Разумеется, все это бабьи сплетни. Так не бывает.
Расположившись на земле и положив на колени винтовки, они стали ждать.
На горы спустилась тьма. Шон Малкерин успел заснуть прежде, чем его преследователи остановились на ночлег. Место, где он устроил привал, находилось выше по склону и за спиной у бандитов, но их разделяло не более шестисот футов.
Капитан проснулся среди ночи. Его насторожило беспокойное поведение коня. Он открыл глаза и прислушался, глядя на своего серого мерина, выбранного им на этот раз для поездки в горы. Конь застыл, тревожно подняв голову и навострив уши. Обратив взгляд куда-то на юг, он беспокойно раздувал ноздри.
Шон тихо поднялся с земли.
— Что там, приятель? Что ты увидел? — При его прикосновении мерин запрядал ушами и потянулся мордой к хозяину. Тот нежно провел рукой по лошадиному храпу. — Что-то внизу тебя беспокоит, да? Может быть, лев? — Конь тряхнул головой, как будто понимая его слова, но выражая свое сомнение. — Ну ладно, а что, если мы с тобой прямо сейчас уедем отсюда? Я уже выспался, так что за меня не беспокойся.
Капитан быстро оседлал коня и, собрав свои немногочисленные пожитки, спустился вниз наискосок по склону к Петушиному ручью, чтобы напоить серого. Конь опустил морду в мелкую воду, но вдруг настороженно вскинул голову.
— Потише, приятель! Потише! — прошептал Шон.
Вглядываясь в темноту, он заметил за деревьями какое-то неясное движение. Лошадь! Нет… две лошади.
На его счастье, в этом месте берег ручья оказался песчаным. Они бесшумно пересекли поток и успели скрыться в зарослях, прежде чем где-то за спиной тихо заржала лошадь.
Шон обеими руками обхватил морду своего коня.
— Нет, приятель, не надо! — чуть слышно прошептал он. И застыл в ожидании.
До его слуха донеслось какое-то бормотание, а через мгновение среди деревьев показался темный силуэт человека. Разглядеть, кто такой, Малкерин не мог, да и заметил его лишь потому, что на том были не то серые, не то белые штаны, выдававшие в темноте своего обладателя.
Шон ждал, левой рукой удерживая морду коня, а правой взявшись за луку, готовый в любой момент вскочить в седло. Мгновение спустя человек скрылся за деревьями, и тогда капитан снова сел на коня и направил его шагом вдоль берега, к темневшему между скалами провалу.
Над горами вновь опустилось безмолвие, нарушаемое лишь тихим журчанием небольшого и, скорее всего, часто пересыхающего ручья. Добравшись туда, до того места, откуда следовало идти пешком, он оставил коня и начал восхождение по склону.
Неожиданно слева от себя Шон увидел то место, о котором ему рассказывала мать. Подошел поближе и остановился, замирая в ожидании. Ничего не произошло.
В небе взошла луна.
Где-то совсем рядом послышался легкий шорох, но он остался стоять неподвижно. Неподалеку темнел вход в пещеру.
Внезапно раздался голос:
— Ты пришел за золотом?
— Нет, — тихо отозвался он, — здесь остался лежать Старец. У него не было сына, которой мог бы предать его тело земле. Поэтому пришел я.
— В этом нет нужды, — голос звучал очень глухо, как будто доносился со дна глубокого колодца. — О нем уже позаботились.
— Но я должен убедиться.
— Кто те двое, что остались за порталами?
— По-моему, враги, но я их не видел. — Шон немного помолчал. — Скорее всего, они подождут, когда я выйду отсюда.
— И ты не боишься?
— Их? Нет.
— Не их, а этого места.
— Нет.
— И ты не хочешь перейти сюда?
Шон ответил не сразу.
— Туда? Нет, мне и здесь хорошо.
— Что ж, будь по-твоему.
Голос смолк. Снова наступила тишина. Подождав немного, Шон подошел к скалам и тяжело опустился на землю. Привалившись спиной к камням, он закинул голову, глядя на звезды. А все-таки было ли ему страшно?
Нет.
Его научил этому Старец. Человеку незачем бояться. Страх — порождение разума, и кто сам не дает страху завладеть душой, того уже ничто не испугает.
Должно быть, он задремал, потому что рассвет наступил как-то неожиданно, и тогда Шон быстро поднялся с земли и вошел в пещеру.
Тела здесь не оказалось. Выходило, что Рассел прав. Старец и в самом деле исчез.
На полке, как прежде, стояли в ряд кувшины… четыре штуки.
