Но у вас, конечно, имеются рекомендательные письма, документы, удостоверяющие личность, метрика о рождении? Выкладывайте, молодой человек, ваши свидетельства!
– У меня их нет, сэр.
– Экая незадача! – огорчился сэр Невил.
– У меня украли все бумаги. Это сделал один человек, с которым я сблизился на борту корабля, некий Джозеф Массон.
– Ах вот как: украли! – пробормотал сэр Невил.
– Да. Этот человек втерся ко мне в доверие, а когда мы прибыли в Лондон, пригласил меня пообедать. Я согласился… Где мы обедали, я не знаю… Помню только, таверна находилась где-то возле реки. Массон подсыпал что-то в мое вино. Прежде чем потерять сознание, я обвинил его в этом… Мы схватились, он сбил меня с ног и ограбил. Я лишился всего своего имущества. Деньги, бумажник, даже перстень с пальца – он был в виде змейки с изумрудными глазами – все пропало. Перстень мне достался по наследству. Его носил мой отец, а до него – мой дед. Вы должны помнить его, сэр, – фамильный перстень Лорингов. В виде змейки с изумрудными глазами.
– Да, крайне трогательная история, – покивал сэр Невил. – И где же он теперь, этот Массон?
– Я был совершенно уверен, что найду его здесь, в Лоринг-Чейзе, или где-нибудь поблизости. И пришел сюда в надежде разоблачить самозванца.
– И вот, – улыбнулся сэр Невил, – вы обнаружили, что такового не существует, если только… хе-хе!
– Да, сэр?
– Если только он не стоит передо мной!
– Перед вами, сэр? – повторил Дэвид, пораженный. – Вы обвиняете меня в самозванстве?
– Пока не обвиняю. Но кто мешает вам выдавать себя за моего племянника?
– Как вы смеете, сэр?.. На каком основании вы решили?..
– Мы, Лоринги, смелы и решительны по натуре – такова уж наша родовая черта. Откуда мне знать, скажите на милость, что вы не есть тот самый Массон? В самом деле, чем больше я думаю, тем это кажется более вероятным. Я ведь осматривал тело своего мертвого племянника, Дэвида Лоринга…
– Это невозможно, сэр!
– Ради Бога, помолчите, сэр! Мы, Лоринги, не переносим, когда нас перебивают, и вообще ненавидим всякого рода помехи! Будьте любезны дослушать. Несколько месяцев назад я получил письмо из Вирджинии от своего брата, в котором он извещал, что его сын Дэвид намерен вскоре отправиться в Англию…
– Отец писал это письмо в постели, умирая…
– …собирается плыть в Англию на таком-то корабле и прибудет в Лондон такого-то числа. Я ездил встречать его, но не встретил, а вскоре узнал от своего адвоката, что мой племянник был найден мертвым… Из Темзы выловили его труп. А посему…
– Мертвым? – переспросил Дэвид, поднося руку ко лбу, совсем как прежде, в дни своего беспамятства. – Мертвым… Но это невозможно. Дэвид Лоринг – это я.
– А я собственными глазами видел его бездыханный труп! – Сэр Невил вздохнул. – Я смотрел на его бедное, изуродованное тело! Я прочел и изучил все обнаруженные при нем документы и письма. Такая вот участь постигла моего несчастного племянника Дэвида – увы!
– Нет, нет, сэр! – запротестовал Дэвид. – Вас ввели в ужасное заблуждение, потому что, уверяю вас, в действительности это я – Дэвид Лоринг!
– Поразительно! – сказал сэр Невил, вновь пуская в ход свой золотой монокль. – Это было бы поразительно. Однако ваше неистовство меня расстраивает… Мы, Лоринги, никогда не выходим из себя – внешне, конечно. Щепотку табаку не желаете? И мне принесите. Табакерка – на каминной полке, вон там.
Дэвид, словно сомнамбула, пересек кабинет и, взяв с высокой каминной полки коробочку, подал ее сэру Невилу. Тот медленно потянулся за нею, в то время как его прищуренные глаза внимательно следили за рукой Дэвида.
– Ах ты, черт! – прошептал он с досадой. – Нет-нет, это не вам. Вам, сэр, я несказанно благодарен! – И, взяв табакерку, хозяин, к страшному удивлению Дэвида, захлебнулся приступом внезапного, визгливого смеха.
– В чем дело, сэр? – Дэвид растерялся. – Чему вы смеетесь?
– Боже! – задыхался сэр Невил, мотая головой. – Какая дьявольская ирония! Какая изощренная насмешка! Какая чудовищная нелепость! О Господи! Убирайтесь, сэр, подобру-поздорову. Прочь отсюда, пока мне смешно! Не дожидайтесь, пока я стану серьезным, кликну слуг и прикажу схватить вас, незадачливый вы жулик.
