В конце концов все соседи, живущие в Лавровом переулке, собрались вместе с тётей Машей на общее собрание и спросили сами себя:
– А не кажется ли нам, что мы тёти Машиных детей сами на эти идеи наталкиваем?
И сами себе ответили:
– Нет, не кажется. Разве мы похожи на соседей, которые толкают детей? И разве станет тётя Маша своих собственных детей куда-то толкать?
Но потом соседи ещё подумали и сказали себе:
– А вдруг мы их нечаянно наталкиваем?
Потом соседи подумали снова и сказали друг другу:
– А вдруг завтра дети тёти Маши возьмут и ничего не сломают, ничего не испортят и не разобьют, а будут спокойно играть в какую-нибудь мирную игру, например в кошки-мышки или прятки? А вдруг?
Когда дети тёти Маши это услышали, они посмотрели друг на друга и сказали: «А это идея!»
ГИРЛЯНДА ИЗ МАЛЫШЕЙ
Каждый человек в детстве хоть один раз потерялся. Потом его, конечно, нашли. Так часто бывает, что какой-нибудь один мальчик или девочка теряется. Ну в крайнем случае две девочки.
Но в Лавровом переулке рассказывают, как однажды потерялся целый детский сад. Этот детский сад со своей воспитательницей тётей Машей гулял по улице и дышал свежим воздухом. И вдруг одна самая маленькая девочка почувствовала, что она начинает теряться. Эта девочка сразу же схватилась за руку другой девочки, и все остальные мальчики и девочки тоже схватились за руки. Но пока дети хватались за руки, чтоб не потеряться друг от друга, они потерялись все вместе от своей воспитательницы. Когда детский сад понял, что он потерялся, он не заплакал, а только ещё крепче взялся за руки, так что получилась длинная гирлянда из малышей. Эта гирлянда дошла до перекрестка, подождала, пока загорится зеленый свет, и перешла на другую сторону улицы. Потом гирлянда дошла до зоосада и спокойно прошла через калитку внутрь. Мимо билетёрши. Билетёрша пропустила гирлянду бесплатно, потому что она думала, что сзади идёт воспитательница и несёт билеты. Когда дети кончились, билетёрша остановила совершенно постороннюю тётеньку и потребовала от неё двадцать три билета. У тётеньки был только один билет, поэтому она сразу упала в обморок.

Гирлянда из малышей дошла до клетки с жирафами и там немножко постояла. Потом гирлянда дошла до слонов и там постояла гораздо дольше. Потом гирлянда обошла вокруг клетки с павлинами и пошла смотреть обезьян. Возле бегемотов гирлянда стояла очень долго, но ещё дольше она стояла возле удавов.
После удавов гирлянда забралась в большую тележку, которую возили сразу три пони, и прокатилась два круга подряд.

Потом гирлянда посмотрела двугорбых и одногорбых верблюдов. И медведей. Сначала бурых, а потом белых. Дальше гирлянда прошла мимо жёлтых львов и чёрных пантер, мимо пятнистых оленей и полосатых зебр. Мимо голубых песцов, рыжих лисиц, зелёных крокодилов, коричневых черепах и разноцветных попугаев. Потом гирлянда посмотрела носорогов и опять вернулась к слонам. Рядом с самым большим слоном, но, конечно, снаружи клетки… стояла воспитательница тётя Маша и глядела на гирлянду из малышей очень задумчиво. Воспитательница тётя Маша не знала, что ей делать. Или сердиться и плакать, оттого что малыши ещё раньше потерялись, или радоваться и смеяться, потому что они уже нашлись. И оттого, что тётя Маша не знала, смеяться ей или плакать, она снаружи была очень спокойная, но внутри у неё всё подпрыгивало и стукалось одно о другое. А самое главное, тётя Маша не очень была уверена, что это детский сад от неё потерялся. Она думала, что, может, это она потерялась от своего детского сада.
Детский сад увидел свою воспитательницу, обрадовался и закричал:
– Ура! Тётя Маша нашлась! Тётя Маша, как здорово, что мы вас нашли!
«Ну вот, – подумала тётя Маша, – значит, это не они от меня, а я от них потерялась. Так я и думала!»
И воспитательница тётя Маша повела свой детский сад домой – обедать.

