По его словам, работа поможет ему залечить раны, ну а кроме того, у него есть долг перед обществом. Система уголовного суда и так перегружена, и он не позволит своим личным переживаниям увеличивать и без того тяжелое бремя, легшее на плечи его коллег.И так далее, и тому подобное. Проглотили как миленькие.Выходя из здания суда округа Чатем, он махнул на прощанье охране и сделал вид, будто ему с трудом удалось открыть тяжелую стеклянную дверь. Пусть думают, что силы почти покинули его.Зато идя через парковку, он словно летел на крыльях. Солнце висело низко. Судья заметил, какую длинную, элегантную и внушительную тень отбрасывает он на тротуар. Вдруг рядом с его тенью появилась другая, такая же длинная, элегантная и внушительная. И одновременно сзади его приветливо окликнули:— Здравствуйте, судья!Он повернулся, и в тот же момент Дункан Хэтчер крепко взял его за предплечье. Детектив улыбался, но улыбка его была какой-то ненатуральной, как у мультипликационного волка, готового проглотить Красную Шапочку.— Как поживаете, ваша честь?— Спасибо, все хорошо. Насколько это возможно в такой ситуации.— Когда похороны?— Учитывая обстоятельства, я решил воздержаться от стандартной церемонии. Похороны будут закрытыми.— Тело кремируют?— Детектив, я тронут вашей заботой, но повторяю — это частное дело.Хищная улыбка исчезла с лица Дункана.— Садитесь в машину.Во время их разговора Хэтчер почти силой тащил судью к его «Лексусу». Двигатель уже был запущен, а возле открытой дверцы их поджидала детектив Боуэн:— Добрый вечер, судья.— Вы взломали мою машину?— Это теперь входит в обязанности полиции, — сказала она. — Мы развозим по домам особо важных клиентов по окончании тяжелого рабочего дня.— Спецуслуга для судьи, готового засадить в тюрьму полицейского и отпустить преступника на свободу.Като попытался высвободить руку, заранее зная, что ничего не получится. Он оглянулся, желая позвать на помощь, но, кроме них, на парковке не было ни души.— Отпустите меня!— Как только сядете в машину.— Хэтчер, вы мне за это заплатите своей должностью!— Может быть. Очень может быть. Но до этого я прилюдно и в полный голос исполню печальную балладу о связях покойной миссис Лэрд с профессиональным преступником Робертом Савичем.До сих пор эти подробности были неизвестны прессе. Судья хотел сохранить их в тайне. Он перестал вырываться.— Ага, — сказал Хэтчер. — Я вижу, эта мелодия вам знакома. Садитесь в машину, или я вам руку сломаю и, поверьте мне, сделаю это с огромным удовольствием. — Взгляд Хэтчера говорил, что он не шутит. Детектив Диди Боуэн явно восприняла его угрозу всерьез. Она встревоженно и немного испуганно взглянула на своего напарника.— За это вы отправитесь в тюрьму! — Несмотря на протесты, Като сел на заднее сиденье своего автомобиля. Хэтчер сел рядом, детектив Боуэн заняла место водителя, старательно пристегнула ремень и выехала с парковки.Увидев, куда они направляются, судья не понял — радоваться ему или плакать. Он ожидал, что его повезут домой или в полицию, но машина поехала к реке.Через несколько кварталов, напичканных модными ресторанами и магазинами Маркет-сквер, начинались обшарпанные промышленные здания, склады, обанкротившиеся фабрики. Почти все они были пусты и заброшены. Бульвары сменились разбитыми улочками, по обеим сторонам которых тянулись сетчатые заборы с колючей проволокой поверху. Машина запрыгала, переезжая через рельсы.Слева высился мост Талмадж, за ним виднелось здание Управления порта Джорджии. Като знал, что у его ворот дежурит вооруженная охрана, но на таком расстоянии они бы ничем не смогли ему помочь.Все молчали. Наконец Хэтчер сказал:— Приехали.Детектив Боуэн остановила машину на обочине, но двигатель не заглушила:Судья оглянулся по сторонам, затем повернулся к Хэтчеру.— Очень впечатляюще.— Вы так думаете?— Пустынный, угрюмый район. Можно большого страху нагнать.Судья чувствовал не столько страх, сколько раздражение. Несмотря на угрозы, Хэтчер не причинит ему вреда. Да как он посмел силой привезти судью Като Лэрда в эти трущобы? Детектив был не только наглец, но еще и дурак.В любом случае пора разоблачать секреты. Он многозначительно улыбнулся Хэтчеру:— Расскажите мне. Я изнываю от любопытства. Вы успели переспать с моей женой? Или только хотели?