– Не говори глупостей, Ринк. Никто так не думает. Все знают, что твоя авиакомпания преуспевает, что ты вполне состоятельный человек.
– Да, но им известно и то, как дорог мне этот дом. «Ринк, верно, завел с ней шашни, чтобы она не вытурила его из дому…» Я уверен, что по городу ходят именно такие разговоры.
– Господи, Ринк, ведь это полная чушь, кому взбредет в голову такое?!
– Почему? Давай смотреть правде в глаза. Что мне здесь делать? О Лауре Джейн теперь заботится Стив. Хейни хлопочет вокруг них, словно наседка. А я… я нужен тут только для того, чтобы ублажать хозяйку дома в постели.
– Можно подумать, ты делаешь мне одолжение! Разве тебе самому это не нужно? Разве ты не счастлив? – воскликнула Каролина, борясь со слезами, которые в любой момент грозили хлынуть неудержимым потоком.
– Был счастлив, пока не понял, что обо мне думают окружающие.
– Но ведь на самом деле это не правда, Ринк!
– А выглядит все именно так.
– Потому что все считают, что я спала с твоим отцом?
– Да! – Коротенькое слово вылетело из его рта, словно смертоносная пуля.
Наступило долгое молчание.
Наконец Ринк сказал:
– Даже мертвый, он нас разлучает.
Каролина возмущенно вскинула голову.
– Не он, а ты! Твоя проклятая гордость, вот что нас разлучает на этот раз.
– А твоя? – подбоченился Ринк.
– Моя? – изумилась Каролина.
– Да-да, твоя!
– Но мне-то чем гордиться?
– Тем, что ты окончила колледж и вышла замуж за самого богатого человека в округе. А теперь живешь в его усадьбе, и те, кто когда-то смотрел на тебя сверху вниз, теперь тебе в подметки не годятся.
– Когда ты вернулся, я тебе сразу сказала, что мне нравится здесь жить.
– Да, но что, если все узнают об истинных намерениях Роско? Узнают, что он женился с одной-единственной целью: отомстить своему сыну… И что он до тебя не дотронулся… Ты сможешь рассказать об этом?
Смущенное молчание Каролины было красноречивее самого искреннего признания. Она бессильно опустилась в кресло.
Ринк ссутулился и тихо сказал:
– Мне невыносимо сознавать, что они представляют тебя в постели с моим отцом, а ты не пойдешь на то, чтобы открыть им правду. – Он горько рассмеялся. – Да, старик отомстил нам мастерски! Подстраховался на все случаи жизни. Если первый номер не пройдет – вот вам второй!
Он повернулся и медленно побрел к двери.
– Как ни горько это признавать, Каролина, но мы оказались пешками в его руках. Расчеты Роско полностью оправдались.
С этими словами Ринк вышел, плотно притворив за собой дверь, и Каролина поняла, что они расстаются бесповоротно, навсегда.
13
– Так бы и отшлепала этого сорванца, – ворчала Хейни, снимая постельное белье с кровати Каролины. – Пороть его надо было в детстве, пороть нещадно…
Каролина сидела за туалетным столиком и массировала виски, тщетно пытаясь прогнать головную боль. Все ее тело ныло, как после побоев. Собственно говоря, так оно и было. Только Ринк отхлестал ее словами, а не плеткой.
Экономка бросила простыни на пол и взяла чистые, накрахмаленные. Они даже похрустывали, когда она их разворачивала. Хейни заправила постель безукоризненно. Ни единой складочки, как на солдатских койках в казарме!
– Неужели он тебе вчера даже не намекнул, что собирается удрать? Это ж надо – незаметно улизнул ночью, точно вор какой-то!
– Нет… сначала… мы… мы немного поговорили. Он поднялся ко мне, а потом… потом я быстро легла спать. И только утром поняла, что он уехал.
– Господи! Сколько мы его с Марленой воспитывали – и все без толку! Собрался и уехал, даже «до свидания» не сказал! И грузовик с собой забрал. Погрузил на самолет и был таков! Ничего не понимаю. И какая муха его укусила?
Обычно болтливость экономки нисколько не смущала Каролину, но сегодня она выносила это с трудом. Меньше всего ей сейчас хотелось говорить о Ринке. Хейни сыпала ей соль на раны.
– Я думаю, Ринку срочно понадобилось вылететь в Атланту.
Хейни скептически хмыкнула. Она, конечно, подозревала, откуда ветер дует, и умирала от любопытства. Что могло случиться? Отчего Ринк вдруг сорвался с места? В последние недели он и Каролина глаз друг с друга не сводили, и вдруг – на тебе, парню шлея под хвост попала! Нет, конечно, причина в ней – в Каролине! И никакой другой причины нет.
