Именно по этой причине ведьмы, согласно поверью, накладывали на себя заклятие, лишающее их физической возможности плакать.
Но Вдова Пендер больше не была собой: одна ее часть превратилась в отражение Джоди Шепед, а другая вновь стала милой девочкой Хедрой, которая вдруг горько и безудержно разрыдалась от осознания всего того, что с ней произошло.
Слезы брызнули из глаз Вдовы, ослепив ее, и, стекая вниз по щекам, обжигали их до костей. Кожа начала морщиться, наполняя воздух ужасным смрадом. Старуха бессильно уронила голову на мостовую. Пальцы ее разжались, и Джоди поспешила выбраться на свободу.
Впрочем, уйти она не могла: тени, окружившие Вдову, отрезали ей все пути к бегству. Они о чем-то переговаривались между собой. Они пили боль и поражение Вдовы, на время позабыв даже о Призрачном Мире, – таким сладким и долгожданным был для них этот момент.
Вдова застонала. Уиндл испуганно вцепился ей в волосы и издал жалобный писк.
А слезы все лились и лились из глаз Вдовы. Она открыла было рот, чтобы закричать, но соленая влага попала ей в горло, и оттуда повалил густой дым. Теперь ее жгло и изнутри.
Тени захихикали.
– Боритесь с ними! – крикнула Джоди Вдове.
Невероятно, но она сочувствовала своему злейшему врагу: после того как первородная музыка поведала ей грустную историю Хедры Меченой, она поняла, что нельзя было перекладывать на нее всю вину за случившееся. Да, она оказалась слабой и, не вынеся горечи измены, пошла на поводу у зла, однако главным врагом – настоящим врагом – были сами тени, с их назойливым шепотом и умением заманивать в свои сети тех, чье отчаяние искало утешения в сладких обещаниях…
Джоди тоже слышала их голоса, пока стояла над умирающей Вдовой: они проникали вглубь ее сознания, напевая: «Никто отныне не обидит тебя. Ты обретешь великую власть. Ты никого больше не будешь бояться – другие будут бояться тебя…»
Но она их проигнорировала. И оттолкнула прочь. Не потому, что превосходила силой духа Вдову в молодости. И не потому, что была чем-то лучше ее. А потому, что первородная музыка, не смолкая, звучала в ее сердце:
Дум-дум, дум-дум.
И ритм ее обличал лживость теней. И в ее гармонии не было места для фальши. И она мгновенно облегчала страдания, которые несла с собой тьма.
– Слушайте ее, – сказала Джоди Вдове.
Она знала наверняка, что та уже могла это сделать – ведь сейчас целительная музыка звучала и внутри ее, проникнув туда вместе с воспоминаниями и переживаниями самой Джоди.
– Пусть музыка излечит вас, – добавила девушка.
Вдова подняла голову, и Джоди невольно почувствовала приступ тошноты – настолько безобразны были оголенные кости и обрывки кожи, свисавшие с ее щек и подбородка. Но когда слепой взгляд старухи остановился на ней, Джоди вдруг показалось, что она видит другое лицо – мягкое и доброе лицо юной Хедры. А потом страшная маска смерти вернулась.
– Слишком… поздно, – выдавила из себя Вдова.
Ее охрипший голос был просто ужасен. Новый поток слез заструился по ее лицу, сжигая оставшуюся плоть.
– Попробуйте! – взмолилась Джоди. – Пожалуйста, попробуйте!
– Я… я не могу…
Тени захихикали веселее, когда Вдова, источая клубы черного дыма, съежилась на мостовой. Уиндл дико завыл и прижался к ней, и в этот момент из-под земли вырвался яркий зеленый огонь, поглотивший их обоих.
Джоди смотрела на все это словно парализованная. Когда же последние языки пламени угасли, она увидела, что на том месте, где всего лишь пару секунд назад лежали Вдова Пендер и ее фамильяр, теперь валялась только кучка тряпья.
После смерти старухи тени с новой силой попытались атаковать Джоди, однако она не стала их слушать. Подбежав к вещам Вдовы, она принялась обыскивать накидку и вскоре нашла пришитые к ее подкладке пуговицы. Подбадриваемая первородной музыкой, звучавшей у нее в груди, Джоди потянулась к пуговице, которая была ее утраченной частью, но, когда девушка прикоснулась к ней, резкая боль пронзила все ее тело.
Джоди упала навзничь, едва не потеряв сознание.
Прошло немало времени, прежде чем она смогла наконец приподняться на локте и оглядеться по сторонам.
