Куо китаец, а этот народ весьма суеверен. Когда он разговаривал со мной на своем родном языке, он считал, что проклинает мертвеца.
Мое неожиданное нападение показалось Куо чудовищным, ужас лишил сил: на него набросился не человек, а дух — против него Куо бессилен. Это идет не от разума: маленькие зверюшки в ужасе замирают, когда видят рядом змею. То же самое произошло с Куо.
Он находился в этом состоянии всего несколько секунд: Куо бывал и не в таких переделках — он все понял. Я обманул его самым старым способом — притворился мертвым. В один миг ужас лишил Куо сил. Но он уже пришел в себя.
Иногда он пытался неожиданно и резко вырваться: дергал ногами, извивался всем телом, пытался схватить меня правой рукой. Но я держал его за шею так крепко, что он не мог вырваться. Иногда Куо поднимал лицо из грязи и делал судорожный вдох, но он уже задыхался. Среди прочих звуков я различал сначала китайские, а потом английские слова. Я стал прислушиваться.
Он просил пощады.
Последние отблески дневного света гаснут на горизонте. Ночь только начинается, светят первые звезды, вокруг — тишина. С рисовых полей надвинулся туман и накрыл нас.
Куо задыхался. Я снова прислушался — он умолял не убивать его. Неудивительно: явная трусость прячется за заряженным пистолетом или винтовкой, а винтовка — его любимое оружие. Если человек хочет жить — это не трусость. Но если он начинает умолять пощадить его, это и называется трусостью. Надо хотеть жить, драться за жизнь до последнего вздоха, но, когда знаешь, что погибнешь, прими смерть с достоинством, а не валяйся в ногах, как собака.
Я снова сжал ему горло и вдавил лицом в грязь; без воздуха особо не подергаешься. Наверно, я искал предлог, чтобы его придушить. Я помнил страшный крик, когда большая машина врезалась в толпу, и этот крик отдавался у меня в ушах громче, чем его жуткое бульканье.
Я рванул его голову вверх, подождал, пока он отдышится, и ребром здоровой ладони ударил сбоку по шее. Через несколько минут он очнулся, но на этот раз уже я стоял над ним с пистолетом. Я приказал Куо встать, и мы, покачиваясь, побрели по грязи, а потом поползли на четвереньках вверх к дороге, где стоял Пангсапа.
Рядом с его темной фигурой с обеих сторон и на шаг сзади стояли два телохранителя. Только когда я услышал его шепелявый голос, я узнал Пангсапа.
— Если бы я знал, что здесь происходит, мистер Квиллер, то прислал бы вам на помощь своих людей.
Рядом с “хондой” — большая американская машина. Наверно, она подъехала, когда Куо хрипел и задыхался. Я ничего не услышал.
Мне трудно стоять, сквозь грязь, в которой я перепачкался, сочится кровь. Чтобы соблюсти приличия, я гордо сказал:
— Я сам справился.
Куо пошевелился, и Пангсапа оказал своим людям:
— С китайца глаз не опускать.
Куо замер. Он дышал медленно и с трудом. Пангсапа обратился ко мне:
— Мы едем обратно в город, мистер Квиллер.
Я выпрямился и попытался перебороть приступ головокружения.
— Я еду в Нонтабури. На контрольно-пропускной пункт. Их надо остановить, у них Представитель.
— Вы опоздали, — сказал Пангсапа.
— Нет. Еще не все потеряно.
Я пошел к “хонде”, и тут в ночи мы услышали ружейную пальбу и пулеметные очереди. Бой шел в нескольких милях к северу, там, где находился контрольно-пропускной пункт.
— Вы опоздали, мистер Квиллер. Я отвезу вас обратно в город. Вам нужна медицинская помощь…
Я стоял и смотрел на север. На небе были видны вспышки. Там рвались гранаты.
Обернувшись, я тупо спросил:
— Почему я опоздал?
— Вы видели зеленое свечение минут десять назад? Осветительную ракету?
— Видел.
— Она означала, что скоро начнется нападение на контрольно-пропускной пункт. Шестьдесят партизан из пропекинской группировки были сегодня переброшены в этот район из Лаоса. Через несколько минут они захватят контрольно-пропускной пункт, и “роллс-ройс” поедет дальше. Через три мили на частном аэродроме ждет самолет.
Вспышки погасли. Короткая пулеметная очередь, и все стихло.
Я с трудом слышал, как Пангсапа приказал телохранителям посадить китайца в машину и стеречь его. Потом он подошел ко мне:
— Вам нужно отдохнуть, мистер Квиллер. Вы ничего не можете сделать. Обмен состоится.
