Когда мы жалуемся на беспорядок, это значит – приостановилась наша машина. Тела, причины, существа, которые содержит в себе мир, необходимо действуют так, как мы это видим, независимо от того, благоприятны либо неблагоприятны для нас последствия их деятельности. Землетрясения, извержения вулканов, наводнения, эпидемии, неурожаи являются следствиями, так же необходимыми либо входящими в порядок природы, как падение тяжелых предметов, течение рек, приливы и отливы, ветры, плодотворящие дожди и другие благоприятные следствия, за которые мы славим провидение и благодарим его как за благодеяния.
Удивляться определенному порядку, царящему в мире, значит удивляться, что одни и те же причины постоянно производят одни и те же следствия. Поражаться видимому беспорядку – значит забывать, что причины, изменяющиеся либо нарушенные в своем действии, дадут уже не те же самые следствия. Удивляться видимому порядку в природе – значит удивляться тому, что вообще может что-либо существовать; это значит поражаться своему собственному существованию. То, что является порядком для одного существа, оказывается беспорядком для другого. Все зловредные существа считают порядком возможность привести все безнаказанно в беспорядочное состояние; и, напротив, они считают беспорядком, когда пресекают их злодеяния.
§45
Если допустить, что бог является создателем и двигателем природы, то нельзя применить по отношению к нему никакой возможности беспорядка; разве все причины, им созданные, не действовали бы по необходимости согласно тем свойствам и сущности, которые он им дал? Если бы бог изменил повседневный ход вещей, этот последний не был бы неизменным. Если порядок вселенной, в котором хотят видеть наиболее убедительное доказательство существования бога, его разумности, его могущества и доброты, был бы нарушен, можно было бы усомниться в существовании бога по тому бессилию, недостатку предвидения и мудрости, которые он проявил в первые дни творения. С полным правом можно было бы винить его в неумелом подборе сил и инструментов, с помощью коих он творил, создав их либо пустив в действие. Наконец, если порядок в природе свидетельствует о могуществе и разумности, беспорядок свидетельствовал бы о бессилии, непостоянстве, неразумии божества.
Вы говорите, что бог вездесущ, что он наполняет все своей необъятностью, что ничто не свершается без его воли, что материя не могла бы действовать, если бы он не приводил ее в движение. Но в этом случае вы допускаете, что ваш бог – творец беспорядка, что он расстраивает порядок природы, что он – отец всяческих смятений, что он – в человеке и руководит последним в тот момент, когда человек совершает грех. Если бог вездесущ, то он во мне, он действует со мной, он ошибается со мной, он богохульствует со мной, он оспаривает со мной существование бога. О, богословы! Вы никогда не следите за собой, когда говорите о боге.
§46
Чтобы быть разумным, необходимо иметь представления, мысли, желания; чтобы иметь представления, мысли, желания, необходимо иметь органы чувств; чтобы иметь органы чувств, необходимо иметь тело; чтобы воздействовать на тела, необходимо иметь тело; чтобы ощущать беспорядок, необходимо уметь страдать. Отсюда очевидно, что чистый дух не может быть разумным и не может быть расстроен тем что происходит во вселенной.
Божественный разум, божественные идеи, божественные цели, говорите вы, не имеют ничего общего с человеческим разумом, идеями и целями. Прекрасно. Но как могут в таком случае люди судить, хороши либо плохи эти цели, рассуждать о его идеях, восхищаться его разумом? Это значило бы судить, восхищаться, поклоняться тому, о чем сами они не в состоянии иметь никакого представления. Разве поклонение мудрым целям божественной мудрости не значит поклонение тому, о чем судить невозможно? Разве восхищение этими самыми целями не есть восхищение, объяснить причины которого невозможно? Восхищение всегда порождается невежеством. Люди восхищаются и, поклоняются лишь тому, чего они не понимают.
