Конечно же, установки были мало похожи на грозные «катюши». Но факт остается фактом: первые эрэсы стояли на катерах. В годы войны «катюши» нашли широкое применение на флотах: сначала на бронекатерах, а позднее и на торпедных катерах. Энтузиастом этого дела, как уже говорилось, был флотский артиллерист Г.В. Терновский, Герой Советского Союза.
За время Крымской операции торпедные катера потопили несколько самоходных и сухогрузных барж, повредили 3 сторожевых катера, десантную баржу и охотника за подводными лодками. За боевые успехи катерники капитан-лейтенанты С.Н. Котов, К.Г. Кочиев, А.И. Кудерский, старшие лейтенанты А.Г. Кананадзе, В.С. Пилипенко, Г.А. Рогачевский, А.Е. Черцов заслужили звание Героя Советского Союза.
Потери противника в результате действий различных сил Черноморского флота были значительными. Даже по признанию бывшего гитлеровского адмирала Ф. Руге, «при эвакуации погибло 50 судов, в том числе много небольших, частично в крепости, большая же часть в результате воздушных атак. Особенно тяжелые потери были понесены при гибели пароходов „Тотила“ и „Тейя“…». Руге Ф. Война на море 1939–1945. Пер. с нем. М., 1957. С. 290.

Но надо сказать, что гитлеровский адмирал значительно преуменьшил свои потери на море. В действительности были уничтожены 78 боевых кораблей и транспортных судов. А гибель транспортов «Тотила» и «Тейя», на которых находилось свыше 4 тысяч гитлеровцев, была особо ощутимой.
Кульминацией борьбы на коммуникациях были дни 5–12 мая, когда разбитые немецкие части скопились в Севастополе и на Херсонесском мысу, а советские войска и флот громили их на берегу и в море.
Сражение за Крым началось утром 8 апреля наступлением войск 4-го Украинского фронта (командующий – генерал армии Ф.И. Толбухин). Два с половиной часа тысячи орудий, минометов и сотни бомбардировщиков сокрушали оборону противника на Перекопском перешейке и на южном берегу Сиваша. Вслед за артиллерией, еще продолжавшей громить первые линии вражеских траншей, на всех направлениях одновременно двинулись в атаку пехота и танки. Враг отчаянно сопротивлялся, но задержать лавину наших войск не мог. А 10 апреля отход фашистов с Перекопского перешейка превратился в беспорядочное бегство.
Не менее успешно развернулось наступление Отдельной Приморской армии (командующий – генерал армии А.И. Еременко), большую помощь которой в перевозке через Керченский пролив ее войск и вооружения оказала Азовская военная флотилия.
Наступление развивалось. 13 апреля была освобождена Евпатория, днем позже – Ак-Мечеть и Саки, а еще день спустя войска достигли внешнего обвода Севастопольского укрепленного района. На востоке соединения Отдельной Приморской армии к этому времени заняли Судак, Ускут, прижав отступавшие части фашистов к Алуште, и затем тоже вышли к внешнему обводу севастопольских укреплений.
Штурм севастопольской крепости по плану нашего командования предполагалось осуществить одновременными ударами с трех направлений: севера, востока и юго-востока. Главные удары наносились с востока (Сахарная головка – Инкерман) и юго-востока (Балаклавские высоты – Сапун-гора). Сжать потуже кольцо блокады с моря и воздуха возлагалось на Черноморский флот.
Штурм начался утром 5 мая. До 200 орудий на каждом километре фронта и сотни самолетов взламывали оборону врага и прокладывали путь пехоте. Каждый метр пришлось брать с боем. 8 мая войска подошли к окраинам Севастополя. Установив на Северной стороне дальнобойные орудия, артиллеристы прямой наводкой топили корабли противника в бухтах. Ожесточенные схватки не ослабевали ни днем ни ночью.
В 19 часов 9 мая 1944 года Севастополь был освобожден. Остатки вражеских войск в панике бежали к причалам бухты Казачьей и на мыс Херсонес. Но нигде им не было спасения. Наши танкисты ворвались на мыс вслед за противником. 12 мая враг сложил оружие.
При штурме Севастополя фашисты потеряли убитыми более 20 тысяч человек. Свыше 24 тысяч солдат и офицеров, в том числе 2 генерала, попали в плен. Всего же за время боев в Крыму противник потерял убитыми и плененными, не считая погибших на кораблях, 111 587 человек.
