После этого ум его в замешательстве отключился и осталось лишь изумление, которое быстро сменилось пониманием и даже уважением.
Он теперь оказался в нижней части Авениды сентраль, где у тротуара стоял серый полицейский автомобиль с прутком антенны, а за ним – два офицера в форме. Когда Рассел увидел его и споткнулся от неожиданности, двое в штатском, стоявшие ближе к стене, шагнули вперед. И как по сигналу полицейские в форме сомкнулись вокруг него.
– А, сеньор Рассел, – сказал чей-то голос и Рассел увидел плотную фигуру Ренальдо Диаса.
Джим моргнул и оглянулся. Не было никаких признаков тех двоих, которые привезли его из Бальбоа, но теперь он понял, кто это был, и почему они останавливались возле закусочной. Инструкции были даны по телефону и теперь, взглянув на Диаса, он увидел, как тот слегка поклонился и вежливо добавил:
– Пожалуйста, составьте нам компанию.
Рассела привезли в старинное серое здание, выходившее на небольшой кусок земли неправильной формы, носивший громкое имя «Лоттери Плаза». Вестибюль с высоким потолком выглядел пустоватым. С одной стороны за стойкой сидел человек, за спиной его был виден темный коридор, справа от него лестница вела и вверх и вниз. Рассел поднялся наверх вместе с Диасом и детективом. Они миновали вестибюль, громко стуча каблуками по голому деревянному полу, повернули налево и вошли в большую скудно обставленную душную комнату, в которой в этот момент набилось много народу.
С одной стороны под окнами стояли два стола. За одним зевал в кресле какой-то толстяк; за другим столом стучала на машинке брюнетка. Вдоль двух стен тянулись деревянные скамьи, и хотя Диас повел Рассела прямо к противоположной двери, у того хватило времени с первого взгляда определить, что люди Квесады отдыхать не привыкли. На одной скамье, частично скрытой створкой двери, в скованных позах застыли майор Баском, его жена Сильвия, Клер Тремен и Луис Кастанца. Меньшая скамья у противоположной стены была занята блондинкой Лорой Синклер и летчиком со свирепым лицом – Алом Фолли.
Больше ничего Джим заметить не успел. Дверь за ним закрылась и Рассел оказался в похожей комнате, которая казалась несколько запущенной для кабинета генерального инспектора. Мебель была старой и ободранной, стол просто неописуемым, то же относилось и к креслу. Единственным отличительным признаком начальства служил вставленный в окно кондиционер, создававший в комнате ощущение прохлады, если только Рассел был в состоянии это заметить.
Гектор Квесада сидел за столом, в его темных глазах светился явный огонек удовлетворения. Он отодвинул в сторону какие-то бумаги и сложил перед собой руки. Искоса взглянув на Диаса, улыбнулся Расселу. Рассел улыбнулся в ответ без тени юмора и заговорил первым.
– Неплохую шутку проделали ваши люди.
– Простите?
– Я имею в виду похищение.
Квесада пытался выглядеть удивленным.
– Похищение?
– Вы же не имеете права действовать в зоне канала и прекрасно это знаете, – возмутился Рассел и рассказал детали того, что произошло. – Это были те двое, кого я видел в американском клубе? – спросил он.
Квесада вежливо выслушал, удивление исчезло и на тонком интеллигентном лице ничего нельзя было прочесть.
– Боюсь, я не понял вас, – сказал он. – В отчете Диаса я прочел, – он взглянул на своего помощника, – что он разговаривал с одним из своих людей, а вы проходили мимо и, – он поднял руку, – были задержаны.
Комиссар сделал паузу и наклонился вперед, глядя прямо на Рассела.
– Вы бежали от нас. Это очень глупо. Ведь вас могли убить.
– Я знаю.
– Тогда зачем вы это сделали?
– Я расскажу, – пообещал Рассел и понимая, как далеко может зайти, скрывая правду, достал из карманов портсигар, медаль со святым Христофором, чек Макса Дарроу на восемь тысяч долларов и выложил их в ряд на столе.
Квесада внимательно наблюдал за ним. Он посмотрел на предметы, лежащие на столе, и кивнул Диасу.
– Вы не будете возражать, если мы проведем более тщательный осмотр? – обратился о к Расселу.
– Да, пожалуйста. Но если вы думаете найти пистолет, то у меня его нет.
