Затем поднимается на ноги и ныряет сквозь соседний ряд одежды, потом дальше, пересекая чердак по диагонали. Когда дистанция между ним и его противником становится достаточной, он втискивается в ряд кимоно, садится на корточки и прислушивается. Шаги начинаются с той стороны комнаты и медленно приближаются, проходя каждый ряд с начала до конца. Раз или два они останавливаются, и тогда Мори слышит шелест: кто-то срывает одежду с вешалок и бросает на пол.
Наконец человек подходит к последнему ряду, где на корточках прячется Мори. Шаги – в нескольких метрах, затихают. Мгновение тишины, затем человек поворачивается и возвращается в конец ряда. Мори слышит загадочный звук – и вдруг все кимоно съезжают набок и падают на пол. Проволока, на которой они висели, перерезана.
Мори видит, как Фурумото бросается к нему. Детектив и забыл, какой он огромный: грудь – как бочка сакэ, кулаки – как каменные глыбы.
– Подожди, – выкрикивает Мори. – Я пришел поговорить.
– Слишком поздно для разговоров.
– Я пытаюсь тебе помочь.
– Тебе самому нужна помощь.
Судя по тому, что произошло с Миурой, это верное суждение. Фурумото большой, быстрый, сильный. Что важнее всего – он молод.
Мори отступает, пока не чувствует спиной холодную стену. Лицо Фурумото – маска ярости. Он наступает, принимая боевые позы, метит своей огромной ногой Мори в пах. На этот раз Мори предвидит удар и поворачивается, принимая его на бедро. Все же сила удара заставляет его пошатнуться. Фурумото приближается, размахивая кулаком так, что нос можно запросто разбить всмятку. Мори ныряет, уходит от удара. Отпрыгнув в сторону, целит кулаком в лицо Фурумото. Удар удается и приходится в щеку. Фурумото, даже не моргнув, продолжает наступать, двигая кулаками и ногами, как поршнями. Мори держит дистанцию, увертываясь и уклоняясь. В конце концов Фурумото все же достает Мори ногой по грудине, вмазывая его в стену. Мори трясет головой и откатывается в сторону вовремя. Молниеносный удар с разворота – нога его противника врезается в стену на уровне горла Мори.
Мускулы слишком напряжены, мозги работают чересчур быстро. Голос из прошлого звучит в голове Мори – это старый сэнсэй из клуба карате в университете. «Ты не можешь победить сильного силой, быстрого быстротой. Теки, как вода! Продолжай течь, пока они не утонут».
Мори замедляет дыхание, впускает воздух на дно живота. Зрение приобретает остроту, по жилам разливается мягкое спокойствие. Он скользит вперед, скользит назад. Он не увертывается от пинков и ударов Фурумото. Он течет мимо них, дает им взорваться в пустоте.
Снова голос сэнсэя, настойчивый, деловитый: «Слабое место высоких людей – колени! Атакуй колени».
Ум Мори уплывает. Он видит себя со стороны, в замедленном темпе, рывками. Он видит Фурумото, бьющегося со своей собственной злобой: он со скрежетом дышит, он тратит силы в бешенстве своих ударов. Мори выжидает момент – он видит его задолго. Фурумото имитирует пинок, затем пытается снова ударить ногой с полного разворота. Мори, приплясывая, отбивает его ногу плечом; затем, пока Фурумото не вернул равновесие, резко опускается и бьет пяткой в его левое колено. Фурумото спотыкается. Мори бьет снова, целясь в мягкий хрящ с внутренней стороны коленной чашечки. Фурумото хрюкает от боли и делает шаг назад. Мори повторяет свои действия. Теперь он в идеальной позиции. Вся кинетическая энергия тела Мори устремлена в точку, находящуюся в правой пятке. Фурумото валится на пол, перекатывается на спину, облапав ручищами колено.
– Нога! – вопит он. – Ты мне ногу сломал! Мори движется быстро. Снимает пояс с кимоно и туго стягивает его вокруг запястий Фурумото. Тот даже не пытается сопротивляться. Мори вытирает пот с его бровей, смотрит гиганту в сморщенное лицо.
– Ну что, готов разговаривать?
– О чем? – бурчит Фурумото.
– О Миуре.
– Миура? Не знаю я никакого Миуры.
Мори качает головой с грустью и раздражением:
– Слушай, если не хочешь сотрудничать, не сотрудничай. Я могу позвать полицию, сесть и подождать, пока она приедет. Или, может, ты предпочтешь людей из национальной безопасности.
– Из национальной безопасности?
