А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— спросил Виктор. — Дальше-то как?— Дальше? Работай. Что ж еще? Погоди. Давай я переговорю с Ларри. Пусть он сейчас возьмет все под контроль. У тебя с ним как?— Вроде нормально.— Хорошо. И давай без обид. Что-то мне все это не нравится. Виктору тоже все это не нравилось. Но он не очень понимал, где была допущена ошибка. И главное — что теперь делать? Беленький и Пасько убиты. Курдюков погиб при пожаре. Зиц-председатель Горбунков еще функционирует, но ничего осмысленного насчет продолжения бизнеса сказать не в состоянии. Значит, остается около трех миллионов долга. Дело, в общем-то, обычное, С чего это Платон так заволновался? «Папа». Второй звонок Вскоре на связь с Виктором вышел старый знакомый. По настоянию графьевувы, ныне уже покойных-Виктор установил на свой офисный телефон громоздкое приспособление. Оно состояло из экрана и пульта управления с красной кнопкой и рычажком. Когда раздавался зуммер, нужно было нажать на красную кнопку. Через секунду на экране высвечивался номер, с которого звонили. Но это был не простой определитель номера, а нечто усовершенствованное: высвечивались номера не только городских, но и любых мобильных телефонов, даже если звонили из-за границы. Рычажок имел три позиции. Нулевая-нейтральная. В позиции «I» рычажок включал запись беседы, при этом начинал подмигивать зеленый индикатор, а позиция «2» позволяла определить, записывался ли разговор на другом конце или где-то по дороге. Если записывался, экран из белого становился синим.…Телефон зазвонил, и одновременно произошло несколько событий, никогда ранее не наблюдавшихся. Номер звонившего не высветился вовсе — на экране загорелись семь звездочек. Экран из белого стал не синим, а ярко-зеленым. Когда же Виктор, ошарашенный увиденным, включил запись беседы, индикатор, вместо зеленого подмигивания, продемонстрировал устойчивое красное свечение.— Виктор Павлович? — прозвучал в трубке смутно знакомый голос. — Это вы?Можно вас попросить перейти к нормальному аппарату? Очень сильные помехи, невозможно говорить. Я сейчас перезвоню.Полковник Василий Иннокентьевич Корецкий был изысканно вежлив. Он напомнил Виктору про старое доброе академическое время, посетовал, что нет времени встретиться и просто так поговорить, упомянул про героические дни обороны Белого дома от зарвавшихся путчистов.— Заехали бы как-нибудь, Виктор Павлович, — наконец пригласил он. — Посидим, поболтаем.— А куда к вам заехать-то? — спросил Виктор.— Да уж! — Можно было почувствовать, что полковник на том конце провода улыбается. — У нас адрес известный. Москва, Кремль. Не заблудитесь. Поговорим про общих знакомых. Как там Платон Михайлович? Ларри Георгиевич? Этот..Марк… Цейтлин, кажется? Ну так как?— Насчет сегодня… боюсь, что трудно будет. — Виктор начал тянуть время, не понимая, как реагировать на приглашение. — У меня тут деловые переговоры…— Бросьте вы, — в голосе Корецкого прорезался металл, — какие у вас дела, какие переговоры… С кем вы там еще можете переговариваться? Давайте, давайте, собирайтесь. Я машину высылаю.— У меня своя машина, — брякнул Виктор.— Ха-ха! — У полковника явно улучшилось настроение. — Своя — не своя… У нас тут, понимаете ли, бюрократия. Пока я вам пропуск на машину буду выписывать, рабочий день кончится. Так что уж давайте лучше на моей.— Ладно, — сдался Сысоев, прикидывая, сколько времени ему надо, чтобы доложиться Мусе или Ларри. — Минут за двадцать успеете доехать?— Обижаете, Виктор Павлович, — серьезно сказал Корецкий. — За окно посмотрите. Видите черную «Волгу» у подворотни? Это за вами.— С вещами, что ли? — попробовал пошутить Виктор, выглянув в окно.Полковник помолчал секунду и бросил трубку.Виктор набрал внутренний телефон Мусы. Номер не отвечал — Муса был на «переговорах» с массажисткой.— Пола, — приказал Виктор, — срочно найди мне Ларри. Где хочешь. Или Платона. Скажи Марии, пусть быстро ищет. У меня пять минут. Максимум.Пола, воспитанная на необременительной торговле кроссовками, встрепенулась, почувствовала неладное и набросилась на телефон. Первым обнаружился Ларри.