На веранде появился несколько растерянный Дикон. Гонт следовал за ним. Хайа, чрезвычайно взволнованная при виде знаменитости, сверкнула глазами, звонко рассмеялась и продолжала трясти колокольчиком, пока Барбара не отобрала его у нее.
— Думаю, сейчас должен быть обед, — произнесла миссис Клейр с заметным удивлением, в то время как в ушах продолжал стоять звон. Она нерешительно повернулась к Гонту и осторожно спросила: — Идемте?
Вся компания небольшой процессией направилась в столовую. В последний момент, как всегда со стороны отдельно стоящего домика, где у него было устроено что-то вроде мастерской, появился Саймон.
Однако обед в первый вечер не прошел без проявления той особенной формы неуместности, которую Дикон уже научился связывать с семейство Клейр. Едва Гонт и миссис Клейр приблизились к двери столовой, как из кухни донесся ужасный шум.
— Где полковник? — вопрошал возбужденный голос. — Мне нужно видеть полковника! — Растрепанный, с потеками крови на лице, Смит пронесся из кухни через столовую, оттолкнул в сторону Гонта и миссис Клейр и вцепился в лацканы пиджака полковника. — Сейчас, — пробормотал он, — вы должны что-то предпринять. Вы должны организовать мне охрану. Он пытался убить меня.
Глава 4
КРАСНЫЙ СВЕТ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ОБ ОПАСНОСТИ
Дикон, вспомнив о своей пока единственной встрече с мистером Смитом и отчетливо уловив сильный запах спиртного, пришел к заключению, что перед ним пьяный. Вероятно, прошла минута, прежде чем молодой человек понял, насколько тот испуган. Было совершенно очевидно, что все семейство Клейр допустило точно такую же ошибку, вместе и по отдельности, но абсолютно безуспешно попытавшись заставить Смита умолкнуть и отодвинуть его на задний план. Наконец доктор Акрингтон, бросив короткий взгляд на возмутителя спокойствия, сказал своему зятю:
— Подожди минуту, Эдвард. На этот раз ты ошибаешься. Идемте со мной, Смит. Расскажете, в чем дело.
— Я ни с кем никуда не пойду. Мне только что пришлось пройтись кое с кем, и эта прогулка практически угробила меня. Послушайте, о чем я вам расскажу! Он грязный убийца!
— Кто? — послышался откуда-то сзади вопрос Саймона.
— Квестинг!
— Смит! Ради Бога! — воскликнул полковник и попытался схватить возбужденного рабочего за руку.
— Оставьте меня! Я знаю что говорю. И говорю это я вам!
— О, папа, не здесь! — крикнула Барбара, а миссис Клейр сказала:
— Не надо, Эдвард, пожалуйста. Твой кабинет, дорогой, — и, словно Смит был непослушным учеником, она повторила сдавленным голосом: — Да, да, гораздо лучше в твоем кабинете...
— Но вы не слушаете меня! — возмутился Смит. К всеобщему, исключая Гонта, смущению, он начал рыдать. — Я только что выскочил из лап смерти, — слышалось жалобное бормотание, — а вы просите меня идти в кабинет.
Дикон услышал, как Гонт, подавляя смешок, слегка кашлянул, повернулся к миссис Клейр и произнес:
— Мы оставим вас.
— Да, конечно, — подтвердил Дикон.
Дверь к столовой, однако, оставалась заблокированной Саймоном и его матерью, поэтому до того, как актер с секретарем смогли покинуть помещение, Смит внезапно проорал:
— Я не хочу, чтобы кто-либо уходил! Мне нужны свидетели! Вы останетесь на месте!
Гонт с веселым видом оглядел окружающие его перекошенные от ужаса лица и предложил:
— Полагаю, нам всем нужно сесть. Барбара вцепилась в руку доктора.
— Дядя Джеймс, — прошептала она, — останови его. Он не должен... Дядя Джеймс, пожалуйста!
— Конечно. Давайте присядем, — предложил доктор Акрингтон. Вся компания торжественно заполнила столовую и, словно перед эстрадой в кабаре, расположилась за маленькими столиками, выглядя при этом довольно нелепо. Этот маневр успокоил Смита, и он занял стратегическую позицию перед присутствующими. С нотками удовольствия в голосе, какие, должно быть, звучали из уст древних пиратов, загнавших в угол жертву, он начал свою историю.
