А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но долго ли они смогут продержаться? Первая линия немецкой обороны могла оказать упорное сопротивление… А если они не прошли через лес Вейперта?
— Клос, — сказал Лехман, — эта свинья не хочет ни в чем признаваться. Думаю, он все еще не понимает, что его ждет. А ведь он должен об этом знать…
— Идиот, проклятый идиот! — пробормотал опять Куссау.
— А теперь попробуй ты, — сказал Лехман, обращаясь к Клосу. — Он изрядно измучил меня.
В этот момент Клос увидел их. Они смело вошли во двор. Томаля перебросился несколькими словами с часовым, потом остановил группу невдалеке от особняка. Клос заметил рослого парня, судя по всему, командира десантников; он внимательно осмотрелся вокруг, взглядом указал на пост, где стоял солдат, вооруженный ручным пулеметом. «Начинается», — промелькнуло в голове Клоса.
Томаля разделил группу, пятеро в сопровождении одного «конвоира» двинулись к особняку. Это не возбудило у немцев никакого подозрения.
— Клос, — сказал Лехман, — начинай же наконец…
В этот момент к труппе «пленных» подошел капитан Коэллер, дежуривший в штабе.
«Сейчас, сейчас…» — подумал Клос.
Польский офицер выхватил из-под шинели пистолет, выстрелил. И началось… Ручной пулемет был моментально уничтожен взрывом гранаты. Эсэсовцы из охраны штаба отстреливались, укрывшись за грузовиками. Из особняка выбегали немецкие офицеры и падали от метких выстрелов десантников.
Поручик с группой солдат уже штурмовал особняк.
— Поляки! — взревел Лехман. — Предательство!
Куссау бросился к окну. Лехман попытался задержать его, но Куссау неожиданно схватил со стола пистолет и спрыгнул во двор.
— Стой, Куссау! — закричал Лехман. — Клос, стреляй!
Куссау уже был внизу. На ходу он выстрелил в бегущего парашютиста, но промахнулся и через минуту упал, подкошенный автоматной очередью.
— Однако, — удивленно протянул Лехман, — он не предатель… Но кто же тогда?
Клос выбежал из комнаты. В коридоре никого не было, внизу раздавались выстрелы, десантники уже штурмовали большой зал особняка.
Кабинет генерала был в другом конце коридора; когда Клос подбегал к двери, особняк внезапно задрожал, посыпались стекла из окон, гул артиллерийской канонады донесся с востока.
Началось наступление!
Клос с силой толкнул дверь, ведущую в кабинет генерала. Пфистер сидел неподвижно за письменным столом, как будто все, что происходило там, внизу, совсем его не касалось.
Клос стоял в дверях, тяжело дыша.
— Прошу вас, господин капитан, доложите, — обратился к нему генерал, — что там происходит?
Клос отрапортовал. Он никогда еще не находился в таком идиотском положении. Он лихорадочно соображал, что предпринять.
Если Томаля не появится здесь через минуту, Клос вынужден будет дам помешать Пфистеру отдать приказ о взрыве моста. Война еще не окончена, и он не имеет права деконспирироваться, но бывают ситуации…
— Десант! — проговорил генерал. Вернее, он кричал, чтобы Клос мог его услышать среди оглушительных взрывов: — Наступление началось, прошу соединить меня с охраной моста!
Клос подошел к телефону. Теперь как раз время пустить в ход оружие. Пистолет Пфистера лежал на письменном столе, он не успеет дотянуться до него…
— Быстрее, Клос! — торопил его генерал.
Клос поднял трубку и отстегнул кобуру. В этот момент с шумом открылась дверь. На пороге стоял Томаля, а за ним — польский офицер.
— Руки вверх! — крикнул Томаля на безукоризненном немецком языке. — Руки вверх — оба!
Пфистер повиновался.
— Я командир дивизии, — сказал он, как будто бы требуя, чтобы те тоже представились.
— Знаю, знаю, — пробормотал Томаля. — Прошу вас, господин генерал, взять трубку и вызвать в штаб командира саперов. — Щелкнул предохранитель пистолета Томали. — Ну, побыстрее!
— Я не сделаю этого!
— Вам что, надоело жить?
Пфистер поднял трубку.
— Соедините меня с Четвертым, — пробормотал он.
Это было весьма рискованно. Томаля не был уверен в том, что генерал не отдаст приказа о взрыве моста. Но бесспорным было одно: если охрана моста останется без командира, это облегчит выполнение задания. Ну а если генерал, вместо того чтобы сказать: «Прошу прибыть в штаб», прикажет: «Взорвать!»? Если он не испугается угрозы?.. Понимает ли Пфистер, что в этом случае он погибнет? А может быть, Томаля знает лучше психику немецких генералов, чем он, Клос?