26. Возвращение
Телохранители свое дело знали: они не задали Пангсапа ни одного вопроса. Один ведет машину, Куо сидит рядом. Второй — за ними, на откидном сидении, приставил пистолет к затылку Куо.
Мы с Пангсапа сидим сзади. Я изо всех сил стараюсь не потерять сознание. Я не только устал и потерял много крови: девятая директива потерпела крах, им удалось провезти Представителя через контрольно-пропускной пункт.
Я резко наклонился вперед и начал кричать на Куо. Наверно, это был еле слышный шепот, но он взорвался криком в моем черепе — я хотел знать, почему наша операция закончилась провалом.
— Как ты узнал о моих планах, Куо? Как?
Он был в полубессознательном состоянии и ответил не сразу:
— Я приказал вмонтировать микрофон в фигуру Будды.
Я откинулся на спинку сиденья — вот это да! Пока я искал Куо, они выследили меня до ювелирной мастерской, открыли дверь, установили микрофон и прослушивали все разговоры. Куо был в курсе нашей операции: поэтому он свое задание выполнил, а я свое провалил!
Наверно, я снова поплыл. Подсознательно я продолжал проклинать свою фантастическую тупость. Голос Пангсапа доносился откуда-то издалека:
— …но мне сказали, что вы уехали…
Я с трудом поднял голову.
— Что?
Он взглянул на меня и сказал:
— Вы устали, мистер Квиллер. Я помолчу, а вы постарайтесь поспать.
30
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я выпрямился.
— Моя усталость ни при чем. Я просто задумался.
В слабом отблеске света фар я заметил, как он улыбнулся.
— Англичане ведь не любят проигрывать? Это их злит. Я говорил, что, когда мне сообщили о попытке вашего присутствующего здесь друга выехать из города, я позвонил вам в посольство. Мне сказали, что вы уехали. Им я ничего не сказал: знаю, что вы предпочитаете работать один. Сам я на всякий случай поехал по дороге № 5. Мы собирались обогнать “хонду”, но тут началась стрельба, и я решил подождать, чем все кончится.
Большой “крайслер” плавно мчится по пустынному шоссе. Навевая прохладу, работает кондиционер. Откроем-ка окно: я ему не золотая рыбка в аквариуме. В салон ворвался свежий воздух. Я спросил Пангсапа:
— Когда вы узнали про переброску этих шестидесяти партизан?
— Два дня назад. Но вы знаете, как трудно обобщать обрывочные данные. Мне сообщили, что командир партизан в пограничном районе Лаоса приказал шестидесяти бойцам тайком перейти в Таиланд. Я понял, что это имеет отношение к вашей операции, когда увидел зеленую ракету. Я думал, как Куо выберется из Таиланда? А тут меня осенило. И как я не догадался? Ведь все можно было предусмотреть заранее.
— Послушайте, Пангсапа, какой самолет ждет их?
Я не стал дожидаться, пока он ответит:
— Куо! Что за самолет ждет их?
Он не ответил. Я моментально пришел в ярость и наклонился вперед с занесенной для удара рукой.
Водитель чуть повернулся и сказал:
— Он вот-вот потеряет сознание. Мистер Пангсапа, может быть, остановиться и привести его в чувство?
— Не надо, — сказал Пангсапа и дотронулся до моей руки. — Вы огорчены, мистер Квиллер, но надо держать себя в руках. Мое огорчение не меньше вашего, но я смирился с ним.
Я опустил руку, откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и продолжал слушать шепелявый голос Пангсапа.
— Поймите, мы ничего не можем сделать. Мне сообщили, что по официальной договоренности обмен произойдет на границе с Лаосом: на мосту Кемерадж через Меконг. Лаосская сторона границы — под контролем партизан, которые получают приказы из Пекина. Отсюда до этого района три часа полета. Пассажир “роллс-ройса” будет там в десять вечера. На рассвете его обменяют на Ли. Поймите, ваше раздражение нелепо.
— Ничто человеческое мне не чуждо, — ответил я сквозь зубы.
— Вам, западным людям, чужд философский подход. Мне тоже тяжело. Когда вам в первый раз понадобилась информация, я понял, что мне это выгодно. Вы помните, мы сошлись на пятидесяти тысячах бат. Но потом я через свои каналы узнал, что готовится не убийство, а похищение, и подумал: а не получить ли мне самому огромное вознаграждение? Вы, очевидно, сочли наглостью мой вопрос о том, насколько велик ваш авторитет разведчика. Понимаете, я хотел узнать, какую ценность вы представляете для Пекина. Ваш ответ был точным и по существу: вы сравнили себя с Абелем и Лонсдейлом. Оба они — разведчики, но у них есть и другая общая черта — и того и другого обменяли.