Забавно было смотреть, как напряглось и посуровело лицо детектива. Судья тихо рассмеялся.— Детектив Хэтчер, не казните себя слишком сильно. Элиза действовала так почти на любого мужчину, который ей встречался. Даже такой выдающийся слуга закона, как вы, не мог устоять перед ее прелестями. Не вы один. И вы вовсе не такой крепкий, каким притворяетесь.Он не заметил, как все случилось. Движение Хэтчера было так стремительно, что судья понял, что произошло, только когда ослепляющая боль скрутила ему пах. Судья закричал.— Так достаточно? — спросил Хэтчер, безжалостно выворачивая кулак, в котором он изо всех сил стиснул мошонку судьи.Как судья ни крепился, от боли у него на глазах выступили слезы, и он был готов заскулить.— Позвольте рассказать вам, судья, что именно делает меня таким крепким и единственным в своем роде, — прошептал Хэтчер. Он наклонился к судье так низко, что тот чувствовал на лице его горячее, разъяренное дыхание. — Я тот парень, который прямо сейчас оторвет вам яйца, если вы не согласитесь с нами сотрудничать.Издалека, сквозь красную муть боли, он услышал голос детектива Боуэн:— Дункан, перестань…— Заткнись, Диди! — рявкнул тот. — Я сказал тебе, что разберусь с ним по-своему!— Но ты не можешь…— Могу. Еще как. — Он сжал кулак еще сильнее и снова крутанул.— Что тебе нужно? — Като не узнал в этом блеянии собственного голоса.Хэтчер медленно разжал кулак и убрал руку.— Слушай внимательно, судья, и ничего не упускай!Като попытался дышать ровно, надеясь, что тогда боль пройдет быстрее. Он бросил взгляд на переднее сиденье. Детектив Боуэн смотрела на них с нескрываемой тревогой. И хотя ей не нравилось происходящее, она не собиралась вмешиваться.— Мы думаем, что ты замешан в грязных делишках.— Что? — Судья быстро оглянулся на Хэтчера. Слишком быстро, понял он по улыбке, появившейся на лице детектива.— Мы знаем это наверняка. Нам неизвестна лишь степень твоего участия в преступных сделках. И знаешь, мне на это наплевать.Като, к тому моменту совладавший со своим дыханием, теперь и вовсе его затаил.— Против тебя у меня нет доказательств, — сказал Хэтчер. — Зато я наконец нашел кое-что против Савича. А он-то мне и нужен по-настоящему.Судья посмотрел на Диди, потом снова на Хэтчера:— Мы все хотели бы посадить Савича.— Рад это слышать, судья. Потому что завтра ему предъявят обвинение в убийстве Наполи.— Мейера Наполи? — Судья сам удивился, насколько искренне прозвучал его голос.— Ах да, забыл вам рассказать, — сказал Хэтчер. — У нас есть свидетель, который видел, как Савич застрелил Наполи на мосту Талмадж.— Вы это серьезно? — спросил судья у Хетчера. Потом взглянул на Диди — не шутит ли ее напарник?— Абсолютно серьезно, судья, — сказала она. — Свидетель также видел, как Наполи столкнул миссис Лэрд с моста в реку.— Значит, Элиза не… не бросилась в реку сама? Не покончила с собой?— Как видите, нет, — сказала Диди.Он опустил голову и подбавил в голос хрипотцы, чтобы прозвучало естественнее:— Я рад… рад, что узнал это.— Савич приехал сразу после того, как Наполи исполнил заказанное ему грязное дело, — продолжила Диди. — Очевидно, Наполи шантажировал Савича снимками, на которых он запечатлен с миссис Лэрд. Так же, как он шантажировал ее и пытался шантажировать вас. Савич убил его.— Так что завтра, когда этого сукиного сына приведут к вам в зал предъявлять обвинение, — сказал Хэтчер, — лучше без шуток. Это слушание должно задать тон всему судебному разбирательству по делу об убийстве. В противном случае мы постараемся выяснить, почему этого не случилось.— Я не понимаю, отчего вы сочли необходимым устроить подобный… — он кивнул на мрачный пейзаж за окнами автомобиля, — не знаю, как назвать.— Потому, что я хотел дать вам понять: я устал от этих юридических уверток — а точнее, от вас, — сказал Хэтчер. — В прошлый раз, когда мы привели к вам Савича, вы его отпустили.