ЧЕЛОВЕК С ДЕТСКИМ АКЦЕНТОМ
Рассказывают, что человек с детским акцентом появился в Лавровом переулке ровно в одиннадцать часов тридцать пять минут утра.
Человек появился из-за угла, остановился посреди переулка и сказал:
– Это слусилось тут! – и показал пальцем на землю. На земле, в том самом месте, куда он показал, лежали два камушка, половинка теннисного мячика и лента дошкольницы Верочки, которую та только что потеряла из косички.
Дошкольники с разных сторон подошли к человеку с детским акцентом. Верочка подняла свою ленту и спросила:
– Что тут случилось?
Но человек не стал отвечать на Верочкин вопрос, он задал свой.
– Скасите, – спросил человек дошкольников, – есть ли следи вас такие, котолые не выговаливают некотолые буквы, наплимел, букву «с» или букву «л»? Вы, конесно, понимаете, сто я имею в виду не буквы «л» и «с», а те буквы, котолые я не могу выговолить.
– Нет, – сказали дошкольники, подумав, – среди нас таких нет.
– А я не выговаливаю, – сказал человек с детским акцентом и горько вздохнул. – Меня в детстве осень сильно напугали, и с тех пол я не выговаливаю. Вот тут меня напугали. На этом месте. И доктол мне сказал: надо, стоб меня опять на том зе самом месте естё лаз напугали. Вдлуг я опять стану выговаливать. Помогите мне, позалуйста.
– Как? – удивились дошкольники.
– Напугайте меня, позалуйста, осень сильно! – сказал человек с детским акцентом и зажмурился.
– Гав! – крикнула Верочка, но человек с детским акцентом открыл глаза и печально сказал: – Нет, собак я не боюсь, собаками меня узе пугали.
– Змея! Змея ползёт! – закричали некоторые дошкольники, но человек с детским акцентом снова вздохнул:
– Змеями меня тозе пугали. Змей я тозе не боюсь.
– А чего вы боитесь? – спросила Верочка.

– В том-то и дело, – окончательно огорчился человек с детским акцентом, – сто я, казется, нисево не боюсь. Уз такой я отвазный. Сто поделаес?
И тут из толпы дошкольников вышел пятилетний Тяпа Тапочкин. Вышел и стал отдельно.
– Спокойно! – сказал Тяпа. – Есть один способ!
– Какой? – спросили все.
На свете существуют мальчики с очень сильными руками. Эти мальчики могут целый день выжиматься на турнике. Бывают мальчики с сильными ногами. Они так бьют по мячу, что выбивают стёкла на тридцатом этаже. Тяпа Тапочкин был мальчик с очень сильным воображением; Это не значит, что он был воображала, это значит, что он мог придумать и представить себе такое, что другим и не снилось.
– Представьте себе, – сказал Тяпа человеку с детским акцентом, – что тёмной ночью вы возвращаетесь к себе домой.
– Пледставляю! – сказал тот.
– Вы спокойно открываете дверь и подходите к холодильнику, чтоб достать компот.
– Подхозу! – согласился человек с детским акцентом.
– Распахиваете холодильник и видите…
– Сто? – шёпотом спросил человек с детским акцентом.
– …Там сидит огромная куркараляка!!! – сказал Тяпа.
– Нету там никакой ляки! – крикнул человек с детским акцентом. – Там компот и мои любимые сосиски и салдельки.
– Есть! – сказал Тяпа. – Она там есть. Куркараляка. В холодильнике. Она там сидит и ест сосиски. И сардельки!
– Ой! – шёпотом сказал человек с детским акцентом, подпрыгнул и бросился бежать.
Он бежал и кричал:
– Карррраул! Курркарраляка ест саррдельки! Спасайте сардельки от куркараляки! Карраул!
Тяпа Тапочкин посмотрел ему вслед и сказал:
– Всё в порядке. Теперь он выговаривает! Мы его напугали!