— Это случилось на переезде. Я был на Пике с Эру Саулом. Не стану объяснять вам, зачем Квестинг сует туда свой нос и почему маори это не нравится. Мы увидели типа едущим по дороге к Пику еще ранним вечером, смекнули, что можно срезать путь, пошли по тропинке между кустами, спрятались в зарослях, но ничего не увидели. Квестинг, наверное, забрался на гору по другому склону, если он вообще направлялся туда. Мы подождали около часа, а потом мне надоело. Я стал спускаться вниз один и вышел на железную дорогу футах в ста двадцати от переезда.
— Возле моста? — спросил Саймон.
— Ты говоришь, это было возле моста? — стремительно отреагировал Смит. — Я тебе отвечу: да, возле моста! И запомните следующее — в пять пятнадцать должен был проследовать поезд из Хэрпуна. Вы знаете, как там все выглядит. Рельсы то скрываются за кустарником, то опять выскакивают, затем опоясывают гору и проходят сквозь крошечный тоннель. Одним словом, почти ничего не видно и не слышно. Пока сообразишь, в чем дело, поезд уже по тебе прокатится.
— Это точно, — согласился Саймон с видом адвоката, защищающего Смита от пристрастного обвинения.
— На мосту еще хуже. Семафора не видно, зато можно отлично разглядеть изгиб дороги на Пик на переезде. Чтобы перейти овраг, нужно либо спуститься и проскакать по шпалам через овраг, либо спуститься и переправиться вброд через ручей. В общем, я стоял там и размышлял, стоит ли рисковать идти по мосту. Не люблю поездов. На этом мосту задавили ребенка маори.
— Тоже верно.
— Ага. Ну, пока я колебался, на дороге показалась машина Квестин-га. Она миновала небольшой гребень и остановилась. Этот тип высунулся из окна и заметил меня. Теперь слушайте. Вы должны запомнить, что он мог видеть семафор, а я — нет. После несчастного случая с ребенком железнодорожники повесили там красный и зеленый фонари. Я разглядел, как Квестинг повернул голову, чтобы посмотреть, какой горит свет.
Смит вытер тыльной стороной ладони рот. Теперь он говорил тихо, не выглядел нелепым и твердо завладел вниманием слушателей.
— Этот тип помахал мне, — произнес Смит, присаживаясь на краешек пустого стола и смущенно оглядываясь. — Он видел семафор и подал мне знак отбоя тревоги. Вот таким образом; Я сначала не двигался, и Квестинг опять помахал рукой. Понятно? Жесты были нетерпеливые, как будто требовали: «Какого черта ты там застыл? Прыгай на мост!» Ну я и прыгнул... Никогда не любил мосты. Между шпалами пустые пространства, и через бреши виден ручей. Слушайте дальше. Я прошел половину пути, когда услышал сзади шум приближающегося поезда. При выезде из тоннеля раздался гудок. Даже смешно, насколько быстро может соображать человек. В таком положении нужно либо прыгать с моста, либо повиснуть между шпалами, либо стоять, размахивая руками, и, если состав вовремя не остановится, ждать, когда врежешься лбом в паровоз. Еще я подумал о Квестинге. Если поезд раздавит меня, никто не узнает, какую службу сослужил мне подлец. И все же я продолжал перескакивать со шпалы на шпалу, как солист чертова балета, а внизу поблескивал ручей. Кошмарный сон, да и только! Знаете, поезд уже был на мосту, когда я прыгнул и покатился по насыпи. Высота была больше десяти футов. Я застрял в каком-то кусте, весь исцарапался и чуть не задохнулся. У меня даже не было сил вылезти из зарослей. Поезд прогрохотал над моей головой, а какая-то гадость от шпал засорила глаза. Я почувствовал себя очень странно. Вернее, мое тело оказалось в странном состоянии, словно не принадлежало мне. Я даже немного удивился, обнаружив себя карабкающимся на насыпь, а когда добрался до верха, показалось, что это кто-то другой вместо меня. И все-таки я чертовски хотел добраться до Квестинга. Думаете, он сидел дожидался? Нет. Сволочь! Я стоял там, трясясь, будто желе, и слышал, как он сигналил клаксоном по дороге на Пик. Не знаю, удалось бы мне добраться до дома или нет, если бы не Эру Саул. Парень спускался с горы и видел, что сотворил со мной Квестинг. Убедитесь сами. Эру сейчас на кухне. Спросите его. Он знает. — Смит повернулся к миссис Клейр. — Можно привести Эру?
— Я приведу его, — вызвался Саймон, побежал на кухню и вернулся в сопровождении Эру, который неуверенно замер на пороге. Дикон видел парня впервые и обратил внимание, что тот олицетворяет собой здоровую молодость. Эру был одет в голубой костюм. Пиджак оставался расстегнутым, открывая часть красновато-коричневой рубашки и великолепный галстук. Казалось, что в парне мало крови маори, но Дикон невольно подумал, какая перед ним яркая иллюстрация отрицательного результата колонизации местных земель.
