Кемаль хотел было последовать их примеру, но тут мальчик остановил его.
- Достаточно будет и двух плащей. Теперь скажи мне: тот конь, ржание
которого мы недавно слышали, уж не Бураном ли зовется?
- Ты прав, Бора, это и есть Буран. Я собственноручно отпустил его,
когда мы уходили из деревни, вот он и пошел вместе с нами.
Во всей деревне не было жеребца лучше этого. Бора поднялся на ноги.
- Слушай, Кемаль, кто-то из нас должен отправиться на Заставу Земана.
Может быту ты это и сделаешь?
- Как скажешь. Только вначале коня надо напоить.
- Митра... - начал было Бора, но тут же осекся. Этой ночью поминать
имя Митры, не сумевшего защитить верного своего слугу, как-то не хотелось
тем более ему не хотелось клясться этим именем.

Конан выглянул из-за гостиничной трубы. Люди, обступившие гостиницу,
держали в руках факелы, освещавшие своим пламенем всю округу. Свет их
казался киммерийцу излишне ярким, - если уж он так ясно видит своих
противников, то и они в любую минуту могут заметить его, пусть он и
вымазал свое лицо сажей.
Толпа горожан стояла на месте; люди Ахмая пока тоже не предпринимали
каких-то решительных действий. К действиям этим их следовало подтолкнуть.
Конан переполз на дальний конец крыши и прокричал:
- Все в порядке! К конюшне они подойти и не посмеют! Можно считать,
что дело сделано!
Конан улыбнулся, услышав недоуменные крики в рядах воинов Ахмая:
- Кто это кричал? Сержанты, проверьте своих людей!
Перекличка тут же началась. Конан помедлил несколько мгновений и
голосом старого служаки прокричал:
- Ха! У меня двух молотов недостает!
Почти сразу же вслед за этим он закричал голосом капитана:
- Эти скоты горожане увели наших ребят с собой! Мечи к бою! Именем
владыки Ахмая, мы им сейчас зададим перцу!
Недоумение в рядах воинов Ахмая с каждой минутой становилось все
сильнее. Конан переполз на другую сторону крыши и тонким голоском
проблеял:
- Эти мерзавцы хотят отбить своих колдунов! Мы ни за что не допустим
этого!
Киммериец выдернул одну из черепиц и швырнул ее в ряды конников
Ахмая, стоявших по другую сторону площади. В следующее мгновенье один из
всадников с криком вывалился из седла и рухнул наземь.
- Соблюдайте спокойствие! - заорал капитан. - Мы - ваши друзья. Мы
хотим только одного...
Было уже слишком поздно. Горожане стали осыпать людей Ахмая градом
камней. Всадники пришпорили своих жеребцов и направили их на беснующуюся
толпу. Толпа, в свою очередь, загудела и ответила новым залпом каменьев.
Самые отчаянные головы стали тыкать своими факелами в конские морды,
отчего жеребцы принялись носиться по площадь, сбрасывая своих седоков,
круша на своем пути все и вся.
Конан довольно усмехнулся и, уже не таясь скомандовал:
- Открывай ворота!
В тот же миг ворота конюшни со скрипом отворились, и из них вышли его
друзья, которых вела за собою Раина.
Илльяна шла последней. Она сделала несколько шагов - и вдруг замерла,
глядя прямо перед собой. Конан посмотрел в ту же сторону и увидел, что
улочка, до последнего времени казавшаяся пустынной, на деле полна народу.
Он чертыхнулся и, не задумываясь, прыгнул на крышу сарая, а оттуда - на
ворох сена у стены стойла. Жеребец, тихо заржав, подошел к нему, и в
следующий миг Конан уже сидел в седле. Он вонзил каблуки в бока животного,
и жеребец понес его прямо на толпу поджидавших простолюдинов. Горожане
страсть как не любили колдунов, однако собственная жизнь была им дороже
всего на свете, - едва огромный жеребец с восседающим на нем чернолицым
гигантом приблизился к ним, они в ужасе бросились врассыпную. Этот маневр
позволил киммерийцу отвлечь внимание горожан на себя; спутники его тем
временем скрылись в темном проулке и поспешно покинули городские пределы.
Конан решил немного покружить по улицам, чтобы дать своим спутникам
возможность уйти подальше. Совершив сей почетный круг, он выехал из города
и, остановив своего жеребца, стал поджидать преследующих его воинов. После
того как его меч сокрушил трех вражеских скакунов и одного всаднике,
преследователи почли за лучшее отступить.
