Грейс спросила:
– Он из Книна?
Наталья бежала из Книна, когда началась война на Балканах. Сейчас город находился под хорватским контролем, и Наталья, сербка, вынуждена была отбросить всякую надежду на возможность возвращения.
– Д-да, – выдавила Наталья с неохотой. – Из Книна. По крайней мере, именно там мы познакомились.
Грейс снова взглянула в зеркало. Лицо Натальи стало замкнутым, как и всякий раз, когда упоминалась Хорватия или конфликт в Югославии.
– Тебе не хочется об этом говорить, – сказала Грейс.
– Да не о чем говорить, вот и все.
Грейс проехала под железнодорожным мостом и повернула налево.
– Что ж, как знаешь.
Наталья наклонилась вперед, ее губы почти касались лица Грейс.
– Пожалуйста, попробуй понять. Это было жуткое для меня время, но оно уже в прошлом. Лучше всего забыть.
– Иногда прошлое настигает нас, – сказала Грейс, думая о Джеффе и его брате.
Припаркованные машины забили улицу с обеих сторон, но она умудрилась найти просвет в пятидесяти ярдах от Натальиного дома и приткнулась к бордюру.
Наталья смотрела куда-то мимо нее.
– Я была уверена, что он в Лондоне, – задумчиво сказала она.
– Кто? Мирко? – уточнила Грейс. – Но ты уж сколько лет не живешь в Лондоне. Как же он узнал, где тебя искать?
Наталья не знала, что на это ответить.
– У него есть друзья среди беженцев. – Она приподняла одно плечо. – Меня знают в диаспоре, ведь я переводчик.
– Зачем он здесь, как ты думаешь?
– Не знаю. Бизнес?
Грейс вспомнила о визитной карточке. Вручая ее Наталье, она пыталась увидеть на лице у той признаки тревоги. Но ничего похожего не обнаружила.
– «Верв», – с удивлением прочитала Наталья.
– Это означает: духовная или созидательная энергия, – пояснила Грейс. И удивилась, увидев, как благородной формы рот Натальи исказился в улыбке.
– «Верв», – повторила та. – К тому же рифмуется с «нерв».

Глава 10

Раздался звонок в дверь. Было поздно, и Рикмен никого не ждал. Он посмотрел в глазок на фигуру, переминавшуюся с ноги на ногу под фонарем на крыльце, и, начиная раздражаться, открыл дверь.
– Чего тебе, Фостер?
Фостер, не отвечая на вопрос, задал свой:
– Зачем тебе телефон, если ты забываешь его включать?
Рикмену сейчас не хотелось видеть никого из коллег, Фостера в том числе.
– Если ты хочешь обсудить что-то, относящееся к делу, то обращайся к старшему инспектору Хинчклифу.
Фостер и совет пропустил мимо ушей.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– О чем вы, сержант? – перешел на официальный тон Рикмен.
– О том, что за твои грешки Хинчклиф наладил тебя в помойное ведро, хотя помойка не лучшее слово при данных обстоятельствах. – Фостер сознательно его провоцировал.
Рикмен промолчал.
– Может, попробуем вдвоем закрыть дверь с внутренней стороны, босс? – задал вопрос Фостер. – Здесь снаружи чертовски холодно.
– Ну а если я скажу нет, ты уберешься?
– Не раньше, чем ты объяснишь, что же все-таки происходит.
Рикмен вздохнул:
– Ну что ж, входи… Я как раз собирался приступить к увлекательнейшему рассказу о событиях.
– У-у, лицемер! – Фостер потер руки. – Так я войду?
Рикмен вместо ответа одарил его таким тяжелым взглядом, что Фостер поежился.
– Я вышел за рамки приличия? – спросил он, протискиваясь мимо Рикмена и продолжая болтать, чтобы заполнить неловкую паузу. – Ну, если я это сделал, а я почти уверен, что да, приношу свои извинения, сэр.
Рикмен перевел дыхание. Он не знал, поколотить Фостера или рассмеяться. В конце концов удовлетворился тем, что заметил:
– С такими манерами, сержант, будет чудом, если ты когда-нибудь получишь повышение.
Фостер осклабился:
– Возможно, но держу пари, что жизнь моя намного веселее, чем у большинства сослуживцев.
Рикмен закрыл дверь и пошел на кухню. Следом за ним топал Фостер.
– Мы как раз собирались поесть, – сказал Рикмен, вводя его в столовую.
– Привет, док! – завопил Фостер и заграбастал Грейс в свои медвежьи объятия.
Грейс рассмеялась, отводя руку с разливательной ложкой в сторону, чтобы не закапать соусом одежду сержанта.
– Рада видеть тебя, Ли, – сказала она, полузадушенная, отодвигаясь от него.