Он взглянул на меня и продолжал:
— Я думал, вы разгадали мои намерения, мистер
Квиллер, когда заговорили об этих людях. Но это оказалось совпадением.
Пангсапа тоже не любит проигрывать: сел в лужу и срывает зло на мне. Я сделал вид, что меня это не интересует, и опять закрыл глаза.
— Именно тогда, мистер Квиллер, я понял, что делать. Я был готов помочь вам предотвратить похищение и обмен. Я делал это бесплатно. К сожалению, нашим противником оказался весьма талантливый профессионал, и мы проиграли.
Это было сказано неожиданно и с таким раздражением, что я понял: сейчас он расколется и не будет просто срывать на мне зло. Мне стало немного лучше, я чуть успокоился, открыл глаза и посмотрел на него в профиль: ну, честное слово, обиженный ребенок.
— Вы установили контакты? Пришли к какому-то соглашению?
— Да. Я вышел на посредника в китайском посольстве. Куо оценил Представителя в пять миллионов фунтов. За вас, Квиллер, я потребовал половину, и китайцы согласились: они были уверены, что вы не понадобитесь — Представителя обменяют на Ли. Но они хотели подстраховаться: если в Куо не обеспечил доставку Представителя, я бы доставил вас.
Так вот почему тебя сопровождают телохранители. Если бы сегодня я освободил Представителя из рук Куо, меня бы схватили твои люди. Что из этого было известно разведке? Виниа сказала: “Если им не удастся доставить к границе его, они доставят вас”.
Фантастика!
— Когда они обещали расплатиться с вами, Пангсапа?
— При обмене.
У меня перехватило дыхание, и я сказал:
— Ты просто рехнулся. Два с половиной миллиона фунтов. — Я повернулся к нему. Меня разбирал странный, неестественный смех. Я одновременно смеялся и судорожно выдавливал из себя слова: — Этот обмен никогда бы не состоялся, тупой ты ублюдок! Ты что думал? Англия согласится отдать Китаю суперагента, напичканного такой информацией, для того, чтобы меня вернуть?
Мой смех был жутким, но я ничего не мог с собой сделать. По лицу у меня текли слезы.
— Два с половиной миллиона фунтов за поганого шпионишку, который по самую задницу увяз в грязи?
Продолжать я не мог — меня трясло, но скоро дрожь прекратилась. Я почувствовал себя усталым и вымотанным, как выжатый лимон. Кажется, по дороге в город Бог ниспослал мне несколько минут сна, но этого я точно не помню.
Я вылез из “крайслера” у посольства Великобритании. Во всех окнах горел свет, перед полицейским кордоном толпились журналисты.
Куо собрался с силами и сам вылез из машины. Телохранитель с пистолетом собрался вести его в посольство, но я сказал, что справлюсь сам.
Я посмотрел “а Пангсапа и поблагодарил:
— Спасибо за то, что подвезли.
К нам подскочили двое полицейских — они заметили, в каком мы были виде, и я минуту искал свои документы. Куо стоял как столб. Наверно, понимал, что, пошевелись он, я его убью. Нас провели через толпу, от вспышек “блицев” у меня закружилась голова.
Держась сзади Куо, я привел его в комнату № 6. Там никого не было, я приказал перепуганному клерку найти Ломэна. Тот появился не скоро. В посольстве царила паника. Когда Ломэн увидел нас, он не удивился. Похоже, он уже ничему не удивлялся.
Стараясь изо всех сил четко выговаривать слова, я сказал:
— Это Куо. Представителя мне освободить не удалось.
Ломэн кивнул и снял телефонную трубку. Я прислонился спиной к двери. Куо на нас не смотрел. Он был очень бледен. Я сломал ему большой палец левой руки — она сильно распухла, и он придерживал ее правой. Ломэн попросил кого-то вызвать врача и полицейских, повесил трубку, подошел ко мне и спросил:
— Что произошло в Нонтабури?
Очевидно, до него дошли какие-то обрывочные непроверенные новости.
— Отряд партизан уничтожил контрольно-пропускной пункт. Насколько мне известно. Представитель сейчас летит к мосту Кемерадж, на границе с Лаосом, где состоится обмен.
Он кивнул. Я надеялся, что Ломэн начнет отчитывать меня за то, что я провалил задание, а я смогу кричать на него в ответ. Он промолчал.
— Что произошло, Ломэн?
Я заметил, что Куо чуть-чуть придвинулся к одному из окон, и сказал, что мне нужен только предлог, чтобы прикончить его.