Она лежала на одежде Вдовы. Волшебная музыка умчалась вдаль, оставив на память о себе лишь эхо. Тени отступали, шипя и возмущаясь.
Джоди медленно села.
– Тебе помочь, девочка? – спросил ее чей-то голос.
Она посмотрела вверх и увидела, что какой-то высокий рыбак протягивает ей руку. Он был такой земной, что Джоди даже растерялась. Но тут ее внимание привлек разговор, который вели между собой другие рыбаки, стоявшие чуть поодаль:
– Ох и странный был ветер!
– Это точно: налетел ниоткуда и так же быстро стих.
– Ну, осень вообще щедра на сюрпризы.
– Как-то мой дед рассказывал мне про такую же ночь…
«Они ничего не помнят», – осознала Джоди. Ни Вдову с ее слугами, ни слияния двух миров, ни призраков прошлого…
– Да вставай же, – сказал ей рыбак. – Тебя что – ранило во время урагана?
– Нет…
– Ты где-то потеряла свои вещички, – продолжал он. – Наверное, их ветром унесло. Придется тебе завернуться в это.
Он поднял накидку Вдовы и вручил ее Джоди.
– Тебя проводить?
– Нет, спасибо.
– Похоже, у тебя лихорадка. Беги-ка скорее домой да выпей горячего чая.
– Хорошо…
На прощание слабо улыбнувшись участливому рыбаку, Джоди побрела прочь. Она шла, не разбирая дороги, пока не уткнулась в развалины часовни Крик-а-Воуз на вершине Мэйб-Хилл. Там она уселась на камень и недоверчиво посмотрела на свои руки, а затем сравнила с ягодами черники, росшей у ее ног.
Она вновь стала прежней! Если только…
Проклятие, а была ли она вообще Маленьким Человечком? Что если она и вправду ударилась обо что-то головой во время бури и все это ей просто померещилось?
Но нет, сны не бывают такими реальными. И если бы сейчас Джоди прислушалась к себе, то уловила бы слабый ритм первородной музыки, до сих пор отдающийся в ее сердце.
Все происходило на самом деле – в этом она не сомневалась. Однако теперь что-то заставляло ее – как и тех рыбаков на пристани – позабыть о случившемся.
Но она не имела права этого допустить! Она ведь обещала Эдерну, что разбудит в своем Железном Мире первородную музыку, способную опять сблизить его с Призрачным. Вот только… только как же этого добиться, если люди могут с изумлением смотреть магии прямо в лицо, а спустя пять минут уже не в состоянии вспомнить о встрече с нею?
Джоди вдруг почувствовала неизъяснимую грусть.
Она вернула свой рост и уничтожила страшную Вдову, но мысль о победе не радовала ее: она была уверена, что настоящими победителями в этой войне стали шепчущие тени, и если они кормились человеческой болью и отчаянием, то старуха на славу попотчевала их собой.
Джоди вздохнула и развернула накидку Вдовы: там, где еще совсем недавно находилась пуговица с ее утраченной частью, было пришито еще несколько. Она дотронулась до одной из них, и перед глазами у нее всплыл образ знакомого мальчика из Трущоб. Коснулась следующей – и увидела Хенки Вэйла.
Джоди снова задумалась о камнях, возникших близ Мен-эн-Тола.
Магия была реальна. Как в хороших своих проявлениях, так и в плохих. И это означало, что людям на самом деле стоило опасаться теней. Но еще была первородная музыка…
Дум-дум.
Услышав ее отдаленное эхо, Джоди сразу приободрилась, словно какое-то целительное тепло волнами хлынуло по всему ее телу.
«Наверное, свет и тьма одинаково нужны для сохранения равновесия в мире», – предположила она.
Поднявшись, девушка набросила на плечи накидку Вдовы и направилась через пустошь туда, где, застыв среди зарослей можжевельника, ждали спасения ее обращенные в камни друзья.
Складной вистл
Помните, что художники – магические существа. После богов они единственные, кто может обрести бессмертие.
Мэтт Руфф. Глупец на холме.
1
Феликс оживился, когда Джейни достала из сумочки свой вистл. Отголоски волшебной музыки все еще звучали вокруг.
«Она хочет сыграть магию», – догадался он, наблюдая, как Джейни подносит вистл к губам. Ибо это была самая настоящая магия.
Феликс посмотрел на свои руки, затем на дыру в камне, поглотившую объятую таинственным пламенем книгу. Если бы он не видел этого собственными глазами…
Его сердце пело, а на лице сияла улыбка, которую сам он наверняка счел бы глупой. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Мир в одно мгновение изменился, став местом неограниченных возможностей. Любое чудо могло свершиться, любая тайна могла быть раскрыта, пока звучала эта музыка…
А потом появился Джон Мэдден, и она оборвалась. А вместе с ней замолчала и магия.
