Ваш телефон. Записал, ждите.
Приехал пораньше, поставил машину подальше и правильно сделал. Прогулялся к институту.
Панька явился, конечно, не один. Держа дистанцию, впереди и позади шли так называемые помощники, Витя и Сева, два шкафа, оформленные в отделе кадров как лаборанты с незаконченным средним образованием. Любовники и шестерки.
Позвонил ему.
- Ну что, это я, от Вахи, ты готов?
Он ответил:
- Тут со мной вызвались поехать мои студенты.
- А я один. Пусть остаются на месте, подходите ко мне. Я на углу, у светофора, за кустами стою.
Постепенно темнело.
Панька подошел, посмотрел на Валеру и сказал:
- Да, вы человек Вахи, я вас видел. В бане мы были вместе. Очень приятные воспоминания (он мимолетно смазал горячей ладошкой Валеру по руке. Брр.). Так. Ну, где машина?
Он все осмотрел детально, влез внутрь. Пыхтя, отдал деньги. Двадцать шесть пачек. Старые, ношеные, настоящие доллары.
- Че старые-то?
- Уж какие были. Я не банк. И так все подмел.
Врет.
Номер Один отдал ему ключи. Пульт оставил себе. Вышел, нагруженный двумя сумками.
Панька сразу тронул, лицо у него было радостное, и подобрал своих малышей по дороге. Свернул к институту.
Номер Один тут же позвонил хозяевам машины.
- Вот адрес. Ваш пульт и сумки лежат за табачным киоском рядом с институтом, в траве слева, прямо у стены. Все, жду.
Спустя десять минут приехали три машины, люди в камуфляже ощупали землю, нашли только пульт, поехали к институту. Оттуда через паузу понеслись характерные звуки атаки. Глухо хлопнуло несколько раз. Бьют по замкам. Разумеется, им никто не открыл железные ворота гаражей, там имеется глазок, Витя и Сева были на стреме. Но раздался небольшой взрыв. Видимо, снесли ворота. Затем послышались выстрелы. Скорее всего, были задеты интересы большого военного комплекса. И зачем им оставлять свидетелей своего позора, когда у такой фирмы увели автомобиль?
Спустя еще пятнадцать минут на улицу выехали четыре машины, в центре кортежа красовался мерс.
Пошел посмотреть.
Все трое в разных позах лежали в гараже. Панька и его купидоны, бедные, безмозглые и безработные спортсмены. И один охранник, тоже из их банды.
Брезгливо вынул у Паньки ключи, обшарил все карманы, ничего.
И тут раздались чьи-то шаги. Так. Застанут рядом с трупами. Бежать.
Огляделся, мимолетно взглянул на дверцу рядом с воротами. На ней нарисовалась бумажка "М-психоз 23:50-23:55". Преодолел желание прыгнуть туда. Взглянул на часы. Ровно 23:50, надо же!
- В чем дело?- испуганное восклицание.- Что это вообще за базар? Что вы тут делаете?
То и делаем. Это на пороге стоял, на тебе, дежурный по институту, лаборант со второго этажа Костя. Молодой отец после университета. Он услышал выстрелы, взрывы и зачем-то спустился посмотреть.
Номер Один отчетливо сказал, отвернувшись:
- Через по... через полчаса вызовешь милицию и пожарных, ясно? И молчи, если хочешь жить, Костя. Скажешь, что были люди в черных масках на трех машинах, взорвали ворота гаражей. Что тут перебивали номера на краденых машинах. А ты выбежал, испугался и спрятался вон там, за будкой. И иди туда, ясно? Прямо сейчас.
Костя, пожав плечами, пискляво ответил:
- Ура.
И исчез, умный, интеллигентный мальчик.
Номер Один панькинским ключом открыл дверь, поднялся к директору в кабинет, нашел на кольце еще ключ от сейфа, там у этого была заначка, бутылка французского коньяку (спрячем в карман), хлыст (ага), баночка с какой-то мазью, спрей "интим" и куча бумаг.