– Жулик, сэр?! – вскричал Дэвид.
– И наглый самозванец! – подтвердил сэр Невил. Его продолжал сотрясать необъяснимый смех. – Прекрасная шуточка, милая ирония судьбы… гротеск! Вон из моего дома, жалкий мошенник, оставьте меня наслаждаться им.
Но Дэвид, вместо того чтобы подчиниться, медленно шагнул ближе, и тогда сэр Невил с видимым усилием прервал свое веселье и с мрачным вызовом посмотрел на него в упор. Стороннему наблюдателю, присутствуй таковой при этом безмолвном поединке, непременно бросилось бы в глаза некоторое сходство противников. У обоих были тонкие, трепещущие ноздри с крыльями, вытянутыми вниз, презрительная линия губ и упрямый подбородок, выдававший внутреннюю силу, железную волю и холодную расчетливость. Но на этом сходство их кончалось, ибо серые глаза Дэвида в обрамлении густых черных ресниц казались много больше, чем у сэра Невила, и росту он был выше среднего.
– Клянусь небом, сэр, – заговорил он, и его протяжный акцент усилился против обычного, – то, что я увидел, превосходит все, что рассказывал о вас отец. Он лишь называл вас мстительным, говорил, что вы совершенно лишены братских чувств.
Неторопливый, ровный тон, по-видимому, не на шутку разъярил сэра Невила, поскольку, выкрикнув что-то нечленораздельное, он резко наклонился вперед и замахнулся тростью. Но молодой человек увернулся от удара, поймал и выдернул трость у него из рук и, переломив о колено, отшвырнул в угол.
– А теперь, сэр, – спокойно продолжил Дэвид, – раз вы отвернулись от меня, раз не поверили, посмев на основании отсутствия документов назвать сына вашего старшего брата мошенником и жуликом… Кстати, за подобное оскорбление, сэр, у нас в Вирджинии вызывают на дуэль. Я же просто откланяюсь. Но сначала…
Белая ручка сэра Невила метнулась к небольшому столику, стоявшему подле его локтя, но Дэвид оказался проворней. В одно мгновение он выдвинул ящик и выхватил оттуда маленький пистолет. Просунув палец в защитную скобу спускового крючка, он ловко крутанул пистолет в воздухе, поклонился и закончил:
– Но сначала, сэр, я, с вашего позволения, сообщу, что ехал в Англию, не намереваясь лишать вас этого поместья, которое на самом деле принадлежит мне. Я надеялся, что годы смягчили вас, и думал найти здесь человека, которого стану чтить, как племянник, и уважать, как сын… Но после встречи, которой вы меня удостоили, самая мысль об этом кажется в высшей степени смехотворной! – И Дэвид в подтверждение своих слов рассмеялся, снова покрутив пистолет на пальце. – А посему, сэр, когда я покину этот негостеприимный кров… Не беспокойтесь, я умею обращаться с огнестрельным оружием… Когда я покину кров моих предков, помните: я не успокоюсь, пока не вернусь сюда уже на законных основаниях, и тогда не ждите пощады. Ибо милосердие рождает милосердие, а вы не…
Тут он прервался, и повернулся к открытой двери. На пороге стоял Молверер. Пистолет внезапно прекратил вращаться; его ствол недвусмысленно смотрел в лоб опешившего секретаря.
– Входите же, входите, сэр, милости прошу! – пригласил Дэвид в той же ленивой манере. – И потрудитесь плотно закрыть за собой дверь. Великолепно!
– Молверер, – обратился к секретарю сэр Невил. Он успел овладеть собой и не без изящества угощался щепоткой табаку. – Извольте посмотреть на этого субъекта. Хорошенько приглядитесь к нему. Как видите, он угрожал моей жизни. Она и впредь будет находиться в опасности. Поэтому, Молверер, будьте любезны, как следует запомните внешность этого человека, и, если со мной случится беда, вам будет известно, кто убийца. Ну, а теперь откройте, пожалуйста, дверь и дайте этому висельнику убраться восвояси. Не станем чинить ему препятствий. Пусть уползает так же тайком, как сюда прокрался. Только отныне, Молверер, придется вам следить, чтобы собак по ночам выпускали, а двери и окна держали на запоре. А сейчас, будьте так добры, помешайте угли.
– Да, джентльмены, я покидаю вас! – с поклоном заявил Дэвид. – Но и вы помните, сэр: ни ваши собаки, ни запоры не помешают мне рано или поздно вернуться, и тогда в Лоринг-Чейзе произойдут большие перемены! В залог этого я беру на себя смелость одолжить у вас на время эту вещицу. – И, сунув пистолет за пазуху пыльного, потрепанного сюртука, он снова поклонился и, непринужденно выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.