— Самолет с Хуа Сюли приземлился в Бангкоке полчаса назад. Он сейчас в посольстве.
— Как? Здесь?
— Да. Поверенный в делах отправится с ним в два часа ночи именно к мосту Кемерадж. Коул-Верити выясняет последние подробности обмена с китайским посольством.
Он отвернулся и засунул руки в карманы. Ну и ну! Такого я раньше не видел. Погано ему, если он о манерах забыл.
Вошли двое полицейских, Ломэн сообщил им, кто наш пленник, — они сразу надели на Куо наручники. Операция вступает в решающую фазу, а я засыпаю на ногах. Только этого не хватало.
— Ломэн, Куо должен остаться в посольстве.
— Я передам его полиции. По-моему, он не рвется нам помочь.
Ломэн хотел сказать, что Куо мог позвонить на лаосскую границу и приказать своим людям оставить Представителя в Таиланде. Куо пошел бы на это — умирать ему не хотелось, — и мы бы организовали свой обмен. Ему угрожает суд, смертный приговор и расстрел — он застрелил шофера, машина врезалась в толпу, погибло семнадцать человек. Ни о каком пожизненном заключения и речи нет — только расстрел. Да как тут позвонишь и прикажешь? Завтра его людям заплатят причитающуюся сумму: восемьдесят миллионов гонконгских долларов — каждый получит свое, его львиную долю они тоже разделят. И разбегутся. Нет, по телефону он им ничего не сможет приказать.
— Ломэн, пусть пока Куо находится здесь, в этой комнате.
Я выпрямился.
— Я чувствую себя лучше, чем вы думаете. Я знаю, что говорю и что делаю.
Ломэн бросил на меня свой тусклый взгляд: жди подвоха.
— Куо нам не нужен. Он разыскивается за убийство бангкокской…
— Ломэн, ради Бога, заткнитесь.
Неуверенной походкой я подошел к полицейским я заговорил с ними по-тайски: мы хотим ненадолго оставить Куо в посольстве, гарантируем, что он не убежит, через некоторое время передадим его полиции, прерогативы посла, британская территория и так далее. И в заключение — спасибо за помощь.
Старший по чину ответил, что, если Куо останется у нас, они расставят вокруг посольства своих людей. Весьма благоразумный шаг, сказал я.
Они изящно откозыряли и вышли. Не успела за ними закрыться дверь, кто-то вошел, и я спросил Ломэна:
— А это еще что такое?
Вошедший англичанин — с черной сумкой — посмотрел на меня и сказал:
— Так. Надо немедленно вызывать “скорую помощь”.
— Господи, хоть ты-то помолчи, — ответил я и встал в дверях, потому что Куо уже пришел в себя, а наручники еще никому не мешали быстро бегать.
Ломэн с интересом взглянул на меня: я оскорбил его при полицейских, но он понимал, что даже такой наглец, как я, не сделал бы этого просто так. Я медленно сказал:
— Послушайте. У меня есть некоторые соображения. Дайте время подумать. Без вас, ваших связей и полномочий ничего не выйдет.
Его сверкающий взгляд гипнотизировал меня — я опустил глаза: на том месте, где я только что стоял, образовалась небольшая лужа крови. Врач начал рыться в своей сумке, я сказал ему:
— Никаких общих наркозов. Только местная анестезия. И вообще, я хочу принять ванну.
Ломэн ждал, что я ему скажу. Я сделал усилие, поднял голову и посмотрел на него:
— Вызовите охрану. Лучше всего Грина и его напарника — как его? — из разведки. Они ребята смышленые! Пусть захватят пистолеты: от этого ублюдка всего можно ожидать.
Я падал от усталости, а надо еще кое-что объяснить Ломэну:
— Ни в коем случае не упустите его, Ломэн. Врач попытался снять с меня пиджак, я остановил его:
— Старина, давайте дождемся, пока придет охрана.
Когда пиджак наполовину снят, ты беспомощен. Куо не сводит с меня глаз — ждет, когда я потеряю сознание.
Я услышал голос Ломэна:
— Успокойтесь. Все в порядке.
Я увидел у него в руке маленький черный “вальтер”, направленный на Куо.
— Давно бы так, — сказал я. Врач снял с меня пиджак — на пол посыпались куски полузасохшей грязи. — Который час, Ломэн?
Он поднял часы на уровень глаз — его взгляд лишь на долю секунды оторвался от Куо.
— 21.05.
— Вы вывозите отсюда Ли в два часа ночи? — спросил я.
— Да.