— Послушай, Эру, — начал Смит. — Ты ведь видел, что за штуку устроил мне Квестинг, не так ли?
— Верно, — пробормотал парень.
— Давай расскажи им.
История оказалась точно такой же. Эру спускался по склону горы вслед за Смитом. Ему были видны мост и машина бизнесмена.
— Квестинг высунулся из окна и кивнул Берту, чтобы тот шел. Я не мог видеть семафора, но считаю безумием толкать человека на такой рискованный переход. Я закричал Берту, хотел остановить его, заста-
вить вернуться, но он не услышал. Потом раздался гудок поезда. — Оливкового цвета лицо Эру побледнело. — Вот так! Я был уверен, что Берт уже под колесами, хотя с того места, где стоял, не мог видеть всю картину полностью. Между нами несся грохочущий состав. Вот. Я ожидал услышать звук удара и совсем не заметил, как Берт отпрыгнул в сторону. Боже мой! Какое я испытал облегчение, когда увидел старину сидящим в колючках!
— Машинист остановил поезд, и люди вышли узнать, что со мной. Правда, Эру?
— Верно. Выглядели они ужасно. Знаете, бледные такие, как простыня. Эти шутники запомнят случившееся на всю жизнь. Нам пришлось оставить расписку, подтверждающую невиновность машиниста. Он же дал гудок. Всем нужно позаботиться о своей безопасности. Понятно?
— Ага. Вот так и обстояло дело, — сказал Смит. — Спасибо, Эру. — Он потер ладонями лицо и взглянул на окружающих. — Конечно, я мог выпить. Вы вправе считать так, поскольку от меня здорово несет виски. Но, клянусь Богом, я не брал в рот ни капли. Бутылка разбилась во время моего падения.
— Все правильно, — подтвердил Эру, смущенно огляделся и добавил: — Я, пожалуй, пойду.
Он вернулся на кухню. Миссис Клейр пристальным взглядом проследила за парнем, торопливо поднялась и последовала за ним. Смит наклонился вперед, оперся щекой на руку и замер в размышлениях, словно находился в столовой один. Доктор Акрингтон, прихрамывая, приблизился к нему и положил ладонь на его плечо. >
— Я помогу вам, — сказал он. — Идемте. Смит поднял голову, встал и заковылял к двери.
— Теперь мне удастся подцепить его, правда, док? Это ведь попытка убийства, не так ли?
— Надеюсь, да, — ответил доктор Акрингтон.
Миссис Клейр стояла в центре своей кухни, глядя вверх на Эру Саула. Ее макушка находилась не выше уровня подбородка парня, но эта пухлая женщина представляла собой весьма впечатляющую картину, поэтому Эру переминался с ноги на ногу и старался не отрывать глаз от пола. Хайа с видом самой добродетели раскладывала по тарелкам кушанья к обеду.
— Полагаю, ты сейчас идешь домой, Эру, — произнесла миссис Клейр.
— Да, миссис Клейр, — ответил парень, уставившись на Хайю.
— Хайа очень занята. Ты же знаешь.
— Ага, верно.
— И нам не нравится, когда ты тут ждешь ее. Это ты тоже знаешь.
— Но я же ничего не делаю, миссис Клейр.
— Полковник не хочет, чтобы ты приходил. Понимаешь?
— Я только спросил Хайю, пойдет ли она в кино.
— Не пойду. Я тебе уже сказала, — громко ответила девушка.
— Вот, Эру, — проговорила миссис Клейр.
— Назначишь другой день, хорошо? Хайа вскинула голову.
— Так и сделаем, Эрy, — подтвердила за нее миссис Клейр.
— Плохие дела, — заметил парень, не сводя глаз с девушки.
— А теперь уходи, если ты воспитанный молодой человек, — настаивала миссис Клейр.
— О'кей, хозяйка. Но послушайте, миссис Клейр, вы бы не выбрали себе в работницы Хайю, не будь она на соответствующем уровне, не правда ли? И я выбрал ее не сейчас. Это факт. Спросите у мистера Квестинга, миссис Клейр. Сегодня днем девчонка гуляла с ним по берегу бухты. Я буду следить за тобой, Хайа.
Когда Эру ушел, круглое лицо миссис Клейр густо покраснело.
— Если этот молодой человек придет сюда опять, ты сразу должна сообщить мне, Хайа, — заявила она. — Полковник поговорит с ним.
