Он имел нюх на скандалы и сплетни и поспорил бы на полный кошель золотых, что что-то не так с этой помолвкой. Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что если даже Изабел и впрямь обручилась с Шербруком, в этом есть что-то необычное. Что-то, что он смог бы использовать в своих целях…
Повертев в мозгу эту мысль и так и эдак, Уитли сдался. Пока он не видел никакого способа использовать эту помолвку для своей выгоды, но он намеревался поразнюхать все, может, что-то и удастся найти…
Он вернулся к стойке с пустой кружкой и позволил Китингу наполнить ее во второй раз. Прислонившись к стойке и потягивая эль, он завел беседу с Китингом, выжидая удобный момент, чтобы закинуть удочку про Шербрука.
Через несколько минут их прервали: в трактир ввалились двое мальчишек. Подталкивая друг друга и смеясь, они подошли к стойке и с нахальными улыбками на чумазых лицах потребовали лимонаду.
Китинг улыбнулся и обслужил их. Один из мальчиков, с темными прилизанными волосами и круглым, дружелюбным лицом, – отпрыск Китинга, Уитли узнал его. У другого – светловолосого, повыше ростом и тоньше в кости – платье пребывало в таком же плачевном состоянии, как и у первого, но ткань и покрой выдавали богатство. Уитли внимательно рассматривал юного незнакомца. Поразительно, как он похож на Хью Мэннинга… Значит, вот он, сын Хью. Как удачно, чертовски удачно!
Китинг, протирая стакан белой салфеткой, спросил:
– И что же вы, озорники, делали сегодня? Если бы меня спросили, то я бы предположил, что вы боролись в грязи. – Он покосился на парнишку повыше: – Держу пари, когда лорд Мэннинг и ваша матушка позволили вам пропустить семестр в Итоне после того, как вы сломали ногу, они не рассчитывали, что все время будете возиться с этим сорванцом. Что же произошло, что вы так перепачкались?
Мальчики взорвались смехом, и темноволосый ответил:
– У фермера Фостера прошлой ночью опоросилась свиноматка, пап, и половина поросят забралась в соседний загон. Он пообещал каждому из нас по пенни, если мы переловим их и побросаем куда положено. Ох-хо-хо! Грязная работенка! Повсюду поросята визжат, мы скользим в грязи, а эта старая свинья… Мы боялись, что она вырвется из своего загона и сожрет нас.
Китинг повел носом:
– Судя по запаху, вы принесли сюда половину фостеровой фермы. – Он бросил взгляд на высокого мальчика: – А вы, мастер Эдмунд? Я-то не удивляюсь, что мой пострел возвращается домой по уши в грязи, но готов поспорить: ваша матушка не обрадуется, увидев вас.
Эдмунд улыбнулся, в голубых глазах засияли веселые искорки.
– Мама говорит, что мальчики должны быть грязными, и когда я вырасту, у меня будет предостаточно времени, чтобы вести себя, как подобает джентльмену. Она просит только, чтобы я не садился за стол в таком виде и не держал в комнате ящериц.
Уитли прочистил горло и вступил в разговор:
– Я не ослышался: вы упомянули имя Мэннинг? Это имеет какое-то отношение к миссис Хью Мэннинг?
Эдмунд посмотрел на него и вежливо ответил:
– Да, миссис Мэннинг – моя мать.
Уитли расплылся в улыбке:
– Какое совпадение! А я только сегодня утром повстречался с ней! Мы с ней старые друзья, знали друг друга еще в Индии.
У Эдмунда загорелись глаза.
– Вы знали маму в Индии? А моего отца вы знали? – жадно спросил он.
– О да, конечно! – с готовностью отозвался Уитли. – Мы с ним были закадычными друзьями. Я познакомился с ним еще до того, как он женился на вашей матери.
– Вот тебе на! – воскликнул Эдмунд. Его лицо разрумянилось от волнения. – Это же чудесно! Мама пригласила вас остановиться в Мэннинг-Корте? Я уверен, что дедушка будет рад встрече с другом моего отца. – Смутившись, он добавил: – Не подумайте, что я слишком нетерпелив, но мой отец умер так давно, и я очень мало знаю про него. Мама и дед рассказали мне все, что было им известно, но мама не очень любит говорить о жизни в Индии, думаю, ей слишком больно вспоминать папу и его смерть. Я буду несказанно благодарен, если человек, знавший моего отца, расскажет мне о нем…
Уитли знал, что Китинг внимательно наблюдает за ним. Раньше он ни намеком не дал понять, что знаком с Изабел – напротив, утверждал, что он в этих краях совершенно чужой. Уитли забеспокоился: вдруг известие о его давнем знакомстве с Изабел вызовет подозрения? Китинг производил впечатление бесхитростного, добродушного малого, но Уитли сомневался, что здесь что-либо происходит без ведома его и его жены.