Нетерпеливый голос врача:
— Мне нужна медсестра и кое-какие инструменты. — Очевидно, сняв с меня пиджак, он лучше рассмотрел мои рамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Мое неожиданное нападение показалось Куо чудовищным, ужас лишил сил: на него набросился не человек, а дух — против него Куо бессилен. Это идет не от разума: маленькие зверюшки в ужасе замирают, когда видят рядом змею. То же самое произошло с Куо.
Он находился в этом состоянии всего несколько секунд: Куо бывал и не в таких переделках — он все понял. Я обманул его самым старым способом — притворился мертвым. В один миг ужас лишил Куо сил. Но он уже пришел в себя.
Иногда он пытался неожиданно и резко вырваться: дергал ногами, извивался всем телом, пытался схватить меня правой рукой. Но я держал его за шею так крепко, что он не мог вырваться. Иногда Куо поднимал лицо из грязи и делал судорожный вдох, но он уже задыхался. Среди прочих звуков я различал сначала китайские, а потом английские слова. Я стал прислушиваться.
Он просил пощады.
Последние отблески дневного света гаснут на горизонте. Ночь только начинается, светят первые звезды, вокруг — тишина. С рисовых полей надвинулся туман и накрыл нас.
Куо задыхался. Я снова прислушался — он умолял не убивать его. Неудивительно: явная трусость прячется за заряженным пистолетом или винтовкой, а винтовка — его любимое оружие. Если человек хочет жить — это не трусость. Но если он начинает умолять пощадить его, это и называется трусостью. Надо хотеть жить, драться за жизнь до последнего вздоха, но, когда знаешь, что погибнешь, прими смерть с достоинством, а не валяйся в ногах, как собака.
Я снова сжал ему горло и вдавил лицом в грязь; без воздуха особо не подергаешься. Наверно, я искал предлог, чтобы его придушить. Я помнил страшный крик, когда большая машина врезалась в толпу, и этот крик отдавался у меня в ушах громче, чем его жуткое бульканье.
Я рванул его голову вверх, подождал, пока он отдышится, и ребром здоровой ладони ударил сбоку по шее. Через несколько минут он очнулся, но на этот раз уже я стоял над ним с пистолетом. Я приказал Куо встать, и мы, покачиваясь, побрели по грязи, а потом поползли на четвереньках вверх к дороге, где стоял Пангсапа.
Рядом с его темной фигурой с обеих сторон и на шаг сзади стояли два телохранителя. Только когда я услышал его шепелявый голос, я узнал Пангсапа.
— Если бы я знал, что здесь происходит, мистер Квиллер, то прислал бы вам на помощь своих людей.
Рядом с “хондой” — большая американская машина. Наверно, она подъехала, когда Куо хрипел и задыхался. Я ничего не услышал.
Мне трудно стоять, сквозь грязь, в которой я перепачкался, сочится кровь. Чтобы соблюсти приличия, я гордо сказал:
— Я сам справился.
Куо пошевелился, и Пангсапа оказал своим людям:
— С китайца глаз не опускать.
Куо замер. Он дышал медленно и с трудом. Пангсапа обратился ко мне:
— Мы едем обратно в город, мистер Квиллер.
Я выпрямился и попытался перебороть приступ головокружения.
— Я еду в Нонтабури. На контрольно-пропускной пункт. Их надо остановить, у них Представитель.
— Вы опоздали, — сказал Пангсапа.
— Нет. Еще не все потеряно.
Я пошел к “хонде”, и тут в ночи мы услышали ружейную пальбу и пулеметные очереди. Бой шел в нескольких милях к северу, там, где находился контрольно-пропускной пункт.
— Вы опоздали, мистер Квиллер. Я отвезу вас обратно в город. Вам нужна медицинская помощь…
Я стоял и смотрел на север. На небе были видны вспышки. Там рвались гранаты.
Обернувшись, я тупо спросил:
— Почему я опоздал?
— Вы видели зеленое свечение минут десять назад? Осветительную ракету?
— Видел.
— Она означала, что скоро начнется нападение на контрольно-пропускной пункт. Шестьдесят партизан из пропекинской группировки были сегодня переброшены в этот район из Лаоса. Через несколько минут они захватят контрольно-пропускной пункт, и “роллс-ройс” поедет дальше. Через три мили на частном аэродроме ждет самолет.
Вспышки погасли. Короткая пулеметная очередь, и все стихло.
Я с трудом слышал, как Пангсапа приказал телохранителям посадить китайца в машину и стеречь его. Потом он подошел ко мне:
— Вам нужно отдохнуть, мистер Квиллер. Вы ничего не можете сделать. Обмен состоится.
