– Понимаю, я все понимаю, – повторил Глясс.– Я надеюсь, господин профессор, что мы договорились с вами обо всем, – уверенно заключил Клос. – Я понимаю, что это не так-то просто – не эвакуироваться, Завтра я снова вас побеспокою. Поэтому предлагаю: за два часа до начала эвакуации мы встретимся с вами на углу Поммернштрассе и Гинденбургплац. Согласны?Профессор встал. Казалось, он совсем забыл о присутствии Клоса.– Курт жив, – шептал он. – Курт жив… 5 Клос сидел в темной каморке на единственном стуле стоявшем около кровати. Барбара плотно закрыла окно, потом подошла к двери и осторожно повернула ключ в замке. В комнатах Гляссов было тихо.– Профессор отправился спать, – прошептала Барбара, – он всегда в это время дремлет. Фрау Глясс в столовой.Она присела на кровать. Клос не видел ее лица, только заметил, как судорожно сжимают руки девушки металлические прутья, на которых лежал узкий матрац.…После разговора с Гляссом Клос вышел на улицу, а потом возвратился обратно. Они условились, что Барбара оставит открытым окно в своей комнатке за кухней.– Ну рассказывай, – обратился к ней Клос.Барбара говорила очень тихо. Те, на заводе (она не называла их имена), отнеслись к ее сообщению с недоверием. Они приняли это за возможную провокацию, даже ликвидация эсэсовца их ни в чем не убедила. Она долго уговаривала их принять ее предложение. Наконец большинство из них согласились установить контакт. Это был единственный выход. Им действительно нечего было терять. Если они останутся без поддержки, то все равно погибнут, а завод будет уничтожен. Далее Барбара рассказала о плане, разработанном подпольной группой. Он слушал ее внимательно, иногда задавая вопросы, на которые Барбара чаще всего не могла ответить. Кто из немцев, работающих на заводе, имеет оружие? Сколько рабочих насчитывается в подпольной организации? Известна ли им система заводской сигнализации?Клос понял, что на успех можно надеяться лишь в том случае, если выступление будет хорошо подготовлено. «Может быть, – подумал он, – это моя последняя операция…»– Ты должна пойти на завод еще раз, – сказал он Барбаре.Она кивнула, потому что уже договорилась с мастером Кролем, что за полтора часа до начала операции один из них, Кроль или Левон, будет ждать ее в условленном месте.– Скажешь им, – медленно проговорил Клос, – что их план в основном принят. Но только в основном. Я постараюсь вовремя прибыть на место и буду лично руководить операцией. Для этого необходимо, чтобы не в два сорок, а ровно в два двадцать пять группа из двух-трех человек сняла охранника у ворот завода. Это необходимо сделать так, чтобы немец не успел выстрелить. В два тридцать мы проникнем на территорию завода. В это время должно начаться выступление рабочих. Передай им также, что я установил связь с нашими. Понимаешь?– Да, конечно.Клос посмотрел на часы. Он должен еще встретиться с полковником Брохом, а потом пойти на Кайзерштрассе, выслушать донесение Косека и отдать ему распоряжения. Наступление через канал на этом участке должно начаться не позднее чем в два часа. Это была рискованная операция, но другого выбора не было. Клос закурил сигарету. Пламя зажигалки на миг осветило усталое лицо Барбары.– Держись, девочка! – подбодрил ее Клос. – Я зайду за тобой в два часа, будь в это время около окна.Клос заколебался. Может быть, не брать ее на завод? Нет, она должна пойти с ним. Там, на заводе, его никто не знает.– Что было в квартире Глясса после моего ухода? – спросил он.– Профессор сказал жене: «Не укладывайся, мы остаемся». Она кричала, протестовала, тогда он положил руки ей на плечи и произнес: «Курт жив. Он в плену». Профессор говорил еще что-то, но я не могла разобрать. Потом фрау Глясс расплакалась, сидя на большом, уже упакованном чемодане, а он возвратился в свой кабинет.Они услышали, как кто-то вошел в кухню.– Это жена профессора, – шепнула Барбара. – Готовит лекарство для мужа.– Помни, – тихо проговорил Клос, – там, на заводе, должны быть готовы точно в указанное время. Пусть ждут меня. Самое важное – бесшумно снять охрану у входа.Снова послышались шаги. Клос встал, подошел к окну. В этот момент послышался крик фрау Глясс.– Фриц! – звала она. – Фриц!