А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Приходится считаться с различными характерами и субъективными свойствами людей и только воля руководителя является регулирующей величиной в этом хаосе».
«Только глава государства или государственный деятель, решающийся на войну, если он делает это с чистым сердцем, переживает то же, или еще больше, чем полководец. Но все же для него вопрос заключается в одном крупном решении, тогда как от полководца эти решения требуются ежедневно и ежечасно. От него постоянно зависит благополучие сотен тысяч людей, даже целых наций. Для военного ничего не может быть более великого, но и более тяжелого, как стоять во главе армии или целого народного войска».
«Каждый начальник обязан заниматься подготовительными размышлениями. Он не имеет права жить сегодняшним днем, так как от него страдают и военные действия, и войска. Железная действительность заботится сама о том, чтобы намерения, в которых сила войск не соответствует силе сопротивления врага, не превращались в жизнь». «Война так грандиозна, – заключает Людендорф, – и дает такой широкий простор блестящему творчеству, что один человек не может выполнить всех предъявляемых ею требований».
Таким образом, полководец расчленяется даже при военном руководстве войной.
«При моей чудовищной перегруженности работой и моей тяжелой ответственности, я мог терпеть вокруг себя только самостоятельных прямых людей, от которых я требовал, чтобы они откровенно высказывали свое мнение, что они иногда очень основательно и делали. С глубокой верой в собственные силы, стойко и прочно стояли около меня мои сотрудники. Они были самоотверженными и в то же время самостоятельными помощниками, проникнутыми высочайшим сознанием долга. Право решения, разумеется, принадлежало мне, так как ответственность, которую я нес, не допускала колебаний. Война требовала быстрых действий. Но в моих решениях не было своеволия, и когда я уклонялся от предложений моих сотрудников, я никогда их не оскорблял. В этих случаях, а также, когда происходил обмен мнений, я старался, не впадая в неясность, признавать воззрения, не совпадавшие с моими».
Правда, по свидетельству Гофмана, ближайшего помощника Людендорфа на Востоке, последний неискренен в своих заявлениях, и в 1918 году Гофман, уже начальник штаба главнокомандующего на Востоке, разойдясь по взглядах с Людендорфом на условия Брестского мира, много претерпел неприятностей от ставки, придя к заключению, «что и большие люди бывают мелочны».
Мы не будем вдаваться в личную жизнь Людендорфа. Он был служебно общителен, а «в общем я держался совершенно замкнуто, так как я слитком хорошо знал людей», – откровенничает он.
На этом мы кончаем нашу экскурсию для знакомства с теоретическим обликом полководца.
Из этого беглого знакомства, без излишних доказательств, видно, насколько был прав Наполеон, который советовал «сознать и уяснить: создан ли я для войны или нет». Очень и очень хороший совет и для наших дней, и мы горячо рекомендовали бы ему следовать не только кандидатам в полководцы, но и вообще всякому военному деятелю. Правда, иной может переоценить свои силы, но все же и для него такой внутренний анализ будет полезен, заставив задуматься над своими действиями и тем, что недостает для пополнения необходимых качеств и познаний.

Глава VI
Думы о начальнике генерального штаба


А. Свечин об «интегральном полководце». – Ум Конрада – «односторонне изучающий». – Конрад -политик. – Самостоятельная политика Конрада. – Отсутствие «политического чутья» у Конрада. – Политика и стратегия в современном освещении. – Военные познания Конрада: – Конрад – «интеллектуалист». – Значение «боевого опыта». – Соразмерность цели со средствами. – Отсутствие у Конрада способности разбираться в людях. – Сильный характер, горячность и упрямство Конрада. – Отсутствие у Конрада «квадрата» Наполеона. – Работоспособность Конрада. – Его замкнутость и причины таковой. Работа в массах. – Конрад – «обыкновенный человек», член «коллектива», управляющего войной в делом.

В предыдущей главе мы более или менее подробно останавливались на теории о «полководце», так как положения ее нам будут необходимы не только, чтобы разобраться в личности Конрада) но и при дальнейшем исследовании службы генерального штаба вообще.
Мы не будем утруждать читателя изложением своей теории о полководце, ибо считаем, что классики за нас сказали все и гораздо авторитетнее, нежели бы мы стали излагать, вернее, пересказывать их мысли. Нами будут лишь отмечены некоторые мысли современности.
Вернемся к бывшему начальнику австрийского генерального штаба. Наше первое с ним знакомство не может, конечно, быть исчерпывающим, но полученное впечатление позволяет дать Конраду некоторую оценку.
Мы рассматриваем начальника генерального штаба, как «полководца», но не в старом понимании, а лишь как «мужа государственного», как члена «коллектива», который руководит войной. Набросанное нами выше свидетельствует, что мы далеки от передачи «полной свободы» в руки «полководца» в руководстве войной.
Нужно сказать, что в нашей военной литературе по этому вопросу уже имеются вполне здоровые мысли. А. Свечин в «Стратегии», говоря об «интегральном полководце», приходит к выводу, что «войну ведет верховная власть государства; слишком важны и ответственны решения, которые должно принимать руководство войной, чтобы можно было доверить его какому-либо агенту исполнительной власти».