– Но все же…
Квесада сел и следил, как Диас обыскивает Рассела. Когда тот закончил, открыл портсигар и снял верхний слой ткани. Затем быстро развернул несколько изумрудов и нахмурившись жестко взглянул на Рассела. Подумав, продолжил разворачивать зеленые камни и выкладывать их в ряд на столе, пока портсигар не опустел.
Так как Расселу было нечего делать, он стал считать камни и обнаружил, что их сорок восемь штук. Ему заинтересовало, сколько они могут стоить, при этом он заметил, что Квесада отложил чек и внимательно рассмотрел медаль. На лице его по-прежнему сохранялось задумчивое выражение, когда он перевел взгляд на Рассела.
– Из-за этого вы и убежали?
– Вот именно.
– Как к вам это попало?
– Мне все дал Дарроу.
– Когда?
– Сегодня днем.
– Почему?
– Он полагал, что я смогу контрабандно провезти их в Штаты, так я думаю.
– И вы согласились…
Рассел перевел дыхание и переступил с ноги на ногу, лицо его блестело от пота, глаза смотрели уныло.
– Это длинная история, – сказал он бесцветным голосом, – Когда вы её услышите, то поймете, почему я решил смыться.
– Смыться?
– Ну, бежать… Мне нужно было выиграть время, – добавил он.
Квесада кивнул Диасу и нажал кнопку на столе. Диас вышел из комнаты с человеком в штатском, а вошла женщина, печатавшая в соседней комнате на машинке, с блокнотом в одной руке и полудюжиной карандашей – в другой. Квесада подождал, пока он устроилась, и показал Расселу на кресло возле стола. Затем он закурил и протянул пачку Расселу. Тот поблагодарил и закурил свои.
– Я конечно буду время от времени прерывать вас, – начал Квесада, – но мне бы хотелось, мистер Рассел, чтобы вы рассказали всю историю своими словами.
Рассказ Рассела занял немало времени. Он начал с самого начала – с совместной службы с Дарроу во время войны. Рассказал о героизме Дарроу и о том чувстве долга и признательности, которое он, Рассел, испытывал все эти годы. Когда он перешел к событиям последнего времени и начал рассказ о своем полете из Нью-Йорка и последующих разговорах, то Квесада начал время от времени прерывать его, умело скрывая свое удивление, если таковое вообще у него было, до тех пор, пока Рассел не упомянул о человеке в затемненных очках и его вооруженном сообщнике. В голосе Квесады слышался явный интерес, когда он попросил подробнее описать этих мужчин. Потом сам сделал несколько пометок и спросил:
– Почему они обыскивали ваш номер…и вас?
– Я не знаю, но думаю, они полагали, что изумруды у меня.
– Почему они могли так думать?
Рассел пожал плечами. Видимо, многие знали о наличии изумрудов у Дарроу.
– Но почему они решили, что изумруды могут быть именно у вас?
– Они знали, что я был другом Дарроу. Значит могли подозревать, что я приехал сюда для встречи с ним.
– Но для начла они должны были отправиться к Дарроу.
– Может быть они так и сделали. Вы знаете, в какое время был открыт сейф?
Квесада покачал головой.
– Полагаете, это могло произойти раньше, скажем, после обеда? Зная, что вы были у Дарроу, и не обнаружив камней, они отправились к вам, считая, что это последняя возможность…
– Может быть.
– И не случилось так, что вы забыли свой пиджак внизу в коктейль-холле, их визит оказался бы успешным.
Квесада откинулся на пинку кресла и отпустил стенографистку. Когда он вновь заговорил, в его глазах застыло сонное выражение, а голос звучал задумчиво.
– Странная история, – сказал он, – но те, кто знал Дарроу, могут в неё поверить. Я знал его и он был именно таким, как вы описываете. То, что он нарушает закон, никогда не было доказано, но подозрения существовали. Мы также знали, что он скупает изумруды – хотя само по себе это и не является незаконным – у тех, кто контрабандно привозит их из Колумбии. Такие поставки – привилегия государства, но всегда существует контрабанда через границу и Дарроу, разбираясь в камнях и их стоимости, скупал их для вложения капитала. Его подозревали и в других вещах, например в незаконном ввозе оружия, так как до недавнего времени к югу от нас происходили беспорядки, да и на севере тоже.
Он помолчал и добавил:
– Я думаю, у Макса Дарроу возникли проблемы. Судовладельческая фирма, которую раньше возглавлял отец мисс Тремен, уже не представляла ценности из-за наделанных Дарроу долгов. Он также вел переговоры о закладной под ресторан, о чем мог узнать Луис Кастанца.