А мать говорила, что их было пять.
Он заглянул в каждый. Все пусты.
И все же один куда-то исчез… но куда?
Глава 20
Обведя взглядом пещеру, Шон так и не смог нигде заметить недостающей посудины, но для него это уже не имело значения. Все, ему здесь больше делать нечего. Хотя, может быть, стоит как-нибудь потом вернуться и оглядеться повнимательней…
Стены пещеры сохранили следы кирок и долота. Старая, очень старая работа.
Капитан вышел наружу, огляделся по сторонам — никого. Признаться, он никого и не ожидал увидеть. Человек мог запросто тайно приехать сюда, а затем убраться восвояси — ему ничего не стоило скрыться в ущельях, нагромождениях огромных валунов и зарослях кустарника.
О голосе, услышанном ночью, больше не думал. Успел-таки кое-чему научиться у Старца! К тому же признавал за теми индейцами, или кем бы еще они там ни оказались, право самим хранить свои тайны. Главное, что о Старце позаботились, а значит, и тело его должным образом погребено.
Еще немного постояв перед входом в пещеру, Шон склонил голову и тихо сказал: «Ну что ж, прощай, Хуан» — и отправился восвояси.
Он не привык надеяться на авось. Те двое, скорее всего, поджидали его у выхода из ложбины. Если они случайные путники, то наверняка давным-давно отправились своей дорогой, но только ему в это почему-то мало верилось. Встретить кого-то здесь, да еще ночью… слишком много совпадений.
Углубившись в заросли у тропы, замер, прислушиваясь, но, так ничего и не услышав, отправился дальше, стараясь производить как можно меньше шума. Возвращаться по тропе, особенно сейчас, ему казалось крайне неразумно.
Не доходя до того места, где оставил коня, Шон остановился. Вот он, роковой момент! Если они обнаружили серого, то притаились где-то поблизости, рассчитывая на то, что хозяин никуда не денется и вернется. Если же его конь остался незамеченным, то засада его ждет у входа в ложбину.
Вокруг стояла абсолютная тишина — ни щебетания птиц, ни даже жужжания насекомых. Видимо, и дикие животные по какой-то причине обходили эти горы стороной. Малкерин зашагал дальше, затем снова остановился перед небольшой полянкой. Три тропы сходились у трех деревьев, среди которых стояли два камня. Сверху на них лежала плоская каменная плита.
Алтарь! О нем твердил Крутой Рассел.
Он подошел поближе и внимательно оглядел землю. Вот и следы, оставленные сапогами Рассела, а рядом с ними, а кое-где и поверх, виднелись отпечатки сандалий… не мокасин, а именно сандалий.
Плоский камень алтаря оказался совершенно гладким, словно отполированным или же стершимся от частых прикосновений… но чьих, интересно знать? Он снова огляделся по сторонам. Ничего примечательного, если, конечно, не считать алтаря и трех тропинок, сошедшихся перед ним.
Шон решительно зашагал прочь. Теперь от коня его отделяло не более двадцати — пятнадцати ярдов. Выбрав, где заросли заметно редели, и стараясь по возможности не шелестеть ветками, он боком протиснулся между кустами медвежьих ягод и увидел своего коня, мирно подремывавшего и не проявлявшего никаких признаков беспокойства. Однако ставка была слишком велика, и капитан выжидал, оглядывая ближайшие деревья и стараясь прочувствовать ситуацию.
Наконец, держа в руке винтовку, он пробрался сквозь заросли к коню, подобрал поводья и повел под уздцы к просвету между скалами.
— Тихо, приятель, потише, — шептал он.
Мысленно капитан представил, как идет тропа, по которой он пришел сюда ночью. Она выведет его прямо к лагерю преследователей, а уж там они и опомниться даже не успеют, как все будет кончено. Он снова задумался, припоминая, что видел с тропы. Да, верно, ему нужно брать вправо. Напротив выхода из каменного тупика есть высохшее русло, чуть дальше и левее маленький ручеек делал резкий изгиб, прежде чем слиться с водами Петушиного ручья.
Он пересек тропу, перешел через тоненький ручеек и скрылся за деревьями и валунами. Путь оказался нелегким.
Задрав голову, Шон посмотрел вверх. Он находился рядом с прогалом, где отвесные склоны гор расступались, образуя большой просвет. Совсем недалеко отсюда предыдущей ночью находился их лагерь. Оглядевшись, капитан не увидел ничего. Тогда, ступая на цыпочках, он сделал еще несколько шагов, боясь случайно наступить на какой-нибудь камешек или ветку. Вот пересохшее русло… И тут Шон заметил их.