Проклиная про себя непрошеного гостя и еще не осознавая всего могущества этого человека, уже успевшего подчинить себе волю собаки, Феликс сделал шаг в его сторону, и в этот момент Мэдден впился в него своим парализующим взглядом.
Неожиданно Феликсу показалось, что земля под ним разверзлась и он стремительно летит вниз. Его замутило от внезапной потери опоры под ногами и резкой боли в висках, мышцы словно онемели…
«Нет-нет, это неправда, – попытался успокоить он себя. – Меня просто загипнотизировали – как Кемпи».
Однако мысли вдруг смешались, на время лишив способности сосредоточиваться на чем бы то ни было. Когда же Феликс пришел в себя, он увидел, что сидит на стуле, установленном посреди сцены. На коленях у него был аккордеон, а перед ним плескался целый океан незнакомых лиц.
Это невозможно…
Но он отчетливо ощущал жесткость сиденья, тяжесть инструмента, пот, льющийся с него ручьем, и яркий свет софитов.
Феликс не различал отдельных людей – только присутствие огромной аудитории в затемненном зале. И все они хотели, чтобы он…
… играл.
Руки Феликса затряслись. Он забыл, как попал сюда. Он помнил лишь о том, что находится на виду у многочисленной публики, и чувствовал животный страх, сковавший все его тело словно в ночном кошмаре. Он был холоднее льда, а в груди стремительно нарастала мучительная теснота. Сердце билось все быстрее и быстрее. Каждый вдох давался с большим трудом. Зрители оглушали его, громко кашляя, шелестя одеждой, притоптывая, хихикая…
«Они знают, – ужаснулся Феликс. – Знают, что я не могу…»
Слева послышался сдавленный смешок. Издавший его работник сцены поспешно зажал себе рот, однако в глазах его продолжали прыгать веселые чертики.
Феликс тупо замотал головой. В горле у него пересохло, и все, что он мог сделать, – это устремить на расшумевшуюся аудиторию умоляющий взгляд:
– Пожалуйста…
Эй, ты, детина, где же твоя смелость?– прозвучал у него в мозгу дразнящий голос.
– Я…
Играй или умри!
– Нет, я…
Ноги Феликса задрожали, и, если бы не ремень на плече, его аккордеон упал бы на пол.
Играй!
Смех в зале стал громче, и Феликсу показалось, что его внутренности начали сворачиваться в пульсирующий комок.
Играй!
– Н-не могу…
Или умри!
Обмякнув на стуле, Феликс уткнулся вспотевшим лбом в прохладный корпус аккордеона и крепко обхватил его обеими руками.
Смех перерос в настоящий хохот, от которого заломило затылок. Сердце колотилось с такой силой, словно собиралось вот-вот разорваться на части. Острая боль пронизывала каждую клеточку тела…
Играй!
Очередной взрыв смеха прозвучал подобно раскату грома.
Феликс застонал, пытаясь произнести слова, вертевшиеся в его воспаленном сознании:
– Я…
Или умри!
Рев хохочущей публики сотряс сцену. Тысячи пальцев дружно указали на Феликса, высмеивая его страх. Люди слились в одно живое колышущееся месиво, которое пило его ужас, словно вампир свежую кровь.
– Я… я не могу…
Шоу началось, мальчик,– протрубил у Феликса в ушах незримый голос. – Настало время либо играть, либо…
Значит, это все, что ему осталось. … умереть.
2
Поручив сыну и брату присматривать за женой и дочерью, Чарли Бойд приехал в Дедушкин дом. Нацепив очки, он взял найденную Динни записку. Лицо его становилось все мрачнее по мере того, как он читал:
«Дорогой уцелевший!
Вот тебе правила игры: у тебя есть то, что нужно мне, а у меня есть то, что нужно тебе. Предлагаю обмен. Никакого шума. Никакой паники. И никакой полиции. Попробуешь ослушаться – и то, что сейчас находится у меня, будет возвращено тебе по частям. А после этого я приду за тобой. Даю тебе некоторое время на размышление. Очень скоро я с тобой свяжусь».
Пробежав текст еще раз, Чарли медленно положил записку на столик и снял очки.
– Где ты ее нашел? – спросил он сына.
– На каминной полке.
– А Дедушка куда подевался?
– Его нигде нет, папа. А задняя дверь выбита.
– И сюда кто-то звонил?
– Да, – ответил Динни. – Какой-то мужчина ошибся номером. Судя по акценту, американец.