– Другими словами, – сказал Рассел, – Дарроу закладывал все, что мог, и к тому времени, когда он мог сбежать, кредиторам досталось бы совсем немного.
– Авиакомпания мне сообщила, что он заказал билеты на Майами на послезавтра.
– Но, – Рассел почесал затылок, – мне он сказал, что собирается в Баранкилью.
– Это ложь. Как и вся его история, – Квесада положил на стол конверт. – Среди его вещей найден авиационный билет на его имя. – Он помолчал и добавил. – Как вы сами сказали, Дарроу был игроком. Человеку такого склада, как он, даже в голову не приходило, что он может легально предъявить эти изумруды на таможне в Соединенных Штатах, причем таможенная пошлина для неоправленных камней гораздо ниже. Насколько я в таких вещах разбираюсь, Дарроу мог бы съэкономить на пошлине до двадцати тысяч долларов, провези вы камни в Нью-Йорк. Вместо этого ему пришлось бы оплатить всего лишь ваши транспортные расходы, вот и все.
Он показал на золотую медаль со святым Христофором и Рассел заметил с нотой удивления в голосе:
– Но, насколько я понял, он потерял все, что у него было.
– Правильно, – Квесада кивнул, по его губам скользнула тонкая улыбка. – Но как игрок, Дарроу сделал мудрый ход. Если бы на вас не пало никакого подозрения в контрабанде, вы могли бы провезти их незамеченными. Вы имели респектабельный вид, мистер Рассел, и Дарроу знал это. Вы возвращались бы как простой турист, ваша совесть была бы чиста и в вашем поведении не было бы ничего, что могло навлечь подозрения.
Он снова дотронулся до медали.
– Эта часть была задумана особенно тонко. Передай он вам портсигар с просьбой доставить его незнакомому человеку, это могло вызвать ваши подозрения, но история о сыне и эта медаль должны были доказать его привязанность к семье и у вас не появилось бы оснований сомневаться. Ну а этот этот чек… – он положил его вместе с медалью в ящик стола и стал снова укладывать изумруды в коробку, – без сомнения должен был послужить доказательством, что она не имеет особой цены.
Отложив портсигар, комиссар взглянул на Рассела, в его глазах снова была заметна настороженность.
– Мы ещё поговорим об этом позднее, но сейчас я принимаю эту историю в том виде, как вы мне её рассказали. Должен также предупредить вас, что вы все ещё подозреваетесь в убийстве. Сейчас я допрошу остальных, но вы должны задержаться до тех пор, пока они все не уйдут.
9
Когда детектив принес стулья, расставил их и пригласил остальных свидетелей из другой комнаты, Рассел мог смотреть только на Клер Тремен. Он почувствовал себя гораздо лучше, когда та ему улыбнулась и заговорила озабоченным тоном.
При этом её зеленые глаза внимательно изучали его лицо, в глубине их он заметил сочувствие и заботу. В них была видна и нерешительность, и сомнения, но его обрадовало, что там не было подозрительности. Он её успокоил, сказав, что все объяснит позже, и в этот момент Квесада откашлялся и объявил, что он хотел бы проверить ранее данные показания в присутствии других свидетелей, после чего они смогут уйти.
Пока все рассаживались, он прошел за свой стол, отодвинул в сторону какие-то бумаги и взял несколько лежавших сверху скрепленных листов. Взглянув на них, перевел взгляд на Лолу Синклер. То же самое сделал Рассел, удивляясь, что она здесь делает, до тех пор, пока не услышал все, что затем последовало.
– Вы прибыли сюда примерно два года назад, мисс Синклер, – сказал Квесада. – Вы работали в Соединенных Штатах и приехали сюда, чтобы стать спасателем в бассейне отеля «Эль Панама».
Лола откинулась на спинку стула, её обнаженные руки были скрещены на груди, подбородок заносчиво поднят, глаза смотрели прямо и твердо.
– Все верно.
– Спустя примерно девять месяцев вас уволили. Почему?
– Разве это важно?
Квесада подумал и решил, что это действительно несущественно.
– Вы решили остаться здесь, но чтобы это сделать, нужно было заплатить взнос в триста долларов, поэтому вы отправились в Коста-Рику м вернулись оттуда как эмигрантка, взнос для которой составлял гораздо меньшую сумму. Затем вы начали работать у Макса Дарроу. Как это случилось?
– Я думала, что могла бы немного петь. Оркестр обычно позволял мне спеть время от времени одну-две песни и постучать кастаньетами. Макс сказал, что меня уволили по его вине, и решил, что я должна работать у него, что я и сделала.