§47
Все качества, приписываемые богу, ни в коем случае не подходят к существу, которое по присущим ему свойствам лишено какой бы то ни было аналогии с человеком. Действительно, из этого затруднения думают выпутаться, наделяя божество преувеличенными человеческими свойствами; их преувеличивают до бесконечности и до полной потери смысла. Что получается из этого сочетания человека с богом, либо из этого теоантропа (богочеловека)? Получается призрак, испаряющийся немедленно, как только о нем заговорят что-либо, хотя придуман он был с таким трудом.
Данте в своем «Рае» рассказал, что божество явилось ему в виде трех окружностей, образовывавших радугу, переливавшую яркими цветами, переходящими один в другой; но когда поэт захотел вглядеться в ослепительный свет радуги, он увидел лишь собственное изображение. Поклоняясь богу, человек поклоняется сам себе.
§48
Разве самое поверхностное размышление не убеждает нас, что бог не может обладать ни одним из человеческих качеств, добродетелей либо преимуществ? Наши добродетели и наши преимущества являются следствием наших различных темпераментов. Разве у бога, подобно тому, как у нас, есть темперамент? Наши хорошие качества вытекают из наших взаимоотношений с другими, подобными нам существами, с которыми мы живем в обществе. Бог, по-вашему, одинок; бог не имеет подобного себе; бог не живет в обществе; бог не нуждается ни в ком, он живет в блаженстве, которого ничто не в состоянии омрачить; так согласитесь, что, по вашим же убеждениям, бог не может иметь того, что мы называем добродетелями, и что люди не могут быть на его взгляд добродетельными.
§49
Человек, упоенный своим собственным значением, воображает, что при сотворении вселенной бог ставил себе создание человеческого рода основной и конечной целью. На чем базируется это столь лестное мнение?
На том, говорят нам, что человек – единственное существо, одаренное разумом, позволяющим познать божество и воздать ему по достоинствам. Нас уверяют, что бог создал мир для собственной славы и что человеческий род должен был войти в его план мироздания, чтобы существовал кто-нибудь, кто бы мог восхищаться его творением и славить его. Но, если судить по этим намерениям, разве не совершенно очевидно, что бог не достиг своей цели? Во-первых, человек, по вашим же словам, всегда будет пребывать в полной невозможности познать своего бога и в полном неведении его божественных свойств. Во-вторых, существо, не имеющее равных себе, не может быть достойно славы: слава есть результат сравнения собственного величия с величием других. В-третьих, если бог сам по себе бесконечно счастлив, если он нуждается лишь в самом себе, зачем ему поклонение его жалких созданий? В-четвертых, богу, невзирая на все труды его, никогда не воздают славы. Наоборот, все религии мира представляют его нам всегда оскорбленным; все религии ставят своей целью помирить человека, грешного, неблагодарного и мятежного, с разгневанным богом.
§50
Если бог бесконечен, то он еще меньше заботится о человеке, чем человек о муравьях. Разве муравьи в саду стали бы дерзко рассуждать о садовнике либо стали бы интересоваться его намерениями, желаниями, планами? Справедливо было бы, если бы муравьи заявляли, что Версальский парк посажен для них и что доброта тщеславного монарха имела своей целью лишь наилучшее размещение насекомых? Но согласно богословию человек в отношении к богу находится значительно ниже, чем самое незаметное насекомое в отношении человека, следовательно, по признанию самого же богословия, занимающегося лишь свойствами и видами божества, это последнее является полнейшим безумием.
§51
Предполагают, что бог, создавая вселенную, имел своей целью сделать человека счастливым. Но действительно ли счастлив человек в мире, созданном специально для него и управляемом всемогущим богом? Продолжительны ли его радости? Не смешаны ли его удовольствия со страданиями? Много ли людей довольны своей участью? Не является ли человеческий род постоянной жертвой физических и моральных зол? Не портится ли тысячью разных способов та самая человеческая машина, которую нам рисуют шедевром творения ее создателя? Стали бы разве изумляться работой механика, который продемонстрировал бы нам сложную машину, которая останавливается каждый момент и через некоторое время разрушается в силу собственных качеств?