Они затаились примерно в полусотне ярдов от него, наблюдая за проходом между скалами.
И в то же мгновение Веласко обернулся. Проворный, словно кошка, он среагировал молниеносно — развернулся и выстрелил!
Пуля угодила в скалу. Шон тоже вскинул винтовку, и «кольт» дернулся у него в руке. Вторая пуля достала Веласко, и, покачнувшись, тот повалился на землю.
Не убит… и, судя по тому, как падал, скорее всего, получил лишь царапину.
Его напарник куда-то исчез. Шон повернул назад, продираясь сквозь кусты, ведя коня в поводу. Спустившись в пересохшее русло, он оставил серого за каменными глыбами, некрепко привязав к кусту. Бросать его на верную смерть, если сам погибнет, ему не хотелось.
Поднимаясь вверх по склону, капитан выбирал позицию получше. Внезапно воздух прорезал резкий свист веревки, и петля лассо обвилась вокруг его плеч. Это сделал свой ход Веласко. Но Шон все еще держал в руках винтовку и выстрелил с бедра. Мексиканец отчаянно дернул за конец лассо, но опоздал. Тяжелый свинец угодил ему прямо в грудь. Сделав неверный шаг вперед, Веласко повалился на землю и остался неподвижно лежать среди камней, широко раскинув руки.
Стряхнув с себя петлю, Малкерин укрылся за одним из валунов и стал ждать. Напарник Веласко слышал выстрелы и наверняка придет узнать, что случилось. Шон засек положение тени, отбрасываемой валуном. Она поможет ему следить за ходом времени.
По пересохшему руслу, возле которого он сейчас скрывался, наверное, сбегали с гор дождевые воды. Возможно, где-нибудь неподалеку отсюда оно заканчивалось тупиком. Но это оказалось совсем не то русло, которое он заприметил с самого начала. То проходило дальше, у подножия горы.
Нужно быть осторожнее, одернул он себя, такие ошибки порой стоят жизни.
Становилось нестерпимо жарко. Капитан вытер о рубаху взмокшие ладони. Он ждал. Выбранная позиция нравилась ему все меньше и меньше, но сделать первый шаг опасался. Очень уж часто получалось, что потерявший терпение смельчак первым же и погибал. Едкий пот затекал в глаза. Достав платок, Шон хотел вытереть лоб, и в тот же миг пуля угодила в каменную глыбу. Многочисленные острые осколки разлетелись во все стороны.
Упав на землю, Малкерин перекатился и встал на колени. Вторая пуля зарылась в песок рядом с ним, но он все же вскочил на ноги и, выбравшись из пересохшего русла, проворно юркнул в заросли. Раздался еще один оглушительный выстрел, и он увидел человека, который, сидя на корточках, торопливо перезаряжал ружье.
Они Одновременно заметили друг друга. Его противник бросил ружье, рог с порохом и схватился за висевший у пояса револьвер. Но это был не его шанс.
Их разделяло каких-нибудь двадцать ярдов. Держа винтовку на уровне пояса, Шон спустил курок в то самое мгновение, когда револьвер уже почти освободился от кобуры.
Белтран замер на месте, широко разинув рот от боли и изумления. Он шагнул вперед, выронил револьвер и рухнул. Шон выстрелил еще раз. Распростертое на земле тело дернулось и осталось лежать неподвижно. Шон подождал с минуту, а затем подошел поближе. Пнув ногой, отбросил револьвер подальше и принялся шарить у мертвеца по карманам. Он нашел несколько золотых монет и истершийся обрывок бумаги, на котором значилось одно-единственное слово — Вустон.
Капитан вернулся к коню и, сев в седло, выехал на тропу, которая повела его на запад. До дома, конечно, далеко, но у него хороший, сильный конь, а если его почаще пришпоривать…
Лунный свет серебрил воды океана, когда тропа вывела его на побережье. Шон спешил. Даже сознание того, что на ранчо присутствуют Мимс и его друзья, не успокаивало его. Вустон хитер и опасен, способен на все ради достижения своей цели.
Волны прибоя накатывались на песчаный берег. Вдалеке на борту «Госпожи Удачи» зажглись огни.
Капитан почти бесшумно ехал по мокрому песку, а следы серого слизывал прибой, но даже созерцание огней любимого корабля не принесло ему желанного умиротворения.
Вскоре он свернул на дорогу, ведущую к ранчо. Шон устал. Два последних дня и две почти бессонные ночи он провел в седле. И лишь мысль о близкой встрече с матерью и Марианой придавала ему силы.