Квесада закурил сигарету и стал рассматривать второй листок бумаги.
– Как вы знаете, – продолжил он, – в шкафу в спальне Дарроу мы нашли некоторые предметы женского туалета – среди прочего домашний халат и шлепанцы. Вы сказали, что это ваши вещи.
– Да, мои.
– Но вы утверждаете, что оставили их там более двух месяцев назад.
– Почти три месяца.
– И за это время больше не были в квартире?
– Нет. – Накрашенные губы сжались и она бросила быстрый презрительный взгляд на Сильвию Баском. – Я разонравилась Максу. Это он так сказал, – добавила она с горечью.
– Вы были в тот вечер в квартире?
– Нет. Я уже трижды говорила вам об этом.
– В девять вечера вы были в ресторане?
– Да.
– Видели вы в это время мистера Кастанцу?
– Я видела его примерно в это время. Но не обращала внимания на часы.
– Мог ли он отсутствовать несколько минут?
– Конечно.
– Сами вы ничего не знали об убийстве?
– Нет.
– Вы утверждаете, что не заметили ничего необычного, ничего, что могло бы помочь нам.
– Да, это так.
Квесада стряхнул пепел со своей сигареты.
– Очень хорошо, – сказал он невозмутимо. – Вы можете идти.
Лола явно была удивлена, что разговор с ней закончился так быстро, но не стала терять времени и быстро покинула комнату; теперь настала очередь Ала Фолли.
– Вы вылетели отсюда, – сказал Квесада, просмотрев следующую пачку листочков, – в понедельник на самолете С-46 с грузом. Вы утверждаете, что сделали посадку в Сан-Хосе для заправки, направляясь в Гватемалу. Вы долетели только до Тампико, где у вас произошла авария двигателя. Вы оставили самолет и вернулись сюда вчера вечером во вторник, но не на рейсовом самолете.
– Я же говорил вам, – насупился Фолли. – Мне повезло. Меня подбросили.
– Из Тампико?
Фолли поколебался, лицо его ещё сохраняло суровое выражение, но глаза неожиданно забегали.
– Нет, – сказал он наконец и резко добавил: – Послушайте, там же все записано. Зачем мне…
Квесада знаком остановил его.
– Не будьте таким нетерпеливым. Может быть вам захочется изменить некоторые из этих показаний. Вы конечно понимаете, что большая часть их может быть проверена. Когда мы узнаем, на каком самолете вы прилетели сюда, то будем знать и место, откуда вы прилетели.
Он просмотрел второй листок и быстро сменил тему.
– Сегодня днем вы угрожали Максу Дарроу.
Фолли поперхнулся и откинулся на спинку стула.
– Кто утверждает это кроме Рассела? – спросил он, его широкое лицо явно ему не повиновалось. – У нас с Максом были дела. Я просто хотел получить свою долю, и получить до того, как он исчезнет.
– Вы знали, что он намеревался уехать?
– Я слышал, что он собирается. У меня не было другого случая. И я сказал ему, что ещё вернусь. Если вы считаете, что это была угроза, тогда все правильно.
– В тот вечер вы не вернулись.
– Конечно вернулся. Я же вас сказал. Только не в девять часов. Если Дарроу был убит, как вы говорите, около девяти, то в это время я ехал в местном автобусе где-то между моим домом и деловой частью города.
– Вы не смогли сказать, на каком именно автобусе ехали.
– А кто это может запомнить? Их же тысячи.
– У каждого из них есть лицензия, – сказал Квесада. – Мы попытаемся найти тот, на котором вы ехали.
Он махнул рукой, отпуская его и дождавшись, когда дверь закроется, повернулся к Кастанце.
– Я прочел ваши показания. Вы ничего не можете к ним добавить?
– Ничего, что мог бы сейчас припомнить, – подчеркнул Кастанца.
– Вы не покидали ресторан вплоть до того момента, когда пришел мистер Рассел и сообщил вам, что Макс Дарроу застрелен?
– Нет, сэр.
– И единственными, кто воспользовался лестницей, ведущей на балкон, были мисс Тремен и мистер Рассел.
– Если и был кто другой, я его не заметил.
Квесада сказал, что на сегодня пока все, и когда дверь за Кастанцей закрылась, инспектор повернулся к Клер Тремен, тон его стал вежливее и внимательнее.