– Силы небесные! Сэр! – вскричал мистер Молверер, вся сверхъестественная невозмутимость которого разом куда-то подевалась. – Вы позволите этому типу вот так, безнаказанно, уйти?
– С превеликой радостью, Молверер.
– Но, сэр… Кто же он, в таком случае?
– А вы не слышали его дикое заявление?
– Ни слова, сэр!
– Хм! – Сэр Невил улыбнулся. – Вы спрашиваете, кто он? Это некто, кто вообразил себя глубоко обиженным. Мною, разумеется. Грехи молодости, Молверер! Этот молодой человек олицетворяет собой результат одной э-э… юношеской ошибки. Господи, как фатально справедлива эта старая поговорка – рад бы в рай, да грехи не пускают. Ладно, Молверер, я буду в библиотеке, а вы, сердечно вас прошу, пришлите ко мне Томаса Яксли – и немедленно!
Глава XI,
вновь посвященная смелой амазонке
Тем временем молодой Лоринг шагал по дороге легкой походкой и с легкой душой, ибо, хотя в висках его пульсировала боль, но мгла, которая недавно окутывала разум, окончательно рассеялась, и навязчивые кошмары улетучились. Он вновь обрел уверенность в себе и в своих силах и шел, несмотря на голод, с высоко поднятой головой, весело насвистывая какой-то мотив. Вдруг он остановился и перестал свистеть: в поле зрения возникла непосредственная причина его выздоровления – огненно-рыжая амазонка, благодаря которой он так или иначе вспомнил свое «я». Она стояла над водой в том месте, где ручей разливался глубокой, тихой заводью. Не желая беспокоить юную даму, Дэвид собирался было пройти мимо, но в это мгновение она обернулась и увидела его.
– Ну что? – спросила она властно.
– Неудача, – ответил Дэвид. – Но я виделся с ним.
– Ясно – он вышвырнул вас вон.
– Можно сказать и так, сударыня.
– И вы уходите, – презрительно кривя губы, констатировала она. – Бежите, потому что он изволил вас прогнать. Вы такой же, как все остальные!
– Да, мэм… Только я вернусь.
– Когда же это?
– Рано или поздно.
– Фи! – Она фыркнула. – Никогда вы не вернетесь. Вы испугались!
– Вы так считаете? – спросил он миролюбиво.
Девушка опять взглянула на него и, увидев мрачную усмешку на губах и выражение больших серых глаз, засомневалась. По свойственной женщинам привычке, она немедленно переменила тему, возобновляя свой допрос:
– Он метал глазами молнии? Ударил вас?
– И то, и другое, сударыня.
– Значит, вы видели его глаза? – спросила она шепотом.
– Да, видел. Это глаза дьявола! В них было все: ненависть, и жестокость, и хитрость, и насмешка, и похоть – расчетливая и бесстыдная. А вы, между прочим, женщина, очень молодая… и привлекательная. Возьмите это. – Он вынул из-за пазухи и протянул ей пистолет.
– О-о!.. Но это ведь его! – воскликнула она.
– Был его, сударыня. Прошу, возьмите. В моей стране многие молодые красивые дамы носят при себе такие.
– Где это – в вашей стране?
– В Вирджинии.
– Где она находится?
– Очень далеко отсюда… Что же вы не берете пистолет?
– Нет, нет! Я не боюсь его… И никого другого.
– Но он не простой человек.
– Ну и что? Я не боюсь его, – упрямо повторила она. – Никогда его не боялась, а кроме того… – Девушка помедлила.
– Да, сударыня?
– Ладно, вам покажу.
Повернувшись к нему спиной, она наклонилась чуть вперед, сделала какое-то быстрое движение рукой и, снова повернувшись, протянула руку вперед. На открытой розовой ладони лежал короткий нож, или стилет, с серебряной рукояткой.
– Вот, продала одна цыганка, – объяснила Антиклея. – Она уверяла, что он заговорен и будет верным амулетом против любой опасности.
– Пожалуй, – серьезно кивнул Дэвид. – Если, конечно, использовать его надлежащим образом.
– Да почему вам лезут в голову… всякие ужасы? – рассердилась девушка.
– Потому же, почему вы носите эту вещь, сударыня. Но пистолет все-таки лучше.
– Кто вы? – требовательно спросила она, вернув кинжал в его потайное убежище.
– Меня зовут Дэвид, – ответил он.
– Дэвид… а дальше?
– Немо, сударыня.