– Странное совпадение – нам ведь тоже звонил американец, – задумчиво произнес Чарли.
– Может, это один и тот же человек?
– Очень может быть…
– Что будем делать?
Чарли вздохнул:
– У нас нет другого выбора, кроме как позвонить в полицию.
– Но в записке говорится… – запротестовал было Динни.
– Я помню, сынок, – перебил его Бойд-стар-ший. – Но что еще нам остается? Я же не какой-нибудь Джон Стид.
– Я все понимаю, просто… просто если по нашей вине что-нибудь случится с Дедушкой… – Динни нервно сглотнул. – Как мы будем после этого смотреть Джейни в глаза?
– Кстати, а она где?
– Ушла куда-то вместе с Феликсом и Клэр.
Чарли взглянул на часы.
– Мы не можем дожидаться их возвращения, – решительно заявил он. – Придется доверить спасение старика профессионалам. Расскажем им все, что нам известно о Мэддене и его происках, и пусть они займутся этим сами.
Динни мрачно кивнул. Чарли направился к телефону, но не успел он снять трубку, как аппарат зазвонил сам, заставив обоих Бойдов вздрогнуть от неожиданности.
3
Клэр оперлась на свою трость, хотя сейчас почти не нуждалась в ней: музыка, звучавшая над Мен-эн-Толом, вызвала у нее желание отбросить ее и начать танцевать – танцевать по-настоящему, в полную силу, подражая то плавно скользящей над землей балерине, то быстрому и ритмичному джазовому танцору, но только не скованно шаркать в медленном танце – единственное, что до сих пор она могла себе позволить.
Клэр невольно принялась раскачиваться в такт музыке, очарованная ее магией, пламенем, поглотившим книгу Данторна, и исходившим от всего этого чудом.
Она улыбнулась, когда Джейни достала из сумочки вистл, и пожалела, что не захватила свой. Впрочем, в глубине души она сомневалась, что сумела бы воспроизвести услышанную мелодию – во всяком случае так, как это смогла бы сделать Джейни.
В итоге Клэр просто закрыла глаза и продолжила раскачиваться на месте, вдыхая аромат чуда…
А потом внезапный холод пронзил ей спину, словно лезвие ножа, и все изменилось.
Она обернулась и увидела Джона Мэддена: он стоял на тропинке чуть поодаль, и глаза его пылали страшным огнем. Кемпи заскулил и пополз прочь. Музыка Джейни смолкла, едва успев зазвучать. Феликс шагнул в сторону Мэддена, но неожиданно рухнул как подкошенный и, застонав, забился в судорогах.
Клэр бросилась к нему.
– Феликс, что…
Увы, она совершила роковую ошибку, когда сама посмотрела в горящие глаза Мэддена. Не моргая, он уставился на нее, и девушка беспомощно упала рядом с Феликсом.
Она лежала на земле, не в силах пошевелиться. С того дня, как она испытывала подобное чувство в последний раз, прошли годы, но она сразу узнала это убийственное ощущение, забыть его было невозможно.
Клэр снова утратила контроль над своим телом. Ее онемевшие мышцы не отвечали на команды мозга.
– Нет… нет… – заплакала Клэр, но это был еле слышный шепот.
Мэдден парализовал ее. Не только ноги, но все тело. С помощью своего гипнотического взгляда он вернул Клэр в то время, когда она была безнадежно прикована к постели.
Однако Джон Мэдден изменил бы себе, если бы удовольствовался прежними страхами своей жертвы, и посему он лишил Клэр способности двигаться вообще.
Этого она вынести не могла. Лучше бы он забрал ее жизнь, смерть казалась милостью в сравнении с этим кошмаром!
Клэр всегда была сильной – она считала, что попросту не имеет права склоняться под ударами судьбы. Но, наверное, ни один человек не мог оказаться сильным настолько, чтобы, годами сражаясь с чудовищным недугом и одержав над ним заслуженную победу, в одночасье потерять все и не сломиться.
– П-пожалуйста… – взмолилась Клэр.
Она превратилась в кусок мяса. В нем не было жизни. В нем не было смысла…
– Только… не это…
Но Мэдден уже переключил свое внимание на Джейни.
4
Бетт ухмыльнулся, глядя на своего пленника. Никто не мог ни видеть, ни слышать их здесь – на дне одного из бункеров, расположенных в карьере неподалеку от залива, примерно на полпути между Маусхолом и Ньюлином. Бункер все еще использовался для хранения добываемых пород, однако работы велись тут только днем, а по ночам карьер пустовал, и сегодняшняя ночь, конечно же, не должна была стать исключением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Но Вдова Пендер больше не была собой: одна ее часть превратилась в отражение Джоди Шепед, а другая вновь стала милой девочкой Хедрой, которая вдруг горько и безудержно разрыдалась от осознания всего того, что с ней произошло.