– Какое совпадение, – медленно проговорил Китинг, не сводя ласкового взгляда с Уитли, – что вы дружны с миссис Мэннинг.
Уитли – сама невинность – простодушно ответил:
– О, вы не представляете, как я удивился, когда сегодня утром по чистой случайности столкнулся с ней! Я свернул с тропы, чтобы уступить дорогу леди, – и вдруг понял, что это она! Мы тотчас узнали друг друга. Трудно сказать, кто из нас больше удивился встрече.
– Держу пари, мама была в восторге от встречи с вами, – сказал Эдмунд, – и что ей не терпится сообщить добрую весть дедушке. Она пригласила вас отужинать с нами сегодня?
Уитли улыбнулся, предвкушая, в какое затруднительное положение попадет Изабел, когда ее сын вернется домой.
– Нет, – ответил он. – Но я думаю, это потому, что ее вниманием полностью завладел джентльмен, который появился через несколько минут после нашей встречи. Мистер Шербрук… Высокий представительный джентльмен. Сосед, я полагаю?
Эдмунд улыбнулся:
– Мистер Шербрук – мой хороший друг, но они с мамой обычно избегают друг друга. Думаю, мама слишком глубоко задумалась о том, как поскорее от него отделаться, и потому забыла пригласить вас на ужин.
– А теперь, мастер Эдмунд, я полагаю, вы достаточно уже утомили майора Уитли, – вмешался Китинг.
Уитли скрыл раздражение. Он отлично понимал, что на уме у Китинга. Тот, вероятно, посчитал, что Эдмунд достаточно выболтал, и теперь пытается его отвлечь. Это раздосадовало Уитли, однако даже короткий разговор вполне его удовлетворил. И удовлетворение станет еще полнее, когда он выдаст последние новости.
Уитли сделал удивленное лицо.
– Кажется, я чего-то недопонимаю, – проговорил он. – Я не заметил, чтобы ваша матушка избегала общества мистера Шербрука этим утром. Напротив: мистер Шербрук объявил, что они помолвлены.
Воцарилось потрясенное молчание. Уитли, страшно довольный собой, переводил взгляд с одного шокированного лица на другое.
– Вы, наверное, неправильно его поняли, – нахмурился Китинг. – Ни о какой помолвке между ними речь никогда не заходила.
– Мама и мистер Шербрук? Нет, не может быть! – воскликнул Эдмунд. Он вытаращил глаза так, что они едва не вылезли из орбит.
– Мистер Шербрук вас надул, – простодушно заметил Сэм Китинг. – Все знают, что они друг друга не выносят.
Уитли пожал плечами:
– Простите, господа, но мистер Шербрук прямо заявил, что они с миссис Мэннинг обручились.
– И мама не впихнула эти слова обратно ему в рот? – изумился Эдмунд.
– Нет. Насколько я помню, она с готовностью позволила ему поцеловать ей руку и смотрела на него так, будто он совершил подвиг. – Уитли прочистил горло. – Выглядело это весьма трогательно.
Трое других переглянулись, потом посмотрели на Уитли.
– Чепуха! – убежденно сказал Китинг. – Никогда не слыхивал подобной чуши.
– Какой чуши? – поспешила спросить его жена, которая только что вошла в зал с подносом чистых стаканов и кружек.
Китинг, Эдмунд и Сэм заговорили все разом. Разобрать что-либо в этом гаме было невозможно. Миссис Китинг поставила поднос на стойку и подняла руку:
– По одному, пожалуйста.
Китинг бросил на Уитли суровый взгляд:
– Пусть расскажет тот, кто принес эту новость.
Миссис Китинг дружелюбно посмотрела на него:
– В чем дело, майор? Из-за чего эти остолопы так переполошились?
– Ну, я просто передал им новости: миссис Мэннинг и мистер Шербрук собираются пожениться. Мистер Шербрук сам мне об этом сказал сегодня утром. И миссис Мэннинг стояла там же, когда он объявил о помолвке.
Миссис Китинг выглядела ошарашенной. Простое круглое лицо отражало неподдельное замешательство.