Через минуту она снова была на кухне.Клос едва успел выпрыгнуть в окно, как фрау Глясс застучала в дверь комнаты прислуги.– Открой, – кричала она, – открой немедленно!Клос скрылся в темноте сада. Барбара открыла дверь своей комнаты.– Зачем запираешься? Кто у тебя был?– Никого.– Где мой муж?– Видимо, господин профессор спит в своем кабинете, – как можно спокойнее сказала Барбара.– Его нет! – Фрау Глясс вернулась в кабинет мужа.Барбара последовала за ней. Дверь на веранду была открыта, ветер сдул бумаги с письменного стола, около дивана стояли ночные туфли профессора Глясса.– Может быть, вышел на минуту? – предположила Барбара.– Без туфель? – Фрау Глясс выбежала на веранду, потом в сад. И снова раздался ее крик: – Фриц! Фриц!Вскоре она возвратилась в кабинет, ее глаза были полны слез.– Боже мой! Боже мой! – причитала она. – Что с ним случилось?Фрау Глясс подошла к телефону, с трудом набрала номер.– Говорит жена профессора Глясса, – с волнением проговорила она. – Я хотела бы поговорить со штурмбанфюрером…Бруннер появился в квартире Глясса буквально через несколько минут. Не снимая фуражки, он прохаживался по кабинету профессора и, казалось, без особого внимания слушал рассказ фрау Глясс. Он взял в руки ночные туфли Глясса, затем покопался в бумагах и в ящиках письменного стола и приказал двум солдатам внимательно осмотреть сад. Затем сел в кресло и вытянул перед собой ноги в начищенных до блеска сапогах.– Вы сказали, фрау Глясс, что здесь был капитан Клос?– Да, – прошептала она.– Это очень интересно. Они разговаривали в кабинете? Случайно, не знаете, о чем?– Я не подслушивала, господин штурмбанфюрер.– Жаль. Что было дальше?– Я уже говорила. – Она приложила к глазам платочек. – Муж сказал мне, чтобы я прекратила сборы.– Почему?– Не знаю. Я его не спрашивала об этом. Он только сказал мне, что Курт жив. Вы понимаете? Сколько времени мы ничего не знали о нашем сыпе! Хотя он и в плену, но все-таки жив.– Откуда ему это известно?!Фрау Глясс пожала плечами:– Может быть, через Красный Крест?– Вы шутите, фрау Глясс?! Вам сказал муж о Курте после ухода Клоса?– Да.– А что было дальше?– Я выбежала на веранду, спустилась в сад, а потом постучала в комнату прислуги. Дверь была заперта. Мне показалось, что я слышала голоса и что у нее кто-то был.– Позовите ее! – раздраженно приказал Бруннер.Он взял Барбару за подбородок, слегка похлопал ладонью по щеке:– Что тебе известно, милочка?– Ничего, господин штурмбанфюрер.– Не лги. У тебя был твой парень?– Нет… Мой парень работает на заводе. Видимо, госпоже Глясс это показалось.Бруннер снова похлопал ее по щеке, но уже значительно сильнее.– Немцам не может казаться, дубина… Когда последний раз видела профессора?– Когда он пошел спать в свой кабинет, – спокойно ответила Барбара.– Мы еще проверим, не лжешь ли ты? Скажи мне…Бруннер не успел задать вопроса. В кабинет вбежал эсэсовец, что-то шепнул Бруннеру и вышел. Штурмбанфюрер вскочил и снял фуражку…– Пошла вон! – приказал он Барбаре и обратился к фрау Глясс: – Мы должны быть мужественными, мы немцы. Ваш муж убит. Только что недалеко от ограды сада найден его труп. Вы должны пойти со мной. Необходимо произвести опознание. 6 Клосс должен был представить Броху доклад о положении на наиболее уязвимом участке обороны вдоль канала. О нем не случайно так беспокоился полковник. На следующий день, а может быть, раньше он намеревался послать туда два батальона фольксштурмовцев, но в то же время надеялся, что противник не начнет наступление с форсирования водной преграды. Нужно было приложить все силы, чтобы еще более уверить полковника в этом. Между каналом и заводом тянулись заливные луга, которые пересекал только противотанковый ров, за ним располагались позиции пехоты с фаустпатронами. Клос считал, что эти препятствия будут преодолены без особых затруднений и, если наступление начнется вовремя, наши войска через час должны выйти к заводу.Брох сидел, склонившись над картами, он даже не поднял головы, когда капитан вошел в кабинет.Клос доложил:– На пятом участке обороны не замечено какого-либо движения противника.