— Да, миссис Клейр.
— Мы все готовы к обеду. — Женщина подошла к двери и остановилась. Хайа одарила ее восхитительной улыбкой. — Ты ведь знаешь, мы доверяем тебе, девочка.
— Да, миссис Клейр.
Услышав этот скромный ответ, женщина вышла в столовую.Обед прошел в атмосфере подавленного любопытства. Доктор Акрингтон вернулся один, объявив, что отправил Смита в постель и что в любом случае тому лучше сейчас полежать в покое. Сидевшие за отдельным столиком Гонт и Дикон все время увлеченно вели беседу ни о чем. Дикон находился в состоянии столь сильного смущения, что это удивляло даже его самого. С того места, где он сидел, ему была хорошо видна Барбара, ее жалкий наряд, бледное лицо, нервные руки, стучащие по тарелке ножом и вилкой, размазывая еду, отчего девушка не могла ничего съесть. Поскольку молодой человек старался не смотреть на Барбару, он разглядывал ее все пристальнее и очень тревожился из-за собственного поведения. Гонт сидел спиной к столу Клейров, и Дикон заметил, что девушка безуспешно пытается заставить себя не смотреть на актера.
За годы их общения на Дикона постепенно легла обязанность избавлять Гонта от поклонников. Молодому человеку казалось, будто он отлично догадался о смысле взглядов Барбары. Ему было видно, как девушка едва не падает в обморок от досады. Дикон сказал себе, что очень хорошо понимает ее горе. Он злился и негодовал... Злился на Гонта, а негодовал, по его мнению, на Барбару. Такая реакция являлась абсолютно непривычной для Дикона, и он сейчас даже не мог заставить
себя воспринимать происходящее с приобретенной опытом иронией. Наконец молодой человек заметил на себе пристальный взгляд Гонта, понял, что говорит достаточно бессвязно, начал заикаться и ощутил истинное облегчение, когда после ухода Хайи полковник и миссис Клейр затянули не очень привлекательно звучащую извинительную песнь, главной темой которой было неслыханное поведение Смита. Она быстро превратилась в женское соло. В процессе его исполнения миссис Клейр предприняла невероятную попытку обелить в равной степени и Квестинга и Смита. Ее декламация стала более сочной по окраске штампованных фраз: «Чем больше грешишь, тем больше... Бедный человек опустился на дно... Хотел добра, но не совсем... Так жаль, что все так получилось...» Она черпала дополнительную энергию из пунктуальных восклицаний «вполне» своего расстроенного мужа.
Гонт начал постепенно выбираться из пренеприятной ситуации со всем изяществом, на какое был способен, когда доктор Акрингтон пришел ему на помощь, отпустив следующее замечание:
— Мои дорогие Агнес и Эдвард, полагаю, все мы согласны, что попытка убийства является проявлением далеко не самого изысканного вкуса, и возводимый низкопробный ореол над участниками истории не заставит нас изменить мнение. Допустим, мы оставим все как есть. У меня имеется одно предложение. Давайте назовем это просьбой. И мне хотелось бы высказать ее прямо сейчас. Тот тип может вернуться в любой момент.
Клейры засуетились. Саймон, который, казалось, не мог говорить в ином тоне, кроме как издавать свирепое рычание, заявил, что, по ею мнению, ему стоит спросить Квестинга, какого черта он о себе возомнил.
— Это хамский трюк, вот что это такое! — сердито выкрикнул юноша. — Точно вам говорю, я считаю такой поступок хамским трюком и собираюсь спросить Квестинга прямо...
— Если будешь так любезен, ты ни о чем его не станешь спрашивать, — холодно перебил племянника доктор. — А я буду тебе очень признателен, если ты позволишь мне закончить.
— Да, но...
— Саймон, пожалуйста, — взмолилась встревоженная мать.
— Я собирался попросить, — продолжал доктор Акрингтон, — чтобы вы позволили мне поговорить с мистером Квестингом, когда он придет сюда. У меня есть особая причина для такой просьбы.
— А я думала, — с несчастным видом произнесла миссис Клейр, — Эдвард мог бы отвести его в свой кабинет...
— Кабинет Эдварда что, скиния Господня, — взревел доктор Акрингтон, — чтобы Квестинг там сразу обо всем рассказал? Откуда вообще этот постоянный зуд собирать людей стадом в кабинете Эдварда, который, как всем уже объяснено и всеми понято, по размерам не больше туалета да к тому же еще менее удобен? Вы выслушаете меня
наконец? Выполните такое мое бесцеремонное желание, как молчание, пока я поговорю с Квестингом здесь, открыто, в присутствии всех вас? Внимание Дикона мгновенно обратилось на Гонта, который свирепо прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Думаю, сейчас должен быть обед, — произнесла миссис Клейр с заметным удивлением, в то время как в ушах продолжал стоять звон. Она нерешительно повернулась к Гонту и осторожно спросила: — Идемте?