Все свалил на пол, выгреб туда же содержимое ящиков стола и вытряс те немудреные подарочные книжки, которые стояли на полках. Порхнуло несколько пятисотенных евро. Так.
Поджег зажигалкой кучу. Горело неохотно, но потом занялось хорошо. Где-то тут горит и его собственная расписка. Пошуровал, распушил листы. Вспыхнуло.
Открыл окно и выкинул вон по частям компьютер, монитор так хрястнул об асфальт, что удовольствие доставил огромное! Позвонил 01. А то загорятся архивы, библиотека, жалко.
Хотя вряд ли Панька стал бы заносить в компьютер все долговые расписки.
Заботливо кинул в огонь и дискеты со стола.
Посмотрев, хорошо ли горит (костер поднимался уже на полметра от пола), Номер Один неторопливо ушел, взяв сумки.
И не было у него места, где преклонить голову, посчитать прибыль.
Двадцать пять от этого... И толстое портмоне от того, от генерала... И его водителя большой пустой кошелек.
глава 8. Родной дом и последствия
Он набрал номер.
- Алло,- солидно сказал в трубку Номер Один.- Это Анна Влади... владимировна? Это Валера, знакомый вашего мужа. Он велел передать вам свой паспорт и деньги. Все в порядке, он сказал, что вы ничего уже не должны и квартиру не отберут. Так я зайду?
Она наконец откликнулась:
- Да?
Робкий такой, тонкий голос. У нее всегда такие интонации, когда она против. Несогласна и недовольна.
- Я могу к вам заехать?
Тоненьким голосом:
- О. Разумеется... Только уже поздно. Мы с Алешей спим.
Да не спишь ты ни фига! Раньше двух не ложишься! Все сидишь редактируешь чужие докторские. За копейки.
- Ну я на ми... на минуту. Отдам и уйду. Он очень просил оставить деньги, боится, что опять что-то произойдет.
- Странно как-то... Так говорил? Ну я не знаю... мне ничего не нужно. Раз квартира остается... Мы ничего, мы проживем. (Специально тоненьким голоком). Передайте ему, я устроюсь на работу в дом инвалидов, нас с Алешей возьмут...
Проскок! Я видел уже этот дом инвалидов и Алешу в койке.
Еще новости! В дом инвалидов Алешу! Такого умного пацана! А сама будешь дома ночевать?
- А квартиру сдадим... Так и скажите. Ему некуда возвращаться.
- В дальнейшем в хорошу... в хорошую погоду,- сказал Номер Один свою обычную фразу.
Она насторожилась. Но тут послышался ясный, тонкий голосок.
- Нет, засыпай, Алеша, это не папа,- ответила этому голосу жена.
- Короче, я еду. Адрес мне ваш муж дал.
И он положил трубку.
Все внутри кипело. Алеша не спит в двенадцать ночи! А мне некуда возвращаться! Что же это за баба!
Довольно быстро для такого гиблого места Номер Один поймал машину и поехал домой.
Когда он позвонил в дверь, жена открыла ему дверь только на ширину цепочки.
- Извините, мы спим,- сказала она. Умная женщина, однако!
- Тут две сумки еще. Они не пролезут, вы что.
Он показал новенькие, туго набитые сумки.
- Пока что возьмите паспорт.
- А зачем мне его паспорт? Как же он без него?
Она начала что-то понимать.
- Он жив?
- Я не в ку-курсе,- ответил Валера.- Мне он велел передать, сказал перед смертью...
Она сразу залилась слезами там, за цепочкой. Наконец открыла, взяла в руки его паспорт, посмотрела на фотографию и быстро пошла на кухню, плечи ее тряслись от беззвучного плача.
- Мам, папочка приехал?- спросонья запищал Алешка.
- Нет, нет, спи, нет.