Хейни подобрала с пола ворох грязного белья.
– Не знаю, что я скажу Лауре Джейн. Бедняжка будет страшно переживать! Ведь он и с ней не попрощался.
– Но ты же говоришь, Ринк оставил ей записку.
– Да, но, согласись, это не то же самое.
Каролина уже еле сдерживалась. Подойдя к шкафу, она взяла одежду и направилась в ванную, недвусмысленно давая Хейни понять, что пора оставить ее в покое.
– Не думаю, что Лаура Джейн будет сильно расстраиваться. Теперь у нее есть Стив, он о ней позаботится.
– А кто позаботится о тебе?
Каролина удивленно обернулась, но Хейни смерила ее гордым взглядом и вышла из комнаты, держа в руках кипу белья.
Каролина машинально оделась. Ей было все равно, как она выглядит. Раз Ринка нет рядом, что ей за радость наряжаться? Однако на фабрике она постарается держаться как ни в чем не бывало. Теперь ей особенно важно показать, что она твердо намерена продолжить начатое. Наверняка в этой ситуации найдутся люди, которые попытаются воспользоваться отъездом Ринка и начнут работать спустя рукава.
Приехав на фабрику, Каролина узнала, что Ринк все же не бросил ее на произвол судьбы.
Барнес, встретивший хозяйку в конторе, смущенно сказал, переминаясь с ноги на ногу:
– Ринк… мистер Ланкастер… позвонил мне утром из Атланты.
– Вот как? – как можно спокойнее сказала Каролина, выдвигая ящик письменного стола, чтобы положить в него бумаги. Руки ее предательски дрожали.
Барнес кашлянул.
– Да, мэм. Он сказал, чтобы я во всем помогал вам. А если что случится, чтобы я сразу звонил ему.
– Спасибо, Барнес, – сдержанно произнесла Каролина.
Значит, Ринку не все равно, как будут идти у нее дела. Значит, она ему, несмотря ни на что, небезразлична. Или он печется о деньгах Лауры Джейн?
Барнес мялся на пороге, теребя в руках шляпу.
– Нам всем очень жаль, что мистер Ланкастер уехал. Мы уже привыкли, что он бывает на фабрике каждый день. Ринк заботился о рабочих, не то что его отец… хотя я, конечно, ничего против старого мистера Ланкастера не имел и не имею, но все-таки. Ринк, он другой… Он принимает в людях участие.
– Да, я вас прекрасно понимаю, Барнес.
– Ладно, пойду я, – Барнес почувствовал, что Каролину надо оставить одну. Не хватало еще, чтобы Каролина из-за его разговоров разрыдалась! – Если вам что понадобится, вы только скажите, миссис Ланкастер. Я мигом прибегу.
– Хорошо. Спасибо, Барнес.
Когда за Барнесом закрылась дверь, Каролина выглянула в окно. Лето кончалось – цветы поникли, среди буйной зелени кое-где уже виднелись желтые листья. В природе чувствовалась усталость. Каролина тоже устала душой и телом. Ее сердце, ожившее было за последние недели, напоминало теперь поникший летний цветок, из последних сил цепляющийся за жизнь.
– Значит, не суждено, – прошептала она.
Неужели их любовь с Ринком была обречена с самого начала? Неужели жестокая судьба играет с людьми такие шутки? Или они расплачиваются за грехи отцов, как предсказано в Библии?
Впрочем, какая разница, отчего все случилось именно так, если конец все равно один?! Ринк прав: им обоим мешает гордыня. Ей слишком дорого то, что она приобрела, выйдя замуж за Роско Ланкастера. И Ринк прекрасно понимает, что она от этого не откажется. А коли так, то пока она будет оставаться хозяйкой Укромного уголка, он к ней не вернется. Ведь его возвращение было бы воспринято в городе как унижение, подчинение, как признание ее главенствующей роли в семье.
Сердце Каролины тревожно забилось.
Пока она будет оставаться хозяйкой Укромного уголка…
А что, если отказаться от поместья? Все равно без Ринка этот дом ей не нужен… Образ младшего Ланкастера всегда незримо маячил перед ней, когда она думала об Укромном уголке, и именно поэтому этот дом был так дорог ей. Поселившись под одной крышей с Роско, она часто бродила по дому, пытаясь вообразить маленького Ринка. Вот он, совсем еще малыш, бегает по комнатам… А вот он уже подросток…
Да, без Ринка этот дом утратит свое таинственное очарование.
Не надо обманываться, Укромный уголок никогда ей не принадлежал и принадлежать не будет. Мало ли что сказано в завещании! Это все слова…
Но в силах ли она отказаться от Укромного уголка?
Тихий стук в дверь заставил Каролину оторваться от деловых бумаг.