Слезы брызнули из глаз Вдовы, ослепив ее, и, стекая вниз по щекам, обжигали их до костей. Кожа начала морщиться, наполняя воздух ужасным смрадом. Старуха бессильно уронила голову на мостовую. Пальцы ее разжались, и Джоди поспешила выбраться на свободу.
Впрочем, уйти она не могла: тени, окружившие Вдову, отрезали ей все пути к бегству. Они о чем-то переговаривались между собой. Они пили боль и поражение Вдовы, на время позабыв даже о Призрачном Мире, – таким сладким и долгожданным был для них этот момент.
Вдова застонала. Уиндл испуганно вцепился ей в волосы и издал жалобный писк.
А слезы все лились и лились из глаз Вдовы. Она открыла было рот, чтобы закричать, но соленая влага попала ей в горло, и оттуда повалил густой дым. Теперь ее жгло и изнутри.
Тени захихикали.
– Боритесь с ними! – крикнула Джоди Вдове.
Невероятно, но она сочувствовала своему злейшему врагу: после того как первородная музыка поведала ей грустную историю Хедры Меченой, она поняла, что нельзя было перекладывать на нее всю вину за случившееся. Да, она оказалась слабой и, не вынеся горечи измены, пошла на поводу у зла, однако главным врагом – настоящим врагом – были сами тени, с их назойливым шепотом и умением заманивать в свои сети тех, чье отчаяние искало утешения в сладких обещаниях…
Джоди тоже слышала их голоса, пока стояла над умирающей Вдовой: они проникали вглубь ее сознания, напевая: «Никто отныне не обидит тебя. Ты обретешь великую власть. Ты никого больше не будешь бояться – другие будут бояться тебя…»
Но она их проигнорировала. И оттолкнула прочь. Не потому, что превосходила силой духа Вдову в молодости. И не потому, что была чем-то лучше ее. А потому, что первородная музыка, не смолкая, звучала в ее сердце:
Дум-дум, дум-дум.
И ритм ее обличал лживость теней. И в ее гармонии не было места для фальши. И она мгновенно облегчала страдания, которые несла с собой тьма.
– Слушайте ее, – сказала Джоди Вдове.
Она знала наверняка, что та уже могла это сделать – ведь сейчас целительная музыка звучала и внутри ее, проникнув туда вместе с воспоминаниями и переживаниями самой Джоди.
– Пусть музыка излечит вас, – добавила девушка.
Вдова подняла голову, и Джоди невольно почувствовала приступ тошноты – настолько безобразны были оголенные кости и обрывки кожи, свисавшие с ее щек и подбородка. Но когда слепой взгляд старухи остановился на ней, Джоди вдруг показалось, что она видит другое лицо – мягкое и доброе лицо юной Хедры. А потом страшная маска смерти вернулась.
– Слишком… поздно, – выдавила из себя Вдова.
Ее охрипший голос был просто ужасен. Новый поток слез заструился по ее лицу, сжигая оставшуюся плоть.
– Попробуйте! – взмолилась Джоди. – Пожалуйста, попробуйте!
– Я… я не могу…
Тени захихикали веселее, когда Вдова, источая клубы черного дыма, съежилась на мостовой. Уиндл дико завыл и прижался к ней, и в этот момент из-под земли вырвался яркий зеленый огонь, поглотивший их обоих.
Джоди смотрела на все это словно парализованная. Когда же последние языки пламени угасли, она увидела, что на том месте, где всего лишь пару секунд назад лежали Вдова Пендер и ее фамильяр, теперь валялась только кучка тряпья.
После смерти старухи тени с новой силой попытались атаковать Джоди, однако она не стала их слушать. Подбежав к вещам Вдовы, она принялась обыскивать накидку и вскоре нашла пришитые к ее подкладке пуговицы. Подбадриваемая первородной музыкой, звучавшей у нее в груди, Джоди потянулась к пуговице, которая была ее утраченной частью, но, когда девушка прикоснулась к ней, резкая боль пронзила все ее тело.
Джоди упала навзничь, едва не потеряв сознание.
Прошло немало времени, прежде чем она смогла наконец приподняться на локте и оглядеться по сторонам.
Она лежала на одежде Вдовы. Волшебная музыка умчалась вдаль, оставив на память о себе лишь эхо. Тени отступали, шипя и возмущаясь.
