно, нет. Но я должен был знать, где следует остановиться. Теперь знаю, необходимо убедиться в надежности Деверса, в противном случае операция отменяется.Фуско смотрел на него.Паркер затряс головой.— Да не собираюсь я убивать мать вашего ребенка? Мне надо лишь знать, что мы можем делать и чего не можем. — Он открыл дверь, и комната наполнилась солнечным светом. — Пошли.— Вы напугали меня до смерти, — сказал Фуско, вставая и слабо улыбаясь. — Я уже ждал, когда вы скажете, что нужно убить и ребенка.— Никак не предполагал, что вы додумаетесь до этого, — ответил Паркер. Глава 5 — Элен, — сказал Фуско, — это Паркер. Паркер, это моя бывшая жена.— Как вы? — спросила Элен Фуско.— Хорошо, — ответил Паркер.Элен Фуско оказалась совсем не такой, какой ее представлял себе Паркер. Маленького роста, худощавая, юная, ее можно было бы назвать красивой, если бы не глубокие вертикальные морщины на лбу и манера смотреть на окружающее так, как если бы оно не заслуживало ничего, кроме высокомерного презрения. Она словно шла по жизни в постоянной оборонительной стойке или уперев руки в боки.И дом ее носил на себе отпечаток воинственности. Хотя он был ветхим, внутри все сверкало чистотой и порядком; ни пошлых безделушек, ни легкомысленных картинок. Мебель, от продавленной софы до старомодного телевизора на передвижном столике, была стандартной, однако книжных полок было, пожалуй, несколько больше, чем обычно бывает в гостиных, да и книги на них стояли серьезные: Сартр и де Бовуар, братья Джеймс, Уве Джонсон, Эдмунд Уилсон.Одета она была с нарочитой простотой — черные слаксы, серый, с короткими рукавами пуловер, коричневые мокасины на босу ногу. Черные волосы, длинные и прямые, были перехвачены сзади у шеи резинкой. Ни макияжа, ни маникюра. По-видимому, имидж, который она создавала себе, занимал промежуточное место между имиджем богемной девицы с Гринвич-Виллидж и имиджем фермерской жены из штата Небраска.Фуско спросил у нее:— Стен уже здесь?— Он в ванной.Паркер посмотрел на часы. Десять сорок.— Хотите кофе? — спросила Элен.— Не откажусь, — ответил Фуско. — А вы, Паркер? — Заметно было, что он несколько возбужден и нервничает, не зная, как себя вести — то ли хозяином, то ли гостем. Ведь он был когда-то женат на этой женщине, он привел Паркера в этот дом, однако в ванной теперь другой мужчина.— Черный, — сказал Паркер, обращаясь к Элен.— Устраивайтесь, — ответила она, проходя через арочный дверной проем в тесную кухоньку, стены которой были выкрашены в желтоватый цвет. Из гостиной они могли наблюдать, как она готовила кофе.Паркер сел на стул у двери. Оглянувшись, Фуско сказал:— Наверное, Пема гуляет во дворе. Моя дочка.Он вскинул глаза на Паркера, словно хотел прибавить что-то еще, но, видно, сообразил, что сейчас не время и не место, да и Паркер не тот человек, которого можно пригласить выйти во двор посмотреть на свою трехлетнюю дочь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15