– Войдите.
Дверь открылась. На пороге стоял Грейнджер.
– Хейни сказала мне, что вы здесь. Я не помешаю?
Каролина улыбнулась.
– Входите, Грейнджер. Я с удовольствием оторвусь от дел.
– Все работаете? Ну зачем вы так себя изнуряете?
Увы, ей необходимо было изнурять себя работой, потому что в противном случае она начинала неотступно думать о Ринке. Конечно, полностью избавиться от мыслей о нем Каролине все равно не удавалось, но это хотя бы отчасти притупляло боль. С отъезда Ринка прошел уже месяц. Боль стала не такой острой, но не уходила ни на минуту.
– Бухгалтерию-то вести надо, а на фабрике меня постоянно отвлекают, так что приходится брать с собой бумаги после работы. Может, хотите выпить? Или сварить вам кофе?
– Нет, спасибо, – Грейнджер опустился на стул. – Как дела на фабрике?
– Да все нормально. Обычные хлопоты. Да вы и без меня все знаете. Вы же вчера туда заезжали. Скажите честно, что-то случилось, да?
У Грейнджера забегали глаза.
Каролина побледнела. Наверное, что-то случилось с Ринком…
Однако Грейнджер поспешно сказал, словно угадав ее мысли:
– Нет-нет, ничего страшного! Не надо волноваться. Просто я должен передать вам приглашение, но не знаю, как вы на него отреагируете.
– Какое приглашение?
– На Осеннем фестивале вам хотят вручить почетную грамоту. Роско Ланкастера решено объявить гражданином года.
Грейнджер имел в виду торжества, которые ежегодно устраивала местная Торговая палата.
Каролина недоуменно повела плечами. Только этого ей сейчас не хватало!
– Но ведь Роско умер. Что, у нас достойных живых граждан не осталось?
Грейнджер потрогал кончик носа.
– Я спросил то же самое, а мне ответили, что решение принято еще весной и отменять его никто не будет. Так что оргкомитет просит вас прийти на торжественное открытие фестиваля и принять награду.
Каролина зябко поежилась. За окном шел дождь. Не теплый летний дождик, ласково целовавший кожу, а сердитый осенний дождь, который хлещет людей по лицам. Каролина прижалась лбом к холодному стеклу. Тоска по Ринку терзала ее сердце.
Несколько дней назад фотографию Ринка напечатали в газете. Стив показал газету Лауре Джейн, а та прибежала к Каролине. Оказывается, «Эр-Дикси» открыла еще один филиал. На фотографии Ринк пожимал руку мэру города. Загорелое лицо, белозубая улыбка, непокорная прядь волос, падающая на лоб. Каролине неудержимо захотелось коснуться этой пряди.
– Вы скучаете, по нему, Каролина? – тихо спросил Грейнджер.
– По кому? По Роско?
– Нет, по Ринку.
Она так и ахнула:
– Откуда вы это взяли?
Грейнджер невесело усмехнулся:
– Я ведь не слепой. Насколько я понимаю, ваши отношения начались не вчера и не позавчера. – Каролина хотела что-то сказать, но он торопливо добавил:
– Только ради Бога не подумайте, что я за вами шпионил! Я бы предпочел вообще ничего не знать, но на свадьбе Лауры Джейн вы так смотрели друг на друга, что у меня не осталось сомнений. Я… не ошибся?
– Не стану отрицать, Грейнджер, вы правы.
Каролина поспешно отвернулась к окну.
– Не сочтите меня бестактным, – нерешительно произнес Грейнджер, – но… мне бы хотелось понять, почему Ринк уехал.
Каролина секунду молчала, но затем все же ответила:
– Вы всегда были мне другом, Грейнджер. Я знаю, что, когда Роско на мне женился, вы были поражены, однако с самого начала не стали демонстрировать свое мнение, и относились ко мне с неизменным уважением. Я давно хочу искренне поблагодарить вас за это… Спасибо! И поэтому я вам признаюсь, что у нас с Ринком возникли трения… настолько серьезные, что он не счел возможным дольше здесь оставаться.
– Все дело в его отце, не так ли?
– Да. Главным образом, все дело в том, что я была его женой.
– Ринк – гордый парень.
– О, да, – Каролина подняла глаза на адвоката и тихо добавила:
– Хотя мы с Роско в определенном смысле не были… настоящими мужем и женой.
– Об этом я тоже догадывался.
Она грустно рассмеялась:
– Боже, вот это сюрприз! А я-то считала, что это вас шокирует, заинтригует или… рассмешит. Согласитесь, Грейнджер, ситуация несколько необычная.
– Напротив, я даже испытываю какое-то злорадство. Роско вас не стоил, Каролина. Я всегда так считал.
