Заместитель рассмеялся не очень искренне.
– Кто-то пошутил с «динго», а может, в парке работает автоматика развлечений. Мы с тобой разговаривали о возможностях погранслужбы, а координатор парка подслушал и выдал игровой фантом.
Забава зорко огляделась, отмечая, что некоторые из посетите лей парка, видимые в просветы между деревьями и кустами, ведут себя возбужденно, и вызвала дежурного по отделу безопасности (рацию компьютерной связи она не снимала ни днем, ни ночью):
– Срочную связь с опером-прима дать можете?
– Индекс срочности? Он находился за пределами Системы.
– Знаю. Индекс «сто».
– Ждите.
– Ты что? – проговорил заместитель, меняясь в лице. – Кто-то просто пошутил…
– Шутками здесь не пахнет, – оборвала его Боянова. – Разве что это шутки Конструктора, он уже вошел в Систему. А мы ждем… у моря погоды…
– Соответствует. Кто старший дубль-состава?
– Баренц.
– Ярополк, это Боянова. Я только что была свидетелем необычного происшествия…
– "Призрак"? Я имею в виду голографический фантом.
– Д-да… впрочем, не совсем, «призрак» был с пси-сопровождением.
– Значит, они добрались и до Земли. Мы думали, это местное явление, связанное с близостью Конструктора. Дьявольщина!
– Кто – они?
– Никто толком не знает. Аристарх тоже.
– Савичу говорили?
– Ему лично показалось, что призрак походил на кровать.
– Что?!
– Он давно не отдыхал, а «призраки» удивительно точно угадывают желания, яркие мысленные образы.
– Может быть, это и в самом деле деятельность Конструктора? Так сказать, психологическое тестирование человечества?
– Твое предположение уже запоздало, первым его сформулировал твой «роденовский мыслитель». А сообщения множатся, как пузырьки мыльной пены. Вероятно, это действительно фортель Конструктора, недаром он разделился на две части перед появлением «привидения».
– Не пора включать «полундру»?
– Кий-Коронат предлагал, но Аристарх ответил одной фразой: не гони лошадей. Кстати, Грехов его поддержал. Знаешь, что он сказал? Пора вам наконец научиться выделять ситуации, действительно требующие максимального напряжения и организованности.
– Поняла. Конец связи.
Забава задумчиво дотронулась до первых клейких листочков на ветке тополя, глубоко вдохнула свежий весенний воздух. Апрельский лес был похож на рисунок акварелью: нежно-зеленое и туманно-серое пространство, заполненное тишиной пробуждающейся жизни, будило древнюю родовую память, воскрешая ностальгические грезы по ушедшему в прошлое миру детства. Недаром потянуло из кабинета на природу, подумала Забава, борясь с желанием полностью расслабиться хотя бы на несколько минут, пока она не одна. Грехов прав, надо научиться отличать периоды спокойного бытия от периодов бешеной гонки за острыми ощущениями. Жить в постоянном напряжении не может никто, даже интрасенс.
Она пошла по дорожке к выходу из парка, забыв, что заместитель ждет ее заключения, потом наконец расслышала, как растерянный собеседник безуспешно пытается что-то спросить, обгоняя ее и заглядывая в лицо.
– Что?.. Извини, Павел.
– Я не понял, вы серьезно о Конструкторе? Он на Земле?!
– Явление Конструктора народу… – пробормотала Боянова, очнулась окончательно, тряхнула головой. – Похоже, у «спасителей» Конструктора появился лишний повод для раздувания религиозной истерии. Не завидую безопасникам-наземникам. Помчались в Совет, Паша, все меняется.

* * *

Конструктор углубился в пространство Солнечной системы на пятьдесят миллионов километров, и Совет безопасности собрался вновь, чтобы решить его, а заодно судьбу и человечества.
Не было торжественных или выспренных речей и заявлений, не было шапкозакидательских призывов к «войне» или панических воплей о необходимости повального бегства за пределы Системы, пружина ожидания чудовищных и непредсказуемых событий сжалась до таких пределов, за которыми уже не было места суете и словословию. Это, конечно, не означало, что все участники совещания были единодушны в обсуждении единственно правильного решения, но они не предлагали и заведомо невыполнимых или откровенно спекулятивных решений, кожей ощущая присутствие чужого в своем космическом доме.