Вся компания небольшой процессией направилась в столовую. В последний момент, как всегда со стороны отдельно стоящего домика, где у него было устроено что-то вроде мастерской, появился Саймон.
Однако обед в первый вечер не прошел без проявления той особенной формы неуместности, которую Дикон уже научился связывать с семейство Клейр. Едва Гонт и миссис Клейр приблизились к двери столовой, как из кухни донесся ужасный шум.
— Где полковник? — вопрошал возбужденный голос. — Мне нужно видеть полковника! — Растрепанный, с потеками крови на лице, Смит пронесся из кухни через столовую, оттолкнул в сторону Гонта и миссис Клейр и вцепился в лацканы пиджака полковника. — Сейчас, — пробормотал он, — вы должны что-то предпринять. Вы должны организовать мне охрану. Он пытался убить меня.
Глава 4
КРАСНЫЙ СВЕТ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ОБ ОПАСНОСТИ
Дикон, вспомнив о своей пока единственной встрече с мистером Смитом и отчетливо уловив сильный запах спиртного, пришел к заключению, что перед ним пьяный. Вероятно, прошла минута, прежде чем молодой человек понял, насколько тот испуган. Было совершенно очевидно, что все семейство Клейр допустило точно такую же ошибку, вместе и по отдельности, но абсолютно безуспешно попытавшись заставить Смита умолкнуть и отодвинуть его на задний план. Наконец доктор Акрингтон, бросив короткий взгляд на возмутителя спокойствия, сказал своему зятю:
— Подожди минуту, Эдвард. На этот раз ты ошибаешься. Идемте со мной, Смит. Расскажете, в чем дело.
— Я ни с кем никуда не пойду. Мне только что пришлось пройтись кое с кем, и эта прогулка практически угробила меня. Послушайте, о чем я вам расскажу! Он грязный убийца!
— Кто? — послышался откуда-то сзади вопрос Саймона.
— Квестинг!
— Смит! Ради Бога! — воскликнул полковник и попытался схватить возбужденного рабочего за руку.
— Оставьте меня! Я знаю что говорю. И говорю это я вам!
— О, папа, не здесь! — крикнула Барбара, а миссис Клейр сказала:
— Не надо, Эдвард, пожалуйста. Твой кабинет, дорогой, — и, словно Смит был непослушным учеником, она повторила сдавленным голосом: — Да, да, гораздо лучше в твоем кабинете...
— Но вы не слушаете меня! — возмутился Смит. К всеобщему, исключая Гонта, смущению, он начал рыдать. — Я только что выскочил из лап смерти, — слышалось жалобное бормотание, — а вы просите меня идти в кабинет.
Дикон услышал, как Гонт, подавляя смешок, слегка кашлянул, повернулся к миссис Клейр и произнес:
— Мы оставим вас.
— Да, конечно, — подтвердил Дикон.
Дверь к столовой, однако, оставалась заблокированной Саймоном и его матерью, поэтому до того, как актер с секретарем смогли покинуть помещение, Смит внезапно проорал:
— Я не хочу, чтобы кто-либо уходил! Мне нужны свидетели! Вы останетесь на месте!
Гонт с веселым видом оглядел окружающие его перекошенные от ужаса лица и предложил:
— Полагаю, нам всем нужно сесть. Барбара вцепилась в руку доктора.
— Дядя Джеймс, — прошептала она, — останови его. Он не должен... Дядя Джеймс, пожалуйста!
— Конечно. Давайте присядем, — предложил доктор Акрингтон. Вся компания торжественно заполнила столовую и, словно перед эстрадой в кабаре, расположилась за маленькими столиками, выглядя при этом довольно нелепо. Этот маневр успокоил Смита, и он занял стратегическую позицию перед присутствующими. С нотками удовольствия в голосе, какие, должно быть, звучали из уст древних пиратов, загнавших в угол жертву, он начал свою историю.
— Это случилось на переезде. Я был на Пике с Эру Саулом. Не стану объяснять вам, зачем Квестинг сует туда свой нос и почему маори это не нравится. Мы увидели типа едущим по дороге к Пику еще ранним вечером, смекнули, что можно срезать путь, пошли по тропинке между кустами, спрятались в зарослях, но ничего не увидели. Квестинг, наверное, забрался на гору по другому склону, если он вообще направлялся туда. Мы подождали около часа, а потом мне надоело. Я стал спускаться вниз один и вышел на железную дорогу футах в ста двадцати от переезда.