Джоди медленно села.
– Тебе помочь, девочка? – спросил ее чей-то голос.
Она посмотрела вверх и увидела, что какой-то высокий рыбак протягивает ей руку. Он был такой земной, что Джоди даже растерялась. Но тут ее внимание привлек разговор, который вели между собой другие рыбаки, стоявшие чуть поодаль:
– Ох и странный был ветер!
– Это точно: налетел ниоткуда и так же быстро стих.
– Ну, осень вообще щедра на сюрпризы.
– Как-то мой дед рассказывал мне про такую же ночь…
«Они ничего не помнят», – осознала Джоди. Ни Вдову с ее слугами, ни слияния двух миров, ни призраков прошлого…
– Да вставай же, – сказал ей рыбак. – Тебя что – ранило во время урагана?
– Нет…
– Ты где-то потеряла свои вещички, – продолжал он. – Наверное, их ветром унесло. Придется тебе завернуться в это.
Он поднял накидку Вдовы и вручил ее Джоди.
– Тебя проводить?
– Нет, спасибо.
– Похоже, у тебя лихорадка. Беги-ка скорее домой да выпей горячего чая.
– Хорошо…
На прощание слабо улыбнувшись участливому рыбаку, Джоди побрела прочь. Она шла, не разбирая дороги, пока не уткнулась в развалины часовни Крик-а-Воуз на вершине Мэйб-Хилл. Там она уселась на камень и недоверчиво посмотрела на свои руки, а затем сравнила с ягодами черники, росшей у ее ног.
Она вновь стала прежней! Если только…
Проклятие, а была ли она вообще Маленьким Человечком? Что если она и вправду ударилась обо что-то головой во время бури и все это ей просто померещилось?
Но нет, сны не бывают такими реальными. И если бы сейчас Джоди прислушалась к себе, то уловила бы слабый ритм первородной музыки, до сих пор отдающийся в ее сердце.
Все происходило на самом деле – в этом она не сомневалась. Однако теперь что-то заставляло ее – как и тех рыбаков на пристани – позабыть о случившемся.
Но она не имела права этого допустить! Она ведь обещала Эдерну, что разбудит в своем Железном Мире первородную музыку, способную опять сблизить его с Призрачным. Вот только… только как же этого добиться, если люди могут с изумлением смотреть магии прямо в лицо, а спустя пять минут уже не в состоянии вспомнить о встрече с нею?
Джоди вдруг почувствовала неизъяснимую грусть.
Она вернула свой рост и уничтожила страшную Вдову, но мысль о победе не радовала ее: она была уверена, что настоящими победителями в этой войне стали шепчущие тени, и если они кормились человеческой болью и отчаянием, то старуха на славу попотчевала их собой.
Джоди вздохнула и развернула накидку Вдовы: там, где еще совсем недавно находилась пуговица с ее утраченной частью, было пришито еще несколько. Она дотронулась до одной из них, и перед глазами у нее всплыл образ знакомого мальчика из Трущоб. Коснулась следующей – и увидела Хенки Вэйла.
Джоди снова задумалась о камнях, возникших близ Мен-эн-Тола.
Магия была реальна. Как в хороших своих проявлениях, так и в плохих. И это означало, что людям на самом деле стоило опасаться теней. Но еще была первородная музыка…
Дум-дум.
Услышав ее отдаленное эхо, Джоди сразу приободрилась, словно какое-то целительное тепло волнами хлынуло по всему ее телу.
«Наверное, свет и тьма одинаково нужны для сохранения равновесия в мире», – предположила она.
Поднявшись, девушка набросила на плечи накидку Вдовы и направилась через пустошь туда, где, застыв среди зарослей можжевельника, ждали спасения ее обращенные в камни друзья.
Складной вистл
Помните, что художники – магические существа. После богов они единственные, кто может обрести бессмертие.
Мэтт Руфф. Глупец на холме.
1
Феликс оживился, когда Джейни достала из сумочки свой вистл. Отголоски волшебной музыки все еще звучали вокруг.
«Она хочет сыграть магию», – догадался он, наблюдая, как Джейни подносит вистл к губам. Ибо это была самая настоящая магия.
Феликс посмотрел на свои руки, затем на дыру в камне, поглотившую объятую таинственным пламенем книгу. Если бы он не видел этого собственными глазами…
Его сердце пело, а на лице сияла улыбка, которую сам он наверняка счел бы глупой. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Мир в одно мгновение изменился, став местом неограниченных возможностей. Любое чудо могло свершиться, любая тайна могла быть раскрыта, пока звучала эта музыка…
А потом появился Джон Мэдден, и она оборвалась. А вместе с ней замолчала и магия.