Больше всего споров разгорелось не по поводу – что делать, ясно было и так, что Конструктора необходимо остановить любой ценой еще до земной орбиты, дальше ему ходу не было, дальней шее его продвижение означало гибель основной базы человечества, гибель цивилизации, ибо вряд ли колонии у других звезд смогли бы сохранить технологический потенциал без помощи извне, – нет, основная дискуссия развернулась по вопросу, далекому от объяснений; что означают «привидения», посетившие практически каждого человека в Системе и усилившие отрицательные массовые эмоции у некоторых слоев населения Земли.
Мнения ученых, философов, глобалистов и экспертов разделились, а так как дискуссия грозила затянуться, председатель совещания предложил отложить обсуждение проблемы до появления новых данных. Решено было сохранить в Системе режим ГО, под готовить слой пространства в поясе астероидов между орбитами Юпитера и Марса в качестве «ничейной полосы» для последних Экспериментов по остановке Конструктора, если он не остановится сам, и в качестве последней меры готовить операцию «экстремум», то есть глобальную эвакуацию населения Земли и Марса, для чего срочно начать строительство станций метро на пригодных для жизни планетах ближайшего звездного окружения.
Ситуация требовала чрезвычайных мер, и к управлению ресурсами человечества был привлечен весь интеллект-потенциал цивилизации, способный в считанные часы перестроить работу всех служб и производственных сфер Земли. Но больше всего забот свалилось на голову наземной службы общественной безопасности, ответственной за здоровое психологическое и моральное состояние трудовых коллективов и каждого человека в отдельности. И если космическая безопасность точно знала свои задачи и опиралась на помощь пограничников, то наземная служба оказалась перед проблемой тушения пожара паники и остановки поднявшейся вместе с ней волной преступлений: Земля не была свободна от накипи и грязи подонков, лжецов, лентяев, эгоистов, властолюбцев, карьеристов и прочих мерзавцев, «необходимых» эволюции социума для воспроизведения широкого спектра человеческих характеров, и многие из них заранее выбрали для себя «курортные зоны» подальше от Земли, овладевая с боем станциями метро межзвездных линий. Дело осложнилось еще и появлением во всех регионах планеты сотен мистических и религиозных сект «в защиту вернувшегося Вседержителя», что умело инспирировалось пропагандистами «Общества по спасению Конструктора». В моду вошел неокреационизм – идеалистическое учение о сотворении мира Конструктором. Началось свое образное аджорнаменто {20} {20}
, только теперь в качестве «апостола-мученика» теологи вознесли не бога, а разумное сверхсущество, создавая культ нового современного бога, абсолютно не похожего на сынов Адама и Евы. Боевики этих сект не стеснялись в применении методов и приемов по обработке умов и доставляли безопасникам все больше хлопот.
Скрепя сердце, Забава Боянова осталась на Земле, изредка позволяя себе короткие сеансы связи с Железовским, жившим со своим штабом на спейсере «Клондайк» в непосредственной близости от Конструктора. Аристарх понимал ситуацию не хуже и не звал женщину на помощь в трудные моменты, хотя мог себе признаться, как ему жестоко ее недостает.
Третье явление «посла Конструктора» или К-гостя, как стали называть его фантомов, застало комиссара в столовой спейсера, где он в одиночестве поглощал не то обед, не то ужин: маринованные грибы, черепаховый суп, котлеты по-киевски, клюквенный морс.
«Призрак» объявился за столом в виде полупрозрачной медузы в рост человека, под взглядом продолжавшего жевать Аристарха начал уплотняться, трансформироваться, приобретать осмысленные формы, пока не превратился в человека, в копию Габриэля Грехова. На Железовского повеяло холодным отрезвляющим ветром властной, всепокоряющей силы, способной сломить любое сопротивление. Натиск пси-волны был жесток, но не долог: встретив сопротивление, «призрак» прекратил атаку, оставив только волнующийся фон, воспринимавшийся комиссаром как слабые всплески тоски, разочарования, надежды и любопытства.
По шуму в эфире Аристарх понял, что одновременно с его гостем появились гости и у остальных людей контингента тревожных сил. Он мог вызвать обойму усиления и попытаться захватить «посла», но, во-первых, такие попытки уже предпринимались и не привели к успеху, а во-вторых, хотелось самому разгадать этот феномен, поговорить с ним, выяснить причины появления и преследуемые цели.