– Все в порядке, – проговорил полковник, указывая Клосу на стул. – Я думаю, наступление начнется в районе казарм и вокзала. На их месте я поступил бы именно так. Это даст нам возможность удержать порт и завод по крайней мере до вечера следующего дня. А потом…Раздался телефонный звонок, полковник снял трубку. По-видимому, донесение, передаваемое по телефону, было весьма важным, ибо Брох не прерывал говорящего, а его лицо принимало все более озабоченное выражение. Может быть, докладывают о Гляссе?«Профессора убили? Или похитили? Кто? Для чего? Зачем?» – размышлял Клос, сидя перед Брохом.– Хорошо. Все понял… Прошу взять с собой отряд жандармов и взвод солдат. Обо всем докладывать мне лично. – Брох положил телефонную трубку. – Пеленгаторы засекли вражескую радиостанцию, – сказал он. – Она работает здесь, в городе. Просто не верится.Клос с трудом сдержался. Самое главное – ничем не выдать себя и успеть на Кайзерштрассе раньше, чем там окажутся немцы. Через полчаса Косек выйдет в эфир, и, если он не успеет передать командованию, что наступление необходимо начать ночью, все может провалиться – немцы опомнятся и предпримут контрмеры.– Солдаты через час начнут прочесывать квадрат, в котором обнаружен радиопередатчик противника, – сказал Брох.Клос встал:– Я должен возвратиться на пятый участок обороны, господин полковник. Я могу идти?Брох в знак согласия кивнул головой. Неожиданно я дверях появился Бруннер. Небрежно бросив; «Хайль Гитлер», он сразу же обратился к Клосу:– Ты торопишься, Ганс?– Да, тороплюсь.– Однако тебе придется задержаться. Я хотел бы, – он подошел к письменному столу Броха, – сделать весьма важное сообщение, господин полковник, и задать в вашем присутствии несколько вопросов капитану Клосу.Брох устало посмотрел на него:– Что еще случилось? Докладывайте. Только я хотел бы вам напомнить, что у нас нет ничего более важного, чем оборона города.– Это касается профессора Глясса. – Бруннер кратко доложил о случившемся, особо подчеркнув, что страшно изуродованный труп ученого найден недалеко от ограды сада.Брох выслушал сообщение довольно равнодушно, лишь на мгновение выразив недоумение, что сильно задело Бруннера.– Вы представляете, что это значит? – кипятился он. – Необходимо об этом немедленно доложить рейхсфюреру.– Ну и, докладывайте. Это ваше дело. – Брох явно не хотел вмешиваться. – А какое отношение к этому имеет Клос?– Дело в том, что капитан Клос за несколько минут перед смертью Глясса был на вилле у профессора.Брох пожал плечами:– Ну и что? Господин Клос, вы были там?– Да, был, – спокойно ответил Клос. – Возвращаясь с пятого участка обороны, я вспомнил, что еще не успел передать ему нечто важное, и решил это сделать. – Клос был уверен, что фрау Глясс наверняка передала Бруннеру то, что ей сказал муж после его ухода.– О чем ты разговаривал с профессором? – спросил Бруннер.– Это не имеет никакого отношения к смерти Глясса! – резко оборвал его Клос. Он посмотрел Бруннеру прямо в глаза: – Но если вы находите это важным, я могу сказать. Во время боев за Померанию я встретил одного офицера из 148-й дивизии, который был близким приятелем молодого Глясса. Он рассказал, что сын профессора был ранен и попал в плен. Так как я собирался тогда ехать в Тольберг, он попросил меня передать это старику Гляссу. – Клос придумал эту историю, пока ожидал вызова к полковнику.– Почему ты раньше не рассказал об этом профессору? – не унимался Бруннер.– Должен признаться, как-то совсем забыл об этом, – сказал Клос, обращаясь к полковнику Броху.– После твоего ухода, – медленно проговорил Бруннер, – профессор сказал своей жене, что он отказывается от эвакуации.– Мне об этом он ничего не говорил.– Неужели? – с насмешкой спросил Бруннер.Обстановка накалялась. Необходимо было переходить в наступление.– А теперь, Бруннер, я хочу задать тебе несколько вопросов.– По какому праву?– Господа, – сказал Брох, которому эта история, видимо, начинала надоедать, – не забывайтесь: вы находитесь в кабинете начальника. Выясняйте свои отношения где-нибудь в другом месте.Брох дал понять таким образом, что его совершенно не интересует дело Глясса. Клос и Бруннер вышли в адъютантскую.– Где обнаружили труп профессора? – спросил Клос.– За забором сада. Там, где начинаются луга.