– Мисс Тремен, – сказал он, – я не думаю, что имеет смысл задерживать вас до тех пор, пока вы не вспомните что-нибудь, о чем ещё не сказали… я прочел ваши показания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Он теперь оказался в нижней части Авениды сентраль, где у тротуара стоял серый полицейский автомобиль с прутком антенны, а за ним – два офицера в форме. Когда Рассел увидел его и споткнулся от неожиданности, двое в штатском, стоявшие ближе к стене, шагнули вперед. И как по сигналу полицейские в форме сомкнулись вокруг него.
– А, сеньор Рассел, – сказал чей-то голос и Рассел увидел плотную фигуру Ренальдо Диаса.
Джим моргнул и оглянулся. Не было никаких признаков тех двоих, которые привезли его из Бальбоа, но теперь он понял, кто это был, и почему они останавливались возле закусочной. Инструкции были даны по телефону и теперь, взглянув на Диаса, он увидел, как тот слегка поклонился и вежливо добавил:
– Пожалуйста, составьте нам компанию.
Рассела привезли в старинное серое здание, выходившее на небольшой кусок земли неправильной формы, носивший громкое имя «Лоттери Плаза». Вестибюль с высоким потолком выглядел пустоватым. С одной стороны за стойкой сидел человек, за спиной его был виден темный коридор, справа от него лестница вела и вверх и вниз. Рассел поднялся наверх вместе с Диасом и детективом. Они миновали вестибюль, громко стуча каблуками по голому деревянному полу, повернули налево и вошли в большую скудно обставленную душную комнату, в которой в этот момент набилось много народу.
С одной стороны под окнами стояли два стола. За одним зевал в кресле какой-то толстяк; за другим столом стучала на машинке брюнетка. Вдоль двух стен тянулись деревянные скамьи, и хотя Диас повел Рассела прямо к противоположной двери, у того хватило времени с первого взгляда определить, что люди Квесады отдыхать не привыкли. На одной скамье, частично скрытой створкой двери, в скованных позах застыли майор Баском, его жена Сильвия, Клер Тремен и Луис Кастанца. Меньшая скамья у противоположной стены была занята блондинкой Лорой Синклер и летчиком со свирепым лицом – Алом Фолли.
Больше ничего Джим заметить не успел. Дверь за ним закрылась и Рассел оказался в похожей комнате, которая казалась несколько запущенной для кабинета генерального инспектора. Мебель была старой и ободранной, стол просто неописуемым, то же относилось и к креслу. Единственным отличительным признаком начальства служил вставленный в окно кондиционер, создававший в комнате ощущение прохлады, если только Рассел был в состоянии это заметить.
Гектор Квесада сидел за столом, в его темных глазах светился явный огонек удовлетворения. Он отодвинул в сторону какие-то бумаги и сложил перед собой руки. Искоса взглянув на Диаса, улыбнулся Расселу. Рассел улыбнулся в ответ без тени юмора и заговорил первым.
– Неплохую шутку проделали ваши люди.
– Простите?
– Я имею в виду похищение.
Квесада пытался выглядеть удивленным.
– Похищение?
– Вы же не имеете права действовать в зоне канала и прекрасно это знаете, – возмутился Рассел и рассказал детали того, что произошло. – Это были те двое, кого я видел в американском клубе? – спросил он.
Квесада вежливо выслушал, удивление исчезло и на тонком интеллигентном лице ничего нельзя было прочесть.
– Боюсь, я не понял вас, – сказал он. – В отчете Диаса я прочел, – он взглянул на своего помощника, – что он разговаривал с одним из своих людей, а вы проходили мимо и, – он поднял руку, – были задержаны.
Комиссар сделал паузу и наклонился вперед, глядя прямо на Рассела.
– Вы бежали от нас. Это очень глупо. Ведь вас могли убить.
– Я знаю.
– Тогда зачем вы это сделали?
– Я расскажу, – пообещал Рассел и понимая, как далеко может зайти, скрывая правду, достал из карманов портсигар, медаль со святым Христофором, чек Макса Дарроу на восемь тысяч долларов и выложил их в ряд на столе.
Квесада внимательно наблюдал за ним. Он посмотрел на предметы, лежащие на столе, и кивнул Диасу.
– Вы не будете возражать, если мы проведем более тщательный осмотр? – обратился о к Расселу.
– Да, пожалуйста. Но если вы думаете найти пистолет, то у меня его нет.
– Но все же…
Квесада сел и следил, как Диас обыскивает Рассела. Когда тот закончил, открыл портсигар и снял верхний слой ткани. Затем быстро развернул несколько изумрудов и нахмурившись жестко взглянул на Рассела. Подумав, продолжил разворачивать зеленые камни и выкладывать их в ряд на столе, пока портсигар не опустел.