Держа Грейс на расстоянии вытянутой руки, он серьезно посмотрел ей в лицо:
– Как ты после… ну… – Он опустил голову. – Сама понимаешь…
Грейс ответила так же серьезно:
– Все нормально, Ли.
Она заметила, что он машинально перевел взгляд на еду на столе. Дубовый стол, буфет, навощенный деревянный пол поблескивали, отражая огоньки свечей. Тихонько играл джаз в стиле кул.
– Славно, – сказал Фостер и жадно оглядел тарелки. – Думаешь, все это съедобно? Чуть ланч не пропустил и обедать, вижу, предстоит жрачкой, купленной в дешевой забегаловке.
– А тебе некогда задерживаться, чтобы поесть, – сказал Рикмен.
Грейс прошла к буфету и достала еще одну тарелку и приборы.
– Тебе придется простить его, – обратилась она к Фостеру. – Он добрый, просто у нас нет собаки, чтобы было кого пинать.
– Да все в порядке, док, – отозвался Ли. – Я вообще никогда не обращаю на него внимания.
Грейс положила ему порцию лазаньи.
– Налей вина сержанту, – сказала она, вручая Рикмену бокал и взглядом давая понять, что не допустит никаких возражений. – Накладывай салат, угощайся, – добавила она, подбадривая Фостера.
– Не стоит и пробовать эту дрянь, – пробормотал Фостер с выражением деланного испуга на лице. Он потыкал лазанью вилкой. – Впрочем, это великолепные объедки.
– Благодарите шеф-повара, – улыбнулась Грейс.
– Никогда не поверю, что он, – Фостер головой указал в сторону Рикмена, – умеет готовить. Ты еще расскажи мне, что он отлично поет.
Грейс покатилась со смеху. Рикмен, однако, не нашел в этом ничего смешного. Он сердито вперился в Фостера, но сержант был так увлечен поглощением еды, приготовленной Рикменом, что тот смог тихо сообщить новость Грейс. Поняв, что от Фостера скоро не отделаться, он наполнил свой бокал до краев и сел за стол.
Какое-то время они молча ели, нарушая тишину лишь просьбами передать хлеб или салат с одного конца стола на другой.
И именно Фостер, человек, никогда не смущавшийся в подобных ситуациях, начал обсуждение непростого предмета своего визита.
– Итак, – сказал он, – продолжим интереснейший рассказ, к которому вы без меня уже было приступили.
Рикмен посмотрел на Грейс.
– Ну что ж, ответь на мой вопрос, почему тебя временно отстранили, – попросила Грейс.
– Он не временно отстранен, док, – поправил Фостер с набитым ртом. – Он в отпуске по семейным обстоятельствам.
– Не видел ты лица Хинчклифа, – сказал Рикмен. – Еще как отстранен!
В кабинет старшего инспектора Хинчклифа Рикмен прибыл прямо с вечернего совещания. Начальник потребовал для ознакомления записи Рикмена обо всех шагах расследования, предпринятых с начала ведения дела. Хинчклиф сидел за рабочим столом и выглядел серым и уставшим.
Хинчклиф был высокий, чуть нескладный и немного стесняющийся своей нескладности человек. При этом он отличался прямо-таки патологической аккуратностью, чем вызывал зависть всего Мерсисайдского полицейского управления. Вся его документация, от момента заведения дела и до передачи его в суд, была безукоризненно оформлена: зафиксированы малейшие улики, строго по форме изложена последовательность доказательств, зарегистрированы все произведенные опросы, логически обоснован каждый важный вывод. Того же он требовал и от своих подчиненных.
Недостаток внешнего изящества он с лихвой компенсировал остротой и тонкостью ума. Рикмен знал, что предстоит доскональное обсуждение совещания, доклад по ходу расследования на настоящий момент и обоснование его, Рикмена, решений.
– Присаживайся, Джефф, – пригласил Хинчклиф.
Входя в кабинет, Рикмен заметил Мэйли, державшегося в тени. Джефф кивнул ему, а Мэйли вздернул подбородок и отвел глаза.
«Странно, – подумал Рикмен. – Очень странно».
– Мы только что получили результаты анализов следов крови на одежде жертвы, – сказал Хинчклиф.
– Ну и?… – Рикмен посмотрел на Мэйли, но тот хранил молчание. Очевидно, говорить собирался Хинчклиф.
– Это не кровь жертвы, и информации по этому образцу нет в полицейской базе данных ДНК.
– Черт! – Рикмен устало потер ладонями лицо. – Мы преследуем неизвестного, напавшего на неизвестную, – сказал он. – Это не лучшим образом повлияет на боевой дух личного состава.