Отъехав немного в сторону, Конан спешился, чтобы дать жеребцу
возможность отдохнуть и напиться воды. Сосчитав свои стрелы, киммериец
отстегнул от пояса флягу с вином и, опорожнив единым глотком, отшвырнул ее
в сторону. Пора было отправляться в путь.

Эремиус поднял свой посох. Серебряный набалдашник его был покрыт
множественными царапинами, однако на магические свойства посоха изъяны
подобного рода не влияли и посему беспокоиться магу было особенно не о
чем, тем более что в другой руке он держал светящийся изумрудным светом
Камень Курага. Уже светало, и потому свет Камня казался не таким ярким,
как прежде.
Вспомнив о событиях прошедшей ночи, Эремиус поежился. Неужели Илльяна
действительно пыталась уничтожить его Сокровище? Больше всего в этом его
поражало то обстоятельство, что при этом волшебница была готова
пожертвовать и своим Камнем, наделявшим ее чудовищной силой и властью над
людьми. Разве можно так относиться к дарам Силы?
Эремиус попытался отвлечься от этих неприятных мыслей. В конце
концов, ничего страшного не произошло: он не только сохранил свой Камень,
но и захватил деревню Горячий Ключ, пусть многим из ее жителей и удалось
ускользнуть. В том, что ему удастся нагнать беглецов, Эремиус ничуть не
сомневался.
Эремиус поднес Камень к набалдашнику посоха. Последний засветился
вдруг нестерпимо ярким пламенем; которое собралось в шар и, отделившись от
посоха, стремительно взмыло ввысь, заливая изумрудным сиянием подернутые
утренней дымкой горы.
- Да здравствует наш Великий Мастер! - слились в здравице голоса
людей и рев Трансформ. Вершина горы дрогнула и раскололась на тысячи и
тысячи каменьев, сошедших лавиной в соседнее ущелье.
ВОТ И ПРИШЕЛ КОНЕЦ ЖИЛИЩУ ЭТОГО ТРЕКЛЯТОГО ЖРЕЦА!
Если Иврам жив и поныне, то он, Эремиус, позаботится о том, чтобы
смерть его была такою же страшной и мучительной, как и смерть Илльяны. Не
меньшим мукам следовало подвергнуть и того мальчишку, который помогал
жрецу посыпать людей этим мерзостным порошком!
Если ему удастся настигнуть этих смутьянов, он не отдаст их
Трансформам, но займется ими сам - Трансформы получат их попозже, когда
жизнь уже покинет тела пленников. Он криво усмехнулся. Знали бы они, что
он с ними сделает...
Камень и посох встретились вновь. В темное небо взмыло сразу три
изумрудных шара, остановившихся высоко над деревней. Эремиус резко опустил
посох вниз, и три изумрудные звезды камнем упали наземь.
Над деревней поднялся бурый дым - это горели камни.

Мариам подняла глаза от лица Иврама и посмотреть на восток.
- Мальчишка! - сказала она вдруг.
- Что? - еле слышно пробормотал потрясенный Бора.
- Я говорю о повелителе демонов. Он - капризный мальчишка. Если ему
что-то не нравится, он ломает свои игрушки.
- Что-то я тебя не совсем понимаю, - пробурчал Бора. - О каких это
игрушках ты говоришь? Уж не о нас ли?
Мальчика покачивало от усталости. И тут он почувствовал, как на плечи
его легли нежные и в то же самое время сильные руки, что заставили его
присесть на камень.
- Посиди немного со мной, Бора. Считай, что я пригласила тебя в
гости.
Мальчик услышал звон металла и бульканье наливаемой в чашу жидкости.
Прямо перед его лицом возник кубок, доверху наполненный терпким вином. От
его пряного запаха у мальчика закружилась голова.
- Это всего-навсего поссет. Пей, не бойся.
- Мне нельзя спать. Люди, которые...
- Ты должен поспать. Ты нужен людям сильным и собранным, верно?
Мариам поднесла кубок к губам мальчика и силой заставила его сделать
первый глоток.
Сон сморил Бору прежде, чем он смог опорожнить хотя бы половину
кубка.

Конан прибыл в назначенное место уже на заре. Раина все еще спала,
Десса и Масуф лениво переругивались, Илльяна же, судя по всему, так и
прождала его всю ночь, не смыкая глаз.