§52
Провидением называют те великодушные заботы, которые проявляет божество, помогающее дорогим своим созданиям в нужде и пекущееся об их счастьи. Но стоит лишь взглянуть, чтобы увидеть, что бог ни о чем не заботится. Провидение не обращает внимания на огромную часть населения земного шара; в сравнении с крайне незначительным количеством людей, которых полагают счастливыми, какая масса несчастных обездоленных стонет под гнетом и погрязает а нищете! Разве целые нации не вынуждены отказывать себе в хлебе насущном, чтобы потворствовать капризам нескольких мрачных тиранов, которые и сами-то не более счастливы, чем рабы, угнетаемые ими?
В то время как наши доктора богословия напыщенно расписывают нам благость провидения, в то время как они увещевают нас возложить на него свои упования, – не видим ли мы, как кричат эти доктора по поводу непредвиденных катастроф, что провидение смеется над суетностью человеческих намерений, что оно расстраивает человеческие планы, что оно смеется над человеческими усилиями, что его глубокой мудрости нравится сбивать с пути умы смертных? Но какое доверие можно иметь к злому провидению, которое смеется и играет человеческим родом? Как можно требовать, чтобы я восторгался неизвестными путями скрытой мудрости, образ действий коей необъясним для меня? Судите о ней по действиям, говорю я вам; я сужу так и нахожу, что эти действия то полезны, то вредны для меня.
Думают сделать провидение более справедливым, говоря нам, что получаемое каждым отдельным представителем человеческого вида количество добра превышает количество получаемого им зла. Принимая, что добро, которое отпускает это провидение, равно ста единицам и что зло равно десяти единицам, не получим ли мы в результате, что на сто единиц добра провидение все же содержит десять единиц зла? – А ведь это несовместимо с совершенством, которое ему приписывается.
Все книги полны льстивыми похвалами провидению, прославляя его заботливость; казалось бы, чтобы жить на земле счастливо, человек не должен прилагать к этому никаких усилий. Однако, не работая, человек едва ли мог бы прожить хотя бы один день. Я вижу, что, для того чтобы жить, человек вынужден лезть из кожи вон, пахать, охотиться, удить рыбу, работать без отдыха: без этих вторичных причин первопричина ни в одной из стран мира не могла бы удовлетворить ни единой потребности человека. Окидывая взором все части земного шара, я вижу дикого и цивилизованного человека в постоянной борьбе с провидением: человек вынужден отражать удары, наносимые ему провидением путем ураганов, бурь, морозов, градобитий, наводнений, засух и разных других напастей, которые так часто делают бесполезными людские труды. Одним словом, я вижу, что человечество занято тем, чтобы предохранить себя от злостных действий того самого провидения, которое, как говорят, занято заботами о благе человечества.
Один набожный человек восторгался божественным провидением, заставившим реки течь по всем тем местам, где люди построили большие города! Разве способ рассуждения этого человека не был так же осмыслен, как и способ рассуждения ученых, не перестающих говорить с нами о конечных причинах либо претендующих на то, что они ясно поняли благодетельные цели бога при сотворении им мира.
§53
Видели ли мы когда-нибудь, чтобы провидение сказывалось ощутительным образом в сохранении тех восхитительных произведений, честь сотворения которых принадлежит ему? Если оно управляет миром, то мы видим его в одинаковой степени занятым созидательной и разрушительной работой, в одинаковой степени производящим и разрушающим. Не заставляет ли провидение каждую минуту гибнуть тысячи тех самых людей, постоянную заботу о сохранении и благосостоянии которых ему приписывают? Каждую минуту оно забывает о своих дорогих созданиях: то оно разрушает жилище человека, то оно губит его жатву, то оно затопляет его поля, то сжигает их палящим зноем; оно вооружает всю природу против бога, оно вооружает самого человека против собственного рода; оно в конце концов приканчивает человека, заставляя его испустить дух в страданиях. И это называется заботой о сохранении вселенной?