Проклиная про себя непрошеного гостя и еще не осознавая всего могущества этого человека, уже успевшего подчинить себе волю собаки, Феликс сделал шаг в его сторону, и в этот момент Мэдден впился в него своим парализующим взглядом.
Неожиданно Феликсу показалось, что земля под ним разверзлась и он стремительно летит вниз. Его замутило от внезапной потери опоры под ногами и резкой боли в висках, мышцы словно онемели…
«Нет-нет, это неправда, – попытался успокоить он себя. – Меня просто загипнотизировали – как Кемпи».
Однако мысли вдруг смешались, на время лишив способности сосредоточиваться на чем бы то ни было. Когда же Феликс пришел в себя, он увидел, что сидит на стуле, установленном посреди сцены. На коленях у него был аккордеон, а перед ним плескался целый океан незнакомых лиц.
Это невозможно…
Но он отчетливо ощущал жесткость сиденья, тяжесть инструмента, пот, льющийся с него ручьем, и яркий свет софитов.
Феликс не различал отдельных людей – только присутствие огромной аудитории в затемненном зале. И все они хотели, чтобы он…
… играл.
Руки Феликса затряслись. Он забыл, как попал сюда. Он помнил лишь о том, что находится на виду у многочисленной публики, и чувствовал животный страх, сковавший все его тело словно в ночном кошмаре. Он был холоднее льда, а в груди стремительно нарастала мучительная теснота. Сердце билось все быстрее и быстрее. Каждый вдох давался с большим трудом. Зрители оглушали его, громко кашляя, шелестя одеждой, притоптывая, хихикая…
«Они знают, – ужаснулся Феликс. – Знают, что я не могу…»
Слева послышался сдавленный смешок. Издавший его работник сцены поспешно зажал себе рот, однако в глазах его продолжали прыгать веселые чертики.
Феликс тупо замотал головой. В горле у него пересохло, и все, что он мог сделать, – это устремить на расшумевшуюся аудиторию умоляющий взгляд:
– Пожалуйста…
Эй, ты, детина, где же твоя смелость?– прозвучал у него в мозгу дразнящий голос.
– Я…
Играй или умри!
– Нет, я…
Ноги Феликса задрожали, и, если бы не ремень на плече, его аккордеон упал бы на пол.
Играй!
Смех в зале стал громче, и Феликсу показалось, что его внутренности начали сворачиваться в пульсирующий комок.
Играй!
– Н-не могу…
Или умри!
Обмякнув на стуле, Феликс уткнулся вспотевшим лбом в прохладный корпус аккордеона и крепко обхватил его обеими руками.
Смех перерос в настоящий хохот, от которого заломило затылок. Сердце колотилось с такой силой, словно собиралось вот-вот разорваться на части. Острая боль пронизывала каждую клеточку тела…
Играй!
Очередной взрыв смеха прозвучал подобно раскату грома.
Феликс застонал, пытаясь произнести слова, вертевшиеся в его воспаленном сознании:
– Я…
Или умри!
Рев хохочущей публики сотряс сцену. Тысячи пальцев дружно указали на Феликса, высмеивая его страх. Люди слились в одно живое колышущееся месиво, которое пило его ужас, словно вампир свежую кровь.
– Я… я не могу…
Шоу началось, мальчик,– протрубил у Феликса в ушах незримый голос. – Настало время либо играть, либо…
Значит, это все, что ему осталось. … умереть.
2
Поручив сыну и брату присматривать за женой и дочерью, Чарли Бойд приехал в Дедушкин дом. Нацепив очки, он взял найденную Динни записку. Лицо его становилось все мрачнее по мере того, как он читал:
«Дорогой уцелевший!
Вот тебе правила игры: у тебя есть то, что нужно мне, а у меня есть то, что нужно тебе. Предлагаю обмен. Никакого шума. Никакой паники. И никакой полиции. Попробуешь ослушаться – и то, что сейчас находится у меня, будет возвращено тебе по частям. А после этого я приду за тобой. Даю тебе некоторое время на размышление. Очень скоро я с тобой свяжусь».
Пробежав текст еще раз, Чарли медленно положил записку на столик и снял очки.
– Где ты ее нашел? – спросил он сына.
– На каминной полке.
– А Дедушка куда подевался?
– Его нигде нет, папа. А задняя дверь выбита.
– И сюда кто-то звонил?
– Да, – ответил Динни. – Какой-то мужчина ошибся номером. Судя по акценту, американец.