– Это еще не все, – сказал Хинчклиф вкрадчиво, но Рикмен услышал в его голосе нотки гнева и удивленно поднял глаза.
Хинчклиф кивнул Мэйли.
– Как вы знаете, – начал Мэйли, – мы регулярно прогоняем образцы ДНК через антивирусную базу данных на случай выявления заражения.
Рикмен внимательно смотрел на него. Почувствовав взгляд Хинчклифа, повернулся к нему, но тот сидел с каменным выражением лица.
– Криминалисты получили точное соответствие, инспектор… с твоим ДНК-профилем, Джефф. – В голосе Мэйли прозвучало горькое сожаление. Рикмен продолжал смотреть на старшего инспектора.
– Идеальное совпадение, – сказал Хинчклиф.
– Это какая-то ошибка. – Рикмен прокрутил в голове события и свои действия за последние двадцать четыре часа, отчаянно пытаясь понять, где он допустил нарушение.
– Никаких ошибок.
Мэйли заговорил громче:
– Мы подумали, может, ты, когда осматривал место преступления, случайно оставил эту улику.
– Я лично проверил журнал регистрации, – сказал Хинчклиф, кладя на стол две прошитые тетради. – Запись о том, что ты побывал хотя бы где-либо поблизости, отсутствует. У тебя же как-никак репутация, инспектор! Ты, как положено, дал возможность криминалистам выполнить работу без своего вмешательства.
– Все верно, – подтвердил Рикмен спокойным голосом, хотя чувствовал себя препаршиво. – Меня там не было. Ни вчера, ни когда-нибудь еще.
– Тогда каким образом твоя кровь попала на одежду жертвы?
– Понятия не имею… – Рикмен лихорадочно соображал: «Что, черт возьми, происходит?» Внезапное воспоминание: старая церковь, запах ладана, кровавое жертвоприношение. – Несколько дней назад я сдавал кровь, – сказал он, стараясь подавить нотки безысходности в голосе. – Возможно…
– Ты предполагаешь, тебя подставляют, инспектор? – Хинчклиф не скрывал скепсиса.
Рикмен ответил ему злым пристальным взглядом.
– Ты можешь это как-то объяснить? – требовательно спросил Хинчклиф. – Последние полгода ты работал на операции «Безопасные улицы», и что же, ты полагаешь, что один из несовершеннолетних разбойников решил тебе отомстить?
Все пришедшие Рикмену в голову объяснения еще больше усугубили бы его вину, поэтому он не сказал ничего.
– Отправляйся домой, – приказал Хинчклиф.
– Вы временно отстраняете меня? – задал вопрос Рикмен.
– Мы можем обойтись без ненужной огласки, – ответил Хинчклиф. – У тебя серьезно болен брат.
– Как быстро разносятся новости, – прокомментировал Рикмен, не в силах скрыть горечь в голосе.
Хинчклиф поднял бровь:
– Это полицейский участок. Сделать личный звонок отсюда все равно, что разместить его содержание на сайте в Интернете: через считанное время все кому не лень будут обсуждать и высказывать свое мнение. Поскольку пресса проявляет к делу повышенный интерес, ты вынужден будешь проводить время со своим братом. Я лично возьму на себя управление и контроль на период твоего «отпуска».
– А все-таки проверьте сданную кровь, вдруг что-то пропало, – попросил Рикмен.
Терпение Хинчклифа иссякло, он встал.
– Я расследую это… событие так же тщательно, как я проверяю каждую версию следствия, – сказал он. – Ну а тебе тем временем придется побыть дома.
Рикмен стащил себя со стула, остро чувствуя каждый натруженный мускул и каждую минуту недосыпа.
Грейс смотрела на него, ее поднятая бровь ясно говорила: «Ну, я жду».
– Мою ДНК обнаружили на одежде жертвы, – сказал Рикмен.
Грейс мигнула и положила вилку с куском на тарелку:
– На ней вообще не было никакой одежды.
– Одежду нашли в квартире.
– Но как?…
– Я не знаю, Грейс. – Он хотел сказать больше, но не знал, с чего начать.
Грейс, не отводя взгляда от его лица, спросила:
– Хорошо. Ты не знаешь как. Но ведь должно же у тебя быть какое-то предположение – зачем?
Он начал рассказывать ей о сдаче крови, Грейс слушала не перебивая. Когда он закончил, она повторила:
– И все-таки ты не ответил: зачем?
Рикмен с Фостером переглянулись.
– У меня есть кое-какие идеи, – ответил Рикмен.
– Да-а? А ты посвятил шефа в эти «идеи»?
– Есть вещи, о которых инспектор-детектив с амбициями стать старшим инспектором не докладывает своему начальнику.