Если посмотреть без предубеждения на двусмысленное поведение провидения по отношению к человеческому роду и ко всем остальным одухотворенным созданиям, мы найдем, что это отношение очень далеко от чувств нежной матери и скорее напоминает тех извращенных матерей, которые тотчас же забывают несчастные плоды своей похотливой любви, оставляют своих детей, лишь только те рождаются, и бросают без всякой помощи на произвол судьбы.
Готтентоты в этом отношении мудрее, чем другие народы, считающие первых варварами, ибо отказываются, как говорят, поклоняться богу потому, что если он часто делает добро, то он часто делает и зло. Разве это рассуждение не более справедливо и проверено опытом, чем рассуждения людей, упорствующих в том, что в своем боге они видят только хорошее, только мудрое, только предусмотрительное, и отказывающихся видеть, что бесчисленное зло, ареной коего является мир, должно исходить из той же руки, которую они целуют с исступлением?
§54
Логика здравого смысла говорит нам, что невозможно и не должно судить о причине иначе, чем по проистекающим из нее следствиям. Причина только в том случае должна слыть неизменно доброй, когда она неизменно производит добрые, полезные, приятные следствия. Причина, производящая и хорошие и плохие следствия, является то доброй, то злой. Но логика богословия разрушает это построение. Согласно этой последней логике, явления природы, или следствия, которые мы видим в этом мире, доказывают нам существование бесконечно доброй причины, и эта причина – бог. Хотя мир этот наполнен злом, хотя беспорядок царит в нем крайне часто, хотя люди всегда стонут под тяжестью давящей их судьбы, – мы все же должны быть убеждены, что этим следствиям обязаны благостной и непреложной причине; и много людей верят, либо стараются казаться верующими в это!
Все происходящее в мире нам явно доказывает, что он управляется не разумным существом. Мы можем судить о разумности существа лишь по сообразности средств, применяемых им для достижения поставленной себе цели.
Цель бога, говорят, – счастье нашего рода; однако одна и та же необходимость определяет судьбу всех одушевленных существ, которые родятся для того, чтобы много страдать, мало радоваться и умирать. Чаша человека наполнена радостью и горечью; повсюду добро находится рядом со злом; порядок сменяется беспорядком; разрушение следует за созиданием. Если вы мне скажете, что помыслы бога – тайны, а его пути – неисповедимы, я отвечу вам, что в таком случае я не в состоянии судить о том, разумен ли бог.
§55
Вы претендуете на то, что бог неизменен! Почему же он заполнил мир, являющийся его царством, непостоянством? Есть ли какое-нибудь государство, подверженное более частым и более жестоким революциям, чем страна неизвестного монарха? Как решаются предоставить неизменяемому богу, достаточно могучему, чтобы дать прочность своим созданиям, управление природой, где все постоянно изменяется? Если я хочу видеть неизменного бога во всех следствиях, благоприятных для моего рода, какого бога могу я видеть в постоянных бедствиях, которыми подавлен мой род? Вы говорите, что наши грехи заставляют бога наказывать нас; я отвечу вам, что бог, согласно ваших же писаний, не неизменен, ибо грехи человеческие заставляют его изменять свое поведение по отношению к людям. Может ли быть постоянным существо, которое то раздражается, то успокаивается?