Ждали молча несколько секунд.
— Фогель, — услышали они голос Пфистера, — прошу вас немедленно прибыть в штаб.
Однако Томаля оказался прав!
Генерал положил трубку.
— Я был принужден это сделать, подчиняясь насилию, — оправдывался генерал Пфистер.
— Вы останетесь здесь, — сказал польский офицер, обращаясь к Томале. — Сторожите их.
«Все идет так, как запланировали, — подумал Клос. — Сейчас будет разыгран побег Пфистера, чтобы я мог и дальше действовать, оставаясь вне подозрений».
Клос подошел к окну. Во двор особняка въезжала автомашина майора саперных войск Фореля. Ее сразу же окружили десантники. Через несколько минут она с отрядом польских солдат уже следовала к предмостному укреплению. Мост был спасен.
Артиллерийская канонада постепенно утихала, только слышался треск пулеметов и автоматных очередей.
— Можно закурить? — спросил Клос. Это был условный сигнал.
— Курите, — спокойно ответил Томаля.
Клос подошел к нему и одним быстрым движением свалил с ног. «Не слишком ли ушиб его? — подумал Клос. — Нет, видимо, нет…» Выхватил автомат из рун Томали.
— Бежим, господин генерал!
Спустились вниз по лесенке и через казино вышли на задний двор особняка. Потом, пробежав узкой дорожкой вдоль берега реки, никем не замеченные, добрались до леса Вейперта.
Когда они поднялись на пригорок и увидели внизу реку, городок и поля, тянувшиеся вдоль берегов, к окраинам Осека уже подходили танки… Польские и советские танки свободно шли через мост…
«Какая жалость, — подумал Клос, — какая жалость, что я не могу здесь остаться».
— Вы, господин капитан, спасли мне жизнь, я так благодарен вам! — сказал генерал. — Но я могу надеяться, что?.. — Он замолк на полуслове.
Клос молчал.
«Боишься, что трусость твоя станет известна! — подумал Клос. — Бойся, бойся, так нужно! Пока ты необходим мне — обеспечишь надежное алиби».
— Будьте спокойны, господин генерал, никто не узнает о том, что случилось в штабе, — заверил его Клос. — Даю вам слово немецкого офицера.
Генерал Пфистер глубоко вздохнул.
Осада
Шел снег с дождем, бушевал шторм. Клос поднял воротник плаща и прибавил шагу. Кругом было тихо. Двери домов заперты, окна наглухо закрыты. Девушка со знаком «П» на рукаве плаща пробежала по тротуару и скрылась в подъезде. Послышался хрипловатый голос из мегафона:
— «Ахтунг, ахтунг… Комендант полиции и СС города Тольберга приказывает; завтра, 18 марта 1945 года, женщины с детьми до пятнадцати лет должны прибыть в шесть утра в порт. Повторяю…»
«Решили эвакуировать город… — усмехнулся про себя Клос. — Думают удержать? Надолго ли?» Советские и польские войска прорвали Поморский вал. Седьмого марта польские солдаты вышли к Балтике, хотя приморские города все еще удерживают немцы. Используя заранее подготовленную систему укреплений, гитлеровцы упорно сопротивляются. Гиммлер запретил даже думать о капитуляции. Значит, и этот город, как и многие другие, придется брать с боем. Клос понимал, что и его ожидает еще немало испытаний.
Посмотрел на часы. Через десять минут он должен докладывать командующему обороной Тольберга полковнику Броху о разработанных им мероприятиях.
А вечером он снова вернется на Кайзерштрассе, где в подвале разрушенного во время налета каменного дома его ждет радист, сержант Косек, заброшенный в тыл немцам неделю назад, когда польская дивизия подошла к Тольбергу. Радист ежедневно выходил на связь. Таким образом все приказы Броха становились известны польскому командованию.
В адъютантской Броха Клос застал штурмбанфюрера. Бруннера, который сообщил, что полковник появится через несколько минут, а за это время они, Бруннер и Клос, смогут спокойно поговорить. Он угостил Клоса сигарой и подошел к большому плану города, висящему на стене. Клос внимательно наблюдал за штурмбанфюрером: военные дороги не раз сводили его с Бруннером. Клосу всегда удавалось перехитрить врага. Но никогда, даже в последние минуты борьбы, нельзя расслабляться, терять бдительность.