– Странные убийцы… Они не пожелали убить Глясса в его доме. Что ты на это скажешь, Бруннер? – с иронией спросил Клос.– Я не люблю такого тона, Клос.– Ты забыл, Бруннер, что сегодня уже один раз упоминал имя профессора Глясса. Тогда он был еще жив.– Ты хочешь выступить против меня? – сказал Бруннер.– Я хотел бы посмотреть на труп Глясса, – спокойно ответил Клос.– Пожалуйста. Ты можешь это сделать в любое время. Труп профессора уже опознан его женой.Тело убитого было изуродовано до неузнаваемости. Клос смог только узнать домашнюю куртку профессора, в которой он принимал его в кабинете, и сорочку – темно-синюю, с мягким воротником.– Вскрытие трупа, конечно, не сделали? – сухо спросил Клос. – И не провели никакого обстоятельного обследования?– Нет.– Жена профессора опознала труп мужа только по домашней куртке и сорочке?– Да.– Ты мог бы избавить ее от этого кошмарного зрелища, Бруннер. Это было излишне. Как ты думаешь, с какой целью профессор надел сорочку наизнанку?Они смотрели в упор друг на друга. В глазах Бруннера Клос заметил страх и ненависть.– Может быть, ты на это ответишь? – тихо спросил штурмбанфюрер.– Может быть, и отвечу, – сказал Клос, – но только не сейчас. У меня нет свободного времени.Клос вышел из штаба. Город был погружен во мрак. Кругом царила мертвая тишина. Клос посмотрел на часы: через несколько минут Косек начнет передачу в эфир. Он должен сообщить командованию обстановку в городе, положение на заводе. А это значит, что радиопеленгаторы с абсолютной точностью установят местонахождение радиостанции.В подвале разрушенного дома его уже ждал сержант Косек. С трудом переводя дыхание, Клос объяснил создавшуюся ситуацию.– Прошу вас, пан капитан, напишите мне текст радиограммы, – сказал сержант, старательно набивая свою трубку.– Хорошо, будем передавать. А потом уничтожим все шифры, документы, радиостанцию, – решил Клос, быстро набрасывая на листке бумаги текст. – Вызывай.В это время послышался шум моторов грузовиков, проезжающих по Кайзерштрассе.– Все, – сказал Клос. – Теперь не успеем.– Время передачи наступило, – спокойно сказал сержант и подсел к радиопередатчику. – Прощу вас, пан капитал, не оставайтесь здесь, уходите. Я справлюсь один.– Ты что, с ума сошел? Как я могу?..– Уходите, и как можно быстрее, – повторил Косек. – Я все передам, а там видно будет. Вам необходимо быть на заводе.Снова послышался шум моторов.– Бессмысленно погибать двоим, – сказал сержант. – Идите, пан капитан. – Он достал рюкзак и вытащил из него гранаты. Положил около себя автомат. Делал все не спеша, продуманно.Клос понимал, что Косек прав. Каждый из них должен до конца выполнить свой долг. Таков закон войны. Но в то же время Клос чувствовал, что не сможет оставить одного этого бесстрашного парня. Косек уже надел наушники и рукой еще раз показал капитану на дверь. И вдруг Клосу пришла невероятная мысль. Шанс на удачу был мал, но все же он решил рискнуть. Сержант уже передавал сообщение в эфир, он даже не обернулся, когда Клос выходил из комнаты. Выйдя в темный длинный коридор, Клос нашел убитого им два часа назад немца и втащил его в комнату.Грузовики остановились на Кайзерштрассе, послышались голоса, топот сапог. Клос ударом ноги открыл дверь подвального помещения, где находился Косек. Сержант к этому времени уже закончил радиопередачу.– Какого черта вы здесь торчите? – закричал он, не соблюдая уже никакой армейской субординации.– Снимай с него мундир и быстро переодевайся! – приказал Клос. Он погасил керосиновую лампу, сорвал штору с окна.Немцы были уже во дворе… Клос нажал на спусковой крючок автомата – стрелял прицельно, короткими очередями. Теперь он думал о том, как выиграть этот бой, видел мушку прицела и фигуры бегущих вражеских солдат. Сержант уже застегивал эсэсовский плащ и через минуту встал рядом с капитаном. Немцы залегли во дворе, открыв беспорядочную стрельбу. Пули крошили стену над окном подвала.– Хватит! – приказал Клос.Немцы продолжали стрелять, короткими перебежками приближаясь к входной двери подвала.– Косек, гранаты! – крикнул Клос.Они выбежали в коридор. Когда в дверях показался первый немецкий солдат, Клос метнул гранату.
1 2 3 4 5