– Что вы такое говорите! – пробормотала она. – И намека не было на такой поворот событий. – Хотя… – задумчиво добавила она, – хотя мистер Шербрук не стал бы раскрывать свои карты раньше времени, да и миссис Мэннинг не любительница перетряхивать на людях свое белье. – Ее губы изогнулись в улыбке. – А мне всегда казалось, что эти двое слишком уж много сил тратят, чтобы избежать друг друга. Может статься, они всего лишь хотели скрыть свои отношения до времени. – Она посмотрела на Эдмунда, который стоял и глядел на нее, разинув рот:
– Ну, молодой человек, что скажете? Хотите мистера Шербрука себе в отчимы?
Эдмунд закрыл рот, сглотнул, глубоко вдохнул. Лицо его осветилось благоговейным восторгом. Он выдохнул:
– Я хочу этого больше всего на свете! И дед будет на седьмом небе от счастья. Он не раз говорил мне, что Шербрук стал бы маме прекрасным мужем и если бы она не была такой упрямицей, то сама бы это поняла.
Китинг рассмеялся:
– Да, легко могу представить себе такие слова в устах барона.
Невероятно довольный результатами своего вмешательства, Уитли проговорил:
– Полагаю, ваша матушка расскажет вам обо всем, когда вы прибудете домой.
– Конечно, расскажет! – засмеялся Эдмунд, поставил пустую кружку на стол и, попрощавшись со всеми, умчался прочь.
Изабел пила чай вместе со свекром в маленькой Зеленой гостиной. Ей нравилась эта комната: бледно-зеленый шелк с золотыми узорами на стенах, кремовые портьеры на окнах, толстый шерстяной ковер в оттенках зеленого, кремового и розового на блестящем ореховом паркете. Удобные диваны и стулья, отделанные в тех же тонах, стояли у стен, рядом с ними – изящные столики атласного дерева.
Весна радовала погодой, но по мере того как день клонился к вечеру, становилось все прохладнее, и в камине темно-зеленого мрамора горел огонь. Изабел и лорд Мэннинг сидели у камина и наслаждались теплом.
Изабел как раз поднесла чашку ко рту, когда двери распахнулись, и в комнату пулей влетел Эдмунд. Как всегда, при виде сына сердце ее наполнилось радостью. Какой же он чудесный мальчик, подумала она с оправданной материнской гордостью.
Эдмунд мало чем походил на мать – он полностью пошел в отца, унаследовав его пшеничные волосы, ярко-голубые глаза, обворожительную улыбку и крепкое сложение. Старый барон любил говаривать, что Эдмунд мог бы быть близнецом Хью в этом возрасте.
Сейчас ярко-голубые глаза лихорадочно блестели от волнения. Эдмунд бросился к матери.
– Это правда? – горячо воскликнул он. – Ты выходишь замуж за мистера Шербрука? Твой друг майор Уитли сказал, что сегодня утром мистер Шербрук заявил об этом и ты ничего не отрицала. О, мамочка, как же это чудесно!
Лорд Мэннинг быстро оправился от потрясения. На покрытом морщинками лице отразился такой же восторг, как у Эдмонда. Он подался вперед и воскликнул:
– О, дорогая моя! Это лучшая новость для старика! Ты выходишь за Шербрука! Я не смел бы просить небо ни о чем лучшем! – Он вскочил с юношеской прытью, словно забыв о возрасте, и бросился к звонку в другой части комнаты. – Нам нужно шампанское, чтобы отметить это великолепное событие!
Изабел, будто обратившись в камень, так и застыла с чашкой у рта и приветливой улыбкой на губах. У нее потемнело в глазах. Она едва удерживалась, чтобы не выдать паники, которая душила ее. Приступ глубочайшего отчаяния вырвал ее из паралича, в который ее повергло заявление Эдмунда. Крепко держа чашку дрожащими пальцами, она поставила ее на столик. Слава Богу, не пролила ни капли… Уитли! Чтоб его черной душонке гореть в аду! Глухая ярость вспыхнула в ней, и Изабел мысленно осыпала майора Уитли проклятиями, проявив такую изобретательность и сметку, что в приличном обществе ее явно не поняли бы.
Она понимала, что риск того, что заявление Маркуса станет достоянием общественности, велик, она просто не подготовилась к тому, что это случится так скоро. Глядя на восторженные лица сына и свекра, она с отчаянием крысы, бегущей с тонущего корабля, искала выход из создавшегося положения.
Видя их неподдельное удовольствие и бурную радость, она поняла вдруг, что отрицать помолвку не будет. Исключено. Лишить их этой радости ей не легче, чем станцевать танец на лезвии ножа. Значит, помолвка в силе. По крайней мере пока.