– Именно. Эти парни не станут церемониться, никаких обвинений, судов и так далее. Попадешь к ним в лапы – и больше никто тебя не увидит.
– Я не боюсь.
– А как насчет Танигути-сана? За ним тоже придут. Лицо Фурумото темнеет. Он опирается на вешалку, встает и снова бросается на Мори. Один шаг – и его нога подгибается. Мори делает шаг вбок и погружает ногу в живот Фурумото – ровно так, чтобы показать: непослушание наказуемо. Воздух выходит из Фурумото быстрее, чем было запланировано. Мори садится на корточки и смотрит в лицо, которое ловит ртом воздух.
– Слушай, я сказал, что пришел помочь тебе. Если ты дашь мне то, что я хочу, я сильно упрощу тебе жизнь.
– Дать тебе то, что ты хочешь, – стонет Фурумото. – Что бы это значило?
Когда ярость прошла, Фурумото выглядит совершенно другим. Несмотря на размеры, есть в его лице что-то мягкое, даже женственное. С такой гладкой кожей ему, должно быть, приходится бриться не чаще двух раз в неделю.
Мори кивает.
– А вот что. Ты убил двух человек. Не пытайся это отрицать – нет смысла.
Фурумото и не пытается. – Он только глазеет на Мори снизу вверх, как первоклассник на ненавистную училку. Мори продолжает:
– Теперь мне нужно знать точно, что случилось, почему и как, с самого начала. Помоги мне в этом, и заслужишь хорошее отношение полиции.
– Хорошее отношение?
– Да. У меня есть высокопоставленный друг, который всем этим займется. Нужно только приехать со мной в Синдзюку и прийти туда. Никакой шумихи, никакого телевидения, и нет нужды впутывать Танигути-сана.
Фурумото какое-то время молчит.
– За такие преступления смертная казнь полагается, – бормочет он наконец.
– Не в твоем случае, – возражает Мори. – Смертная казнь – для закоренелых преступников. Если будешь готов себя защитить и покажешь искреннее раскаяние, все будет о'кей.
– Вы думаете?
– Уверен.
У уверенности Мори есть и другой аспект, о котором он не упоминает. Тот, кто ведет себя, как Фурумото, имеет все шансы убедить власти в своей психической недееспособности.
– Ну давай же – рассказывай. Начни со смерти Хироми. Как она связана с Миурой и Наканиси?
Глаза Фурумото загораются злостью. Он не сразу находит слова. А когда находит, они сыплются яростно и отрывисто:
– Связь? Но ведь это очевидно, нет? Они, эти люди, ее и убили!
Мори таращится на него в недоумении:
– О чем ты? Разве девочка не убила себя сама?
– Так все говорят! На самом деле…
За плечом Мори – тихий шорох. Глаза Фурумото расширяются. Мори разворачивается, но слишком поздно. Из-за ряда кимоно выскакивает человек, и Мори растягивается на полу. Пытается откатиться, но его настигает удар ногой в челюсть. Какое-то время оглушенный Мори лежит лицом вниз на холодной плитке. Потом Фурумото накидывается на него, прижимает коленями к полу и сжимает шею ручищами. Тело Мори выгибается аркой лука. Он хватает ртом воздух, молотит ногами, корчится, пытаясь высвободиться. Ничего не выходит – ему не стряхнуть эту хватку на шее, эту раздирающую боль в плечах. Фурумото, рыча, усиливает давление.
– Хватит!
Лоб Мори стукается об пол. Затуманившимся взглядом он видит, что на него сверху вниз смотрит Танигути.
– Я все-таки не понимаю тебя, Мори-сан. Ты пытаешься сделать как лучше, и все время делаешь как хуже.
– Хуже для кого? – хрипит Мори.
– Для всех, – отвечает Танигути, медленно качая головой. – Прежде всего – для себя самого.
Двадцать один
Джордж Волк Нисио прислоняется к стене – зубочистка во рту – и безутешно взирает на большую деревянную дверь с резьбой: драконы; извивающиеся змеи; скрежещущие зубами собакольвы. По ту сторону двери – старый босс, юный принц, дюжина самых доверенных людей, представители западнояпонского отделения. Снаружи в холле – младшие члены: сплетничают, читают комиксы, играют в маджонг. Маджонг – китайское домино, одна из самых популярных игр на Дальнем Востоке.
Внутри: власть и уважение.
Снаружи: анонимность, ненужность.