– Звучит по-иностранному.
– Так и есть.
– Я рада, что моя лошадь не зашибла вас… более серьезно.
– Благодарю вас, мэм. Вы передали мне пять шиллингов.
– Да? О, я подумала… Я не знала, что вы… Ох! – воскликнула она сердито и топнула ножкой, обутой в сапожок со шпорой.
– Тем не менее, сударыня, я вам благодарен.
– Говорю же, я не знала, что вы не… Вы не выглядели джентльменом.
– Неужто? – с улыбкой спросил Дэвид, в ответ на что она насупилась и оценивающе пригляделась к нему.
– Да! – подтвердила она, помедлив. – Но я прошу прощения и, чтобы исправить ошибку, разрешаю вам вернуть мне эти несчастные пять шиллингов, потому что – так уж получилось – это все мои деньги.
– Сударыня, так уж получилось, что это были и все мои деньги… Но, к несчастью, я их выбросил.
– Выбросили? Правда, выбросили?.. Подобная гордыня грешна, неблагоразумна и… глупа!
– Гордыня, сударыня, всегда такова.
– Странно: зачем я здесь стою и откровенничаю с незнакомцем?
– Это очень любезно с вашей стороны.
– Забудьте, забудьте совершенно обо всем, что я наговорила вам в роще… про него.
– Уже забыл, мэм.
– А теперь уходите, пока вас Яксли не заметил.
– Кто это – Яксли?
– Старший егерь. Он настоящий зверь… людоед.
– Любопытно было бы взглянуть на него. Людоеды, сударыня, – большая редкость в наших краях.
– Кто вы? – спросила она снова.
– Одинокий путник.
– И со странностями, как я погляжу.
– Что же во мне странного, сударыня?
– Я прежде не встречала никого похожего на вас.
– И никогда больше не встретите, – без улыбки заявил он. – Потому что я недавно вырвался из ада.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что, если бы не вы, влачить бы мне жалкое существование до конца дней моих. Вы не подадите мне руку?
Она, не колеблясь, подала, и несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.
– Прощайте! – сказала она потеплевшим голосом.
– Скажите, мэм, – не слишком уверенно обратился к ней Дэвид, – как мне впредь обращаться к вам?
– Меня зовут Антиклея, – ответила она. – Ненавижу это имя! Сэр Невил назвал меня так по имени одной несчастной, которая грешила, страдала и сгинула сотни лет назад…
– И все-таки, по-моему, это прекрасное имя! – заявил Дэвид. – Да, прекрасное… Когда-нибудь, сударыня, я вернусь. Надеюсь, при более благоприятных обстоятельствах. А до тех пор буду вспоминать вас с благодарностью и благоговением. В детстве моя мать научила меня одной молитве: «И полднем, и ночной порою да будут ангелы с тобою». Пусть она останется с вами и защитит вас от всякого зла.
Неожиданно наклонившись, он прижался губами к ее руке и не оглядываясь зашагал прочь; она же еще долго, задумчиво смотрела ему вслед.
Глава XII,
знакомящая читателя с одним обиженным
Небольшая, но приветливая с виду гостиница притулилась в стороне от столбовой дороги в тени трех высоких деревьев. Сверкающие решетчатые ворота при въезде были всегда дружески распахнуты навстречу усталому путнику, а двери гостеприимно открывали взору чистый каменный пол передней. В густой тени деревьев, чтобы заманивать разморенных жарой случайных прохожих, стояли две деревянные скамьи.
Но сейчас скамьи пустовали. Вокруг не было видно ни души; ни единый звук не тревожил сонного покоя, и только где-то вдали загремело колодезное ведро. Казалось, вся округа, обласканная солнцем, погрузилась в послеполуденную дрему.
Дэвид, усевшись на ближайшую скамью, лениво скользнул взглядом по вывеске над головой. На выбеленном ветрами, потрескавшемся от дождей щите можно было, приложив некоторое старание, разобрать облупленную надпись:
ВЗДЫБИВШИЙСЯ КОНЬ
А выше проступал некий живописный образ, каковой и впрямь смутно напоминал названное гордое и горячее животное, но настолько пострадал от времени и непогоды, что мог изображать любого из млекопитающих от кролика до гиппопотама. Правда, справедливости ради следует согласиться, что на дыбы животное взвилось с ретивостью, которой не сумели укротить ни годы, ни поблекшие краски.
Итак, расположившись на видавшей виды скамье, Дэвид поглядывал на потускневшую вывеску, но мысли его занимало множество иных, весьма далеких от достоинств оного произведения вещей. Мысли вертелись и сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. То мистеру Лорингу мерещились золотисто-рыжие волосы отважной всадницы, то презрительная улыбка и демонический взгляд сэра Невила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– У меня их нет, сэр.