26. Возвращение
Телохранители свое дело знали: они не задали Пангсапа ни одного вопроса. Один ведет машину, Куо сидит рядом. Второй — за ними, на откидном сидении, приставил пистолет к затылку Куо.
Мы с Пангсапа сидим сзади. Я изо всех сил стараюсь не потерять сознание. Я не только устал и потерял много крови: девятая директива потерпела крах, им удалось провезти Представителя через контрольно-пропускной пункт.
Я резко наклонился вперед и начал кричать на Куо. Наверно, это был еле слышный шепот, но он взорвался криком в моем черепе — я хотел знать, почему наша операция закончилась провалом.
— Как ты узнал о моих планах, Куо? Как?
Он был в полубессознательном состоянии и ответил не сразу:
— Я приказал вмонтировать микрофон в фигуру Будды.
Я откинулся на спинку сиденья — вот это да! Пока я искал Куо, они выследили меня до ювелирной мастерской, открыли дверь, установили микрофон и прослушивали все разговоры. Куо был в курсе нашей операции: поэтому он свое задание выполнил, а я свое провалил!
Наверно, я снова поплыл. Подсознательно я продолжал проклинать свою фантастическую тупость. Голос Пангсапа доносился откуда-то издалека:
— …но мне сказали, что вы уехали…
Я с трудом поднял голову.
— Что?
Он взглянул на меня и сказал:
— Вы устали, мистер Квиллер. Я помолчу, а вы постарайтесь поспать.
30
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я выпрямился.
— Моя усталость ни при чем. Я просто задумался.
В слабом отблеске света фар я заметил, как он улыбнулся.
— Англичане ведь не любят проигрывать? Это их злит. Я говорил, что, когда мне сообщили о попытке вашего присутствующего здесь друга выехать из города, я позвонил вам в посольство. Мне сказали, что вы уехали. Им я ничего не сказал: знаю, что вы предпочитаете работать один. Сам я на всякий случай поехал по дороге № 5. Мы собирались обогнать “хонду”, но тут началась стрельба, и я решил подождать, чем все кончится.
Большой “крайслер” плавно мчится по пустынному шоссе. Навевая прохладу, работает кондиционер. Откроем-ка окно: я ему не золотая рыбка в аквариуме. В салон ворвался свежий воздух. Я спросил Пангсапа:
— Когда вы узнали про переброску этих шестидесяти партизан?
— Два дня назад. Но вы знаете, как трудно обобщать обрывочные данные. Мне сообщили, что командир партизан в пограничном районе Лаоса приказал шестидесяти бойцам тайком перейти в Таиланд. Я понял, что это имеет отношение к вашей операции, когда увидел зеленую ракету. Я думал, как Куо выберется из Таиланда? А тут меня осенило. И как я не догадался? Ведь все можно было предусмотреть заранее.
— Послушайте, Пангсапа, какой самолет ждет их?
Я не стал дожидаться, пока он ответит:
— Куо! Что за самолет ждет их?
Он не ответил. Я моментально пришел в ярость и наклонился вперед с занесенной для удара рукой.
Водитель чуть повернулся и сказал:
— Он вот-вот потеряет сознание. Мистер Пангсапа, может быть, остановиться и привести его в чувство?
— Не надо, — сказал Пангсапа и дотронулся до моей руки. — Вы огорчены, мистер Квиллер, но надо держать себя в руках. Мое огорчение не меньше вашего, но я смирился с ним.
Я опустил руку, откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и продолжал слушать шепелявый голос Пангсапа.
— Поймите, мы ничего не можем сделать. Мне сообщили, что по официальной договоренности обмен произойдет на границе с Лаосом: на мосту Кемерадж через Меконг. Лаосская сторона границы — под контролем партизан, которые получают приказы из Пекина. Отсюда до этого района три часа полета. Пассажир “роллс-ройса” будет там в десять вечера. На рассвете его обменяют на Ли. Поймите, ваше раздражение нелепо.
— Ничто человеческое мне не чуждо, — ответил я сквозь зубы.
— Вам, западным людям, чужд философский подход. Мне тоже тяжело. Когда вам в первый раз понадобилась информация, я понял, что мне это выгодно. Вы помните, мы сошлись на пятидесяти тысячах бат. Но потом я через свои каналы узнал, что готовится не убийство, а похищение, и подумал: а не получить ли мне самому огромное вознаграждение? Вы, очевидно, сочли наглостью мой вопрос о том, насколько велик ваш авторитет разведчика. Понимаете, я хотел узнать, какую ценность вы представляете для Пекина. Ваш ответ был точным и по существу: вы сравнили себя с Абелем и Лонсдейлом. Оба они — разведчики, но у них есть и другая общая черта — и того и другого обменяли.