Что обсуждается? Мнения младших разделились. Некоторые говорят – контракт на строительство свалки токсичных отходов на Кюсю. Другие – проблема с корейскими группировками, которые нагло претендуют на большой кусок Кубка мира по футболу. Джордж полагает, что они собираются объявить открытую войну против «Объединенного процветания». И если бы не неудача с этими иностранными шлюхами, он бы сидел там и слушал, давая советы всякий раз, как спросит старый босс.
Джордж раскусывает таблетку бензедрина, запускает в свою челку стальную расческу. Перед ним, чавкая лапшой и болтая, сидят на корточках двое юнцов.
– Той ночью, типа, стрельба была в Синдзюку. Чувак словил две пули.
– И как? Профессионал?
– Не-е, вряд ли. Какой-то идиот, застрелил не того, а потом перепугался и сбежал по улице, где было полно народу.
Хихиканье.
– Надо чё-то делать. На улицах стало опасно, да, Волк?
Юнец поднимает обезьянью мордочку, хихикает. На губах Джорджа тень улыбки. Ему нет нужды разговаривать с юнцами, у которых вместо мозгов тофу, которые не сделали и десятой доли того, что сделал он, – и никогда не сделают. А покушение на Мори – просто неудача, и беспокоиться не о чем. В следующий раз он сделает все наверняка. Он вложит дуло в рот Мори, насладится его хныканьем и мольбами. А потом уставится прямо ему в глаза и спустит курок.
Покончив с Мори, он сделает себе новую татуировку. Пойдет к парню в Уэно, лучшему художнику во всем Канто. Джордж уже знает, какую татуировку он хочет. В середине спины – голова волка, из пасти течет слюна, цвета – золотой, малиновый, черный. Подходящая эмблема духовного возрождения Джорджа Волка Нисио.
Большая деревянная дверь распахивается. Появляется старый босс – с мрачным лицом, такой суровый в своем темном кимоно. За ним юный принц: новенький итальянский костюм, пышные волосы, самодовольная улыбочка. Старый босс рявкает приказ. Младшие вскакивают на ноги, выстраиваются в две линии. Низко кланяются, а гости проходят тем временем мимо них к выходу. Комната звенит ритуальными возгласами прощания. Джордж одобряет. Это традиция, так все и должно быть.
После того, как гостей провожают к лимузинам, Джорджа приглашают в большую комнату. Старый босс сидит во главе стола. Он смотрит в пространство, постукивая закрытым веером по тыльной стороне руки. Юный принц стоит рядом с ним руки в боки.
– Срочная работа по транспортировке, – говорит старый босс устало. – Ты должен немедленно отправиться в Яманаси.
– Курортный проект под угрозой, – резко говорит юный принц. – Если бы ты не потерял тех шлюх, все контракты уже были бы подписаны.
Джордж виновато сглатывает. Вот, значит, по какому поводу было собрание – переговоры по курортному проекту пошли наперекосяк. Теперь Джордж понимает, почему старый босс так мрачен. Это проект на 50 миллиардов иен, с увесистой политической подоплекой. Согласно проектной документации, там будут залы для съездов, высокотехнологичный пляж с искусственными коралловыми рифами и лыжными дорожками под крышей, модели знаменитых европейских зданий в натуральную величину, где поселятся 20 тысяч «серебряных граждан» – мозги уже прогнили, в постели ссутся. Если все пойдет хорошо, проект может принести синдикату много лет выгодной работы: выгнать местных жителей и скупить их недвижимость; заплатить экологам, чтоб убрались; удостовериться, что выбраны те политики, которые нужны; организовать строительных работников в профсоюзы; договориться с картелями; нанять проституток; создать «крышу» для магазинов и фирм.
– Приготовлен специальный подарок, – говорит старый босс. – Ты должен обращаться с ним крайне осторожно, не выпуская из виду ни при каких обстоятельствах. Понятно?
– Понятно!
Джордж, пятясь, выходит из комнаты с маской униженной улыбки на лице. Он ждет снаружи двадцать минут, потом юный принц снова зовет его в комнату. На столе – каменный Будда высотой в метр. Джордж не очень много знает про антиквариат – старые вещи унылы, как и старые люди, – но стертые черты статуи говорят о том, что она очень древняя и очень дорого стоит. Джордж бережно берет ее на руки, поневоле делая два шага назад. Статуя гораздо тяжелее, чем он ожидал.
– Осторожно! – ворчит старый босс. – Это хрупкая вещь, ее надо все время держать вертикально.
Юный принц кладет ладонь на щеку Джорджа, притягивает его ухо к своему рту.