«Наши представления о руководстве извращаются применением термина „верховный главнокомандующий“, – продолжает он, – мы связываем его с лицом, которому подчиняются действующие армии и флот и которое объединяет всю власть на театре военных действий. В действительности такой главнокомандующий не является верховным, так как ему не подчинено руководство внешней и внутренней политикой и всем тылом действующих армий, поскольку ему не принадлежит вся власть во всем государстве. Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства войной… Полная мощь избранному полководцу – это устаревшая, впрочем, никогда не отражавшая какой-либо действительности формула».
Признавая необходимость объединения руководства войной на фронтах «политической, экономической и вооруженной борьбы», А. Свечин находит, что «такая задача по плечу лишь руководящий головке господствующего класса, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть… Коллектив этой головки является интегральным полководцем».
Мы слышали, что и Клаузевиц видел в главнокомандующем полководца без приставки «верховный», а потому нами начальник генерального штаба и рассматривается как «стратег-главнокомандующий, представляющий лишь часть руководства войной».
Теория с непреложностью говорит о необходимости у полководца равновесия ума и характера, при чем как тот, так и другой должны быть и высокой степени развиты, выделяя полководца среди прочих военных деятелей.
Что касается умственных способностей Конрада, то они, безусловно, отличали его не только среди генералов австро-венгерской армии, но и начальников генеральных штабов других армий Европы. Ум полководца, по мнению Клаузевица, должен быть более пытливым, объемляющим, нежели творческим и односторонне изучающим. В первом свойстве ума – в пытливости, мы не можем отказать Конраду, но что касается широты его, то, схватывая более или менее верно военные явления, начальник австрийского генерального штаба в постановке политического прогноза не поднимался выше остальных бюрократов Дунайской империи. В этом отношении ум Конрада был именно «односторонне изучающим», мало соответствовавшим той высокой должности, которая занималась героем нашей повести.
С молодых лет Конрад усиленно занимается изучением военного дела. Широкое знакомство с историей последних войн, вплоть до посещения полей сражений, извлечение из этих войн опытных данных, постоянное размышление о войне – все это способствовало развитию умственных способностей начальника австрийского генерального штаба. Нельзя сказать, что Конрад понял и предугадал характер будущей мировой войны, – нет, в этом он не дошел до величия полководца, но что и здесь он был не ниже остальных начальников генеральных штабов иных армий, а может быть и превосходил их, сомнений быть не может.
Конрад признается нам, что он с неохотой втянулся в политическую жизнь, предварительной подготовки к которой у него не было. В этом, конечно, мы видим естественное последствие воспитания военных деятелей конца XIX века, подкрепленных к тому же взглядами Мольтке. Но, раз вступив на путь политики, Конрад смело шел вперед, выявляя в своих суждениях мысли знаменитого германского фельдмаршала. Для Конрада политика, «к сожалению», также была неотделима от стратегии, поэтому все стремления начальника генерального штаба направлялись к обезвреживанию политики. Получая указания свыше о работе в контакте с политикой, сам об этом часто повторяя, Конрад фактически стремился вести самостоятельную политику, наиболее отвечающую, по его понятиям, военному положению государства.
Мы не можем засвидетельствовать, что политические взгляды начальника австрийского генерального штаба верно схватывали, как «государственную жизнь, господствующее направление, затронутые интересы и насущные вопросы» Австро-Венгрии, так и «государственные сношения» ее с остальными государствами. Они не поднимались выше понятий убежденного монархиста, пугавшего крайностями во внутренней политике даже Франца-Иосифа и не менее смущавшего всех политических деятелей не только в Австрии, но и за границей своим воинственным настроением.
Как у Мольтке, так и у Конрада вся жизнь сосредоточивалась только в войне и в армии. Понимание войны Клаузевица было чуждо этим милитаристам. Мы не можем найти этому оправдания даже в известной политической безграмотности начальника австрийского генерального штаба, признаваемой им самим, так как философ войны не требовал от полководца учености, но верного политического чутья. Это не было дано Конраду, почему он в политических суждениях оказывался простым подголоском правых партий, а не истинным государственным деятелем, каковым должен быть полководец.
Нам могут сказать, что этого можно было не требовать от Конрада, так как по системе триумвирата политическая жизнь должна представляться не полководцем, а канцлером или министром иностранных дел, или же самим монархом. Как апостол Мольтке, Конрад верно следовал его ученью о триумвирате и толковал его в том же духе, как и германский фельдмаршал. За ширмой триумвирата у Конрада скрывалась широкая военная власть над политикой. Мы видели, как все теоретики германского толка, начиная с Мольтке, преподносят нам это могущество полководца, и лишь Клаузевиц опережал их, признавая коллективное управление войной и выставляя монарха, как необходимый атрибут успешного ее ведения. От монарха Клаузевиц требует только: «крепкую, светлую голову и сильным характер».
Не приходится говорит, что триумвират решительно провалился, как система управления войной, в империалистическую войну. Уже в течение ее на сцену выступил «коллектив» руководства войной.