— Я был введен в заблуждение…— Оставьте, ваша честь. Но запомните ту убежденность, которая сейчас прозвучала в вашем голосе. Очень хорошо. Очень: по-судейски. Завтра вы предъявите Савичу обвинение, его отправят в изолятор и не выпустят до самого суда. Вы сумеете провести слушание таким образом, чтобы ни он, ни его адвокат Стэн Адамс и слова не могли вставить. Ни присяжные, ни заранее подготовленные ходатайства, ни перерывы на то, чтобы справить нужду, им не помогут. Вы меня поняли?— Никаких проблем, — мягко ответил Като.— Вообще-то одна проблема есть, — сказала Диди, бросив тревожный взгляд на Хэтчера. — Наш свидетель не самый надежный…— Надежный — и точка, — обрубил Хэтчер. Диди ничего не ответила. — У нас есть свидетель. Мы можем отправить Савича за решетку, если один-единственный раз вы поможете нам, а не этому ублюдку. И не вздумайте объявлять заседание неправомочным, даже если присяжные в зале суда будут читать газеты или смотреть спутниковое телевидение по своим мобильным телефонам. Меня удовлетворит только обвинение и приговор, которые упекут его в тюрьму до конца жизни. А если вдруг присяжные расщедрятся на смертную казнь — я плакать не буду.Судья посмотрел на Диди, потом на Хэтчера. И хотя он терпеть не мог детектива, сейчас готов был его расцеловать. Этот расшумевшийся кретин не догадывался, что поможет ему решить наболевшую проблему: порвать с Савичем, не опасаясь его мести.В последнее время он пришел к выводу, что их отношения исчерпали себя. Они принесли ему огромные деньги, больше, чем он может потратить за всю свою жизнь, — конечно, выйдя в отставку, судья очень постарается проверить справедливость этого утверждения.Хотя когда они заключали свой договор, деньги были для него не главным, его привлекала скрытность и тайна. Риск быть пойманным. Ему нравился этот бесконечный флирт с опасностью.Но все стало чересчур просто. Восторг поблек. Минусов в их отношениях накопилось столько, что никакой риск их уже не оправдывал. А попытавшись разорвать их, он подвергал свою жизнь опасности. Отношения всегда разрывал Савич, а его партнеры — никогда.Савич проведет остаток жизни в тюрьме, может быть, его даже казнят. И кто станет слушать его рассказы о продажных судьях, если вдруг он вздумает выдать Като? Любой приговоренный к смерти пытается утопить кого-либо из своих врагов. Поэтому их показания ничего не стоят, особенно если они направлены против судьи, который вынес им приговор.Изо всех сил стараясь держать себя в руках, судья поклялся:— Савич получит то, что заслужил. Я за этим прослежу.Хэтчер посмотрел ему прямо в глаза, словно хотел убедиться в его честности, затем повернулся к детективу Боуэн и удовлетворенно кивнул. Не говоря ни слова, она в три приема развернула машину и поехала обратно к зданию суда.И хотя его мошонка разрывалась от боли, Като был готов запеть в полный голос.Приемная была пуста. Кении нигде не было видно.Дверь в кабинет Савича была приоткрыта, темноту в нем рассеивала лишь маленькая настольная лампа, отбрасывавшая круг света на письменный стол. Прилизанная голова Савича склонилась над документами. Неестественная прямизна пробора казалась вырезанной скальпелем.Почувствовав чужое присутствие, он сунул руку под стол, где был спрятан пистолет. Потом поднял голову и посмотрел на своего нежданного гостя.Его блестящие глаза удивленно расширились, но он быстро овладел собой. Голубизна взгляда вновь стала непроницаемой. Именно таким многие видели его перед тем, как распрощаться со своей жизнью.— Я услышал лифт, — сказал он, — и решил, что это Кении.— Разве я похожа на Кении?Савич улыбнулся, на смуглом лице ярко блеснули белые зубы.— Твое чувство юмора ничуть не изменилось. Приятно, что смерть на него не повлияла.Элиза толкнула незапертую дверь и вошла в кабинет:— Как видишь, я жива.— Вижу. Прекрасно выглядишь, хотя прическа мне не нравится, да и наряд оставляет желать лучшего.— Кажется, ты вовсе не удивлен тем, что меня видишь, — сказала она.— Элиза, я люблю точность. Слухи о твоей смерти были обрывочны и недостоверны. Не то Наполи столкнул тебя с моста, не то ты прыгнула сама после того, как его застрелила. Много несовпадений. — Он поднял ладони. — Откуда я знал, чему можно верить?Несколько секунд они смотрели друг на друга. Наконец она сказала:— Ты не предложил мне присесть.— Прости. — Он указал ей на стул возле рабочего стола. — Видимо, я слегка потрясен. Выпьешь что-нибудь?