С винтовкой в руке он въехал в пустынный двор ранчо. Было уже далеко за полночь, и все, должно быть, спали. Что ж, с расспросами и рассказами можно потерпеть и до утра.
Он уже спешился, когда тишину разорвали выстрелы, и ему показалось, что окна его дома вдруг вспыхнули ярчайшим светом. Шон ощутил сильный удар в бок, еще один в голову и почувствовал, что падает.
Он лежал посреди двора, в котором так часто играл в детстве. Его сильно задело, но сознание еще не покинуло. Нахлынула волна страха. Вот, значит, какая смерть. Неужели конец? Неужели они все же одержали над ним верх?
Послышались тяжелые шаги: кто-то шел через двор. Тяжелый сапог пнул его по ребрам, а затем перевернул на спину.
— Он мертв? — Похоже на голос Фернандеса.
— А ты как думал? После того, как мы расстреляли его? Ты только взгляни! Вон сколько кровищи. Похоже, и полголовы снесло.
— Давай поскорее уберем его от греха подальше, пока она не вернулась. — Это Томас.
— Еще чего! Пусть валяется! Она его увидит и прибежит сюда. И мы ее… Подождем до утра.
— У нее есть друзья, — напомнил Томас.
— У меня тоже. Но мои друзья намного лучше. Ник Белл сказал, что спишет все на Белтрана и Веласко.
— А они сами-то где?
— Черт, Малкерин ведь здесь? Если бы они уцелели, то он сейчас тут не валялся бы. Я не знаю, что у них там произошло, только готов поспорить, что он уделал их обоих. Это уж точно. Давай-ка уберемся отсюда, чтобы не маячить у всех на виду. А она не заставит себя долго ждать.
Поднявшись по ступеням веранды, бандиты вошли в дом.
Вот только теперь впервые боль сковала его… и слабость, чудовищная слабость. Его кровь по каплям уходила в песок. Они сказали, что у него разбита голова. Скорее всего, так…
Он должен предупредить их, занервничал Шон. Почему мать и Мариана уехали с ранчо? Куда девался Мимса? А Монтеро? Если старик и остался, то его, скорее всего, уже нет в живых или же его захватили в плен. Захватили? Вряд ли. Только не Вустон. Значит, погиб. А как же Поланко и Дель Кампо?
Лежа совершенно неподвижно, Шон боролся с охватившей его слабостью. Он впивался ногтями в землю и твердил себе: ты должен жить! Умирать нельзя! Надо предупредить своих.
Каким-то образом Вустону удалось выманить их с ранчо, которое он тут же захватил. Теперь его свора притаилась и дожидается возвращения хозяев. А разделавшись со всеми, он бросит трупы как есть и появится где-нибудь в людном месте, повертится у всех на виду, и тогда уже никто ничего не докажет. Капитан Ник Белл его покроет. Слухи пойдут в любом случае, но Белл как-никак представитель закона. Кроме него, правда, еще есть Мичелторена. Но он не станет ни во что вмешиваться.
Шон Малкерин был серьезно ранен. Наверное, в темноте они или приняли его за покойника, или же решили, что он уже не жилец. Но это не значит, что, разобравшись что к чему, они его не пристрелят. Он яростно сопротивлялся подступавшей дурноте. Надо собрать все силы, чтобы дожить до того, как мать вернется домой. Револьвер в кобуре. Когда его подстрелили, винтовка выпала из рук. Конь шарахнулся в сторону.
Шон напряг последние силы и попробовал ползти. Ему удалось продвинуться вперед на какой-то дюйм, после чего он застыл, задыхаясь от боли и чувствуя себя совершенно опустошенным. Поборов очередной приступ головокружения и тошноты, капитан решил обследовать себя. Сначала он приказал себе пошевелить правой ногой, и это у него получилось.
Слава Богу, нога не сломана. Тогда он так же медленно и осторожно попробовал шевельнуть левой ногой. Безрезультатно. Снова повторил попытку… опять ничего.
В шести футах справа от него брал свое начало небольшой овраг, размытый сбегающими вниз потоками воды. Вот если бы ему удалось добраться туда… Но они заметят его исчезновение и немедленно отправятся на поиски. Преодолевая сразу боль и слабость, он пытался думать. Голова раскалывалась от боли, левая нога совсем онемела.
Справа от него на земле недалеко от края оврага лежали выложенные в ряд булыжники размером примерно с его голову. Они обозначали место, где его мать в свое время собиралась разбить цветник.