– Позаботься об этом лучше, чем о тех шлюхах, – шепчет он. – Если не сделаешь этого, тебя ждет путешествие на вертолете в один конец.
Джордж мысленно огрызается дюжиной способов – и все их проглатывает, не произнеся вслух.
Будда не лезет в багажник «мазды», так что Джордж решает поставить статую рядом с собой, на пассажирское сиденье. Заворачивает ее в пиджак, накрепко пристегивает ремнем безопасности и направляется в Яманаси.
Он едет всего полчаса, когда разражается звонком его мобильный телефон. Голос женский, жесткий.
– Нисио-сан? Вы меня помните? Я Чен-ли, которая ненавидит шлюху по имени Ангел.
Джордж вспоминает: стриженая девушка в китайском ресторане Вана. Ее информация помогла ему найти Мори.
– Вы хотели бы найти эту Ангел?
Мышцы шеи Джорджа напрягаются и твердеют.
– Конечно, хотел бы! – рычит Джордж.
Одна мысль об этой женщине дико бесит Джорджа. Она нанесла ему столько же ущерба, сколько Мори. Из-за этих обоих завис пятидесятимиллиардный проект!
– Я говорила, что она живет с доктором где-то в Иокогаме. Я выяснила имя и адрес этого доктора.
Левая нога Джорджа давит педаль тормоза. Будда дергается вперед, его удерживает ремень безопасности. Пиджак Джорджа слетает с его пятнистого от старости лица.
– Давай адрес! – рявкает Джордж.
– Только надо побыстрее. Завтра она навсегда улетает из страны.
– Давай адрес сейчас же!
«Мазда» тормозит и останавливается на средней полосе шоссе. Машины сзади бибикают и сворачивают. Джордж игнорирует их, роется в бардачке, ищет ручку. Наконец находит и записывает имя и адрес доктора на обороте банкноты в тысячу иен.
– Ты уверена, что она там?
Чен-ли колеблется:
– Она придет туда, чтобы собраться домой. Это твой последний шанс, Волк-сан!
Телефон умолкает. Дух Джорджа взмывает ввысь. Эта женщина, Ангел – он думал, что уже никогда ее не увидит. И вдруг – она в пределах досягаемости, мечта сбылась. А что же приказ босса, эта драгоценная статуя? Лояльность велит немедленно ехать в Яманаси, делать все возможное, чтобы спасти курортный проект. Но честь и достоинство диктуют нечто противоположное – ехать прямиком в квартиру доктора в Иокогаму и нарезать из шлюхи сасими. Лояльность против чести, традиционная дилемма классической драматургии.
Джордж размышляет примерно три секунды. Потом выкручивает рулевое колесо, и «мазда», проламываясь сквозь пластиковое ограждении, круто выруливает на встречную полосу. Гудки ревут, фары вспыхивают. Визг тормозов, запах горелой резины. Будда подпрыгивает на пассажирском сиденье, его губы сложены в блаженную улыбку, невидящие глаза созерцают дорогу на Иокогаму.
Мори – с завязанными глазами, примотанный к стулу за лодыжки и запястья – сидит и слушает. Когда не можешь двигаться и видеть, это как-то обостряет прочие чувства. Как тогда, когда он был зарыт по шею в радиоактивный песок, а сестричка лечила его «чешущийся нос». Так и теперь. Фурумото и Танитути удалились в соседнюю комнату потолковать наедине, но их бормотанье вибрирует в трубах, просачивается сквозь вентиляцию. Слух Мори никогда не был таким острым. Фурумото взволнован:
– Простой выбор: я или он. Послушайте, я не хочу, чтобы меня приговорили к смерти.
Голос Танигути звучит спокойнее:
– Не волнуйся. Ничего не доказано. Фурумото: Но когда полиция начнет разбираться… Танигути: Эта история никогда не всплывет. Есть высокопоставленные люди, которые в этом убедятся.
Снаружи, как слабоумная пчела, с жужжанием проносится одноцилиндровый мопед. Когда звук затихает, голоса уже доносятся издалека, так что Мори слышны лишь отдельные фразы.
Фурумото: Люди из национальной безопасности…
Танигути: Наверняка блефует…
Фурумото: Слишком опасно…
Танигути: Сделай то, что необходимо…
Еще пара неразборчивых реплик – и разговор затихает. Дверь закрывается, сзади приближаются спокойные шаги, потом повязка ослаблена и поднята на лоб. Танигути задумчиво смотрит на него.
– Непростое решение, – говорит Мори, оборачиваясь.
Танигути вздрагивает:
– Ты о чем?