Она полностью восстановила силы и даже чудесным образом помолодела
разом лет на десять. Легкой, словно у танцовщицы, походкой она направилась
навстречу ему. От улыбки ее веяло добротой и сердечностью.
- Славно ты вчера потрудился! - сказала она. - На такое и волшебники
вряд ли отважились бы!
Конан не смог сдержать улыбки.
- Спасибо тебе, Илльяна. Но не будем об этом... Лучше скажи мне, что
тебе удалось разузнать о нашем приятеле Эремиусе?
- Что я тебе скажу? Он, так же как и я, во всем - или почти во всем -
зависит от Камня Курага. Само по себе это уже неплохо. Прошлой ночью
что-то угрожало его Камню, - это что-то со мной никак не связано.
- Если мы сможем уничтожить Камень, принадлежащий Эремиусу, мы тем
самым выполним данное нам поручение, не так ли?
- Ну что ты! Так мы можем поступить только в самом крайнем случае!
Камни Курага, или, иначе, Сокровище Курага, - одна из самых таинственных
вещей этого мира. Обратить их в ничто, растереть их в порошок, уподобить
их тем самым обыкновенным булыжникам - означает потерять все то великое и
чудесное, которое они и только они могут даровать миру! Участвуй я в этом,
и я чувствовала бы на себе скверну. Ты понимаешь меня?
Конан решил промолчал, ибо не был горазд работать языком. Кто
действительно чувствовал на себе скверно, так это он - еще бы, ему и в
голову не приходило, что когда-нибудь он может стать помощником
волшебницы. Он бросил на свою спутницу взгляд, полный подозрения. Кто
знает этих колдунов: говорят, они могут преобразиться в одночасье!
Единственное, что им по сердцу, это чары - чары и волшебство.
Илльяна ничуть не удивилась быстрой смене его настроения. Она
испытующе посмотрела на него и тихо добавила:
- Есть на то и иная причина. Если один из Камней будет уничтожен,
второй Камень станет настолько сильным, что с ним не сможет совладать ни
один из живущих в этом мире людей!
- Интересно, откуда только тебе все это известно? - изумился Конан. -
Тебя что, Эремиус этому выучил?
Илльяна мгновенно побледнела. Вспомнив совет Раины никогда не
расспрашивать госпожу о времени, проведенном ею вместе с Эремиусом, он
хотел было попросить у волшебницы прощения за свою дерзость, но она жестом
руки заставила его замолчать.
- Замолчи. В отличие от многих, ты вправе спросить меня и об этом. И
я должна ответить тебе. Да, я научилась этому в ту пору, когда жила с
Эремиусом, но училась я этому сама. Он же намеревался учить меня совсем
иным вещам, - вещам, о которых я предпочитаю не говорить.
Она передернула плечами и тут же пришла в себя.
- Куда мы должны отправиться теперь Конан?
- Мы поедем на Заставу Земана.
- Нам придется открыться командиру. Если мы не назовемся слугами
Мишрака, представляю, каково нам придется!
- Я не вижу в этом ничего страшного. Рано или поздно нам все равно
пришлось бы это сделать. Мы уже в горах, и лошадки нам теперь нужны совсем
другие. Я хочу заехать на Заставу и по иной причине: там будет столько
мужчин, что Десса с удовольствием расстанется с нами, чтобы поселиться там
навек!
Смех Илльяны заставил Раину вскочить на ноги. Северянка озиралась по
сторонам с таким глупым видом, что рассмеялся и сам киммериец.

13
Солнце уже стояло над горизонтом. С каждой минутой тени становились
все длиннее, что придавало саду командующего Заставой Земана особую
прелесть. За розовым кустом, посаженным одним из предшественников капитана
Шамиля, стояли он сам и Якуб.
- Я не уверен в том, что ты рассказал мне все, дружище, - хмуро
глянув на Якуба, буркнул Шамиль.
Якубу оставалось только всплеснуть руками. Похоже, этот дуралей может
только испортить все дело.
- Почему вы считаете меня лжецом? Неужели красавица, о которой я вам
сказал, не стоит этого?
- Интересно, что ты называешь красавицей, парень? Ты говоришь так,
словно я уже видел ее!
Якуб не выдержал:
- Может быть, стоит напомнить тебе, кто ты и кто я? Сколько времени
ты нам служишь? Ты хочешь, чтобы Мугра-Хан узнал об этом разговоре?
Шамиль, вопреки ожиданиям Якуба, повел себя донельзя странно. Он
криво улыбнулся и пожал плечами.