— Что там у тебя? — резко спросил Ларри. — Говори быстро. Виктор рассказал про звонок и про ждущую у въезда во двор машину. Ларри долго молчал.— Я что-то не понимаю, — сказал он наконец. — Почему ты должен куда-то ехать? Ты никому ничего не должен. Так не делается. Хотят вызвать — пусть пришлют официальный документ. Пошли ты его знаешь куда. Согласен со мной?У Виктора отлегло от сердца. Наконец-то он услышал серьезный совет серьезного человека. Каким же он был идиотом, что с самого начала пошел к Мусе, увидев в нем единственную защиту от Марка!— А ты думаешь, это правильно? — осторожно спросил он. — Он же приглашает неофициально. Может, лучше съездить, узнать в чем дело?Интересно все-таки, сколько нужно времени, чтобы по-настоящему узнать человека?— Может, и лучше, — медленно сказал Ларри. — Съездишь. Узнаешь, в чем дело. Потом обсудим. Пока. * * * Черная машина влетела в Кремль мимо застывших в приветствии часовых.Водитель провел Виктора через пост и проводил до кабинета полковника Корецкого. * * * — Садитесь, коллега, — не слишком любезно сказал полковник, кивая в сторону кресла. — Поговорим.— Здравствуйте, Василий Иннокентьевич, — произнес Виктор, устраиваясь в кресле.Полковник спохватился и протянул Виктору руку через стол.— У меня только один вопрос, — заявил он Сысоеву. — Очень простой. Мне известно, что вы, в нарушение таможенного законодательства, ввозили на территорию Российской Федерации автомобили иностранного производства без уплаты таможенных пошлин. Это так?— Нет, не так. Мы не ввезли ни одного автомобиля. За последние месяцы мы приобретали машины только на внутреннем рынке.Полковник кивнул головой, раскрыл лежащую перед ним пухлую папку и углубился в чтение.— А вас не заинтересовало, почему вы их так дешево покупали? — спросил он наконец. — Если посчитать таможню, получится чуть ли не в два раза дороже.Виктор дернул плечом.— Нам за столько продавали. Что мы должны были делать — просить, чтобы нам продали подороже?— Вот именно.— Это почему же?— А потому, — принялся наставительно объяснять Корецкий, — что вы фактически оказались соучастником преступной сделки по ввозу и реализации товаров без уплаты установленных государством налогов. Поэтому товары подлежат изъятию и обращению в доход государства, а на вас будет наложен штраф в размере их стоимости. И еще. Поскольку сделка совершалась в особо крупных размерах, то это повлечет за собой также уголовную ответственность. Теперь понятно?— Был президентский указ, — напомнил ему Виктор. — Могу представить ксерокопию.— Не надо, — отмахнулся полковник. — Не надо шуточки шутить. Льготы были даны общественной организации, а не вам. Это они должны были деньги зарабатывать, для решения уставных задач.— Так они и зарабатывали, — согласился Виктор, в душе помянув добрым словом Беленького и графьев, заставивших его гнать все деньги на счет Ассоциации. — Мы всю выручку переводили им. Себе только три процента оставляли — накладные расходы. Это очень легко проверяется. Могу показать все документы.Судя по безразличию, с которым Корецкий выслушал ответ, он не явился для него неожиданностью.— А вот про эту бумажку вы ничего не хотите сказать? — спросил он, перебрасывая Виктору вынутый из папки листок.Виктор взглянул и почувствовал, что сердце ухнуло куда-то в пятки. Руки покрылись противным холодным потом, под ложечкой засосало. На листке его собственным почерком было написано: «Дорогой Паша! Сообщаю тебе реквизиты, по которым надо отправить согласованную сумму. Туда же должна поступать стоимость машин и наша часть маржи. Привет ребятам».Ниже приводились реквизиты одного из счетов Ронни Штойера.— Так, — удовлетворенно произнес полковник, заметив реакцию Виктора. — Значит, говорите, всю выручку платили Ассоциации? Ну-ну. А теперь что скажете?Кто же кому все-таки платил?Виктор отвел взгляд от Корецкого и уставился в окно. Полковник выждал паузу.— Ладно. Пойдем дальше. Эта бумажка вам знакома? Эта бумажка тоже была знакома. Дней десять назад Виктор вместе с Беленьким подводили промежуточные итоги совместной деятельности и зафиксировали наличие инфокаровской задолженности в размере почти трех миллионов долларов. По настоянию Виктора здесь же было отмечено, что «Инфокар» погасит задолженность к Новому году за счет очередных поставок машин.