В этот момент она ощутила себя как узник, за которым захлопнулась дверь тюремной камеры. Переводя взгляд с одного счастливого лица на другое, она поняла, что никакие отпирательства не привели бы их в чувства. Они хотели, чтобы она вышла замуж за Маркуса. И до сегодняшнего дня она и не подозревала, насколько сильно хотели. Борясь с паникой, она искала выход – но другого выхода не было. Ей придется выйти замуж за Шербрука. Клеймо обманщицы и вертихвостки тут ни при чем, она носила бы его с радостью, но нет, она станет женой Маркуса ради всех тех невинных людей, которых она любит, которых уже втравили в эту проклятую ситуацию и кто будет раздавлен, если она откажется от замужества.
Изабел смотрела в возбужденное лицо сына, и в груди ее ширилась пустота. Она знала, что не позволит ему поселиться в мире грез, где она собирается замуж за Маркуса и который она разрушит через несколько недель, разорвав помолвку. Ее взгляд скользнул к свекру. Лорд Мэннинг, ее доблестный, добрый, щедрый свекор. Его лицо отражало те же чувства. Разве может она вести с ним такую жестокую игру? Чтобы он поверил, что сбывается его самое заветное желание, – и тут же это желание у него отобрать? А миссис Эплтон? Изабел не сомневалась, что еще до наступления вечера лорд Мэннинг напишет ей письмо и через несколько дней или недель они сами объявят о помолвке. Разве может она допустить, чтобы они поверили в ее свадьбу с Маркусом, стали мечтать, строить планы – а потом несколькими небрежными словами все погубить? Нет, не может.
Сгорая от желания спрятать лицо в ладонях и завыть, Изабел ослепительно улыбнулась сыну и свекру.
– Ну вот! Вы нас раскусили, – проговорила она, едва сдерживая дрожь в голосе. – Мы с Маркусом собирались держать новость в тайне еще какое-то время, но он так обрадовался моему согласию, что выболтал новость первому встречному.
Вошел дворецкий, избавив ее от необходимости продолжить речь.
– Шампанского! – велел лорд Мэннинг, лучась от радости. – Лучшего. Что есть в погребе. И прикажите повару приготовить праздничный ужин: миссис Мэннинг выходит замуж за мистера Шербрука.
Дворецкий Диринг разулыбался и отвесил низкий поклон:
– Позвольте поздравить вас, мадам. Слуги будут очень рады этой новости.
– Полноте, – прервал его лорд Мэннинг. – Я хочу шампанского. О, и принесите письменные принадлежности. Я должен пригласить Шербрука на ужин. – Его улыбка стала еще шире. – И миссис Эплтон.
– Я сама! – поспешно заявила Изабел и встала. – Позвольте, я сама черкну записку М-м-маркусу и миссис Эплтон, а потом вернусь выпить с вами бокальчик шампанского.
Вскоре Маркус читал записку от своей нареченной, нацарапанную небрежным, неразборчивым почерком. Она ничем не напоминала обычную любовную переписку.
«Маркус, сегодня днем Эдмунд принес домой весть о нашей помолвке. Ему повстречался Уитли, и Уитли не терял времени даром. Свекор мой вне себя от радости. Он хочет, чтобы вы прибыли поужинать с нами сегодня.
Вначале я бы хотела перекинуться с вами парой слов. Буду ждать вас в восточной части сада.
Изабел».
Глава 4
Догадываясь, что Изабел не хотела бы, чтобы кому-то стало известно об их встрече, этим вечером Маркус не поехал по обыкновению к главному входу в Мэннинг-Корт. Он знал планировку имения Мэннингов почти так же хорошо, как своего собственного, а потому объехал дом сзади и привязал коня к раскидистой липе, которая росла у входа в огромный сад, окружавший дом.
Маркус вошел в сад через кованую калитку в каменной стене и неспешно зашагал по усыпанной щебнем дорожке, которая прихотливо извивалась между ухоженными кустарниками и многолетними растениями. В воздухе густо пахло розами и сиренью. Дорожка повернула, и Маркус вышел к прелестной беседке, вокруг которой росли розы и кусты темной сирени. Посреди беседки стояла каменная скамья, и при его появлении от нее быстро отделилась хрупкая фигурка.
– О, слава небесам, вы здесь! – воскликнула Изабел. В платье из белого индийского муслина, расшитом золотой нитью, она выглядела обворожительно. Ее блестящие рыжие волосы, заплетенные в косы, короной лежавшие на голове, и несколько нежных завитков обрамляли лицо. Серьги с камеями и медальон на золотой цепочке составляли ее единственные украшения.