– Экая незадача! – огорчился сэр Невил.
– У меня украли все бумаги. Это сделал один человек, с которым я сблизился на борту корабля, некий Джозеф Массон.
– Ах вот как: украли! – пробормотал сэр Невил.
– Да. Этот человек втерся ко мне в доверие, а когда мы прибыли в Лондон, пригласил меня пообедать. Я согласился… Где мы обедали, я не знаю… Помню только, таверна находилась где-то возле реки. Массон подсыпал что-то в мое вино. Прежде чем потерять сознание, я обвинил его в этом… Мы схватились, он сбил меня с ног и ограбил. Я лишился всего своего имущества. Деньги, бумажник, даже перстень с пальца – он был в виде змейки с изумрудными глазами – все пропало. Перстень мне достался по наследству. Его носил мой отец, а до него – мой дед. Вы должны помнить его, сэр, – фамильный перстень Лорингов. В виде змейки с изумрудными глазами.
– Да, крайне трогательная история, – покивал сэр Невил. – И где же он теперь, этот Массон?
– Я был совершенно уверен, что найду его здесь, в Лоринг-Чейзе, или где-нибудь поблизости. И пришел сюда в надежде разоблачить самозванца.
– И вот, – улыбнулся сэр Невил, – вы обнаружили, что такового не существует, если только… хе-хе!
– Да, сэр?
– Если только он не стоит передо мной!
– Перед вами, сэр? – повторил Дэвид, пораженный. – Вы обвиняете меня в самозванстве?
– Пока не обвиняю. Но кто мешает вам выдавать себя за моего племянника?
– Как вы смеете, сэр?.. На каком основании вы решили?..
– Мы, Лоринги, смелы и решительны по натуре – такова уж наша родовая черта. Откуда мне знать, скажите на милость, что вы не есть тот самый Массон? В самом деле, чем больше я думаю, тем это кажется более вероятным. Я ведь осматривал тело своего мертвого племянника, Дэвида Лоринга…
– Это невозможно, сэр!
– Ради Бога, помолчите, сэр! Мы, Лоринги, не переносим, когда нас перебивают, и вообще ненавидим всякого рода помехи! Будьте любезны дослушать. Несколько месяцев назад я получил письмо из Вирджинии от своего брата, в котором он извещал, что его сын Дэвид намерен вскоре отправиться в Англию…
– Отец писал это письмо в постели, умирая…
– …собирается плыть в Англию на таком-то корабле и прибудет в Лондон такого-то числа. Я ездил встречать его, но не встретил, а вскоре узнал от своего адвоката, что мой племянник был найден мертвым… Из Темзы выловили его труп. А посему…
– Мертвым? – переспросил Дэвид, поднося руку ко лбу, совсем как прежде, в дни своего беспамятства. – Мертвым… Но это невозможно. Дэвид Лоринг – это я.
– А я собственными глазами видел его бездыханный труп! – Сэр Невил вздохнул. – Я смотрел на его бедное, изуродованное тело! Я прочел и изучил все обнаруженные при нем документы и письма. Такая вот участь постигла моего несчастного племянника Дэвида – увы!
– Нет, нет, сэр! – запротестовал Дэвид. – Вас ввели в ужасное заблуждение, потому что, уверяю вас, в действительности это я – Дэвид Лоринг!
– Поразительно! – сказал сэр Невил, вновь пуская в ход свой золотой монокль. – Это было бы поразительно. Однако ваше неистовство меня расстраивает… Мы, Лоринги, никогда не выходим из себя – внешне, конечно. Щепотку табаку не желаете? И мне принесите. Табакерка – на каминной полке, вон там.
Дэвид, словно сомнамбула, пересек кабинет и, взяв с высокой каминной полки коробочку, подал ее сэру Невилу. Тот медленно потянулся за нею, в то время как его прищуренные глаза внимательно следили за рукой Дэвида.
– Ах ты, черт! – прошептал он с досадой. – Нет-нет, это не вам. Вам, сэр, я несказанно благодарен! – И, взяв табакерку, хозяин, к страшному удивлению Дэвида, захлебнулся приступом внезапного, визгливого смеха.
– В чем дело, сэр? – Дэвид растерялся. – Чему вы смеетесь?
– Боже! – задыхался сэр Невил, мотая головой. – Какая дьявольская ирония! Какая изощренная насмешка! Какая чудовищная нелепость! О Господи! Убирайтесь, сэр, подобру-поздорову. Прочь отсюда, пока мне смешно! Не дожидайтесь, пока я стану серьезным, кликну слуг и прикажу схватить вас, незадачливый вы жулик.