Так как Расселу было нечего делать, он стал считать камни и обнаружил, что их сорок восемь штук. Ему заинтересовало, сколько они могут стоить, при этом он заметил, что Квесада отложил чек и внимательно рассмотрел медаль. На лице его по-прежнему сохранялось задумчивое выражение, когда он перевел взгляд на Рассела.
– Из-за этого вы и убежали?
– Вот именно.
– Как к вам это попало?
– Мне все дал Дарроу.
– Когда?
– Сегодня днем.
– Почему?
– Он полагал, что я смогу контрабандно провезти их в Штаты, так я думаю.
– И вы согласились…
Рассел перевел дыхание и переступил с ноги на ногу, лицо его блестело от пота, глаза смотрели уныло.
– Это длинная история, – сказал он бесцветным голосом, – Когда вы её услышите, то поймете, почему я решил смыться.
– Смыться?
– Ну, бежать… Мне нужно было выиграть время, – добавил он.
Квесада кивнул Диасу и нажал кнопку на столе. Диас вышел из комнаты с человеком в штатском, а вошла женщина, печатавшая в соседней комнате на машинке, с блокнотом в одной руке и полудюжиной карандашей – в другой. Квесада подождал, пока он устроилась, и показал Расселу на кресло возле стола. Затем он закурил и протянул пачку Расселу. Тот поблагодарил и закурил свои.
– Я конечно буду время от времени прерывать вас, – начал Квесада, – но мне бы хотелось, мистер Рассел, чтобы вы рассказали всю историю своими словами.
Рассказ Рассела занял немало времени. Он начал с самого начала – с совместной службы с Дарроу во время войны. Рассказал о героизме Дарроу и о том чувстве долга и признательности, которое он, Рассел, испытывал все эти годы. Когда он перешел к событиям последнего времени и начал рассказ о своем полете из Нью-Йорка и последующих разговорах, то Квесада начал время от времени прерывать его, умело скрывая свое удивление, если таковое вообще у него было, до тех пор, пока Рассел не упомянул о человеке в затемненных очках и его вооруженном сообщнике. В голосе Квесады слышался явный интерес, когда он попросил подробнее описать этих мужчин. Потом сам сделал несколько пометок и спросил:
– Почему они обыскивали ваш номер…и вас?
– Я не знаю, но думаю, они полагали, что изумруды у меня.
– Почему они могли так думать?
Рассел пожал плечами. Видимо, многие знали о наличии изумрудов у Дарроу.
– Но почему они решили, что изумруды могут быть именно у вас?
– Они знали, что я был другом Дарроу. Значит могли подозревать, что я приехал сюда для встречи с ним.
– Но для начла они должны были отправиться к Дарроу.
– Может быть они так и сделали. Вы знаете, в какое время был открыт сейф?
Квесада покачал головой.
– Полагаете, это могло произойти раньше, скажем, после обеда? Зная, что вы были у Дарроу, и не обнаружив камней, они отправились к вам, считая, что это последняя возможность…
– Может быть.
– И не случилось так, что вы забыли свой пиджак внизу в коктейль-холле, их визит оказался бы успешным.
Квесада откинулся на пинку кресла и отпустил стенографистку. Когда он вновь заговорил, в его глазах застыло сонное выражение, а голос звучал задумчиво.
– Странная история, – сказал он, – но те, кто знал Дарроу, могут в неё поверить. Я знал его и он был именно таким, как вы описываете. То, что он нарушает закон, никогда не было доказано, но подозрения существовали. Мы также знали, что он скупает изумруды – хотя само по себе это и не является незаконным – у тех, кто контрабандно привозит их из Колумбии. Такие поставки – привилегия государства, но всегда существует контрабанда через границу и Дарроу, разбираясь в камнях и их стоимости, скупал их для вложения капитала. Его подозревали и в других вещах, например в незаконном ввозе оружия, так как до недавнего времени к югу от нас происходили беспорядки, да и на севере тоже.
Он помолчал и добавил:
– Я думаю, у Макса Дарроу возникли проблемы. Судовладельческая фирма, которую раньше возглавлял отец мисс Тремен, уже не представляла ценности из-за наделанных Дарроу долгов. Он также вел переговоры о закладной под ресторан, о чем мог узнать Луис Кастанца.
– Другими словами, – сказал Рассел, – Дарроу закладывал все, что мог, и к тому времени, когда он мог сбежать, кредиторам досталось бы совсем немного.