§56
Вселенная такова, какова она есть: все одушевленные существа радуются и страдают в ней, иными словами говоря, бывают то приятно, то неприятно возбуждены. Эти следствия необходимы, они с безусловной необходимостью вытекают из причин, действующих согласно присущим им свойствам. Эти следствия всегда одинаково нравятся либо не нравятся мне согласно сущности моей собственной природы. Эта самая природа заставляет меня избегать, отклонять и бороться с одними, искать, желать и добиваться других. В мире, где все необходимо, бог, который никому не помогает, который оставляет события идти их неизменным путем, является только роком либо олицетворенной необходимостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Удивляться определенному порядку, царящему в мире, значит удивляться, что одни и те же причины постоянно производят одни и те же следствия. Поражаться видимому беспорядку – значит забывать, что причины, изменяющиеся либо нарушенные в своем действии, дадут уже не те же самые следствия. Удивляться видимому порядку в природе – значит удивляться тому, что вообще может что-либо существовать; это значит поражаться своему собственному существованию. То, что является порядком для одного существа, оказывается беспорядком для другого. Все зловредные существа считают порядком возможность привести все безнаказанно в беспорядочное состояние; и, напротив, они считают беспорядком, когда пресекают их злодеяния.
§45
Если допустить, что бог является создателем и двигателем природы, то нельзя применить по отношению к нему никакой возможности беспорядка; разве все причины, им созданные, не действовали бы по необходимости согласно тем свойствам и сущности, которые он им дал? Если бы бог изменил повседневный ход вещей, этот последний не был бы неизменным. Если порядок вселенной, в котором хотят видеть наиболее убедительное доказательство существования бога, его разумности, его могущества и доброты, был бы нарушен, можно было бы усомниться в существовании бога по тому бессилию, недостатку предвидения и мудрости, которые он проявил в первые дни творения. С полным правом можно было бы винить его в неумелом подборе сил и инструментов, с помощью коих он творил, создав их либо пустив в действие. Наконец, если порядок в природе свидетельствует о могуществе и разумности, беспорядок свидетельствовал бы о бессилии, непостоянстве, неразумии божества.
Вы говорите, что бог вездесущ, что он наполняет все своей необъятностью, что ничто не свершается без его воли, что материя не могла бы действовать, если бы он не приводил ее в движение. Но в этом случае вы допускаете, что ваш бог – творец беспорядка, что он расстраивает порядок природы, что он – отец всяческих смятений, что он – в человеке и руководит последним в тот момент, когда человек совершает грех. Если бог вездесущ, то он во мне, он действует со мной, он ошибается со мной, он богохульствует со мной, он оспаривает со мной существование бога. О, богословы! Вы никогда не следите за собой, когда говорите о боге.
§46
Чтобы быть разумным, необходимо иметь представления, мысли, желания; чтобы иметь представления, мысли, желания, необходимо иметь органы чувств; чтобы иметь органы чувств, необходимо иметь тело; чтобы воздействовать на тела, необходимо иметь тело; чтобы ощущать беспорядок, необходимо уметь страдать. Отсюда очевидно, что чистый дух не может быть разумным и не может быть расстроен тем что происходит во вселенной.
Божественный разум, божественные идеи, божественные цели, говорите вы, не имеют ничего общего с человеческим разумом, идеями и целями. Прекрасно. Но как могут в таком случае люди судить, хороши либо плохи эти цели, рассуждать о его идеях, восхищаться его разумом? Это значило бы судить, восхищаться, поклоняться тому, о чем сами они не в состоянии иметь никакого представления. Разве поклонение мудрым целям божественной мудрости не значит поклонение тому, о чем судить невозможно? Разве восхищение этими самыми целями не есть восхищение, объяснить причины которого невозможно? Восхищение всегда порождается невежеством. Люди восхищаются и, поклоняются лишь тому, чего они не понимают.
§47
Все качества, приписываемые богу, ни в коем случае не подходят к существу, которое по присущим ему свойствам лишено какой бы то ни было аналогии с человеком. Действительно, из этого затруднения думают выпутаться, наделяя божество преувеличенными человеческими свойствами; их преувеличивают до бесконечности и до полной потери смысла. Что получается из этого сочетания человека с богом, либо из этого теоантропа (богочеловека)? Получается призрак, испаряющийся немедленно, как только о нем заговорят что-либо, хотя придуман он был с таким трудом.