– Жулик, сэр?! – вскричал Дэвид.
– И наглый самозванец! – подтвердил сэр Невил. Его продолжал сотрясать необъяснимый смех. – Прекрасная шуточка, милая ирония судьбы… гротеск! Вон из моего дома, жалкий мошенник, оставьте меня наслаждаться им.
Но Дэвид, вместо того чтобы подчиниться, медленно шагнул ближе, и тогда сэр Невил с видимым усилием прервал свое веселье и с мрачным вызовом посмотрел на него в упор. Стороннему наблюдателю, присутствуй таковой при этом безмолвном поединке, непременно бросилось бы в глаза некоторое сходство противников. У обоих были тонкие, трепещущие ноздри с крыльями, вытянутыми вниз, презрительная линия губ и упрямый подбородок, выдававший внутреннюю силу, железную волю и холодную расчетливость. Но на этом сходство их кончалось, ибо серые глаза Дэвида в обрамлении густых черных ресниц казались много больше, чем у сэра Невила, и росту он был выше среднего.
– Клянусь небом, сэр, – заговорил он, и его протяжный акцент усилился против обычного, – то, что я увидел, превосходит все, что рассказывал о вас отец. Он лишь называл вас мстительным, говорил, что вы совершенно лишены братских чувств.
Неторопливый, ровный тон, по-видимому, не на шутку разъярил сэра Невила, поскольку, выкрикнув что-то нечленораздельное, он резко наклонился вперед и замахнулся тростью. Но молодой человек увернулся от удара, поймал и выдернул трость у него из рук и, переломив о колено, отшвырнул в угол.
– А теперь, сэр, – спокойно продолжил Дэвид, – раз вы отвернулись от меня, раз не поверили, посмев на основании отсутствия документов назвать сына вашего старшего брата мошенником и жуликом… Кстати, за подобное оскорбление, сэр, у нас в Вирджинии вызывают на дуэль. Я же просто откланяюсь. Но сначала…
Белая ручка сэра Невила метнулась к небольшому столику, стоявшему подле его локтя, но Дэвид оказался проворней. В одно мгновение он выдвинул ящик и выхватил оттуда маленький пистолет. Просунув палец в защитную скобу спускового крючка, он ловко крутанул пистолет в воздухе, поклонился и закончил:
– Но сначала, сэр, я, с вашего позволения, сообщу, что ехал в Англию, не намереваясь лишать вас этого поместья, которое на самом деле принадлежит мне. Я надеялся, что годы смягчили вас, и думал найти здесь человека, которого стану чтить, как племянник, и уважать, как сын… Но после встречи, которой вы меня удостоили, самая мысль об этом кажется в высшей степени смехотворной! – И Дэвид в подтверждение своих слов рассмеялся, снова покрутив пистолет на пальце. – А посему, сэр, когда я покину этот негостеприимный кров… Не беспокойтесь, я умею обращаться с огнестрельным оружием… Когда я покину кров моих предков, помните: я не успокоюсь, пока не вернусь сюда уже на законных основаниях, и тогда не ждите пощады. Ибо милосердие рождает милосердие, а вы не…
Тут он прервался, и повернулся к открытой двери. На пороге стоял Молверер. Пистолет внезапно прекратил вращаться; его ствол недвусмысленно смотрел в лоб опешившего секретаря.
– Входите же, входите, сэр, милости прошу! – пригласил Дэвид в той же ленивой манере. – И потрудитесь плотно закрыть за собой дверь. Великолепно!
– Молверер, – обратился к секретарю сэр Невил. Он успел овладеть собой и не без изящества угощался щепоткой табаку. – Извольте посмотреть на этого субъекта. Хорошенько приглядитесь к нему. Как видите, он угрожал моей жизни. Она и впредь будет находиться в опасности. Поэтому, Молверер, будьте любезны, как следует запомните внешность этого человека, и, если со мной случится беда, вам будет известно, кто убийца. Ну, а теперь откройте, пожалуйста, дверь и дайте этому висельнику убраться восвояси. Не станем чинить ему препятствий. Пусть уползает так же тайком, как сюда прокрался. Только отныне, Молверер, придется вам следить, чтобы собак по ночам выпускали, а двери и окна держали на запоре. А сейчас, будьте так добры, помешайте угли.
– Да, джентльмены, я покидаю вас! – с поклоном заявил Дэвид. – Но и вы помните, сэр: ни ваши собаки, ни запоры не помешают мне рано или поздно вернуться, и тогда в Лоринг-Чейзе произойдут большие перемены! В залог этого я беру на себя смелость одолжить у вас на время эту вещицу. – И, сунув пистолет за пазуху пыльного, потрепанного сюртука, он снова поклонился и, непринужденно выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.