ЕГОР И ЕГО МУРАШКИ
Жил в Лавровом переулке мальчик по имени Егор. И был этот Егор ужасно боязливый. С утра до вечера боялся. И ночью тоже… Он боялся, и от страха у него по спине мурашки бегали. Бегали, бегали, бегали и устали. Надоело им бегать. Пришли они к Егору и говорят:
– Ну чего ты боишься?
– Всего боюсь!
– Разве можно, – говорят ему мурашки, – всего бояться? Ты бы хоть чего-нибудь страшного боялся.
– А оно, – говорит Егор, – всё страшное.
– Что оно?
– Ну, вообще… – говорит Егор, – всё.
Стали мурашки стыдить Егора, а он стыдиться не хочет.
– Вам, – говорит, – хорошо за моей широкой спиной. Спрятались там и бегаете. А мне тут, впереди, страшно.
– Ладно! – сказали мурашки. – Если так, тогда давай мы к тебе на плечи сядем. Пусть нам тоже видно будет, что там впереди.
– Это пожалуйста, – согласился Егор. – Только вы там на плечах смирно сидите. Не очень бегайте. А то мне щекотно будет.
Забрались мурашки к Егору на плечи. Двадцать мурашек на левое плечо, двадцать на правое. Сели в ряд и смотрят. А Егор как раз погулять вышел. На улицу. Вышел Егор на улицу, и чувствуют мурашки, что начинает Егор бояться.

– Чего боишься? – спрашивают мурашки. – Нет же ничего страшного.
– А вон, – говорит Егор, – видите, мальчишка идёт, с портфелем?
– Ну и что?
– А если это хулиган? Вот он сейчас как подскочит ко мне, как трахнет портфелем. А в портфеле у него, может быть, кирпичи. Специально положил. Или что-нибудь железное.
– Почему железное?! Откуда железное? – заволновались мурашки. – В портфелях учебники носят и тетрадки мягкие.
– А он, – говорит Егор, – металлолом собрал, а потом в портфель положил. Вон, глядите, он портфель из левой руки в правую перекладывает. Сейчас подскочит!
– Егор, Егор! – закричали мурашки, которые на правом плече сидели. – Ты к нему левым боком повернись! На всякий случай!
– Нет, – закричали левые мурашки, – не поворачивайся, стой как стоишь! Если смирно стоять, он, может, не тронет!
– Ты, Егор, беги, – кричат правые мурашки, – беги, может, он не догонит!
Повернулся Егор – и бежать!.. Бежал, бежал, добежал до угла и остановился.
– Ну, – спрашивают мурашки, – почему стоим?
– А там, – говорит Егор, – за углом уличное движение. Автобусы ходят, троллейбусы. Выскочит из-за угла, чик – и пополам.
– Знаешь что, Егор, – говорят левые мурашки, – давай лучше домой пойдём.
– Нет, – кричат правые, – не пойдём домой!
– Почему?
– А вот придём мы домой, – говорят правые мурашки, – разденемся, спать ляжем… а тут землетрясение. Всё трясётся, стены разваливаются, потолок по голове – трах! Крыша сверху – бац! Не пойдём домой.
– А что же нам делать? – спрашивает Егор. Левые мурашки посоветовались с правыми и говорят:
– Здесь будем стоять, где стоим. Так оно спокойней.
Стоит Егор на одном месте. Час простоял, другой. Скучно ему стало.
– Слушайте, мурашки, – говорит Егор, – может, всё-таки домой пойдём?
– А землетрясение? – спрашивают мурашки. Постоял Егор ещё час.
– Идёмте, – говорит, – домой. Не будет землетрясения.
– А ты, – спрашивают мурашки, – откуда знаешь? Постоял Егор ещё немножко и говорит:
– Всё! Идём домой!
– Ни за что! – кричат мурашки.
– Ну, – говорит Егор, – вы как хотите, а я домой пошёл.
– Ну смотри! – говорят мурашки. – Ты как хочешь, а мы тут сойдём.
И сошли. А Егор домой пошёл. Один, без мурашек. И с тех пор мурашки у него по спине больше не бегали. Никогда.