С трудом протянув левую руку, Шон подкатил один из камней поближе к себе, положил его рядом со своей головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Расположившись на земле и положив на колени винтовки, они стали ждать.
На горы спустилась тьма. Шон Малкерин успел заснуть прежде, чем его преследователи остановились на ночлег. Место, где он устроил привал, находилось выше по склону и за спиной у бандитов, но их разделяло не более шестисот футов.
Капитан проснулся среди ночи. Его насторожило беспокойное поведение коня. Он открыл глаза и прислушался, глядя на своего серого мерина, выбранного им на этот раз для поездки в горы. Конь застыл, тревожно подняв голову и навострив уши. Обратив взгляд куда-то на юг, он беспокойно раздувал ноздри.
Шон тихо поднялся с земли.
— Что там, приятель? Что ты увидел? — При его прикосновении мерин запрядал ушами и потянулся мордой к хозяину. Тот нежно провел рукой по лошадиному храпу. — Что-то внизу тебя беспокоит, да? Может быть, лев? — Конь тряхнул головой, как будто понимая его слова, но выражая свое сомнение. — Ну ладно, а что, если мы с тобой прямо сейчас уедем отсюда? Я уже выспался, так что за меня не беспокойся.
Капитан быстро оседлал коня и, собрав свои немногочисленные пожитки, спустился вниз наискосок по склону к Петушиному ручью, чтобы напоить серого. Конь опустил морду в мелкую воду, но вдруг настороженно вскинул голову.
— Потише, приятель! Потише! — прошептал Шон.
Вглядываясь в темноту, он заметил за деревьями какое-то неясное движение. Лошадь! Нет… две лошади.
На его счастье, в этом месте берег ручья оказался песчаным. Они бесшумно пересекли поток и успели скрыться в зарослях, прежде чем где-то за спиной тихо заржала лошадь.
Шон обеими руками обхватил морду своего коня.
— Нет, приятель, не надо! — чуть слышно прошептал он. И застыл в ожидании.
До его слуха донеслось какое-то бормотание, а через мгновение среди деревьев показался темный силуэт человека. Разглядеть, кто такой, Малкерин не мог, да и заметил его лишь потому, что на том были не то серые, не то белые штаны, выдававшие в темноте своего обладателя.
Шон ждал, левой рукой удерживая морду коня, а правой взявшись за луку, готовый в любой момент вскочить в седло. Мгновение спустя человек скрылся за деревьями, и тогда капитан снова сел на коня и направил его шагом вдоль берега, к темневшему между скалами провалу.
Над горами вновь опустилось безмолвие, нарушаемое лишь тихим журчанием небольшого и, скорее всего, часто пересыхающего ручья. Добравшись туда, до того места, откуда следовало идти пешком, он оставил коня и начал восхождение по склону.
Неожиданно слева от себя Шон увидел то место, о котором ему рассказывала мать. Подошел поближе и остановился, замирая в ожидании. Ничего не произошло.
В небе взошла луна.
Где-то совсем рядом послышался легкий шорох, но он остался стоять неподвижно. Неподалеку темнел вход в пещеру.
Внезапно раздался голос:
— Ты пришел за золотом?
— Нет, — тихо отозвался он, — здесь остался лежать Старец. У него не было сына, которой мог бы предать его тело земле. Поэтому пришел я.
— В этом нет нужды, — голос звучал очень глухо, как будто доносился со дна глубокого колодца. — О нем уже позаботились.
— Но я должен убедиться.
— Кто те двое, что остались за порталами?
— По-моему, враги, но я их не видел. — Шон немного помолчал. — Скорее всего, они подождут, когда я выйду отсюда.
— И ты не боишься?
— Их? Нет.
— Не их, а этого места.
— Нет.
— И ты не хочешь перейти сюда?
Шон ответил не сразу.
— Туда? Нет, мне и здесь хорошо.
— Что ж, будь по-твоему.
Голос смолк. Снова наступила тишина. Подождав немного, Шон подошел к скалам и тяжело опустился на землю. Привалившись спиной к камням, он закинул голову, глядя на звезды. А все-таки было ли ему страшно?
Нет.
Его научил этому Старец. Человеку незачем бояться. Страх — порождение разума, и кто сам не дает страху завладеть душой, того уже ничто не испугает.
Должно быть, он задремал, потому что рассвет наступил как-то неожиданно, и тогда Шон быстро поднялся с земли и вошел в пещеру.
Тела здесь не оказалось. Выходило, что Рассел прав. Старец и в самом деле исчез.
На полке, как прежде, стояли в ряд кувшины… четыре штуки.
А мать говорила, что их было пять.