У Маркуса дух захватило от ее красоты. Сердце, самый надежный орган, как он всегда полагал, подпрыгнуло в груди, словно перепуганная лягушка. Он надеялся, что внезапно пришедшее утром ощущение Изабел как желанной женщины – всего лишь наваждение, которое никогда больше не повторится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Повертев в мозгу эту мысль и так и эдак, Уитли сдался. Пока он не видел никакого способа использовать эту помолвку для своей выгоды, но он намеревался поразнюхать все, может, что-то и удастся найти…
Он вернулся к стойке с пустой кружкой и позволил Китингу наполнить ее во второй раз. Прислонившись к стойке и потягивая эль, он завел беседу с Китингом, выжидая удобный момент, чтобы закинуть удочку про Шербрука.
Через несколько минут их прервали: в трактир ввалились двое мальчишек. Подталкивая друг друга и смеясь, они подошли к стойке и с нахальными улыбками на чумазых лицах потребовали лимонаду.
Китинг улыбнулся и обслужил их. Один из мальчиков, с темными прилизанными волосами и круглым, дружелюбным лицом, – отпрыск Китинга, Уитли узнал его. У другого – светловолосого, повыше ростом и тоньше в кости – платье пребывало в таком же плачевном состоянии, как и у первого, но ткань и покрой выдавали богатство. Уитли внимательно рассматривал юного незнакомца. Поразительно, как он похож на Хью Мэннинга… Значит, вот он, сын Хью. Как удачно, чертовски удачно!
Китинг, протирая стакан белой салфеткой, спросил:
– И что же вы, озорники, делали сегодня? Если бы меня спросили, то я бы предположил, что вы боролись в грязи. – Он покосился на парнишку повыше: – Держу пари, когда лорд Мэннинг и ваша матушка позволили вам пропустить семестр в Итоне после того, как вы сломали ногу, они не рассчитывали, что все время будете возиться с этим сорванцом. Что же произошло, что вы так перепачкались?
Мальчики взорвались смехом, и темноволосый ответил:
– У фермера Фостера прошлой ночью опоросилась свиноматка, пап, и половина поросят забралась в соседний загон. Он пообещал каждому из нас по пенни, если мы переловим их и побросаем куда положено. Ох-хо-хо! Грязная работенка! Повсюду поросята визжат, мы скользим в грязи, а эта старая свинья… Мы боялись, что она вырвется из своего загона и сожрет нас.
Китинг повел носом:
– Судя по запаху, вы принесли сюда половину фостеровой фермы. – Он бросил взгляд на высокого мальчика: – А вы, мастер Эдмунд? Я-то не удивляюсь, что мой пострел возвращается домой по уши в грязи, но готов поспорить: ваша матушка не обрадуется, увидев вас.
Эдмунд улыбнулся, в голубых глазах засияли веселые искорки.
– Мама говорит, что мальчики должны быть грязными, и когда я вырасту, у меня будет предостаточно времени, чтобы вести себя, как подобает джентльмену. Она просит только, чтобы я не садился за стол в таком виде и не держал в комнате ящериц.
Уитли прочистил горло и вступил в разговор:
– Я не ослышался: вы упомянули имя Мэннинг? Это имеет какое-то отношение к миссис Хью Мэннинг?
Эдмунд посмотрел на него и вежливо ответил:
– Да, миссис Мэннинг – моя мать.
Уитли расплылся в улыбке:
– Какое совпадение! А я только сегодня утром повстречался с ней! Мы с ней старые друзья, знали друг друга еще в Индии.
У Эдмунда загорелись глаза.
– Вы знали маму в Индии? А моего отца вы знали? – жадно спросил он.
– О да, конечно! – с готовностью отозвался Уитли. – Мы с ним были закадычными друзьями. Я познакомился с ним еще до того, как он женился на вашей матери.
– Вот тебе на! – воскликнул Эдмунд. Его лицо разрумянилось от волнения. – Это же чудесно! Мама пригласила вас остановиться в Мэннинг-Корте? Я уверен, что дедушка будет рад встрече с другом моего отца. – Смутившись, он добавил: – Не подумайте, что я слишком нетерпелив, но мой отец умер так давно, и я очень мало знаю про него. Мама и дед рассказали мне все, что было им известно, но мама не очень любит говорить о жизни в Индии, думаю, ей слишком больно вспоминать папу и его смерть. Я буду несказанно благодарен, если человек, знавший моего отца, расскажет мне о нем…
Уитли знал, что Китинг внимательно наблюдает за ним. Раньше он ни намеком не дал понять, что знаком с Изабел – напротив, утверждал, что он в этих краях совершенно чужой. Уитли забеспокоился: вдруг известие о его давнем знакомстве с Изабел вызовет подозрения? Китинг производил впечатление бесхитростного, добродушного малого, но Уитли сомневался, что здесь что-либо происходит без ведома его и его жены.