– Силы небесные! Сэр! – вскричал мистер Молверер, вся сверхъестественная невозмутимость которого разом куда-то подевалась. – Вы позволите этому типу вот так, безнаказанно, уйти?
– С превеликой радостью, Молверер.
– Но, сэр… Кто же он, в таком случае?
– А вы не слышали его дикое заявление?
– Ни слова, сэр!
– Хм! – Сэр Невил улыбнулся. – Вы спрашиваете, кто он? Это некто, кто вообразил себя глубоко обиженным. Мною, разумеется. Грехи молодости, Молверер! Этот молодой человек олицетворяет собой результат одной э-э… юношеской ошибки. Господи, как фатально справедлива эта старая поговорка – рад бы в рай, да грехи не пускают. Ладно, Молверер, я буду в библиотеке, а вы, сердечно вас прошу, пришлите ко мне Томаса Яксли – и немедленно!
Глава XI,
вновь посвященная смелой амазонке
Тем временем молодой Лоринг шагал по дороге легкой походкой и с легкой душой, ибо, хотя в висках его пульсировала боль, но мгла, которая недавно окутывала разум, окончательно рассеялась, и навязчивые кошмары улетучились. Он вновь обрел уверенность в себе и в своих силах и шел, несмотря на голод, с высоко поднятой головой, весело насвистывая какой-то мотив. Вдруг он остановился и перестал свистеть: в поле зрения возникла непосредственная причина его выздоровления – огненно-рыжая амазонка, благодаря которой он так или иначе вспомнил свое «я». Она стояла над водой в том месте, где ручей разливался глубокой, тихой заводью. Не желая беспокоить юную даму, Дэвид собирался было пройти мимо, но в это мгновение она обернулась и увидела его.
– Ну что? – спросила она властно.
– Неудача, – ответил Дэвид. – Но я виделся с ним.
– Ясно – он вышвырнул вас вон.
– Можно сказать и так, сударыня.
– И вы уходите, – презрительно кривя губы, констатировала она. – Бежите, потому что он изволил вас прогнать. Вы такой же, как все остальные!
– Да, мэм… Только я вернусь.
– Когда же это?
– Рано или поздно.
– Фи! – Она фыркнула. – Никогда вы не вернетесь. Вы испугались!
– Вы так считаете? – спросил он миролюбиво.
Девушка опять взглянула на него и, увидев мрачную усмешку на губах и выражение больших серых глаз, засомневалась. По свойственной женщинам привычке, она немедленно переменила тему, возобновляя свой допрос:
– Он метал глазами молнии? Ударил вас?
– И то, и другое, сударыня.
– Значит, вы видели его глаза? – спросила она шепотом.
– Да, видел. Это глаза дьявола! В них было все: ненависть, и жестокость, и хитрость, и насмешка, и похоть – расчетливая и бесстыдная. А вы, между прочим, женщина, очень молодая… и привлекательная. Возьмите это. – Он вынул из-за пазухи и протянул ей пистолет.
– О-о!.. Но это ведь его! – воскликнула она.
– Был его, сударыня. Прошу, возьмите. В моей стране многие молодые красивые дамы носят при себе такие.
– Где это – в вашей стране?
– В Вирджинии.
– Где она находится?
– Очень далеко отсюда… Что же вы не берете пистолет?
– Нет, нет! Я не боюсь его… И никого другого.
– Но он не простой человек.
– Ну и что? Я не боюсь его, – упрямо повторила она. – Никогда его не боялась, а кроме того… – Девушка помедлила.
– Да, сударыня?
– Ладно, вам покажу.
Повернувшись к нему спиной, она наклонилась чуть вперед, сделала какое-то быстрое движение рукой и, снова повернувшись, протянула руку вперед. На открытой розовой ладони лежал короткий нож, или стилет, с серебряной рукояткой.
– Вот, продала одна цыганка, – объяснила Антиклея. – Она уверяла, что он заговорен и будет верным амулетом против любой опасности.
– Пожалуй, – серьезно кивнул Дэвид. – Если, конечно, использовать его надлежащим образом.
– Да почему вам лезут в голову… всякие ужасы? – рассердилась девушка.
– Потому же, почему вы носите эту вещь, сударыня. Но пистолет все-таки лучше.
– Кто вы? – требовательно спросила она, вернув кинжал в его потайное убежище.
– Меня зовут Дэвид, – ответил он.
– Дэвид… а дальше?
– Немо, сударыня.
– Звучит по-иностранному.
– Так и есть.