— Нет, спасибо.Оба вели себя настороженно, никто из них не мог предсказать, чем закончится это неожиданное свидание. Только ей была известна его истинная цель.— Твой муж до сих пор в трауре? — спросил он.— Имеешь в виду, знает ли Като, что я жива? Нет.— Понятно.— Ничего тебе не понятно. Его улыбка была ослепительна.— Ты абсолютно права. Думаю, у тебя есть веские причины оставаться мертвой. Сгораю от нетерпения их узнать. Где ты была?— Последние три дня с Дунканом Хэтчером. Савич замер, потом рассмеялся:— Прелестно, до чего прелестно. Последний раз, когда мы виделись, я чуть не довел его до помешательства. Высмеял его нежную страсть к тебе. Я думал, она так и останется неутоленной. — Он приподнял бровь. — Теперь вижу, что ошибался. — Он снова расхохотался. — Я прекрасно понимаю, почему он хотел залезть к тебе под юбку. Но, убей бог, не пойму, что в нем нашла ты? Конечно, у него есть определенное природное обаяние. Широкие плечи. Квадратная челюсть. Элиза, но он такой невыносимо правильный, — почти с жалостью сказал он.Потом в его улыбке проступило что-то плотоядное.— Точнее, он был правильный. Пока не встретил тебя. Неудивительно, что он повел себя как ненормальный. Он так долго воевал в себе с похотью, а она возьми да одержи победу над его чувством долга. — Он облизал губы, как будто хотел почувствовать вкус поражения Дункана. — Элиза, скажи мне, что чувствует женщина, когда мужчина ради нее предает свои убеждения?— Дункан ничего ради меня не предавал.— Брось. С парой литров уверенности в своей правоте ему все же пришлось расстаться.— Может быть, но только на время. — Она посмотрела на стиснутые на коленях руки. — Ты нужен ему больше, чем я.Савич оперся руками на стол и нагнулся к ней:— Не понял?Она подняла голову и посмотрела на него.— Он жаждет тебя, Савич. Никто не занимает столько места в его сердце, как ты. В нем больше ни для кого и ни для чего не осталось места. Смысл его жизни в том, чтобы уничтожить тебя: неважно, каким образом.Он внимательно посмотрел на нее, потом встал и вышел из-за стола.— Да. Неважно, каким образом. Встань, Элиза.Она нерешительно встала, пытаясь понять, зачем ему это нужно.— Думаешь, меня прислал к тебе Дункан? Если бы он знал, что я здесь, он бы меня убил.— Прости мне мою подозрительность. — Он охлопал ее по бокам, потом задрал кофточку и проверил, не спрятан ли в бюстгальтере микрофон.Она холодно смотрела, как он ее ощупывает. Савич ослепительно улыбнулся, опустил кофточку и вернулся в свое рабочее кресло.— Я давно знаю, что Дункан Хэтчер мечтает о моем аресте, как другие мечтают о бабах.— И теперь у него появился способ этого добиться.— Да?— В ту ночь на мосту я убежала от Наполи…Хотя этим она уже дала ему многое понять, он ждал, когда она договорит.— Но сначала подглядела, как ты в упор застрелил его.— А! — Он откинулся в кресле. Смелое признание Элизы, казалось, ничуть его не расстроило.— Дункан взял мои свидетельские показания за основу. Он едет сюда, чтобы арестовать тебя.— Неужели?— Сейчас он угрожает Като возбудить против него дело, если тот и на этот раз тебя отпустит. А потом он поедет сюда.Не сводя с нее глаз, Савич обдумывал слова Элизы.— Предупредив меня, ты предаешь Дункана Хэтчера.— Верно.— Любовная ссора?— У нас с Дунканом разные цели. Ему нужен ты.— А что нужно тебе, сладчайшая Элиза?— Я пришла предложить тебе сделку.— Наш разговор с каждой минутой становится все увлекательнее. Я заинтригован. Какую сделку?— Если я подтвержу свои показания, тебе предъявят обвинение в убийстве.— Или?— Или я откажусь от рассказанного Дункану. Скажу, что убила Наполи в целях самозащиты, как и Троттера.— Тогда Хэтчер не поверил в самозащиту. Сейчас он тем более не поверит.— Я скажу, что именно поэтому обвинила тебя. Боялась, что он мне не поверит. В любом случае без моих свидетельских показаний Дункан не сможет причинить тебе никакого вреда. У него не останется весомых улик против тебя. Без меня он не сможет тебя поймать.Савич сидел абсолютно неподвижно, даже глаза, устремленные на нее, перестали мигать. Наконец он сказал:— Элиза, ты делаешь невозможно щедрое предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40