– Авиакомпания мне сообщила, что он заказал билеты на Майами на послезавтра.
– Но, – Рассел почесал затылок, – мне он сказал, что собирается в Баранкилью.
– Это ложь. Как и вся его история, – Квесада положил на стол конверт. – Среди его вещей найден авиационный билет на его имя. – Он помолчал и добавил. – Как вы сами сказали, Дарроу был игроком. Человеку такого склада, как он, даже в голову не приходило, что он может легально предъявить эти изумруды на таможне в Соединенных Штатах, причем таможенная пошлина для неоправленных камней гораздо ниже. Насколько я в таких вещах разбираюсь, Дарроу мог бы съэкономить на пошлине до двадцати тысяч долларов, провези вы камни в Нью-Йорк. Вместо этого ему пришлось бы оплатить всего лишь ваши транспортные расходы, вот и все.
Он показал на золотую медаль со святым Христофором и Рассел заметил с нотой удивления в голосе:
– Но, насколько я понял, он потерял все, что у него было.
– Правильно, – Квесада кивнул, по его губам скользнула тонкая улыбка. – Но как игрок, Дарроу сделал мудрый ход. Если бы на вас не пало никакого подозрения в контрабанде, вы могли бы провезти их незамеченными. Вы имели респектабельный вид, мистер Рассел, и Дарроу знал это. Вы возвращались бы как простой турист, ваша совесть была бы чиста и в вашем поведении не было бы ничего, что могло навлечь подозрения.
Он снова дотронулся до медали.
– Эта часть была задумана особенно тонко. Передай он вам портсигар с просьбой доставить его незнакомому человеку, это могло вызвать ваши подозрения, но история о сыне и эта медаль должны были доказать его привязанность к семье и у вас не появилось бы оснований сомневаться. Ну а этот этот чек… – он положил его вместе с медалью в ящик стола и стал снова укладывать изумруды в коробку, – без сомнения должен был послужить доказательством, что она не имеет особой цены.
Отложив портсигар, комиссар взглянул на Рассела, в его глазах снова была заметна настороженность.
– Мы ещё поговорим об этом позднее, но сейчас я принимаю эту историю в том виде, как вы мне её рассказали. Должен также предупредить вас, что вы все ещё подозреваетесь в убийстве. Сейчас я допрошу остальных, но вы должны задержаться до тех пор, пока они все не уйдут.
9
Когда детектив принес стулья, расставил их и пригласил остальных свидетелей из другой комнаты, Рассел мог смотреть только на Клер Тремен. Он почувствовал себя гораздо лучше, когда та ему улыбнулась и заговорила озабоченным тоном.
При этом её зеленые глаза внимательно изучали его лицо, в глубине их он заметил сочувствие и заботу. В них была видна и нерешительность, и сомнения, но его обрадовало, что там не было подозрительности. Он её успокоил, сказав, что все объяснит позже, и в этот момент Квесада откашлялся и объявил, что он хотел бы проверить ранее данные показания в присутствии других свидетелей, после чего они смогут уйти.
Пока все рассаживались, он прошел за свой стол, отодвинул в сторону какие-то бумаги и взял несколько лежавших сверху скрепленных листов. Взглянув на них, перевел взгляд на Лолу Синклер. То же самое сделал Рассел, удивляясь, что она здесь делает, до тех пор, пока не услышал все, что затем последовало.
– Вы прибыли сюда примерно два года назад, мисс Синклер, – сказал Квесада. – Вы работали в Соединенных Штатах и приехали сюда, чтобы стать спасателем в бассейне отеля «Эль Панама».
Лола откинулась на спинку стула, её обнаженные руки были скрещены на груди, подбородок заносчиво поднят, глаза смотрели прямо и твердо.
– Все верно.
– Спустя примерно девять месяцев вас уволили. Почему?
– Разве это важно?
Квесада подумал и решил, что это действительно несущественно.
– Вы решили остаться здесь, но чтобы это сделать, нужно было заплатить взнос в триста долларов, поэтому вы отправились в Коста-Рику м вернулись оттуда как эмигрантка, взнос для которой составлял гораздо меньшую сумму. Затем вы начали работать у Макса Дарроу. Как это случилось?
– Я думала, что могла бы немного петь. Оркестр обычно позволял мне спеть время от времени одну-две песни и постучать кастаньетами. Макс сказал, что меня уволили по его вине, и решил, что я должна работать у него, что я и сделала.