— Возле моста? — спросил Саймон.
— Ты говоришь, это было возле моста? — стремительно отреагировал Смит. — Я тебе отвечу: да, возле моста! И запомните следующее — в пять пятнадцать должен был проследовать поезд из Хэрпуна. Вы знаете, как там все выглядит. Рельсы то скрываются за кустарником, то опять выскакивают, затем опоясывают гору и проходят сквозь крошечный тоннель. Одним словом, почти ничего не видно и не слышно. Пока сообразишь, в чем дело, поезд уже по тебе прокатится.
— Это точно, — согласился Саймон с видом адвоката, защищающего Смита от пристрастного обвинения.
— На мосту еще хуже. Семафора не видно, зато можно отлично разглядеть изгиб дороги на Пик на переезде. Чтобы перейти овраг, нужно либо спуститься и проскакать по шпалам через овраг, либо спуститься и переправиться вброд через ручей. В общем, я стоял там и размышлял, стоит ли рисковать идти по мосту. Не люблю поездов. На этом мосту задавили ребенка маори.
— Тоже верно.
— Ага. Ну, пока я колебался, на дороге показалась машина Квестин-га. Она миновала небольшой гребень и остановилась. Этот тип высунулся из окна и заметил меня. Теперь слушайте. Вы должны запомнить, что он мог видеть семафор, а я — нет. После несчастного случая с ребенком железнодорожники повесили там красный и зеленый фонари. Я разглядел, как Квестинг повернул голову, чтобы посмотреть, какой горит свет.
Смит вытер тыльной стороной ладони рот. Теперь он говорил тихо, не выглядел нелепым и твердо завладел вниманием слушателей.
— Этот тип помахал мне, — произнес Смит, присаживаясь на краешек пустого стола и смущенно оглядываясь. — Он видел семафор и подал мне знак отбоя тревоги. Вот таким образом; Я сначала не двигался, и Квестинг опять помахал рукой. Понятно? Жесты были нетерпеливые, как будто требовали: «Какого черта ты там застыл? Прыгай на мост!» Ну я и прыгнул... Никогда не любил мосты. Между шпалами пустые пространства, и через бреши виден ручей. Слушайте дальше. Я прошел половину пути, когда услышал сзади шум приближающегося поезда. При выезде из тоннеля раздался гудок. Даже смешно, насколько быстро может соображать человек. В таком положении нужно либо прыгать с моста, либо повиснуть между шпалами, либо стоять, размахивая руками, и, если состав вовремя не остановится, ждать, когда врежешься лбом в паровоз. Еще я подумал о Квестинге. Если поезд раздавит меня, никто не узнает, какую службу сослужил мне подлец. И все же я продолжал перескакивать со шпалы на шпалу, как солист чертова балета, а внизу поблескивал ручей. Кошмарный сон, да и только! Знаете, поезд уже был на мосту, когда я прыгнул и покатился по насыпи. Высота была больше десяти футов. Я застрял в каком-то кусте, весь исцарапался и чуть не задохнулся. У меня даже не было сил вылезти из зарослей. Поезд прогрохотал над моей головой, а какая-то гадость от шпал засорила глаза. Я почувствовал себя очень странно. Вернее, мое тело оказалось в странном состоянии, словно не принадлежало мне. Я даже немного удивился, обнаружив себя карабкающимся на насыпь, а когда добрался до верха, показалось, что это кто-то другой вместо меня. И все-таки я чертовски хотел добраться до Квестинга. Думаете, он сидел дожидался? Нет. Сволочь! Я стоял там, трясясь, будто желе, и слышал, как он сигналил клаксоном по дороге на Пик. Не знаю, удалось бы мне добраться до дома или нет, если бы не Эру Саул. Парень спускался с горы и видел, что сотворил со мной Квестинг. Убедитесь сами. Эру сейчас на кухне. Спросите его. Он знает. — Смит повернулся к миссис Клейр. — Можно привести Эру?
— Я приведу его, — вызвался Саймон, побежал на кухню и вернулся в сопровождении Эру, который неуверенно замер на пороге. Дикон видел парня впервые и обратил внимание, что тот олицетворяет собой здоровую молодость. Эру был одет в голубой костюм. Пиджак оставался расстегнутым, открывая часть красновато-коричневой рубашки и великолепный галстук. Казалось, что в парне мало крови маори, но Дикон невольно подумал, какая перед ним яркая иллюстрация отрицательного результата колонизации местных земель.