– Я о том, что вы собираетесь сделать со мной. Непростое решение, верно?
Танигути злобно трясет головой. Он бледен, глаз у него дергается. Ему ужасно хочется выпить, думает Мори.
– Что ты здесь делаешь, Мори-сан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Наконец человек подходит к последнему ряду, где на корточках прячется Мори. Шаги – в нескольких метрах, затихают. Мгновение тишины, затем человек поворачивается и возвращается в конец ряда. Мори слышит загадочный звук – и вдруг все кимоно съезжают набок и падают на пол. Проволока, на которой они висели, перерезана.
Мори видит, как Фурумото бросается к нему. Детектив и забыл, какой он огромный: грудь – как бочка сакэ, кулаки – как каменные глыбы.
– Подожди, – выкрикивает Мори. – Я пришел поговорить.
– Слишком поздно для разговоров.
– Я пытаюсь тебе помочь.
– Тебе самому нужна помощь.
Судя по тому, что произошло с Миурой, это верное суждение. Фурумото большой, быстрый, сильный. Что важнее всего – он молод.
Мори отступает, пока не чувствует спиной холодную стену. Лицо Фурумото – маска ярости. Он наступает, принимая боевые позы, метит своей огромной ногой Мори в пах. На этот раз Мори предвидит удар и поворачивается, принимая его на бедро. Все же сила удара заставляет его пошатнуться. Фурумото приближается, размахивая кулаком так, что нос можно запросто разбить всмятку. Мори ныряет, уходит от удара. Отпрыгнув в сторону, целит кулаком в лицо Фурумото. Удар удается и приходится в щеку. Фурумото, даже не моргнув, продолжает наступать, двигая кулаками и ногами, как поршнями. Мори держит дистанцию, увертываясь и уклоняясь. В конце концов Фурумото все же достает Мори ногой по грудине, вмазывая его в стену. Мори трясет головой и откатывается в сторону вовремя. Молниеносный удар с разворота – нога его противника врезается в стену на уровне горла Мори.
Мускулы слишком напряжены, мозги работают чересчур быстро. Голос из прошлого звучит в голове Мори – это старый сэнсэй из клуба карате в университете. «Ты не можешь победить сильного силой, быстрого быстротой. Теки, как вода! Продолжай течь, пока они не утонут».
Мори замедляет дыхание, впускает воздух на дно живота. Зрение приобретает остроту, по жилам разливается мягкое спокойствие. Он скользит вперед, скользит назад. Он не увертывается от пинков и ударов Фурумото. Он течет мимо них, дает им взорваться в пустоте.
Снова голос сэнсэя, настойчивый, деловитый: «Слабое место высоких людей – колени! Атакуй колени».
Ум Мори уплывает. Он видит себя со стороны, в замедленном темпе, рывками. Он видит Фурумото, бьющегося со своей собственной злобой: он со скрежетом дышит, он тратит силы в бешенстве своих ударов. Мори выжидает момент – он видит его задолго. Фурумото имитирует пинок, затем пытается снова ударить ногой с полного разворота. Мори, приплясывая, отбивает его ногу плечом; затем, пока Фурумото не вернул равновесие, резко опускается и бьет пяткой в его левое колено. Фурумото спотыкается. Мори бьет снова, целясь в мягкий хрящ с внутренней стороны коленной чашечки. Фурумото хрюкает от боли и делает шаг назад. Мори повторяет свои действия. Теперь он в идеальной позиции. Вся кинетическая энергия тела Мори устремлена в точку, находящуюся в правой пятке. Фурумото валится на пол, перекатывается на спину, облапав ручищами колено.
– Нога! – вопит он. – Ты мне ногу сломал! Мори движется быстро. Снимает пояс с кимоно и туго стягивает его вокруг запястий Фурумото. Тот даже не пытается сопротивляться. Мори вытирает пот с его бровей, смотрит гиганту в сморщенное лицо.
– Ну что, готов разговаривать?
– О чем? – бурчит Фурумото.
– О Миуре.
– Миура? Не знаю я никакого Миуры.
Мори качает головой с грустью и раздражением:
– Слушай, если не хочешь сотрудничать, не сотрудничай. Я могу позвать полицию, сесть и подождать, пока она приедет. Или, может, ты предпочтешь людей из национальной безопасности.
– Из национальной безопасности?
– Именно. Эти парни не станут церемониться, никаких обвинений, судов и так далее. Попадешь к ним в лапы – и больше никто тебя не увидит.
– Я не боюсь.