Он заглянул в каждый. Все пусты.
И все же один куда-то исчез… но куда?
Глава 20
Обведя взглядом пещеру, Шон так и не смог нигде заметить недостающей посудины, но для него это уже не имело значения. Все, ему здесь больше делать нечего. Хотя, может быть, стоит как-нибудь потом вернуться и оглядеться повнимательней…
Стены пещеры сохранили следы кирок и долота. Старая, очень старая работа.
Капитан вышел наружу, огляделся по сторонам — никого. Признаться, он никого и не ожидал увидеть. Человек мог запросто тайно приехать сюда, а затем убраться восвояси — ему ничего не стоило скрыться в ущельях, нагромождениях огромных валунов и зарослях кустарника.
О голосе, услышанном ночью, больше не думал. Успел-таки кое-чему научиться у Старца! К тому же признавал за теми индейцами, или кем бы еще они там ни оказались, право самим хранить свои тайны. Главное, что о Старце позаботились, а значит, и тело его должным образом погребено.
Еще немного постояв перед входом в пещеру, Шон склонил голову и тихо сказал: «Ну что ж, прощай, Хуан» — и отправился восвояси.
Он не привык надеяться на авось. Те двое, скорее всего, поджидали его у выхода из ложбины. Если они случайные путники, то наверняка давным-давно отправились своей дорогой, но только ему в это почему-то мало верилось. Встретить кого-то здесь, да еще ночью… слишком много совпадений.
Углубившись в заросли у тропы, замер, прислушиваясь, но, так ничего и не услышав, отправился дальше, стараясь производить как можно меньше шума. Возвращаться по тропе, особенно сейчас, ему казалось крайне неразумно.
Не доходя до того места, где оставил коня, Шон остановился. Вот он, роковой момент! Если они обнаружили серого, то притаились где-то поблизости, рассчитывая на то, что хозяин никуда не денется и вернется. Если же его конь остался незамеченным, то засада его ждет у входа в ложбину.
Вокруг стояла абсолютная тишина — ни щебетания птиц, ни даже жужжания насекомых. Видимо, и дикие животные по какой-то причине обходили эти горы стороной. Малкерин зашагал дальше, затем снова остановился перед небольшой полянкой. Три тропы сходились у трех деревьев, среди которых стояли два камня. Сверху на них лежала плоская каменная плита.
Алтарь! О нем твердил Крутой Рассел.
Он подошел поближе и внимательно оглядел землю. Вот и следы, оставленные сапогами Рассела, а рядом с ними, а кое-где и поверх, виднелись отпечатки сандалий… не мокасин, а именно сандалий.
Плоский камень алтаря оказался совершенно гладким, словно отполированным или же стершимся от частых прикосновений… но чьих, интересно знать? Он снова огляделся по сторонам. Ничего примечательного, если, конечно, не считать алтаря и трех тропинок, сошедшихся перед ним.
Шон решительно зашагал прочь. Теперь от коня его отделяло не более двадцати — пятнадцати ярдов. Выбрав, где заросли заметно редели, и стараясь по возможности не шелестеть ветками, он боком протиснулся между кустами медвежьих ягод и увидел своего коня, мирно подремывавшего и не проявлявшего никаких признаков беспокойства. Однако ставка была слишком велика, и капитан выжидал, оглядывая ближайшие деревья и стараясь прочувствовать ситуацию.
Наконец, держа в руке винтовку, он пробрался сквозь заросли к коню, подобрал поводья и повел под уздцы к просвету между скалами.
— Тихо, приятель, потише, — шептал он.
Мысленно капитан представил, как идет тропа, по которой он пришел сюда ночью. Она выведет его прямо к лагерю преследователей, а уж там они и опомниться даже не успеют, как все будет кончено. Он снова задумался, припоминая, что видел с тропы. Да, верно, ему нужно брать вправо. Напротив выхода из каменного тупика есть высохшее русло, чуть дальше и левее маленький ручеек делал резкий изгиб, прежде чем слиться с водами Петушиного ручья.
Он пересек тропу, перешел через тоненький ручеек и скрылся за деревьями и валунами. Путь оказался нелегким.
Задрав голову, Шон посмотрел вверх. Он находился рядом с прогалом, где отвесные склоны гор расступались, образуя большой просвет. Совсем недалеко отсюда предыдущей ночью находился их лагерь. Оглядевшись, капитан не увидел ничего. Тогда, ступая на цыпочках, он сделал еще несколько шагов, боясь случайно наступить на какой-нибудь камешек или ветку. Вот пересохшее русло… И тут Шон заметил их.