Лже-Грехов напротив усмехнулся совсем по-греховски.
– Не бойтесь, я не причиню вам вреда.
– Я не боюсь.
– Вы лично – да, но многие боятся. Почему?
– Не все способны освободиться от догмата стереотипов, многое зависит от воспитания, запасов знания и культуры, да и просто от эмоционального состояния. К тому же нам некогда особенно вдаваться в анализ причин, приведших к возвращению Конструктора, потому что его возвращение – реальная угроза жизни. Если бы не это…
– А разве гостей встречают так, как встречаете вы – вытаскивая меч из ножен?
– Мы не знаем, чего он хочет, а на вопросы Он не отвечает. И мы принимаем меры необходимой обороны, не больше.
Гость снова усмехнулся, хмуро, с иронией; фигура его мерцала и плыла.
– Т-конус, например?
– Я был против строительства Т-конуса, но не потому, что эта мера превышала предел допустимой обороны, а потому, что она была экономически невыгодна и неэффективна. Хотя он, кстати, свое дело сделал.
– Неужели вы так ненавидите Конструктора, что готовы его уничтожить любой ценой, вместо того, чтобы найти приемлемую для обеих сторон альтернативу?
Железовский выпил стакан морса, отставил стакан.
– У нас нет ненависти к нему, – сказал он тихо и медленно.
– Но и любви нет, – так же тихо обронил гость. – Вы до сих пор не поняли, что он болен, травмирован, причем настолько, что вряд ли возможно полное исцеление. А равнодушие и любопытство – что вы чувствуете в лучшем случае – не панацея от болезней. И от одиночества.
– Но если вы, его посол, так хорошо понимаете ситуацию, почему же Конструктор не остановится, раз уж мы продолжаем упорствовать в заблуждении, считая, что он способен разрушить наш дом?
– Все не так просто, как вы себе представляете. – Лицо псевдо-Грехова засветилось, заколебалось, волна дрожи превратила его в плоское белое пятно, хотя голое продолжал звучать, – Вы правильно оценили наше предназначение, мы и а самом деле послы, направленные для оценки ситуации и вашего отношения к Конструктору, но представьте себе такую картину: осажденная крепость, причем крепость колоссальная, со множеством башен и строений, и в каждом из них – гарнизон защитников со своим командиром; командиры – а их много! – непрерывно шлют гонцов за пределы крепости, за подмогой; гонцы пробираются сквозь рать осаждающих, подмоги не находят, а когда возвращаются, то попадают не в те башни, не к тем командирам, которые их посылали… Вопрос: кто им поверит, чужим? Кто оценит их информацию, если у каждого командира свой образ мыслей, свое понимание вещей, свой опыт, и координация их действий пока невозможна, хотя и защищают они одну крепость?
Железовский молчал.
Гость исчез, бесшумно и неэффектно, без грома и вспышек, был – и нет его. Разве что запах остался – запах сена, хотя на самом деле это был просто след физиологического эффекта сопротивления, остающийся у людей после контакта с К-гостем. Пропал и пси-фон, ощутимо материальный, как висящий над головой камень. Аристарх, отдыхая, понаблюдал, как стол убирает посуду, потом встрепенулся и направился в свою каюту принимать душ, от неожиданного для себя напряжения он был мокрый от шеи до пяток.
– Что у других? – спросил он из каюты, переодеваясь.
– Информация обрабатывается, – ответил координатор. – Время посещения колеблется от нескольких секунд до двух минут, диалоги можно предварительно свести к трем смысловым группам: отношения людей между собой, их отношение к Конструктору и прогноз последствий остановки Конструктора в «ничейной по лосе».
– Субъект контакта у всех одинаковый или снова Конструктор использовал личные эмоции каждого?
– В большинстве своем это реализации свежих воспоминаний о конкретном человеке.
Железовский кивнул сам себе: перед посещением нежданного гостя он думал о Грехове.
– Где проконсул?
– Его «пакмак» в зоне риска не наблюдается.
– То есть? – удивился Аристарх.
– Возле Конструктора его нет.
– Ушел в систему? Пришвартовался к базовой погранзаставе? Где он?