АДМИРАЛ БЕЗ КОРТИКА
Эту историю в Лавровом переулке рассказывают сразу. В один присест. То есть садятся и рассказывают с начала до конца. И пока не расскажут – не встают. А потом встают и уходят. А тот, кому рассказывали, долго ещё сидит и думает: «Ну и ну! Бывает же такое!»
Но на самом деле история эта случилась не сразу. Она случилась постепенно. И сначала, когда эта история ещё только начала случаться, никто и представить себе не мог, что будет дальше.
В Лавровом переулке жил мальчик Лёня, и у этого Лёни был очень строгий папа. Каждый день папа говорил Лёне: «Не шали!», или: «Мой руки перед едой», или: «Убери со стола локти», или: «Не подпрыгивай, когда идёшь рядом», или: «Вынь руки из карманов». А Лёня был очень послушным мальчиком. Он не шалил, мыл руки перед едой и вынимал их из карманов.
Но однажды, когда папа объяснял Лёне, почему нельзя гулять по улице без пальто, в организме у папы что-то щёлкнуло, и с тех самых пор Ленин папа начал молодеть. Папа молодел не сразу, а медленно, поэтому сначала никто ничего не заметил. Но к тому времени, когда мальчик Лёня вырос и стал взрослым Леонидом Степановичем, Ленин папа уже так сильно помолодел, что стал мальчиком Стёпой.
И когда взрослый Леонид Степанович выходил со своим папой гулять, папа засовывал руки в карманы, бежал рядом и подпрыгивал.
– Папа, – удивлялся Леонид Степанович, – зачем же ты подпрыгиваешь и почему ты засунул руки в карманы?
– Сынок, – отвечал папа, – а почему бы мне не подпрыгивать и не держать руки в карманах. По-моему, так гулять гораздо интересней.
Но когда папа, которого теперь все ребята в переулке звали Стёпкой, принёс домой рогатку, Леонид Степанович не выдержал.
– Папа! – закричал Леонид Степанович. – Неужели ты собираешься стрелять в птиц и бить стёкла?
– Ни в коем случае, сынок, – сказал папа. – Ни за что я не буду стрелять в птиц. И стёкла бить не стану, разве что случайно какое-нибудь одно.
– Но тогда зачем же тебе рогатка?! – воскликнул Леонид Степанович. – Зачем ты её носишь?
– Видишь ли, сынок, – ответил папа, – как бы тебе объяснить… Ну вот, например, адмирал носит кортик. Казалось бы, ну зачем адмиралу кортик? А с другой стороны, что это за адмирал без кортика? Где ты видел такого адмирала?
– Нигде не видел, – честно признался Леонид Степанович.
– Ну вот, – сказал папа, – а мальчишка без рогатки всё равно что адмирал без кортика.
И когда папа так сказал, в организме у него опять что-то щёлкнуло и он начал взрослеть. За каких-нибудь две недели папа стал совсем взрослым и даже Леонида Степановича обогнал.
Говорят, что в Лавровом переулке можно и сегодня посмотреть, как взрослый папа гуляет со своим взрослым сыном Леонидом Степановичем. Оба они держат руки в карманах и немножко подпрыгивают. Это, конечно, не очень красиво, но если им так нравится, то почему бы им не подпрыгивать?


1 2 3 4