Она пошла к Алеше, а Валера у порога снял ботинки, надеть свои тапки не посмел, остался в новых американских носках не без гордости, и сразу сунулся в ванную вымыть руки. Но что-то было необычное там, под вешалкой.
Все было как заведено кроме того что в прихожей. В ванной висело бельишко. Пахло детским мыльцем. Все чисто вымыто. Анюта молодец. Перебрался на кухню с сумками, по дороге отметив, что да, вот оно: под вешалкой стоят чьи-то новые мужские тапочки, большого размера причем. Тут вошла жена. Вяло, сопливо предложила:
- Чаю хотите?
- Хочу.
Поставила чайник. Села. Тоненькие руки, большие глаза, челка. И дать-то тебе можно восемнадцать лет. Только истощенная, как узница какая-то. Старый халатик. Тапочки с дыркой на большом пальце. Тонкий розовый ноготок поблескивает. Он всегда ей сам стриг ногти на ногах с того времени, когда она ходила Алешкой и не могла наклоняться. Волосы золотые собраны в пучочек. Красит волосы дешевым аптечным гидроперитом. Нет денег в этом доме. Нет денег.
Сначала вытащил пакет с деньгами, все двадцать шесть тысяч. Положил на холодильник.
- Муж ваш сказал, что это вам на какое-то время хватит.
Выставил бутылку коньяка.
Она не пошевелилась. Горел огонек под чайником.
Тихо, тепло. Чьи же это тапочки? Для меня купила. Нет!
Стал распаковывать сумку. Эт-то еще что! Пакеты... Господи, из сексшопа искусственный член!
- Ой, нет, это мое.
Дальше было тонкое красное белье, четыре упаковки.
- Это вам. Протянул.
- Это, вероятно, тоже не мне. Она усмотрела размер.
- Ну продадите, все же дорогое...
- Это он не мне покупал. Кому-то побольше меня.
Потом шли колготки, черные кружевные, сетчатые, но тоже все оказалось большого размера. Кого он там себе завел, этот генерал? Слоних каких-то.
- Ну все понятно, больше не надо смотреть,- сказала она задумчиво, глаза в разные стороны от обиды.
- Я вам все это оставлю, мне зачем.
Она смотрела куда-то в пол. Вот идиот! Не мог поглядеть содержимое сумок там, на лестнице!
- Вообще это не он покупал. Я вам честно признаюсь. Это я купил своей жене, но я же вас не знаю, и решил вам все подарить, потому что мужа вашего убили.
- Знаете, не надо обманывать. Его не убили. Не верю. Вы эти вещи видите в первый раз. И деньги заберите.
Вот, это вся его Анюта, она такая. Нет других на свете. Таких маленьких, упрямых. Кого-то она уже принимает.
Он стал мычать какую-то мелодию. Сонный, довольный голосок:
- Папа?
- Нет, спи, Алеша.
Ушла. Алешка узнал его интонации. Вернулась, стала у притолоки:
- Ну что, извините, мы будем ложиться спать. Я вас провожу.
Ждет кого-то, б.
- Дело в чем,- замельтешил Валера,- у меня поезд утром... Я бы здесь на кухне... Переспал бы... Кинешь мне какое-нибудь старое пальто.
- Старого пальто уже нет. А вы можете снять комнату в любой гостинице и подвинула в его сторону пакет с долларами.- Я не возьму.
Точно кто-то у нее есть! Кто-то с бабками! Спонсор.
- Ну хоть на со... сохранение. Я потом приеду.
- Вот уж это нет. Больше я вас сюда не приглашаю. Муж будет недоволен.
Какой муж?
Во дает баба, ДДП. Дощечка два прыща. Да кто на тебя позарится! Мослы!
Кто-то у нее бывает, ночует. Алешу надо спросить. Алеша не соврет. Или тот приходит по ночам? Надевает свои тапочки!
- Нет, женщина, я посижу тут до утра. Вот так, женщина.
Стала водить головой, ошарашенно глядя по сторонам. Закусила губу. Сейчас шарахнет сковородкой.