Он взглянул на меня и продолжал:
— Я думал, вы разгадали мои намерения, мистер
Квиллер, когда заговорили об этих людях. Но это оказалось совпадением.
Пангсапа тоже не любит проигрывать: сел в лужу и срывает зло на мне. Я сделал вид, что меня это не интересует, и опять закрыл глаза.
— Именно тогда, мистер Квиллер, я понял, что делать. Я был готов помочь вам предотвратить похищение и обмен. Я делал это бесплатно. К сожалению, нашим противником оказался весьма талантливый профессионал, и мы проиграли.
Это было сказано неожиданно и с таким раздражением, что я понял: сейчас он расколется и не будет просто срывать на мне зло. Мне стало немного лучше, я чуть успокоился, открыл глаза и посмотрел на него в профиль: ну, честное слово, обиженный ребенок.
— Вы установили контакты? Пришли к какому-то соглашению?
— Да. Я вышел на посредника в китайском посольстве. Куо оценил Представителя в пять миллионов фунтов. За вас, Квиллер, я потребовал половину, и китайцы согласились: они были уверены, что вы не понадобитесь — Представителя обменяют на Ли. Но они хотели подстраховаться: если в Куо не обеспечил доставку Представителя, я бы доставил вас.
Так вот почему тебя сопровождают телохранители. Если бы сегодня я освободил Представителя из рук Куо, меня бы схватили твои люди. Что из этого было известно разведке? Виниа сказала: “Если им не удастся доставить к границе его, они доставят вас”.
Фантастика!
— Когда они обещали расплатиться с вами, Пангсапа?
— При обмене.
У меня перехватило дыхание, и я сказал:
— Ты просто рехнулся. Два с половиной миллиона фунтов. — Я повернулся к нему. Меня разбирал странный, неестественный смех. Я одновременно смеялся и судорожно выдавливал из себя слова: — Этот обмен никогда бы не состоялся, тупой ты ублюдок! Ты что думал? Англия согласится отдать Китаю суперагента, напичканного такой информацией, для того, чтобы меня вернуть?
Мой смех был жутким, но я ничего не мог с собой сделать. По лицу у меня текли слезы.
— Два с половиной миллиона фунтов за поганого шпионишку, который по самую задницу увяз в грязи?
Продолжать я не мог — меня трясло, но скоро дрожь прекратилась. Я почувствовал себя усталым и вымотанным, как выжатый лимон. Кажется, по дороге в город Бог ниспослал мне несколько минут сна, но этого я точно не помню.
Я вылез из “крайслера” у посольства Великобритании. Во всех окнах горел свет, перед полицейским кордоном толпились журналисты.
Куо собрался с силами и сам вылез из машины. Телохранитель с пистолетом собрался вести его в посольство, но я сказал, что справлюсь сам.
Я посмотрел “а Пангсапа и поблагодарил:
— Спасибо за то, что подвезли.
К нам подскочили двое полицейских — они заметили, в каком мы были виде, и я минуту искал свои документы. Куо стоял как столб. Наверно, понимал, что, пошевелись он, я его убью. Нас провели через толпу, от вспышек “блицев” у меня закружилась голова.
Держась сзади Куо, я привел его в комнату № 6. Там никого не было, я приказал перепуганному клерку найти Ломэна. Тот появился не скоро. В посольстве царила паника. Когда Ломэн увидел нас, он не удивился. Похоже, он уже ничему не удивлялся.
Стараясь изо всех сил четко выговаривать слова, я сказал:
— Это Куо. Представителя мне освободить не удалось.
Ломэн кивнул и снял телефонную трубку. Я прислонился спиной к двери. Куо на нас не смотрел. Он был очень бледен. Я сломал ему большой палец левой руки — она сильно распухла, и он придерживал ее правой. Ломэн попросил кого-то вызвать врача и полицейских, повесил трубку, подошел ко мне и спросил:
— Что произошло в Нонтабури?
Очевидно, до него дошли какие-то обрывочные непроверенные новости.
— Отряд партизан уничтожил контрольно-пропускной пункт. Насколько мне известно. Представитель сейчас летит к мосту Кемерадж, на границе с Лаосом, где состоится обмен.
Он кивнул. Я надеялся, что Ломэн начнет отчитывать меня за то, что я провалил задание, а я смогу кричать на него в ответ. Он промолчал.
— Что произошло, Ломэн?
Я заметил, что Куо чуть-чуть придвинулся к одному из окон, и сказал, что мне нужен только предлог, чтобы прикончить его.
— Самолет с Хуа Сюли приземлился в Бангкоке полчаса назад. Он сейчас в посольстве.