– Роско причинил людям много зла. Особенно Ринку. Раньше я и не подозревала об этом.
– А я знал это давно.
– Вы знали о его кознях?
– Гораздо больше, чем вы можете предположить.
– Но тогда почему вы столько лет были его другом?
– Не другом, а адвокатом. Друзей у Роско не было. Он в них не нуждался. Ну а я… я не порывал с ним в основном потому, что без меня он пустился бы вразнос. А я его хоть как-то сдерживал. Правда, и натерпелся я от него!
Каролина стиснула виски руками.
– Грейнджер, но вы-то знаете, Роско недостоин этой награды. Он не заслуживал и ваших жертв, и вашей преданности.
– Так же, как и вашей, Каролина. Позвольте все же дать вам один совет.
– Я вас слушаю.
– Не отказывайтесь от этой награды, Каролина, примите ее.
– Даже если я считаю, что он ее не заслужил?!
– Не разочаровывайте людей. Им нужны знаменитости, нужны образцы для подражания. Дайте городу его кумира. Пусть хотя бы на час Роско станет тем, кем ему следовало бы быть в действительности.
– Может, вы и правы, – задумчиво откликнулась Каролина.
Адвокат встал. Каролина поднялась вслед за ним, и они оба направились к двери.
– Значит, завтра я сообщу оргкомитету фестиваля, что вы согласны принять награду Роско?
Каролина кивнула и, поколебавшись, спросила:
– Грейнджер, скажите мне, имею ли я право переписать имение на другое лицо?
Вот когда она его шокировала!
– Вы что, решили продать Укромный уголок?
– Нет, я хочу его подарить.
Грейнджер увидел в глазах Каролины решимость и предпочел воздержаться от дальнейших расспросов.
– Укромный уголок – ваша собственность, и вы вольны распоряжаться им по своему усмотрению. В завещании оговорено только, что Лауре Джейн должно быть позволено жить там до конца ее дней.
– Понятно. Что ж, это условие не будет нарушено.
– В таком случае вы сможете передать поместье другому лицу. Если, конечно, не передумаете.
Она задумчиво кивнула и поинтересовалась:
– Когда начнется фестиваль?
– Через месяц. Он назначен на третью неделю октября. – Грейнджер открыл дверь. – Да! Еще в оргкомитете просили дать адрес Ринка. Судя по всему, его тоже намерены пригласить и хотят заблаговременно уведомить об этом.
Каролина поспешно отвела глаза.
– Вы не могли бы подготовить к началу октября договор дарения?
Грейнджер улыбнулся, глядя на нее с понимающей улыбкой.
– Ей-Богу, если б я не знал, что Ланкастеры всегда добиваются своего и с ними тягаться бесполезно, я бы сам в вас влюбился, Каролина!
– Эй, вы!
Каролина остановилась как вкопанная и, прижимая к груди огромный пакет с продуктами, изумленно воззрилась на девочку, которая так грубо ее окликнула.
– Ты ко мне обращаешься?
– А к кому ж еще? Вы ведь миссис Ланкастер, да?
Девочке было не больше двенадцати лет, но она уже красилась вовсю. Ярко-розовые тени на веках, ресницы густо подведены синей тушью, губы накрашены белой помадой. Темные волосы стояли торчком. Одно ухо было проколото в трех местах, и в каждую дырку вдета маленькая сережка, в во втором ухе красовалась большая сверкающая звезда.
Одета девчушка была чудовищно: зеленая мини-юбка, оранжевые лосины. На белом свитере был вышит большой красный рот, из которого нахально высовывался язык. Казалось, девочка собралась участвовать в каком-то безумном спектакле. Господи, как это только родители позволяют своему ребенку разгуливать по улицам в таком виде?!
– Откуда ты меня знаешь? – спросила Каролина.
– Я хорошо знаю мистера Ланкастера. Ринка Ланкастера. Меня зовут Алиса.
Вот это да! Значит, это дочь Мерили! Та самая, которую так любил Ринк и которую с ним разлучили!
– Как поживаешь, Алиса?
– Нормально. А это вы вышли замуж за папашу Ринка, да?
– Да. Но недавно мой муж умер.
– Ага, это всем хорошо известно. А я как-то видела вас с Ринком в кафе «Марта».
– Вот как? Но почему ты не подошла, не заговорила с Ринком?
Девочка гордо вскинула голову.
– Не захотела. Да и чего подходить? Он меня и не помнит, наверно.
Каролина покосилась на спутниц девочки, таких же самоуверенных и нелепых, как Алиса. Правда, она тут же устыдилась своих мыслей, вспомнив, что и о ней в свое время судили предвзято – только по ее внешнему виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23