– Странное совпадение – нам ведь тоже звонил американец, – задумчиво произнес Чарли.
– Может, это один и тот же человек?
– Очень может быть…
– Что будем делать?
Чарли вздохнул:
– У нас нет другого выбора, кроме как позвонить в полицию.
– Но в записке говорится… – запротестовал было Динни.
– Я помню, сынок, – перебил его Бойд-стар-ший. – Но что еще нам остается? Я же не какой-нибудь Джон Стид.
– Я все понимаю, просто… просто если по нашей вине что-нибудь случится с Дедушкой… – Динни нервно сглотнул. – Как мы будем после этого смотреть Джейни в глаза?
– Кстати, а она где?
– Ушла куда-то вместе с Феликсом и Клэр.
Чарли взглянул на часы.
– Мы не можем дожидаться их возвращения, – решительно заявил он. – Придется доверить спасение старика профессионалам. Расскажем им все, что нам известно о Мэддене и его происках, и пусть они займутся этим сами.
Динни мрачно кивнул. Чарли направился к телефону, но не успел он снять трубку, как аппарат зазвонил сам, заставив обоих Бойдов вздрогнуть от неожиданности.
3
Клэр оперлась на свою трость, хотя сейчас почти не нуждалась в ней: музыка, звучавшая над Мен-эн-Толом, вызвала у нее желание отбросить ее и начать танцевать – танцевать по-настоящему, в полную силу, подражая то плавно скользящей над землей балерине, то быстрому и ритмичному джазовому танцору, но только не скованно шаркать в медленном танце – единственное, что до сих пор она могла себе позволить.
Клэр невольно принялась раскачиваться в такт музыке, очарованная ее магией, пламенем, поглотившим книгу Данторна, и исходившим от всего этого чудом.
Она улыбнулась, когда Джейни достала из сумочки вистл, и пожалела, что не захватила свой. Впрочем, в глубине души она сомневалась, что сумела бы воспроизвести услышанную мелодию – во всяком случае так, как это смогла бы сделать Джейни.
В итоге Клэр просто закрыла глаза и продолжила раскачиваться на месте, вдыхая аромат чуда…
А потом внезапный холод пронзил ей спину, словно лезвие ножа, и все изменилось.
Она обернулась и увидела Джона Мэддена: он стоял на тропинке чуть поодаль, и глаза его пылали страшным огнем. Кемпи заскулил и пополз прочь. Музыка Джейни смолкла, едва успев зазвучать. Феликс шагнул в сторону Мэддена, но неожиданно рухнул как подкошенный и, застонав, забился в судорогах.
Клэр бросилась к нему.
– Феликс, что…
Увы, она совершила роковую ошибку, когда сама посмотрела в горящие глаза Мэддена. Не моргая, он уставился на нее, и девушка беспомощно упала рядом с Феликсом.
Она лежала на земле, не в силах пошевелиться. С того дня, как она испытывала подобное чувство в последний раз, прошли годы, но она сразу узнала это убийственное ощущение, забыть его было невозможно.
Клэр снова утратила контроль над своим телом. Ее онемевшие мышцы не отвечали на команды мозга.
– Нет… нет… – заплакала Клэр, но это был еле слышный шепот.
Мэдден парализовал ее. Не только ноги, но все тело. С помощью своего гипнотического взгляда он вернул Клэр в то время, когда она была безнадежно прикована к постели.
Однако Джон Мэдден изменил бы себе, если бы удовольствовался прежними страхами своей жертвы, и посему он лишил Клэр способности двигаться вообще.
Этого она вынести не могла. Лучше бы он забрал ее жизнь, смерть казалась милостью в сравнении с этим кошмаром!
Клэр всегда была сильной – она считала, что попросту не имеет права склоняться под ударами судьбы. Но, наверное, ни один человек не мог оказаться сильным настолько, чтобы, годами сражаясь с чудовищным недугом и одержав над ним заслуженную победу, в одночасье потерять все и не сломиться.
– П-пожалуйста… – взмолилась Клэр.
Она превратилась в кусок мяса. В нем не было жизни. В нем не было смысла…
– Только… не это…
Но Мэдден уже переключил свое внимание на Джейни.
4
Бетт ухмыльнулся, глядя на своего пленника. Никто не мог ни видеть, ни слышать их здесь – на дне одного из бункеров, расположенных в карьере неподалеку от залива, примерно на полпути между Маусхолом и Ньюлином. Бункер все еще использовался для хранения добываемых пород, однако работы велись тут только днем, а по ночам карьер пустовал, и сегодняшняя ночь, конечно же, не должна была стать исключением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55