– Какое совпадение, – медленно проговорил Китинг, не сводя ласкового взгляда с Уитли, – что вы дружны с миссис Мэннинг.
Уитли – сама невинность – простодушно ответил:
– О, вы не представляете, как я удивился, когда сегодня утром по чистой случайности столкнулся с ней! Я свернул с тропы, чтобы уступить дорогу леди, – и вдруг понял, что это она! Мы тотчас узнали друг друга. Трудно сказать, кто из нас больше удивился встрече.
– Держу пари, мама была в восторге от встречи с вами, – сказал Эдмунд, – и что ей не терпится сообщить добрую весть дедушке. Она пригласила вас отужинать с нами сегодня?
Уитли улыбнулся, предвкушая, в какое затруднительное положение попадет Изабел, когда ее сын вернется домой.
– Нет, – ответил он. – Но я думаю, это потому, что ее вниманием полностью завладел джентльмен, который появился через несколько минут после нашей встречи. Мистер Шербрук… Высокий представительный джентльмен. Сосед, я полагаю?
Эдмунд улыбнулся:
– Мистер Шербрук – мой хороший друг, но они с мамой обычно избегают друг друга. Думаю, мама слишком глубоко задумалась о том, как поскорее от него отделаться, и потому забыла пригласить вас на ужин.
– А теперь, мастер Эдмунд, я полагаю, вы достаточно уже утомили майора Уитли, – вмешался Китинг.
Уитли скрыл раздражение. Он отлично понимал, что на уме у Китинга. Тот, вероятно, посчитал, что Эдмунд достаточно выболтал, и теперь пытается его отвлечь. Это раздосадовало Уитли, однако даже короткий разговор вполне его удовлетворил. И удовлетворение станет еще полнее, когда он выдаст последние новости.
Уитли сделал удивленное лицо.
– Кажется, я чего-то недопонимаю, – проговорил он. – Я не заметил, чтобы ваша матушка избегала общества мистера Шербрука этим утром. Напротив: мистер Шербрук объявил, что они помолвлены.
Воцарилось потрясенное молчание. Уитли, страшно довольный собой, переводил взгляд с одного шокированного лица на другое.
– Вы, наверное, неправильно его поняли, – нахмурился Китинг. – Ни о какой помолвке между ними речь никогда не заходила.
– Мама и мистер Шербрук? Нет, не может быть! – воскликнул Эдмунд. Он вытаращил глаза так, что они едва не вылезли из орбит.
– Мистер Шербрук вас надул, – простодушно заметил Сэм Китинг. – Все знают, что они друг друга не выносят.
Уитли пожал плечами:
– Простите, господа, но мистер Шербрук прямо заявил, что они с миссис Мэннинг обручились.
– И мама не впихнула эти слова обратно ему в рот? – изумился Эдмунд.
– Нет. Насколько я помню, она с готовностью позволила ему поцеловать ей руку и смотрела на него так, будто он совершил подвиг. – Уитли прочистил горло. – Выглядело это весьма трогательно.
Трое других переглянулись, потом посмотрели на Уитли.
– Чепуха! – убежденно сказал Китинг. – Никогда не слыхивал подобной чуши.
– Какой чуши? – поспешила спросить его жена, которая только что вошла в зал с подносом чистых стаканов и кружек.
Китинг, Эдмунд и Сэм заговорили все разом. Разобрать что-либо в этом гаме было невозможно. Миссис Китинг поставила поднос на стойку и подняла руку:
– По одному, пожалуйста.
Китинг бросил на Уитли суровый взгляд:
– Пусть расскажет тот, кто принес эту новость.
Миссис Китинг дружелюбно посмотрела на него:
– В чем дело, майор? Из-за чего эти остолопы так переполошились?
– Ну, я просто передал им новости: миссис Мэннинг и мистер Шербрук собираются пожениться. Мистер Шербрук сам мне об этом сказал сегодня утром. И миссис Мэннинг стояла там же, когда он объявил о помолвке.
Миссис Китинг выглядела ошарашенной. Простое круглое лицо отражало неподдельное замешательство.
– Что вы такое говорите! – пробормотала она. – И намека не было на такой поворот событий. – Хотя… – задумчиво добавила она, – хотя мистер Шербрук не стал бы раскрывать свои карты раньше времени, да и миссис Мэннинг не любительница перетряхивать на людях свое белье. – Ее губы изогнулись в улыбке. – А мне всегда казалось, что эти двое слишком уж много сил тратят, чтобы избежать друг друга. Может статься, они всего лишь хотели скрыть свои отношения до времени. – Она посмотрела на Эдмунда, который стоял и глядел на нее, разинув рот:
– Ну, молодой человек, что скажете? Хотите мистера Шербрука себе в отчимы?