– Например?… – Грейс сдерживалась, но он чувствовал ее раздражение и видел холод в глазах.
Он не ответил.
– Что же ты будешь делать? – настаивала Грейс.
Рикмен взглянул на Фостера.
– Ладно. Я ненавижу влезать в ваши игры, мальчики. – Грейс начала убирать со стола.
Рикмен видел, что она сердита и задета его молчанием. Как, черт возьми, он вляпался в эту грязь? Он подождал, пока не услышал, как она закрыла за собой дверь, затем сделал глоток вина.
– Она не знает? – спросил Фостер.
– Нет.
Фостер запустил пятерню в волосы:
– Черт возьми, старик! Тебе надо было ей рассказать.
– А как, Ли? Как я объяснил бы ей, зачем я… – Он не смог закончить.
Они оба знали, что он натворил. Ведь Фостер помогал ему избавиться от неприятностей.
– Я не убивал эту девку, – сказал Рикмен.
– А то я не знаю?! – Фостер был оскорблен тем, что ему пришлось это сказать.
Рикмен почувствовал закипающий стыд:
– Ну извини, Ли.
– Я и предположить такое не могу, дружище. Знаю тебя с моего первого важняка. Когда ж это было, пять лет назад, что ли? Уже два года, как мы делим один кабинет. Ты помогал мне пройти сержантскую комиссию. Надрался со мной, когда умерла моя мама. Организовал все эти похороны, когда я не в состоянии был ни о чем думать. Я знаю, что ты лучше, чем даже сам о себе думаешь, старик. Ты соблюдаешь правила, не терпишь беспорядка и страстно увлечен криминалистикой. Как же ты мог оставить такую большую жирную улику на месте преступления?
Рикмен рассмеялся:
– Может, ты так старательно изображал меня чуть ли не ангелом, чтобы уверить самого себя, что я не способен переспать с проституткой, а потом убить ее?
Брови Фостера дернулись:
– Да ладно, ты сам говаривал, босс: «В тихом омуте…»
Рикмен досадливо цыкнул.
– Сам напросился… – отреагировал Фостер.
– Что говорят в команде?
– Хинчклиф выдал нам по полной программе официальную версию: твой брат тяжело болен и все такое. Тут народ начал интересоваться, почему до сих пор не пришли результаты ДНК-тестов. – Фостер, смутившись, сцепил руки на затылке. – А потом кто-то, знающий кого-то в лаборатории, пустил слух, а вечером в пабе это стало уже почти и не сплетней.
– Черт! – Рикмен провел рукой по глазам. Он налил вина в бокал Фостера и попросил: – Помоги мне, Ли.
Фостер криво улыбнулся:
– А зачем же я здесь?

Глава 11

Люди не любят смотреть на трупы. Фотолаборатория сделала цифровую обработку фотографий так, чтобы глаза девушки казались открытыми. Но даже и с открытыми глазами она выглядела мертвой. Детектив Харт предъявляла фотографию множество раз, и большинство людей пугалось: «Господи, она что?…»
Да, это труп, хотелось ей ответить. А как иначе можно установить личность убитой? Они что, ожидали увидеть праздничный снимок? Желательно на вечеринке. И чтобы девица нетвердо стояла на ногах. Столкнувшись с ужасной реальностью, все начинали нервничать и злиться на себя за собственное легкомыслие.
За пять часов беготни она встретилась с четырьмя членами Ассоциации глухонемых, завучами всех школ Ливерпуля с классами для глухих детей и, конечно же, с директором школы для глухонемых. Председатель Ассоциации согласился отсканировать фотографию и посмотреть, сможет ли он чем-то помочь.
Харт не питала по этому поводу особых надежд. Девушка появилась неприметно в этом городе, и он ее поглотил – она исчезла так же тихо, как и возникла.
В отделе кто-то писал рапорты, некоторые офицеры звонили по телефону, еще несколько тихонько болтали за чашкой кофе. Доска все еще выглядела полупустой: только фото места преступления и убитой – это было почти все, что они имели, не считая адреса жертвы. Кэрри – они все теперь ее так называли, поскольку Рикмена не было поблизости, чтобы сделать втык, – оставалась бесформенной как тень. Рикмен осудил бы употребление данной ей клички, но для команды имя делало жертву более реальной, более материальной, позволяло говорить о ней как о человеке.
Когда Харт заканчивала рапорт, просигналил ее почтовый ящик. Заправив белокурую прядь за ухо, она схватила «мышку» и открыла электронную почту:

Дж. Мак-Кормак детективу Наоми Харт.
Тема: Поиск по базе данных.

Я проверил по различным параметрам: цвет глаз, приблизительный возраст, цвет волос и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39