Нет, подняла трубку телефона. Набирает... милицию!
- Да ты что, охре-охренела?
Вырвал у нее телефон. Хотял грянуть им об пол, но побоялся, что Алешка проснется.
Сердце стучало. Милицию! С такими деньгами вызывать!
Спонсор у тебя?
Он протянул руку и положил ей на бедро. Куриная косточка. Незнакомая бабья мякоть.
Вот! Наконец!
Быстро дернул свою молнию.
Анюта вцепилась пальцами в его руку, оглянулась, побледнела, выкатив глаза по собачьи, в разные стороны. Боится, что Алешка проснется. Забормотала "ну что вы, Господи, ну что вы". Он понял, что кричать она не будет. Ах ты тварь! Ты у меня крикнешь! Водишь? Водишь к себе?
Отправил ее одним махом на пол. Она сложилась у его ног в узел, защищая руками почему-то голову, и бормотала "Господи, что с вами".
Все было в порядке с Джоном Стейнбеком.
Там, на полу у нее началась другая песня: "Не убивайте, оставьте меня в живых, он умрет без меня, отца у нас нет".
Бормотала.
Отца, видите ли, нет! Есть! Валера поднял ее голову за волосы. Вцепилась своими палочками в его руки, шептала "отпусти, сволочь, отпусти". А чтобы ты знала свое место!
Так кошки выглядят, если взять их за шкирку. Рот растянут, глаза враскосяк.
Она висела на своих волосах, пытаясь отцепить его руку. Не плакала, бормотала одно и то же: "Не убивай меня, гадина, ребенок погибнет".
Как это не убивай. Как это гадина.
Освободил Джона Стейнбека.
Сначала ты мне сделаешь... вот бери! Взять! А потом придушу. Отворачиваешь морду? Ударил ее лицом о свое поднятое колено. Ухнула. А вот это не надо, кровь пошла у нее из носу. Это мне не нравится. Еще раз о поднятое колено.
И вдруг раздался дикий визг, от которого у Валеры зашевелились волосы на голове. Он даже отпустил бабу. Он терпеть ненавидел, когда эти короеды выступают, дети так называемые. Валера тронулся это дело придушить. Этот ор, дикий вой, непрерывный как сирена, тонкий визг раздавленной собаки.
Но он не мог сделать ни шагу. В его ноги крепко, как железные крючья, вцепились ее руки. Она поняла, что сейчас будет, и повисла на его ногах как тяжелая, окостенелая масса, которую он пинал, но увязал как в болоте. Как будто ноги полотенцем стянули на х. Но все-таки двигались они оба к двери, к этому дикому вою, сводящему с ума визгу, который шел из дальней комнаты.
Номер Один запыхался. Дикий вой, режущий уши, как на последнем издыхании, продолжался. Надо было как-то с этим кончать, придавить, вогнать обратно в глотку, для чего и существует нож. Один мах и все! Оставил ее горло и полез в ящик стола. Она прижалась спиной к столу, но ноги его не отпустила.
Тут короед замолчал. Но это он набрал воздуху. Ви-и-изг!
Тонкие, вязкие как жвачка руки залепили ему конечности, лбом она прижалась к его коленям. Кровь к крови. Давила, скрывала лицо, рот. Кусала сквозь брюки ногу! Как зверюга!
Все у него съежилось, на полшестого повисло.
Валера тянулся к ящику с ножами. Одна рука ее за волосы, другая тянется. Сейчас у нее съедет скальп.
Чувство было как во сне - бегу, но не двигаюсь. Стал отлеплять бабу, молотя кулаком по ее спине, по голове, по худым костям, по цыплячьему мясу!
Она молчала и не отцеплялась. Оказывается, она охватила локтем и ножку стола, а тот заклинило между холодильником и стиральной машиной. Каждый сантиметр в этой кухне на счету! Все мерили рулеткой! Надо, таким образом, выдвинуть стол. Он выдвинулся со скрежетом, но не прошел между плитой и стиралкой.