– Информации не имею. В мою задачу наблюдение за Греховым не входило.
– Дела-а! – Железовский покачал головой. – Объявите розыск, понадобится – подключите «синхро» спас-службы, в том чис ле и земную. Что слышно о К-мигрантах?
– Два когга вертятся в зоне, ведем наблюдение. По-видимому, они тоже пытаются вступить в контакт с Конструктором. Спейсер «Афанеор» с их командой тоже кружит неподалеку в режиме «инкогнито», изредка отмечаем его «следы».
– Два конвоя с юго-запада {21} {21}
, – вмешался в пси-разговор доклад пограничника-наблюдателя; доносились и другие сообщения и пере говоры, но тихо, на пределе слышимости, создавая пульсирующий фон живого эфира.
– Каковы прогнозы на сутки?
– Через час Конструктор вплотную подойдет к системе Нептуна, но уже и теперь заметны изменения орбит его дальних спутников, – Мартин подумал и добавил на всякий случай. – Все население базовых станций и погранпостов эвакуировано.
– Хорошо, – буркнул Железовский. – Предупредите дежурных, я готов к смене. Я просил найти кобру пограслужбы Демина.
– Ждет в зале десанта.
– Пусть готовится к дежурству, включите его в оперативную связь.
– Наблюдаю очередь роидов – двадцать одну штуку с юго-запада, – доложил наблюдатель.
– Савича на связь.
Лидер исследователей отозвался почти тотчас же:
– На приеме.
– Как вы объясните маневры чужан? Я имею в виду их «пулеметные очереди» по Конструктору.
– Мы проверили две таких «очереди», дистанционно, внутри кораблей находятся только мертвые чужане, нет ни одного живого. Может быть, они используют Конструктора в качестве экологически чистого кладбища?
– Это шутка?
– Отнюдь, одна из гипотез. Есть и другая: роиды транспортируют Конструктору еду, «консервы», так сказать, ведь мертвый роид по сути – область пространства с иными свойствами, метрикой, энергозапасом.
– А почему Конструктор «очереди» пропускает, а конвои нет?
– Конвои – это дело рук «серых призраков», они могут чего-то не учитывать или же у них иные задачи.
– Благодарю за разъяснения, – с иронией сказал Железовский. – Почему до сих пор нет доклада о разгадке тайны свободного передвижения К-мигрантов по системе «привязанного» метро?
– Проблема не решена.
– Прошу принять все меры в соответствии с тревожной ситуацией. – Железовский вызвал отсчет времени: его дежурство начина лось через четверть часа. – Вы поняли?
– Да, – ответил Савич, не считая нужным оправдываться.
– Конец связи.
В дежурном зале комиссар появился собранным и готовым к любым неприятным событиям, привычно настроив себя на режим дли тельного нервного напряжения.
Хакан Рооб – он бы оператором-прима – встал молча, похлопал комиссара по плечу и вышел. Его напарник – осоловелый заместитель Баренца, тоже уступил место Демину без обычной шутливой пикировки, устав до полного изнеможения, – столько энергии и сил отнимал у людей четырехчасовой сеанс непрерывного стресса.
– Третий угол квалитета? – спросил Железовский, подмигнул Демину, смущенному тем, что попал сюда по выбору комиссара.
– Проконсул Ольбор Шелланнер, – ответил Мартин. – Вызвать?
– Пока не надо. Передайте приказ: всему личному составу погранфлота, безопасности и погранвахт в «ничейной полосе» на деть «бумеранги».
– Приказ принял.
– К-мигранты? – осведомился Демин. – Думаете, могут показать зубы?
– Вполне.
– Прямая информация?
– Предчувствия.
Больше они не разговаривали, застыв в кокон-креслах каждый наедине со своими эмоциями, но связанные общей атмосферой беспокойства, тревожного ожидания, а также компьютерной базой огромной сложности и быстродействия.
Железовский переключил зрение на прямой прием видеопередач, закольцованных в колоссальной системе службы наблюдения за пространством, и как бы сам превратился в эту систему. Он ощутил себя одновременно в сотне мест: за орбитой Плутона, на Меркурии, в поясе астероидов, на спутниках Юпитера, на лунах Сатурна, на Земле, в пустом пространстве над полюсами эклиптики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14