— Послушай, Эру, — начал Смит. — Ты ведь видел, что за штуку устроил мне Квестинг, не так ли?
— Верно, — пробормотал парень.
— Давай расскажи им.
История оказалась точно такой же. Эру спускался по склону горы вслед за Смитом. Ему были видны мост и машина бизнесмена.
— Квестинг высунулся из окна и кивнул Берту, чтобы тот шел. Я не мог видеть семафора, но считаю безумием толкать человека на такой рискованный переход. Я закричал Берту, хотел остановить его, заста-
вить вернуться, но он не услышал. Потом раздался гудок поезда. — Оливкового цвета лицо Эру побледнело. — Вот так! Я был уверен, что Берт уже под колесами, хотя с того места, где стоял, не мог видеть всю картину полностью. Между нами несся грохочущий состав. Вот. Я ожидал услышать звук удара и совсем не заметил, как Берт отпрыгнул в сторону. Боже мой! Какое я испытал облегчение, когда увидел старину сидящим в колючках!
— Машинист остановил поезд, и люди вышли узнать, что со мной. Правда, Эру?
— Верно. Выглядели они ужасно. Знаете, бледные такие, как простыня. Эти шутники запомнят случившееся на всю жизнь. Нам пришлось оставить расписку, подтверждающую невиновность машиниста. Он же дал гудок. Всем нужно позаботиться о своей безопасности. Понятно?
— Ага. Вот так и обстояло дело, — сказал Смит. — Спасибо, Эру. — Он потер ладонями лицо и взглянул на окружающих. — Конечно, я мог выпить. Вы вправе считать так, поскольку от меня здорово несет виски. Но, клянусь Богом, я не брал в рот ни капли. Бутылка разбилась во время моего падения.
— Все правильно, — подтвердил Эру, смущенно огляделся и добавил: — Я, пожалуй, пойду.
Он вернулся на кухню. Миссис Клейр пристальным взглядом проследила за парнем, торопливо поднялась и последовала за ним. Смит наклонился вперед, оперся щекой на руку и замер в размышлениях, словно находился в столовой один. Доктор Акрингтон, прихрамывая, приблизился к нему и положил ладонь на его плечо. >
— Я помогу вам, — сказал он. — Идемте. Смит поднял голову, встал и заковылял к двери.
— Теперь мне удастся подцепить его, правда, док? Это ведь попытка убийства, не так ли?
— Надеюсь, да, — ответил доктор Акрингтон.
Миссис Клейр стояла в центре своей кухни, глядя вверх на Эру Саула. Ее макушка находилась не выше уровня подбородка парня, но эта пухлая женщина представляла собой весьма впечатляющую картину, поэтому Эру переминался с ноги на ногу и старался не отрывать глаз от пола. Хайа с видом самой добродетели раскладывала по тарелкам кушанья к обеду.
— Полагаю, ты сейчас идешь домой, Эру, — произнесла миссис Клейр.
— Да, миссис Клейр, — ответил парень, уставившись на Хайю.
— Хайа очень занята. Ты же знаешь.
— Ага, верно.
— И нам не нравится, когда ты тут ждешь ее. Это ты тоже знаешь.
— Но я же ничего не делаю, миссис Клейр.
— Полковник не хочет, чтобы ты приходил. Понимаешь?
— Я только спросил Хайю, пойдет ли она в кино.
— Не пойду. Я тебе уже сказала, — громко ответила девушка.
— Вот, Эру, — проговорила миссис Клейр.
— Назначишь другой день, хорошо? Хайа вскинула голову.
— Так и сделаем, Эрy, — подтвердила за нее миссис Клейр.
— Плохие дела, — заметил парень, не сводя глаз с девушки.
— А теперь уходи, если ты воспитанный молодой человек, — настаивала миссис Клейр.
— О'кей, хозяйка. Но послушайте, миссис Клейр, вы бы не выбрали себе в работницы Хайю, не будь она на соответствующем уровне, не правда ли? И я выбрал ее не сейчас. Это факт. Спросите у мистера Квестинга, миссис Клейр. Сегодня днем девчонка гуляла с ним по берегу бухты. Я буду следить за тобой, Хайа.
Когда Эру ушел, круглое лицо миссис Клейр густо покраснело.
— Если этот молодой человек придет сюда опять, ты сразу должна сообщить мне, Хайа, — заявила она. — Полковник поговорит с ним.
— Да, миссис Клейр.