— Мы договорились, что рассчитаемся, — сказал Виктор, снова отводя глаза к окну. — Из будущих поставок.— Из каких это будущих поставок? — с явным удовольствием спросил Корецкий.— Вы и дальше собирались обманывать государство? Разбазаривать бюджетные деньги? Вы что думаете, я не в курсе вашей аферы с компенсацией таможенных платежей? Между прочим, уже имеется запрос прокуратуры — что это за компенсации и почему все расчеты ведутся через неизвестно какой банк. А высшую меру за хищения в особо крупных размерах никто еще до сих пор не отменил. Это вам известно?Сысоев промолчал. Ему очень хотелось запулить чем-нибудь тяжелым в голову этому шуту, начальник которого как раз и пропихивал президентский указ по льготам, но Виктор терпел, понимая, что от дыры в голове собеседника его положение не улучшится.— Короче, так, — сказал Корецкий, не дождавшись ответа. — За вами должок.Три миллиона. Мы еще потом разберемся, что это у вас за счета в Европе, откуда они взялись и все такое, а вот три миллиона чтобы к понедельнику были. Мне прекрасно известно, что вы их можете сюда принести и вот на этот стол положить.Наличными. Так и передайте Платону Михайловичу. И Ларри Георгиевичу. И Марку… как его… Цейтлину. Привет им, скажите. От полковника Корецкого.— Я могу идти? — спросил Виктор, вставая. Корецкий махнул рукой.— Идите. Вас проводят до ворот. А я с вами прощаюсь. До понедельника.От Кремля до офиса на Метростроевской Сысоев шел пешком. Он ожидал чего угодно, но только не такого наезда. По сравнению с той информацией, которая оказалась в руках у Корецкого, требование выплатить три миллиона наличными представлялось совершенно несущественным. И надо полагать, этот сукин сын вывалил на стол далеко не все, что у него есть в запасе. Главное — он делает свои пакости прямо-таки с садистским удовольствием, можно сказать, с пионерским азартом. Неужели до сих пор помнит ту старую историю с Викой? Сволочь, какая сволочь! И ведь не успокоится, пока не угробит «Инфокар». Как хотелось бы узнать, что еще у него в папке…Стоп! Виктор резко остановился, пропустив мимо ушей ругань прохожего, налетевшего на него сзади. Какие бумаги показывал Корецкий? Платежную инструкцию по переводу денег Штойеру. Акт о состоянии взаиморасчетов. Что-то еще. Да! Сами расчеты, которые он и Пасько выверяли, сидя на конспиративной даче под Серпуховом.Что-то было с этими расчетами… Паша с Герой жарили шашлыки. Они уже дважды кричали — кончай, ребята, идите сюда, мясо стынет, водка греется. Пасько стоял у окна. А он, Виктор… Он переписывал страницу с расчетами, потому что на даче не было ксерокса, а ему был нужен свой экземпляр, чтобы без спешки проверить все в конторе. Помнится, у него закончилась паста в ручке, тогда Пасько дал ему синий карандаш и сказал — черт с тобой, оставь мне карандашную копию, потом разберемся. Именно эту карандашную копию только что, не давая в руки, показал ему Корецкий.Но если дача сгорела вместе с Герой и со всеми бумагами в сейфе, то откуда у Корецкого эта страница? Империя наносит удар — Почему вы считаете, что это так важно? — недоуменно спросил Федор Федорович. — Мало ли откуда мог взяться оригинал документа.— Поймите, — объяснял Виктор, — они же специально держали все в сейфе на даче. Паша у себя на Старой площади ничего не хранил. И бумаг с собой не возил.То есть возил, но только в одну сторону — на дачу. В газетах писали, что все бумаги в сейфе сгорели. А этот листок Пасько туда при мне клал. Он физически не мог уцелеть.— Неубедительно, — пожал плечами Федор Федорович. — Там расчеты по вашим долгам. Беленький ведь тоже должен был отчитываться. Он вполне мог взять эту чертову бумажку в Москву.— Мог, — согласился Виктор. — Но что-то здесь не так. Я сейчас точно не помню, но, кажется, остальные документы, которые Корецкий мне показывал, тоже были не копии, а оригиналы. Я на эту бумажку обратил внимание только потому, что она написана синим карандашом. Если у Корецкого в руках оригиналы, то это значит, что Паша весь архив перевез в Москву. А что же тогда сгорело в сейфе?Федор Федорович посерьезнел.— И вправду интересно. Ладно, попробую поспрашивать.