– А как насчет Танигути-сана? За ним тоже придут. Лицо Фурумото темнеет. Он опирается на вешалку, встает и снова бросается на Мори. Один шаг – и его нога подгибается. Мори делает шаг вбок и погружает ногу в живот Фурумото – ровно так, чтобы показать: непослушание наказуемо. Воздух выходит из Фурумото быстрее, чем было запланировано. Мори садится на корточки и смотрит в лицо, которое ловит ртом воздух.
– Слушай, я сказал, что пришел помочь тебе. Если ты дашь мне то, что я хочу, я сильно упрощу тебе жизнь.
– Дать тебе то, что ты хочешь, – стонет Фурумото. – Что бы это значило?
Когда ярость прошла, Фурумото выглядит совершенно другим. Несмотря на размеры, есть в его лице что-то мягкое, даже женственное. С такой гладкой кожей ему, должно быть, приходится бриться не чаще двух раз в неделю.
Мори кивает.
– А вот что. Ты убил двух человек. Не пытайся это отрицать – нет смысла.
Фурумото и не пытается. – Он только глазеет на Мори снизу вверх, как первоклассник на ненавистную училку. Мори продолжает:
– Теперь мне нужно знать точно, что случилось, почему и как, с самого начала. Помоги мне в этом, и заслужишь хорошее отношение полиции.
– Хорошее отношение?
– Да. У меня есть высокопоставленный друг, который всем этим займется. Нужно только приехать со мной в Синдзюку и прийти туда. Никакой шумихи, никакого телевидения, и нет нужды впутывать Танигути-сана.
Фурумото какое-то время молчит.
– За такие преступления смертная казнь полагается, – бормочет он наконец.
– Не в твоем случае, – возражает Мори. – Смертная казнь – для закоренелых преступников. Если будешь готов себя защитить и покажешь искреннее раскаяние, все будет о'кей.
– Вы думаете?
– Уверен.
У уверенности Мори есть и другой аспект, о котором он не упоминает. Тот, кто ведет себя, как Фурумото, имеет все шансы убедить власти в своей психической недееспособности.
– Ну давай же – рассказывай. Начни со смерти Хироми. Как она связана с Миурой и Наканиси?
Глаза Фурумото загораются злостью. Он не сразу находит слова. А когда находит, они сыплются яростно и отрывисто:
– Связь? Но ведь это очевидно, нет? Они, эти люди, ее и убили!
Мори таращится на него в недоумении:
– О чем ты? Разве девочка не убила себя сама?
– Так все говорят! На самом деле…
За плечом Мори – тихий шорох. Глаза Фурумото расширяются. Мори разворачивается, но слишком поздно. Из-за ряда кимоно выскакивает человек, и Мори растягивается на полу. Пытается откатиться, но его настигает удар ногой в челюсть. Какое-то время оглушенный Мори лежит лицом вниз на холодной плитке. Потом Фурумото накидывается на него, прижимает коленями к полу и сжимает шею ручищами. Тело Мори выгибается аркой лука. Он хватает ртом воздух, молотит ногами, корчится, пытаясь высвободиться. Ничего не выходит – ему не стряхнуть эту хватку на шее, эту раздирающую боль в плечах. Фурумото, рыча, усиливает давление.
– Хватит!
Лоб Мори стукается об пол. Затуманившимся взглядом он видит, что на него сверху вниз смотрит Танигути.
– Я все-таки не понимаю тебя, Мори-сан. Ты пытаешься сделать как лучше, и все время делаешь как хуже.
– Хуже для кого? – хрипит Мори.
– Для всех, – отвечает Танигути, медленно качая головой. – Прежде всего – для себя самого.
Двадцать один
Джордж Волк Нисио прислоняется к стене – зубочистка во рту – и безутешно взирает на большую деревянную дверь с резьбой: драконы; извивающиеся змеи; скрежещущие зубами собакольвы. По ту сторону двери – старый босс, юный принц, дюжина самых доверенных людей, представители западнояпонского отделения. Снаружи в холле – младшие члены: сплетничают, читают комиксы, играют в маджонг. Маджонг – китайское домино, одна из самых популярных игр на Дальнем Востоке.
Внутри: власть и уважение.
Снаружи: анонимность, ненужность.
Что обсуждается? Мнения младших разделились. Некоторые говорят – контракт на строительство свалки токсичных отходов на Кюсю. Другие – проблема с корейскими группировками, которые нагло претендуют на большой кусок Кубка мира по футболу. Джордж полагает, что они собираются объявить открытую войну против «Объединенного процветания». И если бы не неудача с этими иностранными шлюхами, он бы сидел там и слушал, давая советы всякий раз, как спросит старый босс.