— Дела неважные, — сказал наконец Бруннер.
— Да, неважные, — подтвердил Клос.
Бруннер подошел к окну, встал спиной к Клосу: он не хотел, чтобы капитан видел его встревоженное лицо.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросил он Клоса.
— Ничего. А ты, Отто?
— Не желаешь раскрывать свои карты? — Бруннер старался говорить спокойно. — Уже завтра морская дорога может быть блокирована. Суда, которые выйдут из порта в море рано утром, видимо, будут последними.
— Возможно… — Клос не хотел высказываться определеннее, опасаясь провокации.
Штурмбанфюрер резко повернулся.
— Ну и что? — спросил он. — Пойдем — как бараны на убой…
— Боишься?
— А ты? Может быть, хочешь сказать, что не боишься, Клос?
— Собственно говоря, чего ты хочешь, Отто?
Видимо, Бруннер что-то задумал, но ему необходима помощь. Однако почему он обратился именно к нему, Клосу? И что он, Клос, должен ответить? Какую позицию занять в этой небезопасной игре? Сообщника Бруннера? Или лояльного немецкого офицера?
Штурмбанфюрер молчал, внимательно глядя на Клоса.
— У меня отличная идея, — сказал наконец Бруннер.
— Какая?
— Подожди… — Бруннер, видимо, еще что-то взвешивал. — Запомни, Клос, что я не люблю шуток. Я наблюдаю за тобой уже давно. И подумал как-то: а не стоит ли покопаться в твоем прошлом?..
— Это меня не тревожит. Можешь копаться сколько угодно. И скажи своему Груберу, чтобы прекратил следить за мной…
— Значит, об этом тебе известно… Не обижайся, Ганс. Предлагаю мир, а не войну…
— Говори прямо, чего ты хочешь.
— Это весьма сложное дело, дорогой Ганс… Ты слышал что-нибудь о профессоре Гляссе?
— Глясс? Конечно слышал. Известный физик, кажется, живет здесь, в Тольберге. Он проводил какие-то научные опыты и руководил заводом, где изготовлялись основные части пульта управления Фау-1 и Фау-2. — Клос был достаточно осведомлен о деятельности Глясса. Но с какой целью Бруннер заговорил о нем? Если это не провокация, то дело представляется весьма интересным. — Да, я слышал о Гляссе, — повторил Клос. — Так в чем же дело?
Но этого он не узнал: вошел полковник Брох и пригласил их в свой кабинет.
Командующего обороной Тольберга Клос знал так же хорошо, как и Бруннера. Когда-то они вместе воевали на Восточном фронте. Войну с Советским Союзом Брох считал безумием. «Это закончится трагично», — говорил он, выпив, в кругу друзей. Брох был кадровым офицером вермахта, незаурядным военным специалистом и безупречно выполнял каждый приказ сверху. Его сухощавое лицо казалось сейчас, когда он стоял за письменным столом в своем кабинете, почти безжизненным. Сухо и равнодушно он сообщил Бруннеру и Клосу, что Гиммлер категорически приказал: ни шагу назад.
— Танковые части противника, — продолжал он столь же сухо, — вышли на шоссе, ведущее в Штеттин, и, таким образом, последняя дорога на запад оказалась перерезанной. Остался только морской путь, по крайней мере, пока еще остался. Эвакуация должна продолжаться во что бы то ни стало.
Бруннер и Клос доложили обстановку в городе. Штурмбанфюрер, как руководитель местных отрядов СС и полиции, сообщил, что в городе царит полный порядок. Расстреляно двадцать мужчин, которые пытались пробраться на отплывающее судно. Все они были годны к службе в армии, но, видимо, уклонялись от мобилизации. Были расстреляны две женщины, пытавшиеся посеять панику среди жителей города.
В ответ Брох только кивнул.
Послышался грохот артиллерийских залпов. Завыла сирена. От близких взрывов зазвенели стекла в окнах. Брох присел к письменному столу, протянул офицерам сигареты. Он не намеревался спускаться в укрытие, не теряя времени приступил к рассмотрению плана эвакуации населения.
— Гражданское население города меня меньше всего интересует, — сказал Бруннер. — Самое важное — это завод.
— Да, конечно, — подтвердил Брох, — но необходимо установить какой-то порядок. Женщины и дети…
— Хорошо, я этим займусь…
— Вы, Бруннер, займетесь заводом, — бросил сухо полковник. — Мы имеем строгий приказ рейхсфюрера: эвакуировать все станки и оборудование. И обеспечить, чтобы профессор Глясс был благополучно доставлен в порт на первое же отплывающее судно.