Этот замолчал. Сейчас опять!
В тишине он услышал ее хрип, как ножом по стеклу. Она тихо скрежетала, щопотом: "Убей его сначала, его сначала! Ради Бога!"
От удивления он кашлянул. Как убей его? Сына моего?
- Папа!- визгнул голос Алешки.
И тут из дальней комнаты раздался довольно сильный, какой-то неживой удар, как будто что-то неподвижное рухнуло. Потом глухой, длинный стон. Потом молчание - и тихий, безнадежный детский плач, все кончено. Это плакал наш Алешенька! Маленький калека упал с кровати!
- Папа,- плакал, захлебываясь, Алешенька,- папа, папочка. Я упав...
Все нутро рванулось в ту комнату. Да отвяжись ты, падла! Поднять, обнять, утереть слезки, не плачь, папа тут. Отстань! Отпустил ее волосы. Все!
Снизу раздался ее неожиданно громкий, хриплый голос:
- Алеша? Ты что?
Цепкие плети, державшие как спрут его ноги, отпали.
Жена из-под его ног на четвереньках поползла в сторону двери. Кровь на полу.
Отодвинулся, застегнулся.
Шатаясь, встала и пошла, трогая пальцами, очень осторожно, волосы и утирая лицо. Руки ее в крови. Мое колено мокрое от крови. Укусила, что ли? Больно же колено!
А, это ее кровь.
Она ушла в ванну. Он привел себя в порядок и, скрываясь, выглянул из-за притолоки.
Там, на пороге дальней комнатки, стоял на четвереньках его сын. Он дрожал. Он даже переставил руку культяпочкой и попытался подвинуться еще на шаг. Один мизинец отставлен. Единственный, который шевелится. Голова опущена. Подвинулся, трясясь. Пополз!
Жена из ванной говорила громко и хрипло:
- Ну молодец, Алешенька! Ну давай, иди! Иди ко мне.
А парень, как заведенный, твердил "папа".
Вышла из ванной, не глядя в сторону Валеры, умытая, в халате, накинув на больную голову полотенце. Ноги-то все равно в крови, вот дура! Алешка увидит!
- А это я тушь красную на себя пролила,- поглядев туда, куда смотрел Номер Один, бодро, не своим голосом начала объясняться Анюта. Что-то еще говорила утешительное, нежное там, в комнате.
Почему-то подхватив с холодильника пакет с деньгами, и, от позора, сумки, Номер Один выметнулся на улицу.
Он трясся так же как его сын.
Куда теперь, встал вопрос. У меня нет дома.
Позвонил одной Верке. Телефон знал наизусть, звонено было-перезвонено. Квартирка рядом с институтом.
Которая в библиотеке всегда ему так радостно улыбалась и давала домой книги из читального зала. Редкие издания! Верка с диван-кроватью. Называй меня теперь Верба. Нет, ты Даная. Можно было прийти даже ночью. Без проблем.
- Хал-ло! (она так всегда, как бы по-английски).
Забормотал как-то криво, прокашливаясь, глотая слова, что я сам от такого-то, его друг, сам из города Н., а поезд только завтра. Просьба будет большая, я заплачу сколько скажешь. Постелить на кухне. Привет от него вам, Верба.
Ее мать говорила ласково "мандинка ты". Вера со смехом рассказывала. У нее кухня довольно большая. Диванчик стоит для гостей.
- Да?- сказала эта Верба, помолчав, простым и грубым голосом.- А пошел ты туда-то. Новости еще! От Ивана он.
И бросила трубу.
Москва бьет с носка.
К друзьям, кто мои друзья? Кто примет постороннего человека? Витек нет, во всяком случае его жена холодно удивится. Новая квартира в центре с дорогим ремонтом. Витька даже неудобно беспокоить. У Володи жена добрая, но у них стоит из-за этого автоответчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22