Данте в своем «Рае» рассказал, что божество явилось ему в виде трех окружностей, образовывавших радугу, переливавшую яркими цветами, переходящими один в другой; но когда поэт захотел вглядеться в ослепительный свет радуги, он увидел лишь собственное изображение. Поклоняясь богу, человек поклоняется сам себе.
§48
Разве самое поверхностное размышление не убеждает нас, что бог не может обладать ни одним из человеческих качеств, добродетелей либо преимуществ? Наши добродетели и наши преимущества являются следствием наших различных темпераментов. Разве у бога, подобно тому, как у нас, есть темперамент? Наши хорошие качества вытекают из наших взаимоотношений с другими, подобными нам существами, с которыми мы живем в обществе. Бог, по-вашему, одинок; бог не имеет подобного себе; бог не живет в обществе; бог не нуждается ни в ком, он живет в блаженстве, которого ничто не в состоянии омрачить; так согласитесь, что, по вашим же убеждениям, бог не может иметь того, что мы называем добродетелями, и что люди не могут быть на его взгляд добродетельными.
§49
Человек, упоенный своим собственным значением, воображает, что при сотворении вселенной бог ставил себе создание человеческого рода основной и конечной целью. На чем базируется это столь лестное мнение?
На том, говорят нам, что человек – единственное существо, одаренное разумом, позволяющим познать божество и воздать ему по достоинствам. Нас уверяют, что бог создал мир для собственной славы и что человеческий род должен был войти в его план мироздания, чтобы существовал кто-нибудь, кто бы мог восхищаться его творением и славить его. Но, если судить по этим намерениям, разве не совершенно очевидно, что бог не достиг своей цели? Во-первых, человек, по вашим же словам, всегда будет пребывать в полной невозможности познать своего бога и в полном неведении его божественных свойств. Во-вторых, существо, не имеющее равных себе, не может быть достойно славы: слава есть результат сравнения собственного величия с величием других. В-третьих, если бог сам по себе бесконечно счастлив, если он нуждается лишь в самом себе, зачем ему поклонение его жалких созданий? В-четвертых, богу, невзирая на все труды его, никогда не воздают славы. Наоборот, все религии мира представляют его нам всегда оскорбленным; все религии ставят своей целью помирить человека, грешного, неблагодарного и мятежного, с разгневанным богом.
§50
Если бог бесконечен, то он еще меньше заботится о человеке, чем человек о муравьях. Разве муравьи в саду стали бы дерзко рассуждать о садовнике либо стали бы интересоваться его намерениями, желаниями, планами? Справедливо было бы, если бы муравьи заявляли, что Версальский парк посажен для них и что доброта тщеславного монарха имела своей целью лишь наилучшее размещение насекомых? Но согласно богословию человек в отношении к богу находится значительно ниже, чем самое незаметное насекомое в отношении человека, следовательно, по признанию самого же богословия, занимающегося лишь свойствами и видами божества, это последнее является полнейшим безумием.
§51
Предполагают, что бог, создавая вселенную, имел своей целью сделать человека счастливым. Но действительно ли счастлив человек в мире, созданном специально для него и управляемом всемогущим богом? Продолжительны ли его радости? Не смешаны ли его удовольствия со страданиями? Много ли людей довольны своей участью? Не является ли человеческий род постоянной жертвой физических и моральных зол? Не портится ли тысячью разных способов та самая человеческая машина, которую нам рисуют шедевром творения ее создателя? Стали бы разве изумляться работой механика, который продемонстрировал бы нам сложную машину, которая останавливается каждый момент и через некоторое время разрушается в силу собственных качеств?