Итак, Севастополь – свою последнюю опору в Крыму – гитлеровцы смогли оборонять только 5 дней, а осаждали в 1941–1942 годах 250 дней.
Я побывал в только что освобожденном Севастополе. На всю жизнь запомнил развалины города. Каждый камень говорил об упорном сопротивлении севастопольцев в 1941–1942 годах, о вошедшей в историю героической эпопее. Еще дымились развалины последних боев и груды трофейной техники лежали на берегу, а флотские строители уже приступали к восстановлению причалов.
Командование флота торопило меня с разрешением эскадре вернуться в Севастополь. Работники же Главного морского штаба настаивали на более тщательном разминировании всех гаваней и фарватеров. А это была большая и опасная работа. Коварные электромагнитные мины подчас не поддавались тралению, и их приходилось уничтожать механическими средствами и глубинными бомбами.
Наконец пришел долгожданный день и час. Линкор «Севастополь», крейсеры, эсминцы, прибранные, чистые, заново подкрашенные, заняли свои места в строю и под флагом командующего флотом взяли курс на Севастополь. Строй кораблей растянулся на несколько миль. Учащенно бились сердца не только моряков-черноморцев, но и всех жителей города-героя при виде входившей в Северную бухту эскадры. Это было 5 ноября 1944 года около 14 часов. Над кораблями шли истребители – на этот раз, конечно, свои. Они несли почетную вахту эскорта. Очевидно, у стоявших на палубах матросов и офицеров всплыли воспоминания, как трудно было прорываться им в эту гавань в 1941–1942 годах. 21 залпом из 100 орудий возвестила эскадра о своем возвращении в главную военно-морскую базу Черноморского флота. Незабываемые часы!
Когда в начале февраля 1945 года я снова приехал в Севастополь, то корабли уже стояли на своих штатных местах. Мне доставило немало удовольствия побывать на многих из них. И о чем бы ни заходил разговор, офицеры и матросы часто начинали его словами: «Когда мы вернулись в Севастополь…», будто именно с этого дня возобновился счет времени для всего Черноморского флота. И в этом был известный смысл. Все берега Черного моря к этому времени были уже очищены от противника. Пусть Севастополь лежал еще в развалинах, еще кое-где взрывались мины, но он снова являлся главной базой Черноморского флота.
В бухтах, на хорошо знакомых мне местах или бочках, стояли крейсеры и эсминцы.
Бывая на кораблях, я невольно вспоминал мирные дни этого города, из бухт которого мы выходили на различные большие и малые учения, не думая тогда, что Севастополю вторично придется пережить осаду и снова подниматься из пепла. Тогда, в тридцатые годы, мы осматривали памятники Севастопольской обороны прошлого века, теперь, в 1945 году, предстояло прежде всего приступить к восстановлению города и порта, а затем подумать о памятниках в честь новых героев.
Недаром геройски дрались с врагами моряки. Слава тем, кто погиб, и пусть лучшим памятником для них будет сам возрожденный Севастополь.
Обходя корабли, я жалел, что рядом со мной нет адмирала Льва Анатольевича Владимирского, много лет возглавлявшего Черноморскую эскадру. Он служил на другом флоте. Это был интереснейший человек. Я осмеливаюсь утверждать, что Лев Анатольевич за свою почти пятидесятилетнюю службу на флоте оставил за кормой больше миль, чем любой другой адмирал.
Я помню его еще курсантом военно-морского училища. Новобранцев еще не успели переодеть. Владимирский щеголял в кожаных галифе и поношенной куртке. Но он уже браво маршировал в строю. Это было в 1924 году.
В конце 1926 года, когда я прибыл на Черное море, чтобы начать службу на крейсере «Червона Украина», Л.А. Владимирский был уже старшим вахтенным начальником, и я оказался в его подчинении. Крейсер стоял еще у стенки завода, а личный состав жил в казармах, километрах в пяти. По утрам Лев Анатольевич быстрым шагом спешил на корабль и, завидя меня, приглашал пройтись вместе. Я предлагал воспользоваться трамваем.
– Нет, нет, – возражал он. – Пешком лучше.
И он шагал в любую погоду – легко, стремительно, я еле поспевал за ним.