– Я рада, что моя лошадь не зашибла вас… более серьезно.
– Благодарю вас, мэм. Вы передали мне пять шиллингов.
– Да? О, я подумала… Я не знала, что вы… Ох! – воскликнула она сердито и топнула ножкой, обутой в сапожок со шпорой.
– Тем не менее, сударыня, я вам благодарен.
– Говорю же, я не знала, что вы не… Вы не выглядели джентльменом.
– Неужто? – с улыбкой спросил Дэвид, в ответ на что она насупилась и оценивающе пригляделась к нему.
– Да! – подтвердила она, помедлив. – Но я прошу прощения и, чтобы исправить ошибку, разрешаю вам вернуть мне эти несчастные пять шиллингов, потому что – так уж получилось – это все мои деньги.
– Сударыня, так уж получилось, что это были и все мои деньги… Но, к несчастью, я их выбросил.
– Выбросили? Правда, выбросили?.. Подобная гордыня грешна, неблагоразумна и… глупа!
– Гордыня, сударыня, всегда такова.
– Странно: зачем я здесь стою и откровенничаю с незнакомцем?
– Это очень любезно с вашей стороны.
– Забудьте, забудьте совершенно обо всем, что я наговорила вам в роще… про него.
– Уже забыл, мэм.
– А теперь уходите, пока вас Яксли не заметил.
– Кто это – Яксли?
– Старший егерь. Он настоящий зверь… людоед.
– Любопытно было бы взглянуть на него. Людоеды, сударыня, – большая редкость в наших краях.
– Кто вы? – спросила она снова.
– Одинокий путник.
– И со странностями, как я погляжу.
– Что же во мне странного, сударыня?
– Я прежде не встречала никого похожего на вас.
– И никогда больше не встретите, – без улыбки заявил он. – Потому что я недавно вырвался из ада.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что, если бы не вы, влачить бы мне жалкое существование до конца дней моих. Вы не подадите мне руку?
Она, не колеблясь, подала, и несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.
– Прощайте! – сказала она потеплевшим голосом.
– Скажите, мэм, – не слишком уверенно обратился к ней Дэвид, – как мне впредь обращаться к вам?
– Меня зовут Антиклея, – ответила она. – Ненавижу это имя! Сэр Невил назвал меня так по имени одной несчастной, которая грешила, страдала и сгинула сотни лет назад…
– И все-таки, по-моему, это прекрасное имя! – заявил Дэвид. – Да, прекрасное… Когда-нибудь, сударыня, я вернусь. Надеюсь, при более благоприятных обстоятельствах. А до тех пор буду вспоминать вас с благодарностью и благоговением. В детстве моя мать научила меня одной молитве: «И полднем, и ночной порою да будут ангелы с тобою». Пусть она останется с вами и защитит вас от всякого зла.
Неожиданно наклонившись, он прижался губами к ее руке и не оглядываясь зашагал прочь; она же еще долго, задумчиво смотрела ему вслед.
Глава XII,
знакомящая читателя с одним обиженным
Небольшая, но приветливая с виду гостиница притулилась в стороне от столбовой дороги в тени трех высоких деревьев. Сверкающие решетчатые ворота при въезде были всегда дружески распахнуты навстречу усталому путнику, а двери гостеприимно открывали взору чистый каменный пол передней. В густой тени деревьев, чтобы заманивать разморенных жарой случайных прохожих, стояли две деревянные скамьи.
Но сейчас скамьи пустовали. Вокруг не было видно ни души; ни единый звук не тревожил сонного покоя, и только где-то вдали загремело колодезное ведро. Казалось, вся округа, обласканная солнцем, погрузилась в послеполуденную дрему.
Дэвид, усевшись на ближайшую скамью, лениво скользнул взглядом по вывеске над головой. На выбеленном ветрами, потрескавшемся от дождей щите можно было, приложив некоторое старание, разобрать облупленную надпись:
ВЗДЫБИВШИЙСЯ КОНЬ
А выше проступал некий живописный образ, каковой и впрямь смутно напоминал названное гордое и горячее животное, но настолько пострадал от времени и непогоды, что мог изображать любого из млекопитающих от кролика до гиппопотама. Правда, справедливости ради следует согласиться, что на дыбы животное взвилось с ретивостью, которой не сумели укротить ни годы, ни поблекшие краски.
Итак, расположившись на видавшей виды скамье, Дэвид поглядывал на потускневшую вывеску, но мысли его занимало множество иных, весьма далеких от достоинств оного произведения вещей. Мысли вертелись и сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. То мистеру Лорингу мерещились золотисто-рыжие волосы отважной всадницы, то презрительная улыбка и демонический взгляд сэра Невила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34