§52
Провидением называют те великодушные заботы, которые проявляет божество, помогающее дорогим своим созданиям в нужде и пекущееся об их счастьи. Но стоит лишь взглянуть, чтобы увидеть, что бог ни о чем не заботится. Провидение не обращает внимания на огромную часть населения земного шара; в сравнении с крайне незначительным количеством людей, которых полагают счастливыми, какая масса несчастных обездоленных стонет под гнетом и погрязает а нищете! Разве целые нации не вынуждены отказывать себе в хлебе насущном, чтобы потворствовать капризам нескольких мрачных тиранов, которые и сами-то не более счастливы, чем рабы, угнетаемые ими?
В то время как наши доктора богословия напыщенно расписывают нам благость провидения, в то время как они увещевают нас возложить на него свои упования, – не видим ли мы, как кричат эти доктора по поводу непредвиденных катастроф, что провидение смеется над суетностью человеческих намерений, что оно расстраивает человеческие планы, что оно смеется над человеческими усилиями, что его глубокой мудрости нравится сбивать с пути умы смертных? Но какое доверие можно иметь к злому провидению, которое смеется и играет человеческим родом? Как можно требовать, чтобы я восторгался неизвестными путями скрытой мудрости, образ действий коей необъясним для меня? Судите о ней по действиям, говорю я вам; я сужу так и нахожу, что эти действия то полезны, то вредны для меня.
Думают сделать провидение более справедливым, говоря нам, что получаемое каждым отдельным представителем человеческого вида количество добра превышает количество получаемого им зла. Принимая, что добро, которое отпускает это провидение, равно ста единицам и что зло равно десяти единицам, не получим ли мы в результате, что на сто единиц добра провидение все же содержит десять единиц зла? – А ведь это несовместимо с совершенством, которое ему приписывается.
Все книги полны льстивыми похвалами провидению, прославляя его заботливость; казалось бы, чтобы жить на земле счастливо, человек не должен прилагать к этому никаких усилий. Однако, не работая, человек едва ли мог бы прожить хотя бы один день. Я вижу, что, для того чтобы жить, человек вынужден лезть из кожи вон, пахать, охотиться, удить рыбу, работать без отдыха: без этих вторичных причин первопричина ни в одной из стран мира не могла бы удовлетворить ни единой потребности человека. Окидывая взором все части земного шара, я вижу дикого и цивилизованного человека в постоянной борьбе с провидением: человек вынужден отражать удары, наносимые ему провидением путем ураганов, бурь, морозов, градобитий, наводнений, засух и разных других напастей, которые так часто делают бесполезными людские труды. Одним словом, я вижу, что человечество занято тем, чтобы предохранить себя от злостных действий того самого провидения, которое, как говорят, занято заботами о благе человечества.
Один набожный человек восторгался божественным провидением, заставившим реки течь по всем тем местам, где люди построили большие города! Разве способ рассуждения этого человека не был так же осмыслен, как и способ рассуждения ученых, не перестающих говорить с нами о конечных причинах либо претендующих на то, что они ясно поняли благодетельные цели бога при сотворении им мира.
§53
Видели ли мы когда-нибудь, чтобы провидение сказывалось ощутительным образом в сохранении тех восхитительных произведений, честь сотворения которых принадлежит ему? Если оно управляет миром, то мы видим его в одинаковой степени занятым созидательной и разрушительной работой, в одинаковой степени производящим и разрушающим. Не заставляет ли провидение каждую минуту гибнуть тысячи тех самых людей, постоянную заботу о сохранении и благосостоянии которых ему приписывают? Каждую минуту оно забывает о своих дорогих созданиях: то оно разрушает жилище человека, то оно губит его жатву, то оно затопляет его поля, то сжигает их палящим зноем; оно вооружает всю природу против бога, оно вооружает самого человека против собственного рода; оно в конце концов приканчивает человека, заставляя его испустить дух в страданиях. И это называется заботой о сохранении вселенной?