Они затаились примерно в полусотне ярдов от него, наблюдая за проходом между скалами.
И в то же мгновение Веласко обернулся. Проворный, словно кошка, он среагировал молниеносно — развернулся и выстрелил!
Пуля угодила в скалу. Шон тоже вскинул винтовку, и «кольт» дернулся у него в руке. Вторая пуля достала Веласко, и, покачнувшись, тот повалился на землю.
Не убит… и, судя по тому, как падал, скорее всего, получил лишь царапину.
Его напарник куда-то исчез. Шон повернул назад, продираясь сквозь кусты, ведя коня в поводу. Спустившись в пересохшее русло, он оставил серого за каменными глыбами, некрепко привязав к кусту. Бросать его на верную смерть, если сам погибнет, ему не хотелось.
Поднимаясь вверх по склону, капитан выбирал позицию получше. Внезапно воздух прорезал резкий свист веревки, и петля лассо обвилась вокруг его плеч. Это сделал свой ход Веласко. Но Шон все еще держал в руках винтовку и выстрелил с бедра. Мексиканец отчаянно дернул за конец лассо, но опоздал. Тяжелый свинец угодил ему прямо в грудь. Сделав неверный шаг вперед, Веласко повалился на землю и остался неподвижно лежать среди камней, широко раскинув руки.
Стряхнув с себя петлю, Малкерин укрылся за одним из валунов и стал ждать. Напарник Веласко слышал выстрелы и наверняка придет узнать, что случилось. Шон засек положение тени, отбрасываемой валуном. Она поможет ему следить за ходом времени.
По пересохшему руслу, возле которого он сейчас скрывался, наверное, сбегали с гор дождевые воды. Возможно, где-нибудь неподалеку отсюда оно заканчивалось тупиком. Но это оказалось совсем не то русло, которое он заприметил с самого начала. То проходило дальше, у подножия горы.
Нужно быть осторожнее, одернул он себя, такие ошибки порой стоят жизни.
Становилось нестерпимо жарко. Капитан вытер о рубаху взмокшие ладони. Он ждал. Выбранная позиция нравилась ему все меньше и меньше, но сделать первый шаг опасался. Очень уж часто получалось, что потерявший терпение смельчак первым же и погибал. Едкий пот затекал в глаза. Достав платок, Шон хотел вытереть лоб, и в тот же миг пуля угодила в каменную глыбу. Многочисленные острые осколки разлетелись во все стороны.
Упав на землю, Малкерин перекатился и встал на колени. Вторая пуля зарылась в песок рядом с ним, но он все же вскочил на ноги и, выбравшись из пересохшего русла, проворно юркнул в заросли. Раздался еще один оглушительный выстрел, и он увидел человека, который, сидя на корточках, торопливо перезаряжал ружье.
Они Одновременно заметили друг друга. Его противник бросил ружье, рог с порохом и схватился за висевший у пояса револьвер. Но это был не его шанс.
Их разделяло каких-нибудь двадцать ярдов. Держа винтовку на уровне пояса, Шон спустил курок в то самое мгновение, когда револьвер уже почти освободился от кобуры.
Белтран замер на месте, широко разинув рот от боли и изумления. Он шагнул вперед, выронил револьвер и рухнул. Шон выстрелил еще раз. Распростертое на земле тело дернулось и осталось лежать неподвижно. Шон подождал с минуту, а затем подошел поближе. Пнув ногой, отбросил револьвер подальше и принялся шарить у мертвеца по карманам. Он нашел несколько золотых монет и истершийся обрывок бумаги, на котором значилось одно-единственное слово — Вустон.
Капитан вернулся к коню и, сев в седло, выехал на тропу, которая повела его на запад. До дома, конечно, далеко, но у него хороший, сильный конь, а если его почаще пришпоривать…
Лунный свет серебрил воды океана, когда тропа вывела его на побережье. Шон спешил. Даже сознание того, что на ранчо присутствуют Мимс и его друзья, не успокаивало его. Вустон хитер и опасен, способен на все ради достижения своей цели.
Волны прибоя накатывались на песчаный берег. Вдалеке на борту «Госпожи Удачи» зажглись огни.
Капитан почти бесшумно ехал по мокрому песку, а следы серого слизывал прибой, но даже созерцание огней любимого корабля не принесло ему желанного умиротворения.
Вскоре он свернул на дорогу, ведущую к ранчо. Шон устал. Два последних дня и две почти бессонные ночи он провел в седле. И лишь мысль о близкой встрече с матерью и Марианой придавала ему силы.