Эдмунд закрыл рот, сглотнул, глубоко вдохнул. Лицо его осветилось благоговейным восторгом. Он выдохнул:
– Я хочу этого больше всего на свете! И дед будет на седьмом небе от счастья. Он не раз говорил мне, что Шербрук стал бы маме прекрасным мужем и если бы она не была такой упрямицей, то сама бы это поняла.
Китинг рассмеялся:
– Да, легко могу представить себе такие слова в устах барона.
Невероятно довольный результатами своего вмешательства, Уитли проговорил:
– Полагаю, ваша матушка расскажет вам обо всем, когда вы прибудете домой.
– Конечно, расскажет! – засмеялся Эдмунд, поставил пустую кружку на стол и, попрощавшись со всеми, умчался прочь.
Изабел пила чай вместе со свекром в маленькой Зеленой гостиной. Ей нравилась эта комната: бледно-зеленый шелк с золотыми узорами на стенах, кремовые портьеры на окнах, толстый шерстяной ковер в оттенках зеленого, кремового и розового на блестящем ореховом паркете. Удобные диваны и стулья, отделанные в тех же тонах, стояли у стен, рядом с ними – изящные столики атласного дерева.
Весна радовала погодой, но по мере того как день клонился к вечеру, становилось все прохладнее, и в камине темно-зеленого мрамора горел огонь. Изабел и лорд Мэннинг сидели у камина и наслаждались теплом.
Изабел как раз поднесла чашку ко рту, когда двери распахнулись, и в комнату пулей влетел Эдмунд. Как всегда, при виде сына сердце ее наполнилось радостью. Какой же он чудесный мальчик, подумала она с оправданной материнской гордостью.
Эдмунд мало чем походил на мать – он полностью пошел в отца, унаследовав его пшеничные волосы, ярко-голубые глаза, обворожительную улыбку и крепкое сложение. Старый барон любил говаривать, что Эдмунд мог бы быть близнецом Хью в этом возрасте.
Сейчас ярко-голубые глаза лихорадочно блестели от волнения. Эдмунд бросился к матери.
– Это правда? – горячо воскликнул он. – Ты выходишь замуж за мистера Шербрука? Твой друг майор Уитли сказал, что сегодня утром мистер Шербрук заявил об этом и ты ничего не отрицала. О, мамочка, как же это чудесно!
Лорд Мэннинг быстро оправился от потрясения. На покрытом морщинками лице отразился такой же восторг, как у Эдмонда. Он подался вперед и воскликнул:
– О, дорогая моя! Это лучшая новость для старика! Ты выходишь за Шербрука! Я не смел бы просить небо ни о чем лучшем! – Он вскочил с юношеской прытью, словно забыв о возрасте, и бросился к звонку в другой части комнаты. – Нам нужно шампанское, чтобы отметить это великолепное событие!
Изабел, будто обратившись в камень, так и застыла с чашкой у рта и приветливой улыбкой на губах. У нее потемнело в глазах. Она едва удерживалась, чтобы не выдать паники, которая душила ее. Приступ глубочайшего отчаяния вырвал ее из паралича, в который ее повергло заявление Эдмунда. Крепко держа чашку дрожащими пальцами, она поставила ее на столик. Слава Богу, не пролила ни капли… Уитли! Чтоб его черной душонке гореть в аду! Глухая ярость вспыхнула в ней, и Изабел мысленно осыпала майора Уитли проклятиями, проявив такую изобретательность и сметку, что в приличном обществе ее явно не поняли бы.
Она понимала, что риск того, что заявление Маркуса станет достоянием общественности, велик, она просто не подготовилась к тому, что это случится так скоро. Глядя на восторженные лица сына и свекра, она с отчаянием крысы, бегущей с тонущего корабля, искала выход из создавшегося положения.
Видя их неподдельное удовольствие и бурную радость, она поняла вдруг, что отрицать помолвку не будет. Исключено. Лишить их этой радости ей не легче, чем станцевать танец на лезвии ножа. Значит, помолвка в силе. По крайней мере пока.