Если посмотреть без предубеждения на двусмысленное поведение провидения по отношению к человеческому роду и ко всем остальным одухотворенным созданиям, мы найдем, что это отношение очень далеко от чувств нежной матери и скорее напоминает тех извращенных матерей, которые тотчас же забывают несчастные плоды своей похотливой любви, оставляют своих детей, лишь только те рождаются, и бросают без всякой помощи на произвол судьбы.
Готтентоты в этом отношении мудрее, чем другие народы, считающие первых варварами, ибо отказываются, как говорят, поклоняться богу потому, что если он часто делает добро, то он часто делает и зло. Разве это рассуждение не более справедливо и проверено опытом, чем рассуждения людей, упорствующих в том, что в своем боге они видят только хорошее, только мудрое, только предусмотрительное, и отказывающихся видеть, что бесчисленное зло, ареной коего является мир, должно исходить из той же руки, которую они целуют с исступлением?
§54
Логика здравого смысла говорит нам, что невозможно и не должно судить о причине иначе, чем по проистекающим из нее следствиям. Причина только в том случае должна слыть неизменно доброй, когда она неизменно производит добрые, полезные, приятные следствия. Причина, производящая и хорошие и плохие следствия, является то доброй, то злой. Но логика богословия разрушает это построение. Согласно этой последней логике, явления природы, или следствия, которые мы видим в этом мире, доказывают нам существование бесконечно доброй причины, и эта причина – бог. Хотя мир этот наполнен злом, хотя беспорядок царит в нем крайне часто, хотя люди всегда стонут под тяжестью давящей их судьбы, – мы все же должны быть убеждены, что этим следствиям обязаны благостной и непреложной причине; и много людей верят, либо стараются казаться верующими в это!
Все происходящее в мире нам явно доказывает, что он управляется не разумным существом. Мы можем судить о разумности существа лишь по сообразности средств, применяемых им для достижения поставленной себе цели.
Цель бога, говорят, – счастье нашего рода; однако одна и та же необходимость определяет судьбу всех одушевленных существ, которые родятся для того, чтобы много страдать, мало радоваться и умирать. Чаша человека наполнена радостью и горечью; повсюду добро находится рядом со злом; порядок сменяется беспорядком; разрушение следует за созиданием. Если вы мне скажете, что помыслы бога – тайны, а его пути – неисповедимы, я отвечу вам, что в таком случае я не в состоянии судить о том, разумен ли бог.
§55
Вы претендуете на то, что бог неизменен! Почему же он заполнил мир, являющийся его царством, непостоянством? Есть ли какое-нибудь государство, подверженное более частым и более жестоким революциям, чем страна неизвестного монарха? Как решаются предоставить неизменяемому богу, достаточно могучему, чтобы дать прочность своим созданиям, управление природой, где все постоянно изменяется? Если я хочу видеть неизменного бога во всех следствиях, благоприятных для моего рода, какого бога могу я видеть в постоянных бедствиях, которыми подавлен мой род? Вы говорите, что наши грехи заставляют бога наказывать нас; я отвечу вам, что бог, согласно ваших же писаний, не неизменен, ибо грехи человеческие заставляют его изменять свое поведение по отношению к людям. Может ли быть постоянным существо, которое то раздражается, то успокаивается?
§56
Вселенная такова, какова она есть: все одушевленные существа радуются и страдают в ней, иными словами говоря, бывают то приятно, то неприятно возбуждены. Эти следствия необходимы, они с безусловной необходимостью вытекают из причин, действующих согласно присущим им свойствам. Эти следствия всегда одинаково нравятся либо не нравятся мне согласно сущности моей собственной природы. Эта самая природа заставляет меня избегать, отклонять и бороться с одними, искать, желать и добиваться других. В мире, где все необходимо, бог, который никому не помогает, который оставляет события идти их неизменным путем, является только роком либо олицетворенной необходимостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25