Эти утренние прогулки стали его привычкой даже на корабле. Шагает по палубе, разминается, а заодно зорко оглядывает все вокруг, и боцманы знали: ни одно упущение не укроется от его глаз.
Такие ежедневные прогулки, не считаясь с погодой, Владимирский совершал и в последнем своем плавании, которое продолжалось полгода.
Это был превосходный моряк. После службы на крейсере он командовал сторожевиком типа «Шторм». Небольшой и очень валкий на волне корабль требовал особого искусства от командира. Л.А. Владимирский, следуя однажды в кильватер крейсеру, в очень свежую погоду, несмотря на сильнейшую качку, отлично вел корабль и заслужил похвалу комфлота.
Когда однажды зашел с ним разговор о его дальнейшей службе. Владимирский без колебаний ответил:
– Где угодно, только на кораблях.
Великая Отечественная война застала его командующим эскадрой. Перед высадкой известного десанта у Григорьевки погиб корабль, на котором шел Владимирский. Поднятый из воды раненый командующий эскадрой дал перевязать себя и сейчас же взошел на мостик. На протяжении всей операции Владимирский оставался на посту. В госпиталь он лег, когда эскадра вернулась в базу.
Л. А. Владимирский участвовал почти во всех трудных операциях на Черном море. Когда требовалось оказать помощь осажденному Севастополю, он на линейном корабле входил в Северную бухту, чтобы бить по врагу из 12-дюймовых орудий линкора. Огромный тяжелый корабль на большой скорости входил в боновые ворота. В тесной бухте он тоже обходился без буксиров, а отстрелявшись, столь же стремительно возвращался в море. Умелый маневр спасал корабль от ударов вражеской авиации. Когда мы с Владимирским уже после войны вспоминали действия кораблей, он справедливо упрекал тех командиров, которые не использовали маневр как средство защиты от авиации.
В героической обороне Севастополя немалая заслуга Л.А. Владимирского. Участие кораблей эскадры помогло отбить все три ожесточенных вражеских штурма. Плавать на кораблях, доставлявших все необходимое для защитников города – пополнение, боеприпасы, продовольствие, было тяжело и опасно. Корабли подвергались атакам вражеских самолетов, иногда и гибли со всем личным составом, но эскадра продолжала выполнять свою задачу.
Какое бы дело ни поручалось Л.А. Владимирскому, я всегда был уверен, что он и его подчиненные будут действовать умело и отважно.
Служба Льва Анатольевича протекала не всегда гладко. Бывали и неудачи. Я уже писал, как стечением обстоятельств флот в 1943 году потерял три корабля, выполнявших задачу по обстрелу вражеского побережья. На Владимирского, как командующего флотом, легла определенная тень. Пришлось ему выслушать нарекания и за неполадки во время высадки десантов в районе Керчи.
Иногда освобождение высоких должностных лиц происходило по прямому указанию Ставки, или, точнее говоря, И.В. Сталина, и я не всегда знал истинные причины таких перемещений. Так, С.М. Штеменко в своей книге «Генеральный штаб в годы войны» пишет, что генерал И.Е. Петров, который «целыми днями, а порой и ночами пропадал в войсках», был освобожден, когда возглавляемая им Приморская армия была уже готова к наступлению, а причины замены «остались неизвестными». Одной из причин, по мнению Штеменко, были «раздоры с командованием флота». Никаких «раздоров», как я уже говорил, не было, но командующий флотом Л.А. Владимирский подчас с присущей ему горячностью отстаивал свое мнение.
Я случайно был в кабинете Сталина, когда он читал какое-то донесение.
– Уж слишком много они спорят, – недовольно проговорил Верховный.
– Кто? – спросил я.
– Петров и ваш Владимирский.
Вскоре я узнал, что И.Е. Петров освобожден от командования Отдельной Приморской армией. Почти в то же время без совета со мной, как наркомом, был освобожден и командующий флотом Л.А. Владимирский. Ни Генштаб, ни Наркомат ВМФ не вносили предложений о смене командования Приморской армии и Черноморского флота. С.М. Штеменко пишет, что для него остается неразгаданной причина снятия И.Е. Петрова, а для меня до сих пор не ясна причина освобождения от должности Л.А. Владимирского.