— Мы все готовы к обеду. — Женщина подошла к двери и остановилась. Хайа одарила ее восхитительной улыбкой. — Ты ведь знаешь, мы доверяем тебе, девочка.
— Да, миссис Клейр.
Услышав этот скромный ответ, женщина вышла в столовую.Обед прошел в атмосфере подавленного любопытства. Доктор Акрингтон вернулся один, объявив, что отправил Смита в постель и что в любом случае тому лучше сейчас полежать в покое. Сидевшие за отдельным столиком Гонт и Дикон все время увлеченно вели беседу ни о чем. Дикон находился в состоянии столь сильного смущения, что это удивляло даже его самого. С того места, где он сидел, ему была хорошо видна Барбара, ее жалкий наряд, бледное лицо, нервные руки, стучащие по тарелке ножом и вилкой, размазывая еду, отчего девушка не могла ничего съесть. Поскольку молодой человек старался не смотреть на Барбару, он разглядывал ее все пристальнее и очень тревожился из-за собственного поведения. Гонт сидел спиной к столу Клейров, и Дикон заметил, что девушка безуспешно пытается заставить себя не смотреть на актера.
За годы их общения на Дикона постепенно легла обязанность избавлять Гонта от поклонников. Молодому человеку казалось, будто он отлично догадался о смысле взглядов Барбары. Ему было видно, как девушка едва не падает в обморок от досады. Дикон сказал себе, что очень хорошо понимает ее горе. Он злился и негодовал... Злился на Гонта, а негодовал, по его мнению, на Барбару. Такая реакция являлась абсолютно непривычной для Дикона, и он сейчас даже не мог заставить
себя воспринимать происходящее с приобретенной опытом иронией. Наконец молодой человек заметил на себе пристальный взгляд Гонта, понял, что говорит достаточно бессвязно, начал заикаться и ощутил истинное облегчение, когда после ухода Хайи полковник и миссис Клейр затянули не очень привлекательно звучащую извинительную песнь, главной темой которой было неслыханное поведение Смита. Она быстро превратилась в женское соло. В процессе его исполнения миссис Клейр предприняла невероятную попытку обелить в равной степени и Квестинга и Смита. Ее декламация стала более сочной по окраске штампованных фраз: «Чем больше грешишь, тем больше... Бедный человек опустился на дно... Хотел добра, но не совсем... Так жаль, что все так получилось...» Она черпала дополнительную энергию из пунктуальных восклицаний «вполне» своего расстроенного мужа.
Гонт начал постепенно выбираться из пренеприятной ситуации со всем изяществом, на какое был способен, когда доктор Акрингтон пришел ему на помощь, отпустив следующее замечание:
— Мои дорогие Агнес и Эдвард, полагаю, все мы согласны, что попытка убийства является проявлением далеко не самого изысканного вкуса, и возводимый низкопробный ореол над участниками истории не заставит нас изменить мнение. Допустим, мы оставим все как есть. У меня имеется одно предложение. Давайте назовем это просьбой. И мне хотелось бы высказать ее прямо сейчас. Тот тип может вернуться в любой момент.
Клейры засуетились. Саймон, который, казалось, не мог говорить в ином тоне, кроме как издавать свирепое рычание, заявил, что, по ею мнению, ему стоит спросить Квестинга, какого черта он о себе возомнил.
— Это хамский трюк, вот что это такое! — сердито выкрикнул юноша. — Точно вам говорю, я считаю такой поступок хамским трюком и собираюсь спросить Квестинга прямо...
— Если будешь так любезен, ты ни о чем его не станешь спрашивать, — холодно перебил племянника доктор. — А я буду тебе очень признателен, если ты позволишь мне закончить.
— Да, но...
— Саймон, пожалуйста, — взмолилась встревоженная мать.
— Я собирался попросить, — продолжал доктор Акрингтон, — чтобы вы позволили мне поговорить с мистером Квестингом, когда он придет сюда. У меня есть особая причина для такой просьбы.
— А я думала, — с несчастным видом произнесла миссис Клейр, — Эдвард мог бы отвести его в свой кабинет...
— Кабинет Эдварда что, скиния Господня, — взревел доктор Акрингтон, — чтобы Квестинг там сразу обо всем рассказал? Откуда вообще этот постоянный зуд собирать людей стадом в кабинете Эдварда, который, как всем уже объяснено и всеми понято, по размерам не больше туалета да к тому же еще менее удобен? Вы выслушаете меня
наконец? Выполните такое мое бесцеремонное желание, как молчание, пока я поговорю с Квестингом здесь, открыто, в присутствии всех вас? Внимание Дикона мгновенно обратилось на Гонта, который свирепо прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34