В этот момент она ощутила себя как узник, за которым захлопнулась дверь тюремной камеры. Переводя взгляд с одного счастливого лица на другое, она поняла, что никакие отпирательства не привели бы их в чувства. Они хотели, чтобы она вышла замуж за Маркуса. И до сегодняшнего дня она и не подозревала, насколько сильно хотели. Борясь с паникой, она искала выход – но другого выхода не было. Ей придется выйти замуж за Шербрука. Клеймо обманщицы и вертихвостки тут ни при чем, она носила бы его с радостью, но нет, она станет женой Маркуса ради всех тех невинных людей, которых она любит, которых уже втравили в эту проклятую ситуацию и кто будет раздавлен, если она откажется от замужества.
Изабел смотрела в возбужденное лицо сына, и в груди ее ширилась пустота. Она знала, что не позволит ему поселиться в мире грез, где она собирается замуж за Маркуса и который она разрушит через несколько недель, разорвав помолвку. Ее взгляд скользнул к свекру. Лорд Мэннинг, ее доблестный, добрый, щедрый свекор. Его лицо отражало те же чувства. Разве может она вести с ним такую жестокую игру? Чтобы он поверил, что сбывается его самое заветное желание, – и тут же это желание у него отобрать? А миссис Эплтон? Изабел не сомневалась, что еще до наступления вечера лорд Мэннинг напишет ей письмо и через несколько дней или недель они сами объявят о помолвке. Разве может она допустить, чтобы они поверили в ее свадьбу с Маркусом, стали мечтать, строить планы – а потом несколькими небрежными словами все погубить? Нет, не может.
Сгорая от желания спрятать лицо в ладонях и завыть, Изабел ослепительно улыбнулась сыну и свекру.
– Ну вот! Вы нас раскусили, – проговорила она, едва сдерживая дрожь в голосе. – Мы с Маркусом собирались держать новость в тайне еще какое-то время, но он так обрадовался моему согласию, что выболтал новость первому встречному.
Вошел дворецкий, избавив ее от необходимости продолжить речь.
– Шампанского! – велел лорд Мэннинг, лучась от радости. – Лучшего. Что есть в погребе. И прикажите повару приготовить праздничный ужин: миссис Мэннинг выходит замуж за мистера Шербрука.
Дворецкий Диринг разулыбался и отвесил низкий поклон:
– Позвольте поздравить вас, мадам. Слуги будут очень рады этой новости.
– Полноте, – прервал его лорд Мэннинг. – Я хочу шампанского. О, и принесите письменные принадлежности. Я должен пригласить Шербрука на ужин. – Его улыбка стала еще шире. – И миссис Эплтон.
– Я сама! – поспешно заявила Изабел и встала. – Позвольте, я сама черкну записку М-м-маркусу и миссис Эплтон, а потом вернусь выпить с вами бокальчик шампанского.
Вскоре Маркус читал записку от своей нареченной, нацарапанную небрежным, неразборчивым почерком. Она ничем не напоминала обычную любовную переписку.
«Маркус, сегодня днем Эдмунд принес домой весть о нашей помолвке. Ему повстречался Уитли, и Уитли не терял времени даром. Свекор мой вне себя от радости. Он хочет, чтобы вы прибыли поужинать с нами сегодня.
Вначале я бы хотела перекинуться с вами парой слов. Буду ждать вас в восточной части сада.
Изабел».
Глава 4
Догадываясь, что Изабел не хотела бы, чтобы кому-то стало известно об их встрече, этим вечером Маркус не поехал по обыкновению к главному входу в Мэннинг-Корт. Он знал планировку имения Мэннингов почти так же хорошо, как своего собственного, а потому объехал дом сзади и привязал коня к раскидистой липе, которая росла у входа в огромный сад, окружавший дом.
Маркус вошел в сад через кованую калитку в каменной стене и неспешно зашагал по усыпанной щебнем дорожке, которая прихотливо извивалась между ухоженными кустарниками и многолетними растениями. В воздухе густо пахло розами и сиренью. Дорожка повернула, и Маркус вышел к прелестной беседке, вокруг которой росли розы и кусты темной сирени. Посреди беседки стояла каменная скамья, и при его появлении от нее быстро отделилась хрупкая фигурка.
– О, слава небесам, вы здесь! – воскликнула Изабел. В платье из белого индийского муслина, расшитом золотой нитью, она выглядела обворожительно. Ее блестящие рыжие волосы, заплетенные в косы, короной лежавшие на голове, и несколько нежных завитков обрамляли лицо. Серьги с камеями и медальон на золотой цепочке составляли ее единственные украшения.
У Маркуса дух захватило от ее красоты. Сердце, самый надежный орган, как он всегда полагал, подпрыгнуло в груди, словно перепуганная лягушка. Он надеялся, что внезапно пришедшее утром ощущение Изабел как желанной женщины – всего лишь наваждение, которое никогда больше не повторится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33