Джордж раскусывает таблетку бензедрина, запускает в свою челку стальную расческу. Перед ним, чавкая лапшой и болтая, сидят на корточках двое юнцов.
– Той ночью, типа, стрельба была в Синдзюку. Чувак словил две пули.
– И как? Профессионал?
– Не-е, вряд ли. Какой-то идиот, застрелил не того, а потом перепугался и сбежал по улице, где было полно народу.
Хихиканье.
– Надо чё-то делать. На улицах стало опасно, да, Волк?
Юнец поднимает обезьянью мордочку, хихикает. На губах Джорджа тень улыбки. Ему нет нужды разговаривать с юнцами, у которых вместо мозгов тофу, которые не сделали и десятой доли того, что сделал он, – и никогда не сделают. А покушение на Мори – просто неудача, и беспокоиться не о чем. В следующий раз он сделает все наверняка. Он вложит дуло в рот Мори, насладится его хныканьем и мольбами. А потом уставится прямо ему в глаза и спустит курок.
Покончив с Мори, он сделает себе новую татуировку. Пойдет к парню в Уэно, лучшему художнику во всем Канто. Джордж уже знает, какую татуировку он хочет. В середине спины – голова волка, из пасти течет слюна, цвета – золотой, малиновый, черный. Подходящая эмблема духовного возрождения Джорджа Волка Нисио.
Большая деревянная дверь распахивается. Появляется старый босс – с мрачным лицом, такой суровый в своем темном кимоно. За ним юный принц: новенький итальянский костюм, пышные волосы, самодовольная улыбочка. Старый босс рявкает приказ. Младшие вскакивают на ноги, выстраиваются в две линии. Низко кланяются, а гости проходят тем временем мимо них к выходу. Комната звенит ритуальными возгласами прощания. Джордж одобряет. Это традиция, так все и должно быть.
После того, как гостей провожают к лимузинам, Джорджа приглашают в большую комнату. Старый босс сидит во главе стола. Он смотрит в пространство, постукивая закрытым веером по тыльной стороне руки. Юный принц стоит рядом с ним руки в боки.
– Срочная работа по транспортировке, – говорит старый босс устало. – Ты должен немедленно отправиться в Яманаси.
– Курортный проект под угрозой, – резко говорит юный принц. – Если бы ты не потерял тех шлюх, все контракты уже были бы подписаны.
Джордж виновато сглатывает. Вот, значит, по какому поводу было собрание – переговоры по курортному проекту пошли наперекосяк. Теперь Джордж понимает, почему старый босс так мрачен. Это проект на 50 миллиардов иен, с увесистой политической подоплекой. Согласно проектной документации, там будут залы для съездов, высокотехнологичный пляж с искусственными коралловыми рифами и лыжными дорожками под крышей, модели знаменитых европейских зданий в натуральную величину, где поселятся 20 тысяч «серебряных граждан» – мозги уже прогнили, в постели ссутся. Если все пойдет хорошо, проект может принести синдикату много лет выгодной работы: выгнать местных жителей и скупить их недвижимость; заплатить экологам, чтоб убрались; удостовериться, что выбраны те политики, которые нужны; организовать строительных работников в профсоюзы; договориться с картелями; нанять проституток; создать «крышу» для магазинов и фирм.
– Приготовлен специальный подарок, – говорит старый босс. – Ты должен обращаться с ним крайне осторожно, не выпуская из виду ни при каких обстоятельствах. Понятно?
– Понятно!
Джордж, пятясь, выходит из комнаты с маской униженной улыбки на лице. Он ждет снаружи двадцать минут, потом юный принц снова зовет его в комнату. На столе – каменный Будда высотой в метр. Джордж не очень много знает про антиквариат – старые вещи унылы, как и старые люди, – но стертые черты статуи говорят о том, что она очень древняя и очень дорого стоит. Джордж бережно берет ее на руки, поневоле делая два шага назад. Статуя гораздо тяжелее, чем он ожидал.
– Осторожно! – ворчит старый босс. – Это хрупкая вещь, ее надо все время держать вертикально.
Юный принц кладет ладонь на щеку Джорджа, притягивает его ухо к своему рту.
– Позаботься об этом лучше, чем о тех шлюхах, – шепчет он. – Если не сделаешь этого, тебя ждет путешествие на вертолете в один конец.
Джордж мысленно огрызается дюжиной способов – и все их проглатывает, не произнеся вслух.