— Отряды СС ночью окружат порт… — начал Бруннер.
— Нет. Охраной порта займутся солдаты вермахта! — твердо сказал Брох.
Их взгляды на миг встретились и разошлись. Клос подумал, что Бруннер запротестует, но штурмбанфюрер только пробормотал:
— Как вам будет угодно, господин полковник.
— Вы отвечаете за завод и за профессора Глясса, — заключил Брох. — На этом все.
Бруннер многозначительно посмотрел на Клоса. Но и без этого Клос уже начал понимать, что к чему. Снова завыла сирена, а через несколько минут заговорила артиллерия. Брох открыл окно, в комнату ворвалось:
— «Ахтунг, ахтунг! Все мужчины от 15 до 60 лет обязаны сегодня явиться в комендатуру города».
— Что вы, господин полковник, намереваетесь с ними делать? — спросил Клос.
Брох удивленно посмотрел на него.
— Фольксштурм, — ответил он, закрывая окно. — Всех отправлю к каналу. Там наиболее уязвимое место обороны. Настоящая дыра.
«Ведь ты же считаешь себя честным немцем, — подумал Клос, — а посылаешь стариков и детей на верную гибель. Во имя чего? Чтобы удержать город еще один день?»
— С военной точки зрения… — начал было Клос.
— Знаю! — внезапно оборвал его Брох. — Ну и что из этого, господин капитан?
— Ответ напрашивается сам собой, — спокойно сказал Клос.
— Нужно ли сейчас об этом говорить? — сухо возразил полковник. И добавил уже другим тоном: — Мы не можем ничего сделать. Имеем строгий приказ. Неужели вы, капитан, не понимаете? Каждый из нас может думать что хочет, но это не имеет никакого значения. Главное — «приказ. Я доложил рейхсфюреру, что оборона города, по моему мнению, нецелесообразна. Рейхсфюрер назвал меня пораженцем. Я вынужден оборонять город любыми средствами, выполняя мой солдатский долг. В этом случае я не несу никакой ответственности. Никакой! — повторил он и умолк, как будто ожидая поддержки со стороны Клоса. — Пожалуй, нам больше нечего сказать друг другу, — заключил он после некоторого молчания. — Я ожидаю донесения о положении на пятом участке обороны. Что нам известно о противнике, действующем в направлении канала?
Клос подумал, что необходимо как можно быстрее использовать эту брешь в обороне. И обязательно продолжить беседу с Брохом, но только при других обстоятельствах…

Сержант-радист Косек, круглолицый, курносый, крепко сложенный паренек, великолепно устроился в подвале разрушенного дома. Среди старой мебели, сваленной в кучу, он разыскал стол, два стула и даже кресло-качалку, соорудил себе топчан.
— Есть такое твердое армейское правило, — объяснял он Клосу, — устраиваться на каждом новом месте постоя как у себя дома. Конечно, только в том случае, когда известно, что через час или два никуда дальше не двинешься. Я, пан капитан, уже не раз был командиром отряда связистов и знаю, что к чему…
Клосу казалось, что сержант Косек недооценивает той серьезной опасности, которая постоянно грозит ему в этом подвале, откуда он каждый вечер посылает в эфир: «Висла», «Висла», я — «Искра». Перехожу на прием». Усиленные патрули жандармов кружили по соседним улицам, немецкий пеленгатор мог в любое время обнаружить местонахождение радиостанции. Но на лице Косека не заметно было и тени беспокойства.
Вечером, когда Клос спустился в подвал, сержант немедленно подал ему уже расшифрованную радиотелеграмму.
Задание было сформулировано просто, но в действительности являлось чрезвычайно сложным для выполнения: приостановить демонтаж завода и во что бы то ни стало предотвратить эвакуацию профессора Глясса. Кроме того, сообщалось, что сын профессора, обер-лейтенант Глясс, на Висле был взят в плен и находится в лагере военнопленных.
Как в сложившейся ситуации приступить к выполнению задания и выполнимо ли оно вообще?
Уже несколько дней Клос искал возможность проникнуть на завод, но все безуспешно. Он не мог найти даже предлога, чтобы поточнее обследовать территорию этого секретного предприятия. Капитан стоял около небольшого зарешеченного окошка, выходящего во двор, и тщетно пытался найти правильное решение. Кругом царила тишина, на город опускались сумерки…
— Долго мы еще будем здесь, пан капитан? — спросил сержант.
— Сегодня мы уходим отсюда, — ответил Клос не поворачиваясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29