- Я все помню, можешь не сомневаться. Не я стал забывчивым, а ты. Мой
первый помощник Хезаль - ставленник совсем других людей. Если меня по
какой-то причине сместят с поста, командовать Заставой Земана станет
именно он.
- Неужели ты боишься этой породистой болонки?
- О, ты недооцениваешь Хезаля! Больше всего он походит на волка, но
уж никак не на болонку! Так считаю не только я, так же думают и воины! Они
пойдут за ним хоть в огонь!
Хезаль казался со стороны фатоватым сынком знатного сановника,
попавшим в это место службы единственно для того, чтобы побыстрее получить
очередной чин и поскорее занять одну из придворных должностей. Однако
впечатление это и в самом деле было обманчивым. Якуб надолго задумался.
Чем тревожнее будут вести, тем большая армия будет снаряжена для борьбы с
неприятелем и тем самым большее количество людей попадет в распоряжение
правителя Хаумы. Тогда-то правитель и получит то, о чем мечтал столько
лет... Если Шамиль не врет, то Застава Земана в течение неопределенного
времени будет оставаться в руках неприятеля, что само по себе не сулит
ничего хорошего. И тут ему вспомнились слова отца, любившего говорить, что
война - это торг, в котором ошибаются только единожды. Он кашлянул и
посмотрел в глаза Шамилю.
- Можешь считать, что никакого разговора у нас не было. Я предлагаю
тебе следующее: ты поможешь мне справиться с провожатыми Раины, я же
пришлю ее к тебе. Идет?
- Это уже звучит иначе. Какого рода помощь нужна тебе? Люди? Оружие?
Не забывай, что провожатых у нее сразу несколько.
Якуб вздохнул. Как утомило его общение с людьми, подобными Шамилю.
Его избранница Карайя не похожа ни на одного из этих скотов: она
совершенно честна и чиста, она - само совершенство... Не любить ее было
невозможно.
Интересно, как отнесется она к нему после того, как он вернется с
поля боя победителем? Простит ли она его за то, что ради победы ему
пришлось прибегнуть к обману? Якуб затряс головой, пытаясь отогнать
мучившую его уже не первый день мысль.
- В этом мире все можно купить за деньги. Я попытаюсь подкупить ее
спутников, с тем чтобы они оставили ее и навсегда ушли из нашей страны.
Если же спутники ее окажутся чересчур чопорными, мне может понадобиться
помощь твоих ребят. Ты можешь дать мне хотя бы взвод?
- Договаривайся с ними сам.
- Вот и прекрасно. Главное, чтобы ты не возражал.
Якуб был готов заплатить воинам любые деньги, ибо прекрасно понимал,
что уйти от смертоносного клинка Конана смогут разве что единицы. Тем
самым общая сумма в любом случае должна была оказаться достаточно
скромной.
План Якуба заключался в следующем. Конана необходимо было убить,
Раину же следовало подарить Шамилю в качестве платы за его молчание и,
быть может, содействие. Все это надлежало совершить только для того, чтобы
забрать у Илльяны Камень Курага и передать его Эремиусу, который в ту же
минуту становился бы не только правителем Турбина, но и единовластным
Владыкою Мира. В благодарность за это Эремиус должен был сделать его,
Якуба, князем или царем, во всяком случае, Якуб на это очень рассчитывал.
К тому времени, когда Якуб вернулся в отведенную для него комнату,
над крепостью уже нависли сумерки. Он закрыл ставни и, не раздеваясь, лег
на кровать. Где-то в вышине завывал и ярился ветер.

- Все в порядке, - услышал Конан голос Раины.
Киммериец замедлил шаг.
- Главное - никого не встретить. Я этот народ знаю: ни за что, ни про
что они могут тебя и на тот свет отправить. Они даже не посмотрят на то,
что ты женщина.
- Не знаю, не знаю. Честно говоря, верится мне в это с трудом.
- Странный ты человек. Эти вояки таких страстей о демонах
наслушались, что для них каждый незнакомец - уже враг. Как ты этого не
понимаешь?
- Хорошо, я буду внимательной! - засмеялась Раина. Она поднялась на
цыпочки и одарила Конана поцелуем, который мог показаться невинным лишь со
стороны. Руки киммерийца сами собой сомкнулись на ее талии, но он тут же
опомнился и отшатнулся от Раины.
- Что бы ни происходило, мы должны придерживаться предписанных нам
ролей, - сказал он с улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22