— Как? Здесь?
— Да. Поверенный в делах отправится с ним в два часа ночи именно к мосту Кемерадж. Коул-Верити выясняет последние подробности обмена с китайским посольством.
Он отвернулся и засунул руки в карманы. Ну и ну! Такого я раньше не видел. Погано ему, если он о манерах забыл.
Вошли двое полицейских, Ломэн сообщил им, кто наш пленник, — они сразу надели на Куо наручники. Операция вступает в решающую фазу, а я засыпаю на ногах. Только этого не хватало.
— Ломэн, Куо должен остаться в посольстве.
— Я передам его полиции. По-моему, он не рвется нам помочь.
Ломэн хотел сказать, что Куо мог позвонить на лаосскую границу и приказать своим людям оставить Представителя в Таиланде. Куо пошел бы на это — умирать ему не хотелось, — и мы бы организовали свой обмен. Ему угрожает суд, смертный приговор и расстрел — он застрелил шофера, машина врезалась в толпу, погибло семнадцать человек. Ни о каком пожизненном заключения и речи нет — только расстрел. Да как тут позвонишь и прикажешь? Завтра его людям заплатят причитающуюся сумму: восемьдесят миллионов гонконгских долларов — каждый получит свое, его львиную долю они тоже разделят. И разбегутся. Нет, по телефону он им ничего не сможет приказать.
— Ломэн, пусть пока Куо находится здесь, в этой комнате.
Я выпрямился.
— Я чувствую себя лучше, чем вы думаете. Я знаю, что говорю и что делаю.
Ломэн бросил на меня свой тусклый взгляд: жди подвоха.
— Куо нам не нужен. Он разыскивается за убийство бангкокской…
— Ломэн, ради Бога, заткнитесь.
Неуверенной походкой я подошел к полицейским я заговорил с ними по-тайски: мы хотим ненадолго оставить Куо в посольстве, гарантируем, что он не убежит, через некоторое время передадим его полиции, прерогативы посла, британская территория и так далее. И в заключение — спасибо за помощь.
Старший по чину ответил, что, если Куо останется у нас, они расставят вокруг посольства своих людей. Весьма благоразумный шаг, сказал я.
Они изящно откозыряли и вышли. Не успела за ними закрыться дверь, кто-то вошел, и я спросил Ломэна:
— А это еще что такое?
Вошедший англичанин — с черной сумкой — посмотрел на меня и сказал:
— Так. Надо немедленно вызывать “скорую помощь”.
— Господи, хоть ты-то помолчи, — ответил я и встал в дверях, потому что Куо уже пришел в себя, а наручники еще никому не мешали быстро бегать.
Ломэн с интересом взглянул на меня: я оскорбил его при полицейских, но он понимал, что даже такой наглец, как я, не сделал бы этого просто так. Я медленно сказал:
— Послушайте. У меня есть некоторые соображения. Дайте время подумать. Без вас, ваших связей и полномочий ничего не выйдет.
Его сверкающий взгляд гипнотизировал меня — я опустил глаза: на том месте, где я только что стоял, образовалась небольшая лужа крови. Врач начал рыться в своей сумке, я сказал ему:
— Никаких общих наркозов. Только местная анестезия. И вообще, я хочу принять ванну.
Ломэн ждал, что я ему скажу. Я сделал усилие, поднял голову и посмотрел на него:
— Вызовите охрану. Лучше всего Грина и его напарника — как его? — из разведки. Они ребята смышленые! Пусть захватят пистолеты: от этого ублюдка всего можно ожидать.
Я падал от усталости, а надо еще кое-что объяснить Ломэну:
— Ни в коем случае не упустите его, Ломэн. Врач попытался снять с меня пиджак, я остановил его:
— Старина, давайте дождемся, пока придет охрана.
Когда пиджак наполовину снят, ты беспомощен. Куо не сводит с меня глаз — ждет, когда я потеряю сознание.
Я услышал голос Ломэна:
— Успокойтесь. Все в порядке.
Я увидел у него в руке маленький черный “вальтер”, направленный на Куо.
— Давно бы так, — сказал я. Врач снял с меня пиджак — на пол посыпались куски полузасохшей грязи. — Который час, Ломэн?
Он поднял часы на уровень глаз — его взгляд лишь на долю секунды оторвался от Куо.
— 21.05.
— Вы вывозите отсюда Ли в два часа ночи? — спросил я.
— Да.
Нетерпеливый голос врача:
— Мне нужна медсестра и кое-какие инструменты. — Очевидно, сняв с меня пиджак, он лучше рассмотрел мои рамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18