Вице-адмирал Л.А. Владимирский вынужден был оставить Черное море, морской театр, который он отлично знал, и отправиться на Балтийский флот. Здесь он, командуя эскадрой, встретил День Победы. Позднее служил в Военно-морской академии, а выйдя в отставку в 1971 году, снова не усидел на берегу, отправился в океан во главе экспедиции научно-исследовательских кораблей. Последний его поход длился полгода. До самой кончины Лев Анатольевич не расставался с морем.
Владимирский был прямым и честным. Всегда открыто высказывал свои взгляды, смело брал на себя ответственность за все происходящее. Мягкий, добрый, он в то же время был неуклонно требователен. Я не раз наблюдал, как он разъясняет задачу подчиненным: старательно, настойчиво, чтобы каждый понял, что от него требуется, никогда я не слышал, чтобы он повысил голос, высказал какую-нибудь угрозу. Он всех мерил своей меркой, уверенный, что каждый отдаст делу все силы, как всегда поступал сам.
Впечатление об адмирале Л.А. Владимирском у меня осталось самое хорошее. Он всю свою жизнь без остатка отдал нашему Военно-Морскому Флоту.
Еще продолжались бои. Враг, бешено сопротивляясь, откатывался на запад. А в Севастополе, как и на всей освобожденной от фашистских захватчиков земле, уже начиналась новая жизнь. «Восстановим славный Севастополь!» – читал я на алых полотнищах, а то и прямо на закопченных стенах разрушенных зданий. Среди руин кипела работа. Прошло немного времени, и на берегу моря снова поднялся Севастополь, еще более красивый, чем прежде. Загорелся Вечный огонь на Малаховом кургане, потоки экскурсантов ныне с благоговением осматривают восстановленную знаменитую панораму Ф.А. Рубо «Оборона Севастополя» и не менее впечатляющую диораму народного художника СССР П.Г. Мальцева «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года». Появились новые дома – дворцы из белого инкерманского камня. Город-герой на всю страну славится чистотой и порядком.

Действия союзников

Будучи на Черном море, я узнал, что 6 июня союзники высадили десант в Нормандии. Значит, все-таки открыли второй фронт. Наконец-то! Долго, очень долго выжидали они момент. Сейчас, когда наши войска изгнали врага за пределы страны и кое-где перешагнули государственную границу, союзники поняли: дальше ждать нельзя, война может и без них закончиться и все лавры победы достанутся русским.
Но все равно открытие второго фронта радовало. Товарищи принесли карту Европы, пустили в дело карандаши. Приятно было смотреть: стрелы ударов нацеливались на Берлин не только с востока, но и с запада.
Офицеры штаба флота попросили меня рассказать о действиях союзников. Я ответил, что подробностей о десантной операции в Северной Европе (союзники ее окрестили «Оверлорд») у меня пока нет, а вот о войне в Атлантике и на Тихом океане могу кое-что рассказать. Наш Главный морской штаб внимательно следит за операциями союзников, изучает их, чтобы все ценное из их опыта взять себе на вооружение.
Военные действия союзников на океанах поражали своим размахом: в них участвовали десятки авианосцев, линкоров, крейсеров, более мелкие корабли исчислялись сотнями, а самолеты – тысячами. Но, ведя бои этими огромными силами на бескрайних просторах океана, союзники очень пристально следили за сражениями на советско-германском фронте. И вести о поворотных моментах второй мировой войны те же англичане и американцы получали не с далеких островов Тихого океана, не с побережья Средиземного моря и не с атлантических коммуникаций, а с полей сражений под Москвой, Сталинградом, Курском. Весь мир понимал, что именно здесь, на советской земле, решаются судьбы всего человечества. Здесь, на советской земле, определялся в конце концов и исход битвы за Атлантику и сражений на просторах Тихого океана.
В те годы существовали три основных театра военных действий: Европейский, где главные силы сражались на советско-германском фронте; Атлантический, где шла борьба за господство в Атлантике, и, наконец. Тихоокеанский, где велась борьба между США и Японией. На первом театре шли главным образом сухопутные бои, на втором – сражения за морские коммуникации, на третьем – как чисто морские, так и смешанные сражения.
Мы внимательно следили за этими событиями, хотя и развивались они далеко от нашей страны. От исхода битвы за Атлантику зависело снабжение Британских островов всем необходимым для продолжения войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68