Квесада закурил сигарету и стал рассматривать второй листок бумаги.
– Как вы знаете, – продолжил он, – в шкафу в спальне Дарроу мы нашли некоторые предметы женского туалета – среди прочего домашний халат и шлепанцы. Вы сказали, что это ваши вещи.
– Да, мои.
– Но вы утверждаете, что оставили их там более двух месяцев назад.
– Почти три месяца.
– И за это время больше не были в квартире?
– Нет. – Накрашенные губы сжались и она бросила быстрый презрительный взгляд на Сильвию Баском. – Я разонравилась Максу. Это он так сказал, – добавила она с горечью.
– Вы были в тот вечер в квартире?
– Нет. Я уже трижды говорила вам об этом.
– В девять вечера вы были в ресторане?
– Да.
– Видели вы в это время мистера Кастанцу?
– Я видела его примерно в это время. Но не обращала внимания на часы.
– Мог ли он отсутствовать несколько минут?
– Конечно.
– Сами вы ничего не знали об убийстве?
– Нет.
– Вы утверждаете, что не заметили ничего необычного, ничего, что могло бы помочь нам.
– Да, это так.
Квесада стряхнул пепел со своей сигареты.
– Очень хорошо, – сказал он невозмутимо. – Вы можете идти.
Лола явно была удивлена, что разговор с ней закончился так быстро, но не стала терять времени и быстро покинула комнату; теперь настала очередь Ала Фолли.
– Вы вылетели отсюда, – сказал Квесада, просмотрев следующую пачку листочков, – в понедельник на самолете С-46 с грузом. Вы утверждаете, что сделали посадку в Сан-Хосе для заправки, направляясь в Гватемалу. Вы долетели только до Тампико, где у вас произошла авария двигателя. Вы оставили самолет и вернулись сюда вчера вечером во вторник, но не на рейсовом самолете.
– Я же говорил вам, – насупился Фолли. – Мне повезло. Меня подбросили.
– Из Тампико?
Фолли поколебался, лицо его ещё сохраняло суровое выражение, но глаза неожиданно забегали.
– Нет, – сказал он наконец и резко добавил: – Послушайте, там же все записано. Зачем мне…
Квесада знаком остановил его.
– Не будьте таким нетерпеливым. Может быть вам захочется изменить некоторые из этих показаний. Вы конечно понимаете, что большая часть их может быть проверена. Когда мы узнаем, на каком самолете вы прилетели сюда, то будем знать и место, откуда вы прилетели.
Он просмотрел второй листок и быстро сменил тему.
– Сегодня днем вы угрожали Максу Дарроу.
Фолли поперхнулся и откинулся на спинку стула.
– Кто утверждает это кроме Рассела? – спросил он, его широкое лицо явно ему не повиновалось. – У нас с Максом были дела. Я просто хотел получить свою долю, и получить до того, как он исчезнет.
– Вы знали, что он намеревался уехать?
– Я слышал, что он собирается. У меня не было другого случая. И я сказал ему, что ещё вернусь. Если вы считаете, что это была угроза, тогда все правильно.
– В тот вечер вы не вернулись.
– Конечно вернулся. Я же вас сказал. Только не в девять часов. Если Дарроу был убит, как вы говорите, около девяти, то в это время я ехал в местном автобусе где-то между моим домом и деловой частью города.
– Вы не смогли сказать, на каком именно автобусе ехали.
– А кто это может запомнить? Их же тысячи.
– У каждого из них есть лицензия, – сказал Квесада. – Мы попытаемся найти тот, на котором вы ехали.
Он махнул рукой, отпуская его и дождавшись, когда дверь закроется, повернулся к Кастанце.
– Я прочел ваши показания. Вы ничего не можете к ним добавить?
– Ничего, что мог бы сейчас припомнить, – подчеркнул Кастанца.
– Вы не покидали ресторан вплоть до того момента, когда пришел мистер Рассел и сообщил вам, что Макс Дарроу застрелен?
– Нет, сэр.
– И единственными, кто воспользовался лестницей, ведущей на балкон, были мисс Тремен и мистер Рассел.
– Если и был кто другой, я его не заметил.
Квесада сказал, что на сегодня пока все, и когда дверь за Кастанцей закрылась, инспектор повернулся к Клер Тремен, тон его стал вежливее и внимательнее.
– Мисс Тремен, – сказал он, – я не думаю, что имеет смысл задерживать вас до тех пор, пока вы не вспомните что-нибудь, о чем ещё не сказали… я прочел ваши показания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21