Указанный нами философ войны определял и функции главнокомандующего в этом «коллективе». Признавая, что полководец должен быть «мужем государственным», Клаузевиц требовал, чтобы нее же прежде всего он оставался «полководцем», т.е. военным деятелем. Характер его работы должен быть направлен к познанию военной сущности войны, не упуская из вида и остальных се сторон. Истолковывая это положение; потомки Клаузевица по крови, немцы с берегов Шпрее, а за ними и Конрад, дошли до толкования военной диктатуры в ведении войны, так показательно провалившейся на нашей памяти. «Мандарины генерального штаба» были далеки от истинного познания высшей стороны войны и расплатились за это своими головами.
А. Свечин в своей «Стратегии» объясняет это тем, что «господство политики над стратегии»… «всегда вызывает сомнение в тех государствах» которые представляют организованное государство уже отживающего класса, находящегося в положении исторической обороны, режим которого подгнил и который вынужден вести нездоровую политик жертвовать интересами целого для сохранения своего господства… Стратегия естественно стремится эмансипироваться от плохой политики, но без политики, в безвоздушном пространстве, стратегия существовать не может; она обречена расплачиваться за все грехи политики».
По мнению автора, «господство политики над стратегией» «не подлежит никакому сомнению, когда творцом политики является юный класс, идущий к широкому будущему, историческое здоровье которого отражается и в форме преследуемой им здоровой политики».
Нет сомнения в том, что «здоровая политика» ведет за собой и «здоровую стратегию, но „эмансипация“ таковой вызывалась иными причинами. Если мы возьмем войну 1870 года, то нельзя отрицать, что Бисмарк проводил „здоровую политику“, что война способствовала развитию производительных сил Германии, что немцы в своем стремлении к объединению были до некоторой степени „юным классом“. Однако, нам хорошо известно, как Мольтке стремился „эмансипироваться“ от этой политики, которая, по-видимому, почиталась им „больной“, и очень „сожалел“, что стратегу приходится считаться с политикой. Мы будем недалеки от истины, если скажем, что генеральный штаб считал единственно „здоровой“ политикой – „его“ политику и ничью иную, что речь шла о подчинении политики стратегии, что вообще „политика-опиум для стратегии“, как об этом заявлял Леваль.
Если ныне буржуазные государства находятся в состоянии «исторической обороны», то они ни одной минуты не хотят передать политику и руки стратегов, взяв в шоры мировоззрение генерального штаба и если последний под видом «сверхгенерального штаба» стремится удержать свои прежние позиции, то это его последние усилия.
Таким образом, к сожалению, мы не в праве зачислить Конрада, как поклонника теории Мольтке, в ряды «государственных мужей», среди которых должен был бы находиться полководец.
Теперь обратимся к военным познаниям бывшего начальника генерального штаба. Выше отмечено, что он путем долголетнего изучения военной истории, путем своего малого боевого опыта и продолжительной строевой службой старался уяснить себе сущность современной войны.
В этой области мы наблюдаем работу его пытливого ума, стремившегося объять характер будущей войны в целом, пытавшегося найти полые пути к ведению войны и боя.
Поверяя добытые познания из книг на опыте, делая сам необходимые выводы, выступая с пером в руках на защиту своих положений, проповедуя их с кафедры в Военной академии, Конрад старался не только расширить свои познания, не только развить свой ум, но и перенести эти знания в толщу армии. Иными словами, он готовил «свое собственное войско».
Было ли это только по силам начальнику генерального штаба – это вопрос другой.
Так или иначе, но приведенные нами выше взгляды Конрада на войну, на ее ведение государством, на современную боевую подготовку войск, на необходимость знания армии для правильного управления ею, изобличают в нем военного деятеля с широкой теоретической подготовкой, стоявшего на правильном пути мышления. Некоторые из его взглядов не потеряли свежести и до наших дней.
В виду этого, мы присоединимся скорее к мнению Людендорфа и других свидетелей-современников, признающих у бывшего начальника австрийского генерального штаба широкий военный ум, чем согласимся с мнением Краусса, считающим его узким тактиком.
Нет слов, что кафедра тактика, а за ней строевая служба, оставили след в Конраде и он действительно более увлекался тактической стороной боя, по здравого стратегического мышления его лишить нельзя. Тактика также должна быть в обиходе у полководца, как и высокие стратегические замыслы. Мы слышали горячую проповедь Левалем позитивной стратегии и думаем, что знание полководцем «геометрии» военного дела – тактики, далеко не бесполезно.
Отстаивая и широко проповедуя прикладной метод изучения военного дела, Конрад, однако, более был склонен к развитию в военном деятеле знаний, нежели характера. В этом начальник австрийского генерального штаба не оказался в силах побороть, а скорее даже углублял царившее в армии стремление к широкому развитию военных познаний в ущерб выработке сильной воли и характера. Теоретически необходимость последних им безусловно признавалась и даже сам прикладной метод должен был бы послужить к укреплению их, но побороть сложившийся уже уклад в армии было трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49