С винтовкой в руке он въехал в пустынный двор ранчо. Было уже далеко за полночь, и все, должно быть, спали. Что ж, с расспросами и рассказами можно потерпеть и до утра.
Он уже спешился, когда тишину разорвали выстрелы, и ему показалось, что окна его дома вдруг вспыхнули ярчайшим светом. Шон ощутил сильный удар в бок, еще один в голову и почувствовал, что падает.
Он лежал посреди двора, в котором так часто играл в детстве. Его сильно задело, но сознание еще не покинуло. Нахлынула волна страха. Вот, значит, какая смерть. Неужели конец? Неужели они все же одержали над ним верх?
Послышались тяжелые шаги: кто-то шел через двор. Тяжелый сапог пнул его по ребрам, а затем перевернул на спину.
— Он мертв? — Похоже на голос Фернандеса.
— А ты как думал? После того, как мы расстреляли его? Ты только взгляни! Вон сколько кровищи. Похоже, и полголовы снесло.
— Давай поскорее уберем его от греха подальше, пока она не вернулась. — Это Томас.
— Еще чего! Пусть валяется! Она его увидит и прибежит сюда. И мы ее… Подождем до утра.
— У нее есть друзья, — напомнил Томас.
— У меня тоже. Но мои друзья намного лучше. Ник Белл сказал, что спишет все на Белтрана и Веласко.
— А они сами-то где?
— Черт, Малкерин ведь здесь? Если бы они уцелели, то он сейчас тут не валялся бы. Я не знаю, что у них там произошло, только готов поспорить, что он уделал их обоих. Это уж точно. Давай-ка уберемся отсюда, чтобы не маячить у всех на виду. А она не заставит себя долго ждать.
Поднявшись по ступеням веранды, бандиты вошли в дом.
Вот только теперь впервые боль сковала его… и слабость, чудовищная слабость. Его кровь по каплям уходила в песок. Они сказали, что у него разбита голова. Скорее всего, так…
Он должен предупредить их, занервничал Шон. Почему мать и Мариана уехали с ранчо? Куда девался Мимса? А Монтеро? Если старик и остался, то его, скорее всего, уже нет в живых или же его захватили в плен. Захватили? Вряд ли. Только не Вустон. Значит, погиб. А как же Поланко и Дель Кампо?
Лежа совершенно неподвижно, Шон боролся с охватившей его слабостью. Он впивался ногтями в землю и твердил себе: ты должен жить! Умирать нельзя! Надо предупредить своих.
Каким-то образом Вустону удалось выманить их с ранчо, которое он тут же захватил. Теперь его свора притаилась и дожидается возвращения хозяев. А разделавшись со всеми, он бросит трупы как есть и появится где-нибудь в людном месте, повертится у всех на виду, и тогда уже никто ничего не докажет. Капитан Ник Белл его покроет. Слухи пойдут в любом случае, но Белл как-никак представитель закона. Кроме него, правда, еще есть Мичелторена. Но он не станет ни во что вмешиваться.
Шон Малкерин был серьезно ранен. Наверное, в темноте они или приняли его за покойника, или же решили, что он уже не жилец. Но это не значит, что, разобравшись что к чему, они его не пристрелят. Он яростно сопротивлялся подступавшей дурноте. Надо собрать все силы, чтобы дожить до того, как мать вернется домой. Револьвер в кобуре. Когда его подстрелили, винтовка выпала из рук. Конь шарахнулся в сторону.
Шон напряг последние силы и попробовал ползти. Ему удалось продвинуться вперед на какой-то дюйм, после чего он застыл, задыхаясь от боли и чувствуя себя совершенно опустошенным. Поборов очередной приступ головокружения и тошноты, капитан решил обследовать себя. Сначала он приказал себе пошевелить правой ногой, и это у него получилось.
Слава Богу, нога не сломана. Тогда он так же медленно и осторожно попробовал шевельнуть левой ногой. Безрезультатно. Снова повторил попытку… опять ничего.
В шести футах справа от него брал свое начало небольшой овраг, размытый сбегающими вниз потоками воды. Вот если бы ему удалось добраться туда… Но они заметят его исчезновение и немедленно отправятся на поиски. Преодолевая сразу боль и слабость, он пытался думать. Голова раскалывалась от боли, левая нога совсем онемела.
Справа от него на земле недалеко от края оврага лежали выложенные в ряд булыжники размером примерно с его голову. Они обозначали место, где его мать в свое время собиралась разбить цветник.
С трудом протянув левую руку, Шон подкатил один из камней поближе к себе, положил его рядом со своей головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20