Будда не лезет в багажник «мазды», так что Джордж решает поставить статую рядом с собой, на пассажирское сиденье. Заворачивает ее в пиджак, накрепко пристегивает ремнем безопасности и направляется в Яманаси.
Он едет всего полчаса, когда разражается звонком его мобильный телефон. Голос женский, жесткий.
– Нисио-сан? Вы меня помните? Я Чен-ли, которая ненавидит шлюху по имени Ангел.
Джордж вспоминает: стриженая девушка в китайском ресторане Вана. Ее информация помогла ему найти Мори.
– Вы хотели бы найти эту Ангел?
Мышцы шеи Джорджа напрягаются и твердеют.
– Конечно, хотел бы! – рычит Джордж.
Одна мысль об этой женщине дико бесит Джорджа. Она нанесла ему столько же ущерба, сколько Мори. Из-за этих обоих завис пятидесятимиллиардный проект!
– Я говорила, что она живет с доктором где-то в Иокогаме. Я выяснила имя и адрес этого доктора.
Левая нога Джорджа давит педаль тормоза. Будда дергается вперед, его удерживает ремень безопасности. Пиджак Джорджа слетает с его пятнистого от старости лица.
– Давай адрес! – рявкает Джордж.
– Только надо побыстрее. Завтра она навсегда улетает из страны.
– Давай адрес сейчас же!
«Мазда» тормозит и останавливается на средней полосе шоссе. Машины сзади бибикают и сворачивают. Джордж игнорирует их, роется в бардачке, ищет ручку. Наконец находит и записывает имя и адрес доктора на обороте банкноты в тысячу иен.
– Ты уверена, что она там?
Чен-ли колеблется:
– Она придет туда, чтобы собраться домой. Это твой последний шанс, Волк-сан!
Телефон умолкает. Дух Джорджа взмывает ввысь. Эта женщина, Ангел – он думал, что уже никогда ее не увидит. И вдруг – она в пределах досягаемости, мечта сбылась. А что же приказ босса, эта драгоценная статуя? Лояльность велит немедленно ехать в Яманаси, делать все возможное, чтобы спасти курортный проект. Но честь и достоинство диктуют нечто противоположное – ехать прямиком в квартиру доктора в Иокогаму и нарезать из шлюхи сасими. Лояльность против чести, традиционная дилемма классической драматургии.
Джордж размышляет примерно три секунды. Потом выкручивает рулевое колесо, и «мазда», проламываясь сквозь пластиковое ограждении, круто выруливает на встречную полосу. Гудки ревут, фары вспыхивают. Визг тормозов, запах горелой резины. Будда подпрыгивает на пассажирском сиденье, его губы сложены в блаженную улыбку, невидящие глаза созерцают дорогу на Иокогаму.
Мори – с завязанными глазами, примотанный к стулу за лодыжки и запястья – сидит и слушает. Когда не можешь двигаться и видеть, это как-то обостряет прочие чувства. Как тогда, когда он был зарыт по шею в радиоактивный песок, а сестричка лечила его «чешущийся нос». Так и теперь. Фурумото и Танитути удалились в соседнюю комнату потолковать наедине, но их бормотанье вибрирует в трубах, просачивается сквозь вентиляцию. Слух Мори никогда не был таким острым. Фурумото взволнован:
– Простой выбор: я или он. Послушайте, я не хочу, чтобы меня приговорили к смерти.
Голос Танигути звучит спокойнее:
– Не волнуйся. Ничего не доказано. Фурумото: Но когда полиция начнет разбираться… Танигути: Эта история никогда не всплывет. Есть высокопоставленные люди, которые в этом убедятся.
Снаружи, как слабоумная пчела, с жужжанием проносится одноцилиндровый мопед. Когда звук затихает, голоса уже доносятся издалека, так что Мори слышны лишь отдельные фразы.
Фурумото: Люди из национальной безопасности…
Танигути: Наверняка блефует…
Фурумото: Слишком опасно…
Танигути: Сделай то, что необходимо…
Еще пара неразборчивых реплик – и разговор затихает. Дверь закрывается, сзади приближаются спокойные шаги, потом повязка ослаблена и поднята на лоб. Танигути задумчиво смотрит на него.
– Непростое решение, – говорит Мори, оборачиваясь.
Танигути вздрагивает:
– Ты о чем?
– Я о том, что вы собираетесь сделать со мной. Непростое решение, верно?
Танигути злобно трясет головой. Он бледен, глаз у него дергается. Ему ужасно хочется выпить, думает Мори.
– Что ты здесь делаешь, Мори-сан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38