Следствие по делу о сгоревшей даче ни шатко ни валко вела прокуратура области. После того как знакомые Федора Федоровича начали задавать вопросы, в прокуратуре взъерошились, решили, что невредно было бы прикрыть задницу, и с радостью воспользовались ненавязчиво сделанным им предложением привлечь к следствию коллег из военной прокуратуры. Все-таки рядом воинская часть, танк угнали именно оттуда, и есть серьезные основания полагать, что между трупом на даче и двумя трупами в джипе есть какая-то связь. Так в состав следственной группы вошел некто Аксинькин. Следователь Аксинькин носил задрипанный старый костюмчик непонятного происхождения, в холодную погоду надевал под пиджак малиновую кофту, а над влажным от напряжения мысли лбом топорщился непокорный желтый хохолок.Недуг у Аксинькина тоже был старый. И в перестройку, и в капиталистическую эпоху следователь страдал алкоголизмом.Болезнь прогрессировала. Аксинькин напивался часто и, будучи в соответствующем состоянии, вел себя буйно и шумливо. Начальство, хотя и измученное его непотребными выходками, было вынуждено терпеть, потому что чутье у Аксинькина было отменное, следовательским ремеслом он владел как никто и потрошил самых тяжелых клиентов, словно цыплят. Если он позволял себе нечто совсем уж несуразное, его отправляли проветриться в санаторий. Аксинькин возвращался оттуда присмиревший, неделю-другую пахал, как вол, потом дело доходило до получки, и все начиналось сначала.За возможность откомандировать Аксинькина в область его начальство ухватилось с радостью. Дня два назад он, во время ночного дежурства, слегка перебрал, нашумел и даже запустил табельным пистолетом в заместителя начальника службы внутренней безопасности. Дошло до наручников. На санаторий, из-за нехватки фондов, денег не было, поэтому Аксинькину выписали суточные и сплавили буяна с глаз долой.Перед отбытием к месту назначения Аксинькина пригласили в кабинет его непосредственного начальника и предложили побеседовать с незнакомым товарищем.Тот угостил Аксинькина сигаретой, щелкнул зажигалкой и сказал:— Я с вами, товарищ, буду говорить откровенно. Следствие есть следствие, порядок мы все знаем. Но есть один момент. Если заметите что-нибудь странное, не откажите в любезности… Проинформируйте. Есть причины, по которым мы не можем этим сами заниматься. Вот мой телефон. Звоните в любое время, Аксинькин покосился на своего начальника. Тот стоял у окна и делал вид, что внимательно изучает пробегающие по улице машины. Аксинькин подумал немного и кивнул. На связь он вышел уже в середине следующего дня.— Товарищ подполковник, — сказал Аксинькин трезвым голосом, — можно попросить этого… с которым вчера виделись,.. тут малость помочь надо — Объясни, в чем дело, Леша, — поинтересовался начальник.— Запишите телефон. Это криминалистическая лаборатория в Серпухове. Пусть позвонит кто-нибудь и прикажет им не валять дурака. Если я прошу заключение сегодня, то это значит — сегодня. А не через две недели.— Что-нибудь нащупал, Леша? — спросил начальник, который, постоянно общаясь с Аксинькиным, разучился удивляться.— Что есть, то и нащупал. Конечно, если скажете, я могу здесь целый месяц груши околачивать, но больше тут ловить нечего. Если по делу, то меня только это заключение и держит. А дальше уж ваша воля.Кто кому звонил — неважно, но утром Аксинькин, шмыгая носом, возник на месте постоянной работы и гордо прошествовал в кабинет начальника.— Можете сказать этому… позавчерашнему, — сказал он, — пусть запросит материалы экспертизы. Остальное могу устно доложить.— А как там вообще? — деликатно поинтересовался начальник.— Там никак. Все дела в Москве. А там нормальный висяк. Помаются с недельку и бросят. Обычное дело.Незнакомый товарищ встретил Аксинькина у «Мзиури» на Арбате, поздоровался за руку, проводил в тихую комнатку на задах, усадил в кресло, в котором когда-то, очень давно, сидел Сережа Терьян, плеснул в рюмки коньяк и приготовился слушать.— Значит, так, — начал Аксинькин, с интересом поглядывая на коньяк. — Убийство чистой воды. Но это они и сами понимают. Телефонный провод перерезан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84